CC BY
34
РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА И ФИЛОСОФИЯ
УДК 141.4:82(47) ББК 87.3(2)53-694
ТРИ КРУГА МЕРЕЖКОВСКОГО. ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННОЕ. ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОЕ. РЕЛИГИОЗНО-ФИЛОСОФСКОЕ
О.В. ПЧЕЛИНА
Поволжский государственный технологический университет 3, пл.Ленина, г. Йошкар-Ола, 424000, Российская Федерация E-mail: PchelinaOV@volgatech.net
Рассматриваются три круга - три магистральных составляющих творческого кредо Дмитрия Сергеевича Мережковского, знаковой фигуры русского религиозного ренессанса, личность и идеи которого и по сей день вызывают спорный интерес. Обосновывается взаимосвязь между творческой «мно-гожанровостью» Д.С. Мережковского и основными направлениями деятельности мыслителя. Предлагается анализ основных творческих идей Мережковского через призму «событийного» как литературно-художественного, «временного» как общественно-политического и «вечного» как религиозно-философского. Изложены концепции «субъективно-художественной критики», «нового идеального искусства», «религиозной культуры», «нового религиозного сознания», «культуры и революции», «религиозной революции», «религиозной общественности», которые наполняли смыслом и раскрывали специфику, многообразие и глубину содержания «трех кругов» Мережковского. На основани анализа творческого наследия Д.С. Мережкоского показано, что мыслитель не только сумел «включиться» в культурный контекст русского религиозного ренессанса, но своими идеями определял умонастроение эпохи. Выявлено, что призыв Мережковского «от великого созерцания» перейти «к великому действию, от слова к делу» не только обрел статус ключевого символа, но стал доминантным принципом культуры, проявлением социального и религиозного активизма, на долгие годы определил направление творческих дискуссий и поисков новых форм гармоничного бытия. Сделан вывод, что участие Д.С. Мережковского в культурной и общественно-политической жизни, с одной стороны, и его способность преломления социально-исторического опыта российской действительности в художественных сочинениях и философской публицистике - с другой, позволяют по-новому осмыслить историю развития представлений о литературно-художественных, общественно-политических и религиозно-философских процессах в отечественной философской мысли.
Ключевые слова: история русской мысли, русская религиозная философия, символизм, символ, субъективная критика, новое религиозное сознание, культура, цивилизация, революция, религиозная культура, социокультурный кризис, новое идеальное искусство, религиозная общественность
THREE CIRCLES OF MEREZHKOVSKY. LITERARY-ARTISTIC. SOCIO-POLITICAL. RELIGIO-PHILOSOPHICAL
O.V. PCHELINA
Volga State University of Technology 3, Lenin Square, Yoshkar-Ola, 424000, Russian Federation E-mail: PchelinaOV@volgatech.net
The article deals with three circles - three main components of the creative credo of Dmitry Merezhkovsky, a significant figure of the Russian religious Renaissance, whose personality and ideas still arouse disputable . The article also substantiates the interrelation between the creative "multigenre" of D.S. Merezhkovsky and the main directions of his activity. Merezhkovsky's main creative ideas are analysed through the prism of "event" as the literary and artistic circle, "temporary" as the sociopolitical and "eternal" as the religious and philosophical ones. It describes the concepts of "subjective-artistic criticism", "new ideal art", "religious culture", "new religious consciousness", "culture and revolution", "religious revolution", "religious society", which became the essence and revealed the specificity, diversity and depth of the content of Merezhkovsky's "three circles". By analysing Me-rezhkovsky's creative heritage, the author shows that the thinker was not only able to "engage" in the cultural context of the Russian religious renaissance, but also determined the epoch mentality with his ideas. It is revealed that Merezhkovsky's call to move "from the great contemplation" "to great action, from word to deed" did not only gain the status of a key symbol, but also became a dominant principle of culture, a manifestation of social and religious activism, and for many years determined the direction of creative discussions and search for new forms of harmonious existence. It is concluded that D.S. Me-rezhkovsky's participation in the cultural and socio-political life, on the one hand, and his ability to refract the sociohistorical experience of the Russian reality in his artistic works and philosophical journalism, on the other hand, allow a new understanding of the history of the development of the ideas of the literary and artistic, socio-political and religious-philosophical processes in the Russian philosophical thought.
Key words: history of Russian thought, Russian religious philosophy, symbolism, symbol, subjective criticism, new religious consciousness, culture, civilization, revolution, religious culture, socio-cultural crisis, new ideal art, religious community.
«...и трижды счастлив тот, кто гимн свой до конца восторженно поет...»
Д.С. Мережковский
Выяснения статуса Д.С. Мережковского стало своего рода традицией при обрашении к его творческому наследию. Еще современники Мережковского задавались вопросом: «Определите-ка его, кто он: критик, поэт, мистик, историк? То, другое и третье или ни то, ни другое, ни третье? Но тогда, кто же он? Кто Мережковский?»1.
Суть же этого вопроса состояла в том, что творческая «многожанро-вость» и общественный резонанс новаторских символистских, религиозных и критических идей Мережковского не укладывались в традиционное понимание деятельности поэта, критика, историка или философа2. Было даже высказано предположение о том, что необходимо придумать какую-то форму творчества для деятельности Мережковского, еще «не проявившуюся в нашу эпоху»3. По свидетельству Андрея Белого, «в уютной квартирке на Литейной ... создава-
1 См.: Белый А. Мережковский // Белый А. Символизм как миропонимание. М., 1994. С. 376 [1].
2 Спектр исследовательских оценок отличался противоречивостью и крайностями - от «"игрока запойного" в символы» (В.В. Розанов) и «великого мертвеца русской литературы» (Р.В. Иванов-Разумник) до «философствующего литератора» (Л.И. Шестов) и «пророка будущей культуры» (Г.П. Струве, С.Л. Левицкий).
3 См.: Белый А. Мережковский. Силуэт // Белый А. Арабески. Книга статей. М.: Мусагет, 1911. С. 34-47 [2].
лись новые мысли, расцветали никогда не расцветавшие цветы. Проходило много месяцев, и мысли эти начинали пестрить страницы журналов. <...> Здесь, у Мережковского, воистину творили культуру, и слова, произнесенные в квартире, развозились ловкими аферистами слова. Вокруг Мережковского образовался целый экспорт новых течений без упоминания источника, из которого все черпали. Все здесь когда-то учились, ловили его слова» [3, а 9].
По всей видимости, у Мережковского были основания претендовать на «водительство, литературно-художественное, религиозно-философское, обще-
4
ственно-политическое» .
При таком подходе напрашивается параллель с оригинальной трактовкой творческого мировоззрения Ф.М. Достоевского, предпринятой Ю.Г. Кудрявцевым, когда анализ проблем событийного, временного и социально - философского плана дает более глубокое понимание идей и замыслов русского писателя: «Есть произведения, включающие в себя все три круга, есть - лишь два, есть и с одним кругом. В некоторых произведениях круги высшего порядка видны не сразу. Взятые в их изолированности, эти произведения как бы не обнажают связи событийного, временного и философского. Но когда на них смотришь через призму произведений последующих, то в них высветляется ранее незамеченное» [5, а 15].
Именно эта цитата определила структуру и содержание нашего исследования. Действительно, большинство произведений Д.С. Мережковского содержат все три указанных направления, которые позволяют в широком контексте, а порой и в неожиданном ракурсе осмыслять и сопоставлять события, личности, эпохи, интерпретировать идеи. Представляется, что три круга Мережковского5 соотносятся с оригинальными6 следующим образом: событийное - это литературно-художественное, временное - общественно-политическое, вечное - религиозно-философское.
Круг первый. Литературно-художественное
Литературно-художественный круг в творчестве Д.С. Мережковского включает в себя три основных направления - поэтическое, критическое и литературное, которые автор активно использовал для обоснования «нового
4 См.: Вишняк М.В. Современные записки: воспоминания редактора. Bloomington: Indiana University Press, 1957. С. 130 [4].
5 Знаковая встреча юного Дмитрия Мережковского с Ф.М. Достоевским состоялась в 1881 г. К личности и творчеству великого писателя Мережковский обращался на протяжении всего творческого пути: от исследования «Л. Толстой и Достоевский» (1892 г.) до «Пророка русской революции» (1906 г.), от изучения «жизни - творчества - религии» русского писателя до предсказания революционных событий, выстраивания собственных религиозно-философских и культурологических концепций.
6 Речь идет о трех кругах Достоевского - трактовке творческого мировоззрения Ф.М. Достоевского, предпринятой Ю.Г. Кудрявцевым (см: Кудрявцев Ю.Г. Три круга Достоевского (Событийное. Социальное. Философское). М.: Изд-во Моск. ун-та, 1979. 344 с [5]).
направления» в искусстве - символизма, а в качестве метода философствования - «прочтения» письменных источников, интерпретации великих личностей и эпох - предложил «субъективно-художественную критику», разграничил поэзию с литературой и обосновал религиозный смысл культуры.
Анализируя поэтическое творчество идеолога «старших символистов», В.Я. Брюсов отметил, что поэзия Мережковского «не импровизация, а развитие в стихах определенных идей», которые через десять-пятнадцать лет должны занять все умы, заполонить все книги»7. Брюсов назвал «Символы» (1892 г.) книгой предчувствий, в которой автор предугадал наступление иной эпохи и вышел за рамки символизма как литературного течения8.
Основной символический принцип - невозможность выразить словами и определениями, а только «знаками, ... молчаниями между слов дать почувствовать несказанное присутствие Божие»9 - Мережковский-поэт сформулировал в одном из своих ранних стихотворений «Не надо звуков» (1895 г.): «Дух божий веет над землею. / Недвижен пруд, безмолвен лес; / Учись великому покою / У вечереющих небес. / Не надо звуков: тише, тише, / У молчаливых облаков / Учись тому теперь, что выше / Земных желаний, дел и слов» [8, с. 33].
Идея разграничения поэзии и литературы стала для Мережковского принципиальной, несмотря на то, что «литература та же поэзия» и «зиждется на стихийных силах поэзии так же, как мировая культура - на первобытных силах природы»10. Отличие же состоит в том, что «поэзия - сила первобытная и вечная, стихийная, непроизвольный и непосредственный дар Божий», а «литература - это сила, которая движет целые поколения и народы по «известному культурному пути»11. По сути, речь идет об обосновании «нового идеального искусства» - символического и божественного. В таком контексте именно поэзия представлялась символисту искусством, способным говорить художественными символами, передавать неуловимые оттенки и бессознательные невысказанные чувства, сильнее действовать на сердце и душу скрытыми смыслами. Литература, по мысли Мережковского, должна была пойти по «новому культурному пути свободного божественного идеализма» под влиянием поэзии. Становится понятным призыв Мережковского к художникам «вступить в период критический, сознательный и культурный!»12.
7 См.: Брюсов В. Д.С. Мережковский как поэт // Д.С. Мережковский: pro et contra: Личность и творчество Дмитрия Мережковского в оценке современников: антология. СПб.: Изд-во Русская Христианская гуманитарная академия, 2001. С. 302 [6].
8 Там же. С. 297-306.
9 См.: Мережковский Д. Балаган и трагедия // Мережковский Д.С. «Акрополь». Избр. лит.-критич. статьи. М.: Кн. палата, 1991. С. 257 [7].
10 См.: Мережковский Д. О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы // Мережковский Д. Л. Толстой и Достоевский. Вечные спутники. М.: Республика, 1995. С. 523 [9].
11 Там же.
12 Там же.
Ранние работы Мережковского-критика - «Крестьянин во французской литературе» (1885 г.) и «Старый вопрос по поводу нового таланта» (1888 г.) о творчестве А.П. Чехова - уже содержали авторские идеи о противопоставлении «бессознательного» в искусстве (чувства, страсти, сердца) «сознательному» (разлагающему анализу и рефлексии), об отрицании «чистой» эстетики/ «чистого» искусства и религиозном смысле творчества. Однако впервые «новые задачи русского искусства» прозвучали в докладе «О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы» (1892 г.). Прочитанный доклад стал важной вехой не только в судьбе Д.С. Мережковского, но и в истории русского символизма: имя автора отождествлялось со становлением нового течения, а 1892 год13 - с моментом зарождения отечественного символизма14.
Здесь же Мережковский обосновал преимущества «субъективно-художественной» критики, противопоставив её критике научной и публицистической. Выступая от лица критика-поэта, Мережковский подчеркнул, что в процессе использования метода критик сам «превращается» в поэта, способного понять и передать не только красоту реальных предметов, но и красоту поэтических образов, которые отразили эти предметы, то есть само отражение красоты. Тайна творчества и гения не доступна при объективно-научном исследовании, рассуждал Мережковский, а критики-публицисты не объясняют, а попирают личность автора, используя её как ораторский пьедестал15. В связи с этим, заявил автор, субъективно-художественный метод имеет и научное значение. Позднее Д.С. Мережковский пояснял, что авторская цель - не объективная, а «откровенно субъективная» - объяснить прошлое «в своем свете, в своем духе, под своим углом зрения»16.
Новый метод не остался незамеченным. Так, А.С. Долинин подчеркивал, что все самые значительные направления в русской критике начала XX века так или иначе связаны с именем Д.С. Мережковского, Н.А. Бердяев назвал его метод «типом критики философской и даже религиозно-философской», «характерным русским явлением»17, а Т. Манн увидел в Д.С. Мережковском «самого гениального критика и психолога мирового класса со времен Ницше»18.
13 «Возникновение его [модернизма] датируется довольно точно: 1892 годом, когда Д.С. Мережковский прочел свою лекцию "О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы"» (см.: Тагер Е.Б. Возникновение модернизма // Русская литература конца XIX - начала XX века. Девяностые годы. М., 1968. С. 142-188 [10]).
14 См.: Тагер Е.Б. Возникновение модернизма. С. 188.
15 См.: Мережковский Д. О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы. С. 531.
16 См.: Вечные спутники // Мережковский Д. Л. Толстой и Достоевский. Вечные спутники. М.: Республика, 1995. С. 351-521 [11].
17 См.: Бердяев Н.А. Русский духовный ренессанс начала ХХ века и журнал «Путь». К десятилетию пути // Бердяев Н.А. Философия творчества, культуры, искусства: в 2 т. Т. 2. М.: Искусство, 1994. С. 306-307 [12].
18 См.: Манн Т. Русская антология // Манн Т. Аристократия духа: сб. очерков, статей и эссе / пер. с нем. С.К. Апта, В.М. Бакусева и др. М., 2009. С. 74 [13].
Интерпретируя «субъективность» в том смысле, в котором она трактовалась Д.С. Мережковским, современный исследователь Н.К. Бонецкая видит ее неотъемлемой чертой русской герменевтики - от ее «предтечи» Вл. Соловьева и вплоть до М. Бахтина, ставит знак равенства между «субъективной критикой» и русской герменевтикой, называет Д.С. Мережковского ее основателем, ключевой фигурой, считая его критические очерки лучшими образцами герменевтической практики19.
Подчеркнем и тот факт, что работа Д.С. Мережковского «О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы» стала первым манифестом отечественного символизма, в котором обосновано представление о «новом идеальном искусстве» как особом культурном пути, определены три его составляющие - «мистическое содержание, символы и расширение художественной впечатлительности», обозначены цель, задачи и роль символа и сим-
20
волизма во «всемирном перевороте в культуре» .
П.П. Перцов назвал работу Д.С. Мережковского «первой ласточкой будущей весны», подчеркнув впервые открытые им новые горизонты теории символизма, расценив выдвинутые задачи как основу миросозерцания Мережковского и «жизнь, взятую во всей ее цельности»21. С.А. Левицкий признал статью «О причинах упадка и новых течениях современной русской литературы» литературным манифестом, уже обеспечившим начинающему автору почетное место в истории русской литературы22. Современные отечественные и западные исследователи солидарны во мнении, что один из самых ранних манифестов русского символизма23 был воспринят как «философское самоопре-
24
деление русского символизма» .
Наряду с критическим и поэтическим творчеством необходимо упомянуть знаковые работы Д.С. Мережковского «Вечные спутники» (1897 г.), «Мистическое движение нашего века» (1893 г.), «Л. Толстой и Достоевский» (1900-1902 гг.), в которых теоретическое обоснование идей литературно-художественного круга получило практическое вопрощение.
19 См.: Бонецкая Н.К. Д.С. Мережковский: герменевтика и экзегетика // Вопросы философии. 2012. № 12. С. 97-114 [14].
20 См.: Мережковский Д. О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы. С. 538.
21 См.: Перцов П.П. Литературный Петербург в 1892-1893 гг. // Перцов П.П. Литературные воспоминания. 1890-1902 гг. М., 2002. С. 88 [15].
22 См.: Левицкий С.А. Очерки по истории русской философии. М.: Канон, 1996. 496 с. С. 272 [16].
23 См.: Ханзен-Лёве А. Русский символизм. Система поэтических мотивов. Ранний символизм. СПб.: Академический проект, 1999. С. 67 [17].
24 См.: Солнцева Н. «Третий Завет Д. Мережковского» // Мережковский Д.С. Вечные спутники. Роман. Стихотворения. Литературные портреты. Дневник. М., 1996. С. 7 [18].
Круг второй. Общественно-политическое
Как известно, отечественный символизм не только развивал философские, культурологические и религиозные идеи, но и творчески преломлял общественные настроения, претендовал на выполнение мировоззренческих функций в общественной и культурной жизни России. Будучи одним из идеологов русского символизма, Д.С. Мережковский не оставался в стороне от общественно-политической жизни России.
Какие же общественно-политической вопросы занимали Мережковского, какие темы поднимал Мережковский как общественный деятель?
Названия работ красноречиво свидетельствуют об их содержании: «Грядущий Хам» (1905 г.), «Мистические хулиганы» (1908 г.), «Больная Россия» (1910 г.), «Еще шаг Грядущего Хама» (1918 г.), «В тихом омуте»25 (1991 г.), «Царство Антихриста» (1922 г.). Остановимся на наиболее значимых, на наш взгляд, моментах.
Одной из актуальных и спорных тем общественно-политического характера в русской философской мысли в первой трети XX века стала тема сопряжения культуры и революции. Причем Д.С. Мережковский одним из первых инициировал постановку этой проблемы26.
Различное понимание целей и задач культуры в условиях революции мотивировало отечественных мыслителей к построению различных концепций «культуры и революции». Наиболее симптоматичными в рассматриваемый период представляются концепции В.Я. Брюсова «Грядущие гунны» (1904 г.), Д.С. Мережковского «Грядущий Хам» (1905 г.) и А.В. Луначарского «Об искусстве и революции» (1906 г.), в которых отражены противоположные точки зрения на революцию и различные версии развития культуры в условиях революции. Д.С. Мережковский доказывал разрушительность революционной энергии и невозможность подчинения культуры пролетарским идеям в отличие от В.Я. Брюсова27 и А.В. Луначарского, которые видели в революции новую
25 В сборник вошли статьи, написанные Д.С. Мережковским с 1896 по 1915 годы, отражающие отношение автора к событиям в России.
26 Интересно, что в одном из последних исследований на эту тему Г. Рауниг назвал А.В. Луначарского и Р. Вагнера первичным фигурами «в отношении искусства и революции»: ни фамилия Д.С. Мережковского, ни период русского религиозного ренессанса не упоминаются в работе. Г. Рауниг рассматривает связь искусства и революции в аналогичный временной период развития западной культуры в сравнении с русским футуризмом (см.: Рауниг Геральд. Искусство и революция: художественный активизм в долгом двадцатом веке. СПб.: Изд-во Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2012. 266 с. [19]).
27 Тем не менее в рецензии В.Я. Брюсова «Чорт и Хам» (1906 г.) отмечалось, что разоблачение пошлого, посредственного и серого является свидетельством верности автора братству «людей истинной культуры» и создает почву для сотрудничества. Более того, в статье «Д.С. Мережковский как поэт» (1910 г.) В.Я. Брюсов еще раз упомянет про «харю Хама» в связи с анализом этических взглядов Д.С. Мережковского. Представляется, что такая оценка могла косвенно свидетельствовать о сомнении автора «гуннов» относительно занятой им самим позиции.
силу, способную привнести позитивные изменения в культуру и общество, а потому приветствовали ее наступление.
Путем противопоставления культуры и цивилизации как материального и духовного начал Д.С. Мережковский выходит на темы противопоставления разума и веры, России и Европы, поиска альтернативных путей выхода из кризисных ситуаций, кризиса культуры в условиях техногенной цивилизации. Д.С. Мережковский не ограничивает себя рамками «культурного» процесса, демонстрируя, что социокультурный и цивилизационный кризисный процесс захватил все стороны жизни. По мысли Д.С. Мережковского, результатом чрезмерного увлечения материальной стороной культуры - достижениями цивилизации - в ущерб духовной стали отчуждение человека и его материальное порабощение, обесценивание идей: люди превратились в дикарей, живущих среди комфорта и прославленных благ научно-технического прогресса, в ученых с холодными звериными сердцами, изобретателей смертоносного оружия,
28
люди живут призрачно, поскольку «дух жизни от них отлетел» .
Цивилизационный кризис стал периодом «мрачных дней всевозможных «кризисов» - политического, социального, экономического, и трактовался Мережковским как парадигмальный кризис и крах пути развития человечества, поскольку «высокая степень материальной цивилизации с низким уровнем идеальной культуры» в итоге приводит общество к упадку и вырождению [20, с. 174].
К основным темам, вынесенным Д.С. Мережковским на российский уровень обсуждения, можно отнести тему интеллигенции и ее роли в социально-политических событиях, концепцию религиозной общественности и религиозной революции, тему социальной справедливости и ценности человеческой жизни, вопросы метафизики зла и правомерности насилия, смертной казни, размышления о возможных путях развития России, обоснование роли и миссии России в спасении мира. Согласно Мережковскому, «Россия должна сделать то, что Европа не сделала, раскрыть не только политическое и социальное, но и религиозное содержание Революции, утвердить свободу со Христом - Абсолютною Личностью. Проблему социального равенства, задачу, заданную людям Богом, <...> Россия должна решить не войною, а миром, не братоубийством, а братством, не разделением, а соединением классов, обществ, государств, народов в союз всечеловеческий, <...> в Церковь Христову Вселенскую» [21, с. 28]. Д.С. Мережковский верил в ведущую роль России во всемирном соединении: «мы ведь сейчас, может быть, отвечаем не только за Россию,
29
но и за мир, нами оставленный» .
В контексте второго круга необходимо отметить открытие в Санкт-Петербурге Религиозно-философских собраний (1901-1903 гг.), которое было
28 См.: Мережковский Д.С. Мистическое движение нашего века // Мережковский Д.С. «Акрополь». Избр. лит.-критич. статьи. М.: Кн. Палата, 1991. С. 175 [20].
29 См.: Мережковский Д.С. О свободе и России // Мережковский Д.С. Царство Антихриста: Статьи периода эмиграции. СПб.: Изд-во Руск. христ. гуманит. ин-та, 2001. С. 248 [22].
вызвано повышенным общественным интересом к религиозным темам, необходимостью их обсуждения, задуманы собрания как встреча-диалог духовенства и интеллигенции с целью обмена мнениями по вопросам веры и решения назревших в обществе проблем. Оценивая деятельность, своевременность и важность «вопрошений» Религиозно-философских собраний, Н.А. Бердяев и здесь отметил главную роль Д.С. Мережковского, «выступавшего со стороны светской культуры»30 [23, с. 196].
Для представителей духовенства это был своего рода путь к единству, чтобы потом этим «единством» можно было вместе жить и работать на «общерусскую пользу»31. По мнению представителей интеллигенции, центральной темой собраний была тема «об отношении церкви к культуре и общественной жизни», поскольку для представителей церкви «христианство давно стало повседневной прозой», в то время как представители светской культуры «хотели, чтобы оно было поэзией». Собрания - это не только общественное событие российского уровня, но и фактическое признание Д.С. Мережковского в статусе значимой фигуры «духовно-культурного ренессанса» и религиозного философа32.
Круг третий. Религиозно-философское
Характеризуя период русского религиозного ренессанса, Н.А. Бердяев по праву отвел главную роль «в пробуждении религиозной тревоги в литературе, культуре» представителю «литературного источника» времени «духовного перелома» Д.С. Мережковскому33. Действительно, какая бы тема не затрагивались Мережковским, он пытался объяснить ее «не столько со стороны эстетической, сколько религиозной». Иными словами, религиозная составляющая становилась доминирующей: «Могу сказать по совести: все, что я говорю и думаю по вопросам религиозным, идет не от книг, не от чужих мыслей, а от моей собственной жизни, - все это я пережил»34.
Так, принципиальное значение для Д.С. Мережковского-символиста имело утверждение религиозного смысла культуры - «культуру должно определить как взаимодействие целых поколений для достижения единой бескорыстной, идеальной цели, ...цели мистической, религиозной ... », понимание творчества как теургии. Категория «символ» («Бог прошел по миру и оставил
30 См.: Бердяев Н.А. Русская идея. Основные проблемы русской мысли Х1Х века и начала ХХ века // Бердяев Н. А. Русская идея. Судьба России. М.: ЗАО «Сварог и К», 1997. С. 196 [23].
31 См.: Вступительная речь Преосвященного Сергия, епископа Ямбургского // Записки Петербургских Религиозно-философских собраний (1901-1903 гг.) / общ. ред. С.М. Половинкина. М.: Республика, 2005. С. 4 [24].
32 См.: Бердяев Н.А. Русская идея. Основные проблемы русской мысли Х1Х века и начала ХХ. С. 4-220.
33 См.: Бердяев Н.А. Русский духовный ренессанс начала ХХ века и журнал «Путь». К десятилетию пути. С. 306.
34 См.: Мережковский Д.С. Автобиографическая заметка // Мережковский Д.С. «Акрополь». Избр. лит.-крит. статьи. М.: Кн. Палата, 1991. С. 321 [25].
следы свои в мире - символы») в трактовке Д.С. Мережковского представляла собой ряд смысловых характеристик, связанных с пониманием начала и конца бытия, культуры, всеединства и соборности, идеала будущего мироустрой-ства35, а символизм в интерпретации Мережковского - это не только литературно-художественный метод и фундамент «нового искусства», культуры, но и новый тип богоискательства.
Д.С. Мережковский-общественный деятель рассматривал революционные события 1905-1907 гг. как религиозную революцию Духа, а в отказе от государственного насилия и в переходе к религиозной общественности - «от власти человеческой к власти Божьей» - мыслитель видел путь к преображению общества. В таком варианте социальная революция имела смысл при условии религиозной революции, а точнее, их слияния, единства. Размышляя о революции и религии, выстраивая и обосновывая концепцию «религиозной революции», Д.С. Мережковский даже выдвинул тезис тождественности религиозных и политических реформ, отметив, что религия - это революция в категории Божеского, а революция - есть религия в категории человеческого», поэтому «религия и есть революция, революция и есть религия»36.
Размышляя вслед за Вл. Соловьевым о свободной теократии, Д.С. Мережковский-богоискатель видел спасение России в «религиозной общественности», которая объединит интеллигенцию, православную церковь и народ. Критика пассивизма (исторического христианства - «паралича церквей») и призыв Д.С. Мережковского к активизму (новому христианству - апокалиптическому) получили развитие в «богоискательстве» религиозного философа, которое было связано с эсхатологическим пониманием христианства и «новым религиозным сознанием». Д.С. Мережковский предложил религиозный «проект» будущего - «Третьего Завета», смыслом которого считал общественное спасение, а в качестве идеала выступала «Святая Плоть» как символ личности, культуры и общества. Д.С. Мережковский отстаивал необходимость культурного, религиозно-нравственного возрождения общества путем формирования Вселенской Церкви.
Романы Д.С. Мережковского-писателя37 уже давно стали частью «вселенской» культуры, что подтверждает комментарий В.В. Розанова: «Когда-
35 См. об этом подробнее: Пчелина О.В. «Бог прошел по миру и оставил следы свои в мире -символы»: символистская концепция Д.С. Мережковского // Д.С. Мережковский: писатель -критик - мыслитель: сб. статей / ред.-сост. О.А. Коростелев, А.А. Холиков. М.: Изд-во «Дмитрий Сечин», Литфакт, 2018. С. 293-294 [26].
36 См.: Мережковский Д.С. Революция и религия [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://az.lib.rU/m/merezhkowskij_d_s/text_0320 (дата обращения 19.12.2018) [27].
37 Речь идет о романах, написанных Д.С. Мережковским в так называемый заключительный (эмигрантский) период творчества: «Тайна Трех» (1925 г.), «Мессия» (1926-1927 гг.), «Наполеон» (1929 г.), «Тайна Запада: Атлантида - Европа (1930 г.)», «Иисус Неизвестный» (1934 г.), «Жанна д'Арк и Третье Царство Духа» (1938 г.), «Данте» (1938 г.), трилогии «Лица святых от Иисуса к нам (Павел. Августин. Св. Францизск Ассизский)» (1936-1938 г.), «Реформаторы (Лютер. Кальвин. Паскаль)»
нибудь вся "русская литература" будет названа в заключительном своем периоде "Эпохою Мережковского". И его мыслей ... но главным образом его действи-
«38
тельно вещих и трагических ожиданий, предчувствий, намеков» .
Согласимся и с мнением философов и историков русского зарубежья Г.П. Струве, В.Н. Ильина, Н.О. Лосского, В.В. Зеньковского и ряда других мыслителей, которые высоко оценили практическую направленность литературно-художественных, общественно-политических, религиозно-философских идей Мережковского - «ведущей фигуры» русского религиозно-философского возрождения начала XX века и «пророка» будущей культуры39.
Список литературы
1. Белый А. Мережковский // Белый А. Символизм как миропонимание. М., 1994. С. 375-382.
2. Белый А. Мережковский. Силуэт // Белый А. Арабески: книга статей. М.: Мусагет, 1911. С. 34-47.
3. Белый А. Мережковский. Силуэт // Мережковский Д.С. В тихом омуте: статьи и исследования разных лет. М., 1991. С. 5-10.
4. Вишняк М.В. Современные записки: воспоминания редактора. Bloomington: Indiana University Press, 1957. 333 с.
5. Кудрявцев Ю.Г. Три круга Достоевского (Событийное. Социальное. Философское). М.: Изд-во Моск. ун-та, 1979. 344 с.
6. Брюсов В. Д.С. Мережковский как поэт // Д.С. Мережковский: pro et contra: Личность и творчество Дмитрия Мережковского в оценке современников: антология. СПб.: Изд-во Русская Христианская гуманитарная академия, 2001. С. 297-306.
7. Мережковский Д. Балаган и трагедия // Мережковский Д.С. «Акрополь». Избр. лит. -критич. статьи. М.: Кн. палата, 1991. С. 252-260.
8. Мережковский Д.С., Гиппиус З.Н. Стихотворения. Таллин, 1992. 96 с.
9. Мережковский Д. О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы // Мережковский Д. Л. Толстой и Достоевский. Вечные спутники. М.: Республика, 1995. С. 522-560.
10. Тагер Е.Б. Возникновение модернизма // Русская литература конца XIX - начала XX века. Девяностые годы. М., 1968. С. 142-188.
11. Вечные спутники // Мережковский Д. Л. Толстой и Достоевский. Вечные спутники. М.: Республика, 1995. С. 351-521.
12. Бердяев Н.А. Русский духовный ренессанс начала ХХ века и журнал «Путь». К десятилетию пути // Бердяев Н.А. Философия творчества, культуры, искусства: в 2 т. Т. 2. М.: Искусство, 1994. С. 301-322.
13. Манн Т. Русская антология // Манн Т. Аристократия духа: сб. очерков, статей и эссе / пер. с нем. С.К. Апта, В.М. Бакусева и др. М., 2009. С. 69-80.
14. Бонецкая Н.К. Д.С. Мережковский: герменевтика и экзегетика // Вопросы философии. 2012. № 12. С. 97-114.
15. Перцов П.П. Литературный Петербург в 1892-1893 гг. // Перцов П.П. Литературные воспоминания. 1890-1902 гг. М., 2002. С. 63-95.
(1939-1940 гг.), «Испанские мистики: Св. Тереза Иисуса, Св. Иоанн Креста, Маленькая Тереза» (1940-1941 гг).
38 См.: Розанов В.В. Апокалипсис нашего времени. М.: Республика, 2000. С. 124 [28].
39 См.: Писатели и критики русской эмиграции о Д.С. Мережковском // Д.С. Мережковский: pro et contra: Личность и творчество Дмитрия Мережковского в оценке современников: антология. СПб., 2001. 560-564 с [29].
16. Левицкий С.А. Очерки по истории русской философии. М.: Канон, 1996. 496 с.
17. Ханзен-Лёве А. Русский символизм. Система поэтических мотивов. Ранний символизм. СПб.: Академический проект, 1999. 511 с.
18. Солнцева Н. «Третий Завет Д. Мережковского» // Мережковский Д.С. Вечные спутники. Роман. Стихотворения. Литературные портреты. Дневник. М., 1996. С. 5-17.
19. Рауниг Геральд. Искусство и революция: художественный активизм в долгом двадцатом веке. СПб.: Изд-во Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2012. 266 с.
20. Мережковский Д.С. Мистическое движение нашего века // Мережковский Д.С. «Акрополь». Избр. лит.-критич. статьи. М.: Кн. Палата, 1991. С. 172-178.
21. Мережковский Д.С. Царство Антихриста. Большевики, Европа и Россия // Мережковский Д.С. Царство Антихриста: Статьи периода эмиграции. СПб.: Изд-во. Русск. христ. гуманит. ин-та, 2001. С. 5-12.
22. Мережковский Д.С. О свободе и России // Мережковский Д.С. Царство Антихриста: Статьи периода эмиграции. СПб.: Изд. Русск. христ. гуманит. ин-та, 2001. С. 245-248.
23. Бердяев Н.А. Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX века и начала XX века // Бердяев Н.А. Русская идея. Судьба России. М.: ЗАО «Сварог и К», 1997. С. 4-220.
24. Вступительная речь Преосвященного Сергия, епископа Ямбургского // Записки Петербургских Религиозно-философских собраний (1901-1903 гг.) / общ. ред. С.М. Половинкина. М.: Республика, 2005. С. 4.
25. Мережковский Д.С. Автобиографическая заметка // Мережковский Д.С. «Акрополь». Избр. лит.-критич. статьи. М.: Кн. Палата, 1991. С. 317-322.
26. Пчелина О.В. «Бог прошел по миру и оставил следы свои в мире - символы»: символистская концепция Д.С. Мережковского // Д.С. Мережковский: писатель - критик - мыслитель: сборник статей / ред.-сост. О.А. Коростелев, А.А. Холиков. М.: Изд-во «Дмитрий Сечин», Лит-факт, 2018. С. 293-294.
27. Мережковский Д.С. Революция и религия [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://az.lib.ru/mmerezhkowskij_d_s/text_0320 (дата обращения 19.12.2018).
28. Розанов В.В. Апокалипсис нашего времени. М.: Республика, 2000. 429 с.
29. Писатели и критики русской эмиграции о Д.С. Мережковском // Д.С. Мережковский: pro et contra: Личность и творчество Дмитрия Мережковского в оценке современников: антология. СПб., 2001. 560-564 с.
References
1. Belyy, A. Merezhkovskiy [Merezhkovsky], in Belyy, A. Simvolizm kak miroponimanie [Symbolism as a Worldview]. Moscow, 1994, pp. 375-382.
2. Belyy, A. Merezhkovskiy. Siluet [Merezhkovsky. Silhouette], in Belyy, A. Arabeski. Kniga statey [Arabeski. Book of articles]. Moscow: Musaget, 1911, pp. 34-47.
3. Belyy, A. Merezhkovskiy. Siluet [Merezhkovsky. Silhouette], in Merezhkovsky, D.S. V tikhom omute: stat'i i issledovaniya raznykh let [In the Quiet Whirlpool: articles and researches of different years]. Moscow, 1991, pp. 5-10.
4. Vishnyak, M.V. Sovremennye zapiski: vospominaniya redaktora [Modern Notes: Memoirs of the Editor]. Bloomington: Indiana University Press, 1957. 333 p.
5. Kudryavtsev, Yu.G. Tri kruga Dostoevskogo (Sobytiynoe. Sotsial'noe. Filosofskoe) [Three Ск-cles of Dostoevsky (The Event. The Social. The Philosophical)]. Moscow: Izdatel'stvo Moskovskogo universiteta, 1979. 344 p.
6. Bryusov, V. D.S. Merezhkovskiy kak poet [D.S. Merezhkovsky as a poet], in D.S. Merezhkov-skiy: pro et contra: Lichnost' i tvorchestvo Dmitriya Merezhkovskogo v otsenke sovremennikov: an-tologiya [D.S. Merezhkovsky: pro et contra: Personality and Creativity of Dmitry Merezhkovsky in the assessment of Contemporaries: Anthology]. Saint-Petersburg: Izdatel'stvo Russkaya Khristianskaya gumanitarnaya akademiya, 2001, pp. 297-306.
7. Merezhkovskiy, D. Balagan i tragediya [Balagan and Tragedy], in Merezhkovskiy, D.S. «Akropol'». Izbr. lit. - kritich. stat'i. [«Acropolis». The best lit. - critical articles]. Moscow: Knizhnaya palata, 1991, pp. 252-260.
8. Merezhkovskiy, D.S., Gippius Z.N. Stikhotvoreniya [Poems]. Tallin, 1992. 96 p.
9. Merezhkovskiy, D. O prichinakh upadka i o novykh techeniyakh sovremennoy russkoy litera-tury [On the reasons of Decadence and new currents of modern Russian literature], in Merezhkovskiy, D. L. Tolstoy iDostoevskiy. Vechnye sputniki [L. Tolstoy and Dostoevsky. Eternal Satellites]. Moscow: Respublika, 1995, pp. 522-560.
10. Tager E.B. Vozniknovenie modernizma [The Emergence of Modernism], in Russkaya literatura kontsa XIX - nachala XX veka. Devyanostye gody. [Appearance of Modernism in Russian literature of the end of XIX - beginning of XX century. Ninety years]. Moscow, 1968, pp. 142-188.
11. Merezhkovskiy, D. Vechnye sputniki [Eternal Satellites], in Merezhkovskiy, D. L. Tolstoy i Dostoevskiy. Vechnye sputniki [L. Tolstoy and Dostoevsky. Eternal Satellites]. Moscow: Respublika, 1995, pp. 351-521.
12. Berdyaev, N.A. Russkiy dukhovnyy renessans nachala XX veka i zhurnal «Put'». K desya-tiletiyu puti [Russian Spiritual Renaissance of the beginning of the XX century and the magazine «The Way». By the decade of the way], in Berdyaev, N.A. Filosofiya tvorchestva, kul'tury, iskusstva: v 2 t., t. 2 [Philosophy of creativity, culture, art: in 2 vol., vol. 2]. Moscow: Iskusstvo, 1994, pp. 301-322.
13. Mann, T. Russkaya antologiya [Russian Anthology], in Mann, T. Aristokratiya dukha: sbornik ocherkov, statey i esse [Aristocracy of Spirit: collection of essays, articles and essays]. Moscow, 2009, pp. 69-80.
14. Bonetskaya, N.K. D.S. Merezhkovskiy: germenevtika i ekzegetika [D.S. Merezhkovsky: Her-meneutics and Exegetics], in Voprosy flosofi, 2012, no. 12, pp. 97-114.
15. Pertsov, P.P. Literaturnyy Peterburg v 1892-1893 gg. [Literary Petersburg in 1892-1893], in Pertsov, P.P. Literaturnye vospominaniya. 1890-1902 gg. [Literary memories. 1890-1902]. Moscow, 2002, pp. 63-95.
16. Levitskiy, S.A. Ocherki po istorii russkoy filosofii [Essays on the History of Russian Philosophy]. Moscow: Kanon, 1996. 496 p.
17. Khanzen-Leve, A. Russkiy simvolizm. Sistema poeticheskikh motivov. Ranniy simvolizm [Russian Symbolism. System of poetic motifs. Early symbolism]. Saint-Petersburg: Akademicheskiy proekt, 1999. 511 p.
18. Solntseva, N. «Tretiy Zavet D. Merezhkovskogo» [D. Merezhkovsky's Third Testament], in Merezhkovskiy, D.S. Vechnye sputniki. Roman. Stikhotvoreniya. Literaturnye portrety. Dnevnik. [Merezhkovsky D.S. Eternal Satellites. Roman. Poems. Literary portraits. Diary]. Moscow, 1996, pp. 5-17.
19. Raunig Geral'd. Iskusstvo i revolyutsiya: khudozhestvennyy aktivizm v dolgom dvadtsatom veke [Art and revolution: artistic activism in the long twentieth century]. Saint-Petersburg: Izdatel'stvo Evropeyskogo universiteta v Sankt-Peterburge, 2012. 266 p.
20. Merezhkovskiy, D.S. Misticheskoe dvizhenie nashego veka [Mystical movement of our century], in Merezhkovskiy, D.S. «Akropol'». Izbr. lit. - kritich. stat'i [«Acropolis». The best lit. - critical articles]. Moscow: Knizhnaya Palata, 1991, pp. 172-178.
21. Merezhkovskiy, D.S. Tsarstvo Antikhrista. Bol'sheviki, Evropa i Rossiya [The Kingdom of the Antichrist. Bolsheviks, Europe and Russia], in Merezhkovskiy, D.S. Tsarstvo Antikhrista: Stat'iperioda emigratsii [The Kingdom of the Antichrist: Articles of the period of emigration]. Saint-Petersburg: Izdatel'stvo Russkogo khristianskogo gumanitarnogo instituta, 2001, pp. 5-12.
22. Merezhkovskiy, D.S. O svobode i Rossii [About Freedom and Russia], in Merezhkovskiy, D.S. Tsarstvo Antikhrista: Stat'i perioda emigratsii [The Kingdom of the Antichrist: Articles of the period of emigration]. Saint-Petersburg: Izdatel'stvo Russkogo khristianskogo gumanitarnogo instituta, 2001, pp. 245-248.
23. Berdyaev, N.A. Russkaya ideya. Osnovnye problemy russkoy mysli XIX veka i nachala XX veka [Russian idea. Main Problems of Russian Thought of the 19th Century and the Beginning of the 20th Century], in Berdyaev, N.A. Russkaya ideya. Sud'ba Rossii [Russian Idea. Destiny of Russia]. Moscow: ZAO «Svarog i K», 1997, pp. 4-220.
24. Vstupitel'naya rech' Preosvyashchennogo Sergiya, episkopa Yamburgskogo [Opening speech by His Grace Sergius, Bishop of Yamburg], in Zapiski Peterburgskikh Religiozno-filosofskikh sobraniy (1901-1903) [Notes of St. Petersburg Religious and Philosophical Assemblies (1901-1903)]. Moscow: Respublika, 2005. 4 p.
25. Merezhkovskiy, D.S. Avtobiograficheskaya zametka [Autobiographical note], in Merezhkovskiy, D.S. «Akropol'». Izbr. lit. - kritich. stat'i [«Acropolis». The best lit. - critical articles]. Moscow: Knizhnaya Palata, 1991, pp. 317-322.
26. Pchelina, O.V. «Bog proshel po miru i ostavil sledy svoi v mire - simvoly»: simvolistskaya kontseptsiya D.S. Merezhkovskogo [«God passed through the World and left His traces in the World -Symbols»: symbolistic concept of D.S. Merezhkovsky], in Sbornik statey «D.S. Merezhkovskiy: pisatel' - kritik - myslitel'» [Collection of articles «D.S. Merezhkovsky: writer - critic - thinker»]. Moscow: Izdatel'stvo «Dmitriy Sechin», Litfakt, 2018, pp. 293-294.
27. Merezhkovskiy, D.S. Revolyutsiya i religiya [Revolution and Religion]. Available at: http://az.lib.ru/m/merezhkowskij_d_s/text_0320 (date of the address 19.12.2018).
28. Rozanov, V.V. Apokalipsis nashego vremeni [Apocalypse of our time]. Moscow: Respublika, 2000. 429 p.
29. Pisateli i kritiki russkoy emigratsii o D.S. Merezhkovskom [Writers and critics of the Russian emigration about D.S. Merezhkovsky], in D.S. Merezhkovskiy: pro et contra: Lichnost' i tvorchestvo Dmitriya Merezhkovskogo v otsenke sovremennikov: antologiya [Personality and creativity of Dmitry Merezhkovsky in the assessment of contemporaries: anthology]. Saint-Petersburg, 2001, pp. 560-564.
