CC BY
135
© 2008 г. А.З. Баток
ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНАЯ ТЕОРИЯ ЦЕННОСТЕЙ В БАДЕНСКОЙ ШКОЛЕ НЕОКАНТИАНСТВА
Неокантианство - одно из направлений в философии, сосредоточившее свое внимание на проблеме обоснования научного знания. Оно возникло в 60-х гг. Х1х в. Как попытка осмысления новых открытий в математике и естествознании. В 1865 г. Вышли почти одновременно две книги, положившие начало этому направлению. В книге о. Либмана «кант и эпигоны» был провозглашен и обоснован лозунг «назад к канту». В «истории материализма», принадлежавшей ф.-а. Ланге, были изложены собственно философские идеи самого ланге, а также некоторые принципиальные установки гносеологии неокантианства.
Согласно неокантианцам, из всех представителей немецкой классической философии только Кант был непосредственно связан с научным мышлением своего времени - математикой, физикой и механикой. Именно в силу этого его философия представляется неокантианцам не только не состоящей в противоречии с основами и принципами научного подхода к действительности, но и дающей возможность осмыслить достижения современной им науки [1].
За время наибольшего распространения и признания неокантианства выделились различные тенденции и школы. Самыми крупными из них оказались Мар-бургская во главе с Г. Когеном, а также П. Наторпом и Э. Кассирером и Баденская, представленная В. Вин-дельбандом и Г. Риккертом.
Обратимся к учению Баденской школы. Ее представители, так же как и марбургские философы, пытаются с помощью кантовского учения обосновать свою философию как чисто гносеологическое учение. Согласно учению баденцев, мир состоит из двух сфер: действительности, т.е. субъектов и объектов, и ценностей. Подобно неокантианцам Марбургской школы, баденцы отбрасывают кантовскую «вещь в себе» как источник чувственных впечатлений. Однако в отличие от марбургцев принимают наличие некоторой данности, некоторой действительности в качестве отправного пункта познавательного процесса.
«Понятие бытия, - утверждает Риккерт, - единственное понятие, под которое можно подвести „нечто", наряду с понятием бытия, кроме „нечто", стоит - в качестве второго обширного понятия существующего - понятие ценности» [2, с. 146]. С точки зрения баденцев, наряду с миром бытия существует мир ценностей -теоретических, эстетических и этических. Теоретическая ценность - это истина, эстетическая - красота, этическая - добро. По мнению Риккерта и Виндель-банда, ценности не относятся ни к физической, ни к духовной действительности. Они недействительны, не существуют, не обладают бытием, потому что действительность, утверждаемая в наших суждениях, реализуемая в поступках, создаваемая в искусстве, полностью подчинена им и зависит от них. Сущность их состоит
исключительно в значимости. Ценности значат, они есть «смысл, лежащий над всяким бытием» [2, с. 146]. Кроме того, ценности не относятся ни к области объектов, ни к области субъектов. Они «образуют совершенно самостоятельное царство, лежащее по ту сторону субъекта и объекта» [2, с. 153].
Согласно учению Риккерта, необходимо различать четыре момента в каждой области ценностей - сама ценность, соединение ценности с действительностью, отношение субъекта к ценности и тип мировоззрения, вытекающий из них. Риккерт выделяет шесть областей ценностей с соответственными моментами. К первой области относится логика. Для нее ценностью является истина, благом - наука, отношением субъекта - суждение, а мировоззрение, признающее эту ценность, представляет собой интеллектуализм. Вторая область - эстетика. Ценностью здесь является красота, благом -искусство, отношением субъекта - интуиция, мировоззрением - эстетизм. Третья область - мистика с неличной святыней и т.д. Затем область этики, где ценностью является нравственность, благом - общество свободных личностей, отношением субъекта - свободное действие, а мировоззрением - морализм. Пятая и шестая области - соответственно эротика с мировоззрением эвдемонизма и философия религии с личной святыней и мировоззрением теизма или политеизма.
Этим отношением ценностей к действительности определяется задача философии. Поскольку ценности имеют такое значение, и от них зависит вся действительность и без них ничего нельзя в ней понять, постольку философия оказывается, согласно учению неокантианцев, не чем иным, как учением о ценностях. Но тогда возникает вопрос, каким образом осуществляется связь между царством действительности и царством ценностей, как возможно их единство? Риккерт пытается решить эту проблему, вводя третье промежуточное царство, которое объединило бы два первых: «Искомая связь не может быть реальной или даже причинной связью. Такая связь возможна только между двумя действительностями, мы же ищем в данном случае связи действительности с недействительными ценностями» [3, с. 332].
Итак, речь идет о царстве смысла. Каждый акт суждения, если оно истинное, имеет смысл, не зависящий от акта суждения. Смысл имманентен суждению, так как это его смысл. В то же время смысл трансцен-дентен, потому что он никак не зависит от акта суждения, а имеет самостоятельное и абсолютное значение. «Смысл акта переживания или оценки не есть ни бытие, ни ценность его, но сокрытое в акте переживания значение для ценности, а поскольку и связь и единство обоих царств» [3, с. 435]. Так посредством смысла у Риккерта связаны два мира.
Однако, как правильно отметил К.С. Бакрадзе, это решение мнимое.
Дело в том, что слово «смысл» имеет одно содержание или значение, когда оно относится к акту суждения, и совсем другое, когда - к трансцендентному миру ценностей. В принципе это понимает и сам Рик-керт. «Не сталкиваемся ли мы тут с проблемой, которая никогда не может быть разрешена, - пишет К.С. Бакрад-зе, - так как смысл и бытие, ценность и действительность, трансцендентное и имманентное логически, безусловно, исключают друг друга?» [4, с. 249]. Но, согласно Риккерту, это и есть вечная проблема для философии.
Таким образом, философия оказывается исследующей условия возможности необходимых и общеобязательных оценок. Для этого она должна связывать ценности с действительностью, т.е. истолковывать смысл. А задача ее - доводить до сознания людей те нормы, от которых зависит ценность мышления. Различие истинного и ложного при таком рассмотрении есть оценочное различие, отнесение понятия к ценности, а правилом и мерилом оценки является норма.
Как утверждал Виндельбанд, нормы выполняют двоякую функцию. Во-первых, они являются критериями, на основе которых происходит оценка состояния сознания с точки зрения его истинности. И, во-вторых, они являются правилами, соблюдение которых необходимо для достижения той или иной цели. Чтобы объяснить, как происходит оценка тех или иных представлений, как выявляется соответствие нашего знания норме, Виндельбанд делит все предложения на два класса - суждения и оценки. По его мнению, есть коренное различие между двумя предложениями: «Эта вещь бела» и «Эта вещь хороша», хотя грамматическая форма их совершенно одинакова, так как в обоих случаях подлежащему приписывается известное сказуемое. Но в первом случае сказуемое есть готовое данное, заимствованное из содержания представлений объекта, а во втором - «предикат оценки», выражающий чувство одобрения или неодобрения, симпатии или антипатии. В предложениях-оценках происходит испытание соответствия представления об объекте той цели, в связи с которой его судит оценивающее сознание. Таким образом, нормативное сознание есть сознание целеполагающее, связанное с задачей достижения известной цели, а именно какой-то ценности (истины, добра, красоты).
Отсюда царство норм у баденцев основано не на естественной необходимости, а на воле, или долженствовании, и на цели, или телеологическом принципе.
По мнению Риккерта, «в суждении, в оценке мы не свободны, так как в процессе суждения мы связаны с ценностью. Мы не можем произвольно утверждать или отрицать, мы всегда, безусловно, принуждены утверждать или отрицать. Ценность придает моему суждению характер безусловной необходимости. Необходимость эта является психическим принуждением, она не есть также причинная необходимость. Она есть логическая необходимость суждения. Это необходимость должествования. Как только мы хотим судить (выполнить суждение) и обращаем внимание на смысл сужде-
ния, сразу выступает должествование, как направляющая „сила"» [5, с. 203].
Значит, если утверждение есть форма познания, то предметом этого утверждения должно быть то, что утверждается. Отсюда этот предмет требует от нас, чтобы мы утверждали, т.е. он противостоит познанию как должествование, и мы должны с ним согласиться. Другими словами, только на должествование опирается истинность суждения. Не действительность определяет, как мы должны судить, чтобы наше суждение было истинным, а наоборот, мы должны судить, как этого требует от нас должествование, которое предстоит нам как предмет познания, чтобы наше суждение было истинным.
Долженствование всегда сопутствует любому нашему суждению, задавая саму его возможность, и именно его следует считать трансцендентальным условием нашего познания. «Всякое суждение состоит в признании необходимости в суждении, и эта необходимость всегда выступает как должествование, от которого зависит познающий субъект... Итак, трансцендентное должествование, пока я вообще рассуждаю, безусловно, признается, и поэтому оно также единственно, несомненно» [5, с. 96]. Риккерт пытается доказать таким образом, что само должествование обладает объективным характером, оно «трансцендентное должест-вование» и, как замечает А. Шуман, является абсолютной ценностью, т.е. всецело доопытной, лишенной всякого эмпирического, но вместе с тем априорно обусловливающей всякий опыт. При этом абсолютное долженствование, или долженствование как таковое, имеет в качестве субъекта не человеческую волю, а конституирующую ценности волю вообще. Так, познание становится всецело зависящим от оценочного решения воли. Отсюда следует, что логическая автономия субъекта превращается на деле в его моральную автономию, поскольку она покоится на автономии желающего человека [6].
Таким образом, принцип примата практического разума в теории познания стал ведущим в учении баден-цев. Истинное в теории понимается как должное, а это, как мы знаем, есть категорический императив, действующий не только в области морали, но и области знания. Сознание долга - это то, что придает смысл познанию. Так, согласно Риккерту, «не ценность истины обосновывает ценность сознания долга, а ценность истинности обусловлена понятием долга» [5, с. 376]. Отсюда всякому акту познания логически оказывается предшествующей воля. Истинное оказывается должным или разновидностью должного. Мы «должны», так как нам противостоит трансцендентная ценность, которая не есть, а значит и которая придает смысл тому, что есть.
По мнению баденцев, понятие истины должно быть основано на воле. Именно в воле Риккерт усматривает последний фундамент, для которого в свою очередь уже невозможно никакое дальнейшее обоснование. Воля у Риккерта стоит выше разума, а основная антитеза его - действительности и ценности - в последнем счете восходит к антитезе этической, к про-
тивоположности сущего и должного, которую, согласно Виндельбанду, частично решает религия, для которой противоположности обретают единство в божестве. «Только религия, - утверждает Риккерт, - поддерживает и укрепляет жизнь в настоящем и будущем, сообщая ей ценность, которую ее собственная частичная сила ей не в состоянии дать» [5, с. 172]. Это ведет нас к признанию святой воли, не знающей конфликта между склонностью и долгом, к необходимости допустить, что идеал святой воли превращается в святую силу, обеспечивающую то, что мы не в состоянии сделать. То есть осуществляет посредством наших поступков блага, в которых проявляются, безусловно, значимые ценности.
«Сознание нашего бессилия требует признания объективно доброй или святой действительности..., которая лежит за пределами эмпирической действительности» [5, с. 479]. Эта реальная мировая сила никогда не может стать предметом теоретического познания, она остается религиозной верой. Конечно, с помощью науки нельзя обосновать религию, но, согласно баденцам, нельзя также отрицать, что наше мировоззрение показывает пробелы, которые возможно заполнить верой, ориентированной на исторические религии.
Однако Виндельбанд указывает, что и в религии остается принципиальная раздвоенность, поскольку она все же не может объяснить, почему наряду с цен-
Кубанский государственный университет
ностями существуют и неопределенные в ценностном отношении предметы.
Таким образом, дуализм ценности и действительности баденцами истолковывается как необходимое условие человеческой деятельности, цель которой они видят в воплощении ценностей.
Литература
1. Гайденко П.П. Анализ математических предпосылок научного знания в неокантианстве Марбург-ской школы // Концепция науки в буржуазной философии и социологии: вторая половина XIX-XX вв. М., 1973. С. 74.
2. Риккерт Г. Философия жизни: введение в трансцендентальную философию. Предмет познания. Философия истории. Философия жизни. О понятии философии. Киев, 1998.
3. Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре. М., 1998.
4. Бакрадзе К.С. Очерки истории новейшей и современной буржуазной философии. Тбилиси, 1960.
5. Риккерт Г. Границы естественнонаучного образования понятий. СПб., 1997.
6. Шуман А. Трансцендентальная философия. Минск, 2000. С. 291-292.
18 июня 2007 г
