CC BY
477
При этом взаимодействии и противоборстве интересы и угрозы постоянно ощущают влияние со стороны других факторов внутренней и внешней окружающей среды на систему национальной безопасности. Нужно отметить и то, что принципы обеспечения национальной безопасности представляют собой директивные и наиболее значимые идеи, направленные на реализацию национальных целей. В современной политической теории национальная безопасность представляет собой совокупность условий и факторов защиты национальных интересов. Язык семантических структур наглядно показывает, что жизненно важными являются интересы личности, общества и государства, а дискурс-анализ основных категорий только наглядно демонстрирует, что понятийный аппарат системы национальной безопасности является диалектически развивающейся единицей. И именно анализ таких единиц позволяет осознать, что обеспечение безопасности государства раскрывается и посредством анализа понятийного аппарата и средств семиотики, раскрывающих базовую категорию - национальную безопасность.
Литература
1. Белов, П.Г. Системные основы обеспечения национальной безопасности России // Безопасность. Информационный сборник. - 1994.- № 6. - С. 88.
2. Бирюков, В.В. Некоторые аспекты применения системного подхода и методов имитационного моделирования в оценке военной угрозы // Современные проблемы национально-государственной и международной безопасности. -М., 1992. - С. 239.
3. Дмитриев, А.П. Соотношение стабильности и безопасности государства как проблема политической теории и практики // Современные проблемы национально-
государственной и международной безопасности. - М., 1992. - С. 38.
4. Иванов, В.Н. Внутренние факторы безопасности // Проблемы безопасности и устойчивости социальнополитического развития российского общества. - М., 1994.
- С. 53.
5. Леоничева, В.Д. Техногенная безопасность // Безопасность. - 1992. - № 2. - С.45.
6. Матишов Г.Г., Авксентьев В.А., Батиев Л.В. Атлам социально-политических пробем, угроз и рисков Юга России. - Т. 3. - Ростов н/Д.: Изд-во ЮНЦ РАН, 2008. - С. 10.
7. Молчановский, В.Ф. Безопасность - атрибут социальной системы // Социально-политические аспекты обеспечения государственной безопасности в современных условиях. - М., 1994. - С. 104
8. Поликарпов, В.С. Философия безопасности. СПб. -Ростов-на-Дону - Таганрог: Изд-во ТРТУ, 2001.
9. Прохожев, А.А. Теоретико-методологические основы безопасности России // Безопасность России в XXI веке. -М.: РИЦ ИСПИ РАН - 2006. - С. 129 - 140.
10. Рождественский, Ю.В. Безопасность России и словесность (тезисные суждения) // Безопасность. - 1995. - №
3. - С. 83.
11. Рыжов, Ю.А. Стратегия безопасности страны // Армия и общество. - 1990. - С.380.
12. Рыбалкин, Н.Н. Философия безопасности. - М., 2006.
13. Сацута, А.А. Национальная безопасность как социальное явление: современная парадигма. // «Вестник Военного университета» - 2007. - № 3.
14. Тимохин, П.П. К формированию концепции безопасности России // Безопасность. - 1993. - № 6. - С.30.
15. Шарихин, А.Е. Безопасность как философская категория // Безопасность. - 1994. - № 6. - С. 112.
16. Юрченко, В. М. Информационная безопасность в полиэтничном пространстве. Краснодар: КубГУ, 2009.
17. Юрченко, В.М. Юрченко, М.В. Проблемы национальной безопасности Российской Федерации: региональный аспект (учебно-методический комплекс) Краснодар, 2010.
18.http://www.nasledie.ru/politvnt.
Юрченко Михаил Викторович - канд. полит. наук, доцент кафедры политологии и политического управления Кубанского Государственного Университета, Краснодар, [email protected].
Давыдов Александр Владимирович - аспирант кафедры политологии и политического управления Кубанского Государственного Университета, Краснодар, [email protected].
Yurchenko Mikhail Victorovich - PhD (Political Science), the senior lecturer of department of political science and political management of Kuban State University, Krasnodar, [email protected].
Davydov Aleksandr Vladimirovich - post-graduate student of chair of political science and political management of the Kuban State University, Krasnodar, [email protected].
УДК 323.22
А.А. Иванова
ТРАНЗИТОЛОГИЯ И ЕЕ КРИТИКИ О ТРАНСФОРМАЦИИ ПОЛИТИЧЕСКОГО РЕЖИМА
В данной статье рассматриваются основные транзитологические теории трансформации политического режима, а также несколько наиболее примечательных теорий, критикующих транзитологическую парадигму анализа в контексте российской трансформации.
Ключевые слова.'политический режим, транзитология, трансформация политического режима.
A.A. Ivanova
TRANZITOLOGY AND ITS CRITICS ABOUT POLITICAL REGIM TRANSFORMATION
In this article the main tranzitological theories of the political regim transformation are examined. Also there are the several interesting theories criticizing the tranzitological conceptions in the context of the Russian transformation’s analysis.
Keywords:political regim, tranzitology, political regim transformation.
Политический режим как категория политической науки может рассматриваться с двух позиций: институциональной и социологической. В первом случае политический режим рассматривается с точки зрения формальных, процедурных особенностей осуществления власти, во втором анализируются социальные основы политического режима. «Институционалисты»
считают, что понятие «политический режим» синонимично понятию «форма правления», и связывают это понятие, прежде всего, с особенностями осуществления властных полномочий в рамках той или иной формы правления, а также со способами легализации и легитимации политической системы (Г.Лассуэл и др.). «Социологи» полагают, что первостепенное значение имеет анализ взаимоотношений общества и государства, сформировавшихся в действительности (вне зависимости от законодательно декларируемых положений), а также системы методов достижения и осуществления власти (М. Дю-верже, Ф.Шмиттер, Ф.О'Доннел и др.).
Согласно этой концепции, важнейшее значение имеет «баланс, соответствие, имеющееся во взаимоотношениях социального и политического» [12]. Несмотря на имеющееся чрезмерно расширенное толкование данного термина в рамках данной концепции, вплоть до синоними-зации политического режима с политической системой, рассмотрение политического режима как структуры более сложной, нежели форма правления или форма государственного устройства, несомненно, предоставляет больше возможностей для исследования особенностей данного феномена, нежели в пределах формальноюридического подхода.
Эти концепции являются взаимодополняющими и не должны рассматриваться в прямом противопоставлении друг другу. Первое направление слишком суживает понятие политического режима, тогда как для второго направления свойственно излишне расширенное толкование данного термина. Однако определение понятия политического режима и категории анализа трансформации политического режима должны формироваться в рамках обеих концепций, причем таким образом, чтобы устранять методоло-
гические недостатки и той, и другой концепции.
В рамках данной работы под политическим режимом понимается совокупность различных видов отношений между властью и обществом. Здесь необходимо выделить ряд показателей, принципиально важных для определения политического режима: характер отношения власти к основным правам и свободам человека и гражданина, степень законности функционирования властных решений, уровень политического участия народа и его включенности в процесс принятия политических решений, а также наличие/отсутствие возможности свободного и конкурентного соперничества правящей элиты и оппозиции в процессе формирования органов власти.
Согласно наиболее распространенной точке зрения [1, 4, 11], в структуре политического транзита выделяются пять основных составляющих: формирование предпосылок транзита, отправная точка перехода, цель транзита, собственно процесс перехода и его качественное наполнение, и наконец, результат транзита.
В основе перехода к демократии лежит, прежде всего, внутренний политический конфликт общества, причем решать его в рамках имеющегося политического режима не представляется возможным [8]. Поэтому акторы, имеющие отношение к процессу принятия политических решений, вынуждены обратиться к иной форме взаимоотношений общества и государства для стабилизации политической обстановки внутри государства. В ряде случаев наблюдается ситуация, когда политическую элиту, неспособную адекватно отвечать на вызовы современности, сменяют революционные силы или же оппозиция, оказавшаяся более подготовленной к данной ситуации. В одной из своих работ Ф. Шмит-тер выделяет 4 основных типа осуществления перехода [13]:
- «навязанный переход», при котором основной политический актор заставляет остальных принять определенные правила игры, рассчитывая получить определенную выгоду, контролируя процесс трансформации, однако, как правило, результат начавшегося процесса либерализации разительно отличается от того, что плани-
ровалось изначально;
- «пактированный переход», сущность которого сводится к заключению договоров между правящими элитами и оппозиционными силами по поводу основных общесоциальных и политических вопросов;
- «реформистский тип»: давление низов приводит к последовательному реформированию «сверху»;
- наконец, «революционная» модель, из названия которого ясно: переход к демократизации осуществляется путем революции.
Таким образом, переход к демократическому политическому режиму осуществляется поэтапно, причем фазы перехода могут накладываться друг на друга, дополнять друг друга и иметь множество особенностей, обусловленных конкретной политической ситуацией.
Что касается предпосылок транзита, то исследователи, как правило, выделяют три основные группы: а) наличие национального единства и идентичности, б) соответствующий уровень экономического развития, в) внедрение в политическую культуру общества демократических ценностей [1, с. 8]. Стоит отметить тот факт, что достаточный уровень экономического развития порой рассматривается как дополнительный фактор - составная часть обстоятельств первой группы [8] или даже как элементом демократии в результате транзита, в ходе которого укрепляется либеральная модель рыночных отношений, порождающая достаток и стабильность. Что касается распространения и укоренения в обществе демократических принципов и ценностей, то достаточно сложно ожидать этого на еще в преддемократическом социальном пространстве. Скорее, стоит отнести этот процесс к области консолидации демократии. На этой стадии происходит «изменение политической культуры общества, поскольку в ходе этого процесса может происходить укоренение демократических ценностей в массовом сознании, изменение базисных установок и ориентаций элит, стиля управления и принятия решений, как на высшем, так и на более низких уровнях власти» [9]. Таким образом, можно выделить главную предпосылку демократического транзита - национальное единство, а также дополнительную (предпочтительную, но не необходимую) - наличие определенного уровня экономического развития.
Под отправной точкой транзита подразумевается тот политический режим, который существует в стране на момент начала процесса перехода к демократизации. Наличие авторитарного
или тоталитарного политического режима влияет на специфику перехода.
Цель транзита представляет собой некую идеалотипическую модель политического режима, достижение которой видится элитам и оппозиционным силам, влияющим на процесс принятия политических решений, как единственно возможный вариант разрешения имеющихся в обществе социально значимых конфликтов. Также в определение цели транзита входит система организации общества, ориентация политических сил, стоящих у власти или пришедших во власть, на достижение образца консолидированной демократии. Безусловно, результат перехода не всегда соответствует изначальной цели.
Что касается непосредственно транзита, то стоит отметить, что, как правило, внутри него выделяют 3 основные стадии: либерализация, демократизация и, наконец, консолидация демократии. Либерализация должна наблюдаться не только в политической сфере, но и в сфере экономики, так как степень вероятности успешного завершения транзита напрямую зависит от наличия демократического политического опыта и либерального опыта в экономической сфере. Либерализация - это «контролируемое открытие политического пространства» [11], в результате которого формируется своего рода формальная демократия с ограничениями. Однако именно этот шаг по направлению к демократии является первым пунктом демократического транзита, на базе которого в дальнейшем возникают полноценные предпосылки для формирования демократического политического режима. В подобном случае новообразованная демократия не является устойчивой, отсутствие либерального реформирования в области экономики напрямую связано с угрозой отката, возобновления/становления авторитарного режима. Демократизация трансформирует политические институты. Оба этих течения взаимно дополняют друг друга и углубляют демократизационные трансформации в обществе. Либеральное реформирование предшествует демократизацион-ному реформированию в политической сфере.
Некоторые исследователи выделяют два основных периода трансформации общества: собственно демократический транзит и консолидация, то есть укрепление демократии [4]. А. Пше-ворский, к примеру, подразделяет демократиза-ционный процесс на две стадии: либерализацию и демократизацию. Однако вторая стадия включает в себя то, что принято считать этапом консолидации демократии (сначала имеет место
«высвобождение из-под авторитарного режима», то есть демократизация политической системы государства, а затем - «конституирование» демократии). Именно на стадии либерализации наиболее вероятен откат к авторитарному режиму (возможно, он даже проявится в более жестких формах, чем до начала перехода). Чтобы этого не произошло, необходимо наличие преимущества у реформаторски настроенных акторов, возможностей влиять на умеренных и радикальных коллег. Конституирование демократии происходит посредством переговоров и закрепления того или иного состояния акторов политической системы на период окончательного укрепления демократии [7].
Г. О’Доннел и Ф.Шмиттер говорят о существовании трех стадий демократического транзита: либерализация, демократизация и социализация. На первой стадии не происходит модификации властного аппарата, однако имеют место расширение круга гражданских прав человека и гражданина. На данном этапе очень важно преодолеть определенное внутренне сопротивление дальнейшим демократизационным изменениям, не оставаться в режиме переходного общества. В процессе фазы демократизации происходит «институционализация неопределенности, когда власть группы людей заменяется властью набора политических норм и правил» [11]. Таким образом, переход к демократии обретает черты необратимости, происходит реформирование во всех областях общественной жизни. После проведения первых соревновательных выборов процесс демократизации становится неотъемлемой частью дальнейшего развития государства, в ходе которого [развития] происходит приобщение граждан к новым правилам и принципам общественно-политической жизни, то есть их ресоциализация [11].
Д.Растоу условно выделяет такие стадии демократизации, как:
- подготовительная фаза, в ходе которой происходит принципиальный раскол внутри общества. Его участниками являются действующие политические акторы и новые политические силы, желающие участвовать в процессе принятия политических решений. Возникший конфликт в определенной степени поляризует общество (в рамках существующего национально единства);
- на второй стадии происходит принятие решения, когда противоборствующие силы сознательно выбирают демократию как способ разрешения существующих проблем, как единственно возможное в конкретной ситуации компромиссное решение;
- наконец, третьей стадией демократического транзита является фаза привыкания, в ходе которой ориентация на демократические методы разрешения социальных и политических проблем переносится на уровень населения и «профессиональных политиков». Действенность демократических нововведений доказывается практикой, и как следствие демократия закрепляется в обществе, растет доверие к ней. Все общественно-политические акторы должны
сжиться с новыми правилами [8].
Вторую стадию можно назвать либерализа-ционной: происходит «открытие политического пространства», начинает формироваться основа будущего демократического политического режима. Здесь же начинается процесс демократизации, укрепляющийся на следующей фазе перехода, выделенной Д.Растоу. Затем он плавно переходит в стадию консолидации демократии.
На этапе консолидации демократии происходит ее укрепление, укоренение в сознании граждан новых принципов существования общественно-политической системы.
С.Хантингтон выделяет три варианта демократизации: а) трансформация, где выделяются пять основных этапов, причем все, за исключением последнего, проходят еще при авторитарном режиме: появление реформаторов; приход их к власти, либерализация; "обратная легитимность" - замена реформаторов консерваторами; собственно демократизация, обязывающая к переговорам с оппозицией (военные авторитарные режимы и однопартийные системы); б) замена: выделяются три этапа, а именно: борьба оппозиции, распад режима, борьба после распада; в) «трансрасстановка» - следствие взаимных действий правительства и оппозиции, когда вероятность переговоров и договоров более адекватна политической действительности, чем возможность конфликтов и противостояний, это и приводит к компромиссу при решении о смене режима [10]. Важно отметить следующее: демократизация происходит как часть линейного процесса развития любого государства, а от сущностных характеристик взаимодействий правящей элиты и оппозиции, желающих/нежелающих изменения существующего режима, зависит результат процесса трансформации политического режима.
Оригинальную точку зрения на исследование процесса демократизации высказывает отечественный транзитолог А.Ю. Мельвиль, предлагающий использовать «воронку причинности» для анализа данного процесса. Исследователь составляет свою синтезированную модель, по-
зволяющую объединить два направления анализа процесса демократизации. А.Ю. Мельвиль выделяет две основные линии исследований в этой области. Исследователи первого направления (Д.Растоу, С.Липсет, Р.Инглхарт, Г.Алмонд, С.Верба и т.д.) [1, с. 8] акцентируют внимание на «структурных факторах (прежде всего, на государство - и нациообразующие, социальноэкономические и культурно-ценностные факторы)» [6], то есть речь идет о взаимозависимости формирования демократии и наличия общесоциальных, культурных и других предпосылок развития режима. В то же время другие исследователи (Г.О’Доннел, Т.Карл, Ф.Шмиттер,
А.Пшеворский, Х.Линц, А.Степан и т.д.) [1, с. 7] обращают внимание на результаты деятельности конкретных политически значимых акторов, взаимодействие элит, которые непосредственно или опосредованно влияют на процесс принятия политических решений вне зависимости от существования тех или иных объективных факторов демократизации/отката.
Таким образом, в первом случае считается, что определенные социально-политические и культурно-экономические переменные определяют ход развития и специфику протекания демократического транзита. Оппоненты данной точки зрения полагают, что только деятельность конкретных политических акторов может определить характер формирования процесса демократизации [6]. А.Ю. Мельвиль считает, что эти два направления не только не противоречат друг другу, но и являются взаимодополняющими, рассматривая одно и то же явление с разных сторон и на разных этапах его развития. Автор предлагает совместить составляющие двух подходов, рассматривая факторы, имеющие влияние на протекание демократического транзита (первый подход), на различных уровнях от «внешней международной среды» (самый широкий уровень) до уровня политических течений, явлений и факторов и уровня конкретных индивидов, влияющих на политический процесс, личностных факторов и качеств [6]. «Воронка причинности» применительно к исследованиям процессов демократизации предполагает продвижение с более широкого уровня анализа к более узкому в том случае, если «объяснительный потенциал факторов предшествующего уровня уже исчерпан (а само явление так и осталось не до конца объясненным) [6]. Данная модель позволяет исследовать транзитологические модели по ряду наиболее важных параметров, как во временном измерении перехода, так и в соответствии с его качественными характеристиками.
Результатом политического транзита теоретически должна являться консолидированная демократия. На практике же нередки случаи возвращения к авторитарным практикам отправления власти, а также возникновение ситуаций зависания переходного режима в так называемой «серой зоне». В частности, это касается стран «третьей волны» демократизации, к которым и относится Россия.
От исследований транзитологического характера перейдем к критическим теориям, обнаруживающим недостатки первых, что позволяет представить полную картину политологических исследований в сфере изучения политического развития постсоветской России.
В. Банс уделяет внимание неопределенности результатов и/или процедур в процессе перехода. Она выделяет следующие стадии: а) напряжение внутри государственного социализма, характеризующегося «полной регулируемостью, то есть подчиненностью процедурным требованиям» [3], несовместимое с его дальнейшим существованием; б) собственно переходный период; в) формирование либерально-демократического режима (в качестве идеальной модели, на практике же возможны варианты, то есть основание и развитие политического режима, отличного от демократии в наиболее широко употребляемом значении данного слова). В рамках этой теории крах государственного социализма послужил толчком для формирования иных вариантов и путей развития государства, основным условием демократизации служит осознание правящей элитой или политически активной оппозицией демократического курса развития как наиболее адекватного политической действительности. В ее работе анализируются непосредственно постсоветские страны, их опыт и особенности их перехода.
Х.Балзер в своей работе также предлагает отказаться от ограничения антитезой «демократия
- авторитаризм» в отношении изучения политического развития стран постсоветского блока. Он вводит свое определение сложившегося режима - «управляемый плюрализм», характеризуя его отсутствием единой идеологии, частичной подконтрольностью СМИ, двойственным положением гражданского общества (оно одновременно и поддерживается, и ограничивается) [2]. Однако данная трактовка кажется, скорее, воплощением характерной черты российского политического режима, нежели его сущности.
Следующий исследователь ставит своей целью продемонстрировать тот факт, что транзитологические концепты совершенно неправомерны для постсоветской политической действительности. Б.Г. Капустин предлагает свою
концепцию рассмотрения политического развития постсоветских стран, справедливо полагая, что транзитологические теории в полной мере продемонстрировали свою неспособность адекватно объяснить политическую действительность изучаемого блока государств. В качестве объясняющей теории автор предлагает использовать теорию постмодернизма, выделив его «эвристические возможности как политической теории, которые он [постмодернизм] за собой отрицает» [5]. Б.Г. Капустин рассматривает политическое развитие России как планомерное погружение в «постсовременность». Сложности российского капитализма, его неспособность соответствовать либеральным канонам западного образца, падение жизненного уровня населения, повышающийся уровень коррупции в высших эшелонах власти, с одной стороны, и отсутствие в стране «системного кризиса», с другой, свидетельствуют о формировании принципиально новой модели политического развития, не соответствующей транзитологическим теориям. В качестве такой «новой модели» выступает посткоммунизм. С точки зрения постмодернизма, Б.Г. Капустин стремится истолковать современную политическую реальность России. Постсовременность характеризуется как «нередуцируе-мый плюрализм, бесконечная фрагментация, явление “другого” (точнее, “других”), крах “западного разума” и универсальной рациональности» [5]. И в ее рамках рассматривается посткоммунизм как политическая реальность постсоветской России - альтернатива транзитологическим моделям развития. В качестве предмета анализа заявляется «особый тип социальноэкономического и культурно-идеологического плюрализма, чьи элементы лишены не только единого системообразующего корня, но и “общей меры”, способной “универсально” регулировать отношения между ними и выстраивать их в систему функциональной взаимозависимости» [5].
Транзитология оказалась не в состоянии охватить всю многогранность и глубину процесса трансформации российского политического ре-
жима. Однако не стоит недооценивать роль транзитологии: методологические основы транзитологических теорий могут быть взяты за основу теоретических конструктов надтранзитоло-гического характера, анализирующих трансформацию политического режима. Только синтез транзитологии и антитранзитологических теорий обеспечивает адекватные модели анализа политическог орежима и его трансформации.
Литература
1. Ашимбаев М.С. Политический транзит: от глобального к национальному измерению [Электронный ресурс] . -http://www.kisi.kz.
2. Балзер Х. Управляемый плюрализм: формирующийся режим В.Путина // Общественные науки и современность. - 2004. - №2. - С.46-60.
3. Банс В. Элементы неопределенности в переходный период // Полис. - 1993. - №1. - С. 44-52.
4. Демократические переходы: варианты путей и неопределенность результатов (круглый стол) // Полис. -1999. - №3. - С.30-52.
5. Капустин Б.Г. Посткоммунизм как постсовременность. Российский вариант. [Электронный ресурс]. -
http://www.sociology.mephi.ru.
6. Мельвиль А.Ю. Методология «воронки причинности» как промежуточный синтез «структуры и агента» в анализе демократических транзитов // Полис. - 2002. - №5.
- С. 54 - 59.
7. Пшеворский А. Демократия и рынок. Политические реформы в Восточной Европе и Латинской Америке. - М.: Росспэн, 2000. - 319с.
8. Растоу Д. Переходы к демократии: попытка динамической модели // Полис. - 1996. - №5. - С.5-16.
9. Рукавишников О. В. Политическая культура и демократизация в посткоммунистических странах [Электронный ресурс]. - http://politanalysis.narod.ru.
10. Хантингтон С. Третья волна. Демократизация на исходе ХХ века. - М.: Университетская библиотека; «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2003. -368 с.
11. Харитонова А.Г. Генезис демократии (попытка реконструкции транзитологических моделей) // Полис. -1996. - №5. - С.70-80.
12. Цыганков А.П. Современные политические режимы: структура, типология динамика. - М.: Интерпракс, 1995. - 294 с.
13. Шмиттер Ф. Размышления о гражданском обществе и консолидации демократии // Полис. - 1996. - №5. -С.16-28.
Иванова Анна Алексеевна - аспирант кафедры политологии и социологии Бурятского государственного университета, г. Улан-Удэ, e-mail: [email protected].
Ivanova Anna Alekseevna - postgraduate of department of politology and sociology BSU, Ulan-Ude, e-mail: [email protected].
