CC BY
429
ПРАВО
УДК 34.01
ЦЕННОСТЬ ПРАВА С ПОЗИЦИИ ЛИБЕРТАРНО-ЮРИДИЧЕСКОЙ КОНЦЕПЦИИ ПРАВОПОНИМАНИЯ, РАЗРАБОТАННОЙ АКА ДЕМИКОМ В.С. НЕРСЕСЯНЦЕМ
© Александр Николаевич НЕЧАЕВ
Тамбовский государственный университет им. Г.Р. Державина, г. Тамбов, Российская Федерация, соискатель кафедры теории государства и права; Управление федеральной службы судебных приставов по Тамбовской области, г. Мичуринск, Российская Федерация, судебный пристав-исполнитель Мичуринского районного отдела, e-mail: [email protected]
В работе анализируется ценность права в призме либертарно-юридической концепции правопо-нимания, обосновывается необходимость осознания ценности права именно с позиции данной концепции, основателем которой является академик В.С. Нерсесянц. Кроме того, в данном исследовании в широком аспекте изучается либертарно-юридический подход к правопониманию.
Ключевые слова: академик В.С. Нерсесянц; ценность права; либертарно-юридическая концепция; принцип формального равенства.
Изучению проблемы ценности права в работах академика Владика Сумбатовича Нерсесянца уделено значительное внимание. Нерсесянц внес огромный вклад в изучение поставленного вопроса. Остановимся подробнее на рассмотрении его взглядов на данную проблему.
В основе либертарно-юридического понимания сущности и ценности права и государства лежит принцип формального равенства.
Равенство представляет собой определенную абстракцию, т. е. является результатом сознательного (мыслительного) абстрагирования от тех различий, которые присущи уравниваемым объектам. Уравнивание предполагает различие уравниваемых объектов и вместе с тем несущественность этих различий (т. е. возможность и необходимость абстрагироваться от таких различий) с точки зрения соответствующего основания (критерия) уравнивания.
Основанием (и критерием) правового уравнивания различных людей является свобода индивида в общественных отношениях, признаваемая и утверждаемая в форме его правоспособности и правосубъектности. В этом и состоит специфика правового равенства и права вообще [1].
Правовое равенство, по мнению В.С. Нерсесянца, - это равенство свободных и равенство в свободе, общий масштаб и равная мера свободы индивидов. Право говорит и действует языком и средствами такого равенства и благодаря этому выступает как всеобщая и необходимая форма бытия выражения и осуществления свободы в совместной жизни людей. В этом смысле можно сказать, что право - математика свободы [2].
В социальной сфере равенство - это всегда правовое равенство, формально-правовая мера равенства. Ведь правовое равенство, как и всякое равенство, абстрагировано (по собственному основанию и критерию) от фактических различий и потому с необходимостью и по определению носит формальный характер.
История права - это история прогрессирующей эволюции масштаба и меры формального (правового) равенства при сохранении самого этого принципа любой системы права, права вообще. Разным этапам исторического развития свободы и права в человеческих отношениях присущи свой масштаб и своя мера свободы, свой круг субъектов и отношений свободы и права, словом -свое содержание принципа формального (правового) равенства [3].
Принцип формального равенства представляет собой постоянно присущий праву принцип с единым и неизменным абстрактно-всеобщим смыслом, который представлен в триединстве равенства, свободы и справедливости и приобретает различные конкретные значения (различные формы выражения, конкретизации и осуществления) в разных социально-исторических (фактических) условиях. В научных трудах академика Нерсе-сянца прослеживается, что правовой принцип формального равенства обладает единым, неизменным смыслом и различными прогрессивно изменяющимися (развивающимися) конкретными значениями [2].
Правовое равенство и правовое неравенство (равенство и неравенство в праве) - однопорядковые (предполагающие и дополняющие друг друга) правовые определения, характеристики и понятия, в одинаковой степени противостоящие фактическим различиям и отличные от них. Принцип правового равенства различных субъектов предполагает, что приобретаемые ими реальные субъективные права и юридические обязанности будут неравны. Благодаря праву хаос фактических различий преобразуется в правовой порядок равенств и неравенств, согласованных по единому основанию и общей норме.
При формальном равенстве и равной правоспособности различных людей их реально приобретенные права и юридические обязанности неизбежно (в силу различий между самими людьми, их реальными возможностями, условиями и обстоятельствами их жизни и т. д.) будут неравными: жизненные различия, измеряемые и оцениваемые одинаковым масштабом и равной мерой права, дают в итоге различия в приобретенных, лично принадлежащих конкретному субъекту (в этом смысле - субъективных) правах и юридических обязанностях. Такое различие в приобретенных правах и обязанностях у разных лиц является необходимым результатом как раз соблюдения, а не нарушения принципа формального (правового) равенства этих лиц, их равной правоспособности. Различие в приобретенных правах не нарушает и не отменяет принципа формального (правового) равенства [4].
Вместе с тем данный принцип, как считает В.С. Нерсесянц, - при всем историческом многообразии и различии его проявле-
ний - имеет универсальное значение для всех исторических типов и форм права и выражает специфику и отличительную особенность правового способа регулирования общественных отношений свободных индивидов. Везде, где действует принцип формального равенства, там есть правовое начало и правовой способ регуляции: где действует право, там есть данный принцип равенства. Где нет этого принципа равенства, там нет и права как такового. Формальное равенство свободных индивидов тем самым является наиболее абстрактным определением права, общим для всякого права и специфичным для права вообще [5].
Свобода индивидов и свобода их воли -понятия тождественные. Воля в праве - свободная воля, которая соответствует всем сущностным характеристикам права и тем самым отлична от произвольной воли и противостоит произволу. Волевой характер права обусловлен именно тем, что право - это форма свободы людей, т. е. свободы их воли. Этот волевой момент (в той или иной, верной или неверной интерпретации) присутствует в различных определениях и характеристиках права в качестве волеустановленных положений (Аристотель, Г. Гроций и др.), выражения общей воли (Ж.-Ж. Руссо), классовой воли (К. Маркс и марксисты) и т. д.
С позиции, разработанной академиком Нерсесянцем, либертарно-юридической концепции правопонимания очевидно, что свобода индивида, свобода его воли подразумевает свободу и той воли (всеобщей воли свободных индивидов - граждан государства), которая представлена в правовом законе (позитивном праве). Индивид, по логике правового типа отношений и смыслу правовой формы свободы, свободен и обладает свободой воли не только как адресат действующего права, но и как его творец (совместно с другими свободными индивидами). Действительная и полная правосубъектность индивидов предполагает и их законотворческую правосубъектность, их соучастие (в той или иной форме) в законотворчестве, их право на участие в установлении правового закона. Свобода возможна лишь там, где люди - не только ее адресаты, но и ее творцы и защитники, где они одновременно и субъекты права, и субъекты государства. Там же, где люди - лишь адресаты принудительных норм,
там вместо права как формы свободы людей действуют навязываемые им свыше силовые установления и приказы отчужденной от них насильственной (антиправовой и антигосударственной) власти деспотического толка (тирания, тоталитаризм и т. д.) [2, с. 17].
Отмечая различные значения, придаваемые слову «свобода», Монтескье в работе «О духе законов» писал: «Нет слова, которое получило бы столько разнообразных значений и производило бы столь различное впечатление на умы, как слово «свобода». Одни называют свободой легкую возможность низлагать того, кого наделили тиранической властью; другие - право избирать того, кому они должны повиноваться; третьи - право носить оружие и совершать насилие; четвертые - видят ее в привилегии состоять под управлением человека своей национальности или подчиняться своим собственным законам.
Тем, кто высвободился из тисков прежней несвободы, свобода кажется вольницей, мягким податливым материалом, из которого можно лепить все, что душа пожелает и воображение подскажет. Пафос такого настроения удачно выражен в поэтической строчке В. Хлебникова: «Свобода приходит нагая». Но такой она только грезится. На самом деле свобода приходит в мир и утверждается в нем в невидимом, но прочном одеянии права [6].
Люди свободны в меру их равенства и равны в меру их свободы. Таким образом, неправовая свобода, свобода без всеобщего масштаба и единой меры, словом, т. н. «свобода» без равенства - это идеология элитарных привилегий, считает Нерсесянц, а т. н. «равенство» без свободы - идеология рабов и угнетенных масс (с требованиями иллюзорного «фактического равенства», подменой равенства уравниловкой и т. д.). Или свобода (в правовой форме), или произвол (в тех или иных проявлениях). Третьего здесь не дано: неправо (и несвобода) - всегда произвол. Отсюда и многоликость произвола (от «мягких» до самых жестких, тиранических и тоталитарных проявлений) [4, с. 61-62].
Нередко свобода противопоставляется равенству. В наши дни широко распространено представление, будто «суть перемен, которые идут в России и в посткоммунисти-ческих странах» (т. е. их «модернизация»), состоит «в переходе от логики равенства к
логике свободы». Тут социализм с его уравниловкой (т. е. антиподом права и равенства) предстает как царство равенства, от которого надо перейти в царство свободы без равенства [2, с. 19].
Если речь действительно идет о свободе, а не о привилегиях, произволе, деспотизме, то она просто невозможна без принципа и норм равенства, без общего правила, единого масштаба и равной меры свободы, т. е. без права, вне правовой формы. Свобода не только не противоположна равенству (а именно, правовому равенству), но, напротив, она выразима лишь с помощью равенства и воплощена в этом равенстве. Свобода и равенство неотделимы и взаимно предполагают друг друга. С одной стороны, исходной и определяющей фигурой свободы в ее человеческом измерении является свободный индивид - необходимая основа правоспособности и правосубъектности вообще; с другой стороны, эту свободу индивидов можно выразить лишь через всеобщий принцип и нормы равенства этих индивидов в определенной сфере и форме их взаимоотношений. Право -это не просто всеобщий масштаб и равная мера, а всеобщий масштаб и равная мера именно и прежде всего свободы индивидов. Свободные индивиды - «материя», носители, суть и смысл права. Там, где отрицается свободная индивидуальность, личность, правовое значение физического лица, там нет и не может быть права (и правового принципа формального равенства), там не может быть и каких-то действительно правовых индивидуальных и иных (групповых, коллективных, институциональных и т. д.) субъектов права, действительно правовых законов и правовых отношений и в обществе в целом, и различных конкретных сферах общественной и политической жизни [5, с. 35].
В трактовке Нерсесянца право собственности в целом - это свобода индивидов и других субъектов социальной жизни, причем свобода в ее адекватной правовой форме и, что особо важно подчеркнуть, свобода в такой существенной сфере общественной жизни, как отношение к средствам производства, экономика в целом.
Собственность является не просто одной из форм и направлений выражения свободы и права человека, но она образует собой вообще цивилизованную почву для свободы и
права. Где полностью отрицается право индивидуальной собственности на средства производства, там не только нет, но и в принципе невозможны свобода и право.
В логике таких взаимосвязей собственности, свободы и права коренятся глубинные причины несовместимости социализма (всеобщий запрет частной собственности, ее обобществление и т. д.) с правом, государственностью и свободой. Этой же логикой определяется фундаментальное значение десоциализации собственности во всем процессе перехода от тоталитарного социализма к началам права, государственности и свободы [4, с. 65].
В контексте различения права и закона это означает, что справедливость входит в понятие права, что право по определению справедливо, а справедливость - внутреннее свойство и качество права, категория и характеристика правовая, а не внеправовая (не моральная, нравственная, религиозная и т. д.) [6, с. 174].
И по смыслу, и по этимологии справедливость (ішіііа,) восходит к праву (іш), обозначает наличие в социальном мире правового начала и выражает его правильность, императивность и необходимость.
Латинское слово «юстиция» (Ішіііа), прочно вошедшее во многие языки, в т. ч. и в русский, переводится на русский язык то как «справедливость», то как «правосудие», хотя по существу речь идет об одном и том же понятии - о справедливости, включающей в себя и правосудие (и в исходном значении суждения по праву, и в производном значении судебного решения спора в соответствии с правом справедливо). Кстати, все эти аспекты правового и государственного смысла справедливости нашли адекватное отражение в образе богини Справедливости Фемиды с Весами Правосудия. Используемые при этом символические средства (богиня с повязкой на глазах, весы, меч и т. д.) весьма доходчиво выражают верные представления о присущих праву (и справедливости) общезначимости, властной общеобязательности, абстрактноформальном равенстве (повязка на глазах богини означает, что абстрагированный от различий равный правовой подход ко всем, невзирая на лица, - это необходимое условие и основа для объективного суждения о справедливости).
Справедливо то, что выражает право, соответствует праву и следует праву. Действовать по справедливости - значит действовать правомерно, соответственно всеобщим и равным требованиям права [2, с. 20-21].
В обобщенном виде можно сказать, что справедливость - это самосознание, самовыражение и самооценка права и потому вместе с тем - правовая оценка всего остального, внеправового.
Какого-либо другого принципа, кроме правового, справедливость не имеет, заключает академик Нерсесянц. Отрицание же правового характера и смысла справедливости неизбежно ведет к тому, что за справедливость начинают выдавать какое-нибудь неправовое начало - требования уравниловки или привилегий, те или иные моральные, нравственные, религиозные, мировоззренческие, эстетические, политические, социальные, национальные, экономические и т. п. представления, интересы, требования. Тем самым правовое (т. е. всеобщее и равное для всех) значение справедливости подменяется неким отдельным, частичным интересом и произвольным содержанием, партикулярными притязаниями [5, с. 38].
При отрицании правовой природы справедливости, по существу, мы имеем дело с тем же самым, но уже применительно к справедливости, т. е. с неправовой (антипра-вовой или внеправовой) справедливостью. По логике такого подхода получается, что право как таковое (право вообще, а не анти-правовой закон) несправедливо, а справедливость исходно представлена в том или ином внеправовом (социальном, политическом, религиозном, моральном и т. п.) начале, правиле, требовании.
Здесь, следовательно, справедливость права, если таковая вообще допускается, носит производный, вторичный, условный характер и поставлена в зависимость от подчинения права соответствующему внеправово-му началу. И поскольку такие внеправовые начала лишены определенности принципа правового равенства и права в целом, они неизбежно оказываются во власти субъективизма, релятивизма, произвольного усмотрения и частного выбора. Отсюда, по мнению Нерсесянца, и множественность борющихся между собой и несогласуемых друг с другом внеправовых представлений о справедливо-
сти и праве, односторонних претензий того или иного частного начала на всеобщее, присущее праву и справедливости [6, с. 176-177].
С позиций правовой всеобщности (формально-определенной всеобщности правового равенства, свободы и справедливости), в равной мере значимой для всех, независимо от моральных, религиозных, социальных, политических и иных различий, позиций и интересов, все эти внеправовые начала с представленными в них особыми потребностями, требованиями и т. д. - лишь особенные сферы в общем пространстве бытия и действия права и правовой справедливости, специфические объекты, а не субъекты справедливой правовой регуляции [4, с. 68].
Требования т. н. «социальной справедливости», с правовой точки зрения, имеют рациональный смысл и могут быть признаны и удовлетворены лишь постольку, поскольку они согласуемы с правовой всеобщностью и равенством и их, следовательно, можно выразить в виде требований самой правовой справедливости в соответствующих областях социальной жизни. И то, что именуется «социальной справедливостью», может как соответствовать праву, так и отрицать его. Это различие и определяет позицию и логику правового подхода к соответствующей «социальной справедливости» [4, с. 69].
Так в принципе обстоит дело и в тех случаях, когда правовой справедливости противопоставляют требования моральной,
нравственной, политической, религиозной и иной «справедливости».
В пространстве всеобщности и общезначимости принципа правового равенства и права как регулятора и необходимой формы общественных отношений свободных субъектов именно правовая справедливость выступает как критерий правомерности или неправомерности всех прочих претензий на роль и место справедливости в этом пространстве. Отдавая каждому свое, правовая справедливость делает это единственно возможным, всеобщим и равным для всех правовым способом, отвергающим привилегии и утверждающим свободу.
1. Нерсесянц В.С. Философия права. М., 2001. С. 24-25.
2. Нерсесянц В.С. Право и культура: предмет и проблемы юридической аксиологии. М., 2002. С. 15.
3. Нерсесянц В.С. Философия права: либертарно-юридическая концепция // Вопросы философии. 2002. № 3. С. 4-5.
4. Нерсесянц В.С. Общая теория права и государства. М., 1999. С. 57-58.
5. Нерсесянц В.С. Юриспруденция. М., 1999. С. 30-31.
6. Нерсесянц В.С. Проблемы общей теории права и государства. М., 2004. С. 170.
Поступила в редакцию 1.04.2011 г.
UDC 34.01
IMPORTANCE OF LAW FROM LIBERTARY JURIDICAL CONCEPTION'S POINT OF VIEW, ESTABLISHED BY ACADEMICIAN V.S. NERSESYANTS
Aleksander Nikolayevich NECHAEV, Tambov State University named after G.R. Derzhavin, Tambov, Russian Federation, Competitor of Theory of State and Law Department, Department of Tambov Region Judicial Police Federal Agency Directorate, Michurinsk, Russian Federation, Judicial Police Officer-executor of Michurinsk District, e-mail: [email protected]
In this paper importance of law from the libertary juridical conception's point of view is analyzed. Necessity of law importance acknowledgement from this point of view, established by V.S. Nersesyants, is proved. Additionally, libertary juridical approach to law conception is studied in wide perspective.
Key words: academician V.S. Nersesyants; law importance; libertary juridical conception; principle of formal equality.
22б
