CC BY
31
В.В.ДЕМЕНТЬЕВА (Ярославль)
ТРУД Э.Ш.ВЕЛЬСКОПФ «ПРОИЗВОДСТВЕННЫЕ ОТНОШЕНИЯ НА ДРЕВНЕМ ВОСТОКЕ И В ГРЕКО-РИМСКОЙ АНТИЧНОСТИ»
КАК ФАКТ ИСТОРИОГРАФИИ: ВЛИЯНИЕ ПРЕДШЕСТВЕННИКОВ*
21-23 ноября 2002 г. в университете им. Мартина Лютера г. Галле (Германия) состоялась конференция, посвященная Элизабет Шарлотте Вельскопф, известному специалисту по древней истории, которая принадлежала к числу марксистских историков ГДР, и трудам которой в советской историографии давалась очень высокая оценка1. В докладах, прочитанных на этой конференции исследователями из обеих частей объединенной Германии, затрагивались разные аспекты ее научного творчества, существенное место в котором принадлежит монографии «Производственные отношения на Древнем Востоке и в греко-римской античности»2, опубликованной сорок пять лет назад и названной тогда самим автором дискуссионной. На анализе этого труда сосредоточил внимание в своем выступлении на конференции профессор Вильфрид Ниппель (университет им. Гумбольдта, Берлин). В ходе обсуждения его доклада был поставлен вопрос о влиянии со стороны советских историков на изложенную в названном труде госпожой Э.Ш.Вельскопф теорию азиатского способа производства (АСП). Этот вопрос вызвал выраженный интерес, но одновременно и продемонстрировал не слишком обширные представления немецких историков о взглядах российских ученых на проблему АСП, особенно на первом этапе «больших дискуссий», хронологически предшествовавшем появлению монографии Э.Ш.Вельскопф. Учитывая актуализацию на конференции вопроса о ее предшественниках, остановимся на нем специально.
Казалось бы, о каком живом интересе к данному труду Э.Ш.Вельскопф может идти речь? Формационная теория, в русле которой написана ее книга, не только потеряла монопольное господство в построении глобальных концепций истории человечества, но и почти перестала применяться в качестве методологического инструментария как в российской науке, так и в восточноевропейских научных школах, — исследователю древних обществ не требуется больше напряженно подбирать для каждого из них подходящую формацию. Теперь специалистов по древней истории больше занимают в части общетеоретических вопросов критерии отнесения отдельных социумов к той или иной цивилизации, территориального и хронологического разграничения цивилизаций. Естественно, что проблема «способа производства» на Древнем Востоке и в античном мире потеряла прежнюю актуальность. Почему же не угас полностью интерес специалистов к горячим дискуссиям по этой проблеме, проходившим в течение XX века? Он не угас потому, что дискуссии эти (при том, что сформулированные в их ходе теоретические построения во многом бесполезны в рамках все более активно использующегося цивилиз ационного подхода) не могут быть забыты как какое-то «лишнее звено» в процессе развития науки. Эти дискуссии стимулировали изучение источников по социально-экономическим отношениям в древности, привели к мобилизации и анализу заложенной в них информации, обогатив в итоге конкретными знаниями исторические представления о многих древних обществах. Результат дискуссий, вклад их в историческую науку не сводится к предложенным гипотезам методологического характера, он гораздо шире их. К тому же, публикации, сделанные в рамках дискуссий, безусловно, являются фактом историографии, а в таковом качестве они подлежат осмыслению также и в отношении поднятых в них общетеоретиче-
* Статья подготовлена в рамках проекта УР-10.01.015, выполняемого при финансовой поддержке Минобразования по программе «Университеты России»
ских проблем. Одним из таких заметных фактов историографии и является труд Э. Ш. Вельскопф, занимающий далеко не рядовое место в процессе осмысления социально-экономических отношений на Древнем Востоке.
Монография Э.Ш.Вельскопф, главной составляющей содержания которой стало отстаивание теории азиатского способа производства, была опубликована в 1957 г. К этому времени первый этап дискуссий по данному поводу в советской науке давно закончился, а второй еще не был начат. Собственно, исследование Э. Ш. Вельскопф и подготовило начало нового, уже международного, этапа полемики в 60-е гг.3; оно, судя по всему, заложило один из самых крупных зарядов, последовавших через несколько лет научных дискуссий.
В своей работе Э.Ш.Вельскопф выступила против концепции, объединяющей древневосточные и античные общества в рамках одной рабовладельческой формации, которая официально была поддержана тогда в Советском Союзе. Она опиралась на «четырехчленную» схему общественно-экономических формаций (азиатская, античная, феодальная, буржуазная), предложенную К. Марксом в работах «Формы, предшествовавшие капиталистическому производству» и «Предисловие к критике политической экономии». При этом Э.Ш.Вельскопф имела достаточное представление о содержании концепции В. В. Струве, автора гипотезы рабовладельческого способа производства применительно к Древнему Востоку, отметив, что если у К. Маркса Древний Восток и античность понимаются как две различные эпохи, то у В. В. Струве — как два этапа одной эпохи4. Еще большее несогласие немецкой исследовательницы вызвала трактовка антагонистических формаций в подготовленном тогда АН СССР учебнике по политической экономии, в котором использовалась их трехступенчатая схема (рабовладельческая, феодальная, капиталистическая формации) без выделения какой бы то ни было специфики Востока. Э.Ш.Вельскопф замечала, что это результат использования сталинских положений5. Поэтому (время уже было постсталинское) она полагала неизбежным дальнейшее обсуждение проблемы, проявлением чего рассматривала доклад А.Л.Сидорова на конференции в Риме (Sidorow A. L. Hauptprobleme und einige Entwicklungsergebnisse der sowjetischen Geschichts-wissenschaft //Zeitschrift fur Geschichtswissenschaft. 1956. Beiheft 2. S. 16-21), в котором речь шла о том, что на Древнем Востоке была разновидность рабовладельческого строя со значительными местными особенностями. Однако Э. Ш. Вельскопф не удовлетворила теоретическая позиция А. Л. Сидорова: найдя в его докладе аргументацию против «вечного феодализма» на Востоке, она не усмотрела в нем ни одного убедительного аргумента против исторической дифференциации, проведенной, как она подчеркивала, К.Марксом между «азиатским» и «античным» способами производства.
Немногим ранее выхода в свет монографии Э.Ш.Вельскопф, в 1956 г. два других марксистских историка ГДР Р. Гюнтер и Г. Шрот «обратили внимание на некоторые трудности, возникающие при рассмотрении древней истории Индии, Китая и других восточных стран в рамках рабовладельческой концепции»6. Книга Э.Ш.Вельскопф была к этому времени уже написана, ее взгляды на проблему определились: в позиции коллег (при всем их внимании к специфике Востока) ее не устроило, так же, как и в докладе А. Л. Сидорова, рассмотрение восточных и античных обществ в рамках одной формации. В статьях 1957-58 гг. Э. Ш. Вельскопф, полемизируя с Р. Гюнтером и Г. Шротом, подчеркнула в концентрированном виде свою точку зрения, что Древний Восток — это особая антагонистическая формация, выделил которую Маркс, но в работах Энгельса, Моргана и Сталина она оказалась объединенной с античным рабством7.
Из работ советских исследователей Э.Ш.Вельскопф использовала в своей монографии, если судить по списку литературы в конце книги и отсылкам внутри нее, кроме публикаций В. В. Струве и немецкоязычного доклада А. Л. Сидорова, работы на русском языке С. И. Ковалева и А. Б. Рановича. Она не согласилась с трактовкой
А. Б. Рановичем эпохи эллинизма как этапа в развитии рабовладельческого способа производства, не находя в социально-экономической структуре восточных государств этого времени рабства античного характера8.
Таким образом, мы видим, что немецкий автор ссылалась из работ советских историков только на те, в которых отстаивалась в том или ином виде концепция рабовладельческой формации для Древнего Востока, ни одной отсылкой не упомянув о тех, кто до нее разделял теорию азиатского способа производства. Причем, она не упоминала не только русскоязычных авторов, — она обошла молчанием и немецкого исследователя К. А. Витфогеля, наиболее последовательно развивавшего теорию АСП. Она писала только о К. Марксе, как основоположнике концепции АСП, и иногда упоминала М. Вебера, но отсылки на труды Карла Августа Витфогеля не сделала. Однако о нем, как, безусловно, о предшественнике Э. Ш. Вельскопф в разработке гипотезы АСП, мы должны сказать особо. Упрощают нашу задачу в этом отношении недавно появившаяся статья Г. Г. Пикова, весьма подробно характеризующая взгляды К. А Витфогеля по данному вопросу9, и публикация о нем, принадлежащая В. Н. Никифорову10.
К. А. Витфогель, немецкий марксист, приступив в Лейпциге к синологическим занятиям в начале 20-х гг., тогда же, в первой половине этого десятилетия, сформулировал собственное видение истории человечества. В рамках своей концепции он выделял специфику доколониального Востока, отмечая для него азиатский способ производства, при котором, на его взгляд, отсутствовала частная собственность на землю; политической системе были свойственны «восточный деспотизм» и бюрократия. Главный труд К. А. Витфогеля по этой проблеме «Восточный деспотизм. Сравнительное изучение абсолютной власти» вышел только в 1957 году11, в том же, когда была издана монография Э. Ш. Вельскопф. Заметим, что его книга тоже, как и труд Э. Ш. Вельскопф, «в определенной мере спровоцировала новую волну «больших дискуссий» об общественных формациях на Востоке»12. К этому времени К. А. Витфогель был уже профессором в Америке, в коммунистическом движении воспринимался ренегатом, всячески замалчивался в социалистических странах, редко удостаиваясь даже сугубо критической рецензии. Сам он, по-видимому, полностью не отказался от марксистских идей13, но К. Маркса обвинял в непоследовательности разработки теории АСП14, а решающим фактором в становлении своей концепции называл знакомство с трудами М. Вебера15. В теории «азиатского деспотизма» К. А. Витфогеля много интересных моментов, — это и типологизация деспотий, и выявление механизмов их функционирования; мы же в данный момент отмечаем лишь то обстоятельство, что он начал разрабатывать свою концепцию АСП гораздо раньше Э. Ш. Вельскопф и, несомненно, должен был ей быть известен в таковом качестве. Самим фактом разработки этой темы он должен был повлиять на создание ее труда, а, судя по всему, повлиял и содержательно на ряд его принципиальных положений (содержательное влияние требует, конечно, подробного сравнительного анализа взглядов обоих авторов на проблему). Вероятно, что Э. Ш. Вельскопф скорее не сочла возможным, чем не сочла нужным упомянуть в своем труде о вкладе своего бывшего соотечественника в разработку проблемы: слишком одиозной фигурой он был представлен на страницах изданий социалистических стран. Не ссылались ведь на Г. В. Плеханова, воспринявшего от К. Маркса в работе «Основные вопросы марксизма» идею АСП, сторонники этой концепции в советской историографии, — так же, видимо, по причине «сомнительности фигуры».
И здесь мы уже вплотную подходим к встраиванию в «цепочку предшественников» Э. Ш. Вельскопф советских сторонников теории АСП 20-30-х гг. XX в.
Временем «вызревания» гипотезы АСП у советских историков, так же, какиуК. А. Витфогеля, стала первая половина 20-х гг. Не исключено, а более того, очень вероятно, что толчок этому процессу был дан самим К. А. Витфогелем, тогда еще не получившим клейма ренегата и достаточно известным в Советском Союзе, том числе и по
переводам его работ различного характера на русский язык16, членом компартии Германии. Хотя В. Н. Никифоров считал, что К. А. Витфогель и советские приверженцы концепции АСП пришли к ней «одновременно, независимо друг от друга»17, все же у нас складывается впечатление о приоритете К. А. Витфогеля и влиянии его теоретических построений на позиции сторонников АСП на первом этапе «больших дискуссий», «фактическим участником» которых назвал его и В. Н. Никифоров18.
То, что в 1928 г. директор Международного аграрного института С. М. Дубровский пригласил К. А. Витфогеля сделать доклад по аграрным отношениям в Китае, и во время этой поездки немецкий китаевед встречался с Л. И. Мадьяром, Е. С. Варгой и Д. Б. Рязановым19, — именно теми людьми, которые первыми в советской историографии обратились к теории АСП, — служит косвенным свидетельством более ранних, хотя бы и заочных, научных контактов. Логично предположить, что, когда в 1925 г. Д. Б. Рязанов (тогдашний директор Института марксизма-ленинизма) публично напомнил о том, что К. Маркс писал об азиатском способе производства20, он уже знал об обращении к этой теории К. А. Витфогеля. Но ни выступление Д. Б. Рязанова, ни журнальные публикации Е. С. Варги того же 1925 года и А. Я. Канторовича следующего, 1926 года21, не имели резонанса у советской научной общественности до тех пор, пока в 1927 году со статьей об отношениях азиатского способа в Китае не выступил Джон Пеппер, представитель компартии США в Коминтерне22. Ибо статья Дж. Пеппера сделала тему АСП политически актуальной, связав его с путями развития китайской революции (незадолго перед тем, в апреле 1927 г., произошел переворот Чан Кай-ши)23. После этого вопрос об азиатском способе производства приобрел уже характер широкой дискуссии. Сначала она касалась именно общественного строя Китая, но после выхода в 1929 г. книги С. М. Дубровского24, который противопоставил феодализм и крепостничество как две особые формации, превратилась в общеметодологическую25.
Обращаясь к стенографическим отчетам о ходе дискуссионных обсуждений и к журнальным статьям, написанным в пылу полемики по проблеме АСП, мы попадаем в атмосферу партийного собрания рубежа 20-30-х гг., в которой академический интерес к обсуждаемому вопросу отходит на задний план, а главным методом аргументации служит «навешивание ярлыка» врага партии или марксизма. «Политическую вредность» теории АСП находили в том, что она — «питательная теоретическая база для троцкизма»26, представляет собой «богдановщину»27, имеет «ревизионистскую сущность» и «может служить основанием для оппортунистических политических выводов»28. Кроме перевода дискуссии «в политическую плоскость» порочность подходов состояла в научном отношении также в том, что «спорили сразу обо всем Востоке на всех этапах его развития»29, да к тому же утверждали:«.. .совершенно очевидно, что так называемое востоковедение, этот псевдонаучный винегрет буржуазных лингвистов и филологов (и только редко — историков), удовлетворить нас ни в коей мере не может»30.
Пытаясь выделить из всей этой словесной шелухи суть взглядов сто ронников теории АСП на специфику Древнего Востока, мы обнаруживаем следующее. Л. И. Мадьяр, которого впоследствии в историографии называли «наиболее активным сторонником теории АСП»31 и его единомышленники в этом вопросе (М. Д. Кокин, Г. К. Па-паян) утверждали, что английское владычество на Востоке разложило отношения АСП (пришедшие в свою очередь на смену родовым отношениям). Поначалу они считали, что АСП свойственен и современному Китаю, но к 1931 г. (второе издание книги Л. И. Мадьяра, публикация работы М. Д. Кокина и Г. К. Папаяна об аграрном строе Китая, а также выступления на диспутах) под давлением, очевидным образом, партийных оценок Китайской революции, стали относить АСП только к древней истории Китая. Современная же тогдашней ситуации Китайская революция, стала характеризоваться ими как антифеодальная32. Основными чертами восточного общества, когда оно, по их мнению, представляло особую азиатскую формацию, они называли,
с отсылками на К. Маркса и Ф. Энгельса, отсутствие частной собственности на землю, необходимость искусственного орошения (и в связи с этим необходимость общественных работ, находившихся в руках государства), наличие общины в ее особой, восточной форме, особых классов и особой формы получения прибавочного продукта (рента-налог). Азиатское общество им представлялось состоявшим из двух классов: эксплуатируемый класс — крестьяне, эксплуатирующий класс — чиновники государственного аппарата33. Мы можем обнаружить в этих трактовках советских исследователей Востока — сторонников АСП — некоторую близость к теоретической позиции К.А.Витфогеля. Как и их немецкий коллега, они подчеркивали особую роль бюрократии, значения географических условий (и так же, как впоследствии и он, заслужили упреки в «вульгарном географическом детерминизме»34). Есть у названных авторов и определенные расхождения с позицией К. А. Витфогеля, а именно, в трактовке «исторического места» АСП на Востоке. К. А. Витфогель считал, что первое антагонистическое общество для всех было феодальным, но затем Европа пошла по античному пути рабовладения, а Восток — по пути АСП. Л. И. Мадьяр, М. Д. Кокин, Г. К. Папа-ян утверждали, что первая для Востока антагонистическая формация и была «азиатская». В отношении этого момента у К. А. Витфогеля были в Советском Союзе, как нам кажется, и исследователи с более близкой к нему позицией. В частности, основной докладчик на диспуте в Тифлисе азербайджанский экономист Т. Д. Берин утверждал, что отношения, характерные для АСП, стали складываться «только после распада великих азиатских деспотий»35. Ретроспективно анализируя взгляды участников дискуссии, В. Н. Никифоров полагал, что Т. Д. Берин «ставил азиатскую формацию между рабовладельческой и феодальной»36. Однако, учитывая, что сам Т. Д. Берин не определял, какая именно формация предшествовала «распаду великих азиатских деспотий», и какая за ними последовала (создается даже впечатление, что, с его точки зрения, никакая), возможно, что смену формаций на Востоке Т. Д. Берин понимал, скорее, в русле гипотезы К. А. Витфогеля. В конечном счете Т. Д. Берина обвинили в ходе дискуссии в попытке «ревизовать Маркса»37.
При том, что обсуждения взглядов сторонников теории АСП вызывали их массированную критику, «упоминание об азиатском способе производства вошло в Программу Коммунистического Интернационала»38, что заставляет исследователей объяснять это наличием «сторонников АСП среди теоретиков партии»39 или влиянием самих участников дискуссий — сотрудников Коминтерна — придерживавшихся теории АСП (Л. И. Мадьяр, В. В. Ломинадзе)40. Однако нельзя исключить, что на внесение положения об АСП в Программу Коминтерна повлиял и сам К. А. Витфогель, и не только через представителей компартии Германии; известно, например, что он имел тесные контакты и с высокопоставленными советскими деятелями Коминтерна41.
Диспут в 1931 году в Ленинграде по докладу М. С. Годеса и содокладу М. Д. Кокина стал заключительным аккордом обсуждения теории АСП на первом этапе «больших дискуссий». К этому времени возобладало безусловно стимулированное властями мнение, что для Древнего Востока был характерен феодализм. Весьма любопытно, что в момент проведения дискуссии К. А. Витфогель был в Советском Союзе как делегат конференции, посвященной столетию со дня смерти Гегеля, но приглашения на диспут по АСП не получил42. В. Н. Никифоров, указывая на этот факт, склонялся в его объяснении к тому, что «скорее речь шла о простом невнимании»43. Г. Г. Пиков делает предположение, что это объяснялось «достаточно четко оформившейся самостоятельной позицией К. А. Витфогеля, несовместимой с идеями некоторых участников «больших дискуссий». Уточним, что, видимо, его присутствие не могло устроить организаторов обсуждения, итоги которого были заранее предопределены и даже, скорее всего, официально продиктованы. Разумеется, что М. Д. Кокин и Г. К. Папаян, защищавшие на заседаниях в Ленинграде теорию АСП, были бы заинтересованы в поддержке А. К. Витфогеля. Победила (или точнее, была навязана) точка зрения, что для Востока в древности и в средневековье была свойственна феодальная формация,
а АСП — в лучшем случае «структура феодализма»44 или «особый, азиатский вариант феодализма»45. Однако отрицание АСП, как замечал впоследствии Е. С. Варга, «было сделано в очень неясной и неуверенной форме»46. Судя по всему, хорошо осознаваемые слабости «феодальной концепции» привели к тому, что очень скоро ее начала вытеснять концепция рабовладельческой формации, предложенная применительно к Древнему Востоку В. В. Струве.
Если в 1928 г. В. В. Струве, по его собственным словам, выступал сторонником феодализма на Древнем Востоке47, то в 1931 г. он пришел к выводу, что в Египте до римского завоевания существовала особая формация, «которую феодальной мы назвать не можем»48, и определил присущий ей способ производства как «азиатский». Поэтому трудно согласиться с В. Н. Никифоровым, что в дискуссии 30-х гг. существование АСП как основы особой формации В. В. Струве «целиком отвергалось»49. Спустя короткое время, в том же 1931 году, В. В. Струве заявит о себе как о разработчике теории рабовладельческого способа производства на Древнем Востоке, а в 1933 г. представит свой известный доклад «Проблемы зарождения, развития и разложения рабовладельческого общества Древнего Востока»50. С течением времени В. В. Струве будет смягчать свою характеристику общественных отношений на Древнем Востоке, называя их «раннерабовладельческими», чтобы отличать от античных как разные этапы одной формации51. Известно также, что в конце жизни, застав второй этап дискуссий, В. В. Струве снова будет характеризовать АСП как «первую ступень прогрессивного развития человечества»52, не согласившись с французскими историками М. Годелье и Ж. Сюре-Каналем в трактовке АСП как переходной стадии от первобытного общества к классовому. Исследовательская позиция названных авторов, также как и других специалистов, изложивших свои взгляды на страницах журналов «Ьа Решее» и «Екепе», отражена в значительном числе дискуссионных откликов53, мы хотели бы только со своей стороны заметить, что французские историки имели своеобразных предшественников в советской дискуссии 20-30-х гг. В частности, Абони Му-харджи (один из основателей компартии Индии, историк национально-освободительного движения в этой стране, его доклад был произнесен на английском языке) и И. Лурье утверждали, что АСП — это доклассовое общество54, а И. Лурье даже сформулировал, что это «переходная форма от доклассового общества к классовому»55, то есть собственно предвосхитил мнение венгерского исследователя Ф. Текея, французских историков М. Годелье, Ж. Сюре-Каналя и других, занимавших близкие теоретические позиции. Однако в нашу задачу в данный момент не входит рассмотрение дискуссии 60-80-х гг. XX века. Вернемся к монографии Э. Ш. Вельскопф, которая была «предтечей» этого второго этапа «больших дискуссий».
В своем труде Э. Ш. Вельскопф, как мы видели, полемизировала с В. В. Струве в тот момент, когда он придерживался точки зрения о раннерабовладельческих отношениях на Древнем Востоке; в период написания ее работы советский академик утверждал именно это. Но знала ли Э. Ш. Вельскопф о взглядах В. В. Струве на проблему в конце 20-х гг. и знала ли она вообще о первом этапе методологических дискуссий в Советском Союзе? Имела ли она представление, что между высказываниями К. Маркса, а также М. Вебера о специфике Востока и ее собственным пониманием АСП было сформулировано достаточное количество мнений, которые вписываются в русло общего направления отстаиваемой ей теории? Нам кажется, что, вероятнее всего, знала. Материалы советских дискуссий 20-30-х гг. были опубликованы и, по всей видимости, были доступны для историков социалистических стран, поскольку, например, чешский исследователь Я. Печирка говорил следующее: «Я довольно подробно изучал дискуссию советских историков в 30-е гг., и поэтому мне известно, что связывалось с понятием АСП»56. Думается, что после смерти Сталина такая возможность ознакомления с советскими публикациями по теме АСП у историков ГДР была. Во всяком случае, она должна была быть осведомлена о самом факте проведения «больших дискуссий» 20-30-х гг. Но что же заставило Э. Ш. Вельскопф обойти своих предшест-
венников молчанием? Нам кажется, что к этому привело то же самое обстоятельство, которое лишило теорию АСП официальной поддержки в Советском Союзе (а в конечном счете привело и отказу от нее). Общество, которое сторонники АСП изображали как специфически восточное (отсутствие частной собственности на землю, наличие общин, эксплуатируемых государством, деспотическая власть и т. д.), настолько явственно напоминало советское общество, современное участникам дискуссии, с его колхозами, тоталитарной властью, советской бюрократией и пр., что их взгляды неминуемо должны были быть восприняты как «политически вредные». Перевод обсуждения в «политическую плоскость», при том, что сама аналогия «азиатского» и советского обществ негласно была табуирована (наверное, вслух произнести ее не осмелился бы ни один из участников дискуссий), способствовал быстрому завершению диспутов об АСП. В. Н. Никифоров обращает наше внимание на то, что «большие дискуссии» на первом этапе были прекращены вмешательством Сталина57. Теория АСП была признана научно неверной, опасной «для дела революционной борьбы в странах колониального Востока» и антимарксистской (в подборе таких определений особенно старался Е. С. Иолк58). Эти характеристики еще довлели над концепцией АСП в момент написания Э. Ш. Вельскопф ее труда, и ей было целесообразнее выводить свою теорию прямо от К. Маркса, с некоторыми отсылками к Максу Веберу, но отнюдь не цитировать выступления участников советской дискуссии, разделявших в том или ином виде гипотезу АСП, или даже просто об этой дискуссии упоминать.
Концепция АСП довольно долго оставалась «неудобной» для официальной советской власти, и это, видимо, способствовало ее повторному непризнанию на последнем этапе дискуссий. В ГДР теория АСП получила существенную поддержку, она оказалась в этой стране, как отметил В. Н. Никифоров, подводя итоги дискуссии в середине 80-х гг., «более влиятельна»59. Важнейшую роль в этой «локальной победе» концепции АСП сыграл, несомненно, труд Э. Ш. Вельскопф. На посвященной ей конференции в ноябре 2002 г. в докладе Бернда Флоратха «Дискуссия в Берлинском университете им. Гу мбольдта о марксовом азиатском способе производства» прозвучало совершенно справедливое утверждение, что теория АСП создавала много проблем для социалистического руководства. Добавим, что те, кто отстаивал ее, воспринимались как наиболее свободно мыслившие, менее зависимые в своих суждениях, и даже своего рода «оппозиционные» официозу в науке. Не случайно, что на рубеже 80-90-х гг. первыми из советских востоковедов покинули лоно формационной теории, начав анализировать древневосточную историю в русле цивилизационной концепции, именно те, кто разделял теорию АСП при монополии одной идеологии.
Поэтому, рассматривая наследие дискуссий о специфике Востока уже с иных общетеоретических позиций, мы должны быть благодарны за саму эту возможность иметь иные общетеоретические позиции и тем, кто не хотел «втискивать» свои представления об истории человечества в «прокрустово ложе» пятичленки истмата, раздвигая свои исследовательские горизонты до максимально возможных в рамках господства одной методологии пределов, рискуя при этом осложнением своей профессиональной судьбы. Не забудем, что в условиях 30-х гг. вопрос стоял не только о профессиональной жизни, но и жизни вообще. Подавляющее большинство сторонников АСП первого этапа «больших дискуссий» были репрессированы и погибли60; вот-несении их к числу «неугодных режиму» сыграли, очевидным образом, свою роль и их общеметодологические взгляды.
Восстановление же последовательности разработки той или иной проблемы, — задача уже историографического изучения, в рамках которого мы, в данном случае, попытались назвать выпавшие из книги Элизабет Шарлотты Вельскопф звенья «цепочки ее предшественников» по теории азиатского способа производства.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. См.: Историография античной истории /Под. ред. В. И. Кузищина. М., 1980. С. 390-391.
2. Welskopf E. Ch. Die Produktionsverhaltnisse im Alten Orient und in der Griechisch-Romischen Antike. Ein Diskussionbeitrag. Berlin, 1957.
3. Виткин М. А. Восток в философско-исторической концепции К. Маркса и Ф. Энгельса. М., 1972. С. 10.
4. Welskopf E. Ch. Die Produktionsverhaltnisse... S. 446-448.
5. Ibid. S. 448-449.
6. Никифоров В. H. Восток и всемирная история. М., 1977. С. 5-6.
7. Welskopf. E. Ch. Probleme der Periodisierung der Alten Geschichte: die Einordnung des Alten Orients und Altamerikas in die Weltgeschichtliche Entwicklung //Zeitschrift fur Geschichtswissenschaft. 1957. № 2. S. 299. См. об этом: Никифоров В. Н. Восток и всемирная история. С. 6.
8. Welskopf E. Die Produktionsverhaltnisse... S. 451-453.
9. Пиков Г. Г. Из истории исторической науки: Карл Август Витфогель //Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып. 8. М., 2002. С. 54-77.
10. Никифоров В. Н. Место Карла Августа Витфогеля в истории «больших дискуссий» //Народы Азии и Африки. 1990. № 5. С. 77-87.
11. Wittfogel K. A. Oriental Despotism, a Comparative Study of Total Power. New Haven, London, 1957. 556 p.
12. Пиков Г. Г. Ук. соч. С. 77.
13. «Гибридом марксиста с даосом» назвал К. А. Витфогеля В. Н. Никифоров, считавший, что таковым он был как на заре деятельности, так и в конце жизни. См.: Никифоров В. Н. Место Карла Августа Витфогеля... С. 78.
14. См.: Пиков Г. Г. Ук. соч. С. 61.
15. Там же. С. 56, Никифоров В. Н. Место Карла Августа Витфогеля... С. 78.
16. Научные публикации К. А. Витфогеля 20-х гг. на русском языке см. Никифоров В. Н. Восток и всемирная история. С. 309; художественно-публицистические — Пиков Г.Г.Ук. соч. С. 55-56.
17. Никифоров В. Н. Место Карла Августа Витфогеля. С. 80.
18. Там же.
19. Пиков Г. Г. Ук. соч. С. 58.
20. Этот факт зафиксирован в книге: Никифоров В. Н. Восток и всемирная история. С. 177-178.
21. Об этих публикациях см.: Там же. С. 177.
22. Пеппер Дж. Европейско-американский империализм и китайская революция //Правда. 1927. 1 мая.
23. Никифоров В. Н. Восток и всемирная история. С. 178.
24. Дубровский С. М. К вопросу о сущности азиатского способа производства, феодализма, крепостничества и торгового капитала. М., 1929.
25. Спорные вопросы методологии истории. (Дискуссия об общественных формациях). Л., 1930. -237 с.
26. Дискуссия об азиатском способе производства по докладу М. Годеса. М.; Л., 1931. Доклад М. Годеса. С. 35.
27. Там же. Заключительное слово М. Годеса. С. 163.
28. Иолк Е. К вопросу об азиатском способе производства //Под знаменем марксизма. 1931. №3. С.133.
29. ГарушянцЮ. М. Об азиатском способе производства//Вопросы истории. 1966.№2. С. 94.
30. Об азиатском способе производства. Стенографический отчет дискуссии по докладу т. Берина. Тифлис, 1930. От редакции. С. 4.
31. Очерки истории исторической науки в СССР. Т. 4. М., 1966. С. 165.
32. Кокин М. В защиту теории азиатского способа производства //Дискуссия об азиатском способе производства по докладу М. Годеса М.; Л., 1931. С. 52.
33. Дискуссия об азиатском способе производства по докладу М. Годеса М.; Л., 1931. С. 41; Мадьяр Л. И. Экономика сельского хозяйства в Китае. М.; Л., 1928. С. 156.
34. Дискуссия об азиатском способе производства по докладу М. Годеса. М.; Л., 1931. Выступление В. Штейна. М.; Л., 1931. С. 82.
35. Берин Т. Ответы на вопросы //Об азиатском способе производства. Стенографический отчет дискуссии по докладу т. Берина. Тифлис, 1930. С. 49-50.
36. Никифоров В. Н. Дискуссия советских историков об общественно-экономическом строе Китая (1925-1931 гг.) //Народы Азии и Африки. 1965. № 5. С. 81.
37. Об азиатском способе производства. Стенографический отчет дискуссии по докладу т. Берина. Тифлис, 1930. С. 53.
38. Данилова Л. В. Становление марксистского направления в советской историографии эпохи феодализма»//Исторические записки. Т. 76. М., 1969. С. 87-88.
39. Там же. С. 87.
40. Никифоров В. Н. Восток и всемирная история. С. 178.
41. Никифоров В. Н. Место Карла Августа Витфогеля. С. 79.
42. Пиков Г. Г. Ук. соч. С. 58.
43. Никифоров В. Н. Место Карла Августа Витфогеля. С. 79.
44. Об азиатском способе производства. Стенографический отчет дискуссии по докладу т. Берина. Тифлис, 1930. С. 14.
45. Очерки истории исторической науки в СССР. Т. 4. М., 1966. С. 167; Данилова Л. В. Становление марксистского направления... С. 88.
46. Варга Е. Об азиатском способе производства //Варга Е. Очерки по проблемам политэкономии капитализма. М., 1964. С. 364.
47. Дискуссия об азиатском способе производства по докладу М. Годеса. М., Л., 1931. Выступление В. Струве. С. 93.
48. Там же.
49. Никифоров В. Н. Восток и всемирная история. С. 9.
50. Там же. С. 181.
51. Коростовцев М. А. О характере древневосточного общества //Народы Азии и Африки. 1966. № 3. С. 78.
52. Струве В. В. Понятие «Азиатский способ производства» //Народы Азии и Африки. 1965. № 1. С. 107.
53. См.: Пигулевская Н. В. К вопросу об азиатском способе производства //Вестник древней истории. 1965. № 3. С. 83-89; Павловская А. И. По поводу дискуссии об азиатском способе производства на страницах журналов «Ьа Решее» и «Еігепе» //Вестник древней истории. 1965. №. 3. С. 89-96; Виткин М. А., Тер-Акопян Н. Б. По страницам журнала «Ьа Решее» //Вопросы философии. 1965. № 3. С. 172-176; Данилова Л. В. Дискуссия по важнейшей проблеме //Вопросы философии. 1965. № 12. С. 149-156; Крапивенский С. Э. Особая формация или переходное состояние общества //Народы Азии и Африки. 1966. № 2. С. 87-90; ПечиркаЯ. Замечания по поводу дискуссии о рабовладельческой формации и азиатском способе производства //Античное общество. Труды конференции по изучению проблем античности. М., 1967. С. 56-60.
54. Дискуссия об азиатском способе производства по докладу М. Годеса. М.; Л., 1931. С. 137, 154, 165.
55. Там же. С. 99.
56. ПечиркаЯ. Ук. соч. С. 59.
57. Никифоров В. Н. Место Карла Августа Витфогеля. С. 80.
58. Иолк Е. Указ соч. С. 133-156.
59. Никифоров В. Н. Феодализм на Востоке или «восточный феодализм»? //Народы Азии и Африки. 1984. № 1. С. 126.
60. См.: Репрессированное востоковедение. Востоковеды, подвергшиеся репрессиям в 20-50-е гг. //Народы Азии и Африки. 1990. № 4, 5.
