CC BY
54
ТРЕХМЕРНАЯ КОММУНИКАТИВНАЯ МОДЕЛЬ ПРАВООБРАЗОВАНИЯ
М. В. НЕМЫТИНА*
В настоящей статье рассматривается коммуникативная модель правообразования в современном обществе на основе идентификации интересов субъектов правового общения и трансляции их в публичное пространство институциональными и нормативными средствами. По мнению автора, правотворческая активность субъектов правового общения имеет три измерения: 1) политико-законотворческое, осуществляемое посредством участия в законотворческой деятельности государства; 2) юридико-практиче-ское — использование публичными корпорациями механизма формирования судебной практики; 3) корпоративно-публичное, связанное с созданием иными (кроме государства) публичными корпорациями актов, норм и правил, которые могут иметь самостоятельную правовую ценность. Особое внимание уделяется обоснованию трансформации корпоративно-частных интересов в корпоративно-публичные. Создаваемые иными, кроме государства, корпоративно-публичными образованиями массивы норм могут обладать самостоятельной правовой ценностью, если они отвечают требованиям общей пользы и справедливости. Предлагаемая модель правообразо-вания на основе согласования интересов субъектов правового общения открывает большие возможности для трансляции в публичное пространство корпоративно-частных интересов и интересов институтов гражданского общества. В рамках социологического концепта понимания права автор обосновывает возможности правотворческой активности, наряду с государством, иных публичных корпораций, делая акцент на профессиональных сообществах и публичных корпорациях бизнеса. Отмечается, что идентификация интересов, способов и форм взаимодействия субъектов правового общения в современном обществе значима в равной мере для юридической науки, правотворческого процесса и правоприменительной практики. КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: интересы в обществе, субъекты правового общения, корпоративно-публичное регулирование, законотворчество, судебная практика, бизнес-сообщество, корпоративные нормы.
Немытина Марина Викторовна, доктор юридических наук,
профессор, заведующая кафедрой теории и истории государства и права Российского университета дружбы народов
* Nemytina Marina Victorovna — doctor of legal sciences, professor, head of the Department of Theory and History of State and Law, Peoples' Friendship University of Russia. E-mail: kafedra-teoria@yandex.ru © HeMbiTurna M. B., 2015
NEMYTINA M. V. THE THREE-DIMENSIONAL COMMUNICATIVE MODEL OF LAW-MAKING PROCESS
This article examines the communicative model of the law-making process in a modern society on the basis of identifying the interests of agents of legal communication and their transmission into the public space by institutional and regulatory means. According to the author, the law-making activity of the agents of legal communication has three dimensions: 1) politically-legislative one, which is realized through participation in the legislative activities of the state; 2) legal practice which means the use by the public corporations of the mechanism of case law formation; 3) corporate public one which is associated with the creation of acts, rules and regulations by public corporations, other than the state, which may have an independent legal value. Special attention is paid to the justification of transformation of corporate private relations into corporate public ones. According to the author, legal norms created by non-state corporate and public entities can have independent legal value if they meet the requirements of the common benefit and justice. The proposed model of the law-making process on the basis of coordinating the interests of agents of legal communication reveals great opportunities for transmitting the corporate private interests and the interests of civil society institutions into the public space. Within the sociological concept of law interpretation, the author substantiates the possibility of law-making activity of other public corporations, along with government, with an emphasis on professional societies and public business corporations. The author notes that the identification of interests, methods and forms of interaction of agents of legal communication in the modern society is equally important for legal science, legislative process and law enforcement practice.
KEYWORDS: interests in society, agents of legal communication, corporate public regulation, law making, case law, business community, corporate rules.
События последних месяцев в России и вокруг нее, глубокий кризис политики государства во всех сферах жизни российского общества отчетливо показали необходимость поиска новых стратегий правового развития. Опираясь на достаточно хорошо разработанные в науке проблемы интересов в праве,1 следует попытаться сосредоточить внимание на таких аспектах, как идентификация интересов существующих в обществе публичных корпораций, их правотворческая активность, возможности создания иными, кроме государства, корпорациями публичного правового регулирования.
Правовое развитие современного общества определяют формирующиеся в нем интересы различных субъектов правового общения, идентификация которых значима в равной мере для науки, правотворческого процесса и правоприменительной практики. Будь то выработка стратегии правового развития страны, инициирование законодательного процесса,
1 Начало изучения проблемы интересов в праве связывают с именем Р. Иеринга. Эта проблема представлена в трудах дореволюционных российских (Н. М. Коркунов, С. А. Муромцев) и западных (Р. Паунд, Ю. Стоун) правоведов. В советском правоведении проблема интересов рассматривалась А. И. Экимовым. В настоящее время разработка данной проблемы в теоретико-правовой и отраслевой науке осуществляется главным образом в русле выявления соотношения и поиска баланса частных и публичных интересов в обществе.
60
построение концепции законодательного акта или формирование позиции юриста по конкретному делу, подлежащему рассмотрению в суде, — в каждом случае определяющими являются интересы участников коммуникации. Именно от них зависят побуждение и мотивация, цели и задачи, стратегия и тактика деятельности субъектов правового общения.
Р. Давид в работе «Основные правовые системы современности», переведенной на русский язык, изданной еще в советский период большим тиражом и потому ставшей для отечественных правоведов классикой юриспруденции, констатировал, что «в одном и том же государстве действуют несколько конкурирующих правовых систем. Свое право имеют и негосударственные общности: каноническое право, мусульманское право, индусское право, иудейское право. Существует также международное право, призванное регулировать во всемирном и региональном масштабе межгосударственные и внешнеторговые отношения».2
Г. В. Мальцев, характеризуя властные проявления в обществе, отме-чал: «Социальные организации, порождающие особый тип власти, могут возникать на политической (государство, партии, общественно-политические объединения), конфессиональной (церковь, религиозные объединения), экономической (цехи, гильдии, концерны, корпорации, промышленные и финансовые союзы) и т. п. основе. Все они по отношению к членам общества, постоянно находящимся в экономическом, правовом, духовном и др. общении, выступают как внешний авторитет, оказывающий целенаправленное воздействие на первичные отношения власти с тем, чтобы придать им регулируемый характер».3
На существование в правовом пространстве наряду с государственной и других правовых систем обращают внимание российские правоведы. А. В. Поляков и Е. В. Тимошина отмечают: «Социологически ориентированные правовые концепции исходят из того, что в одно и то же время на одном и том же социальном пространстве могут сосуществовать несколько правовых систем, прежде всего государственная, но наряду с ней и другие, независимые от нее и соперничающие с ней».4 Функционирование такого рода правовых систем авторы связывают с существующими в обществе интересами различных сообществ. Они полагают, что «корпоративное право возникает в самых разнообразных человеческих сообществах, создаваемых по интересам, и направлено на осуществление функций и целей этих сообществ».5 Авторы усматривают действие корпоративного права, например, «в сфере политических отношений между партиями и внутри самих партий».6
Социологически ориентированные концепции правоведения предполагают: 1) признание многообразия существующих в современном
2 Давид Р. Основные правовые системы современности. М., 1988. С. 37-38.
3 Мальцев Г. В. Понимание права. Подходы и проблемы. М., 1999. С. 297.
4 Поляков А. В., Тимошина Е. В. Общая теория права. Курс лекций. СПб., 2005. С. 115.
5 Там же. С. 120.
6 Там же.
61
обществе публичных систем и подсистем — национальная государственно-правовая система соотносится с другими публичными системами на пространстве страны и за ее пределами; 2) существование публично-правовых систем на разных уровнях общественной жизни и в различных ее сферах (территориальной, профессиональной, партийной, конфессиональной, этнической, международной и др.); 3) функционирование правовых систем, представляющих интересы сообществ, вне зависимости от факта их признания государством, как самодостаточных, саморегулируемых в рамках публичного правопорядка.
Публичные интересы в современной России призваны представлять не только институты государства, но и институты общества: местное самоуправление, самостоятельное и независимое от государственной власти в пределах его компетенции, политические партии, религиозные конфессии, профессиональные, творческие и иные общественные объединения. Институты общества, существуя и функционируя в рамках установленных государством организационно-правовых и нормативно-правовых форм, имеют собственную институциональную основу, отражающуюся в системе органов управления и самоуправления, корпоративных правилах, этических кодексах, иных нормативных актах, а также процедурах, которым подчиняются и которым следуют участники корпорации.
Понятия «публичное» и «государственное» в России на уровне доктрины и законодательства перестали быть синонимами. В то же время на уровне правосознания представителей властных структур, в практике принятия политических решений и управления продолжают позиционироваться как публичные именно государственные интересы и подчас только они. Эта особенность понимания публичного, его отечественная интерпретация, очевидно, имеет исторические корни, отражает особенности отечественной правовой культуры.7 В данном контексте можно предположить, что решения, принятые органами государственной власти без «включения» адекватных механизмов согласования с обществом, носят авторитарист-ский и волюнтаристский характер, воспроизводят существовавшие в отечественном прошлом модели руководства страной.
Иные, кроме государственных, публичные интересы в российском обществе пока слабо представлены. Вместе с тем все более превалирует тенденция партнерства институтов государства и гражданского общества в различных сферах. Государство, которое по своей сути и предназначению
7 Так, В. С. Степин предлагает следующую трактовку культуры: «Культура может быть определена как система исторически развивающихся надбиологических программ человеческой жизнедеятельности (деятельности, поведения и общения), обеспечивающих воспроизводство и изменение социальной жизни во всех ее основных проявлениях» (Степин В. С. История и философия науки. Учебник для аспирантов и соискателей ученой степени кандидата наук. М.: Академический проспект; Трикста, 2011. С. 107). В русле предлагаемого В. С. Степиным общего понимания культуры правовую культуру можно определить как надбиологическую программу жизнедеятельности общества, предполагающую следование в юридической жизни устоявшимся моделям, образцам, стереотипам поведения, традициям.
62
является корпоративно-публичным образованием, пытается согласовывать интересы различных составляющих общества. Пусть не так быстро, как того бы хотелось, институты гражданского общества тоже эволюционируют, все более отчетливо осознавая свои корпоративные интересы и приобретая опыт представления этих интересов в публичном пространстве легальными средствами.
Критериями идентификации субъектов в качестве публичных корпораций являются: а) общность интересов их участников (государственных, партийных, территориальных, этнических, конфессиональных, профессиональных, творческих и др.); б) направленность деятельности на достижение публичных целей на основе справедливости, общей пользы, общего блага; в) институционализация этих интересов и целей, когда они приобретают устойчивый характер в рамках организационно-властных и нормативных форм.
Можно предложить трехмерную коммуникативную модель трансляции и институционализации интересов публичных корпораций в правовом пространстве, которая предполагает: первое измерение в виде лоббирования интересов в законодательном процессе, иной нормотворческой деятельности с использованием как политических, так и юридических средств; второе измерение как использование собственно юридических механизмов, путем формирования судебной практики, вынесения судебных решений и определения тенденций судебной и иной правоприменительной практики; третье измерение, предполагающее создание существующими в обществе корпорациями собственного корпоративно-публичного нормативного регулирования.
Таким образом, можно обозначить три вектора трансляции интересов публичных корпораций в правовое пространство:
1) посредством участия в законопроектной и законодательной деятельности, разработки законопроектов, внесения их в Государственную Думу РФ субъектами законодательной инициативы (ст. 104 Конституции РФ), лоббирования интересов в парламенте через депутатские фракции, независимых депутатов, а также участия в законодательном процессе на уровне субъектов РФ, иной нормотворческой деятельности, осуществляемой государством;
2) путем формирования судебной практики, последовательно и целенаправленно добиваясь вынесения государственной системой правосудия решений, в которых будет отражена соответствующая юридическая позиция, и тем самым интересам корпоративно-публичных субъектов будет придан правовой характер посредством состоявшегося судебного решения;
3) через создание корпоративно-публичными образованиями собственного регулирования, принятие их руководящими органами правил, актов и норм публичного характера; при этом критериями признания правового характера за корпоративно-публичным актами (партийными, профессиональными и др.) должны служить общая польза, общественное благо, гармонизация отношений в обществе.
63
В первом случае, когда речь идет о коммуникациях в целях продвижения интересов существующих в обществе публичных корпораций в рамках законотворческого процесса, встает проблема взаимодействия с государством, в частности, формирования в России цивилизованного лоббизма, который основан на сбалансированных интересах публичных корпораций, соответствующих положительному вектору развития общества. В основе такого рода коммуникаций лежит не только юридическая, но и политическая составляющая, задействованы партийные и государственные факторы и механизмы.
Стоит согласиться с позицией авторов, которые утверждают: «В России ввиду объективно обусловленных причин лоббизм по-прежнему воспринимается исключительно в негативном ключе. Вместе с тем зачастую попросту игнорируется тот факт, что трансформация российского общества, реформирование всей системы общественных отношений, и прежде всего — приватизация собственности, формирование рынка, демократизация, коренным образом изменили роль лоббизма... Из "изгоя", каким лоббистская деятельность была в советской идеологии, она постепенно превращается в естественный, имманентно присущий обществу элемент, который должен адекватно восприниматься государством и широкой общественностью. Налицо высокая теоретическая и практическая востребованность глубокого осмысления процесса становления "цивилизованного" лоббизма, адаптированного к условиям российской институциональной среды, выявления его политических, правовых и нравственных основ, изучения лоббизма как социально-политического явления и всей технологии выстраивания взаимодействия между группами интересов, бизнесом и властными структурами».8
Тема цивилизованного лоббирования интересов в правотворческом процессе все чаще становится предметом изысканий в юридической науке. Так, Р. В. Зелепукин, отмечая, что сущностная основа лоббирования — социальные потребности и интересы общества, утверждает: «Лоббирование, являясь одним из способов продвижения интересов в политико-правовых процессах, может выступать инструментом согласования социальных интересов, позволяющим установить или изменить приоритет удовлетворения данных интересов институтами публичной власти... В должных условиях правового регулирования лоббирование способствует гармонизации интересов различных социальных групп, их выражению в правотворчестве и системе позитивного права».9
В современных условиях существуют механизмы выработки консолидированного мнения бизнес-сообщества, партийных, конфессиональных, профессиональных объединений. К способам ведения диалога этих объединений, с одной стороны, и государства — с другой, относятся консультации, совместный мониторинг законодательства и правоприменения,
8 Бизнес и власть в России: теория и практика взаимодействия / науч. ред. и рук. авт. колл. А. Н. Шохина. М., 2011. С. 152.
9 Зелепукин Р. В. Лоббирование в правотворчестве: вопросы теории и практики. Дис. ... к. ю. н. М., 2013. С. 11-12.
64
использование публичных площадок — экспертных, консультативных, информационных и, наконец, лоббирование. При этом одним из ключевых принципов сотрудничества государства с другими публичными корпорациями в целях принятия на законодательном уровне согласованных, отвечающих интересам общества решений является транспарентность. Именно в открытом публичном пространстве лоббирование может превратиться в нормальное средство взаимодействия и трансляции интересов сообществ во власть, принятия властью выверенных решений на основе согласования интересов общества и государства.
Во втором случае речь идет о трансляции интересов существующих в обществе корпоративно-публичных образований с использованием механизма формирования судебной практики, т. е. задействованными оказываются собственно юридические средства. Корпоративно-публичные образования, представляя свои интересы в публичном пространстве, могут использовать ресурс судебной практики, формируя тенденции ее развития, добиваясь вынесения судами решений, отвечающих их интересам.
Определение места и роли судебной практики в современном праве является серьезной методологической проблемой, от способов решения которой во многом зависит уровень развития общества. Особое отношение к проблеме судебной практики в современной отечественной юриспруденции объясняется такими имеющими различную природу основаниями, как: а) проверка и оценка норм позитивного права посредством практики; б) возможность реализации судейского правотворчества; в) необходимость восполнения пробелов и преодоления коллизий в нестабильном законодательстве путем принятия судебных решений.
Динамизм развития общества делает объективно невозможной регламентацию в законодательстве всего многообразия вновь складываю -щихся в нем отношений. Поэтому восполнять пробелы и преодолевать коллизии в нем приходится посредством судебной практики. Если принять во внимание поспешность и непоследовательность предпринимаемых государством законодательных мер, отсутствие концептуальной проработанности большинства принимаемых законодательных актов, огромное количество поправок к ним, то значение судебной и иной правоприменительной практики в российском обществе усиливается многократно.
Возрастание роли судебной практики в обществе следует объяснить и интеграцией в российское право элементов системы общего права, где судебная практика является источником права, а также прецедентов международных судов, особенно Европейского Суда по правам человека.
Вне зависимости от признания юридической наукой судебного правотворчества, практики судебных прецедентов, российское общество, существующие в нем публичные корпорации нуждаются в живом и гибком реагировании на складывающиеся ситуации посредством правоприменительной, прежде всего судебной, практики, не дожидаясь решения проблем через законотворческий процесс.
В третьем случае речь идет о корпоративно-публичном правовом регулировании, создании корпоративно-публичных норм и правил, которые
65
могут иметь самостоятельную правовую ценность, если они не отражают узкокорпоративные или корпоративно-частные интересы, а перешли в плоскость корпоративно-публичного.
Как уже было сказано, социологически ориентированные концепции права, указывая на то, что механизмы саморазвития и саморегуляции заложены в самом обществе, признают в качестве права родившиеся в недрах общества, в рамках корпоративно-публичных образований, массивы норм. Такие массивы и системы норм обладают самостоятельной правовой ценностью и не нуждаются в обязательном признании со стороны государства и законодательном оформлении.
Основой правового общения корпоративно-публичных образований между собой и с государством могут служить конституционные положения об идеологическом многообразии, равенстве общественных объединений (ст. 13 Конституции РФ), о свободе мысли и слова, свободе информации (ст. 29), о праве на объединение (ст. 30), об участии в управлении государством, как непосредственно, так и через представителей (ст. 32), о праве на обращение в органы государственной власти (ст. 33). Вышеперечисленные конституционные положения формируют полноценный механизм правового общения, который должен развиваться и совершенствоваться.
Проблема корпоративно-публичного регулирования, выяснение возможностей наделения правовыми свойствами массивов нормативного регулирования, вызревших и выросших в недрах иных (кроме государства) публичных корпораций, требует пристального внимания. Наиболее продуктивным представляется ее рассмотрение на примере публичных корпораций бизнеса и профессиональных сообществ.
Трансформация корпоративно-частных интересов в корпоративно-публичные. Очевидно, что корпоративно-частные интересы определенных социальных групп в современном обществе трансформируются в публичные и институционально оформляются в рамках созданных ими самими корпоративно-публичных образований.
В связи с этим вполне реальной видится деятельность субъектов правового общения, направленная на трансформацию корпоративно-частных интересов в корпоративно-публичные в рамках институтов гражданского общества. Речь идет, например, об объединении бизнес-структур, работающих в определенных секторах российской экономики, выстроивших системы отношений на рынке услуг, в торговле, производстве, банковской сфере, о создании ими корпоративно-публичных образований. Экономические корпорации, работающие в одной сфере (вид экономической деятельности), вправе создавать общественные объединения и некоммерческие организации (союзы, ассоциации, фонды и пр.), в рамках которых они смогут аккумулировать, идентифицировать свои корпоративно-частные интересы, вырабатывая общие корпоративно-публичные правила, согласовывая их с другими общественными объединениями, институтами гражданского общества, государством.
Как отмечают ученые-экономисты, говоря о возможностях создания бизнес-сообществом своего регулирования, «правовые рамки, регламен-
66
тирующие взаимодействие бизнеса и власти, в известной степени подпадают под влияние корпоративных норм и правил, создаваемых самим бизнес-сообществом, — так называемых обычаев делового оборота, традиций и этических норм, принятых в различных слоях и группах общества».10
На рубеже ХХ-ХХ1 вв. широкое распространение на Западе получила точка зрения, в соответствии с которой частные компании по собственной инициативе должны играть существенную роль в достижении общественных целей. Частные корпорации должны вести бизнес с учетом интересов различных заинтересованных сторон, чтобы сообща достигать заявленной цели устойчивого развития. Считается, что, только действуя таким образом, частные компании и корпорации могут соответствовать ожиданиям общества, и это представляется ключевым фактором долгосрочной стратегии успеха в современном мире.
Очевидно, назрела необходимость в пересмотре подходов российских компаний к взаимоотношениям с обществом, в осознании ответственности перед обществом, выработке продуманной социальной политики, в создании стратегии и тактики участия в жизни общества. Разрабатываются и принимаются кодексы корпоративной этики, формируются общепризнанные правила и принципы в экологической политике, во взаимоотношениях частных компаний с местным сообществом и т. д.
Таким образом, если юридическим лицам частного права удается согласовать свои интересы в рамках системы юридических лиц публичного права, то из интересов отдельного сектора экономики они перерастают в интересы определенного сектора общества, что не только позволяет перейти с корпоративно-частного на корпоративно-публичный уровень, но и придает импульс процессу правообразования.
В логике приведенных выше рассуждений чрезвычайно значимо то, что корпоративно-частные образования вовсе не обязаны стремиться «достучаться до законодателя», потратить годы на рассмотрение дел в судах в целях формирования правоприменительной практики в нужном им направлении. Им достаточно согласовать позиции друг с другом и придать реально сложившимся правилам, обыкновениям, обычаям делового оборота публичный характер в рамках институтов гражданского общества. Иными словами, необходим оптимальный выбор вектора движения и развития в трехмерном правовом коммуникативном пространстве, и право выбора этого вектора принадлежит самим корпоративно-публичным образованиям.
Однако здесь возникает проблема сбалансированности интересов различных субъектов правового общения. Если экономические корпорации, бизнес-сообщество, и без того занимая господствующее положение на рынке товаров и услуг, объединятся и через собственные системы корпоративно-публичного регулирования будут диктовать условия неограниченному кругу лиц, не приведет ли это к ущемлению прав граждан?
В данном случае, как уже было сказано, критерием признания действия корпоративно-публичных норм должна быть общая польза — общая
10 Бизнес и власть в России... С. 97.
67
не для десятков, сотен, тысяч частных собственников, реализующих свои экономические интересы, а для миллионов граждан (в смысле общего блага). В отечественной теоретико-правовой науке хорошо разработаны сущностные характеристики правовых норм в плане их соответствия принципам свободы и справедливости. В. С. Нерсесянц утверждал: «Право не просто всеобщий масштаб и равная мера, а всеобщий масштаб и равная мера именно и прежде всего свободы... Понимание права как равенства (как всеобщего масштаба и равной меры свободы людей) включает в себя с необходимостью и справедливость».11
В обществе в противовес бизнес-сообществу должны действовать и другие корпоративно-публичные образования, которые отстаивают интересы как рядовых граждан, так и широких слоев населения, потребителей товаров и услуг, наиболее уязвимых категорий населения (детей, оставшихся без попечения родителей, инвалидов, вынужденных мигрантов и пр.), профессиональные, творческие и иные интересы, заботятся о сохранении исторического наследия, об экологически безопасной среде обитания, развитии международного сотрудничества в разных сферах и пр.
Институционализация интересов профессиональных корпораций. В тех условиях, которые на сегодняшний день сложились в России, наиболее перспективной в плане институционализации и нормативного оформления в публичном пространстве является деятельность профессиональных корпораций — юристов, врачей, учителей, журналистов, представителей иных профессий. В плане институционализации интересов в публичном пространстве современного общества объективно на первый план выходят те профессии, представители которых непосредственно взаимодействуют с гражданами.
Процесс институционализации профессиональной деятельности в нашей стране начался только в постсоветский период. Важно, что сам по себе механизм регулирования профессиональной деятельности строится на нормативной основе, включающей в себя: а) идущие от государства законодательные и иные нормативные правовые акты; б) этические кодексы профессиональных корпораций. В 1990-е гг. профессиональные сообщества, осознав свою роль и предназначение и одновременно широкий спектр корпоративных проблем нравственного характера, стали создавать этические кодексы, содержащие нормативные модели поведения, обязательные для соблюдения их участниками.
При выполнении своих обязанностей представители профессиональных корпораций призваны соблюдать этические нормы профессионального сообщества, избегать ситуаций, провоцирующих этические конфликты как внутри корпорации, так и вовне. Соблюдение представителями сообщества норм профессиональной этики, закрепленных не только в законодательстве, но и в корпоративных нормативных актах, обеспечивается органами, формируемыми этой корпорацией, на них же возлагается применение мер ответственности в отношении членов корпорации.
11 Нерсесянц В. С. Философия права. Учебник для вузов. М., 1997. С. 27, 28.
68
Так, не вызывает сомнения высокий содержательный и юридико-тех-нический уровень этических кодексов, правил и иных актов профессиональной юридической корпорации. В то же время проблема соблюдения этических принципов представителями профессиональной корпорации юристов неоднократно становилась предметом рассмотрения Конституционного Суда РФ.
Так, в Определении от 16 декабря 2010 г. № 1580-0-0 «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Лябихова Сергея Михайловича на нарушение его конституционных прав подп. 1 п. 1 ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", п. 1 ст. 8 и подп. 3 п. 6 ст. 18 Кодекса профессиональной этики адвоката»12 Конституционный Суд РФ, отказав в принятии к рассмотрению жалобы С. М. Лябихова, в которой обосновывается нарушение конституционных прав неопределенностью нормативных положений «честность», «разумность» и «добросовестность» при формулировании обязанности адвоката по отстаиванию прав и законных интересов доверителя, вместе с тем определил правовую природу Кодекса профессиональной этики адвоката, отнеся его к корпоративным нормативным правовым актам. Конституционный Суд РФ отметил: «"Кодекс профессиональной этики адвоката", принятый первым Всероссийским съездом адвокатов 31 января 2003 г., является корпоративным нормативным правовым актом».
Приведенная позиция Конституционного Суда РФ заслуживает пристального внимания представителей не только адвокатского, но и научного юридического сообщества, поскольку Суд относит Кодекс профессиональной этики адвоката к корпоративным нормативным правовым актам. Это означает признание профессиональных этических кодексов в качестве источника в системе российского права и интеграцию закрепленных в них норм профессиональных корпораций в сферу права.
Таким образом, от теоретических рассуждений по поводу корпоративно-публичного правового регулирования мы переходим к реальному признанию нормативных актов, принятых существующими в российском обществе корпорациями, в качестве правовых регуляторов. Символично, что такое признание получили профессиональные кодексы юридической корпорации.
В предлагаемой в рамках настоящей статьи коммуникативной трехмерной модели правообразования на основе трансляции корпоративно-публичных интересов в правовое пространство посредством лоббирования интересов в законотворчестве, путем формирования судебной практики, через корпоративно-публичное регулирование наиболее предпочтительным может оказаться последний способ правообразования, который следует рассматривать в русле социологических правовых концепций.
Динамично развивающееся российское общество, различные сообщества внутри него не только осознают свои интересы, но и учатся их институционально и нормативно выражать и представлять в публичном
12 Официально не публиковалось, доступно в СПС «КонсультантПлюс».
69
пространстве, что может служить свидетельством формирования в российском обществе новой правовой культуры как надбиологической программы жизнедеятельности.
Научное юридическое сообщество России, выходя из узких рамок этатизма и юридического позитивизма, должно предлагать идущие от общества, адекватные его потребностям модели правообразования и правового регулирования. Идет ломка стереотипов восприятия права как регулятивной системы государства, расширение представлений о нем как о регулятивной системе общества. Понятно, что в рамках статьи можно только в общих чертах обрисовать проблему и штрихами обозначить способы ее разрешения. Продвигаясь дальше в осмыслении сюжетов, связанных с корпоративно-публичным регулированием, стоит более детально выявить и обосновать его юридическую природу и правовой характер, определить четкие критерии, позволяющие отделить корпоративно-публичные цели и интересы от узконаправленных корпоративно-частных, собрать примеры признания обществом правотворческой активности публичных корпораций, детально обосновать механизмы трансляции интересов различных сообществ в публичное пространство. Подробного рассмотрения требуют и разного рода коммуникации публичных корпораций: внутри них, между ними, с государством как самой мощной корпорацией, способной подчинить своим целям и интересам другие публичные корпорации, нарушив тем самым баланс отношений в обществе.
