CC BY
33УДК 343.8:343.9 DOI 10.25724/VAMVD.PLMN
ББК 67.409.0+67.515
О. А. Адоевская
ЦЕЛИ УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ:
НЕ ВОЗМЕЗДИЕ, А ИСПРАВЛЕНИЕ И РЕСОЦИАЛИЗАЦИЯ
Статья посвящена анализу целей уголовно-исполнительной политики во взаимосвязи с принципами уголовно-исполнительного права и общепризнанными нормами международного права.
Доказывается недопустимость исключения из Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации цели исправления со ссылкой на недостатки уголовно-исполнительной системы.
Обосновывается необходимость разработки концепции уголовно-исполнительной политики, направленной на идеи исправления и ресоциализации с реальным включением в гражданское общество осужденных. Доказывается, что такой подход соответствует общепризнанному принципу гуманизма, поскольку не только гарантирует права осужденных и способствует их исправлению, но и позволяет предупреждать совершение новых преступлений.
Раскрывается содержание мероприятий ресоциализационной направленности. Доказывается необходимость проведения ресоциализационных мероприятий с осужденными с первых дней отбывания наказания, что соответствует гуманистическому направлению уголовно-исполнительной политики и позволяет гарантировать права осужденных и лиц, отбывших наказание в виде лишения свободы и освобожденных от него.
Ключевые слова: цели уголовно-исполнительной политики, исправление осужденных, ресоциализация, рецидивная преступность, мероприятия ресоциализационной направленности.
O. A. Adoyevskaya
THE PURPOSES OF THE PENAL POLICY:
NOT RETALIATION, BUT CORRECTION AND RESOCIALIZATION
The article is devoted to the analysis of the objectives of the criminal executive policy in conjunction with the principles of criminal executive law and generally recognized norms of international law.
The inadmissibility of the exclusion from the Criminal Executive Code of the Russian Federation of the purpose of correction with reference to the shortcomings of the penal system is proved.
The necessity of developing the concept of a criminal executive policy aimed at the ideas of correction and resocialization with the real inclusion of convicts in civil society is substantiated. It is proved that this approach is consistent with the universally recognized principle of humanism, because it not only guarantees the rights of convicts and helps to correct them, but also allows to prevent the commission of new crimes.
The content of measures of resocialization orientation is revealed. The necessity of resocialization measures with convicts from the first days of serving a sentence is proved, which corresponds to the humanistic direction of the criminal executive policy and allows guaranteeing the rights of convicts and persons who have served their sentences of imprisonment and released from it.
Key words: purposes of the penal policy, correction cialization orientation.
Основными целями уголовно-исполнительного законодательства провозглашены исправление осужденных и предупреждение совершения новых преступлений (ст. 1 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации (далее — УИК РФ)).
of convicts, resocialization, recidivism, measures of reso-
Названные цели отражают гуманистическую модель уголовно-исполнительной политики.
Однако современные исследователи обсуждают «кризис системы исполнения наказания» и неэффективность традиционного уголовного наказания
в виде лишения свободы. Отдельные исследователи критикуют исправительную концепцию наказания и даже предлагают законодателю отказаться от цели исправления осужденных.
В. О. Белоносов пишет о «целесообразности отказа от исправления осужденных как главной цели уголовно-исполнительной деятельности и замены ее на исполнение наказаний» [1, с. 14]. Ученый высказывает ряд сомнений по поводу возможности исправить осужденных: «Есть ли для исправления осужденных в уголовно-исполнительной системе соответствующие условия: кадры, методология, знания, умения, навыки? По поводу исправления уже сформировавшейся личности народная мудрость гласит, что горбатого могила исправит, а почему у уголовно-исполнительной системы другая точка зрения?» [1, с. 15].
О. Н. Бибик называет «симулякром (псевдовещью) нормы, закрепляющие в качестве цели наказания исправление преступника», и пишет, что «тюрьма объективно не может в настоящее время символизировать достижение данной цели, поскольку лишение свободы, ставящее себе целью перевоспитание человека, в большинстве случаев оборачивается совершенно обратным результатом» [2, с. 101]. В российском обществе также утвердилось мнение, что места лишения свободы способствуют не исправлению осужденных, а приобретению новых преступных навыков, развитию профессионализма преступника и воспроизводству рецидивной преступности. Официальная статистика также показывает рост, а не снижение рецидивной преступности.
По данным Министерства внутренних дел Российской Федерации о состоянии преступности, каждое второе расследованное преступление совершается лицами, ранее совершавшими преступления: 55,1 % в 2015 г., 54 % в 2016 г., 56 % в 2017 г., 58,3 % в 2018 г., 58,7 % в 2019 г. [3]
По данным Федеральной службы исполнения наказаний России, в 2017 г. в исправительных колониях число лиц, впервые осужденных к лишению свободы, составило 185 718 чел. (37,5 %), второй, третий и более раз — 309 431 чел. (62,5 %), в 2018 г. впервые осужденных — 210 924 чел. (45 %), второй, третий и более раз — 249 999 чел. (55 %), в 2019 г. впервые осужденных — 195 810 чел. (39 %), второй, третий и более раз — 303 132 чел. (61 %) [4].
Сложившуюся ситуацию объясняют несовершенством уголовного и уголовно-исполнительного законов, недостаточным профессионализмом сотрудников исправительных учреждений, наличием у осужденных тюремной субкультуры.
Мы солидарны с учеными, которые самостоятельной причиной критического положения дел в уголовно-исполнительной системе называют несоблюдение социально ориентированных и научно обоснованных принципов уголовного и уголовно-исполнительного права, также подмену целей уголовной политики [5, с. 108—109; 6].
Основная цель пенитенциарной реформы, провозглашенная в Концепции развития уголовно-исполнительной системы в Российской Федерации до 2020 г. (далее — Концепция), заключалась в сокращении численности осужденных в местах лишения свободы и снижении нагрузки на уголовно-исполнительную систему.
В результате десятилетнего периода действия Концепции число лиц, отбывающих лишение свободы, сократилось почти наполовину. По состоянию на 1 января 2010 г. в условиях изоляции от общества содержалось 864 тыс. чел., по состоянию на 1 февраля 2020 г. — 420 584 чел. Число исправительных колоний было сокращено с 755 до 700, следственных изоляторов сокращено с 226 до 209, воспитательных колоний — с 62 до 23 [4].
Очевидно, что в условиях, когда главной целью уголовно-исполнительной деятельности становится разгрузка исправительных учреждений, цель исправления осужденных «уходит» на второй план. Сомнительно в таких условиях думать и о соблюдении принципов уголовно-исполнительного права.
Очевидно, что именно подмена целей уголовно-исполнительной политики привела к разбаланси-ровке системы исполнения наказания. В связи с этим стали множиться сомнения по поводу того, что цель исправления достижима.
Ясно, что недопустимо сводить деятельность уголовно-исполнительной системы только к сокращению ее контингента. Более того, нельзя недооценивать исправительную концепцию уголовного наказания.
Цель исправления традиционно противопоставлялась цели мести, свойственной теории возмездия — абсолютной теории. Ученые-пенитенциа-ристы писали, что преступнику следует не мстить, а действительно «исправлять» его, раскрывая перед ним победоносное значение труда, смысл социальной жизни... [7, с. 304—305]
Как верно пишет Т. В. Кленова, «в условиях опасного падения уровня правосознания (прежде всего профессионального правосознания) и правовой культуры государство должно озаботиться обеспечением нравственных основ уголовной политики и сближать рациональные и ценностные модели наказания. Недопустимо, чтобы в правовом
и демократическом государстве, гарантирующем принципы законности, равенства прав и свобод человека и гражданина, справедливости и гуманизма, признавалась политическая или иная целесообразность отступлений от этих принципов и из целей наказания исключалась цель исправления со ссылкой на ее идеальность либо с учетом затратности и недостатков уголовно-исполнительной системы» [8, с. 14].
В. И. Селиверстов указывает, что «цель исправления преступников, независимо от их категорий, должна стоять перед государством и обществом, это политическая цель, свидетельствующая о соответствии государства целям и принципам правового, социального и демократического государства» [9, с. 69].
О. В. Стрилец, анализируя содержание принципа гуманизма в уголовном и уголовно-исполнительном праве, соглашается с необходимостью сохранения исправления как цели уголовного наказания [10, с. 286].
Необходимость сохранения исправительной концепции уголовного наказания подтверждают результаты опроса, проведенного в 2019 г. на базе НОЦ «Проблемы уголовно-исполнительного права» имени Ю. М. Ткачевского юридического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова в рамках социально значимого проекта «Анализ исторического и зарубежного опыта ресоциализации лиц, оказавшихся в сложной жизненной ситуации после освобождения из исправительных учреждений». В рамках этого проекта были опрошены две группы респондентов: представители правозащитных и общественных организаций (101 респондент) и представители населения (323 респондента).
Респондентам предлагалось ответить на вопрос: «Верите ли Вы в то, что осужденного в исправительных учреждениях (тюрьмах) России можно исправить?». Как показал опрос, 70,3 % респондентов, представляющих правозащитные и общественные организации, в той или иной степени верят в то, что осужденных в исправительных колониях и тюрьмах России можно исправить: 21,8 % об этом заявили с уверенностью, а 48,5 % допустили такую возможность, указав, что исправление зависит от конкретного осужденного и вида совершенного преступления. В то же время каждый пятый (21,8 %) сказал о своих сомнениях в достижении такого результата в исправительных учреждениях. Доля «респондентов-радикалов», не верящих в достижение этой цели, составила только 7,9 %.
Большая часть опрошенных представителей населения считают реальной возможность исправ-
ления осужденных в исправительных учреждениях (тюрьмах) России (91 %), соотношение между заявившими об этом с уверенностью и респондентами, которые возможность исправления осужденного поставили в зависимость от конкретного осужденного и вида совершенного преступления, составило 17,6 и 73,4 % соответственно. Еще 4,0 % опрошенных свои сомнения в возможности исправления или отрицание возможности исправления связали с неудовлетворительными, на их взгляд, российскими реалиями [8, с. 14—16].
Таким образом, представители гражданского общества заинтересованы в исправлении осужденных в период отбывания наказания и верят в возможность достижения этой цели.
Идея влияния цели исправления на поведение осужденных закреплена в общепризнанных нормах международного права и соответствует принципу гуманизма. В Международном пакте о гражданских и политических правах (1966 г.) закреплено, что «пенитенциарной системой предусматривается режим для заключенных, существенной целью которого является их исправление и социальное перевоспитание» (ч. 3 ст. 10).
Гуманистическая идея исправления была воспринята и в советском законодательстве. В статье 1 Исправительно-трудового кодекса РСФСР 1970 г. основной задачей провозглашалось «обеспечение исполнения уголовного наказания с тем, чтобы оно не только являлось карой за совершенное преступление, но исправляло и перевоспитывало осужденных...».
Впервые понятие «исправление», достаточно сложное с точки зрения его юридического оформления, было закреплено в УИК РФ 1996 г. Ранее определение исправления формулировалось только в теории пенитенциарной педагогики [11, с. 35]. Под исправлением понимается формирование у осужденных уважительного отношения к человеку, обществу, труду, нормам, правилам и традициям человеческого общежития и стимулирование право-послушного поведения (ст. 9 УИК РФ).
Вместе с тем обращение к нормам международного права показывает, что в них исправление определяется более широко и совмещается с ре-социализацией. Согласно п. 3 Европейских пенитенциарных правил 1987 г. «цели исправительного воздействия на осужденных состоят в том, чтобы сохранить их здоровье и достоинство и, в той степени, в какой это позволяет срок заключения, способствовать формированию у них чувства ответственности и навыков, которые будут содействовать их реинтеграции в общество, помогут им
следовать требованиям законности и удовлетворять свои жизненные потребности собственными силами после освобождения».
Минимальные стандартные правила ООН в отношении обращения с заключенными (Правила Нельсона Манделы, 2015 г.) также нацеливают работу администрации пенитенциарных учреждений на исправление и дальнейшую реинтеграцию (ресоциа-лизацию) осужденных.
Правила ООН, касающиеся обращения с женщинами-заключенными и мер наказания для женщин-правонарушителей, не связанных с лишением свободы (Бангкокские правила, 2010 г.), также ориентируют работу персонала в исправительных учреждениях на содействие исправлению и дальнейшей реинтеграции осужденных женщин. Согласно названным правилам деятельность тюремной администрации направлена на осуществление работы по скорейшей реабилитации, исправлению и реинтеграции этих заключенных в жизнь общества (пр. 40).
Практика Европейского Суда по правам человека (ЕСПЧ) ориентирует на исправление и ресоциали-зацию осужденных.
В постановлении по делу «Винтер и другие против Соединенного Королевства» (Vinter and Others v. United Kingdom) Большая Палата ЕСПЧ признала, что современная уголовно-правовая политика делает упор на исправительную цель лишения свободы. По делу «Хорошенко против Российской Федерации» ЕСПЧ указал на доминирующую цель лишения свободы, которая состоит в позитивной специальной превенции (ресоциализация преступника) [12].
Таким образом, международные нормы и практика ЕСПЧ ориентируют государства на достижение целей исправления и ресоциализации, которые гарантируют гуманное обращение с лицами, совершившими преступления.
Следуя общепризнанным нормам международного права и рекомендациям авторитетных международных организаций, большинство стран-участниц международных договоров об обращении с осужденным проводят внутригосударственную пенитенциарную политику с упором на исправление и ресо-циализацию осужденных.
Заметим, что ресоциализация как самостоятельная цель уголовного наказания была закреплена в теоретических моделях уголовного законодательства. Согласно ст. 53 проекта Уголовного Уложения Российской империи наказание, будучи воздаянием за совершенное преступление и сопряженное с ограничением прав и свобод, применяется в целях ресоциализации осужденных [13, с. 235—236].
С учетом изложенного полагаем, что повышение качества подготовки осужденных к освобождению из исправительных учреждений будет более реальным, если вся деятельность уголовно-исполнительной системы будет нацелена как на исправление, так и ресоциализацию с первых дней отбывания наказания.
Назрела необходимость концепции уголовно-исполнительной политики, направленной на идею исправления, сопряженную с ресоциализацией и реальным включением в гражданское общество осужденных. Именно такой подход соответствует общепризнанному принципу гуманизма, поскольку ориентирует на человеколюбие, гарантирует права осужденных, способствует их исправлению и ресо-циализации, следовательно, позволяет предупреждать совершение новых преступлений и обеспечивать безопасность человека (ст. 7 Уголовного кодекса Российской Федерации «Принцип гуманизма»).
В основе процессов исправления и ресоциали-зации лежит гуманное отношение общества к оступившемуся человеку, гражданину страны. Гуманное общество не мстит, но проявляет терпимость, милосердие и сострадание. Истинный смысл гуманизма заключается в человеколюбии. Реализация принципа гуманизма в уголовно-исполнительном праве призвана предотвратить дегуманизацию (расчеловечивание) уголовно-исполнительной системы.
Развитие ресоциализационного направления уголовно-исполнительной политики особенно актуально в условиях, когда на практике имеет место несоблюдение гарантий защиты от пыток, насилия и другого жестокого или унижающего человеческое достоинство обращения с осужденными (ч. 1 ст. 3 УИК РФ). В 2020 г. широкий общественный резонанс вызвали уголовные дела «о пытках в ярославских колониях». В результате фигурантами уголовных дел, возбужденных по статье о превышении должностных полномочий с применением насилия, стали в общей сложности около двух десятков сотрудников уголовно-исполнительной системы [14].
Ресоциализация как гуманистическое направление политики государства направлена на декриминализацию общественных отношений. На микроуровне речь идет о специфическом виде профессиональной деятельности по оказанию социальной помощи, поддержке и защите осужденных в период исполнения уголовного наказания, а также адаптации (реадаптации) в обществе после освобождения [15, с. 67—68].
Процесс ресоциализации предполагает «уважение к правам и нуждам человека и реализуется путем ограничения уголовного принуждения и допол-
нения или замещения уголовного наказания мероприятиями ресоциализационной направленности...» [16, с. 26].
Под мероприятиями ресоциализационной направленности следует понимать деятельность социальной, экономической, педагогической, психологической, медицинской и правовой направленности по интеграции лиц, отбывающих, отбывших уголовное наказание и освобожденных от него, в систему общественных отношений и включению их в гражданское общество, чтобы они были способны вести правопослушный, ответственный и самостоятельный образ жизни после освобождения.
Содержательное наполнение мероприятий ре-социализационной направленности раскрывается в Дорожной карте Российской Федерации «Ресо-циализация и реальное включение в гражданское общество лиц, отбывших уголовное наказание и освобожденных от него (2019—2021 гг.)», подготовленной авторским коллективом под руководством доктора юридических наук, профессора Т. В. Кленовой на базе Самарского национального исследовательского университета им. академика С. П. Королева [15, с. 394—406].
В рамках названного проекта были опрошены 375 респондентов: лица, отбывшие уголовное наказание и освобожденные от него, и лица, повторно отбывающие уголовное наказание, которые подтвердили необходимость проведения ресоциализа-ционных мероприятий как в период отбывания наказания, так и после него.
Мероприятия ресоциализационной направленности соответствуют принципу гуманизма, поскольку направлены на справедливое, уважительное и нравственное отношение к осужденному.
Важное значение имеет проведение социальных мероприятий ресоциализационной направленности. Заметим, что в ст. 1 УИК РФ провозглашена задача уголовно-исполнительного законодательства — оказание осужденным помощи в социальной адаптации, но необходимых гарантий для ее реализации не создано. Так, в гл. 22 УИК РФ среди специальных мероприятий не выделены социальные мероприятия поддержки осужденных, освобождаемых из исправительных учреждений. Самостоятельные статьи, описывающие социальную работу в местах лишения свободы, в кодифицированном законе также отсутствуют, несмотря на то, что такая работа необходима для социальной защиты человека в условиях изоляции.
Считаем необходимым в исправительных учреждениях организовать деятельность структур, ответственных за социальную поддержку осужденных
и лиц, освобождаемых из исправительных учреждений. К практическому решению задач социальной защиты и улучшения положения осужденных требуется привлечь профессионалов — специалистов по социальной работе. Именно особенностью социальной работы является не только консультативное взаимодействие, направленное на достижение оптимального психосоциального функционирования человека, но и проведение организационной (посреднической) работы в виде установления связи между различными социальными институтами и лицами, которые нуждаются в социальной защите в целях реализации их прав [17, с. 79].
Учитывая предназначение социальной работы, необходимо не только в период подготовки к освобождению оценить нужды осужденных, но и спланировать обеспечение их необходимыми видами услуг по трудовому и бытовому устройству после освобождения. Сотруднику группы социальной защиты рекомендуется подготовить список организаций, оказывающих соответствующие услуги, сопроводительное письмо для осужденного и помочь ему установить контакт с избранной им организацией. В дальнейшем социальный работник должен убедиться, что осужденный воспользовался необходимой ему помощью.
В целях успешного проведения ресоциализа-ционных мероприятий необходимо в отрядах осужденных исправительных учреждений создать на добровольных началах группы взаимопомощи, предварительно выявив факторы, способствующие и препятствующие созданию таких групп.
Работа названных групп должна проводиться под руководством профильных специалистов — специалиста по социальной работе, психолога, педагога, начальника отдела воспитательной работы с осужденными.
Н. П. Щукина пишет, что «представления о взаимопомощи людей проходят через всю историю человечества и могут быть определены как необходимое основание всей повседневной жизни... как средство социального контроля, принцип деятельности социальных организаций, механизм социальной политики государства, социальная практика... Общим для групп взаимопомощи является то, что они создаются во имя определенных целей: защита, стремление помочь, научиться. Множество иных мотивов побуждает человека к деятельности для другого, с другим, против другого, к оказанию воздействия и, в свою очередь, восприятию этих мотивов». Ученый-социолог приводит цитату Карла Манхейма о том, что человек без всяких связей, дающих поддержку, признание, не говоря уже о дружбе, доверии, подобен «крабу без панциря» [18, с. 22, 33, 43].
Таким образом, задача сотрудников групп социальной защиты исправительных учреждений должна заключаться в объединении совместных усилий осужденных со сходными проблемами и направлении их на оказание взаимной помощи друг другу.
Взаимопомощь осужденных должна основываться на солидарном взаимодействии, быть добровольной и направленной на достижение единой цели, удовлетворение общих потребностей.
Группы взаимопомощи осужденных могут создаваться для оказания различных видов помощи: социальной, педагогической, психологической, правовой, медицинской и т. д.
В целях реализации принципа индивидуализации исполнения наказания, который предполагает расширенный учет личности осужденного, а именно его физические, психические особенности, дефекты правосознания, черты характера, необходимо составить индивидуальную карту ресоциализации осужденного.
Индивидуальная карта ресоциализации осужденного предполагает комплексное определение мероприятий ресоциализационной направленности, которые при необходимости будут продолжаться в постпенитенциарный период после освобождения из мест лишения свободы.
На утверждение человеческого достоинства и гарантирование прав осужденных в сфере труда направлены экономические мероприятия ресоциа-лизационной направленности. Заслуживают внимания предложения о кооперировании производственной деятельности в исправительных колониях с аналогичной производственной деятельностью в других организациях в целях трудоустройства осужденных.
Например, в Приморском крае организовано сотрудничество территориального ГУФСИН с китайскими предпринимателями в вопросах организации сельскохозяйственного производства в учреждениях уголовно-исполнительной системы края. Успешное сотрудничество с представителями бизнес-сообщества по открытию и запуску совместных производств дает возможность увеличить количество рабочих мест для осужденных, что позволяет им выплачивать иски потерпевшим и планировать свое будущее после освобождения [19].
В целях оказания осужденным помощи в духовном, физическом и психическом развитии на законодательном уровне должны быть предусмотрены психологические и педагогические мероприятия ресоциализационной направленности. Это составление индивидуальных программ психолого-педагогического сопровождения осужденных и их семей
и реализация этих программ; посещение курсов подготовки к освобождению; привлечение к работе с осужденными лиц, которые смогли успешно ресо-циализироваться и включиться в гражданское общество, и др.
В целях реализации принципа гуманизма необходимо гарантировать медицинскую помощь осужденным и предусмотреть самостоятельную группу медицинских мероприятий ресоциализационной направленности с учетом особенностей состояния здоровья осужденных.
Перечень медицинских мероприятий, направленных на ресоциализацию, должен вырабатываться с учетом индивидуальных потребностей осужденных, нуждающихся в лечении, в особенности при социально значимых заболеваниях.
Осужденные должны быть проинформированы об их правах и обязанностях, предусмотренных Федеральным законом от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации». Это обусловливает специфический подход к формированию медицинских мероприятий ресоциализационной направленности.
В целях предупреждения распространения социально значимых заболеваний среди осужденных (ВИЧ/СПИД, туберкулез) либо лечения от данных заболеваний рекомендуется проводить активную просветительскую и профилактическую работу, в том числе с привлечением лиц с успешным опытом медицинской ресоциализации, а также оказывать лечебно-профилактическую помощь на добровольной основе.
Осужденных рекомендуется проинформировать о структуре современных медицинских организаций и их содействии в освобождении от алко-, токсико-, или наркотической зависимости. Необходимо предусмотреть правовую и организационную подготовку, направленную на профилактику социально опасных инфекционных заболеваний, и т. д.
В завершение отметим, что ориентир уголовно-исполнительной политики не на возмездие, а на гуманистические идеи исправления и ресоциали-зации осужденных соответствует общепризнанным принципам и нормам международного права. Ресоциализационное направление пенитенциарной политики способствует предупреждению рецидивной преступности, следовательно, позволяет гарантировать права законопослушных граждан и осужденных, а также лиц, отбывших наказание в виде лишения свободы и освобожденных от него. Полагаем, что ресоциализационные идеи должны стать основой пенитенциарной политики и найти отражение в уголовно-исполнительном законодательстве Российской Федерации.
1. Белоносов В. О. О цели уголовно-исполнительного права // Вестник Самарского юридического института. 2017. № 4. C. 14—18.
2. Бибик О. Н. Введение в культурологию уголовного права. М.: Юрлитинформ, 2012. 352 с.
3. Официальный сайт Министерства внутренних дел Российской Федерации. URL: https:// мвд.рф/Deljatelnost/statistics (дата обращения: 12.04.2020).
4. Официальный сайт ФСИН России. URL: http://fsin.su/ (дата обращения: 12.04.2020).
5. Кленова Т. В. Принципы и пределы кодификации уголовного закона // Проблемы кодификации уголовного закона: история, современность, будущее (посвящается 200-летию проекта Уголовного уложения 1813 г.): материалы VIII Российского конгресса уголовного права (30—31 мая 2013 г.). М.: Юрлитинформ, 2013. С. 104—114.
6. Кленова Т. В., Семенова Д. М. Общественная опасность множественности преступлений // Юридический вестник Самарского университета. 2020. Т. 6, № 1. С. 15—20.
7. Беляев Н. А. Избранные труды. СПб.: Юрид. центр — Пресс, 2003. 569 с.
8. Социальная адаптация (ресоциализация) лиц, освобождаемых и освобожденных из исправительных учреждений: итоги теоретического исследования: кол. моногр. М.: Юриспруденция, 2020. 368 с.
9. Селиверстов В. И. Исправительная доктрина и ее влияние на положение лиц, освобожденных от отбывания наказания // Юридический вестник Самарского университета. 2018. Т. 4, № 2. С. 65—73.
10. Стрилец О. В. Принцип гуманизма в уголовном и уголовно-исполнительном законодательстве // Сборник научных трудов Международной научно-практической конференции, посвященной памяти профессора В. В. Мальцева. Волгоград: Бланк, 2018. С. 283—288.
11. Уголовно-исполнительное право: учебник / под ред. И. В. Шмарова. М.: БЕК, 1998. 624 с.
12. URL: https://roseurosud.org/r/st-8/postanovlenie-espch-khoroshenko-protiv-rossii (дата обращения: 15.05.2020).
13. Записки криминалистов: правовой общественно-политический и научно-популярный альманах. Вып. 1. М.: ЮРИКОН, 1993. 287 с.
14. Труханова Э. Воспитывали дубинкой. URL: https://rg.ru/2020/01/22/reg-cfo/v-iaroslavle-nachalos-rassmotrenie-del-o-pytkah-v-kolonii.html (дата обращения: 10.02.2020).
1. Belonosov V. O. About the purpose of criminal executive law. Bulletin of the Samara Law Institute. 2017; 4: 14—18.
2. Bibik O. N. Introduction to culturology of criminal law. Moscow: Yurlitinform; 2012: 352.
3. The official website of the Ministry of internal Affairs of the Russian Federation. Available from: https://MB,q.p$/Deljatelnost/statistics. Accessed: 12 April 2020.
4. The official website of the Federal penitentiary service of Russia. Available from: http://fsin.su. Accessed: 12 April 2020.
5. Klenova T. V. Principles and limits of criminal law codification. In: Problems of criminal law codification: history, modernity, future (dedicated to the 200th anniversary of the draft Criminal code of 1813). Materials of the VIII Russian Congress of criminal law, 30—31 May 2013. Moscow: Yurlitinform; 2013: 104—114.
6. Klenova T. V., Semenova D. M. Social danger of multiple offenses. Juridical journal of Samara University. 2020; 6; 1: 15—20.
7. Belyaev N. A. Selected works. Saint Petersburg: Legal center — Press; 2003: 569.
8. Social adaptation (resocialization) of persons released and released from correctional institutions: results of a theoretical study. Monograph by group of authors. Moscow: Jurisprudence; 2020: 368.
9. Seliverstov V. I. Correctional doctrine and its influence on the situation of persons released from serving a sentence. Juridical journal of Samara University. 2018; 4; 2: 65—73.
10. Strilets O. V. The Principle of humanism in Criminal and Criminal-Executive legislation. In: Collection of scientific papers of the International scientific and practical conference dedicated to the memory of Professor V. V. Maltsev. Volgograd: Blank; 2018: 283—288.
11. Criminal enforcement law. Textbook. Ed. by I. V. Shmarova. Moscow: BEK; 1998: 624.
12. Available from: https://roseurosud.org/r/st-8/ postanovlenie-espch-khoroshenko-protiv-rossii. Accessed: 15 May 2020.
13. Notes of criminologists. Legal socio-political and popular science almanac. Vol. 1. Moscow: JURIKON; 1993: 287.
14. Trukhanova E. Was Brought up with a club. Available from: https://rg.ru/2020/01/22/reg-cfo/v-iaroslavle-nachalos-rassmotrenie-del-o-pytkah-v-kolonii.html. Accessed: 10 February 2020.
15. Resocialization and real inclusion of civil society prisoners. Monograph. Ed. by doctor of juridical sciences, professor T. V. Klenova. Moscow: Yurlitinform; 2019: 431.
15. Ресоциализация и реальное включение в гражданское общество осужденных: монография / под ред. д-ра юрид. наук, проф. Т. В. Кленовой. М.: Юрлитинформ, 2019. 431 с.
16. Кленова Т. В. Ресоциализация лиц с рецидивом преступлений как социально-правовая проблема // Журнал Белорусского государственного университета. Право. 2019. № 2. С. 25—31.
17. Щукина Н. П. Технология социальной работы: учеб. пособие. Ч. I. Самара: Изд-во Сам. ун-та, 2006. 140 с.
18. Щукина Н. П. Институт взаимопомощи в социальной поддержке пожилых людей: дис. ... д-ра социол. наук. Саратов, 2001. 393 с.
19. URL: http://fsin.su/news/index.php?ELEMENT_ ID=489725 (дата обращения: 16.05.2020).
© Адоевская О. А., 2020
16. Klenova T. V. Resocialization of persons with relapse of crimes as a socio-legal problem. Journal of the Belarusian State University. Right. 2019; 2: 25—31.
17. Shchukina N. P. Technology of social work. Textbook. Part I. Samara: Samara University publishing house; 2006: 140.
18. Schukina N. P. Institute for Mutual Assistance in the Social Support of Older Persons. Dissertation of the doctor of sociological sciences. Saratov; 2001: 393.
19. Available from: http://fsin.su/news/index.php? ELEMENT_ID=489725. Accessed: 16 May 2020.
© Adoyevskaya O. A., 2020
Адоевская Ольга Александровна,
доцент кафедры уголовного права и криминологии Самарского национального исследовательского университета им.академика С. П. Королева, кандидат юридических наук, доцент; e-mail: adoevskaya-olga@mail.ru
Adoyevskaya Olga Alexandrovna,
associate professor at the department of criminal law and criminology of Samara National Research University, candidate of juridical sciences, docent; e-mail: adoevskaya-olga@mail.ru
* * *
