CC BY
293ТРАНСГРАНИЧНАЯ ЭЛИТИСТСКАЯ ПРОБЛЕМАТИКА
В. Г. Иванов
ТРАНСНАЦИОНАЛЬНАЯ ЭЛИТА: КОНЦЕПТУАЛИЗАЦИЯ ПОНЯТИЯ
В последние десятилетия мир столкнулся с изменением облика и идеологии политических, экономических и культурных элит. Современная элита существенно отличается от прежней, причем не только по составу. Произошли серьезные изменения роли, статуса, мышления, мотивации и систем ценностей элит. Появление транснациональной элиты обусловлено самой логикой глобализации - превращением мира в определенную социальную целостность, возникновением транснационального политического пространства, характеризующегося появлением новых субъектов и новым надгосударственным уровнем принятия решений.
Транснациональное политическое пространство является следствием возникновения постиндустриальных обществ и кризиса традиционных национальных государств в условиях глобализирующегося мира. Изменение структурной организации социума, изменение экономических и ценностных приоритетов, возникновение единой мировой экономики повлекло за собой необходимость выхода на политическую авансцену новых акторов, являющихся субъектами мировой политики. К ним следует отнести, кроме традиционных государств-наций, межгосударственные и надгосударственные организации и НПО, транснациональные корпорации, общественные и гражданские ассоциации и пр. Создание мировой экономики потребовало и создания мировой политической системы, характеризующейся новым мировым уровнем принятия решений и созданием более прозрачных границ между его традиционными и новыми субъектами.
Современное государство теряет исторически ему принадлежавшие функции, поскольку традиционное государственные институты перестают контролировать экономический процесс как в мировом масштабе, так и внутри своих границ. Как следствие, часть государственных функций передается на наднацио-
нальный уровень (прежде всего, транснациональным структурам (например, транснациональная корпорация - ТНК) или межгосударственным организациям - МВФ, МБ, ЕС и др.). Происходит размыв суверенитета национального государства, который следует понимать как расчленение власти между рядом национальных, региональных и интернациональных акторов.
В транснациональной политике важное место занимают частные коллективные акторы, обеспечивающие представительство интересов различных общественных групп, а также крупного бизнеса на различных уровнях. Транснациональное политическое пространство не исключает из своей структуры национальные государства, поскольку во многих регионах они остаются наиболее действенными субъектами мировой политики. Однако уже невозможно четко определить границы деятельности других политических акторов, наравне с национальными государствами решающих вопросы об алгоритмах разрешения мировых проблем.
В настоящее время наблюдается разрушение единства национального государства и национального общества, образование новых силовых и конкурентных соотношений, конфликтов и пересечений между национально-государственными единствами и акторами, с одной стороны, и транснациональными акторами, идентичностями, социальными пространствами, ситуациями и процессами - с другой1. Необходимо также отметить, что мировое политическое пространство является полем ожесточенной борьбы различных сил, а инициированные глобализацией процессы приводят к росту поляризации между различными странами и социальными слоями и вызывают крайне противоречивые оценки.
В настоящий исторический период практически все национальные государства постепенно и в различной степени переплелись с функциональными частями более крупной модели глобальных преобразований и глобальных потоков. Межнациональные структуры и отношения охватили фактически все сферы человеческой деятельности. Товары, капитал, люди, знания,
1 Бек У. Что такое глобализация. М.: Прогресс-Традиция, 2001. С. 45.
связь, оружие и т. д. так же, как и преступления, загрязняющие вещества, моды и верования, быстро пересекают территориальные границы1. Как отмечает Д. Хелд, из состояния «изолированных цивилизаций» или просто международного сообщества государств мир превратился в глобальную, внутренне взаимосвязанную систему с интенсивными моделями обмена и отчетливыми моделями власти, иерархии и неравенства2. В результате становится бесполезным анализировать процессы общественного и политического развития многообразных государственных образований так, «как если бы они были в преобладающей степени внутренне развивающимися структурами, в то время как они являются все в большей мере структурами, созданными всемирными процессами и обретающими свою форму в качестве реакции на процессы»3.
Возникает своего рода Новый Мир, неисследованный континент, который раскрывается на транснациональной ничейной земле, в промежутке между национальными государствами и национальными обществами. Результатом является властный конфликт между национально-государственной политикой и полем деятельности мирового общества. Это выражается не только в отношении национальных государств к мультинацио-нальным концернам, где властный конфликт проявляется наиболее зримо, но и в межгосударственных отношениях на разных уровнях. Особенностью этого процесса можно считать то, что национальные государства (особенно развивающиеся страны) проигрывают и сдают, причем нередко добровольно, многие властные и экономические позиции транснациональным элитам и акторам (в первую очередь ТНК, тесно переплетенным с правительствами западных государств и НПО), которые более осознанно воспринимают глобальные тенденции и изменения и активно формируют будущий облик мира в своих интересах. З. Бжезинский совершенно точно отмечает, что в то время как
1 McGrew A., Lewis P. Global Politics. Cambridge: Polity Press, 1992. P. 22.
2 Хелд Д. и др. Глобальные трансформации: политика, экономика, культура. М.: Праксис, 2004. С. 57.
3 Костин А. Глобальные проблемы и политические аспекты глобализации // Вестник РУДН. Сер. Политология. 2001. № 3. С. 20.
большинство национальных правительств все еще «играет в шашки», транснациональные элиты давно «играют в шахматы»1. Согласно А. Турену, современный этап развития политического мироустройства является «программируемым», т. е. органически связанным с сознательным воплощением экономических и политических проектов2. В настоящее время воплощением и реализацией этих проектов по всему миру, даже включая стратегии развития отдельных национальных государств, все в большей степени занимаются не национальные, а транснациональные элиты. При этом они явно добиваются приоритетной реализации собственных интересов, в первую очередь экономических. Таким образом, современную политику можно определить как властное распределение дефицитных ресурсов под давлением заинтересованных групп.
Представляется важным экспликация понятия «транснациональные элиты». Политическую элиту можно определить как внутренне сплоченную, составляющую меньшинство социальную общность, являющуюся субъектом подготовки и принятия (или влияния на принятие/непринятие) важнейших стратегических решений и обладающую необходимым для этого ресурсным потенциалом3. Однако это определение можно экстраполировать и на более широкий круг лиц, не связанных границами национальных государств. Речь идет именно о сетевой и дисперсной транснациональной элите, обладающей огромным ресурсным и властным потенциалом, оказывающей влияние на большинство стран мира и все в большей степени претендующей на целепола-гание и принятие стратегически важных решений.
Актуализация данной проблемы в современных условиях предполагает рассмотрение элит в качестве основных активных субъектов политики, что неизбежно влечет за собой рассогласование интересов транснациональных элит и государств, вследствие прозрачности транснационального пространства, когда
1 Бжезинский З. Великая шахматная доска. М., 1994. С. 19.
2 Touraine A. The Post-Industrial Society. Tomorrow's Social History: Classes, Conflicts and Culture in the Programmed Society. N. Y., 1974.
3 Гаман-Голутвина О. Политические элиты России. Вехи исторической эволюции. М., 1998. С. 6.
управленческие органы выносятся за пределы национального государства, налоги платятся в наиболее благоприятных зонах, материальное производство выносится в регионы с дешевой рабочей силой. Как следствие этого, государство остается без налогов, но с необходимостью решать все проблемы, порождаемой такими действиями: безработицей, кризисом социальных программ и пр.
На наш взгляд, в настоящее время суть процесса взаимодействия национальных и транснациональных элит в условиях глобализации такова, что грань между ними во многом стирается, представители элиты свободно перемещаются с должностей в правлениях корпораций на правительственные посты и обратно, тем свободнее, чем выше уровень интеграции страны в глобальные процессы и ее вес в этих процессах.
Существует несколько различных интерпретаций понятия «транснациональная элита». У разных исследователей этот термин вызывает совершенно различные ассоциации. Одним транснациональная элита представляется замкнутым клубом небольшого числа миллионеров и интеллектуалов, другие видят в ней мировое правительство, единый координационный орган, скрытно дергающий за невидимые ниточки правительства многих стран, существуют дискурсы о появлении особой цивилизации или «антицивилизации». Для многих новая элита ассоциировалась с появлением нового класса технократов-инструменталистов, выдвигались гипотезы о растущей концентрации власти в руках топ-менеджеров и даже концепции креакратии. Ряд авторов определяют транснациональную элиту как корпоратокра-тию1, т. е. власть ТНК и крупного капитала, тесно переплетенных с правящей элитой западных стран, прежде всего США и Великобритании. Термин «транснациональная элита» используется при рассмотрении процессов бизнес - миграции, различных моделей «сетевого общества» и феномена «неокочевничества». Некоторые авторы, руководствуясь классовым подходом, выделяют отдельный класс новой транснациональной буржуазии, осознавшей свои классовые интересы и стремящейся их реали-
1 Перкинс Д. Исповедь экономического убийцы. М.: Pretext, 2005.
зовать. Согласно концепциям неоколониализма и миросистем-ного анализа, под транснациональной элитой следует понимать, в первую очередь, компрадорские режимы в развивающихся странах, нацеленные на приоритетную реализацию интересов ТНК и западных стран. Некоторые исследователи склонны отождествлять транснациональную элиту с международной мафией, указывая на участие многих ее представителей в незаконных способах давления на элиту национальных государств и устранения своих противников и конкурентов, отмывании денег, уходе от уплаты налогов, контроле за производством и транспортировкой наркотиков, запрещенном экспорте и импорте ядерных материалов и технологий и т. п.
Ряд исследователей применяют данный термин, говоря о транснациональном бизнес-сообществе или даже о представителях определенных, наиболее мобильных типов капитала (например, финансового или торгового), объединяющих усилия для создания преодолевающей государственные границы структуры экономической и политической власти. В рамках этого подхода некоторыми авторами1 выделяются «старая версия» транснациональной элиты2, распространенная в прошлом (интернационально ориентированная аристократия, торговый капитал, капиталистические династии), и «новая версия»3, актуализировавшаяся преимущественно в связи с процессами глобализации (когда основным признаком транснациональной элиты является обладание значительным конвертируемым капиталом или определенным типом образования).
Все эти взгляды соответствуют действительности, но ни один из них не может претендовать на полноту при описании данного феномена. Необходимо отметить, что понятие «транснациональная элита» синкретизирует в себе все эти явления, и в
1 Dronkers J. Old and new transnational elites // www. iue. it/Personal/ Dronk-ers/transnationalelitesworkshop2005.htm.
2 См., например: Cannadine D. The Decline and Fall of the British Aristocracy. New Haven and London: Anchor Books, 1990; Колеман Д. Комитет 300. Тайны мирового правительства. М.: Витязь, 2001.
3 См., напр.: Caroll W., Fennema M. Is there a Transnational Business Community? // International sociology. 2002. № 17.
то же время представляет собой нечто новое. Мы рассматриваем новую элиту как сетевую транснациональную структуру «новых кочевников», охватывающую большую часть мира. Их особенностью является то, что они не связаны со своими странами неразрывной связью: их главный принцип - «где хорошо - там и Родина». При этом процесс их появления инициирован Западом, и они преимущественно ориентированы на Запад, являющийся также преференциальной средой их обитания, базой новой элиты.
Транснациональные элиты - это, прежде всего, западные элиты. Они являются проводниками западного влияния, оказывая огромное влияние на глобальные и транснациональные процессы, а элиты других стран могут примыкать к ним. Они заинтересованы в реализации собственных интересов в пространстве единого мирового рынка, нередко за счет собственных стран и народов. Всю совокупность человеческих и социальных отношений для них наиболее эффективно рассматривать как товарные отношения, и, соответственно, одним из важнейших тезисов «новых кочевников» является формула Бильдербергского клуба «власть - это товар».
Возникновение транснациональной элиты обусловлено политическими, социальными, экономическими и научно-техническими явлениями и тенденциями последних десятилетий.
Соответственно в настоящий момент имеются две взаимообусловленные тенденции: 1) усиливается политическая активность транснационально ориентированной бизнес-элиты; 2) происходит транснационализация и экстериоризация политической элиты. Часть политических элит стремится использовать свой политический и властный капитал для получения максимально возможного экономического капитала, для достижения собственных экономических интересов, т. е. фактически продать свой властный капитал, так как имеется платежеспособный спрос со стороны транснациональной бизнес-элиты. Новая экономическая элита заинтересована в инвестиции своих капиталов в политическую сферу, чтобы решать свои экономические и стратегические задачи политическими способами. По выражению У. Бека, происходит «опасная инверсия политики и неполитики.
Политическое становится неполитическим, а неполитическое -политическим»1. Мы можем говорить также об образовании особой идеологии новой элиты, получившей название идеологии глобализма.
Нам представляется операциональным следующее определение транснациональной элиты: это группа лиц, принимающих стратегически важные решения в масштабе глобального мира, чья компетенция выходит за рамки национальных государств. В контексте набирающих силу глобализационных процессов происходит транснационализация мировой элиты, объединение:
1) крупных мировых капиталистов («новых экономических акторов», к которым можно причислить, прежде всего, крупных собственников, ТНК, финансовых игроков, крупные инвести-ционые фонды и т. д.), имеющих свои экономические интересы во многих странах, а также местных олигархов и компрадоров;
2) части национальных политических элит, соблазненных новыми для них искушениями и возможностями реализации собственных интересов; 3) части интеллигенции, отказавшейся от высокой цели служения отеческой культуре и собственному народу (сюда же мы можем отнести т. н. транснациональное экспертное сообщество, многих журналистов, аналитиков и пр.). Последние и являются рупорами новой идеологии, концептуализируют ее ядро и являются жрецами новой культуры.
Эту новую культуру не без основания можно назвать элитарной по сути. На наш взгляд, важной особенностью современного мира является именно растущий элитаризм, отрыв элит от масс в экономической, социальной и политической сферах. Причем в политической сфере элитаризм означает также и авторитарные тенденции. Многие авторы называют культуру, навязываемую ныне человечеству как потребительскую, массовую, «культуру выбора», но не будем забывать о стержне нашей методологии - о политике, а опыт ее изучения говорит нам, что возможность делать свободный выбор предоставляется редко и лишь небольшому количеству людей.
1 Бек У. Общество риска: на пути к другому модерну. М.: Прогресс-Традиция, 2001. С. 293.
Значительное количество людей, не относящихся к элите, с легкостью приняло ее идеологию, став ее опорой, во всем стремясь подражать новой элите, воспринимая ее как референтную группу и ориентируясь в первую очередь на ее стандарты потребления. Для обозначения этой среды мы используем термин, предложенный А. Сингхемом, - субэлиты1.
Феномен, называемый глобализмом (т. е. не объективная тенденция, а именно политическая цель транснациональных -прежде всего западных - элит: осуществлять контроль и управление человечеством в рамках миросистемы), безусловно, является революцией по своей сути. Глобализм как идеология революционен, революция как практика нигилистического разрушения, глобальна: предоставленная самой себе, она действительно не способна остановиться. Неудивительно, что в 90-х гг. ХХ в. новой элите давали различные определения: глобальный интернационал, необольшевики2, новые нигилисты, пробудившаяся буржуазия и т. д. Язык глобалиста - это язык революционера. Говоря о происходящем «переделе» всех форм собственности и сотрясении всего прежнего миропорядка как в политическом и экономическом, так и в ценностном, морально-нравственном смыслах, нам невольно приходится использовать, казалось бы, устаревшую терминологию.
У многих исследователей глобализация ассоциируется с «запоздавшей мировой революцией», с «концом истории». Однако она вряд ли соответствует прежним идеалистическим представлениям. Было бы ошибочно и несправедливо сравни-
1 Термин субэлита был введен американским социологом А. Сингхемом. Автор отмечал, что некоторые мелкобуржуазные слои и представители среднего класса рассматривают свое положение как привилегированное по сравнению с «низшими» слоями и вырабатывают мировоззрение, которое можно охарактеризовать не столько как элитарное, сколько полуэлитарное или субэлитарное. Ряд представителей этих социальных слоев с завистью смотрят на элитарное положение «верхов» и с презрением на «социальные низы». Из этих социальных слоев правящая элита вербует свою социальную опору. См.: Sing-ham A. The Hero and Crowd in a Colonial Policy. New Haven - L., 1968.
2 Термин «новые большевики» или «рыночные большевики» принадлежит Дж. Стиглицу. См.: Стиглиц Дж. Глобализация: тревожные тенденции. М.: Мысль, 2003.
вать идеологию глобализма с коммунистической идеологией или идеологией Просвещения. Идеология глобализма слишком сильно противоречит им: и по сути, и по духу. Она является выражением иной, прямо противоположной позиции. Большинство из массовых завоеваний эпохи модерна несовместимо с логикой глобализации. В первую очередь, это касается понятий демократии и суверенитета, а также характерной для «общества благосостояния» модели отношений в рамках классического треугольника основных субъектов: государство - общество - бизнес. Но главная трансформация сознания, этическое ядро глобализма как идеологии новой элиты, по замечанию А. Панарина, заключается в том, что «величайшее из завоеваний христианского и просвещенческого гуманизма - принцип единой общечеловеческой судьбы, единого будущего - отвергнуто современными глобалистами, которые, судя по всему, исполнены решимости строить будущее для избранных (т. е. «золотого миллиарда») за спиной обманутого и обездоленного третьемирского большинства»1.
Подспудно интимная сторона глобализма заключена в позиции последовательного отстранения от всех местных интересов, норм, традиций. Соответственно растет роль транснациональных межэлитных контактов. Глобализация означает растущие властные возможности и привилегии транснациональных элит, их исторический шанс. Основная цель транснациональной элиты - получить доступ к ресурсам и активам, ранее находившимся в распоряжении национальных государств. Это «революция справа», революция «капитала», а не «пролетариата», даже контрреволюция, отменяющая прежние ограничения в виде социального государства «гарантированного выживания». Цель эта отнюдь не нова, и представить ее как общемировую тенденцию или общечеловеческий идеал не так просто. Поэтому идеология глобализма звучит так неубедительно, а понятие глобализации так расплывчато. По мнению У. Бека, «глобализм - идеология господства мирового рынка, идеология неолиберализма.
1 ПанаринА. Искушение глобализмом. М.: ЭКСМО-Пресс, 2002. С. 6-7.
Мировой рынок вытесняет или подменяет политическую дея-тельность»1.
У глобализма отсутствует телеология, общечеловеческий идеал, она является идеологией меньшинства, ее носителями и проводниками является космополитичная и экономически успешная элита, которая до поры до времени не может и не желает раскрывать свои стратегии. К сожалению, приходится согласиться со следующим замечанием А. Панарина: «Сегодня быть элитой и реализовать себя как элиту означает поставить себя в независимое положение от национальных интересов и национальных чаяний»2. Современные элиты представляют собой нечто вроде замкнутого международного клуба со своей корпоративной этикой, ничего общего не имеющей с обычной гражданской и политической этикой, обязывающей служить своей стране, своему народу и государству. И поскольку народам это вряд ли может понравиться, идеология современного глобализма неизбежно включает некий скрытый подтекст, некую эзотерику, напоминающую учение прежних гностических сект. Это еще более роднит его с идеологией в классическом понимании этого понятия, предполагающем обязательное деление на экзотерическое (массовое) и эзотерическое (элитарное) знание.
Глобалистский дискурс, таким образом, имеет двойное дно. Внешняя сторона его отражает все прежние штампы эпохи модерна: прогресс, всеобщее благоденствие, права человека. Внутренняя, выражаемая тайным языком элиты, понятным только посвященным, будучи раскрытой, способна вызвать настоящее смятение сознания. Внешняя манифестируется и вербализирует-ся в многочисленных книгах и выступлениях, адресованных широким массам слушателей, внутренняя озвучивается на закрытых совещаниях и конференциях самих элит (вроде Давоса, Фермонт-отеля, совещаний G-8 и т. д.).
Глобализм, устойчивые идеологические модели которого появились в последней трети ХХ в., развивается и набирает силу во времена всеобщего духовного кризиса. Почву под ногами
1 Бек У. Что такое глобализация. М.: Прогресс-Традиция, 2001. С. 24.
2 ПанаринА. Искушение глобализмом. М.: ЭКСМО-Пресс, 2002. С. 6.
теряют все идеологии, и глобалистский дискурс в некоторых частях - это уже даже не идеология, а своего рода заклинание. Он представляется как некая универсальная безальтернативная модель, широко затрагивающая все сферы общественной жизни. Согласно В. Максименко, «глобализм - это последняя стадия мировоззренчески фальсифицированного (идеологического) постижения мира»1. Сегодня отчетливо видно, что глобализм в его разных личинах («глобальное мировое сообщество», «наднациональный континуум», «новый мировой порядок»), требовательно указывая на конец эпохи Нового времени либо даже на конец христианской традиции (концепции «постхристианского мира»), ставит в центр утверждаемого глобалистской идеологией грядущего порядка знаки «Нового мира» или «Нового века».
Как уже говорилось, один из важнейших факторов глобализации можно определить как возросшее влияние экономических акторов, идентичностей, технологий и принципов на политическую и социальную сферы общества и элиту. Это приводит к созданию глобального мира - системы, подчиненного принципам экономической целесообразности, для удовлетворения в первую очередь интересов ограниченного количества транснациональных экономических акторов и тесно связанных с ними политических элит.
На протяжении значительной части ХХ в. в странах Запада «невидимая рука рынка» была ограничена и контролируема социальным государством «всеобщего благосостояния». Социалистическая экономика вообще практически отменила рыночный регулятор. И только в последние десятилетия мы сталкиваемся с возрождением олигархического капитализма, с революцией справа, нашедшей свое теоретическое обоснование в ренессансе прежних либеральных и космополитических учений, выразившихся в идеологии глобализма и неолиберализма. «Рыночный фундаментализм» (основанный на «Вашингтонском консенсусе») представляет для устойчивого развития и будущего человечества определенную опасность. По словам бывшего президента Бразилии Ф. Кардозо, «рынок важен для производства товаров,
1 Максименко В. Происходит ли глобализация // Pro et Contra. 1999. № 4.
достижения эффективности, но он не предлагает решений для всех проблем. Рынок подвержен маниям, панике и кризисам. Рынок не является решением там, где проблемы завязаны на фундаментальные этические ценности, такие как мысль, что все люди рождены равными»1.
Усиливаются претензии бизнес-элиты на главенство в обществе. Активно дискутируются различные дискурсы, вплоть до концепций о некоей возникающей «цивилизации бизнеса». Если говорить о взаимовлиянии экономики и других дисциплин, обращает на себя внимание появление и широкое распространение на все общественно-научные дискурсы таких понятий, как социальный капитал, политический капитал, культурный, интеллектуальный, символический и т. д. Представители неэкономических специальностей со своей стороны пытаются показать значимость социальных сетей, ресурсов, примордиальных форм социальных организаций, таких как семья, норм отношений между людьми, религиозных организаций, немаргинализованных сообществ, социального доверия, которые, не будучи экономическими феноменами, обеспечивают выживание и воспроизводство общества, его эффективность в осуществлении коллективных действий. Они указывают на то, что рыночная стихийность соседствует с устойчивостью сомнительных управленческих решений, исправить которые могут только государство и общество.
Немецкие исследователи Г.-П. Мартин и Х. Шуман отмечают: «Более чем через 100 лет после смерти К. Маркса капитализм вновь устремился в направлении, которое этот экономист, совершивший революционный переворот в общественном сознании так точно описал для своего времени». «Общая тенденция капиталистического производства заключается в том, чтобы не повышать, а понижать средний уровень зарплаты, тем самым доводя в той или иной мере стоимость труда до ее минимального предела»2, - докладывал он в 1865 г. генеральному совету Первого Интернационала в Лондоне, не помышляя о том, что примитивный капитализм однажды будет подчинен демократи-
1 Cardoso F. An Age of Citizenship // Foreign Policy. Summer 2000. P. 42.
2 Т. е. «всеобщий закон капиталистического накопления».
ческому управлению. Однако после реформ социал-демократического столетия начинается контрреформация исторического масштаба; движение в будущее - это движение в обратном направлении»1 . М. Калашников еще более заостряет проблему: «К. Маркс и Ф. Энгельс, по наивности, свойственной, вероятно, XIX в., возмущались изъятием прибавочной стоимости, проклиная капиталистов за то, что они оставляют работнику не больше того, что ему нужно для каждодневного пропитания и рождения потомства. Но они не видели нынешнего рынка эпохи глобализации! Сегодня речь идет об изъятии прожиточного минимума и о разрушении всей системы даже самого простого воспроизводства. Сегодня появился строй, который отнимает у работника даже возможность прокормиться самому, строй, который даже не сохраняет уже созданного! Что бы сказали К. Маркс и Ф. Энгельс, увидев мир, в котором заработная плата не дает работнику возможности даже детей на свет производить?»2. Действительно, создаваемая сейчас мировая экономическая система является реализацией «дикого капитализма» на более высоком уровне, несмотря на все призывы придать процессу глобализации «человеческое лицо». Мы можем видеть, как образовывается своеобразный наднациональный союз элит и олигархов, все больше захватывающий сферу принятия политических решений.
Следует отметить, что интеграционные процессы в экономике, а также глобализация финансового рынка ведут к «стиранию» государственных границ, к ослаблению государственного суверенитета в финансовой сфере. Менее 30 % рынка ценных бумаг наиболее развитых стран контролируются государством или подчинены государственным интересам. За последние десятилетия мир покрылся планетарной, но непрочной, нестойкой к потрясениям «пленкой» международных финансовых рынков. Непрерывное движение частного капитала и всевозможных фи-
1 Мартин Г.-П., Шуман Х. Западня глобализации: атака на процветание и демократию. М.: Издательский Дом «АЛЬПИНА», 2001. С. 61.
2 Калашников М., Крупнов Ю. Гнев Орка. М.: ООО «Издательство Аст-рель», 2003. С. 138.
нансовых инструментов (производные ценные бумаги и пр.), деятельность возникших в недавнее время хедж-фондов, которые практикуют займы под залог ценных бумаг (РЕПО) и игру на валютных курсах. Все это носит теперь, в отличие от еще недавнего прошлого, действительно глобальный характер. Многомиллиардные долларовые суммы благодаря телекоммуникационным технологиям в секунды и 24 часа в сутки перебрасываются из одной части света в другую, циркулируя в едином планетарном контуре. Так, по оценкам, только в 1997 г. сумма покупок и продаж валюты в рамках игры на разнице курсов и процентных ставок достигла 400 трлн. долл.1 Спекуляции фиктивным капиталом идут в отрыве от материального производства, и их объемы значительно возрастают, что неизбежно ведет к развалу мировой финансовой системы. Уже в 1998 г. ежедневный объем мировой торговли физическими товарами был равен 12 млрд. долл., тогда как объем финансовых сделок - примерно 420 млрд. долл.2 По темпам роста финансовые операции с фиктивным капиталом занимают первое место в мире, на втором находится наркобизнес, тогда как темпы роста материального производства - немногим более 1 %. Каждый месяц примерно 3 трлн. долл. меняют владельцев, из них 2 трлн. долл. - деньги, неконтролируемые государством. Только 1 0 % этих средств инвестируются в производство, остальные используются с целью заработать на самой операции.
В то время как мировой ВВП растет на несколько процентов в год, оборот спекулятивного капитала - в несколько раз. Дж. Сорос отмечает: «Если все, что касается политики и безопасности, по-прежнему строится на принципе суверенности государств, то экономическая деятельность приобрела в полном смысле глобальный характер. <...> Процентные ставки, курсы валют и акций в разных странах тесно взаимосвязаны, а глобальные финансовые рынки оказывают огромное влияние на экономическую ситуацию в каждом государстве. В свете этого решающего значения, которое международный финансовый ка-
1 Максименко В. Происходит ли глобализация // Pro et Contra. 1999. № 4.
2 Поликарпов В. Закат Америки. Таганрог: Изд-во ТРТУ, 1999. С. 117.
питал имеет для богатства любой страны, вполне уместно говорить о глобальной капиталистической системе»1. Глобализация финансовой деятельности послужила причиной появления в поле мировой экономики таких новых реалий, как феномены глобального риска, контролируемой деструкции и организованного хаоса. Частный капитал имеет большие резервы, чем центральные банки государств, и беспрепятственно мигрирует в места наиболее выгодного приложения. Таким образом, не национальные правительства, а частный капитал определяет ситуацию на мировом финансовом рынке.
Д. Кортен справедливо отмечает: «Собственно, процесс «устойчивого развития» 5 лет двигался в противоположном направлении - мы видим консолидацию корпораций и растущую приверженность правительств интересам ТНК. Мы двигались не к устойчивому развитию и равным экологическим правам и ответственности, а по пути наращивания неустойчивого потребления, что выгодно менее чем 1 % населения - держателям акций ТНК. Свободная торговля без границ, которую сейчас пропагандируют, на самом деле подрывает и демократию, и рынок - так как дает власть нескольким монополиям» . Т. е. власть в мире переходит от демократически избранных правительств к ТНК, обладателям финансового капитала и крупным собственникам. В их руках сосредотачиваются ресурсы, власть и сила, управляющие мировым хозяйством, а значит и людьми, и даже народами. ТНК и НПО пытаются обрести официальный статус в структурах ООН3.
Согласно некоторым статистическим данным, которые, однако, из-за высоких темпов глобализации (турбокапитализма) несколько опаздывают с описанием текущей ситуации, под контролем западных государств и связанных с ними ТНК уже находятся до 70 % всех мировых ресурсов. Такая ситуация характе-
1 СоросДж. Мыльный пузырь американского превосходства. М., 2004. С. 87.
2 Интервью с Д. Кортеном // Забелин С., Кортен Д., Медоуз Д., Норберг-Ходж Х., Шуберт К. Глобализация или устойчивое развитие: Сб. статей. Социально-экологический союз, 1998. С. 22.
3 Смотрицкий Е. Глобализация и люмпенизация: социальные корни преступности // 20.08.2002 www.library.by.
ризуется следующими цифрами: доходы 200 крупнейших ТНК составляют более четверти доходов всей мировой экономики, а работу они дают 20 млн. человек, т. е. 0,35 % населения планеты1. Практически все крупнейшие корпорации мира - убийцы рабочих мест (т. н. job killers), их приход в страны сеет панику. Но корпорации слабо интересуют национальные законы и социальные проблемы. Действует правило: «чем меньше наемного труда и чем он дешевле - тем выше прибыли». Утверждается, что это происходит в рамках закона. Но реальность такова, что и закон, и рынок, и демократия часто меняют свою сущность на противоположную. Закон, в рамках которого принимаются экономически выгодные решения для транснационального бизнеса и поддерживающей его политической элиты стран «ядра», оставляет вне закона миллионы людей, которые не вписались в экономические схемы рынка, и лишает тем самым их права на сколь-либо полноценные условия жизни. Многие авторы отмечают, что в последние десятилетия характерно появление нового поколения менеджеров, «приверженцев культа действий по американскому образцу»2. Они зарабатывают больше, чем прежде, их власть также увеличилась (например, они меньше ограничены профсоюзами), фактически они являются проводниками глобализации и ведут наступление на общество, заставляя его меняться, их главная задача - рост прибыли любыми средствами.
Сугубо национальных экономик в большинстве стран мира уже не существует, правительства вынуждены вписываться в глобальные экономические процессы. Крайне важно отметить то, что процветание граждан, их обеспечение уже не является целью национальной экономики. Как уже говорилось, налицо постепенное лишение государства экономической власти. Экономическая роль правительств государств все чаще сводится к обеспечению рамочных условий для функционирования бизнеса на территории страны, основным требованием является способ-
1 Лисичкин В., Шелепин Л. Россия под властью плутократии. М.: Алгоритм, 2003. С. 30.
2 Бек У. Что такое глобализация. М.: Прогресс-Традиция, 2001. С. 16.
ствование оптимальной интеграции национальной экономики в систему мирового рынка.
Естественно, ТНК и иные транснациональные структуры стремятся ослабить национальное государство, но не с тем, чтобы низложить его как способ политической организации, а для того, чтобы превратить его в послушного донора, спонсирующего совместные с ТНК проекты, предоставляющего инфраструктуру, создающего удобные правовые и экономические условия и печатающего деньги. Значительную роль играют и международные организации, выдвигающие государствам условия, ограничивающие их суверенитет. Правительства, которые не идут навстречу, считаются «недружественными», и могут столкнуться со сложностями. Разбивая цикл производства, иностранные компании могут выбирать, в какой стране платить налоги, где держать штаб-квартиру, где жить самим менеджерам. У. Бек отмечал, что глобализация предполагает «не привязанность к определенному месту общности, труда и капитала»1. Т. е. что плодами государственных и общественных инвестиций в образование, инфраструктуру, науку, экономику и т. д. пользуются транснациональные структуры, которые к тому же практически не платят налогов с прибыли. Таким образом, реализуется противоречивая формула «капитализм без труда + капитализм без налогов». В то же время транснациональный капитал вынужден сотрудничать с национальной элитой. Даже апологеты глобализации понимают, что и национальный, и транснациональный капиталы нуждаются в использовании государственных институтов и норм, большинство ТНК располагают базами в национальных экономиках и потому напрямую зависят от национальных государств.
Сколь бы глобальными ни были их операции, эти корпорации не в состоянии создать все необходимые им условия (в том числе социальные и правовые) внутри страны. Чем шире экспансия ТНК в другие суверенные государства, тем сильнее корпорации зависят от согласия заинтересованных стран в вопросе о целях, нормах и принципах управления международным биз-
1 Бек У. Что такое глобализация. М.: Прогресс-Традиция, 2001. С. 29.
несом. По сути, глобализация опирается на национальные государства, сильные политически и экономически. Речь идет в первую очередь о странах «ядра» миросистемы: ОЭСР, G-8 и, прежде всего, США, являющихся своеобразным проводником процессов глобализации. Более того, глобальный бизнес экономически не был бы столь эффективен, если бы фактически не перераспределял государственную собственность и национальные сбережения в свою пользу.
О кризисах госбюджетов и вытекающем отсюда кризисе демократии, о безработице, как об одной из важнейших проблем современности пишет У. Бек: «Безработица уже не периферийное явление, она затрагивает потенциально всех - и демократию, как форму жизни, в том числе. <...> два хронических бедняка - общество и частные лица, пока еще занятые в производстве, должны финансировать то, чем заодно с удовольствием пользуются и богатые, - «роскошь» Второго модерна»1.
Вынужденные сокращения государственных расходов могут низвести политиков до уровня простых исполнителей. Это подрывает основы демократического государства. Однако хронические финансовые проблемы - лишь один из многих признаков упадка политики. Государства не только отступают в экономической сфере, многие из них в значительной степени утрачивают свой суверенитет между мировой экономикой, системой международных отношений, становящимися международными правовыми институтами, регионализацией, индивидуализацией и транснационализацией элиты.
Важно отметить принцип, провозглашающий приоритетность международного права и международных договоров над национальным законодательством (он внедрен также и в российскую Конституцию 1993 г.2). При этом произошел ряд основополагающих юридических преобразований, приведших к изменениям в глобальной политике. Д. Хелд выделяет три таких преобразования:
1 Бек У. Что такое глобализация. М.: Прогресс-Традиция, 2001. С. 109, 114.
2 Конституция Российской Федерации. М: Проспект, 2004. Гл. 1. Ст. 15. П. 4.
1) если прежде международное право признавалось действующим только и исключительно между государствами, то в настоящее время индивиды и группы были также признаны субъектами международного права;
2) было отвергнуто представление о том, что международное право занято в первую очередь политическими и геополитическими проблемами. Согласно новой концепции, оно больше связано с координированием и регуляцией экономических, социальных и коммуникативных проблем;
3) было подвергнуто сомнению представление о том, что подлинным источником международного права являются только соглашения между государствами. Сегодня целый ряд источников международного права добивается признания1.
Следует отметить, что, наряду с валютным, налоговым, информационным, правовым и др. суверенитетом, пошатнулось еще одно завоевание национального государства - монополия на насилие, так как от снятия с экономики законодательных оков выгадывают не только банки и корпорации, но и криминальные мультинационалы. Государство действительно все больше теряет возможность пресекать на своей территории преступную деятельность и судить собственных граждан за преступные действия. В нашей стране многие прежние государственные монополии и предприятия практически отданы на откуп организованной преступности. Организованная преступность является сейчас наиболее быстро растущей отраслью мировой экономики. Согласно данным ООН общегодовой доход преступных транснациональных организаций составляет порядка 1 трлн. долл., сумма, эквивалентная общему ВНП стран с низким уровнем доходов (согласно категориям Мирового банка) и их 3 млрд. жителей2. Перечень направлений, по которым государство отступает перед лицом анархии мирового рынка, можно продолжать чуть ли не до бесконечности. Во всем мире прави-
1 Хелд Д. и др. Глобальные трансформации: политика, экономика, культура. М.: Праксис, 2004. С. 73.
2 Субкомонданте М. Семь деталей мировой головоломки // Завтра. 2001. № 41. С. 6-7.
