CC BY
194
the United States. The methods of the formation of political discourse are analyzed on the example of three cases: the Accession of the Republic of Crimea in the Russian Federation, the war in Syria, the election of the President of the United States in 2016. It has been established that the most pronounced discourses in the Internet in Russia reflect the images of the Cold War and the aggressor country in relation to the United States with the help of stereotyping and dehumanization mechanisms. The most pronounced discourses in Internet publications in the United States reflect the "illegitimacy " of the actions of the Russian Federation using stereotyping, simplifying andprimitivizing the problems. In addition, the use of the dehumaniza-tion techniques for constructing the image of Russia is aimed at the formation of negative attitudes towards Russia.
Key words: political discourse, discourse analysis, virtual political reality, political communication, information warfare, manipulation.
Belugina Nadezhda Borisovna, postgraduate, belugina.nb@,gmail.com, Russia, Moscow, Financial University under the Government of the Russian Federation,
Ryazanova Liliya Vyacheslavovna, postgraduate, LVRyazanova@fa.ru, Russia, Moscow, Financial University under the Government of the Russian Federation
УДК 323.2: 004.738.5 001: 10.24411/2071-6141-2020-10402
ТРАНСФОРМАЦИЯ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ ГОСУДАРСТВА
И ГРАЖДАНСКОГО общества в цифровой реальности
М.В. Ильичева
На основе анализа взаимодействия государства и гражданского общества в цифровой реальности исследован процесс трансформации деятельности органов государственной власти. Определены основные направления и проблемы трансформации. Сделан акцент на определение более эффективных форм обратной связи между структурами государственной власти и гражданским обществом.
Ключевые слова: гражданское общество, государство, цифровая реальность, публичная власть.
Исследование выполнено при поддержке РФФИ в рамках научного проекта 20-011-31357 «Технологии управления доверием к власти, упреждения угроз и вызовов региональной социально-политической стабильности».
Цифровая реальность меняет не только само гражданское общество и его институты, но и публичную власть в лице ее, прежде всего, государственных структур, а также формирует новые модели взаимодействия между данными структурами и гражданским обществом. В международ-
ных документах именно на национальные, региональные и местные государственные органы возлагается ведущая роль в развитии электронного управления, анализе вызовов (рисков) и разработке ответных мер [1].
Трансформацию деятельности органов государственной власти под влиянием цифровой реальности можно рассматривать по ряду направлений:
1. Представители структур государственной власти активно используют в своей деятельности цифровые ИКТ, что повышает ее эффективность (например, создание электронных порталов госуслуг; сайтов органов государственной власти в Сети и пр.); это позволяет сделать данные о деятельности указанных структур открытыми, прозрачными. Существуют и определенные требования к созданию сайтов органов государственной власти (общая информация, информация о видах деятельности, в том числе и о нормотворческой деятельности, тексты выступлений руководителей, статистическая информация, информация о режиме работы, контакты и пр.). Так, на сайте Министерства финансов Российской Федерации [2; 3] размещена информация о Министерстве, его деятельности, принятых документах, проектах документов, исполнении судебных актов, статистика, обращения граждан, новостная информация о Министерстве; освещается работа открытого правительства (использование в работе Министерства принципов открытого государственного управления). Министерство, как и иные госструктуры, строит свою работу на основе «Концепции открытости федеральных органов исполнительной власти на 2020 год». Все основные моменты раскрытия информации госструктур в этой Концепции отражены. Аналогично построены и сайты региональных органов власти.
Госструктуры в настоящее время широко представлены и в социальных сетях (так, Минфин России имеет свои аккаунты в Instagram, Facebook, Twitter, ВКонтакте). Но это не исключает того, что в деятельности госструктур имеет место и информация ограниченного доступа, не подлежащая широкой огласке (государственная тайна, персональные данные и иная информация, ограниченный доступ к которой регулируется соответствующими нормативными правовыми актами).
Внедрение цифровых ИКТ в деятельность органов государственной власти не только позволяет сделать доступ граждан к государственным услугам более оперативным, комфортным, но и способствует повышению эффективности работы самих госструктур (в частности, происходит сокращение управленческого аппарата за счет введения электронного документооборота, уменьшения трудозатрат госслужащих на рутинные операции и поиск необходимой информации, автоматизации основных управленческих процессов).
По расчетам экономистов, благодаря цифровым технологиям экономия временных затрат может составлять от 46,2 % до 66,2 % рабочего времени [4], а за счет создания единой системы электронного взаимодей-
ствия (что имеет место в настоящее время во всех структурах государственной власти) удается увеличить согласованность работы как отдельных подразделений, так и всей организации государственной власти [5].
2. Создаются более эффективные формы обратной связи между структурами государственной власти и гражданским обществом (обратная связь с гражданами, институтами гражданского общества, выделенная на сайтах госструктур; формирование специальных площадок для оперативной связи государственных структур с гражданским обществом), которые значительно увеличивают доступность, оперативность и пр. такой связи (каждый желающий может оставить свой комментарий, задать вопрос, написать обращение).
Вместе с тем открытость информации, возможность оперативного обращения еще не гарантируют гражданам автоматического повышения для них эффективности деятельности госструктур. Нередко при обращении в тот или иной орган государственной власти включается бюрократический «круговорот»: например, одно министерство пересылает (опять же, используя цифровые ИКТ) обращение гражданина другому министерству, а то - третьему или отписывается общими фразами. И даже публичное освещение этой бюрократической переписки в Сети еще не гарантирует адекватной реакции государственных властей, хотя государственная информационная система предполагает оценку качества принятых соответствующими органами власти мер (более того, формируется и статистика, на основе которой оценивается качество работы того или иного органа государственной власти).
3. Формируются специальные электронные площадки (сервисы) для совместного решения социально значимых проблем представителями гражданского общества и государства (в таких случаях нередко используется технология краудсорсинга). Примеры таких площадок достаточно вариативны: теледемократия (например, применена в некоторых городах Финляндии) [6]; государственная информационная система (в России это -«Электронная демократия»); интернет-площадки в субъектах Российской Федерации («Добродел» - в Подмосковье; «Активный гражданин» - в Москве и пр.). Использование таких площадок дает ряд положительных эффектов: создание все большей открытости деятельности госструктур, непосредственная связь публичных властей с гражданским обществом, в том числе в целях лучшего ознакомления с потребностями последнего, при положительных решениях проблем граждан повышается их доверие к государственной власти и осознание действенности воздействия гражданского общества на эту власть.
Одновременно выстраивание отношений госструктур и гражданского общества на цифровой основе может иметь и иную, негативную модель: утаивание информации, игнорирование обращений граждан через Сеть, принятие решений, противоречащих интересам большинства населе-
ния региона, и пр. Таким образом, применение цифровых ИКТ может напрямую не влиять на характер реализации государственной власти, хотя, безусловно, цифровая реальность представляет большие возможности для гласности и формирования общественного мнения. Поэтому важно, чтобы электронное управление имело «отношение к демократическому управлению, а не к чисто техническим вопросам», а «потенциал электронного управления будет задействован, только если ИКТ будут вводиться параллельно с изменениями в структуре, процессах и методах организации работы государственных органов» [1].
Вместе с тем при применении цифровых ИКТ возникает ряд проблем, которые носят принципиальный характер и влияют на сущностные признаки как государственной власти, так и функционирования гражданского общества. Выделим некоторые из них: 1) формирование сетевого общества; 2) переход от представительной к прямой демократии; 3) циф-ровизация государства, выражаемая понятием «электронное государство».
Цифровые ИКТ повлияли на коммуникационные процессы в обществе и, как следствие, на его структуру, что выразилось в понятии «сетевое общество». Несмотря на то, что в научной литературе нет единого подхода к его трактовке, тем не менее можно выделить ряд общих признаков, которые отражены в указанном понятии. Сетевое общество строится на сетевых структурах. Но необходимо уточнить прежде всего само понятие «сетевая структура». Сеть как совокупность связей и взаимодействий существовала еще и до появления цифровых ИКТ. Но данные технологии обусловили ряд новых моментов в понимании сетевых структур:
- сетевые структуры формируются вокруг и на основе цифровых ИКТ в процессах коммуникаций (Интернет становится основой формирования сетевых структур), без указанных ИКТ сетевое общество будет иным; их акторами являются пользователи Сети, которые образуют совокупность интернет-сообществ, формируемых по разным основаниям (интересам); но сетевые структуры не сводятся только к построению коммуникаций в цифровой реальности, параллельно с этим происходит формирование определенных мировоззренческих позиций, выработка консенсуса на основе широких обсуждений или наоборот расхождение точек зрений (отсюда многомерность структуры сетевого общества). Но при этом коммуникации в Сети рассматриваются как ценность высшего порядка;
- взаимодействие в таких структурах строится на доминировании горизонтальных связей, в отличие от вертикальных связей, которые преобладают в организационном строении государства, а также ряда институтов гражданского общества (например, в организационном строении ряда партий). Причем в некоторых случаях такие связи оказываются сильнее вертикальных (особенно когда речь идет о мобилизационном потенциале Сети); сетевое общество децентрализовано, это общество массовой «самокоммуникации»;
- особенности самих сетевых структур, которые весьма точно были описаны М. Кастельсом: «гибкость», как способность перенастраиваться под влиянием изменившихся условий; «масштабируемость» - «способность к уменьшению или увеличению в размерах с наименьшими потерями», «живучесть» - способность сетей, используя вариативные конфигурации, противостоять атакам [7, с. 68]; к этому следует добавить неопределенность границ данного общества; формирование коммуникаций в цифровой реальности (вне живого тактильного контакта); при этом сетевое взаимодействие должно быть достаточно устойчивым, способным поддерживать процессы коммуникации;
- глобальный характер сетевого взаимодействия, но и возникновение в связи с этим в ряде случаев противоречий между глобальностью взаимодействий и локальностью;
- быстрота и оперативность ответных реакций; постоянное поддержание сетевых взаимодействий;
- коммуникации вне сформированных государством социальных структур;
- стирание границы между личной и публичной жизнью.
Оценки сетевого общества различны. Некоторые авторы, как, например, М. Кастельс, полагают, что основу современного общества составляют именно сети. Более того, и государство постепенно становится сетевым государством [7, с. 84]. Но тот же Кастельс говорит о власти в Сети, сетевой власти, власти Сети, сетесозидающей власти, понимая, что только горизонтальные связи не конституируют сетевое общество. Кроме того, сетевое общество формируется вокруг информации и на основе информации, но, продолжая идеи Н. Лумана, важно указать, что «информация предполагает отбор из репертуара возможностей» [9, с.197]. Но есть ли действительно возможность такого отбора в сетевом обществе или этот отбор навязан членам данного общества? Здесь возникает проблема манипуляции общественным сознанием в Сети.
В ситуации формирования сетевого общества государство вынуждено меняться, приспосабливаясь к этому обществу, но и одновременно трансформировать его. Так, некоторые авторы говорят о проактивной позиции государства, предполагающей, что последнее, не дожидаясь запросов граждан, действует на опережение, удовлетворяя эти запросы. В связи с этим имеет место ситуация, когда государственная власть реагирует на конкретный запрос, не решая проблему в целом. И все это может происходить достаточно оперативно на основе сетевого взаимодействия государственной власти и гражданского общества.
Наряду с понятием сетевого общества существует понятие сетевого государства. В научной литературе сложились два основных подхода к его трактовке.
Первый подход исходит из того, что сетевое государство в своем функционировании децентрализовано, вертикаль власти в нем отсутствует или явно не выражена, а само государство построено как сетевая модель. В основу его управления положены горизонтальные связи. М. Кастельс характеризует такое государство следующими признаками: «разделение суверенитета и ответственности между разными государствами на разных уровнях правления», «подвижность управленческих процедур», «большое разнообразие пространственно-временных отношений между правительством и гражданами» [7, с. 86]. К этому следует добавить, что основу мощи сетевого государства составляют мощность его сетей, а именно: их параметры, доступность, готовность населения к работе в сетях и пр. Сетевое государство предполагает и наличие бюрократии, способной применять «технологию "сетевых решений", включающую систему независимых субъектов публичного менеджмента, взаимодействующих друг с другом с целью выработки единого оптимального решения» [8, с. 49].
Гражданское общество и государственные структуры в сетевом государстве в равной степени привлечены к принятию управленческих решений (центр управленческих решений может быть перемещен в Сеть). Если исходить из сервисной концепции государства, то структуры государства и институты гражданского общества, обладающие необходимыми компетенциями, конкурируют между собой за право предоставления публичных услуг. Государство уходит из сферы оказания таких услуг, которые эффективно может предоставить гражданское общество. Так, главными принципами сетевого государства являются «децентрализация государственной власти и развитие горизонтальных связей, минимизация государственных функций, компетентностный принцип управления» [8, с. 49].
В рамках национального государства сетевое государство характеризуется преобладанием горизонтальных связей, но означает ли это прекращение связей вертикальных, иерархически выстроенных? Представляется, что вертикальные связи не исчезают, в противном случае исчезнут признаки государства как такового, но меняется система властных отношений. Она строится на широком привлечении горизонтальных связей. Одновременно проявляются и иные формы властных отношений (доминирования) с новыми акторами, к числу которых М. Кастельс относит акторов, представляющих сетесозидающую власть (по его мнению, это программисты и так называемые «переключатели», управляющие работой Сети) [7, с. 93]. Между тем существующее традиционное государство не исчезает. Оно осваивает Сеть и стремится ею управлять. Но конкретные механизмы, конфигурации такого управления во многом зависят от развитости и характеристик самого сетевого общества.
Отношение к сетевому государству разных авторов неоднозначное. Среди них есть те, которые выражают негативное отношение к нему. Так, Л.С. Мамут отмечает, что данное государство «феномен фантастический»
постольку, поскольку всякое государство строится «сообразно принципу иерархии» [13,с. 10]. В сетевом государстве иерархия как таковая отсутствует. Отсюда следует, что формирование сетевого государства в принципе невозможно, так как «исчезает» само государство.
Некоторые авторы в сетевом государстве видят отголосок Российского государства 1990-х годов, когда в государственном управлении была популярна идея децентрализации, воплощение которой поставило на грань выживания само единство государства [8, с. 49].
Вместе с тем есть и авторы, выражающие позитивное отношение к идее сетевого государства. Более того, Л.В. Голоскоков утверждает, что «российское государство уже начало преобразовываться в "сетевое" государство в соответствии с концепциями строительства информационного общества» [12].
Есть и позиция промежуточная, исходящая из того, что построение сетевого государства возможно, только если будут созданы для этого определенные условия (прежде всего необходимо наличие «творческой бюрократии» и компетентностного гражданского общества), а «попытки создания институциональных форм, отвечающих критериям сетевого государства, без надлежащих предпосылок приведут лишь к разрушению государственности» [8, с. 49]. А.Г. Кравченко констатирует в связи с этим, что в России такие предпосылки не созданы. Либеральная модель сетевого государства, считает автор, не подходит для нашей страны. Следовательно, необходимо адаптировать эту модель для российской действительности. Однако государство, как и всякий социальный феномен, не находится в статике, а требует динамичного развития в соответствии с теми изменениями, которые происходят в окружающем мире. Возможно, что вектор его изменений будет направлен и на постепенное формирование сетевого общества.
Наряду с описанным подходом к трактовке сетевого государства существует и второй подход, фактически отождествляющий сетевое государство с государством, применяющим цифровые технологии, что, как представляется, не корректно. Когда речь идет о сетевом государстве, тогда акцент делается не столько на использование цифровых технологий, сколько на организационную специфику управления в нем. Феномены «сетевое государство» и «электронное («цифровое») государство» являются пересекающимися, но не совпадающими. Сетевое государство в современном понимании стало формироваться на основе цифровых ИКТ, но к ним не сводится. Речь идет о последствиях их применения для государства и гражданского общества.
Электронное государство следует рассматривать в рамках более широкого феномена электронного управления, то есть обеспечения государственных полномочий с помощью информационных технологий. При этом электронное управление может быть направлено на построение как
модели государства с доминированием горизонтальных связей (включая и передачу ряда публичных функций саморегулируемым организациям гражданского общества), так и модели с доминированием вертикальных связей (более того, цифровизация может укрепить вертикаль власти).
Существует и подход, который можно рассматривать как промежуточный: в нем построение электронного государства рассматривается как первый шаг на пути формирования сетевого государства. Так, электронное государство создается «в целях обеспечения интерактивного участия и прозрачности принимаемых решений, а также для улучшения демократических взаимоотношений и выстраивания демократического диалога между гражданами и государством» [10; 14, с. 53], а его построение тождественно формированию новой модели демократии - цифровой демократии [11, с. 25].
Следует согласиться с позицией А.С. Киселева, который полагает, что по своему функциональному предназначению электронное государство можно рассматривать с точки зрения «средства коммуникации между обществом и государством; модели деятельности государства в условиях модернизации государственного аппарата; поддержки экономического, правового, политического, административного и гражданского единства страны; возможного альтернативного способа оказания государственных услуг в электронной форме; системы управления государственным аппаратом власти, которое осуществляется в электронной форме» [10].
Сами по себе цифровые технологии не делают государство ни более демократичным, ни более «прозрачным». Указанные технологии могут активно внедряться и при жесткой авторитарной власти, а «прозрачность системы госуправления, ее дебюрократизация, декоррупцион-ность, подконтрольность не достигаются простым подключением к системе Интернет» [15].
Несмотря на принимаемые государством меры, проблемы взаимодействия гражданского общества и публичных властей в цифровой реальности (и не только в цифровой реальности) остались:
- внедрение цифровых ИКТ не идет параллельно с развитием цифровой демократии; официально принятые меры по развитию данной демократии во многом носят декларативный характер и реализуются формально;
- акцент в электронном государстве делается на оказание госуслуг, а не на развитие электронной демократии;
- отсутствует системное взаимодействие публичной власти и институтов гражданского общества, действенные механизмы такого взаимодействия не созданы, а существующие во многих случаях не эффективны.
На наш взгляд концепцию электронного государства следует рассматривать не как технократический проект, а как проект, направленный на дальнейшее развитие принципов демократии, в котором электронные
технологии нацелены на наиболее полную реализацию указанных принципов; нельзя сводить электронное государство только к процессам цифрови-зации государственных и муниципальных услуг, это лишь одна из форм взаимодействия публичной власти и граждан, гражданского общества. В оценку качества государственного управления целесообразно заложить показатели практики взаимодействия органов публичной власти и институтов гражданского общества в цифровой среде. Нельзя не отметить, что при этом сами цифровые технологии открывают большие возможности для реализации электронного публичного управления на принципах развития демократии. Но воспользуется ли публичная власть и гражданское общество такими возможностями, зависит не от самих ИКТ, а от принимаемых политических решений, развитости данного общества. Вместе с тем можно утверждать, что по мере развития цифровых ИКТ горизонтальные связи становятся все более значимыми, способными достаточно эффективно влиять на функционирование и дальнейшее развитие государственной власти.
Список литературы
1. Рекомендация № Rec(2004)15 Комитета министров Совета Европы «Об электронном управлении» (принята 15.12.2004 на 909-м заседании представителей министров) // Консультант Плюс. 01.10.2020
2. Министерство финансов Российской Федерации [Электронный ресурс]. URL: https: //www.minfin.ru/ru/ (дата обращения: 01.10.2020).
3. Министерство финансов Российской Федерации. Электронный бюджет [Электронный ресурс]. URL: https: //www.minfin.ru/ru/perfomance/ebudget/ (дата обращения: 01. 10.2020).
4. Вольская Т.Е. Дигитальные информационно-коммуникационные технологии в управлении персоналом образовательных организаций высшего образования // Современная наука: актуальные проблемы теории и практики. Серия «Экономика и право». 2019. №2. С.17-20.
5. Постановление Правительства Российской Федерации от 08.09.2010 № 697 «О единой системе межведомственного электронного взаимодействия» (вместе с «Положением о единой системе межведомственного электронного взаимодействия») (редакция от 04.09.2020) // Собрание законодательства Российской Федерации. 20.09.2010. № 38. Статья 4823; Консультант Плюс. 01.10.2020.
6. Федосеева Н.Н. Демократия в информационном обществе // Журнал российского права. 2007. №6 (126). С. 11-17.
7. Кастельс М. Власть коммуникации / пер. с англ. Н.М. Тылевич; предисловие к изданию 2013 года А.А.Архиповой; под научной редакцией А.И. Черных. 2-е издание, дополненное. М.: Издательский дом Высшей школы экономики, 2017. 591 с.
8. Кравченко А.Г. Концепция сетевого управления государством в России // Северо-Кавказский юридический вестник. 2012. №1. С.48-50.
9. Луман Н. Социальные системы. Очерк общей теории / под ред. Н.А. Головина; пер. с нем. И.Д. Газиева. СПб.: Издательство «Наука», 2007. 643 с.
10. Киселев А.С. Современные теоретические подходы к понятию электронного государства //Актуальные проблемы российского права. 2018. №6 (91). С.32-39.
11. Азизов Р.Ф. Электронное правительство как элемент электронного государства // Ученые труды Российской академии адвокатуры и нотариата. 2014. №4 (35). С.22-27.
12. Голоскоков Л.В. Сетевое законодательство: концепция развития // Информационное право. 2006. №4 (7). С.11-14.
13. Мамут Л.С. «Сетевое государство»? // Государство и право. 2005. №11. С.5-12.
14. Понкин И.В. Концепт электронного государства в рамках новой системы публичного управления // Вестник Российского университета дружбы народов. Юридические науки. 2013. №4. С.52-58.
15. Тарасов А.М. Электронное правительство: понятие и система // Право и кибербезопасность. 2013. №2. С.10-21.
Ильичева Мария Валерьяновна, магистр права, mary9110@mail.ru, Россия, Москва, благотворительный фонд «Приоритеты роста»
TRANFORMATION OF BETWEEN THE STATE AND SOCIETY IN DIGITAI REALITY
M. V. Ilyicheva
Based on the analysis of the interaction between the state and civil society in digital reality, the author investigates the process of transformation of the activities of state authorities. The author defines the main directions and problems of transformation, emphasizes the identification of more effective forms of feedback between the structures of state power and civil society.
Key words: civil society, state, digital reality, public authority.
Ilyicheva Maria Valerianovna, Master of Laws, mary9110@mail.ru, Russia, Moscow, Charitable Foundation "Priorities for Growth"
