CC BY
53
где опасно, и не выходить из бункера, если вокруг стреляют. «Почему вы мне говорите, что безопасность на севере ухудшилась? -удивился в разговоре со мной немецкий генерал. - Нападений на германские войска теперь очень мало». Силы коалиции организуют работы по восстановлению объектов социальной инфраструктуры. Однако в гуманитарных организациях считают, что военные должны заниматься своим делом и что целесообразнее нанять и обучить работать местных жителей. Следует отметить, что лишь в 2004 г. погибло более 30 работников группы международной помощи. С тех пор были приняты более жесткие правила безопасности, но люди продолжают гибнуть.
«НГ-Дипкурьер», М., 10 сентября 2007 г.
ТРОЙНОЙ КРИЗИС НА БЛИЖНЕМ ВОСТОКЕ
В конце 2006 г. редакция журнала «МЭ и МО» провела «круглый стол» о ситуации в районе так называемого Большого Ближнего Востока. Речь шла о международном кризисе, возникшем в связи с ядерной программой Ирана, о положении в Ираке и о нынешнем состоянии арабо-израильского конфликта (точнее говоря - о палестинской проблеме). В дискуссии участвовали: главный научный сотрудник ИМЭМО РАН Мирский Г.И., зав. сектором международных вопросов Центра арабских исследований ИВРАН Звягельская И. Д., руководитель Центра ближневосточных исследований ИСКРАН Шумилин А.И., член научного совета Московского центра Карнеги Малашенко А.В., зав. Международным отделом газеты «Время новостей» Супонина Е.В., бывший посол России в Омане Носенко В.И., президент Института Ближнего Востока Са-тановский Е.Я. В работе «круглого стола» принял участие главный редактор журнала Рябов А.В. Во вступительном слове председательствовавший профессор Г.И. Мирский обрисовал тот общий фон, на котором разворачиваются драматические события в обширном регионе, все чаще называемом Большим Ближним Востоком.
Мирский Г.И. Когда Джордж Буш ст. провозгласил грядущее наступление нового мирового порядка, далеко не все в это поверили, но казалось, что шанс все-таки есть, и этот шанс связывался исключительно с беспрецедентной, отныне не имеющей себе равных, мощью единственной оставшейся сверхдержавы. Победо-
носно завершив операцию «Буря в пустыне» и освободив Кувейт, Америка показала всем, что мировое сообщество может на нее рассчитывать как на силу, способную навести порядок в любой конфликтной точке земного шара. Действительно, кто мог противиться американской гегемонии? Россия после распада СССР находилась в состоянии хаоса, Китай оправлялся от последствий господства маоизма, Европа уступила американцам все решающие позиции в мире, израильтяне и палестинцы торжественным рукопожатием заявили о намерении уладить свой конфликт, Иран зализывал раны, нанесенные войной с Ираком. Диктат Соединенных Штатов, казалось, на долгие годы будет определять положение дел в мире. Как далеко мы ушли от всего этого сейчас! Россия, и особенно Китай, стали сильными самостоятельными игроками, «одно-полярный мир» в американском варианте не состоялся. 11 сентября 2001 г. означало появление новой зловещей силы - транснационального исламистского терроризма. Внезапно вернулся на большую мировую арену Иран, уверенно и бесстрашно идущий по пути создания ядерного оружия. Но главное - Ирак. Здесь и были перечеркнуты надежды на установление Pax Americana. Самая мощная в мире армия оказалась не в состоянии справиться с повстанцами и террористами, половина из которых - сунниты - действуют в альянсе с нахлынувшими отовсюду в Ирак боевиками «Аль-Каиды». И вот символ американского фиаско в Ираке: выборы в Конгресс США, принесшие победу Демократической партии.
Ничего не получилось и в Палестине. Договоренности в Осло давно забыты, начавшаяся в 2000 г. интифада унесла тысячи жизней арабов и евреев, приход к власти «Хамас» погасил теплившиеся еще надежды на восстановление мирного переговорного процесса. Большой Ближний Восток, включающий в себя и Ирак и Иран, превратился в регион сплошного кризиса международного масштаба. Но к этому следует добавить и еще один конфликт, по сути стоящий особняком, но тем не менее оказывающий довольно сильное и, возможно, растущее влияние. Речь идет о международном кризисе, разгоревшемся в последние годы вокруг ядерной проблемы Ирана. По мнению многих наблюдателей, именно этот кризис является сейчас наиболее опасным, если дела пойдут по наихудшему сценарию, и даже способным перерасти в международный вооруженный конфликт. Поэтому предлагаю с этого и начать. Обсудим три вопроса. 1. Цель тегеранских властей: произвести атомную бомбу или просто достичь уровня «пятиминутной готовно-
сти»? 2. Нанесут ли США и/или Израиль удар по Ирану? 3. Возможный эффект иранских контрмер.
Иранский кризис
Носенко В.И. Иранское руководство ставит перед собой четкую цель - создать атомную бомбу. Это инструмент усиления своего влияния в Ближневосточном регионе. Внутриполитический императив этой задачи - встать на один уровень с крупнейшими державами мира. Можно ли доверять президенту Ахмадинежаду, когда он уверяет, что Иран не собирается осуществлять военную программу? Сомнительно. Этот политик ведет себя провокационно, вызывающе. Например, его кампания с организацией выставки карикатур по Холокосту - это прямой вызов Западу. Израильтян это, конечно, задевает, но они к такого рода провокациям привыкли. Для западного же общества это вызов. Тема Холокоста имеет для Европы особое значение, поскольку чувство вины у многих европейцев, особенно у немцев, сохраняется.
Нанесут ли США или Израиль удар по Ирану? США увязли в иракской трясине и вряд ли на это пойдут. Так называемые мягкие санкции - а это максимум того, что можно ожидать от Совета Безопасности ООН, - не остановят развертывание ядерной программы Ирана, ведущей к производству бомбы, и поэтому только подтолкнут тех, кто рассматривает эту программу как угрозу, к решению нанести военный удар. Возможность такого удара со стороны Израиля значительно выше. Конечно, во всем мире его будут осуждать, но он это переживет. Для него важен конечный результат - выбить у иранского режима оружие, которое может уничтожить Израиль. Особое возмущение израильский удар вызовет, разумеется, у арабов, но надо иметь в виду, что фактически ядерный Иран крайне опасен и для его соседей и вовсе не нужен властям арабских государств. Что касается возможных ответных мер Ирана, то ему ничего не стоит, например, перекрыть Ормузский пролив. Вполне можно пресечь торговлю нефтью, и вообще всю торговлю, за счет которой живут многие страны. Будет нанесен удар и по туристическому бизнесу. И все это станет катастрофой для малых государств Персидского залива. Второй аспект проблемы - возможные антиправительственные выступления местных шиитов (в Омане, например, они составляют 12-15% населения, сейчас они проявляют лояльность, но при изменении ситуации их
позиция может сдвинуться). Иранские контракции могут подтолкнуть исламистов (в самом широком смысле этого слова) к более активным действиям и на Ближнем Востоке, и даже в Западной Европе. Иран пока ведет себя сдержанно в отношении Ирака, проникновений туда террористов из Ирана пока не наблюдается (из Сирии, Саудовской Аравии - да, проникают). Если же Иран будет загнан в угол и пойдет на контрмеры, он может сильно повредить американцам, всей коалиции в Ираке. Но основной удар придется на арабские государства. Страны Персидского залива станут просто заложниками этих возможных контрмер. Террористы смогут проникать на Аравийский полуостров из Ирака и Сирии. Правительства это понимают и весьма обеспокоены. И они готовятся. Султан Омана, например, делает главную ставку на спецвойска. Но у него сложные отношения с Саудовской Аравией; взрыв может быть на юге, куда все чаще проникают саудовцы.
Малашенко А.В. Главное для иранцев - это даже не достижение «пятиминутной готовности», а возможность сказать: «У нас все готово». России это не может быть безразлично: одно дело -делимитировать Каспий, с «обыкновенным» Ираном, другое дело -с Ираном, который приближается к производству ядерного оружия. Ядерная программа в стране поднята на уровень великой общенациональной задачи, даже для либералов это - священная корова, никто не может возражать против развертывания ядерной программы. Но в Иране не все так однозначно. Там есть силы, которые не ставят вопросы столь жестко, как нынешний президент. Например, умеренный консерватор Хашеми-Рафсанджани. Да и общество может просто-напросто устать от экстремистской энергетики Ах-мадинежада. Иран способен преподносить сюрпризы. После шаха, при котором Иран называли «мусульманской Францией», пришел Хомейни; в свое время прозевали либерала Хатами, и самого Ах-мадинежада. «Иранские качели»: консерватор - либерал - консерватор.
Относительно возможного удара по Ирану. Соединенные Штаты удар по Ирану не нанесут. Израилю тоже это может принести мало хорошего. Повтор того, что они совершили в 1981 г., когда израильская авиация разбомбила иракский атомный реактор, чреват слишком многими опасностями. Если Израиль нанесет удар по Ирану, на этот раз он получит ответный удар - какой именно, неизвестно, но получит. Это будет выгодно для мусульманских суннитских режимов, которые убьют сразу двух зайцев: избавятся
от угрозы, которую они видят в иранско-шиитском ядерном оружии, и получат законный предлог для того, чтобы «прижать» Израиль. В общем риск для Израиля слишком велик. Какими могут быть ответные меры Ирана? Закрыть Ормузский пролив Иран, конечно, может, но к качественному изменению ситуации это не приведет. Хотел бы добавить, что, во-первых, Тегеран, хотя он и претендует на роль лидера в исламском мире, не может не понимать, что шииты-иранцы - вечное меньшинство в мусульманском сообществе, где господствуют сунниты. Шииты постоянно вызывают у суннитов сложные чувства, а иногда - просто ненависть. Эта ненависть сильнее, чем организуемые время от времени альянсы между радикалами обоих толков ислама. Да и нынешний шиитско-суннитский флирт в Ливане носит тактический характер.
Супонина Е.В. Вряд ли в ближайшие два-три года Иран создаст атомную бомбу; для него сейчас важен скорее сам процесс развития атомных технологий, в ходе которого Тегеран заявляет о себе как о мощном региональном лидере. Отстаивая свое право развивать эти технологии, Иран уже подал пример арабским странам, хотя они более чем настороженно наблюдают за происходящим. На данном этапе военный удар по Ирану маловероятен. Международное сообщество, однако, может принять экономические санкции против Тегерана, на что иранцы если и ответят экономическими контрмерами, то они будут кратковременными и не принесут большого вреда соседям. Международные экономические санкции против Ирана очень реальны, и по ходу дела они будут ужесточаться. Россия, пытаясь хотя бы смягчить эти санкции, в конечном счете, все же поддержит их.
Сатановский Е.Я. Создание ядерного оружия, именно оружия, что бы ни говорили официальные представители Ирана, - гарантия неприкосновенности, символ достижения статуса региональной сверхдержавы и стержень национального консенсуса. Никакие санкции Иран не остановят, они никогда никого ни в каких условиях ни от чего не удержали. Команда Ахмадинежада вполне способна нанести удар по Израилю, пройдя «порог угроз». Президент Ирана верит в то, что Израиль должен пасть так же, как верит в свое мессианское предназначение. Вашингтон фактически отказался от идеи военного удара по Ирану, исподволь подталкивает к этому Израиль, но израильтяне сейчас не склонны на это пойти. Однако как только будет ясно, что у Ирана почти все готово для создания бомбы, - вот тогда израильтяне могут нанести удар.
Правда, это все равно не остановит иранскую ядерную программу. Но вообще предсказать поведение израильского руководства сейчас довольно трудно - происходит смена поколений, в стране уже новый истеблишмент, вырос американизированный генералитет, верящий в точное и сверхточное оружие и бесконтактную войну, что не слишком пригодно для ведения войн на Ближнем Востоке. Удар по Ормузскому проливу повредит самому Ирану, сорвет экспорт иранской нефти. Серьезнее то, что может произойти, если выступят шиитские общины в Бахрейне и Кувейте. В дополнение хочу сказать, что для Ирана распад Ирака будет хорошим сценарием. Что касается Сирии, то ценность ее для Ирана не следует преувеличивать. Не исключено, что на Голанах может возникнуть неконтролируемая ситуация, и Сирии ничего не останется делать, как воевать. Возможно и обратное - удар с израильской стороны. Для России район риска и опасности - Каспий и Центральная Азия. Там прозрачные границы. Во всяком случае просчитывать проблемы потенциальных потоков беженцев, спасающихся на российской территории от войны, а также возможной дестабилизации Прикас-пия нужно уже сегодня.
Звягельская И. Д. Создание атомной бомбы в Иране - достаточно реальный вариант, и тенденция к дальнейшему распространению ядерного оружия будет, к сожалению, сохраняться. Вместе с тем, принимая меры, препятствующие выходу Ирана на ядерные рубежи, вряд ли стоит представлять нынешнюю ситуацию как апокалиптическую. Вопреки мнению многих, тегеранский режим достаточно предсказуем, а у Ахмадинежада нет единоличного права принятия политических решений. Есть и более опасные перспективы, чем те, что непосредственно связаны с Ираном. Например, обладающий ядерным оружием Пакистан, где существует высокий уровень радикализма и столь же высокий уровень политической неопределенности, может стать при каких-то условиях куда более серьезным вызовом международной безопасности. Иран действительно ведет себя провокационно и вызывающе. Он прибегает к самым гнусным способам, чтобы привлечь к себе внимание, сплотить вокруг себя маргиналов всех мастей, оскорбить Запад и Израиль. Однако гораздо хуже то, что Иран непосредственно вмешивается в ближневосточные дела (Палестина, Ливан). Он стал весьма радикальным игроком на арабском поле, и это мешает всем - России, Западу, арабским режимам, Израилю. Требуется повышенное внимание к тому, что делает и намерено делать иран-
ское руководство на ближневосточном направлении. Возможно, следует попытаться привлечь его к решению ряда проблем.
Шумилин А.И. Я согласен с мнением, что иранцы действительно хотят создать бомбу. Уже запущен второй каскад центрифуг, и это о многом говорит. Вообще же главное - это не фактор времени, а принцип: существенно не то, насколько Иран близок к созданию бомбы, а то, что есть такая установка, а она уже работает сама по себе. Важно не время, которое понадобится для создания бомбы, а политико-психологический аспект. Иран вовлечен в самые чувствительные узлы ближневосточной ситуации, играет дестабилизирующую роль. Вот это и позволяет назвать Иран дестабилизирующим фактором в регионе. Нанесет ли Израиль удар? Израильские военные наверняка скажут, что это необходимо. Это связано с риском, но важен баланс рисков: что опаснее? Негативные шаги предсказуемы, а позитивные - нет. Предсказуем ли режим в Иране? Только в негативном смысле. В Израиле это понимают, и все будет сделано ради выживания. Фактически такое решение -нанести удар ради выживания нации - в Израиле уже принято, скрепя сердце, но так было всегда, если мы вспомним предыдущие «роковые решения» израильского руководства. Всегда была необходимость вынужденно принимать тяжелые решения. Говоря о перспективах обострения или смягчения ситуации, нельзя обойти позицию Сирии как союзника Ирана. Если конфронтация Ирана с Западом будет усиливаться, антииранские настроения в США и Западной Европе распространятся и на Сирию.
Мирский Г.И. Иран настойчиво и целеустремленно, делая обманные движения, идет по пути обогащения урана до такого уровня, который позволил бы приступить к производству атомного оружия. Важно не создание бомбы как таковой, не физическое обладание ею, а способность ее произвести в кратчайшие сроки. Поскольку никто не может с абсолютной точностью определить, в какой именно момент достигается этот уровень, получается, что в течение некоторого времени сохранится неопределенность, которая как раз Ирану и на руку. Ведь ядерные технологии имеют двойное назначение, и иранцев не схватишь за руку, они все время будут утверждать, что речь идет только о мирном атоме, и МАГАТЭ будет, как и сейчас, сообщать, что сомнение есть, но точно доказать ничего невозможно.
Почему я говорю, что именно это важно для Ирана, а не реальное обладание бомбой? Потому что иранцам не на кого ее
сбрасывать. До Америки не достать, а уничтожение 6 млн. израильских евреев будет означать также и уничтожение почти такого же количества палестинских арабов, живущих как в Израиле, так и на оккупированных территориях. При всем этом я не исключаю того, что Тегеран может и остановиться на полпути. Там есть и достаточно влиятельные умеренные силы. Общественная атмосфера в Америке после иракского фиаско такова, что по крайней мере в оставшиеся два года президентства Буша новые военные операции исключаются. Сложнее обстоит дело с Израилем. Нетрудно представить себя на месте израильтян, когда они узнают, что одно из близлежащих государств, руководители которого открыто заявляют, что Израилю нет места на земле, оказывается в двух шагах от создания оружия, способного их всех уничтожить одним ударом. И любое израильское правительство какой угодно партийной ориентации не смогло бы проигнорировать настроения народа. Но сам Израиль, по мнению экспертов, не в состоянии уничтожить иранский ядерный потенциал, поэтому действовать он может скорее всего только совместно с американцами. Пойдет ли на это Америка, предвидя все катастрофические последствия своих действий для ее отношений с арабским миром, с мусульманским сообществом и с Третьим миром в целом - это важнейший вопрос, ответ на который сегодня дать не может никто.
Война в Ираке
1. Будет ли широкомасштабная внутренняя война? 2. Когда США выведут войска? Последствия этого. 3. Сохранится ли иракское государство? 4. Воздействие иранского фактора. 5. Перспектива отделения Иракского Курдистана.
Носенко В.И. В Ираке все уже воюют против всех. Сработали давно заложенные детонаторы. Пока что американцы все же сдерживают суннитских и шиитских экстремистов, не дают им сразиться по-настоящему. Беда еще в том, что в стране нет сильного лидера, харизматической личности, нет мощной силы, способной сплотить народ.
У американцев - дьявольская альтернатива. И уйти плохо, и остаться плохо. При администрации Буша вывода войск не будет, это был бы крах президента, он и так уже вошел в историю как инициатор второго Вьетнама. Постепенно американцы уйдут из Ирака, но все равно это будет их поражение, как и у Израиля в Ли-
ване. Тогда внутренняя борьба в Ираке лишь усилится, но уже наибольшая головная боль будет не у американцев, а у арабского мира, который сейчас уклоняется от вмешательства в иракские дела. Вообще Ирак стал плацдармом, на котором террористы отрабатывают методику своих действий. Когда-нибудь повторится афганская ситуация: закончив свои дела в Ираке, террористы расползутся по разным странам и регионам. Уход американцев из Ирака будет означать окончательный крах всей политики США на Ближнем Востоке. Угроза распада Ирака существует, так как проживающие там общины вряд ли уживутся друг с другом. Шииты, конечно, предпочли бы сохранить Ирак как единое государство, даже, возможно, без Курдистана, но, естественно, при своем доминировании. Численный перевес шиитов обеспечивает им господствующее положение, их государство может быть самодостаточным. Распад Ирака - страшный вариант; если карта Ирака будет перекроена, возможна цепная реакция на всем Ближнем Востоке. У курдов уже есть автономия, и они не слишком вмешиваются в арабские дела. Курды могли бы и формально отделиться от Ирака, но никто в этом не заинтересован, кроме Израиля. Отделения курдов опасаются Сирия, Турция и Иран с их многочисленным курдским населением.
Малашенко А.В. Война в Ираке уже идет. Сбываются худшие опасения специалистов, сдержать межконфессиональные распри не удалось. Нынешний президент страны Талабани - курд. Это вообще уникальный случай, когда неараб - глава арабского государства. Сегодня курды не говорят о независимом государстве. Но, во-первых, независимость у них де-факто на севере Ирака уже есть. А во-вторых, «плох тот курд, который не мечтает о независимости», даже если понимает все риски борьбы за нее. США выведут войска, видимо, уже при администрации демократов, которая скорее всего установится после президентских выборов 2008 г. Уход американцев будет рассматриваться как победа исламизма, во всяком случае многими в мусульманском мире. Итоги для американцев действительно горькие: фактически уже нет Большого Ближнего Востока, так широковещательно декларированного Вашингтоном; под большим вопросом демократизация региона. Сама идея лидерства США, однополюсного мира выглядит немного опереточно. Какой однополярный мир при ситуации в Ираке, Афганистане и пр. Де-юре Ирак сохранится, но фактически страна развалится. Когда уйдут американцы, положение обострится, и уповать придется на «мудрость народа», а главное, на чувство самосохра-
нения. Если в Ираке им проникнутся, то самого страшного можно будет избежать. Словом, развал Ирака - для всех еще большая головная боль, чем гипотетическая гражданская война.
Супонина Е.В. Нестабильность в Ираке сохранится. Война будет идти, но особого рода, без привычных линий фронта. Партизанские вылазки против иностранных войск, теракты экстремистов и вооруженные конфликты между самими иракцами - все это будет продолжаться и в 2007 г. На том же уровне будут держаться и показатели печальной статистики - в среднем около полусотни жертв в день среди гражданского населения. Дело идет, конечно, к постепенному выводу американских войск из Ирака. Вероятно, к концу 2007 - началу 2008 г. будут сделаны конкретные шаги. Что лучше -чтобы американцы ушли или остались? Оба варианта плохие, но из двух зол вывод иностранных войск был бы лучшим вариантом. Иракцы, при участии других стран (региона), видимо, быстрей разберутся в своих делах. Иракское государство в прежнем виде не существует уже сейчас. Так что сам вопрос некорректен - сохранится ли иракское государство. Оно уже не сохранилось. Мне доводилось в 2006 г. посещать северный Ирак - Иракский Курдистан. Эта часть страны существует уже фактически отдельно, по своим законам. Курды контролируют границы своей территории и обеспечивают безопасность в автономии. Объявлять независимость сейчас они не будут - это слишком опасно из-за противодействия соседних стран, у которых есть свои курды. Речь идет об Иране и особенно Турции. Однако попытки курдов присоединить к автономии другие территории - Киркук и населенные пункты рядом - могут привести к росту их противоречий с арабами Ирака.
Сатановский Е.Я. Война в Ираке идет и будет все более ожесточенной. Последствия вывода войск - широкомасштабная внутренняя война, еще большая взаимная резня, чем сейчас. Единый Ирак не сохранится. В принципе нельзя исключать того, что Иран станет гарантом стабильности Ирака. Иран заинтересован в ослаблении Ирака, своего традиционного соперника, но ему не нужен полный развал иракского государства, так как это может привести к этноконфессиональным потрясениям в самом Иране. Что касается иракских курдов, проблема для них - договориться с турецким генералитетом. При этом они могут «сдать» турецких курдов. Арабский мир будет крайне недоволен, но в конце концов арабские соседи Ирака смогут забыть о Курдистане и смириться с
его существованием, как они это сделали по отношению к Израилю. В краткосрочной перспективе курды, видимо, добьются своего.
Звягельская И.Д. Наиболее распространенный сценарий -всеобщая война. В Ираке полно неконтролируемых сил, нет лидеров, способных навести порядок, добиться примирения и т.д. Но есть и другой сценарий, связанный с постепенным выводом американских войск. Если их начнут выводить, то в этом будет, по крайней мере, один плюс: Америка перестанет быть постоянно раздражающим фактором. Качественное ухудшение ситуации уже вряд ли возможно. А может быть, все же включатся механизмы самосохранения, и иракцам удастся договориться между собой. Если Ирак сохранится как государство, то главный вопрос состоит в том, какое это будет государство? Вполне вероятно, что ключевые позиции сохранят за собой шииты. В регионе явно поднимается шиитская волна. Достаточно вспомнить политические претензии Хизбаллы и Амаль. Иран активно играет на иракском поле, и от его позиции во многом зависит стабилизация обстановки. Распад Ирака не отвечает интересам Ирана - такой поворот событий слишком опасен для всех. Иран может помочь в обеспечении безопасности, если администрация США примет решение вывода основных сил. Если у иракских курдов победят сепаратистские тенденции, все равно признания Курдистана не будет. Во-первых, многие государства имеют основания бояться таких прецедентов, а во-вторых, никто не сможет игнорировать позицию Турции и ссориться с Анкарой.
Шумилин А.И. Более широкомасштабной внутренней войны, чем сейчас, не будет. Уже достигнут потолок. Иракское правительство под нажимом США все же кое-чего добилось: выявлено много ячеек, локальных сетей повстанцев-террористов, координируются действия полиции и отдельных отрядов милиции. Даже Муктада Ас-Садр все-таки изменился, он, можно сказать, «легализовался». Еще неизвестно, насколько можно будет скоординировать планы Джаляля Талабани и Джеймса Бейкера, учесть различные интересы. Позиция нового демократического большинства в Конгрессе США пока неясна, до единой позиции еще очень далеко. Можно быть уверенным только в одном - иностранные военные базы в Ираке останутся. Даже если государственное единство сохранится, то на условиях широкой автономии регионов, причем одни регионы будут более автономны, чем другие. Если бы удалось образовать конфедерацию, возможно, это означало бы прекраще-
ние кровопролития. Очень многое будет зависеть от взаимодействия Ирана с Турцией. Курдам надо будет разобраться с собственными радикалами, которые могут «перегнуть палку» и нанести урон всему курдскому движению.
Мирский Г.И. К сожалению, сбывается наихудший сценарий. Избежать яростной схватки между арабскими суннитами и шиитами в Ираке так и не удалось. Американцы, сами того не желая, выпустили джина из бутылки. Американцы привнесли в Ирак демократические принципы, в частности правило «один человек -один голос», и благодаря численному превосходству это пошло на пользу шиитам. Бывшая суннитская элита ни за что не смирится с тем, что при новой расстановке сил ситуация в стране окажется зеркальным образом перевернутой: теперь уже шииты будут наверху, сунниты внизу. А поскольку на помощь «внутренним суннитам», как выразился коллега Сатановский, пришли люди «Аль-Каиды», образовался мощный фронт суннитского сопротивления, который и наносит наибольший урон американским войскам. Противостоящий ему шиитский фронт объективно должен быть заинтересован в стабилизации обстановки на базе осуществленного под американской эгидой процесса формирования конституционных органов власти, так как это обеспечивает шиитам доминирование и в парламенте, и в правительстве. Однако ненависть к оккупантам побуждает и шиитов, особенно боевиков Муктады Ас-Садра, бороться против тех, кто вроде бы должны быть их союзниками. Фактически в Ираке идут две войны - одна против оккупантов, другая - между общинами. Пока существует администрация Буша, полного вывода войск не будет уже потому, что это означало бы открытое признание краха всей иракской операции, провал всего президентства Буша. Скорее всего, дело ограничится поэтапным сокращением американского военного присутствия. Формально государство Ирак сохранится хотя бы потому, что арабский мир не может допустить такого невероятного позора, как исчезновение с карты мира одного из трех «исторических» арабских государств (два других - Египет и Сирия). Саудовская Аравия, Иордания и Египет сделают все, чтобы сохранить Ирак с достаточно жизнеспособным суннитским ядром. В принципе возможно выделить из состава Ирака северные провинции с более или менее монолитным курдским населением - это возможно практически, чего нельзя сказать об арабских провинциях. Как быть с Багдадом, который в случае раздела остался бы в центральной, суннитской части? Ведь
там живут минимум 1,5 млн. шиитов. Иран, как уже здесь говорилось, заинтересован в ослаблении своего традиционного соперника (и это уже произошло благодаря американской интервенции), но не в исчезновении иракского государства - ведь раскол Ирака по эт-ноконфессиональному признаку мог бы дать толчок аналогичным процессам в самом Иране с его почти столь же острыми проблемами такого же характера. Тегеран хотел бы победы в Ираке проиранской шиитской фракции, что означало бы возникновение «шиитской оси» на Большом Ближнем Востоке, в которую мог бы войти и Ливан, если «Хизбалла» добьется там своей гегемонии. Но именно этого и опасаются больше всего суннитские арабские государства.
Арабо-израильский конфликт
1. Сохранятся ли в нынешнем виде ФАТХ и ХАМАС? 2. Возобновится ли террор самоубийц? 3. Шансы «одностороннего размежевания» и реакция палестинцев. 4. В каком направлении Израиль будет пересматривать свою политическую линию, исходя из новой реальности? 5. Новая угроза Израилю («Большой Хизбалла» плюс иранские ракеты). 6. Что могут сделать США и другие внешние силы?
Носенко В.И. ХАМАС не стоит перед необходимостью перемен. Если сравнивать его с ФАТХ, то последний был чистым листом бумаги, а ХАМАС пришел к власти благодаря своей программе. Сейчас эта организация существенно укрепилась; раньше с ХАМАС вообще не считались, а сейчас его лидеров признают и Мубарак, и Москва. Приглашение Машаля в Москву было ошибкой, это лишь помогло ХАМАС. Но не изменило его позиции, да и не могло изменить. ХАМАС останется тем, чем он является. Сейчас происходит поправение израильского истеблишмента и всего общества. После заключения соглашений Осло во многих слоях общества была эйфория, сейчас она сменилась отторжением мирного процесса. США могут укреплять обороноспособность Израиля, но помочь возобновить, двинуть вперед мирный процесс они уже не в состоянии. Все выдвинутые Вашингтоном идеи в конечном счете оказались несостоятельными. Нужны новые идеи, откуда их взять? На Россию и Европу особенно рассчитывать не приходится; примечательно, что уже и не говорят о ко-спонсорстве в процессе урегулирования. Что делать? В первую очередь не до-
пустить перерастания конфликта в критическую фазу, обуздать палестинских террористов и в то же время отговорить Израиль от проведения политики создания бантустанов на Западном берегу. А в целом международное сообщество должно научиться «жить с нерешенными проблемами», отойти от «исторического оптимизма».
Малашенко А.В. Если представить себе такой вариант, что ХАМАС действительно вплотную займется тем, что нужно палестинскому народу, в первую очередь «народным хозяйством», то ребятам придется отложить джихад до лучших времен. Если же хамасовцы возьмутся за старое, их в конце концов попрут, как поперли ФАТХ. Кстати, думаю, что им предстоит долгая и скорее всего крайне острая конкуренция с ФАТХ за место под палестинским солнцем. Можно ли на них повлиять? Думаю, что да. Но вот одно ясно - России работать с ними оказалось очень непросто. Не найдено никакого рецепта урегулирования, а прежние уже не действуют. Похоже, что сейчас начинает развиваться помимо арабо-израильского конфликта, еще израильско-мусульманский. На переднем крае конфликта оказались исламисты. Что могут сделать арабские режимы? Они сами могут стать жертвой исламистов. Такие страны, как Иордания и Египет, несмотря на всю риторику, парадоксальным образом заинтересованы в Израиле. Он ведь - тоже противник религиозных радикалов. Показательно, как арабские страны (не считая, понятно, Сирию) вели себя по отношению к «Хизбалле». Так что перед лицом воинствующего исламизма они -естественные союзники.
Супонина Е.В. Реальна угроза раскола обеих организаций -как ХАМАС, так и ФАТХ. ХАМАС не является единым движением хотя бы потому, что часть руководства базируется за рубежом. Халед Машаль, один из лидеров, живущий в Сирии, тяготеет к Тегерану и Дамаску. В ФАТХ на фоне кризиса лидерства происходит борьба за сферы влияния между ветеранами и молодежью. Не говоря уже об увеличивающихся противоречиях между собственно ФАТХ и ХАМАС. Приход ХАМАС к власти в этом году напугал многих, однако в этом есть и позитивный момент. Большое число палестинцев видели ранее в исламистах спасение от экономических невзгод, от процветающей коррупции. Эти надежды не оправдались. Движение ХАМАС не справилось с управлением автономией. Тем не менее исламисты в Палестине все еще представляют силу, с которой надо считаться. И здесь правильной является позиция России на поддержание контактов с ХАМАС. В Палестине будет уси-
ливаться раскол между различными организациями и внутри них. Соответственно увеличится и хаос на территориях. О создании государства Палестина на ближайшие годы придется забыть. США и другие международные посредники при этом будут уделять ближневосточному конфликту все меньше внимания (на фоне кризисов в Ираке, Иране, других проблем). Устарели и предлагаемые ранее международным сообществом планы ближневосточного урегулирования.
Сатановский Е.Я. Доказана бессмысленность террористических акций, они стратегически ничего не дают, но такая логика не для всех убедительна. Борьба будет вестись по-прежнему, и, в частности, Газу ХАМАС будет стараться превратить в новый Южный Ливан - укрепрайон, прикрытый мирным населением. Если взять внутриэкономический и социальный аспекты, то палестинцам остро не хватает 200 тыс. рабочих мест, которые они имели в Израиле до интифады. Идея «одностороннего размежевания», сопровождающегося выводом поселений, умерла. При ее возрождении в Израиле может начаться гражданская война. Власти очень много потеряли из-за войны в Ливане, когда люди, живущие на севере страны, поняли, что правительство не знает, что делать. Очевидно, что США станут нажимать на Израиль, чтобы побудить его вернуть Сирии Голанские высоты, но израильтяне будут этому противиться. Не следует забывать еще о двух проблемах: во-первых, это проблема воды, которая может приобрести исключительно важное значение, и, во-вторых, инвестиции в развитие палестинских территорий: это крайне выгодное дело. А вообще израильтяне и еврейская диаспора устали от политических вопросов и больше заниматься ими не будут. Политика рухнула - а ведь соглашения Осло относились именно к сфере внутриизраильской политики, это была игра левых против правых. У Израиля есть контакты с арабским миром не только через Иорданию и Египет, но и через Марокко, Тунис, Катар. Уже нет арабо-израильского конфликта в обычном широком смысле слова, нет единого арабского фронта. Есть «Хизбалла» как инструмент Ирана, есть ХАМАС, становящийся во все большей степени инструментом Ирана.
Звягельская И.Д. Нынешнее положение палестинских движений надо признать плачевным. Разброд и шатание, нет серьезных фигур. Израильтяне дождались того, что сейчас действительно нет партнеров для переговоров. Однако из этого не следует вывода о полной бесперспективности происходящего. И ХАМАС, и ФАТХ
заинтересованы в сохранении друг друга, хотя бы в силу жесткой взаимозависимости. Они могут продолжать конфронтацию в борьбе за политические и экономические позиции, но одновременно обречены на то, чтобы договариваться. Хамасовцы - это исламисты с национальной повесткой дня. В социальном плане они ничем не отличаются от своих оппонентов из ФАТХ. Иными словами, это разные ипостаси националистического движения. В отсутствие компромисса, хотя бы в форме создания технического правительства, обе организации находятся в тупике. Они рискуют тем, что перестанут восприниматься частью международного сообщества как ответственные субъекты международных отношений, не формально, а на деле представляющие палестинский народ. Маргинализация палестинской проблемы не отвечает интересам ни ХАМАС, ни ФАТХ. Скорее всего, эти организации сохранятся в нынешнем виде - в них есть свои радикалы и свои умеренные. Это естественно для национальных движений, и достаточно практично, поскольку позволяет им более чутко реагировать на политическую конъюнктуру. Израилю для того, чтобы пересмотреть свою политическую линию и наметить новую стратегию, нужно время. Все понимают, что сейчас придется взять паузу. Традиционно сохраняются различные подходы - от полного отрицания любых контактов с палестинцами и требования полностью изолировать Газу до признания необходимости вернуться к тактике промежуточных соглашений. Не исключено, что в конечном итоге стороны вновь возобновят переговорный процесс под воздействием не столько внешних сил, сколько интересов правящих группировок. Э. Ольмерту нечего предложить своим избирателям, критикующим его за организацию военных операций в Газе и в Ливане. У палестинских лидеров из ФАТХ и ХАМАС ситуация гораздо хуже. Им нужно снятие санкций, а без возобновления политического процесса или хотя бы сигнала о том, что это возможно, санкции будут действовать. Им необходимо искать некую общую платформу, если только они не намерены заниматься самоуничтожением. В последние годы «Хизбалла», вооруженная иранскими ракетами и пользующаяся сирийской поддержкой, превратилась в привычную угрозу. Изменилось не столько ее качество, сколько интенсивность противостояния. Как известно, против таких организаций, имеющих собственные военные формирования, регулярная армия не может действовать эффективно. Не случайно военный потенциал «Хизбаллы» был быстро восстановлен, да и потери были не столь
велики, чтобы окончательно подорвать его. Ливанская война позволила «Хизбалле» позиционировать себя как победителя, доказывая своим союзникам и населению, что израильской армии можно успешно противостоять. Военно-политическая деятельность таких исламистских организаций, пользующихся внешней поддержкой и слабостью собственных государств, наверное, будет главным фактором дестабилизации на Ближнем Востоке.
Шумилин А.И. В ливанской войне Израиль на самом деле победил, просто это война другого типа. Это часть неудачной войны против международного терроризма. Ошибка в пропагандистском смысле была вот в чем: поскольку казалось, что всем ясно, кто начал войну, в Израиле считали, что его ответные действия будут поняты, что не надо специально показывать, кто есть агрессор, кто есть варвар, но так не получилось. Можно сказать, что международное сообщество проиграло пропагандистскую войну, так как дало «Хизбалле» возможность ее выиграть. Что можно сделать? Минимизировать российское вмешательство на Ближнем Востоке. Российская политика там по существу стала политикой советской, т.е. фактором негативным, даже разрушительным. Стратегической направленности нет, содержания нет, есть только элемент глобальной политики негативного реагирования на Соединенные Штаты в любом конце земного шара. Есть российско-американские отношения в связи с Ираном, в связи с Ливаном, с палестинцами. Поэтому изменение российской политики - наиболее актуальный вопрос. Россия выбивается из общего сбалансированного курса международных сил, из режима консультирования, играет свою игру.
Супонина Е.В. Я ни в коей мере не могу согласиться с прозвучавшим только что мнением о том, что надо «минимизировать» роль России на Ближнем Востоке. У России есть ошибки. Однако уникальные возможности России по сохранению контактов с Ираном, Сирией, рядом ливанских и палестинских организаций нельзя недооценивать. А то мы как будто перекладываем с больной головы на здоровую - американцы много чего натворили в Ираке, ничего не добились в Палестине, хотя всегда старались играть ведущую роль в «квартете», а виновата, получается, Россия, что абсолютно не соответствует действительности.
Мирский Г.И. И ФАТХ и ХАМАС находятся под угрозой раскола, причем по двум причинам: первая - это борьба группировок, кланов, поколений (последнее особенно относится к ФАТХ), а вторая - разногласия по вопросу о стратегии борьбы (это касается
ХАМАС). Возобновление террора совершенно невыгодно ХАМАС, поскольку в таком случае у возглавляемого им правительства вообще уже не будет шансов договориться с Западом о возобновлении финансовой помощи, и возникнет перспектива полной деградации палестинской автономии. А это означает для ХАМАС реальную угрозу потери власти тем или иным путем. Наихудший для Израиля сценарий может состоять в следующем: «Хизбалла» добивается доминирующего положения в Ливане и начинает новый тур борьбы, получая от Ирана дополнительно ракеты, которыми можно обстреливать израильские города даже из северных ливанских районов. Атаку на Израиль спровоцировать нетрудно хотя бы из-за проблемы клочка земли, известного под названием «Фермы Ше-баа». Координируя свою деятельность с ХАМАС, который опять-таки под любым предлогом, хотя бы вследствие очередного израильского рейда в Газу, решит прекратить перемирие, «Хизбалла» повторит уже наметившуюся в период летней ливанской войны 2006 г. ситуацию «двух фронтов» против Израиля, но в более крупном масштабе. Спровоцировав Израиль на еще более широкомасштабные, чем в 2006 г., военные действия, в ходе которых будет опять гибнуть мирное арабское население, экстремисты под эгидой Ирана обратятся к арабскому миру и мусульманскому сообществу с призывом прислать добровольцев для отпора «сионистскому агрессору». Все это поставит в крайне затруднительное положение умеренные арабские страны, в первую очередь Египет, Иорданию и Саудовскую Аравию, а также Запад, включая даже США. Противовесом такому развитию событий может служить в первую очередь именно то, что лидеры суннитских арабских государств понимают, к каким последствиям для них это может привести, и сделают все возможное (с помощью США и Западной Европы) для того, чтобы исключить Сирию из фронта Иран - «Хизбалла» - ХАМАС. Роль Сирии здесь представляется ключевой, без нее «Большой Хизбал-ла» не состоится. США и другие внешние силы не могут возродить «Дорожную карту» и возобновить мирный процесс, но они в состоянии различными путями влиять на ситуацию в Ливане и в палестинской автономии с целью противодействия экстремистской тенденции.
* * *
За время, прошедшее после данной дискуссии, дальнейшее развитие получили тенденции, отмеченные в ходе обсуждения. Так,
в Ираке конфронтация между суннитской и шиитской общинами достигла уровня подлинной гражданской войны. Росли потери и среди американских военнослужащих, и уже явное большинство американского населения выступало против войны в Ираке. Рейтинг президента упал до беспрецедентно низкого уровня, а победившие на выборах в конгресс демократы потребовали установления графика вывода американских войск. Однако Буш решил направить в Ирак еще свыше 20 тыс. солдат, и ситуация стала еще более напряженной. В Палестине враждебные взаимоотношения между ФАТХ и ХАМАС перешли в вооруженные столкновения; возник призрак гражданской войны, и лишь с большим трудом при посредничестве короля Саудовской Аравии удалось договориться о создании правительства национального единства. Однако ХАМАС продолжает отказываться от признания Израиля, и перспективы возобновления переговорного процесса между палестинцами и израильтянами выглядят неутешительными.
«Мировая экономика и международные отношения»,
М., № 4, 2007 г., с. 92-104.
Евгений Сатановский,
президент Института Ближнего Востока УРОКИ ПАКИСТАНСКОЙ ДЕМОКРАТИИ
Смены власти в Пакистане пока не предвидится. Действующий президент Первез Мушарраф триумфально переизбран на третий срок. Этим он продемонстрировал, чего может добиться выходец из Индии, мухаджир, который предпочитает военную и политическую карьеру пособию в лагере беженцев. Отказ от участия в голосовании исламистов и сторонников экс-премьера Наваза Ша-рифа лишь помог победителю. Соглашение, достигнутое накануне выборов с еще одним бывшим премьер-министром, Беназир Бхут-то, улучшило его имидж в глазах либералов и доказало эффективность американской челночной дипломатии. Теоретически осложнить ситуацию может Верховный суд, однако он вряд ли будет раскачивать лодку. Недавняя победа судебной системы над правящим режимом, когда под давлением корпоративной солидарности Мушарраф вынужден был отказаться от замены верховного судьи Ифтихара Чаудхри, имеет цену только в обстановке стабильности. Пакистанские сторонники ограничения власти военных не могут не
