CC BY
432
УДК 327
С. К. Песцов
ТРАНСГРАНИЧНОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО И ИНТЕГРАЦИЯ В АЗИАТСКО-ТИХООКЕАНСКОМ РЕГИОНЕ
В статье рассматриваются новые тенденции и закономерности развития трансграничного сотрудничества в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Анализируются содержание и особенности интенсификации и расширения трансграничных кооперационных взаимодействий в рамках формирующихся в регионе зон интеграционного тяготения и их геополитические последствия.
Ключевые слова: геополитика, международное сотрудничество, трансграничная кооперация, регионализм, региональная интеграция.
Transboundary co-operation and integration in Asia-Pacific Region. SERGEY K. PESTSOV (Head of Political Process Department of Pacific Institute of Politics and Law Far-Eastern National Technical University, Vladivostok).
The article deals with the new trends and patterns of the development of transboundary co-operation in the Asia-Pacific Region. There have been analysed the content and peculiarities of the intensification and expansion of transboundary interactions within the framework of the gravitation areas tending to integration and the geopolitical consequences of the process.
Key words: geopolitics, international co-operation, transboundary co-operation, regionalism, regional integration.
Активное развитие межгосударственного сотрудничества на региональном уровне во второй половине 1980-х годов дало основание для утверждений о наступлении эры «нового» регионализма, превосходящего своими масштабами и динамикой предшествующие региональные опыты. В числе особенностей «нового» регионализма важное место занимает тенденция к расширению и активизации кооперационных взаимодействий на самом нижнем уровне, в рамках разных по формату и содержанию трансграничных объединений.
Трансграничная кооперация: содержание и формы
В самом общем смысле понятие «трансграничные взаимодействия» подразумевает любые возможные формы и виды контактов, в которые так или иначе вовлекаются непосредственно соприкасающиеся части территорий (их население, ресурсы, инфраструктура и т.п.) двух и более сопредельных государств. По своему содержанию они могут быть конфликтными (от пограничных споров до локальных вооруженных столкновений) и кооперационными (от спорадической стихийной торговли до формальных интеграционных соглашений). И те, и другие более интенсивно проявляют себя в ареалах, где политико-административные границы
государств рассекают естественную или исторически сложившуюся целостность природно-географических, культурно-цивилизационных, хозяйственно-экономических и иных пространств. Объективными основами, стимулирующими возникновение и расширение трансграничных взаимодействий, могут выступать как сходства - условий жизнедеятельности и хозяйствования, этнического происхождения и языка, религии и культуры, так и различия - в обеспеченности природными и трудовыми ресурсами, моделях и темпах экономического развития, уровнях жизни и т.д. - соседних территорий.
Трансграничное межгосударственное сотрудничество, как одну из разновидностей трансграничных взаимодействий, трудно отнести к совершенно новым или исключительно современным явлениям [1]. В то же время нельзя не заметить, что в своем нынешнем виде трансграничные кооперационные взаимодействия, выступающие в качестве составной части современного регионализма, приобретают иной размах и качество. Регионализм, первоначально возникший в виде отдельных, слабо связанных друг с другом межгосударственных объединений, к настоящему времени трансформировался в сложную многоуровневую конструкцию [3, с. 65-70]. Основу или первый ярус
ПЕСЦОВ Сергей Константинович, доктор политических наук, доцент, заведующий кафедрой политических процессов Тихоокеанского института политики и права (Дальневосточный государственный технический университет, Владивосток). E-mail: [email protected] © Песцов С.К., 2010
этой конструкции как раз и образует трансграничная кооперация. Чаще всего она реализуется в форме объединений и группировок, ограниченных по составу участников и масштабу решаемых задач. К числу ее отличительных черт относятся также: а) непосредственное участие в процессах кооперационного взаимодействия отдельных частей территорий (районов, регионов) участвующих государств и б) делегирование полномочий по оперативному управлению кооперационными проектами специализированным правительственным учреждениям и/или местным административным структурам.
Наиболее простой и распространенной формой трансграничного сотрудничества выступают приграничные торговые обмены. Они могут иметь стихийный и формальный, легальный и нелегальный, устойчивый и спорадический характер. В основе приграничной торговли, как правило, лежат различия в обеспеченности сопредельных территорий ресурсами, а также в уровнях хозяйственного и социального развития. Второй, также достаточно традиционной формой трансграничных кооперационных взаимодействий, является согласованная совместная эксплуатация природных объектов (реки, озера и т.п.), располагающихся на сопредельных территориях нескольких государств. В этом случае, как правило, речь идет главным образом о распределении извлекаемых из использования таких объектов выгод и налаживании совместного контроля с целью поддержания установленных для этого правил. В качестве третьей может быть выделена простая кооперация или объединение ограниченных ресурсов и возможностей сторон для решения задач, представляющих взаимную выгоду. В этом случае сотрудничество в равной степени может ориентироваться на решение как хозяйственно-экономических, так и природно-экологических задач. Четвертую форму трансграничной кооперации отличает переход от простого сложения странами-участницами наличных ресурсов к интеграции факторов производства на принципах взаимодополняемости и с расчетом на синергетический хозяйственно-экономический эффект. Наконец, к последней может быть отнесена кооперационная активность, нацеленная на использование выгод географического и/или ресурсного потенциала смежных территорий стран-партнеров для укрепления стратегического потенциала и расширения возможностей дальнейшей внешней экспансии.
Трансграничное сотрудничество
и интеграция в АТР
За последние более чем полувека ни одна часть мира не привлекала к себе столь пристального внимания, как та, что уже традиционно, хотя и не бесспорно, определяется как Азиатско-Тихоокеанский регион. Масштабы, глубина и динамизм происходящих здесь перемен вывели его по целому ряду параметров на ве-
дущие позиции в мире, заставляя многих говорить о наступлении «тихоокеанской эры»1.
В настоящее время вполне определенно можно говорить о трех институционально оформившихся субрегиональных зонах интеграционного тяготения в АТР. Это зона АСЕАН, зона СААРК (Южная Азия) и зона свободной торговли Австралии и Новой Зеландии -Южно-тихоокеанский форум / АНЗЕРТА-ЮТФ. В первых двух случаях трансграничное сотрудничество в последние десять лет превратилось в одно из основных направлений коллективной деятельности. И СААРК, и особенно АСЕАН рассматривают его в качестве важнейшего инструмента решения внутренних проблем (укрепление внутриорганизационного единства, повышение уровня интеграционной связанности), внешней экспансии (расширение влияния, количественный рост) и повышения роли как коллективных игроков в региональной и мировой политике.
Одним из основных инициаторов и активных участников набирающего силу в АТР процесса интеграционной самоорганизации, безусловно, является АСЕАН - Ассоциация регионального сотрудничества государств Юго-Восточной Азии. Это старейшее в регионе интеграционное образование за время, прошедшее с момента его организационного оформления в августе 1967 г., сумело существенно продвинуться в деле укрепления внутреннего единства и организации общерегионального диалога. Отражением внутренних качественных перемен стало одобрение в ноябре 2007 г. Хартии АСЕАН, принципиально важного документа, создающего институционально-правовую основу для трансформации в полноценное Сообщество АСЕАН [10]. Одновременно с этим АСЕАН настойчиво пытается выступить в роли координатора интеграционного сотрудничества и в общерегиональном масштабе. Своеобразным итогом всех этих усилий стало учреждение в декабре 2005 г. Восточно-Азиатского Саммита (ЕАК). Новый региональный институт, призванный упорядочить и организационно оформить многочисленные кооперационные инициативы в АТР, стал заявкой на «официальное» закрепление лидирующей роли АСЕАН в азиатско-тихоокеанской интеграции [11, 12].
В этом контексте трансграничное сотрудничество выступает в качестве важного инструмента решения внутренних задач и подведения необходимой основы под претензии АСЕАН на лидерство в общерегиональном интеграционном процессе. Ускоренными темпами такое сотрудничество в Юго-Восточной Азии стало развиваться с начала 1990-х годов. В течение 1992-1994 гг.
1 В соответствии с прогнозами некоторых американских специалистов, к 2020 г. все крупнейшие экономики мира будут находиться в АТР. Первое место по объему ВВП они отводят Китаю (20 трлн долл.), второе - США (13,5) и третье - Японии (5 трлн долл.). Четвертое место, по их подсчетам, займет Индия (4,8 трлн долл.), пятое - Индонезия (4,2), шестое - Южная Корея (3,4) и седьмое - Таиланд (2,4 трлн долл.) [Цит. по: 2].
в рамках АСЕАН началась реализация сразу трех проектов, нацеленных на активизацию трансграничных кооперационных взаимодействий сопредельных территорий отдельных стран - членов группировки. Все они, в конечном счете, были направлены на укрепление внутреннего единства («ядра») интеграционной группировки посредством коллективных усилий по стимулированию развития наиболее отсталых территорий с использованием возможности экономической взаимодополняемости.
На 4-м Саммите АСЕАН в 1992 г. была организационно оформлена идея Треугольника роста Индонезия -Малайзия - Сингапур (ИМС-ТР). Стратегия трансграничной кооперации в рамках ИМС-ТР основывалась на объединении финансовых и инфраструктурных возможностей Сингапура, с одной стороны, и ресурсного (природного и человеческого) потенциала соседних территорий Индонезии и Малайзии - с другой. В соответствии с концепцией ИМС-ТР основным направлением сотрудничества выступала производственная кооперация - создание индустриальных парков и промышленных зон [10, Р. 9-10]. Наиболее существенным следствием интенсификации трансграничной кооперации в ИМС-ТР стало радикальное изменение структуры производства в субрегионе.
Второй аналогичный проект - Треугольник роста Индонезия - Малайзия - Таиланд (ИМТ-ТР) - был запущен в 1993 г. Проект, первоначально объединивший пять провинций Таиланда, четыре штата Малайзии и две провинции Индонезии, опирался главным образом на кооперацию в сфере развития физической и коммуникационной инфраструктуры как основы последующей экономической трансформации субрегиона. Приоритеты сотрудничества в условиях расширяющейся глобализации и общерегиональной интеграции были окончательно определены в ходе 1-го Саммита ИМТ-ТР в декабре 2005 г. Их отражением стали два новых документа
- Дорожная карта и План действий 2007-2011, которые содержали набор практических мер, направленных на превращение ИМТ-ТР в «особую зону экономического сотрудничества» [8]. Дорожная карта ИМТ-ТР обозначила два главных направления совместных усилий: а) создание благоприятной среды для развития частной деловой активности и б) превращение основных транспортных коридоров в «магистральные линии», способные стимулировать развитие окружающих территорий. Идея экономических коридоров, предполагающая наряду с развитием транспортной инфраструктуры создание совместных инвестиционных центров, индустриальных парков, торговых и дистрибьюторских центров в приграничных районах, нацелена на содействие экономическому росту сопредельных территорий государств-участников с помощью объединения их ресурсов.
В 1994 г. была учреждена зона роста восточной части АСЕАН Brunei - Indonesia - Malaysia - Philippines
- East Asean Growth Area, BIMP-EAGA (Бруней - Индонезия - Малайзия - Филиппины, БИМП-ЕАГА). В качестве его первоначальной цели выступало со-
действие социально-экономическому подъему отдаленных и менее развитых районов соответствующих стран путем стимулирования торговли, инвестиций и туризма. В долгосрочной перспективе он ориентируется на кардинальную перестройку всей экономики зоны. В настоящее время основные цели и направления четырехстороннего сотрудничества определяются Дорожной картой развития БИМП-ЕАГА 2006-2010. Этот документ подчеркивает значимость двух главных направлений совместной деятельности, направленных на а) сокращение разрыва в уровнях развития между и внутри стран-членов группировки и б) превращение субрегиона в зону устойчивого и динамичного роста с помощью развития здесь сельхозпроизводства, агробизнеса и туризма [5]. В заявлении по итогам 6-го Саммита БИМП-ЕАГА, прошедшего в октябре 2009 г., участниками было подчеркнуто, что конечной целью совместных усилий должно стать превращение субрегиона в «продовольственную корзину» не только АСЕАН, но и всей Азии, а также в главную региональную зону экологического туризма [9].
Наряду с усилиями, направляемыми на укрепление «интеграционного ядра», самое пристальное внимание страны - члены АСЕАН уделяют и расширению региональной зоны влияния организации. В этом случае трансграничное сотрудничество играет не менее важную роль. Примером наиболее эффективных действий АСЕАН в этом направлении можно считать новейшую историю развития ее взаимоотношений с четырьмя государствами Индокитая, завершившуюся их последовательным вхождением в состав группировки. После того как в 1991 г. Камбоджийское соглашение о мире обеспечило необходимую стабильность в субрегионе, его социально-экономическое развитие стало ускоряться, в том числе благодаря различным двусторонним и многосторонним механизмам сотрудничества. Одним из таких механизмов стала зона роста Азиатского банка развития Субрегиона Большой Меконг (СБМ), созданная в 1992 г. при поддержке ЭСКАТО (Экономическая и социальная комиссия для Азии и Тихого океана) Вьетнамом, Лаосом, Мьянмой и Камбоджей с участием китайской провинции Юньнань. АСЕАН в этом объединении первоначально представлял только Таиланд. В 1995 г. 5-й Саммит АСЕАН одобрил специальную Инициативу по развитию сотрудничества АСЕАН с государствами бассейна р. Меконг (АМБДК). В том же году членство в АСЕАН получил Вьетнам, за ним через 2 года - Лаос и Мьянма, а в 1999 г. в состав участников вошла Камбоджа. В 2000 г. лидерами АСЕАН была одобрена общая Инициатива по интеграции АСЕАН (ИАИ), которая особое внимание обращала на необходимость коллективных усилий, направленных на сокращение разрыва в уровнях развития стран-участниц и, прежде всего, между старыми и новыми членами организации.
Модель сотрудничества СБМ опирается на три важных направления: а) физическая интеграция
посредством развития инфраструктуры, б) согласование политики и нормативных рамок и в) развитие устойчивых партнерских связей между государственным и частным секторами.
Важнейшей задачей первого направления является строительство новых транспортных магистралей и реконструкция всей имеющейся инфраструктуры, объединение всех видов транспорта с целью облегчения и интенсификации торговых операций [13]. Решение этой задачи осуществляется в рамках концепции экономических коридоров, выступающих в роли каркаса, интегрирующего транспорт, логистику, производство и услуги. В настоящее время в СМБ реализуются проекты трех главных экономических коридоров. Экономический коридор Север-Юг (НСЭК) включает пятнадцать инфраструктурных программ, общей стоимостью около 4,5 млрд долл. В его реализации задействованы китайская провинция Юньнань и Гуанси-Чжуанский Автономный район, три провинции в Лаосе, одна в Мьянме, двенадцать в Таиланде и восемь во Вьетнаме. Главным компонентом экономического коридора Восток-Запад (ЕВЭК) является дорога длиной 1450 км, связывающая морской порт Дананг во Вьетнаме с морским портом Моламяйне в Мьянме. Общая стоимость этого проекта и 77 связанных с ним программ составляет 2,5 млрд долл. Он охватывает четыре вьетнамских провинции, две лаосских, семь таиландских и две в Мьянме. Основная часть проекта Южного экономического коридора (СЭК) включает три автодороги протяженностью 1000 км от Бангкока во Вьетнам через Камбоджу. В его рамках разработано 123 отдельных программы. Оценочная стоимость всего проекта составляет 5,6 млрд долл. Самое серьезное внимание в СБМ уделяется и более эффективному использованию транспортного потенциала р. Меконг, включая объединение речного маршрута с маршрутами Азиатских автомобильных дорог в субрегионе, а также развитию и модернизации железнодорожной сети во всем регионе.
Роль основного двигателя роста в СБМ, как и большинстве других трансграничных объединениях, возлагается на частный сектор. Привлечение частного сектора стран-участниц к созданию смежных производственных и обслуживающих предприятий в зонах транспортных коридоров и создание на этой основе трансграничных бизнес-сетей в качестве конечной цели ориентировано на создание в субрегионе глобальных производственно-сбытовых цепей.
К числу проектов трансграничной кооперации, указывающих на стремление АСЕАН к расширению зоны своего влияния еще в одном направлении - на юг, «вторгаясь» тем самым на объединяемое Австралией интеграционное пространство АНЗЕРТА-ЮТФ, могут быть отнесены две новых программы Тихоокеанского островного субрегионального сотрудничества (AseaPPSC) Индонезия - Папуа-Новая Гвинея и Индонезия - Восточный Тимор. О начале их реализации при поддержке Азиатского банка развития (АБР) стороны объявили в
феврале 2009 г. [14]. Стратегия сотрудничества в этом случае опирается на четыре основных, уже достаточно традиционных, опоры. Это а) развитие трансграничной физической инфраструктуры, б) преодоление фрагментации национальных рынков товаров, услуг и капиталов путем содействия развитию торговли и инвестиционных обменов, в) расширение валютно-финансового сотрудничества и г) совместная реализация социальных программ, связанных с предотвращением деградации окружающей среды и противодействием распространению эпидемических заболеваний.
В зоне СААРК интеграционные процессы до последнего времени прогрессировали заметно слабее. Сохраняющаяся напряженность между Индией и Пакистаном - двумя самыми крупными членами группировки, общий низкий уровень экономического развития государств региона, их слабая связанность в виду неразвитости транспортной инфраструктуры существенным образом осложняли процесс согласования программ совместных действий и их практическую реализацию. Однако, несмотря на отсутствие со стороны СААРК каких-либо публичных заявлений, связанных с претензией на повышение ее роли в региональной политике, в последнее время организация демонстрирует все возрастающую активность. Об этом, в частности, говорят итоги 13-го Саммита СААРК, прошедшего в ноябре 2005 г. Им было одобрено первое с момента возникновения группировки расширение членского состава (вступление Афганистана и предоставление статуса наблюдателя Китаю и Японии). Его участники согласились с необходимостью укрепления институционального каркаса объединения и определили перспективу развития, каковой является создание Южноазиатского экономического союза [7].
В то же время реальная практика сотрудничества в регионе последнего десятилетия свидетельствует о все более очевидном оформлении двух разнонаправленных векторов. Интенсификация трансграничных взаимодействий Индии и группы малых южноазиатских стран способствует сдвигу их интеграционной активности в сторону Юго-Восточной Азии, тогда как ориентации Пакистана, особенно после присоединения к СААРК Афганистана, все больше смещаются в направлении Центральной Азии.
С самого начала проекты субрегиональной и трансграничной кооперации между отдельными группами стран - членов СААРК стали появляться в качестве альтернативных вариантов интенсификации интеграционных взаимодействий в регионе1.
Первым из такого рода проектов стал Южноазиатский четырехугольник роста с участием Бангладеш, Бутана, Индии и Непала, учрежденный в 1996 г.
1 Официальное одобрение расширению сотрудничества стран - членов СААРК в рамках локальных (субрегиональных) структур было выражено на Саммите объединения в 1997 г.
Основной его целью объявлялось ускорение устойчивого экономического развития путем активизации трансграничной кооперации в разных ее формах и укрепление тем самым интеграционного ядра СААРК. При содействии АБР эта инициатива в 2001 г. трансформировалась в программу Южноазиатского субрегионального экономического сотрудничества (САСЕК). В качестве приоритетных направлений было выделено шесть экономических секторов, в первую очередь транспортная инфраструктура, энергетика и туризм [15].
Вторым проектом интенсификации субрегиональной интеграции на основе расширения трансграничных взаимодействий, объединившим в декабре 1997 г. семь государств Южной и Юго-Восточной Азии, стала Инициатива многоотраслевой технической и экономической кооперации Бенгальского залива (БИМСТЕК). Основываясь на наличии многочисленных факторов взаимодополняемости, географической близости, тесных исторических и культурных связей, это объединение, наряду с задачей укрепления южноазиатского интеграционного ядра, нацелено на создание прочного моста, сближающего СААРК и АСЕАН. Кооперационная программа БИМСТЕК охватывает тринадцать приоритетных направлений. К числу важнейших относится проект трехсторонней автомагистрали БИМС-ТЕК (БТН), связывающей Индию, Мьянму и Таиланд. Второй - мультимодальный транспортный коридор Калад (КМТВ) - предполагает создание единой транспортной системы, объединяющей сухопутные, речные и морские маршруты и связывающей основные индийские порты на восточном побережье с портом Ситуэ в Мьянме и далее с Северо-Восточным регионом Индии (НЕР) [6]. К приоритетным задачам сотрудничества стран БИМСТЕК в сфере транспорта отнесены также создание железнодорожного транспортного коридора, соединяющего Индию и Таиланд через Мьянму, реконструкция портов Калькутта (Индия), Читтагонг (Бангладеш), Янгон (Мьянма) и Бангкок (Таиланд).
Если четверка стран, ведомая Индией, в рамках своих программ субрегиональной кооперации все более отчетливо переносит основную тяжесть интеграционной активности на восток, сближаясь с АСЕАН, то второй крупный член СААРК - Пакистан - в последнее время направляет свою активность в сторону Центральной Азии. В начале 2000-х годов Пакистан выступил с идеей создания новых транспортных коридоров, связывающих Центральную и Южную Азию с портами Аравийского моря и Персидского залива. Эти коридоры призваны создать стратегическую альтернативу для государств Центральной Азии традиционным транспортным маршрутам через Россию и Кавказ, превратить Афганистан в главный перевалочный узел между Европой, Ближним Востоком и Центральной Азией, а Пакистан и Иран - в важные транспортные звенья на этом маршруте.
Эта идея получила поддержку со стороны АБР, и в июле-августе 2003 г. для ее обсуждения была созвана
1-я министерская конференция по транспорту и торговле в Центральной и Южной Азии с участием Афганистана, Пакистана, Таджикистана, Узбекистана и Ирана в качестве наблюдателя. Результатом этой встречи стала институционализация программы Субрегионального экономического сотрудничества Южной и Центральной Азии (СЕКСКА). В марте 2005 г. в ходе 2-й министерской конференции, участие в которой приняли также Индия, Китай, Казахстан и Киргизия, был одобрен общий План развития транспортных коридоров (КДП), включающий меры по реконструкции и строительству дорожной сети, совершенствованию таможенной и транзитной инфраструктуры. Кроме того, странам удалось реализовать целый ряд мер, направленных на гармонизацию таможенных процедур и облегчение транзитных перевозок.
В одного из наиболее активных индивидуальных игроков на региональном интеграционном пространстве Азиатско-Тихоокеанского региона в последние годы превращается КНР. До недавнего времени Китай не проявлял интереса к участию в каких-либо региональных структурах, не связывая себя интеграционными обязательствами. В то же время с конца 1970-х годов он приступает к последовательной реализации ряда инициативных проектов расширения трансграничной кооперации в форме субрегиональных экономических зон. Часть из них - Южнокитайская зона экономического роста, или Зона роста дельты реки Янцзы - создавалась с целью содействия развитию южных провинций посредством налаживания устойчивых связей и привлечения инвестиций из Гонконга, Макао и Тайваня. В долгосрочной перспективе каждая из них рассматривалась как шаг на пути к появлению «Большого Китая». Второй разновидностью подобных структур, инициируемых КНР, стали трансграничные объединения с участием Южной Кореи, Японии и РФ. К их числу могут быть отнесены Зона роста бассейна реки Туманган (ТРД) и Экономический блок Желтого моря (ЭБЖМ).
Наиболее удачным оказался проект ЭБЖМ, основу которого создали совпавшие устремления Китая и Южной Кореи, связанные с потребностью обеих стран в экономическом развитии своих прибрежных районов, выходящих в Желтое море [16, Р. 4]. В настоящее время экономическая кооперация в его рамках охватывает районы северного побережья Китая (от Ляонина до Шанхая), западные прибрежные районы Южной Кореи и регион Кюсю в Японии. Однако, несмотря на благосклонное, по мнению некоторых специалистов, отношение к идее более тесной интеграции со стороны Китая и Японии, перспективы ее реализации в предложенном формате выглядят не вполне реалистичными. Это связано не только с нарастающей конкуренцией между ними за лидерство в региональной политике, но и, прежде всего, с очевидной внешнеэкономической и внешнеполитической ориентацией Китая на другие направления. Первым из них является Юго-Восточная
Азия, вторым - Центральная Азия. И в том, и в другом случае КНР, используя в качестве официального «прикрытия» свое участие в действующих региональных структурах, интенсифицирует экономическое проникновение посредством расширения трансграничных взаимодействий.
Активные попытки экономической экспансии в Юго-Восточную Азию Китай стал предпринимать с начала 1990-х годов посредством налаживания двустороннего сотрудничества с Вьетнамом, Лаосом и Камбоджей. В 1992 г. КНР в лице провинции Юньнань вошел в состав участников инициированной АБР программы развития Субрегиона Большой Меконг (СБМ), к числу основных задач которой было отнесено развитие базовой инфраструктуры, каковая могла бы помочь в связывании субрегиона и расширении возможностей развития ресурсной базы. Китай выступает в качестве партнера и крупнейшего инвестора в рамках практически всех основных проектов СБМ, охватывающих огромную территорию по основному руслу этой пограничной реки и предусматривающих реконструкцию и создание новых наземных и речных трасс, портовых, гидротехнических и энергетических сооружений, даже, в перспективе, ядерных установок в ЮВА. При его участии реализуется широкомасштабный проект превращения р. Меконг в важнейшую транспортную систему субрегиона. Эти усилия направлены на формирование морского и сухопутного коридоров между странами АСЕАН и экономическим «поясом» дельты р. Чжуцзян. Форсированными темпами в последние годы осуществляется и строительство железнодорожных маршрутов Куньмин - Лаос - Мьянма - Таиланд
- Вьетнам - Камбоджа - Малайзия - Сингапур, являющихся частью проекта создания Трансазиатской железной дороги (ТАДЖ). Достаточно успешно реализуется и начатый еще в 1995 г. проект создания единой субрегиональной энергосистемы, связывающей территории пяти прибрежных стран, включая Таиланд, Мьянму и юг Китая. Параллельно Китай интенсифицирует разработку и реализацию новых программ трансграничного сотрудничества. К числу уже действующих могут быть отнесены Форум мэров двадцати городов, примыкающих к зал. Бэйбу, и Форум по сотрудничеству и развитию региона бассейна р. Чжуцзян, объединяющий представителей стран АСЕАН и девяти провинций и автономных районов юга Китая.
В качестве формальной основы, позволяющей КНР активно использовать потенциал трансграничного сотрудничества на втором важном направлении - Центральной Азии, является его членство в Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). Однако китайская сторона не скрывает, что ее деятельность в рамках ШОС направлена на то, чтобы в перспективе выступить в качестве наиболее значимого ориентира для экономик стран Центральной Азии, подменив в этом качестве Россию [4]. Основной акцент в трансграничной кооперации Китая с центральноазиатскими парт-
нерами делается на реализацию двусторонних и многосторонних «пилотных» проектов в сферах транспорта, энергетики, коммуникаций и торговли.
В качестве еще одного официального канала, способствующего расширению трансграничной экономической экспансии в Центральную Азию, Китаем используются программы поддержки региональной интеграции АБР. В рамках одной из них КНР и центральноазиатские государства - члены ШОС создали в 2002 г. фракционное объединение - Центрально-Азиатское экономическое сотрудничество (ЦАРЭС). Участники этого объединения исходили из необходимости объединения усилий с целью разработки стратегии оптимизации условий для развития транспортного и торгового сотрудничества в субрегионе на период до 2017 г. В рамках этой стратегии было определено более 100 разного рода проектов с предполагаемым объемом капиталовложений в 20 млрд долл. В январе 2007 г. Китай активно включился в реализацию еще одного проекта АБР - «Стратегическое исследование регионального сотрудничества в Северо-Восточной Азии», связанного с оценкой перспективы создания экономического коридора, связывающего Монголию и северовосточные провинции КНР.
Одновременно с этим Китай все чаще начинает инициировать создание в субрегионе самостоятельных структур, призванных способствовать расширению трансграничных взаимодействий на этом направлении. Примером такого рода объединений может служить Ассоциация региональных администраций стран СевероВосточной Азии (АРАССВА), в состав которой вошли представители 65 региональных администраций шести стран, в том числе руководители Нинся-Хуэйского автономного района, провинций Ляонин, Хэнань, Хэйлунцзян и Шаньдун. Кроме всего прочего, данный проект, как ожидает китайская сторона, должен расширить каналы продвижения экономических интересов Китая в СВА и способствовать возрождению его старых промышленных баз на северо-востоке.
Трансграничная кооперация постепенно превращается в важный инструмент расширения и углубления интеграции в АТР, а ее отдельные локальные проявления в сумме все в большей степени начинают оказывать воздействие на геополитическую ситуацию в регионе. Практика показывает, что формы, содержание и интенсивность трансграничных взаимодействий во многом определяются стратегическими целями госу-дарств-участников, их представлениями о потенциальных выгодах и перспективах включенности в такого рода активность. С этой точки зрения речь может идти о нескольких возможных стратегических ориентирах создаваемых трансграничных объединений и организаций.
Во-первых, в качестве задач первостепенной важности может выступать стремление к укреплению уже сложившихся отношений в рамках более широкого регионального (субрегионального) пространства, которое
по разным причинам не входит в число приоритетных зон внешнеэкономической и/или внешнеполитической активности некоторых или всех государств-участ-ников. В числе прочего, к такого рода пространствам могут относиться зоны соприкосновения соизмеримых по своей мощи государств или стран, не отличающихся необходимым уровнем социально-политической и экономической стабильности. В этом случае с помощью ограниченных по своим масштабам форм трансграничного сотрудничества в первую очередь решаются внутренние задачи содействия развитию периферийных национальных районов и внешние, связанные с «укреплением тыла». И здесь трансграничная кооперация визуализирует более или менее стабильные «линии взаимодействий».
Во-вторых, трансграничное сотрудничество может быть нацелено на укрепление внутреннего единства и интеграции отдельных групп государств внутри более широких (по составу и масштабам задач) региональных структур. Здесь оно в первую очередь выполняет функции инструмента, призванного с помощью интенсификации локальных взаимодействий либо смягчить различия между странами-членами, либо «экспериментальным» путем продемонстрировать дальнейшие перспективы многосторонней региональной интеграции. Таким образом, наряду с решением аналогичных внутренних задач (подтягивание с помощью внешней кооперации периферийных национальных районов к общему уровню), трансрегиональные объединения призваны способствовать «укреплению фундамента» действующих региональных интеграционных структур. Организационные рамки этих структур определяют «линии разделов» между формирующимися региональными зонами интеграционного тяготения.
Наконец, в третьих, трансграничные кооперационные взаимодействия в институциональной и неинституциональной формах могут пересекать границы существующих субрегиональных и /или общерегиональных группировок, «размывать» их путем активизации на локальном уровне контактов между их членами и государствами, не входящими в состав данных объединений, или между участниками разных региональных структур. Последствием интенсификации и укрепления с помощью трансграничного сотрудничества таких взаимоотношений может стать изменение границ сложившихся (складывающихся) в регионе зон влияния и интеграционных пространств. В данном случае интенсивность трансграничного сотрудничества будет указывать на условные линии «противостояний» или внутрирегиональной и межрегиональной конкуренции.
Современный регионализм, сложившийся в процессе своего эволюционного развития в многоярусную конструкцию, представляет собой не просто случайный механический набор отдельных элементов. Пересекающееся членство большого числа государств в региональных структурах разного уровня и дополнение формальных межгосударственных взаимодействий на
региональном уровне сетью устойчивых неформальных и «частных» связей превращают его в целостную и взаимосвязанную систему. Одновременно все это повышает внутреннюю динамику этой системы за счет «перетекания» кооперационной активности из одних организационных структур в другие и с одного «этажа» на другой, вызывая перемены в конфигурации внутрирегиональных и межрегиональных разделов.
ЛИТЕРАТУРА
1. Гаврилов Ю.Н. Россия в Азиатско-Тихоокеанском регионе: проблема геополитического самоопределения // Геополитика: учебник / под общ. ред. В.А. Михайлова. М.: Изд-во РАГС, 2007. С. 263-291.
2. Максаковский В.П. Азиатско-Тихоокеанский регион в мировом хозяйстве: Очерк для нового издания книги «Географическая картина мира». URL: http//geo.1september. ru/2001/35/3.htm (дата обращения: 26.01.2010).
3. Песцов С.К. Регионализм и система международных отношений // Вестн. ДВО РАН. 2005. № 2. С. 65-70.
4. Участие Китая в региональных интеграционных организациях // Гоцзи маои вэньти. 2008. № 3. С.
5. BIMP-EAGA Roadmap to Development 2006-2010. Manila: ASEAN Secretariat, 2005. 12p.
6. De P., Mukherji I.N. Deepening Regional Cooperation in the Bay of Bengal: Agenda of the BIMSTEC Summit // RIS Policy Brief. 2008. November, N 38.
7. Dhaka Declaration: Thirteenth SAARK Summit. Dhaka,
13 November 2005. URL: http://www.fbcci-bd.org/
Dhaka%20Declaration_files/Dhaka%20Declaration.htm (дата обращения: 26.01.2010).
8. Indonesia - Malaysia - Thailand Growth Triangle. Building a Dynamic Future: A Roadmap for Developmeny 20072011. IMT-GT Secretariat and Asian Development Bank, 2007. 50 p.
9. Joint Statement Sixth Brunei Darussalam - Indonesia - Malaysia - Philippines East Asean Growth Area Summit (6th BIMP-EAgA Summit). URL: http://www.aseansec. org/23662.htm (дата обращения: 28.01.2010).
10. Kakazu Hroshi. Growth Triangles in ASEAN: A New Approach to Regional Cooperation // APEC Discussion Paper Series. March 1997. Р. 9-16.
11. Kuala Lumpur Declaration on the Establishment of the ASEAN Charter. Kuala Lumpur. 12 Dec. 2005. Jakarta: Secretariat ASEAN, 2005. URL: http://www.aseansec. org/18030.htm (дата обращения: 28.01.2010).
12. Kuala-Lumpur Declaration on the East Asia Summit. Kuala-Lumpur. 14 December 2005. Jakarta: Secretariat ASEAN, 2005. URL: http://www.aseansec.org/18098.htm (дата обращения: 28.01.2010).
13. Mya Than, George Abonyi. The Greater Mekong Subregion: Co-operation in Infrastructure and Finance // ASEAN Enlargement: Impact and Implications / ed. by Mya Than and Carolyn Gates. Singapore: Inst. of Southeast Asian Studies, 2001.
14. Regional Cooperation and Integration in Asia and the Pacific. Keynote Speech by Rajat M. Nag, Managing Director General Asian Development Bank at the archipelagic Southeast Asia (aSEA)-Pacific Subregional Cooperation Programs In-donesia-Papua New Guinea, Indonesia-Timor Leste Senior Officials Meetings 20 February 2009. URL: http://www.adb. org/Documents/Speeches/2009/ms2009022.asp (дата обращения: 28.01.2010).
15. South Asia 2006-2008: Regional Cooperation Strategy and Program. Manila: ADB, 2005. 96 p.
16. Sung-Woong Hong. Yellow Sea Rim Development and Economic Cooperation: A Korean Perspective // The Korea Spatial Planning Review. 1991. Vol. 16, Dec. P. 4-23.
