CC BY
102
УДК 316.7
ТРАНСФОРМАЦИЯ ЦЕННОСТЕЙ В РОССИЙСКОМ ОБЩЕСТВЕ: НОВЫЕ ВЫЗОВЫ И СТАРЫЕ СТЕРЕОТИПЫ
© 2009 г. В.В. Ковалев
Педагогический институт Pedagogical Institute
Южного федерального университета, of South Federal University,
344082, г. Ростов-на-Дону, ул. Б. Садовая, 33, 344082, Rostov-on-Don, B. Sadovaya St., 33,
rspu@rspu. edu. ru rspu@rspu. edu. ru
Затрагивается такая важная сфера социальных отношений, как соотносимость двух противоположных ценностных шкал, которые существуют в аксиологическом поле современного российского социума. Речь идет о ценностях традиционного общества и общества модерна. Анализируется вопрос о принципиальной несовместимости этих ценностей.
Ключевые слова: ценности, традиционное общество, модернистское общество, социальные стереотипы, соборность, коллективизм.
The article open some of problems social relations of the Russian society. We investigate this problem and doing comparison of the two types societies: traditional and modern. Author confirms the correlations of the valuables traditional society for standards of the western civilization.
Keywords: valuables, traditional society, modern society, social stereotypes, sobornostte, collectivism.
Современное российское общество на данный момент переживает системный кризис. Место коммунистических ценностей оказалось вакантным и продолжает быть таковым в течение всего периода реформ. Культура российского общества потеряла символические ориентиры ментального развития. Его система ценностей представляет собой эклектический набор представлений, едва ли поддающихся упорядоченному согласованию. Ценностно-нормативная неопределенность оказывает серьезное негативное воздействие на процесс эволюции тоталитарного советского общества в общество гражданское. Вследствие этого резко понижается потенциал сплоченности российского социума, а элементы неопределенности приобретают весомое значение.
Подобная ситуация заставляет обратить внимание на те элементы аксиологического поля существования социума, которые функционально призваны способствовать социальной интеграции. Одним из таких элементов являются социокультурные стереотипы.
Основная задача стереотипов состоит в том, чтобы обеспечивать в обществе минимум необходимого единообразия в понимании и оценке базовых ценностей культуры. Наличие в социуме общих стереотипов способствует осуществлению идентификации на социе-тальном уровне по таким важным каналам отождествления, как этничность, социальный статус, базовые ценности и т.п.
В то же время ныне функционирующие в российском социуме стереотипы имеют разрозненный, несо-
гласованный характер, что определяется либо эклектичным сочетанием у носителей стереотипов ценностей традиционного и модернистского обществ, либо вовсе ценностным вакуумом.
Вопрос о том, почему в российском обществе существует столь явственное противопоставление стереотипных ценностей, характерных для традиционного общества и общества модерна, напрямую связан с проблемами совместимости традиционных ценностей, на основе которых складываются исконно российские поведенческие стереотипы, и ценностей западного мира, которые согласно логике реформ должны если не полностью, то в значительной степени вытеснить традиционно российские ценности. Между тем суждения россиян относительно оценки тех или иных сторон институтов власти, собственности, труда, права разделяются согласно принятой шкале оценки «традиция -модерн» на диаметрально противоположные едва ли не в равной пропорциональности.
Рассмотрим этот вопрос на примере политической культуры. О том, что российское общество находится в состоянии рассогласованности, когда социальные ценности понимаются разнопланово и не могут быть приведены к общему знаменателю, свидетельствуют данные опроса, проведенного 1011 июня 2006 г. ВЦИОМ. Об антиномичности политических стереотипов россиян свидетельствует самооценка гражданами России собственной политической культуры.
Характеристика политической культуры россиян в самооценках [1]
№ Что, на Ваш взгляд, наиболее характерно для политической культуры россиян? %
Коллективизм, стремление решать основные вопросы сообща 51
1 Закрытость, замкнутость на собственных проблемах, отказ от сотрудничества 37
Затрудняюсь ответить 12
Законопослушность, готовность соблюдать законы 35
2 Неумение и нежелание соблюдать законы, склонность их игнорировать 56
Затрудняюсь ответить 9
Консерватизм, высокое влияние традиций и норм, уходящих корнями в прошлое 45
3 Стремление к новизне, отсутствие устоявшихся норм и традиций 40
Затрудняюсь ответить 15
Пассивность, равнодушие, нежелание людей участвовать в политической жизни 68
4 Высокая политическая активность, интерес большинства людей к политике 24
Затрудняюсь ответить 8
Ориентация на согласие, кооперацию с другими индивидами, поиск компромисса 45
5 Склонность к соперничеству, конфликтам, «война всех со всеми» 38
Затрудняюсь ответить 17
Уважение людей к государственным символам 54
6 Пренебрежение людей к государственным символам 35
Затрудняюсь ответить 17
Традиция народовластия, демократические начала в политике 37
7 Традиции авторитаризма, самодержавия, антидемократические начала в политике 44
Затрудняюсь ответить 19
Неприятие всего чужого, иностранного 33
8 Открытость, восприимчивость к опыту других народов 53
Затрудняюсь ответить 14
Искренняя вера людей в высокие идеалы и принципы 37
9 Всеобщее неверие в идеалы и принципы 52
Затрудняюсь ответить 12
Самостоятельность людей, опора на собственные силы 46
10 Несамостоятельность людей, ориентация на поддержку государства 43
Затрудняюсь ответить 11
Здесь из 10 парных высказываний можно выделить 8 антиюмичных. Единодушие россияне проявили только в том, что достаточно очевидно: вряд ли можно оспорить политическую пассивность (№ 4 в таблице) и явно подтвержденную как историей, так и современностью готовность к иностранным заимствованиям (№ 8). В 8 остальных парных высказываниях мнения россиян опять диаметрально разделились. Очень показательно, что разобщенность позиций связана, во-первых, с отношением к власти (№ 2, 6, 7, 10). Это подтверждает, что у россиян восприятие власти разноплановое, что является источником социальной неустойчивости и потенциальной взрывоопасности политических процессов. Во-вторых, разобщенность позиций проявляется в оценке способности к позитивному сотрудничеству, готовности воспринимать человека не как врага, а как соучастника жизни (№ 1, 5, 9). Этот аспект опроса свидетельствует об упадке социального доверия в обществе, что стимулирует развитие процесса индивидуализации сознания отдельного человека, приводит к овеществлению отноше-
ний между людьми, усиливает и без того сильные потребительские ориентации.
Приведенные данные свидетельствуют как о силе воздействия западных ценностей, порождающих свойственные им стереотипы, так и об устойчивости традиционных российских ценностей и свойственных им стереотипным реакциям в поведении и оценке.
Понимание перспектив развития той или иной тенденции, как нам представляется, обусловлено необходимостью выявить принципиальную совместимость традиционных российских ценностей стереотипного характера и тех тенденций, которые развиваются в современном российском обществе в разных его институтах и стратах и одновременно признаются абсолютным большинством более или менее желательными.
Обратимся к традиционным ментальным свойствам российского социума, чтобы определить, насколько они в принципе способны совмещаться с новейшими тенденциями социального развития.
В обоснование способа анализа мы не будем делать пространных суждений относительно традици-
онных ценностей российского общества, а ограничимся выделением синтезированных постулатов российской ментальности.
В числе первых - представление о готовности российского человека к самопожертвованию. Этот стереотип о российской ментальности связан с убежденностью в том, что россиянин способен приносить в жертву свои собственные интересы в угоду интересам общества ради высших целей и идеалов. Так действительно нередко происходило в истории, особенно в период ведения военных действий. В то же время это свойство поведения не является характерным исключительно для российской ментальности. К примеру, можно вспомнить подвиг трехсот спартанцев, сознательно отдавших свои жизни на Фермопильском ущелье, чтобы смогла спокойно уйти оставшаяся часть армии. Нужно заметить, что на идее жертвенности воспитывались поколения людей на определенной стадии общественного развития, когда целое признавалось более значимым перед частным. Эта ценность, имеющая традиционный характер, утрачивает свое значение в связи с признанием высшей ценностью человеческой жизни. На этой позиции стоит вся западная цивилизация; этому пониманию соответствует и российская Конституция. «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства» [2].
Русские философы в числе ведущих ценностей также называют духовность, под которой понимают предрасположенность к служению Святому Духу, поиску небесной истины в противовес земной правде, т.е. выделяют приоритет духовных ценностей над материальными. Мы не припомним, чтобы кто-либо из социологов США подобным образом характеризовал американцев. Наоборот, М. Лернер, тепло и с неподдельной любовью писавший о своей стране, указал, что ценности американцев имеют исключительно материальный характер [3, с. 7-14]. Нередко сейчас приходится слышать, что США навязывают нам, да и всему остальному миру, свою модель материальных ценностей. Между тем духовность в понимании классиков в современном мире едва ли осуществима, поскольку стремление к стяжанию Святого Духа сталкивается с современной секуляризацией и обмирщением ценностей. Например, лишь 4 % населения России исполняют религиозные обряды ежедневно [4], только 24 % связывают с религией соблюдение моральных и нравственных норм [4], 2 % посещают церковь не реже одного раза в неделю [5]. Это, безусловно, внешние формы секуляризации. Само же явление имеет всеобъемлющий характер и трансформирует все стороны культуры, делая современных людей все менее и менее религиозными. Очевидно, источники духовности следует искать и в иных областях, помимо религии. Но это уже отступление от классики.
Одной из базовых ценностей российского общества является идея соборности, с которой связывают многие стереотипные формы поведения россиянина. Проанализировав всю доступную литературу по данной проблематике, мы пришли к выводу, что от обыч-
ного коллективизма концепция соборности отличается тем, что центральной идеей в ней является достижение коллективного спасения. Если переложить подобную установку на светский язык, то окажется, что идея коллективного спасения входит в явный диссонанс с современной веротерпимостью и толерантностью. Более того, логически из нее следует посягательство на свободу совести и целый комплекс других гражданских прав. И.М. Клямкин в своей критике соборности идет еще дальше, утверждая, что «...это формула перманентной войны, используемая для организации мирной жизни в „осажденной крепости". Ее перевод с религиозного языка на светский означает подчинение обожествленному российскому государству, которое и есть воплощение всех» [6, с. 245]. Конечно, все поборники традиций, писавшие раньше и пишущие о соборности, рассуждают о добровольности объединения в это духовное сообщество. Однако известно, что есть идеал, к которому нужно лишь стремиться, а есть допустимые отступления от него. Вопрос только в том, кто будет определять меру отступления, которая не позволит перейти грань добровольности во имя всеобщей универсальной духовности. Внятного разрешения этот вопрос еще не имеет. Поэтому нам приходится возвращаться к банальной дихотомии: либо права человека и индивидуализм, либо патерналистски настроенное государство и коллективизм. Первое традиционно связывается с модернизмом, второе - с традиционализмом. Одно со вторым не сочетается. Они концептуальные антагонисты.
От соборности следует отличать коллективизм, который также выделяется в числе традиционных ценностей россиян. Это одна из наиболее сложных для анализа ценностей. Здесь легко выделять антиномию, из которой следует, что коллективизм противопоставлен индивидуализму. Однако сложность представляют возможные сочетания коллективизма с иными ценностями модерна. Было бы неправильно говорить, что коллективное начало антагонистично природе современного общества. В самом деле те же американцы гораздо чаще вступают в неформальные организации и общаются, нежели россияне. Да и в иных аспектах деятельности они нередко стремятся к совместности. И все же мы настаиваем на категоризации противопоставления индивидуализма модерна и коллективизма традиционного типа. В традиционном обществе коллективизм является абсолютной ценностью, индивидуальное в нем подавляется государством и осуждается общественной моралью. Коллективизм же в модернистском обществе является следствием осознанной потребности индивидуалиста к совместной деятельности. Он является исключительно инструментальной ценностью и ни на какой другой статус не претендует. В основе все равно лежит индивидуализм. Таким образом, динамика взаимоотношения индивидуализма и коллективизма в обществах традиционном и модернистском имеют принципиально разные основания.
Важным показателем традиционной российской ментальности является отношение к успеху как к чему-то малозначительному и несущественному. Эта ценность
напрямую связана с особенным пониманием роли труда православной церковью. Православие провозгласило принцип равенства нравственных требований вне зависимости от социальной и профессиональной принадлежности. Благодаря данному обстоятельству православная церковь не могла дать и не давала духовную санкцию для возникновения профессиональных корпораций, каждая из которых обладала бы своим «религиозно-светским идеалом» спасения. Для православного верующего представления о том, что добросовестный труд в рамках своей специализации есть средство для спасения, оставались чуждыми. В связи с этим Т.Б. Коваль отмечает, что для православного сознания «... важно не какая работа выполняется, - пусть самая "грязная" и социально "низкая", не престижная - но важно кто ее выполняет и с каким внутренним побуждением» [7, с. 82]. Труд не может выступать в качестве средства наживы. Поэтому в отечественной научной традиции считается, что русский человек равнодушен к мирскому успеху, не стремится выделиться, в качестве одной из главных добродетелей почитает скромность. Оставим в стороне вопрос об этической оценке данного свойства характера российского человека, а также всех тех стереотипных форм поведения, которые продуцируются этой базовой ценностью. В русле заявленного метода нас интересует другое: насколько равнодушие к успеху совместимо с теми тенденциями, которые ныне распространяются СМИ и доминирующей общественной моралью. Полагаем, что совместимость здесь отсутствует полностью. Дело в том, что ценность «равнодушия к успеху» входит в противоречие с особенностями жизни в потребительском обществе, в котором главным является соответствие потребительского стандарту качества и количества. Современное общество предоставляет человеку столько соблазнов, что устоять против них практически невозможно. Есть в нем и свои «бесы-искусители» - маркетологи, использующие для продвижения потребительского стандарта в сознание индивида изощренные и изобретательные методы. Человек, который равнодушен к успеху, находится под прессом жесткого социального давления. Ему приклеивают ярлык неудачника или, по современной моде на американизмы в речи, «лузера». Под давлением такого пресса человек вынужден либо перестраивать свою систему жизненных ценностей, либо впадать в состояние социальной интро-версии, т.е. оказываться вне системы каких-либо социальных отношений.
Другой базовой ценностью российского характера, выделяемой традицией, является эмоциональность в деятельности и оценках, неспособность к рутинному, постоянному труду, ориентация на вдохновение, порыв. Между тем современная эпоха требует от человека усердия, настойчивости, целеустремленности, способности поддерживать постоянный интерес к выбору сферы деятельности. Проблема заключается в том, что без этих качеств невозможно стать профессионалом. В наши дни труд настолько специализирован, что обучение даже самым простейшим, первичным навыкам требует больших затрат времени и усилий. Без рациональной организации времени стать мастером в своей профессии очень
сложно. Идеалом трудового поведения мужчины в традиционном обществе была пословица «И в быту молодец, и в поле жнец, и в дуду дудец». В современное время столь широкий разброс в трудовой деятельности просто опасен. Можно научиться делать все понемножку, а в итоге - ничего. Поэтому человек должен кропотливо и дотошно овладевать всеми тонкостями своей профессии, что требует максимальной рационализации усилий. Вдохновение, конечно, - локомотив прорыва в неведомое, однако профессиональный базис на нем не выстроишь. Скорее, здесь присутствует обратная логика. Вот почему современной эпохе ближе рациональность, основательность, чем эмоциональность, импульсивность.
Наконец, российскому сознанию в качестве онтологической ценности приписывается стереотип нестяжательства, осуждения богатства. Однако несмотря на то что это качество по определению должно вызывать симпатию, оно так же, как и рассмотренные выше, противоречит принципам модерна. В настоящее время положительное в массовом сознании отношение к богатству и более лояльное, чем прежде, отношение к скупости обусловлены тем, что чаще всего нынешние большие состояния наживаются индивидуальным трудом, основанном на строгом расчете и учете с целью дальнейших инвестиций и расширения трудового участия. Апология щедрости в современном обществе неуместна, так как человек, не будучи чем-либо обязанным «ближнему», не обязан с ним и делиться. Эта логическая интенция объяснима легко: ведь «ближний» не помогал ему добиваться успеха, и в своей бедности он виноват сам. К этой логике можно относиться по-разному, но то, что в ней формально нет изъяна, оспорить сложно. Характерно и то, что готовность пойти на взаимовыручку присутствует у людей в наши дни не так выражено, как в традиционном обществе.
Мы провели общий анализ совместимости традиционных российских ценностей, как они понимаются в отечественной научной доктрине, и этот анализ выявил их несовместимость с основными тенденциями развития общества модерна. Та рассогласованность, о которой мы писали в первых строках данной работы, обнаруживается в аспекте принципиальной несовместимости традиционных стереотипов, характерных для российской ментальности, и стереотипов, которые формируются под воздействием современных перемен. Столь явная несогласованность привычных штампов реагирования на типичные ситуации с новыми требованиями, которые диктует современная эпоха, приводит к девальвации самой возможности находить нормативный консенсус между субъектами социальных отношений. В свою очередь, это с неизбежностью приводит к деградации самих социальных норм, главная функция которых обеспечивать прозрачность и ясность ответных поведенческих реакций.
В современной социологической науке данное состояние принято оценивать с разных позиций, не говоря уже о том, чтобы определять разные причины девальвации социальных норм. Однако есть одно общее основание, на базе которого представляется возможным найти согласование если не всех, то большинства мнений уче-
ных, занимающихся анализом ценностей современного российского общества. Большинство исследователей сходятся на том, что главный корень всех бед современной России состоит в том, что российское общество является трансформирующимся. Оно переживает процесс формирования новых ценностей, который осуществляется крайне болезненно.
Эта общая посылка, действительно, могла бы многое прояснить. В то же время указание на трансформирующийся характер российского общества определяет нам лишь точку отсчета осуществления анализа. Сами же векторы исследовательского интереса могут быть обращены в разные направления.
В самом деле Россия - не единственная страна, которая за последние десятилетия пережила серьезные трансформации. В той или иной степени этот процесс затронул весь современный мир. И для этого были как общие причины, которые, вне всякого сомнения, действовали и в России, так и внутрикультурные, присущие каждому обществу в отдельности.
Не только в России, но и во многих других странах сегодня ученым сообществом и общественно-политическими деятелями на повестку дня в качестве особо злободневной проблемы ставится вопрос об упадке морали и разрыве традиционных связей. Ф. Фукуяма обозначил этот процесс как «Великий Разрыв». Описывая современное состояние западных обществ, ученый дает ему следующую характеристику: «Стали расти уровень преступности и социальная дезорганизация, в результате чего центральные районы городов богатейших стран становились почти непригодными для проживания. Продолжавшийся более двухсот лет упадок родственных связей как социального института резко ускорился во второй половине XX века. Рождаемость в большинстве европейских стран и в Японии упала до такого низкого уровня, что население этих государств в следующем столетии сократится; браки и рождения детей стали редкими; увеличилось количество разводов; каждый третий ребенок в США рожден вне брака, это же относится к более чем половине всех детей, рожденных в Скандинавии. Наконец, доверие к общественно -политическим институтам претерпевает глубокий упадок. Хотя нет
данных, подтверждающих, что люди стали меньше общаться, их взаимные связи имеют тенденцию становиться менее постоянными, налагающими меньше обязательств и включающими меньшее количество участников» [8, с. 13].
Надо думать, что девальвация социальных норм имеет всеобъемлющий характер, и именно потому, что меняется весь мир, порождая ситуацию, в которой новое неизбежно борется со старым, когда в итоге нет ни победителей, ни побежденных, а есть человек, все более и более приходящий к убеждению, что в условиях неопределенности дозволительно вести себя по собственному усмотрению, в обход прежде действовавших жестких стереотипов поведения. Новые же стандарты социального взаимодействия не получают столь необходимого им солидарного признания, а потому не могут быть стереотипами социального плана. В итоге торжествует философия крайнего индивидуализма, порождающая ситуацию неопределенности, неустойчивости, антиномично-сти, аномии, рассогласованности.
Литература
1. ВЦИОМ. Опрос 10-11 июня 2006 г. (Ы = 1600) // Пресс-выпуск № 477.
2. Конституция Российской Федерации // Российская газета. 1993. 25 дек.
3. Лернер М. Развитие цивилизации в Америке. М., 1992. Т. 2. С. 7-14.
4. ВЦИОМ. Опрос 25-25 ноября 2006 г. (Ы = 1587) // Пресс-выпуск № 601.
5. Общественное мнение. Опрос января 2006 года (Ы = 1600) // Левада-центр. 2006.
6. Клямкин И. Русские идеи и современная цивилизация // Западники и националисты: возможен ли диалог? М., 2003.
7. Коваль Т.Б. Православная этика труда // Мир России. 1994. № 2. С. 82.
8. Фукуяма Ф. Великий Разрыв. М., 2003.
Поступила в редакцию 14 марта 2008 г.
