CC BY
57
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 13. ВОСТОКОВЕДЕНИЕ. 2012. № 4
Е.М. Копоть
«ТРИПОЛИЙСКАЯ ЦЕРКОВНАЯ РАСПРЯ»
(1887-1890) В КОНТЕКСТЕ РУССКОГО ВЛИЯНИЯ
В АНТИОХИЙСКОМ ПАТРИАРХАТЕ В КОНЦЕ
XIX в. (по материалам АВПРИ)
Статья посвящена одному из малоизвестных эпизодов истории контактов России и Православного Востока в конце XIX в. На примере «триполийской церковной распри» анализируется внутренняя жизнь Антиохийской церкви при патриархе Герасиме и русское влияние на нее. Акцентируется внимание на проблеме греко-арабского противостояния в Антиохийском патриархате.
Ключевые слова: Россия и Православный Восток, Сирия, Антиохийский патриархат, «триполийская церковная распря», патриарх Герасим.
The article covers one of the obscure episodes of the history of Russia-Orthodox East contacts in late 80s-early 90s of the 19th century. The article dwells on the inner life of the Patriarchate of Antioch and Russian influence on it under Patriarch Gerasimos rule, using the example of «the ecclesiastical struggle in Tripoli». The other problem shown is the issue of Greco-Arabic face-off in Antioch.
Key words: Russia and the Orthodox East, Syria, the Patriarchate of Antioch, Greco-Arab struggle in Antioch, the Orthodox Arabs, Gregory Haddad.
Отношения России с Антиохийским патриархатом сравнительно (например, с Иерусалимской церковью) слабо освещены в современной историографии1. Ее главной особенностью является неравномерность и значительная фрагментарность исследовательского интереса при изучении различных сюжетов в истории Антиохийской церкви. Тщательная разработанность темы «арабской церковной революции» в конце XIX в. и русского участия в ней контрастирует с «белым пятном», которым для нас являются 80-90-е гг. XIX столетия. Так, в исследовании К.А. Панченко, посвященном Православному Востоку, правлению Герасима (1885-1891) уделен один абзац, а Н.Н. Лисовой ограничился лишь переводом характеристики, данной патриарху как «абсолютно
1 См.: Лисовой Н.Н. Русское духовное и политическое присутствие в Святой Земле и на Ближнем Востоке в XIX-начале XX в. М., 2006; Панченко К.А. Взаимоотношения османского правительства и православной общины Арабского Востока в XVI — начале XX вв.: Дисс. ... канд. ист. наук. М., 1996; ЯкушевМ.И. Христианские субъекты Османской империи — Антиохийский и Иерусалимский Патриархаты — в политике Российской империи (30-е гг. XIX — начало XX в.): Дисс. ... канд. ист. наук. М., 2009; HopwoodD. The Russian presence in Syria and Palestine. 1843-1914. Church and Politics in the Near East. Oxford, 1969.
бесцветному деятелю» британским историком Д. Хопвудом2. При этом общим местом является представление, заимствованное из работы Д. Хопвуда, о том, что основой взаимоотношений внутри Антиохийской церкви в это время было греко-арабское противостояние, вызванное ростом арабского национализма и идеологией панэллинизма3. Возможной причиной такого несоответствия уровня внимания к проблеме и решительности выводов является источниковая база британского исследователя, которому были доступны только опубликованные отечественные издания (в первую очередь Отчеты и Сообщения Императорского Православного Палестинского Общества), а английских консулов эти проблемы интересовали далеко не в первую очередь.
Материалы Архива внешней политики Российской империи фондов «Посольство в Константинополе», «Консульство в Бейруте», «Российское Императорское Православное Палестинское Общество», в том числе впервые вводимые в научный оборот, позволили нам взглянуть на доселе скрытые от глаз исследователей страницы истории Антиохийского патриаршего престола. Важно не только сообщить о ранее неизвестных событиях из жизни ближневосточного христианства и русского влияния на них, но и поставить вопрос об обоснованности выводов, касающихся доминанты националистического мировоззрения во внутрицерковных отношениях в Антиохийской церкви в 80-90-е гг. XIX в.
После смерти 18 марта 1885 г. патриарха Иерофея, управлявшего Антиохийской церковью с 1850 г., на престол взошел Скифопольский митрополит Герасим (1885-1891), греческий подданный, родом из Пелопоннеса, который получил хорошее образование в Афинах и с 70-х гг. был секретарем Иерусалимского патриарха и представителем монастыря Святого Гроба Господня в Константинополе4. В Сирии он был известен (хотя и довольно узкому кругу лиц) как представитель Восточных патриархов на Берлинском конгрессе по вопросу о монастырских имениях в Румынии, что объяснялось старшинами Дамаска и Бейрута «выдающимися способностями его»5.
В Иерусалиме он рассматривался как один из кандидатов на занятие местной патриаршей кафедры, а потому действующий патриарх Никодим, стараясь удалить конкурента, приложил все усилия к успешному избранию его 29 мая 1885 г. Антиохийским патриархом, истратив только на бакшиши турецким чиновникам (Хамди-паше6,
2 HopwoodD. The Russian presence in Syria and Palestine. 1843-1914. Church and Politics in the Near East. Oxford, 1969. P. 163.
3 Лисовой Н.Н. Русское духовное и политическое присутствие в Святой Земле и на Ближнем Востоке в XIX-начале XX в. М., 2006. С. 238.
4 Якушев М.И. Христианские субъекты Османской империи — Антиохийский и Иерусалимский Патриархаты — в политике Российской империи (30-е гг. XIX — начало XX в.): Дисс. ... канд. ист. наук. М., 2009. С. 165.
5 Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ). Ф. 180 «Посольство в Константинополе». Оп. 517/2. Д. 1333. Л. 61.
6 Хамди-паша — Великий Визирь в 1878 г. Сирийский генерал-губернатор в 1875-1876 гг. и в 1879-1885 гг. Скончался 15(27) августа 1885 г. в Бейруте.
Халиль-эффенди-Хури7) более 3000 тур. лир8. Щедрость Никодима объясняется своеобразными отношениями, сложившимися между соседними патриархатами, которые русский Генеральный консул в Бейруте К.Д. Петкович описывает так: «Они [Патриарх и Монастырь Св. Гроба Господня. — Е.К.] желают, чтобы Антиохийский престол был навсегда связан с Иерусалимским, чтобы можно было, между прочим, сбывать туда выгодным и почетным образом Епископов, оказывающихся неспокойными и опасными соперниками и соискателями в Иерусалиме»9. Такой взгляд на соседний патриарший престол, кроме смягчения конкурентной борьбы в святогробском монастыре, вел к тому (для нас это особенно важно), что епископы, оказавшиеся в Дамаске, не обращая внимания на нужды местной церкви, рассматривали свое пребывание в Сирии как состояние временное, ступеньку на пути к богатому (доходы только скевофилакса10 монастыря Св. Гроба Господня исчислялись 700 000 фр. в год) Иерусалимскому престолу. Однако механический перенос иерусалимской корпоративной культуры в Сирию на практике встречал ряд препятствий.
Скифопольскому митрополиту, епархия которого насчитывала в середине XIX в. 160 православных семей11, пришлось принять в свое ведение более чем трехсоттысячную паству12, что требовало не только большого управленческого опыта, но и знания разнородных условий жизни всех 12 епархий, в которых она была рассредоточена. Такого опыта секретарь патриарха Никодима не имел13. Специфические отношения между патриархатами Иерусалима и Антиохии, приведшие Герасима на престол последней, и личные качества нового патриарха не замедлили проявиться в разразившейся в его правление «триполий-ской церковной распре», причиной которой стали его неканонические и противоречивые действия.
Во время объезда епархий в августе 1887 г. к патриарху Герасиму обратился престарелый, управлявший епархией более 30 лет, Трипо-лийский митрополит Софроний аль-Наджар (А1-Ка_цаг), который был «почти глухой» и не мог «стоять на ногах и двух минут», с просьбой назначить ему викария для заведывания гражданскими делами епар-
7 Халиль-эфенди-Хури — Директор политического департамента при Сирийском генерал-губернаторе Хамди-паше, выполнял функции цензора местных газет и журналов. Издатель газеты «Хадикат эль-Ахбар». Бейрутский уроженец, крещенный по православному обряду, сам себя называл масоном и был известен пренебрежительным отношением к христианским общинам, в особенности православной.
8 АВПРИ. Ф. 180. Оп. 517/2. Д. 1334. Л. 87-87 об.
9 Там же. Ф. 208 «Консульство в Бейруте». Оп. 819. Д. 323. Л. 247.
10 Скевофилакс (греч. «сосудохранитель») — духовное лицо, которому поручалось хранить священные сосуды и церковную утварь. См.: ЧудиновА.Н. Словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка. СПб., 1910.
11 Якушев М.И. Христианские субъекты Османской империи — Антиохийский и Иерусалимский Патриархаты — в политике Российской империи (30-е гг. XIX — начало XX в.): Дисс. ... канд. ист. наук. М., 2009. С. 392.
12 АВПРИ. Ф. 208. Оп. 819. Д. 322. Л. 585.
13 Исходя из биографии Герасима и сложившейся в Иерусалимском патриархате практики, можно утверждать, что и в своей скромной епархии он не был.
хии. Но вместо «протоиерея или архимандрита, как следовало» выбор Герасима пал на Эдесского митрополита (in partibus)14 Агапия, который находился в его свите15.
Антиохийский патриарх был хорошо образован и не мог не видеть канонического неудобства назначения митрополита в епархию, уже имевшую своего архиерея. Объяснение подобного поступка следовало искать в иной плоскости. Патриарх был обременен долгами, причиной которых являлись интриги, сопровождавшие борьбу за власть в Иерусалиме, откуда он прибыл. «В это время — как писал один из информаторов МИД Российской империи — наместник Патриарха и его партия опоражнивают кассу и занимают деньги, где только возможно»16. Герасим, судя по донесению К.Д. Петковича, не являлся исключением: «Уверяли и уверяют, что этот объезд доставил ему около 1000 турецких лир, но он больше половины этой суммы употребил на уплату долгов в Константинополе и Иерусалиме»17. Герасима — пелопонесского грека — ничуть не смутило и происхождение нового викария Триполи.
Агапий, родом — что особенно важно подчеркнуть в виду противоречивых оценок греко-арабских отношений в Билад аш-Шам (Большой Сирии) — сириец (араб) из Хазбейи Дамасского вилайета, «воспитывался в России, будучи монахом, и вернулся оттуда в Сирию в 1870 г., привезши с собой значительные суммы денег и два-три десятка сундуков с богатыми церковными одеждами и богослужебными принадлежностями. Как деньги, так и вещи были получены и собраны им в России для раздачи церквам и монастырям в Сирии, но он предпочел объявить их своим личным имуществом и оставить при себе»18. Здесь нельзя не отметить, какое негативное влияние оказывало пребывание в России на представителей Православного Востока. Щедрость русских жертвователей и отсутствие контроля за употреблением собранных сумм подчас оказывались гибельным искушением для иерархов как греческого, так и арабского происхождения. «Тотчас по приезде из России в означенный год он начал интриговать против Бейрутского Митрополита Гавриила с целью заместить его»19. «По моему настоянию, — писал русский Генеральный консул в Бейруте, — Агапий был вызван покойным Патриархом Иерофеем в Дамаск, как нарушитель спокойствия и мира в церкви, и получил публично неодобрение и осуждение. В моем присутствии и трех Архиереев, покойный Иерофей назвал Агапия проклятым, но, несмотря на все это, спустя два года,
14 In Partibus (сокр. от лат. episcopus titularis in partibus infidelium — «титулярный епископ в стране неверных») — обозначение титулярного митрополита, не имеющего своей епархии, носящего историческое название города, которого уже не существует или находящегося на неправославных территориях. См.: Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. СПб., 1890-1907; Boudinhon A. «In partibus infidelium». The Catholic Encyclopedia. Vol. 8. N.Y., 1910. URL: http://www.newadvent. org/cathen/08025a.htm
15 АВПРИ. Ф. 180. Оп. 517/2. Д. 1336. Л. 218.
16 Там же. Д. 3363. Л. 86.
17 Там же. Д. 1336. Л. 60 об.
18 АВПРИ. Ф. 180. Оп. 517/2. Д. 1336. Л. 61.
19 Там же. Л. 61.
тот же Патриарх за деньги [надо полагать, за русские деньги. — Е.К.] рукоположил этого самого проклятого им в Митрополиты Эдессы (т рагНЬш) с возложением на него архипастырских забот и попечений о православных христианах, живущих в пределах Хаурана.
С тех пор, до назначения его Викарием Триполийского Митрополита, Агапий жил постоянно в Дамаске в Патриархии, выжидая случая получить одну из видных и важных Епархий — Бейрутскую или Триполийскую. Ему предлагали Епархии Диарбекира и Хамы, а также место Директора Православной Комиссии в Кефтине (в Куре на Ливане); но он всегда упорно отказывался, предпочитая оставаться без епархии, но при патриархе»20.
Не прошло и месяца с назначения викарием митрополита Эдессы, как в Триполи начались «серьезные раздоры и несогласия», не менее серьезные, чем те, что привели к «проклятию» его покойным патриархом Иерофеем. Агапий «стал действовать, как полновластный хозяин, вмешиваясь во все дела безусловно, занимая в церкви место законнаго архиерея и отказываясь во время литургии поминать его (Софрония. — Е.К.) имя» 21, явно давая понять, что его назначение не случайно и одобряется патриархом в Дамаске. Такое антиканоническое поведение вызвало справедливые протесты со стороны митрополита Софрония.
Однако за сентябрь-октябрь 1887 года вокруг Агапия, благодаря его деньгам, образовалась партия сторонников из старшин внутреннего (верхнего) Триполи, имеющих личные причины не жаловать Софрония. Во главе этой партии, вопреки служебным инструкциям Генерального консула, встал российский внештатный вице-консул в Триполи грек А. Кацефлис22 и его тесть Николай Нофал (КаирИа1). Вражда А. Кацефлиса и митрополита Софрония имела давнюю историю и объяснялась «личною злобою его и местью против Софрония за то, что он лет 25 тому назад отлучил его от церкви за его брак с родною сестрою умершей жены его»23. Даже после смерти Софрония в 1889 г. вражда не утихла — А. Кацефлис не явился на его похороны. Это дало повод К.Д. Петковичу писать в Посольство в Константинополе о необходимости отказаться от местных уроженцев на нашей консульской службе24 в силу их неспособности отрешиться от «своих личных и семейных интересов»25.
20 Там же. Л. 62-62 об.
21 Там же. Л. 63 об.
22 Отец Даниила Хармса И.П. Ювачёв так описывает встречу русских паломников с вице-консулом в Эль-Мине: «Нас препроводили к агенту Русского общества пароходства и торговли. Как многие наши консулы на Востоке, он ни слова не понимал по-русски. Пришлось прибегнуть к французскому языку». См.: Ювачев И.П. Паломничество в Палестину к Гробу Господню: Очерки путешествия в Константинополь, Малую Азию, Сирию, Палестину, Египет и Грецию. СПб., 1904. URL: http:// lib.rus.ec/b/286251/read.
23 АВПРИ. Ф. 180. Оп. 517/2. Д. 1336. Л. 66 об.
24 Будучи одновременно агентом Российского Общества Пароходства и Торговли Триполийский вице-консул получал ежегодное жалование в 2000 руб. золотом.
25 АВПРИ. Ф. 180. Оп. 517/2. Д. 1337. Л. 101.
Образовались два враждебных лагеря: в приморском Триполи (la marina)26 сторонников Софрония, где находилась его резиденция, и внутреннего Триполи, приверженцев Агапия во главе с семьей Н. Нофала. Такая географическая расстановка сил позволяет нам предполагать не только личную неприязнь отдельных людей, но также и внутриэлитную борьбу между нотаблями исторически сложившихся частей Триполи за влияние на гражданские дела митрополии. При этом партия внутреннего города явно хотела изменить прежний баланс сил в Триполи в свою пользу, неоднократно выступая наступающей стороной. Эль-Мина и Кура27 (православная каймакамия в автономном Ливане), не желая терять своего положения, хотели, по словам приверженцев партии Н. Нофала, даже отделиться в особую митрополию, однако, как кажется, этой мысли были не чужды и сами обвинители.
Ситуация складывалась нетерпимая: «Сторонники Софрония стали собираться в одной церкви для богослужения, а их противники в другой церкви с Агапием»28. Бейрутские старшины, боясь расширения конфликта, стали писать патриарху, прося его вызвать Агапия в Дамаск. Герасим, не решаясь на эту меру, но нехотя уступая настояниям русского Генерального консула, в ноябре все же отправил в Триполи комиссию из трех архиереев-арабов — Гавриила (Бейрут), Афанасия (Хомс) и Григория (Хама), — которая в заключении от 3 декабря 1887 г., признала виновником событий Агапия29. Считаем не лишним подчеркнуть этнический состав комиссии, назначенной патриархом, которая, тем не менее, не произнесла оправдательного приговора своему земляку из соседнего Дамасского вилайета.
На заключение комиссии Герасим, по известным причинам, не дал никакого ответа. К этому времени обнаружилось, «что Агапий подарил Патриарху митру, посох и крест, выписанные им из Москвы чрез тамошнего Настоятеля Иерусалимского подворья»30. Не имея возможности открыто признать правоту комиссии трех архиереев, которые «единодушно признали Агапия виновным во всем и осудили его поступки и действия на основании Вселенских и поместных Антиохийских соборов», он не мог и отвергнуть ее. Заподозрить же трех митрополитов в пристрастности к своему собрату-арабу было невозможно.
26 Большой Триполи состоит из двух агломераций: прибрежного, нижнего города (El-Mina) и верхнего, внутреннего Триполи, в каждой из которых сложились свои группы христианской элиты. Незадолго до описываемых событий хозяйственная и географическая обособленность Эль-Мины (La marina, Min et Tarabulus) оформилась в учреждении османскими властями в 1882 г. муниципалитета во главе с Ибрагимом Аламедином.
27 Кура — православная каймакамия на северо-западной оконечности Ливана, один из семи административных округов, на которые по религиозному принципу в 1861 г. было разделено международной комиссией автономное Ливанское генерал-губернаторство. Начальник округа (каймакам) и два из трех мудиров (уездных начальников) представляли православную общину. Подробнее: Петкович К.Д. Ливан и ливанцы. СПб., 1885. С. 106-111.
28 АВПРИ. Ф. 180. Оп. 517/2. Д. 1336. Л. 63 об.
29 АВПРИ. Ф. 180. Оп. 517/2. Д. 1336. Л. 63 об.
30 Там же. Л. 64.
Политика патриарха роняла его авторитет в глазах православных сирийцев, «смотрящих с сокрушением сердца на все то, что творится» не только в Триполи, но и во всем патриархате31. Все боялись повторения раскола: «Наши единоверцы с трепетом вспоминают, что уния в Сирии имела своею причиною спор, возникший в 1725 году между Антиохийским Патриархом Афанасием и Алеппским Митрополитом Герасимом по поводу желания первого поселиться на жительство в Алеппо и назначить наместником своим в Дамаск Герасима»32. А более других — российский Генеральный консул, видевший всю опасность положения не только для самого патриарха, но и для России, для которой было важно, прежде всего, сохранение православного населения от вовлечения его в унию католической пропагандой, а не личные виды иерархов. К.Д. Петкович в одном из донесений так писал об этом: «В Сирии мы не занимаемся ни религиозною, ни политическою пропагандою, но наши религиозные и политические интересы требуют, чтобы мы оберегали и поддерживали status quo, чтобы число наших единоверцев не уменьшилось, так как они служат главным основанием нашего влияния»33. И, далее, «главные опоры и основы нашего влияния на Востоке составляли и составляют еще православие и православные. Где этих основ не имеется, там мы чувствуем себя изолированными, и не имеем под собою надежной материальной почвы»34.
Не имея возможности игнорировать требования К.Д. Петковича о принятии мер к улажению конфликта, в начале 1888 г. Герасим отправил в Триполи своего векиля Иринопольского митрополита Серафима, который, не удержался и попытался использовать это назначение в своих интересах. «Он решил так, что в Триполи вместо одного канонического Архиерея, должны быть три — Софроний для тех, которые остаются верными ему, Агапий — для своих сторонников, и он сам Серафим, как Патриарший Экзарх, для заведывания гражданскими и экономическими делами Епархии», т.е. теми самыми (управление вакуфными имуществами и доходами с них, вопросы наследства, семейно-брачные отношения), за которые и шла борьба. Ситуация складывалась невиданная, «чтобы в одной Епархии, в одном городе, жили и действовали в одно и то же время три Архиерея»35.
Неожиданный поворот событий заставил нашего дипломатического агента в конце февраля 1888 г. обратиться лично с письмами к Агапию и Герасиму, в которых он убеждал первого «пожертвовать своим личным честолюбием» и добровольно удалиться из Триполи, а второго призывал немедленно вызвать в Дамаск «главного виновника всего происшедшего»36. Вняв требованию, изложенному в письме консула, патриарх Герасим в марте 1888 г. по телеграфу приказал Ага-пию прибыть в Дамаск, а так как тот ослушался, просил Бейрутского
31 Там же. Л. 64 об.
32 Там же. Л. 65.
33 Там же. Ф. 208. Оп. 819. Д. 322. Л. 695 об.-696.
34 Там же. Л. 445 об.-446.
35 АВПРИ. Ф. 180. Оп. 517/2. Д. 1336. Л. 64 об.
36 Там же. Л. 87 об.
Генерал-губернатора Али-пашу принять принудительные меры для его высылки37. Однако Агапию удалось, по словам Серафима, подкупить Триполийского мутесарифа, который ответил Али-паше о затруднениях, возникших при его выдворении. «Агапий привез из России много денег, — передавал в рапорте в Российско-Императорское посольство в Константинополе свою беседу с Иринопольским митрополитом К.Д. Петкович, — и теперь пользуется ими не на благо, а на зло Церкви и народа. Он подкупил не только главных старшин Триполи, которые лезут из кожи и не брезгают никакими средствами, чтобы удержать его у себя, но и самого Мутесарифа»38. Приказание было отправлено вторично. В ответ на это Агапий отправил к патриарху посланцев и Герасим, после разговора с ними временно прекратил требования о принудительных мерах к нему. Предвидя, что турецкие власти рано или поздно заставят его повиноваться своему иерархическому начальнику, Агапий выехал из Триполи и по пути в Дамаск 12 апреля 1888 г. нанес визит в Российско-Императорское Генеральное консульство. Результаты этого посещения оказались для него еще более компрометирующими: консул остался глух к его доводам, а драгоман консульства кол. асс. А. Ростковский, которому Агапий предложил взятку в 100 тур. лир за содействие его кандидатуре, не только не принял ее, но и немедленно доложил об инциденте Генеральному Консулу39. Об этом факте, подтверждающем характеристику Агапия, немедленно дали знать и патриарху. «По прибытии Митрополита в Дамаск Патриарх отрешил его от должности Викария в Триполи и в наказание за неподчинение приказаниям своего духовнаго начальника запретил ему служить в церкви. На днях Его Блаженство обещал Агапию снять с него это запрещение под условием, что он письменно откажется навсегда от всяких попыток вернуться в Триполи. На что Агапий и согласился»40.
Но так как раздоры в Триполи продолжились, патриарх решился в мае 1888 г., по просьбе сторонников Агапия (и по слухам на деньги последнего), поехать туда лично с целью примирить враждующие партии. Секретные меры, которые он принял, оказались в духе его предшествующего «двусмысленного» поведения. Герасим дал партии Нофала и Кацефлиса «синодальный акт, которым оправдывает все поступки Агапия и обещает послать в Триполи Патриаршего Викария, который управлял бы делами Епархии до смерти Софрония. Этот мнимый и странный "синодальный акт" был подписан только двумя Архиереями из трех, сопровождавших Патриарха, а именно Захлесским и Аркадийским, состоящими в близком родстве с Агапием»41, а третий, Аданский Герман, не подписал и протестовал. Примечательно, что Аданский епископ, бывший дьяконом покойного патриарха Иерофея, был греком «родом из святогробского монастыря», однако это ему не
37 Там же. Л. 88.
38 Там же. Л. 102 об.-103.
39 АВПРИ. Ф. 180. Оп. 517/2. Д. 1336. Л. 113.
40 Там же. Л. 122 об.
41 Там же. Л. 142 об.-143.
помешало протестовать против действий Герасима, противоречивших акту его собственной патриаршей комиссии 3 декабря 1887 г.
«Благодаря такому образу действий, престиж и авторитет Патриарха сильно пострадал в последнее время. Епархиальные Начальники не доверяют ему и явно презирают его, а старшины, как в Дамаске, так и в Бейруте ... совершенно разочаровались в нем и высказывают публично, что рады были бы отделаться от него», так описывает К.Д. Петкович в донесении № 133 Российско-Императорскому Послу в Константинополе А.И. Нелидову от 6 июля 1888 г. отношение паствы к патриарху Герасиму, ставшее итогом его поведения42. Герасим, не добившись успеха, совершенно растерялся и не знал, «что ему предпринять, чтобы выйти с честью и без скандала из столь запутаннаго положения». Сторонники Софрония предложили ему созвать Синод, обещая подчиниться любому его решению (что А.И. Нелидов пометил карандашом на полях документа как «самое правильное»)43. Однако Герасим на эту меру не решился, небезосновательно опасаясь, чтобы Синод не произнес осуждения его собственным поступкам, и оставил это дело «времени и обстоятельствам»44.
9 августа 1889 г. митрополит Софроний скончался в своей резиденции в прибрежном Триполи, но еще почти год продолжались интриги за право замещения вакантной епархии45. Партия Н. Нофаля предпринимала попытки вернуть себе в качестве местоблюстителя злосчастного Агапия. Дело приблизилось к развязке, когда несколько окрестных архиереев выставили (вероятно, при поддержке Российского Консульства) кандидатуру диакона Бейрутского митрополита — Григория. Но неожиданно встретилось препятствие со стороны Селевкийского (За-хлэ) митрополита Герасима Яреда, араба, который подал формальный протест патриарху, ссылаясь на то, что Григорий, будучи ранее назначен митрополитом в Алеппо и отказавшись от такового «не может быть уже назначаем более Епископом»46. Преосвященный Герасим, окончивший Московскую Духовную академию и бывший ректором Рижской семинарии до возвращения в Сирию, поддерживая кандидатуру Агапия, «уверял, что он, зная по себе, как бывшие русские воспитанники преданы России, выставляет вследствие этого кандидатуру Агапия, будучи убежден, что этим он приносит пользу русским интересам в Сирии»47. Однако за показным русофильством Герасима крылся холодный расчет: понимая, что кандидатура Агапия невозможна он старался тем самым затянуть все дело, параллельно добиваясь своего назначения местоблюстителем в Триполи. Таким образом он хотел сменить свою бедную епархию на одну из самых богатых. Для этого, бросив свою паству во время страстной недели Великого Поста, он отправился на переговоры с А. Кацефлисом в Бейрут. Следует отдать должное мудро-
42 Там же. Л. 145 об.-146.
43 АВПРИ. Ф. 180. Оп. 517/2. Д. 1336. Л. 153 об.
44 Там же. Л. 217.
45 Там же. Д. 1337. Л. 100.
46 Там же. Ф. 208. Оп. 819. Д. 322. Л. 56 об.
47 Там же. Л. 57.
сти Генерального Консула, возглавлявшего оное более 20 лет, который предпочел воздержаться от поддержки кандидатуры очередного «русского воспитанника», стремящегося покинуть свою бедную епархию, ради «русских интересов» в более богатой. Предпочтение было отдано молодому 32-летнему диакону Бейрутского митрополита Григорию, который был председателем общества св. Павла, имевшего целью открывать школы на Ливане и оказывать поддержку бедным священникам, и тем самым на деле показал истинную приверженность делу сохранения православия, а значит, и русским интересам в Сирии.
2 мая 1890 г. «наш кандидат», по выраженному в донесении Послу мнению Российско-Императорского Генерального консульства в Бейруте, Григорий был избран митрополитом Триполи48, а 10 мая 1890 г., в праздник Вознесения Господня, патриарх Герасим рукоположил его в архиерейский сан49. В такой атмосфере и при таких обстоятельствах был положен конец триполийской распре и был избран митрополитом, будущий Антиохийский патриарх Григорий IV Хаддад (1906-1928)50.
Рассмотрение перипетий триполийского противостояния открывает для нас доселе неизвестный мир внутренней жизни Антиохийской церкви в 80-90-е гг. XIX в. и дает основание для некоторых выводов.
Примеры назначения митрополита Агапия, приговора комиссии трех архиереев, протестов Аданского митрополита и Селевкийского Герасима Яреда, а также характер поведения патриарха Герасима позволяют нам утверждать, что тезис о греко-арабском противостоянии в Антиохийской церкви, подкрепленном националистическим мировоззрением, в рассматриваемый период является преждевременным. Более значительную роль во внутренней жизни патриархата играли материальные интересы духовных лиц, как арабов — Агапия, Герасима, так и греков — Серафима, патриарха Герасима, их родственные связи, а также позиция местных общин, заинтересованных во влиянии на гражданские дела, находящиеся в юрисдикции митрополитов. Отношения родства между Агапием Эдесским, Захлесским и Аркадийским митрополитами, между вновь избранным Триполийским митрополитом Григорием и Арсением Хаддадом (будущим митрополитом Лаодикии), позволяют различить пока неясные контуры квази-аристократических
48 АВПРИ. Ф. 208. Оп. 819. Д. 322. Л. 65.
49 Там же. Л. 70 а) об.
50 Отношения семьи вице-консула Кацефлиса оставались впоследствии напряженными и с новым митрополитом. Сын А. Кацефлиса поступил на русскую службу и был отлучен от церкви митрополитом Григорием за брак со своей двоюродной сестрой. Перед приездом патриарха Мелетия (Думани) в Триполи он оказался вынужденным просить инструкций в Бейруте как ему следует «вести себя по отношению к патриарху Мелетию и митрополиту Григорию, как русскому вице-консулу или как отлученному от церкви греку. Из Бейрута он получил приказание торжественно встретить патриарха с кавасами (почетная стража при послах и дипломатических агентах — Е.К.) и вести себя так, как бы отлучения не было». См.: АВПРИ. Ф. Российское Императорское Православное Палестинское Общество. Оп. 873/1. Д. 434. Л. 35 об.
кланов среди православных арабов, представители которых занимали высокие церковные (и не только51) посты.
Влияние России, как наглядно показал избранный нами сюжет, имело сложный, противоречивый характер. С одной стороны, Россия, заинтересованная в защите православия, старалась в лице Генерального консула в Бейруте К.Д. Петковича обеспечить мир и спокойствие церковной жизни, а с другой стороны, зачастую не имела возможности контролировать действия своих дипломатических агентов52. Внештатный вице-консул в Триполи А. Кацефлис, будучи подвержен местным влияниям, действовал в собственных видах и противно официальным инструкциям, чем дестабилизировал обстановку. Да и сам Генеральный консул был из «братушек», как иронично отзывались о нем капитаны кораблей, заходивших в Бейрут, и принял присягу на подданство России только после окончания Санкт-Петербургского университета в 1855 г.53 Кроме того, нельзя не отметить разлагающего влияния, которое оказывали на местный клир щедрые пожертвования, делаемые Россией на нужды восточных православных церквей. Истоки такого парадоксального явления, как кажется, следует искать в общем упадке и разложении православного духовенства под иноверной властью Османской империи54. Осознавая такое положение вещей, К.Д. Петкович видел выход в развитии образования и просвещения православных в Сирии, без чего никакая помощь не могла пойти на пользу. Этим во многом и объясняется поддержка консульством именно кандидатуры Григория Хаддада55, бывшего руководителем благотворительного Общества св. Павла в Бейруте, а не митрополитов (Агапия, Герасима Яреда), бывших лишь по имени «русскими воспитанниками», а на деле преследовавших личные корыстные и честолюбивые цели, которые ничего общего не имели с интересами России и православия в Антиохийском патриархате.
В заключение необходимо отметить, что личность патриарха Герасима представляется нам не бесцветной, но скорее насыщенной красками, характерными для культуры «святогробского братства», в которой на иерархическую должность смотрели как на средство личного обогащения, а на церковную иерархию как на один из немногих
51 Митрополит Григорий устроил своего племянника в Инспекцию школ Палестинского общества, а другого — Жубрана Хабиба — назначил в 1908 г. начальником Белемендской семинарии, ее инспектором стал другой его родственник, о котором сообщали, что до этого назначения он был цирюльником. См.: АВПРИ. Ф. Российское Императорское Православное Палестинское Общество. Оп. 873/1. Д. 435. Л. 79.
52 Примечательный факт — за более чем двадцатилетнее пребывание в Бейруте К.Д. Петкович не выучил арабского языка, а вице-консул Кацефлис — русского. Переписка между ними велась только на французском языке.
53 АВПРИ. Ф. ДЛС и ХД. Оп. 464/1. Д. 2613. Л. 1 об.
54 Согласно концепции К.А. Панченко, ситуация может быть объяснена тем, что «созвездие культур Христианского Востока» исчерпало свой цивилизационный потенциал развития, а исследователи истории арабов-христиан XIX в. являются свидетелями затухающих «ритмов истории Христианского Востока».
55 Впоследствии стало очевидно, что Григорий мало отличался от своих конкурентов и не оправдал надежд, возлагавшихся на него консульством в Бейруте.
доступных социальных лифтов для представителей рум миллети56. Кроме того, осознаваемый временный характер пребывания в Антиохии (в 1891 г. Герасим стал Иерусалимским патриархом) диктовал и соответствующий стиль поведения. Патриарх колебался между требованиями законности, подкрепленными настояниями русского консульства с одной стороны и необходимостью в короткий срок расплатиться со старыми долгами и подготовиться к будущим схваткам за Иерусалимский престол — с другой. Нелегкая задача усидеть сразу на двух стульях выгоды и каноничности, видимо, и создавала то ощущение бесцветной неопределенности, которым исследователи зачастую характеризовали шестилетний период его пребывания на Антиохийском патриаршем престоле.
Список литературы
Лисовой Н.Н. Русское духовное и политическое присутствие в Святой Земле и на
Ближнем Востоке в XIX — начале XX в. М., 2006. Панченко К.А. Взаимоотношения османского правительства и православной общины Арабского Востока в XVI — начале XX вв. М., 1996. Петкович К.Д. Ливан и ливанцы. СПб., 1885.
Чудинов А.Н. Словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка. СПб., 1910.
Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. СПб., 1890-1907. Ювачев И.П. Паломничество в Палестину к Гробу Господню: Очерки путешествия в Константинополь, Малую Азию, Сирию, Палестину, Египет и Грецию. СПб., 1904. URL: http://lib.rus.ec/b/286251/read. Якушев М.И. Христианские субъекты Османской империи — Антиохийский и Иерусалимский Патриархаты — в политике Российской империи (30-е гг. XIX — начало XX в.). М., 2009. Boudinhon A. In partibus infidelium. The Catholic Encyclopedia. Vol. 8. N.Y., 1910.
URL: http://www.newadvent.org/cathen/08025a.htm. HopwoodD. The Russian presence in Syria and Palestine. 1843-1914. Church and Politics in the Near East. Oxford, 1969.
Источники
Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ). Ф. 208 «Консульство в Бейруте». Оп. 819. Д. 322, 323; Ф. 180 «Посольство в Константинополе». Оп. 517/2. Д. 1333, 1334, 1336, 1337, 3363; Оп. 873/1. Д. 434, 435. Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ). Ф. ДЛС и ХД. Оп. 464/1. Д. 2613.
Сведения об авторе: Копоть Евгений Михайлович, ст. преподаватель кафедры истории России МГГУ им. М.А. Шолохова. E-mail: jenius1@yandex.ru
56 Миллет (тур.) — происходит от араб. миллат («народ», «община»). В османской традиции термин «миллет» обозначал объединенную по религиозному признаку общину, признанную в качестве таковой султанской властью и официально получившую право на внутреннее самоуправление.
