CC BY
121
ИСТОРИОГРАФИЯ ВСЕОБЩЕЙ И ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ИСТОРИИ
Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2014. № 4 (4). С. 39-43. УДК 930.1
А. А. Тарасова
ТРЕТЬЯ МАКЕДОНСКАЯ ВОЙНА И ЕЁ МЕСТО В ВОСТОЧНОЙ ПОЛИТИКЕ РИМА В «КЛАССИЧЕСКОЙ» СОВЕТСКОЙ ИСТОРИОГРАФИИ ДРЕВНОСТИ*
В статье анализируются изменения в освещении событий Третьей Македонской войны в советской историографии конца 1940-1960-х гг. Автор поднимает вопрос о возможности существования альтернативных видений прошлого в рамках советского марксизма.
Ключевые слова: античность; эллинизм; Рим; Третья Македонская война; марксизм; советская историография.
A. A. Tarasova
THIRD MACEDONIAN WAR AND ITS PLACE IN THE EASTERN POLICY OF ROME IN THE «CLASSICAL» SOVIET HISTORIOGRAPHY OF ANTIQUITY
The paper analyzes the changes in the coverage of the events of the Third Macedonian War in soviet historiography the end of 1940-1960's. The author raises the question of the possible existence of alternative visions of the past as part of soviet marxism.
Keywords: antiquity; Hellenism; Rome; Third Macedonian War; marxism; soviet historiography.
Третья Македонская война (171-168 гг. до н. э.), безусловно, является одним из ключевых событий в истории античности. Именно раздробление Македонии Т. Моммзен связывает с установлением «римского всемирного владычества», после которого подчинение Египта и Сирии было «нетрудным» делом [1]. Сторонники концепции «римского оборонительного империализма» настаивают на случайном характере данных событий, сторонники же «агрессивного римского империализма» говорят о тщательно спланированной политике Рима. Как отмечает В. И. Кащеев, «последняя точка зрения близ-
ка к марксистской концепции восточной политики Рима, но не тождественна ей» [2]. Очевидно, что концепция, исходящая из «случайного» хода событий, а priori не могла возникнуть в рамках марксистской теории, которая всегда исходила из «полноценных» объяснений, у значимых событий не могло быть незначительных причин. Советские исследователи трактовали конкретно-исторические события, опираясь на идеи Ф. Энгельса о сущности рабства и противоречии, возникающем в обществе, основанном на рабовладельческом способе производства, а также на том, что это противоречие в большинстве
* Исследование проводилось при финансовой поддержке гранта молодым ученым ОмГУ (проект № МУ-3/2014).
© Тарасова А. А., 2014
случаев разрешается путем насильственного порабощения гибнущего общества другим, более сильным (Греция была покорена Македонией, а позже Римом).
Для советской историографии древности, особенно времени обретения ею «классического» образа [3], в освещении данного сюжета чужды и непонятны споры зарубежных авторов о причинах начала войны, так как сама теория давала ответ на этот вопрос. Отметим, что в современной отечественной литературе данный пробел был отчасти восполнен статьей А. П. Беликова [4]. Нас же интересует вопрос о том, как советские историки на примере конкретно-исторического сюжета решали противоречивые вопросы, встраивали данный сюжет в утвержденный «классический» канон и как этот канон трансформировался в условиях дискуссий 1950-1960-х гг.
Одним из основных вопросов в освещении истории Третьей Македонской войны, вызывающих споры среди западных исследователей, является характеристика личности Персея. Следуя античной традиции, в литературе существуют две противоположные точки зрения на Персея, основанные на личных качествах в оценке его способности управлять государством. Положительная оценка его личных качеств приписывается Аппиану, негативная - Полибию и Ливию, данная характеристика является ещё одним фактором для подтверждения вывода либо о случайности, либо о закономерности победы Рима при Пидне. На первый взгляд кажется очевидным утверждение, что для советской историографии данный вопрос и не мог быть актуальным, так как личность была исключена из концепции, из числа решающих, преобразующих факторов в общем ходе исторического процесса. В теории объективные факторы должны были создавать условия, которые бы неизбежно привели к войне, и задачей советских авторов было обозначить эти условия. Однако же если обратиться к ключевым трудам советских авторов, то ко времени сложения «классических» схем изображения прошлого личность Персея не только не была исключена, но и работала на подтверждение концепции о закономерности и неизбежности победы Рима при Пидне.
Главные достижения предыдущего этапа развития советской науки комплексно и
отчетливо отражаются в учебных пособиях. По интересующему нас вопросу учебник С. И. Ковалёва «История Рима» (1948), безусловно, является ключевым. Ковалев, не раз подвергнутый критике, в том числе и за схематизм в изложении древней истории [5], написал умеренную в оценках книгу, делая акцент не на теорию, а на материал.
С. И. Ковалёв в «Истории Рима» возлагает большую часть ответственности за проигрыш в войне на Персея, указывая на то, что его отец Филипп оставил ему «сильное в военном отношении и сравнительно хорошо организованное государство», а Персей своей «нерешительностью» упустил возможность напасть на Рим [6]. Субъективные причины в описании событий «уничтожения» Македонской монархии у Ковалёва преобладают над объективными (в первую очередь над социально-экономическими), в целом в данном учебнике вообще отсутствуют обширные обобщения, и описание данного события не является исключением. Ковалёв в своем повествовании делает акцент на талант военачальника и «исключительную честность Люция Эмилия Павла», благодаря которым римская армия смогла разбить македонские войска в битве при Пидне [7].
И если для истории Рима Третья Македонская война - один из значимых этапов в создании римской «мировой державы», то для истории эллинизма это событие является началом конца эллинистической истории, то есть эллинистический мир не может существовать вне римской истории.
В монографии А. Б. Рановича (судя по всему, этот труд изначально создавался как «классический» [8]), Третья Македонская война должна была быть вписана в относительно строгую теорию. Из-за страноведческого характера изложения материала события Третьей Македонской войны в большей степени представлены в главе «Греция и Македония».
Основную причину войны Ранович усматривает в том, что сенат не мог позволить Персею «вести великодержавную политику», отметив при этом негативное отношение к нему всей греческой знати. Таким образом, основной акцент в описании данного события переносится на «классовую борьбу», противоречия между народом и знатью, вы-
ступавшей за римский «порядок» [9]. Для большей убедительности своего тезиса о нарастании классовых противоречий Ранович дает описание злоупотреблений Херона в Спарте, цитируя Полибия. И без всяких пояснений следующий абзац начинает со слов: «Недовольство масс населения в Македонии позволило появившемуся здесь Лже-Филиппу ... быстро овладеть страной» [10]. Описание «конца существования Македонского государства» не содержит сколько-нибудь глубоких рассуждений, излагается общеизвестный факт о разделе Македонии на четыре части. Такая подача данного материала также отвечает замыслу работы - показать закономерности развития рабовладельческого общества и их зависимость в первую очередь от классовой борьбы. События сирийско-египетской войны, на которых автор специально не останавливается, служат лишь примером глубоких противоречий внутри эллинистического мира.
Таким образом, к 1950-м гг. общая схема описания данной войны сводилась к тому, что Филипп, готовившийся к войне с Римом, оставил Персею достаточно сильное царство. На стороне Персея были обширные народные массы Греции, против него выступала имущая прослойка населения. Войну объявил сенат, и после ряда незначительных побед македонской армии в итоговом сражении, благодаря Луцию Эмилию Павлу, Рим одержал победу и упразднил македонское царство. С учетом разных жанров трудов, выбранных нами для анализа, отметим, что личность Персея в большей или меньшей степени присутствует в концептуальных построениях в качестве одного из факторов, повлиявших на завоевание Римом Востока. В работе С. И. Ковалёва Персей выступает в качестве самостоятельного фактора, в исследовании А. Б. Рановича - как выразитель интересов народных масс Греции. Именно умелое использование и правильная интерпретация таких фактов делает возможным более убедительное доказательство собственной теории и её гибкость, а также показывает возможные альтернативы в освещении данных событий.
Дискуссии, начавшиеся в 1950-х гг. по ряду сложных вопросов истории древности, отказ от теории «революции рабов» и теоре-
тико-методологические поиски советских исследователей привели к всплеску конкретно-исторических работ и пересмотру ряда тем. Третья Македонская война не попала в круг таких исследований, так как даже усиленная А. Б. Рановичем классовая составляющая в причинах начала и хода этой войны не меняла её основного содержания и значения для мировой истории. Привычное её описание в рамках истории Рима было институционально закреплено во всех учебниках и не вызывало сомнения.
Монография А. С. Шофмана «История античной Македонии» [11], вышедшая в начале 1960-х гг., дает возможность в рамках марксистской исторической традиции посмотреть на события Третьей Македонской войны с позиции проигравшей стороны и в рамках «трансформированного образа древности». Отчасти это дает надежду на появление альтернативного видения процесса истории в безальтернативном пространстве советского марксизма. Главной задачей исследования, по словам автора, является выявление «социально-экономических закономерностей в развитии македонского общества». И именно здесь проявляется отход от умеренности, переход к объективным причинам. В конце «классического» периода развития советской историографии древности поиски утраченного марксизма привели исследователей к увеличению роли объективных факторов и замалчиванию субъективных. Так к 1960-м гг. объяснение через социально-экономические причины окончательно отодвинуло конкретно-исторические условия. Поэтому автор акцентирует внимание читателя не на описании событий Третьей Македонской войны, а на «загнивающей македонской экономике». Шофман делает вывод о неизбежности завоевания Римом Македонии, так как эта неизбежность была заложена внутренними причинами. И даже «восстановление хозяйства Македонии и её военной мощи» в последние годы правления Филиппа А.С. Шофман трактует не как положительный момент, не как возможность выхода из кризиса, а как доказательство обречённости Македонии даже в случае возрождения. «Однако благополучие Македонского государства было весьма относительным. Это ещё больше углубило кризис» [12].
К внутренним причинам, повлиявшим на закономерность проигрыша Македонии, можно отнести то, что к социальной борьбе, вытекающей из кризиса рабовладения, «примешивалась и тесно переплеталась с ней борьба проримской и промакедонской группировок» [13]. Как мы видим, это не самостоятельный фактор, а лишь особенность конкретно-исторического сюжета, что отличает этого автора от предыдущих, которые данный аспект трактовали как проявление классовой борьбы. Личность Персея вообще уходит на второй план и в созданной концепции не имеет никого значения.
Подводя итог своим рассуждениям, Шофман пишет, что «победа той или иной стороны, в конечном счете, зависит от объективных причин, которые лежат в экономике того или иного государства и в политике классов, ведущих войну или в ней участвующих» [14]. Таким образом, сама причина начала войны выводится из ряда ключевых проблем истории. Соответственно, споры о возможных альтернативах исторических событий неуместны, так как историю пишут победители.
Шофман выступает в этой работе в качестве приверженца «канонической» версии советского марксизма, указывая даже не на закономерность, а на невозможность альтернатив исторического процесса и его предопределенность исключительно внутренними факторами. Учет в объяснении какого-либо события или явления совокупности внешних и внутренних факторов, повлиявших на них, делает это объяснение (в широком смысле -концепцию) более гибким и способным отвечать на критические вызовы. Обращение же исключительно к внутренним причинам события, явления ограничивает теорию и представляет собой более «каноническую» советско-марксистскую версию.
Одним из достоинств исследования, по мнению Н. Н. Пикуса, является то, что Шоф-ману удалось доказать следующее: не превосходство римской военной тактики и общий кризис эллинистического мира, на которые до сих пор прежде всего обращали внимание исследователи, облегчили римлянам завоевание Македонии, а резкие противоречия в господствующем классе Македонии, государственная власть которой в лице Ан-
тигонидов не обеспечивала защиту рабовладельцев и крупных земельных собственников от нападений со стороны соседей [15].
Так умеренные оценки в освещении Третьей Македонской войны, не противоречащие избранной методологии, сменяются более жесткими, безальтернативными к началу 1960-х гг., всё объяснение сводится к кризису рабовладельческой экономики, охватившему весь эллинистический мир. Это свидетельствует о сложении четких рамок, критериев определения «советского» исследования, что отчасти позволило в 19601970-х гг. выйти на новый уровень в освещении отдельных тем, например, о различных слоях трудового населения в древности [16], а отчасти формализовать и даже законсервировать разработку не «советских» тем, но марксистских, что позволяет нам говорить о феномене «упущенной возможности» в советской историографии древности [17].
1. Моммзен Т. История Рима / под ред. С. И. Ковалева и Н. А. Машкина. - СПб., 1997. -С.606-609.
2. Кащеев В. И. Первая римско-македонская война в интерпретации английских и американских антиковедов // Античный мир и археология. - Вып. 6. - Саратов, 1986. - С. 43.
3. В работе мы опираемся на периодизацию, предложенную С. Б. Крихом и О. В. Метель. См.: Крих С. Б., Метель О. В. Советская историография древности в контексте мировой историографической мысли. - М., 2014.
4. См.: Беликов А. П. Третья Македонская война: проблема вины сторон // ВДИ. - 1997. - № 3. - С.149-157.
5. Машкин Н. А. Рецензия на книгу С. И. Ковалева «История рабовладельческого общества» // Исторический журнал. - 1937. - № 5. -С.137-143.
6. Ковалёв С. И. История Рима. - Л., 1948. -С. 282-283.
7. Там же. - С. 286.
8. Подробнее об этом см.: Тарасова А. А. Складывание «классической» историографии эллинизма. Постановка проблемы города и деревни на эллинистическом Востоке // Социальные институты в истории: ретроспекция и реальность : сб. ст. - Вып. 1. - Омск, 2014. -С. 172-180.
9. Ранович А. Б. Эллинизм и его историческая роль. - М. ; Л., 1950. - С. 266.
10. Там же. - С. 267.
11. Данное исследование вышло в двух частях в 1960 и 1963 гг. Нас интересует вторая часть: Шофман А. С. История античной Македонии. -Ч. 2. - Казань, 1963.
12. Там же. - С. 245.
13. Шофман А. С. История античной Македонии. -С. 246.
14. Там же. - С. 267.
15. Пикус Н. Н. Рец. на: А. С. Шофман. История античной Македонии // ВИ. - 1964. - № 1. -С. 158.
16. Напр.: Берлеев О. Д. Трудовое население Египта в эпоху Среднего царства. - М., 1972 ; Дьяконов И. М. Рабы, илоты и крепостные в ранней древности // ВДИ. - 1973. - № 4. -С. 3-29 ; Штаерман Е. М. Рабы и отпущенники
в социальной борьбе конца республики // ВДИ. - 1962. - № 1. - С. 24-45 и др.
17. Тарасова А. А. Проблема «упущенной возможности» в советской историографии древности // Актуальные проблемы исторических исследований: взгляд молодых ученых : сборник материалов III Всероссийской молодежной научной конференции (Новосибирск, 2124 августа 2013 г.). - Новосибирск, 2013. -С. 6-9.
