CC BY
31though she always inscribes the mother tongue perspective in her oeuvres in the most subtle way. She never claims directly her belonging and uses English as a strategy of detachment from any claims. She has certainly discovered an untravelled terrain in transcultural lingua-scape in the globalized world and, as a linguistically gifted writer, she does not spare her effort to explore it.
References
1. GMU-TV, 2012. At Mason: Conversation with Kyoko Mori [online] Available at: https://vimeo.com/46232933 [Accessed 20 November 2017].
2. Knippling A. S., ed., 1996. New Immigrant Literatures in the United States: A Sourcebook to Our Multicultural Literary Heritage. Westport CT and London: Greenwood Publishing Group.
3. Mori K., 1996. Dream of Water. New York: One World/Fawcett Columbine.
4. Mori K., 1996. One Bird. New York: Fawcett Juniper.
5. Mori K., 1999. Polite Lies: On Being a Woman Caught Between Cultures. New York: Fawcett Books. The Random House Publishing Group.
6. Mori K., 1994. Shizuko's Daughter. New York: Fawcett Juniper.
7. Pavlenko A., ed., 2001. Multilingualism, Second Language Learning, and Gender. New York: Mouton de Gruyter.
8. Smith, Sidonie, 1987. A poetics of women's Autobiography. Marginality and the fictions of Self Representation. Indiana University Press.
9. Watanabe, S., 2004. Cultural Differences in Framing: American and Japanese Group Discussions. In: Eds. S. F. Kiesling, C. B. Paulston. Intercultural Discourse and Communication: The Essential Readings, 226-247.
10. Zhang, B., 1996. Japanese American Literature. In: New Immigrant Literatures in the United States: A Sourcebook to Our Multicultural Literary Heritage. Ed. A. S. Knippling. Westport CT and London: Greenwood Publishing Group, 125-141.
11. ^Hfêâ^, 2006. -^V
^39^. pp.47-55.
12. SÍJRÍ, 1997. iHt^^ot : Acta humanistica et scientifica Universitatis Sangio Kyo-tiensis. Foreign languages and literature. Series 24. 1997-03. pp. 172-192.
Pshenychnaya M. S.
Postgraduate student Department of history of literature and classical philology
School of philology V. N. Karazin Kharkiv National University Пшеничная М. С.
Аспирантка
Кафедры истории зарубежной литературы и классической филологии Филологического факультета Харьковского национального университета имени В. Н. Каразина
TRANS TEXTUALITY AND INTERTEXTUAL REFERENCES IN THE NOVEL ELIZABETH
COSTELLO BY J. M. COETZEE ТРАНСТЕКСТУАЛЬНОСТЬ И ИНТЕРТЕКСТУАЛЬНЫЕ РЕФЕРЕНЦИИ В РОМАНЕ ДЖ. М. КУТЗЕЕ «ЭЛИЗАБЕТ КОСТЕЛЛО»
Summery: The article deals with the research of transtextuality in the novel by South African writer J. M. Coetzee "Elizabeth Costello". This novel is a hypertext and is based on relations of derivatives. Due to this relationship text by J. M. Coetzee can be examined in several types of transtextual relation: paratextuality, hyper-textuality, architextuality, metatextuality and intertextuality. Special emphasis is put on the analysis of intertextual forms (citations, allusions and reminiscences) and their function in the text. Key words: J. M. Coetzee, transtextu-lity, paratextuality, hypertextuality, architextuality, metatextuality, intertextuality, allusion, reminiscence, citation.
Аннотация: статья посвящена изучению транстекстуальности в романе южноафриканского писателя Дж. М. Кутзее «Элизабет Костелло». Данный роман является гипертекстом и основывается на отношениях производности, благодаря чему текст Дж. М. Кутзее можно рассматривать в соответствии с различными типами взаимодействия текстов: паратекстуальность, гипертекстуальность, архитекстуальность, метатек-стуальность и интертекстуальность. Отдельно внимание уделяется анализу форм интертекстуальности (цитированию, аллюзиям и реминисценциям) и их функции в тексте. Ключевые слова: Дж. М. Кутзее, транстекстуальность, паратекстуальность, гипертекстуальность, архитекстуальность, метатекстуальность, интертекстуальность, аллюзия, реминисценция, цитация.
Первый роман периода эмиграции южноафриканского писателя Дж. М. Кутзее «Элизабет Ко-
стелло» (2003) неоднократно становился предметом литературоведческой рефлексии. Однако большинство исследователей изучали роман, как и все
творчество писателя, с точки зрения постколониальной критики, так как Дж. М. Кутзее является выходцем ЮАР - бывшей британской колонии. О. А. Павлова изучает категории «память» и «история», характерные творчеству писателей-постколониалистов [6]. Ее соотечественница Е. О. Струкова обратила внимание на специфику образа творческой личности, который по ее мнению, обладает «двойной идентичностью», а поскольку главным героем романа Дж. М. Кутзее является женщина, в произведении звучит голос «дважды угнетенных» (по теории Г. Спивак женщины подвергаются гнету двойного давления: имперского и патриархального) [7]. Существует также статья Я. Г. Гудковой, которая исследует жанровое своеобразие «Элизабет Костелло» и причисляет его к роману-эссе из-за наличия обильных «эссеистических конструктов» [2]. Наиболее объемным исследованием романа «Элизабет Костелло» можно считать статью Дж. Меффана, опубликованную в справочнике по творчеству Дж. М. Кутзее [13]. Литературовед обзорно рассматривает проблематику, жанровые особенности, специфику нарратива и интертекста романа Дж. М. Кутзее. Однако, принимая во внимание небольшой объем исследования и значительное количество изучаемых аспектов, анализ Дж. Меф-фана нельзя считать исчерпывающим. По мнению исследователя, направление интертекстуального прочтения романа Дж. М. Кутзее задает постскриптум «Письмо Элизабет, леди Чандос, Френсису Бекону», которое отсылает к фикциональному письму австрийского писателя рубежа веков Г. фон Гоф-мансталя «Письмо лорда Чандоса к лорду Бекону». Дж. Меффан утверждает, что письмо является ключом к прочтению романа, а кодом, заложенным в письме, - теория «кризиса языка». Данная теория не принимает «рационалистический оптимизм по поводу языка как адекватного, истинного медиума, с помощью которого можно изобразить мир каким он есть, а подчеркивает разрыв между названием предмета и самим предметом, поэтому в художественной литературе элементы исторические сочетаются с вымыслом» [13, с. 173]. Так анализ Дж. Меффана уходит в русло феноменологического прочтения романа Дж. М. Кутзее, исследователь пытается определить значение языка, а также роль и место автора в тексте. Вместе с тем литературовед не останавливается на транстекстуальных соотношениях текстов, многочисленных интертекстуальных отсылках к произведениям мировой литературы, которые расширяют интерпретационный потенциал романа. Таким образом, цель нашего исследования - изучить интертекстуальные референции в романе Дж. М. Кутзее «Элизабет Костелло», а также проанализировать транстекстуальность.
Теорию интертекстуальности разрабатывали в своих трудах многие исследователи: Р. Барт, Ж. Женетт, Ю. Кристева, Н. Пьеге-Гро, Н. А. Фатеева, М. Ямпольский. Родоначальница теории интертекстуальности Ю. Кристева пишет: «... любой текст строится как мозаика цитаций, любой текст является продуктом поглощения и трансформации
какого-либо другого текста», текст является реакцией, он наполнен постоянными ссылками на предыдущие тексты <...> любой текст постоянно соотносится с другими текстами, вступает с ними в диалог, ориентируется на контекст» [4, с. 203-204]. Французский постструктуралист Ж. Женетт, развивая концепцию М. М. Бахтина о взаимодействии «своего» и «чужого» слова в тексте, которая стала основой для теории Ю. Кристевой, предложил термин «транстекстуальность», обозначающий текстовое «наращивание», к которому относится все, что превышает данный конкретный текст, подключая его ко всей литературе в целом. Транстекстуальность состоит из пяти типов взаимодействия текстов: 1) интертекстуальность как «<...> соприсутствие двух или более текстов, означает реальное присутствие одного текста в другом, с помощью отсылок (цитат, аллюзий, реминисценций)» [11, с. 2]; 2) паратекстуальность «<...> как отношение, связывающее написанный текст с нарративом, который относится к паратексту (заголовок, подзаголовок, название, предисловие, введение, эпиграф и т.д.)» [11, с. 3]; 3) гипертекстуальность как осмеяние и пародирование одним текстом другого [11, с. 3]; 4) архитекстуальность, понимаемая как жанровая связь текстов [11, с. 1]; 5) метатекстуальность как комментирование или критическая ссылка на свой предтекст; под метатекстом также понимается обращение авторского слова к произведению [11, с.4].
В центре сюжета романа - вымышленная известная австралийская писательница Элизабет Ко-стелло, которая на склоне лет путешествует по миру, выступая с докладами и общаясь с коллегами по ремеслу. Наряду с повествованием об Элизабет, роман включает в себя эссеистические конструкты - лекции, доклады, письма, как самой героини, так и ее «собратьев по перу». В финале романа главная героиня попадает на своеобразный суд (место и время которого невозможно определить), где осознает пустоту и незначительность своего творчества и своей жизни.
Опираясь на классификацию взаимодействия текстов Ж. Женетта, следует отметить, что роман «Элизабет Костелло» является «гипертекстом», который строится по принципу сосуществования двух и более текстов (интертекстуальности), а также основывается на отношениях производности (других транстекстовых отношениях) [11]. Главным паратекстом романа является заглавие, «имя» произведения, важность которого состоит в способности определять общий содержательный план произведения (основную тему, идею, проблему). Название романа Дж. М. Кутзее «Элизабет Ко-стелло» - имя главной героини, которое, с одной стороны, настраивает читателя на прочтение жизнеописания Элизабет, с другой стороны, не раскрывает каких-то четких авторских установок. Поэтому нам представляется целесообразным рассматривать заглавие романа вместе с такими пара-текстуальными элементами как название глав. Так, первая глава «Реализм» названа одним из литературных методов и связана не только с названием до-
клада, который читает Элизабет «Что такое реализм», а апеллирует к «фоновым знаниям» читателя о реалистических романах. В самой же главе упоминаются «Тэсс из рода д'Эрбервиллей» Т. Харди, «Анна Каренина» Л. Толстого, а если учесть, что и сам роман Дж. М. Кутзее, и вышеупомянутые романы названы именами главных героинь, в читательском сознании легко всплывают хорошо известные романы: «Эмма» Дж. Остин, «Мадам Бо-вари» Г. Флобера, «Джейн Эйр» Ш. Бронте. Автор обманывает ожидания читателя прочесть повествование о жизненном пути и любовных связях главной героини, ведь Элизабет Костелло - дама преклонных лет, которая все чаще задумывается о смерти и своем наследии. Таким образом, название романа стилизовано под реалистические романы, с одной стороны, а с другой - создает некий комический эффект, пародию на роман Х1Х века. Указанный аспект подчеркивает идею Ж. Женетта о незамкнутости предложенных им типов и демонстрирует их взаимопроницаемость: в данном случае па-ратекстуальность тесно связана с гипертекстуальностью, которая направлена на пародирование реалистического романа в целом. Такое предположение подкрепляется докладом Элизабет, в котором она заявляет о том ,что реализм как метод устарел, ибо сама реальность стала слишком шаткой: «Однако было время, когда мы верили, что если в тексте сказано: "На столе стоял стакан с водой", то так оно и было: был стол и на нем стоял стакан с водой. Чтобы это увидеть мысленно, достаточно было заглянуть в словесное зеркало - в текст. Но этому пришел конец <...> Твердая почва ушла из-под ног <...> трудно сохранять должное уважение к тому, чего уже не стало - к той самой твердой почве, которой уже нет. Теперь она кажется нам иллюзией, одной из тех, какие возникают, когда все находящиеся в одном помещении в течение длительного времени сосредоточенно смотрят на один и тот же предмет. Стоит отвести взгляд - и зеркальная картинка разбивается вдребезги» [10, с. 19] (тут и далее по тексту перевод с языка оригинала - наш, М. П.) Гипертекстуальность (как осмеяние) реализуется и на повествовательном уровне произведения. Рассказ от 3-го лица, которым открывается повествование в романе, пародирует не только процесс написания текста, но и процесс его восприятия воображаемым читателем. В текст вводятся ироничные метафоры: текст -мост, с помощью которого читатель может «попасть» в художественный мир, созданный автором романа: «Самой насущной является проблема начала, то есть способа перенестись отсюда, где мы есть, на другой, далекий берег. Это проблема сооружения моста - задача чисто инженерная <...> Будем считать, что эта задача худо-бедно решена. Предположим, что мост сооружен и мы через него благополучно перебрались <.> Мы покинули территорию, где пребывали прежде, и находимся там, куда стремились попасть» [10, с. 1]. Если говорить о реалистической литературе, читая которую реципиент с легкостью может воссоздать полную картину происходящего в художественном мире,
«слиться» с персонажем, испытать его чувства, прикоснуться к его «реальности», в чем ему помогает использование в повествовании настоящего времени, то в постмодернистском произведении это становится невозможным: фрагментация, смещение повествовательных пластов, интертекстуальность разрывают целостность произведения и приводят к разрушению миметической иллюзии. На первых страницах романа Дж. М. Кутзее повествователь заявляет: «Весной 1995-го года Элизабет Костелло путешествовала, лучше сказать путешествует (с этого момента и далее мы будем употреблять именно настоящее время)...» [10, с. 2]. Таким образом, нарратор пытается соорудить тот мост, который способствует «проникновению» читателя в художественный мир и помогает соприсутствовать в этом художественном мире, однако, далее сознательно разрушает иллюзию достоверности, вводя такие лексемы и обороты: «Пропуск», «Лакуна», «Несущественное мы опустим». Эти вставки разрывают линейность повествования и разрушают иллюзию правдоподобия.
Такие паратекстуальные элементы как название глав в романе Дж. М. Кутзее обладают информативной функцией, поскольку именно «они вводят некоторую информацию о следующем за ними текстом: задают тему, намечают мотивы отдельных частей, выявляют концепцию произведения, актуализируют смысловую доминанту текста.» [1, с. 78-79]. Паратекстуальность, по мнению Ж. Же-нетта, тесно связана с нарративом, а так как большинство вставных нарративов (доклады и лекции) принадлежат самой Элизабет, стоит рассмотреть соотношение заглавия романа, названий глав и вставных текстов. Почти все названия глав касаются теоретических аспектов литературоведенья («Реализм», «Африканский роман», «Гуманитарные науки в Африке»), как и большинство докладов и лекций героини («Что такое реализм», «Будущее романа», «Поэты и животные»), ведь перед нами роман о творческой личности, чья стихия - литература. Название романа соотносится с названием глав и докладов, поскольку большинство из этих докладов принадлежат самой героини. Таким образом, все паратексты (заглавие романа, названия глав и вставных текстов) способствуют актуализации смысловой доминанты текста - романа о писательнице.
Благодаря эссеистическим вставкам (докладам, лекциям, письмам) в роман «Элизабет Ко-стелло» проникают элементы non-fiction, которые влияют на саму структуру произведения. Роман Дж. М. Кутзее представляет собой сложнооргани-зованный текст, в котором переплетаются эссеи-стический и романный планы, что свидетельствует о наличии «диалога жанров» [12, с. 55] как «взаимодействия конвенциональных норм и моделей текстопроизводства и отклонений от них, вариаций и трансформаций» [9, с. 108]. Смешение жанров и пренебрежение жанровым каноном, как и подражание прецедентным жанрам, Ж. Женетт называет архитекстуальностью. Архитекстуальные вкрапления «чужих» жанров (доклада, эссе, письма, интервью)
играют важную жанрообразующую роль и служат средством установления в тексте характеристик, отражающих парадигматические отношения нескольких частей текста с основным повествованием.
Метатекстуальность в романе «Элизабет Ко-стелло» проявляется во внутритекстовом комментировании и связана с субъективным фактором (фактором субъекта речи и его отношения к сказанному). Повествователь, после описания внешнего вида Элизабет, уточняет: «Синий костюм и сальные волосы - детали, знаки умеренного реализма. Особенность которого состоит в упоминании вещей самих по себе. Такая техника игры берет свое начало от Даниеля Дефо. Робинзон Крузо, после кораблекрушения выброшенный волнами на берег, озирается вокруг. Но никого нет. "Больше я никогда не видел ни одного из них или какого-то их следа, -пишет он. - Я нашел лишь три шляпы, одну фуражку и два башмака, да и то непарных". Вот так, два непарных башмака <.. .> Ни тебе восклицаний, ни слов отчаяния, всего лишь упоминание о шляпах, фуражке и башмаках» [10, с. 4]. Комментарий написанного, который демонстрирует ассоциации повествователя в отношении деталей, которые он прежде упомянул в описании героини, дополнен еще и цитацией романа Д. Дефо «Робинзон Крузо». Метатекстуальность и интертекстуальность в данном случае находятся в отношениях интерференции.
Роман Дж. М. Кутзее насыщен многочисленными интертекстуальными референциями: от явного цитирования до имплицитных аллюзий и реминисценций. Главная героиня романа «Дом на Эк-клс-стрит», который принес всемирную известность Элизабет Костелло, является точечной цитатой (термин Н. А. Николиной) - именем героини Молли Блум из «Улисса» Дж. Джойса. Элизабет, читая свои лекции и доклады, цитирует текст Ф. Кафки «Отчет для Академии» и «Путешествия Гулливера» Дж. Свифта, рефлексирует над стихотворениями Р. М. Рильке и Т. Хьюза. В радиоинтервью «Писатель за работой» Элизабет Костелло, обсуждая женские образы Д. Лоуренса, Т. Харди, Л. Толстого и, конечно, «джойсовскую Молли», которые вышли из-под пера авторов-мужчин, говорит о необходимости пересмотреть взгляд на предназначение женщины в целом. Обильное цитирование в романе, по нашему мнению, связано в первую очередь с выбором образной системы: главная героиня романа - художник, писательница, рассуждающая о вопросах литературы.
Также нам представляется, что более значимыми для понимания текста являются именно имплицитные аллюзии и реминисценции. Так в начале романа рассказчик говорит о Джоне - сыне Элизабет, как о ее сквайре: «Он будет ее оруженосцем. Она будет его рыцарем. Он поможет одеть ей кольчугу, подсадит на коня, приставит к руке щит, вручит копье и отступит в сторону» [10, с. 7]. Повествователь будто отсылает нас к рыцарскому роману, в котором Элизабет, разочарованная жизнью дама в преклонном возрасте, ассоциируется с «рыцарем
печального образа». Реминисценция (реминисценция - литературный прием, рассчитанный на память и ассоциативное восприятие читателя, в тексте представляется как имплицитная отсылка на литературное произведение в виде сюжета, персонажа, мотива, концепции писателя [5, с. 162]) в данном случае, является отсылкой к роману М. Сервантеса «Дон Кихот» и расширяет границы интерпретации текста. Вымышленный мир, в котором живет Дон Кихот, не совпадает с реальной жизнью, «Дон Кихот творит свою жизнь, разыгрывает собственный спектакль, - который является в его глазах жизнью и становится для него гораздо более реальным и настоящим, чем окружающая действительность» [3, с. 13-14]. Получается своеобразная игра жизни с литературой: литература (рыцарские романы), которая продолжается в жизни, и жизнь, которая становится литературой (роман Сервантеса). Создается абсолютно постмодернистский эффект, позволяющий заглянуть в бездну культурной реальности. Художественный мир в романе «Элизабет Костелло» строится подобным образом, где литература - это жизнь героини, а жизнь Элизабет будет запечатлена в литературе - ее творениях. Однако, эффект перетекания реальности в литературу в романе Дж. М. Кутзее происходит иначе: в заключительной главе романа «У ворот» героиня заявляет, что она писательница, которая писала под именем Костелло, что она «лишь подражает, как сказал бы Аристотель» [10, с. 194]. Тем самым Элизабет пытается доказать, что ее произведения отображают реальность, а несколько дальше заявляет, что «этот город [где она находится] не более реален, чем она сама, но, наверное, и не менее» [10, с. 195]. Элизабет замечает красоту мира, пусть даже если он -«это только подобие». Так героиня подчеркивает свой статус «вымышленности», осознавая, что она находится в художественном ирреальном мире. Таким образом, Элизабет теряется в этой зеркальности, где все слито воедино: реальность и художественный мир, жизнь и литература. Если Дон Кихот использует именно литературные коды рыцарских романов для «прочтения» окружающей действительности - прочтения, с его точки зрения, абсолютно адекватного, то Костелло - писательница ХХ века, сознание которой строится по принципу интертекста, впитывающего все известное ей «пространство культуры». Учитывая свою профессию, она заявляет: «Я придерживаюсь убеждений только в рамках моей профессии <.> я меняю свои убеждения <...> в зависимости от своих потребностей» [10, с. 195]. Можно заключить, что Элизабет мыслит в рамках литературы и воспринимает жизнь с помощью кодов мировой литературы, ассоциируя себя то с Красным Питером Ф. Кафки, то с «Секретарем невидимого» (выражение, которое заимствованно, по ее же словам, у поэта Чеслава Милоша).
Реминисценцией на роман Сервантеса является и само убеждение Костелло в отношении иллюзорности реальности. Героиня говорит: «.раньше каждый полагал, что знает, кто он есть. Теперь мы все - актеры, и каждый проигрывает текст своей роли» [10, с. 19]. В романе Сервантеса
в разговоре Санчо и Дон Кихота в XII главе второго тома возникает параллель «жизнь - театр», когда Дон Кихот рассуждает о том, что в театре происходит тоже, что и в жизни, и хоть каждый из нас играет свою роль, когда наступает развязка, то есть когда кончается жизнь, все становятся равны. Безусловно, высказывание Элизабет о жизни как театре вызывает также ассоциации с монологом Жака из комедии «Как вам это понравится» У. Шекспира, а соответственно является аллюзией (аллюзия -«заимствование некоторых элементов претекста, по которым и происходит их узнаваемость в тексте-реципиенте» [10, с. 122-136]). Таким образом подкрепляется идея уподобления жизни театру, где сама же Элизабет вынуждена играть роль, выступая перед «зрителем» с докладами, хоть ей в ее возрасте «игра» уже в тягость.
Принимая во внимание все вышесказанное, можно сделать следующие выводы. Роман «Элизабет Костелло» является гипертекстом, который характеризуется транстекстуальностью, поскольку основывается на отношениях производности и строится по принципу интертекста. Главным пара-текстом является название романа, который задает основное направление названиям глав, происходящие от названий лекций и докладов Элизабет Ко-стелло. Так все паратексты - заглавие романа, названия глав и вставных текстов, способствуют актуализации смысловой доминанты текста - романа о писательнице. Зачастую типы взаимодействия текстов обладают взаимопроницаемостью, поэтому паратектсуальность в романе Дж. М. Кутзее тесно связана с гипертекстуальностью, которая направлена на пародирование реалистического романа. Благодаря эссеистическим вставкам (докладам, лекциям, письмам) в роман «Элизабет Костелло» проникают элементы non-fiction, что свидетельствует о наличии «диалога жанров», который, в свою очередь, является примером архитекстуальности. Метатекстуальность в романе проявляется во внутритекстовом комментировании и связана с субъективным фактором (фактором субъекта речи и его отношения к сказанному). Кроме этого, вследствие наличия в комментарии цитации следует говорить об интерференции между метатек-стуальностью и интертекстуальностью. Роман «Элизабет Костелло» насыщен многочисленными интертекстуальными референциями (явными цита-циями и имплицитными аллюзиями и реминисценциями), что расширяет диапазон интерпретации текста. Обильное цитирование в романе связано с выбором образной системы: главная героиня - писательница, рассуждающая о теоретических вопросах литературы. Имплицитные реминисценции в романе отсылают к произведению М. Сервантеса «Дон Кихот» и способствуют боле глубокому пониманию текста. В обоих романах воспроизводится постмодернистский эффект зеркальности, своеобразная игра жизни с литературой: литература, которая продолжается в жизни, и жизнь, которая становится литературой. Однако, в романе Дж. М. Кутзее процесс перетекания жизни в литературу завершается тем, что героиня наделяет себя статусом «вы-мышленности» и считает себя частью художественного ирреального мира. Подобно тому, как Дон Ки-
хот использует литературные коды рыцарских романов для «прочтения» окружающей действительности, Элизабет мыслит в рамках литературы и воспринимает жизнь с помощью кодов мировой литературы. Параллель «жизнь-театр» находит свое отражение, как в романе Сервантеса, так и в романе Дж. М. Кутзее, и подкрепляется аллюзией на комедию У. Шекспира, репродуцируя идею уподобления жизни театру. Интертекстуальность является одной из ведущих тенденций творчества Дж. М. Кутзее, поэтому наша статья открывает перспективы для следующих исследований.
Список литературы:
1. Галкина И. В. Паратекстуальность в романе В. Пелевина "Generation 'П'"/ Галкина И. В. // Вестник ИГЛУ. - 2011, С.78-81
2. Гудкова Я. Г. Трансформация романа-эссе в творчестве Дж. М. Кутзее // Метаморфозы жанра в современной литературе: сбор. науч. статей [под ред. Соколовой Е. В., Пахсарьян Н. Т.] / Я. Г. Гудкова. - М.: ИНИОН РАН, 2015. - С. 161-168
3. Коловерова И. Г. Относительная реальность в романе Сервантеса «Дон Кихот» / Коловерова И. Г. // Науковi записки Харшвського нацю-нального педагопчного ушверситету iм. Г. С. Сковороди. Сер. : Лггературознавство. - 2011. - Вип. 2(2). - С. 13-19.
4. Лексикон нонклассики. Художественно -эстетическая культура ХХ века / [под. ред. В. В. Бычкова]. - Москва: Российская политическая энциклопедия (РОССП6Н), 2003. - 607 с.
5. Морозов А. А. Реминисценция // Литературный энциклопедический словарь. - М.: наука, 1985. - С.162
6. Павлова О. О. Категории «история» и «память» в контексте постколониального дискурса (на примере творчества Дж. М. Кутзее и К. Исигуро) : автореф. дис. на соискание научн. степени канд. филол. наук: спец. 10.01.03 «Литература народов стран зарубежья» / О. О. Павлова. - М., 2012. - 20 с.
7. Струкова Е. А. Образ творческой личности в произведениях англоязычных постколониальных писателей Дж. М. Кутзее и С. Рушди: дис. ... канд. филол. наук : 10.01.03 / Е. А. Струкова. - М., 2016. - 215 с.
8. Фатеева Н. А. Интертекст в мире текстов: контрапункт интертекстуальности / Н.А. Фатеева. -М.: КомКнига, 2007. - 208 с.
9. Чернявская В. Е. Интертекст и интердискурс как реализация текстовой открытости / В. Е. Чернявская // Вопросы когнитивной лингвистики. - № 1. - 2004. - С. 106-115
10. Coetzee J.M. Elizabeth Costello [novel] / J. M. Coetzee. - New York : Viking, 2003. - 233 p
11. Genette G. Palimpsests: Literature in the Second Degree / G. Genette. - Nebraska.: University of Nebraska Press, 1982. - 491 p. С.2-5
12. Holthius S. Intertextualitat / S. Holthius. -Staufenburg, 1993. - 120 р.
13. Meffan J. Elizabeth Costello / James Meffan // A Companion to the work of J. M. Coetzee; [edited by Timothy J. Megihan] / J. Meffan. - New York : Cam-den House, 2011. - P. 172-191
