CC BY
79
ЗАРУБЕЖНЫЙ ОПЫТ
УДК 343.9 С. 84—93
Дунаева О. Н. Майоров А. В.
ТРАНСФОРМАЦИЯ ТРАДИЦИОННЫХ ЦЕННОСТЕЙ КАК СОЦИАЛЬНЫЙ РИСК МОЛОДЕЖНОЙ ПРЕСТУПНОСТИ И ВИКТИМИЗАЦИИ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ В СОВРЕМЕННОЙ ЯПОНИИ
Япония известна как страна с уникальной культурой, высоким уровнем благосостояния граждан, низким уровнем преступности. Не смотря на то, что общий уровень преступности понижается, наблюдается рост молодежной преступности и виктимизация несовершеннолетних. Авторами статьи предпринята попытка социально-психологического анализа причин данного явления: 1) исторические основы общественной жизни японцев и этнопсихологические особенности национального характера; 2) изменение семейной политики и гендерных ролей; 3) процессы трансформации традиционных ценностей и ценностных ориентаций японской молодежи. Сделан вывод, что «новые» ракурсы и рост молодежной преступности в Японии, во многом обусловлен отсутствием гармоничной социализации и изменившимися ценностными ориентациями в самореализации.
Ключевые слова: Япония, молодежная преступность, виктимизация, кризис семьи, социализация, трансформация ценностей, ценностные ориентации.
Введение
Япония является одной из самых экономически развитых стран мира. В мировых рейтингах занимает ведущие позиции по индексу развития человеческого капитала, уровню образования населения, по качеству и продолжительности жизни. Япония — это страна, которая на протяжении полуторавеко-вой истории, со времен «революционной реставрации общественной жизни», проведенной императором Мэйдзи (период правления 1868—1912 гг.), преодолевая
противоречия, стремиться к гармоничному компромиссу между инновациями и устоявшимися культурными традициями во всех сферах жизни.
Современная Япония стоит перед новыми вызовами и поисками решений «социальных болезней» молодежи, которые обусловлены рядом причин: трансформацией традиционных ценностей, изменением семейной сферы и гендер-ных ролей, обновленным «репертуаром» преступности, криминальной виктими-зации несовершеннолетних (в том числе
связанных с «оборотной стороной» высокого уровня информационно-технического развития страны).
В настоящее время население Японии составляет — 126,5 млн чел. (с явной тенденцией малой рождаемости и соответственно старения общества), что сопоставимо с населением России — 146,9 млн человек. Но, уровень общей преступности по сравнению с Россией значительно ниже, а по сравнению с другими высокоразвитыми странами Европы, США и Канады, меньше в 4—5 раз по всем показателям, и имеет четкую динамику ежегодного снижения. Национальное полицейское агентство ежегодно (с 1926 года) предоставляет криминальную статистику по всем видам преступлений, и анализ криминальной ситуации, выделяет наиболее актуальные на данный период времени тенденции развития преступности, которые служат индикаторами результативности дальнейшей работы правоохранительных органов. Одним из таких индикаторов выступает деятельность полиции по снижению криминогенного поведения молодежи, а также преступлений и преступных посягательств, против детей и несовершеннолетних.
Обратим внимание на то, что американским и европейским «меркам» уровень молодежной преступности в Японии является «образцово низким», что в последние десятилетия вызывает научный интерес со стороны криминологов всего мира, вероятно по этой причине первые многоаспектные исследования в данной сфере были проведены зарубежными исследователями [21]. Однако в самой Японии криминализация и вик-тимизация молодежи рассматривается, как значительная проблема и вызывает тревогу всего общества, так как молодое поколение рассматривается через призму будущего развития страны, что обусловливает пристальное внимание со стороны государства.
Уточним, в рамках нашей статьи, что «девиантное поведение» (социальная девиация, отклоняющееся поведение) (лат. deviatio — отклонение) — это устойчивое поведение личности, отклоняющееся от общепринятых, наиболее распространённых и устоявшихся
общественных норм (агрессивное, аддиктив-ное, суицидальное, делинквентное и др.) [7]. «Виктимность» (от лат. victima — жертва) — склонность стать жертвой преступления. Понятие виктимности широко употребляется в позитивистской, в том числе российской виктимологии. Некоторые авторы считают, что виктимность «находится в прямой зависимости от состояния преступности: чем более общество поражено преступностью, тем выше шанс любого индивида оказаться жертвой преступления» [17, с. 9]. В современных исследованиях, следует более четко различать понятия «виктимность» и «виктимиза-ция», как подчеркивает В. Е. Квашис: «Виктимность, как свойство уязвимости личности — категория вероятностная, а о криминальной виктимизации говорят, как о процессе, когда речь идет о последствиях уже совершенных преступлений» [10, с. 8].
Описание исследования
Авторами предпринята попытка на основе социально-психологического анализа выявить причины роста молодежной преступности и виктимизации несовершеннолетних в Японии.
1. Исторические основы общественной жизни японцев и этнопсихологические особенности национального характера. Для понимания национального менталитета, этнопсихологических особенностей индивидуального и социально-группового поведения японцев, следует отказаться от «европейских шаблонов» [6]. Исторически сложилось так, что степень общественно-групповой сплоченности у японцев очень высока. В системе социального поведения традиционно выделяются, прежде всего, уважение к закону и авторитету, преданность и патриотизм, чувство долга и дисциплинированность. Определяющим в менталитете японцев, является именно чувство общественного долга как необходимость соответствовать определенному социальному эталону (стандарту), основы которого были заложены всей историей страны и традициями конфуцианства [9].
В течение веков в сознании японцев культивировалась необходимость следования примеру вышестоящего
85
(авторитету). Идея глубоко уважения и преданности укоренилась в сознании японцев. Она берет свое начало от конфуцианского «рэй» (кит.), регламентировавшего взаимоотношения людей в общественной, служебной и личной жизни. Строгие морально-этические нормы, принятые внешние атрибуты (регламент) поведения в обществе и поступков превалировали над индивидуально-личностным проявлениями. Любое спонтанное желание японец должен был отвергать как эгоистичное, а высшей добродетелью, считалась готовность к самопожертвованию. Вежливость, дисциплинированность, аккуратность, терпеливость, бережливость, любознательность и другие близкие к ним черты обыденно-житейского плана группировались вокруг стержневой черты — самообладания, имеющего самые разнообразные оттенки. С самого детства японцу прививалась привычка подчинять свое «я» интересам группы, выполнение обязанностей по отношению к семье и родителям, представление о субординации, о его месте в социальной группе [20].
В контексте более глубокого понимания поведения современных японцев и динамики межличностных отношений, понятие «дисциплинированность» отражает стремление к упорядоченности в конфуцианском смысле. Японский стиль поведения предполагает строгое следование определённому порядку, добросовестное выполнение своих обязанностей, совершение поступков, приемлемых для других, прилежное исполнение своего долга, уважение вышестоящих и старших.
Важно понимать, что в японском менталитете «вежливость» также имеет особые содержательные характеристики и является по сути, системообразующим мировоззренческим качеством личности, понимается, в первую очередь, как терминальная ценность, основанная на морально-этических воззрения уважения к окружающим и гармоничного сосуществования с ними, и только затем отражается как инструментальная ценность межличностных отношений. Поэтому, вежливость одна из кардинальных обыденно-житейских норм в национальном
характере японцев, «альфа и омега» японского образа жизни, то есть — основной закон, которому они подчиняются — «ни при каких ситуациях не потерять своего лица». Именно эти национальные черты определяют психологические особенности «совладающего поведения» и копинг-стратегий у японцев, что улучшает адаптацию, и в целом повышает их выживаемост [11].
«Цунами» глобализации, вторгаясь в традиционный японский уклад, изменяет всю суть общественной жизни, все ее сферы. С одной стороны, в современном японском обществе, философско-конфу-цианские архетипы сильны и, с социальной точки зрения, законопослушность и дисциплинированность, понимается японцами очень «широко», как стремление к упорядоченности и гармонии с окружающей средой. И это не абстрактная философия, поведение имеет четкую практическую направленность, можно сказать, прагматическую нацеленность (трудолюбие, исполнительность, законопослушность, «встроенность» в окружающую среду). Нарушение правил считается японцами признаком «низкой культуры», «дурным вкусом» и ощутимо порицается социумом, традиции, несомненно, продолжают служить надежным гарантом интеграции общества, в том числе и правовой.
С другой стороны, под натиском культурной глобализации, в большей степени отражающей «вестернизацию» и унификацию американской культуры, усиливается индивидуализм, дальнейшая эмансипации личности от традиционных семейных ценностей, молодые люди склонны к эгоизму, эксцентричным поступкам, упрощенному миропониманию [14]. А каждодневная атака на традиционные ценности со стороны массовой культуры, «раздутый» индивидуализм, навязывание новомодных «образчиков», без глубокого их осмысления, служит разрушению позитивной самореализации молодежи, где потребность в самоутверждении выливается через «немотивированную» агрессию, жестокость, цинизм. Все это разъедает ткань общественной жизни, снижают ценность социального контроля, основы правопорядка. Молодежь,
ориентированная на настоящее, а порой и «сиюминутное», начинает искать новые пути «осуществления себя», в соответствии с транслируемыми моделями поведения, что может идти не только не в соответствии с традиционными ценностями, но и в разрез с законом.
«Социальные болезни» западного общества, возникшие на рубеже Х1Х—ХХ вв., в Японию пришли значительно позже, но их разрушающее действие на уровне общественного сознания переживается старшим поколением японцев очень остро, это находит отражение в государственной политике, во всех сферах научного дискурса, в сфере искусства, что позволяет достаточно согласовано воздействовать на изменение ситуации.
2. Изменение семейной политики и гендерных ролей. Семья важный социальный институт, где реализуются различные аспекты жизни, и если бытовая функция, в силу научно-технического процесса значительно облегчена и уходит на второй план, то, по существу, на первые позиции выходят социально-психологические и воспитательные функции семьи, реализуемые через супружество и родительство, с более обогащенным ценностным потенциалом. Традиционная трехпоколенная патриархальная семья неизбежно исчезает, но значимость полноценной социализации детей в семье, не заменить ничем [5].
Высокий уровень урбанизации в современной Японии, где более 50 % населения, сосредоточено на тихоокеанском побережье, в так называемом «Токайдо», огромном мегаполисе, объединяющем несколько крупнейших городских агломераций, и в котором проживает около 65 млн человек, создает характерную атмосферу одиночества в огромном количестве людей, где близкие отношения вне семьи создать очень сложно. К тому же изменяется не только структура семьи, содержательные характеристики семейной жизни, традиционное распределение гендерных ролей, супружеские и детско-родительские отношения. Урбанизация способствует малодетности, брачный возраст значительно отодвигается, стагнация одиночества прогрессирует, увеличивается количество разводов.
Возникают социально-психологические последствия, связанным с кризисом института семьи, наблюдается «чрезмерная вовлеченность» в работу, самореализация рассматривается исключительно в ракурсе создания карьеры [4]. Данные процессы дезинтегрируют основы семьи, в которых заложен изначальный смысл формирования «базовой безопасности» для подрастающего поколения.
В Японии вовлеченность женщин в активную трудовую деятельность, имеет значительно меньший исторический опыт, чем подобные процессы, например, в странах Европы или России, поэтому женщины, настроенные на достижения в карьере, еще вынуждены сталкиваться с несбалансированностью между «работой и семьей», но это явление на первых этапах имело место и в других странах мира. Качественное высшее образование и возможности информационного общества, способствует развитию новых форм занятости женщин их востребованности на рынке труда, что позволяет снижать степень гендерного неравенства в сфере трудовых отношений. В современной Японии, еще сохраняется для женщин достаточно острая дилемма между работой, семьей и деторождением. Значительная часть женщин выбирает компромисс в виде не полной трудовой занятости, но, если предпочтение отдается карьере, многие вынуждены отказываться от создания семьи и детей [13].
В общественном сознании трансформируются традиционные представления об идеалах мужественности и женственности, о ценности и значимости стабильных долгосрочных семейно-брачных отношениях. С одной стороны — расширение прав и свобод во всех сферах жизни, изменение гендерного репертуара поведения, с другой — «отколотость» от семьи и семейных ценностей, одиночество, неспособность создать длительные отношения, откладывание создания семьи и рождение детей на неопределенный срок. Современные динамические условия социума, ориентация на социальный успех и карьеру могут создавать «пропасть» в создании близких детско-ро-дительских отношений, возникает непонимание, конфликты, в которых особенно уязвимы подростки [2].
Изучение факторов, влияющих на поведение молодых людей свидетельствует о том, что главные институты (социальные агенты) социализации: семья, школа, досуговая сфера (интересы, увлечения, друзья), СМИ, сфера традиционного трудоустройства уже не удовлетворяют потребности современного молодого поколения [8]. Рассогласованность воздействия приводит к противоречивым требованиям по отношению к подрастающему поколению, что значительно затрудняет процесс усвоения норм и требований общества.
3. Процессы трансформации традиционных ценностей и ценностных ориентаций японской молодежи. Наступившая постиндустриальная эпоха сделала неизбежным трансформацию традиционных ценностей в обществе и смысложизненных ориентаций людей, в первую очередь, это коснулось молодежи, которая в силу возрастных особенностей, наиболее восприимчива к новшествам и экспериментам [19].
В странах Восточной Азии (Китай, Южная Корея, Япония), исторически имеющих схожий культурный контекст, за последние десятилетия произошли значительные социокультурные изменения, которые можно охарактеризовать как: распространение массовой культуры и ценностных установок западного образца, «вестернизация» и размывание национальных особенностей.
Рассмотрим традиционные и современные тенденции воспитания и образования в Японии. Основные приоритеты традиционного и современного воспитания в японской семье можно сформулировать следующим образом: «дети должны быть хорошо воспитаны, образованы, трудолюбивы, и не быть причиной социальной «потери лица» родителей» [16]. Хороший уровень образования — национальная традиция, поддерживаемая государственной политикой, и в настоящее время 75 % выпускников средних школ продолжают обучение в университетах [3].
Но дальнейшие жизненные стратегии молодых японцев, в значительно меньшей степени, чем у старшего поколения, связаны с «пожизненным наймом на работу», созданием крепкой семьи, воспитанием
детей. Развивается рациональный подход к действительности, часто связанный исключительно с личными интересами. Критерием рационального поведения является успех в жизни, который, считают молодые японцы, зависит не от «бережливости, хороших манер и трудовой лояльности», как принято у старшего поколения. Кроме «карьерных устремлений» и «высокой зарплаты», у части молодых японцев начинает превалировать «творческая свобода» с привычкой ничего не делать и жить за счет родителей почти до тридцати лет», это явление, можно рассматривать как движение маятника в другую сторону от «долга и обязанностей» к «лени и инфантильности».
Молодежь ощущает слишком сильное влияние от экспансии американской культуры, которую можно охарактеризовать как «вестернизация» (психологическая толстокожесть, агрессивность, упрощенность целей и средств достижения). Если эта тенденция будет продолжаться, способность молодых людей воспринимать традиционные японские этические и эстетические ценности будет «вымываться» и впоследствии может быть утрачена под воздействием «унификации». Молодежь, в силу возрастных особенностей является наиболее восприимчивой к «новшествам», но при этом наименее защищенной группой, «вестернизация» молодежи содействует слому групповой психологии и замене на индивидуалистические стереотипы ценностей и моделей поведения, что делает ее уязвимой [12].
4. Молодежная преступность в Японии. В Японии динамика развития преступности свидетельствует о двух факторах: во-первых, по всем видам преступлений наблюдается снижение; во-вторых, в возрастной структуре преступности, на фоне общего снижения количества преступивших «черту» закона, зафиксирован рост молодежной преступности (особенно в возрастном интервале 14—15 лет) по сравнению с другими возрастными группами, что несомненно является индикатором, отражающим криминогенный эффект от происходящих трансформационных изменений ценностных основ общественной жизни. Агрессия, жестокость,
отсутствие чувства сострадания со стороны подростков, все чаще проявляются как отдельный поступок или система поступков, в которых устойчиво проявляются отклонения от официально установленных уголовно-правовых норм [18].
Необходимо отметить, что проведенные в Японии исследования показывают, что среди несовершеннолетних правонарушителей с наибольшей частотой фигурируют те, кто вырос без родителей, либо с разведенными родителями, выходцы из малообеспеченных семей, а также проживающие в неблагополучных районах, где в окружении, есть люди «находящиеся в конфликте» с законом. Подобные факты являются достаточно универсальными и для других стран и находят объяснение с точки зрения социально-экономической теории преступности (низкий доход семьи, отсутствие одного или обоих родителей, низкий уровень образования, безработица) [1].
Более углубленные криминологические и виктимологические исследования последних лет показали другие ракурсы данного явления. «Гендерно-возрастной анализ арестованных полицией молодых людей, свидетельствует о следующем: 1) половина из них в возрасте 14—15 лет (возраст совершеннолетия в Японии — 20 лет); 2) большинство не имеют криминального прошлого; 3) 25 % составляют девочки. Таким образом, проблема молодежной преступности в Японии обострилась совершенно с другой стороны. Во-первых, по экономическому положению глобальных различий в стране не наблюдается, так как преобладает «средний класс»; во-вторых, по структуре населения Япония является моно-нацио-нальной страной (иностранцев менее 3 %); в-третьих, в школах (значительная часть из которых частные) дают качественное (формальное) образование, так как, большинство школьников поступают в университеты, сдавая трудные экзамены» [15].
Японские криминологи считают, что молодежная преступность прогрессирует по причине разрушения традиционных ценностей семьи, а также ростом благосостояния, вернее, его «отрицательными» последствиями — непомерными ожиданиями родителей от «единственного
ребенка»; стрессами, связанными с учебой; влиянием массовой культуры транслирующей не лучшие модели поведения; СМИ оказывают негативное влияние, так как «со смакованием» информируют о преступных актах, совершаемой жестокости и при этом отсутствует элемент их осуждения; растущим индивидуализмом и отчужденностью; возможностью самоутвердится в группе сверстников за счет непристойных или криминальных поступков.
Неоспорим тот факт, что молодое поколение отличается широким диапазоном поведения, идущего вразрез с общепринятыми нормами, зачастую провоцируемым самим обществом. В условиях кризиса ценностей, нормы, социальные связи значительно ослабевают, становятся неустойчивыми и противоречивыми, что, в свою очередь, нарушает стабильность в обществе, приводит к неоднородности, неустойчивости социальных связей, разрушению коллективного сознания, порождает нарушения общественного порядка, дезорганизует людей, о чем свидетельствуют «яркие» примеры противоправного поведения молодежи.
Выводы
1. Традиционная групповая, «общинная» психология ещё достаточно сильна в японском обществе и это продолжает служить надежным «тормозом преступности», по сравнению с другими развитыми странами мира.
2. Процессы трансформации традиционных социо-культурных ценностей японского общества, изменение семей-но-брачных приоритетов и гендерных ролей, наличие «единственного ребенка» в семье, на которого накладываются непомерные ожидания, затрудняют гармоничную социализацию детей.
3. Влияние массовой культуры, распространение индивидуалистических ценностей и процессы «вестернизации» занижают планку позитивной самореализации, что может направлять «энергию» молодых людей в противоправное русло.
4. Рост молодежной преступности в возрастной группе 14—15 лет, где среди
совершивших противоправные деяния, фигурируют подростки из благополучных семей, имеющих, хорошую учебную успеваемость, свидетельствует в первую очередь о кризисе ценностей, о разрушающем воздействии массовой культуры, предлагающей «соответствующие модели поведения», о недостаточном воспитательном потенциале современной семьи.
5. На основе социально-психологического анализа, были выявлены типичные и специфические (то есть появившиеся сравнительно недавно) причины молодежной преступности и виктимизации несовершеннолетних в Японии. Также, необходимо дальнейшее изучение наиболее эффективных мер противодействия
молодежной преступности (где молодые люди являются акторами противоправных действий), виктимизации несовершеннолетних (ставших жертвами противоправных действий со стороны сверстников и взрослых).
6. Молодежная преступность в современной Японии демонстрирует не столько национальные особенности, сколько закономерности, с которыми столкнулись (или столкнутся в ближайшее время) все развитые страны. Полученные выводы могут способствовать предупреждению подобных явлений, провоцирующих молодежную преступность и виктимиза-цию несовершеннолетних в российской действительности.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Бибик, О. Н. Культурологические аспекты противодействия преступности / О. Н. Бибик // Вестник Краснодарского универ-та МВД России. — 2016. — № 2 (32). — С. 21—28.
2. Ганишина, И. С. Неблагополучная семья и девиантное поведение несовершеннолетних / И. С. Ганишина. — М. : МПСИ, 2006. — 288 с.
3. Демин, А. А. Этносоциокультурные особенности студентов из стран Восточной Азии обучающихся в российских вузах (на примере Китая и Японии) / А. А. Демин, О. Н. Дунаева // Россия — Япония: политика, история и культура : сб. стат. и докл. участников международной науч.-практ. конф. — Казань, 2018. — С. 73—78.
4. Дунаева, О. Н. Гендерный ресурс общества (часть 1): карьера и лидерство / О. Н. Дунаева // Вестник ТюмГУ — 2016. — № 3. — С. 8-18.
5. Дунаева, О. Н. Гендерный ресурс общества (часть 2): супружество и родительство / О. Н. Дунаева // Вестник ТюмГУ — 2016. — № 4. — С. 38-49.
6. Дэвис, Р. Дж. Япония как ее понять: очерки современной японской культуры / Р. Дж. Дэвис, О. Икэно. — М. : Аст, 2006. — 141 с.
7. Змановская, Е. В. Девиантное поведение личности и группы: теория и практика / Е. В. Змановская, В. Ю. Рыбников. — СПб. : Питер, 2010. — 352 с.
8. Иншакова, М. С. Тенденции развития семьи в современном обществе: криминологический анализ / М. С. Иншакова // Криминологический журнал ОГУЭП. — 2012. — 1 (19). — С. 74- 78.
9. История Японии / под ред. Д. В. Стрельцова. — М. : Издательство «Аспект Пресс», 2015. — 560 с. (Институт востоковедения РАН).
10. Квашис, В. Е. Проблемы повышения уровня виктимологических исследований / В. Е. Квашис // Виктимология. — 2018. — 1 (15). С. 7-12.
11. Ким, Э. С. Этнопсихологические особеннности и их влияние на совладающее поведение представителей японского и русского этносов [Электронный ресурс] / Э. С. Ким // Психология, социология и педагогика. — 2014. — № 3. — URL: http://psychology.snauka.ru/2014/03/2907 (дата обращения: 07.02.2019).
12. Максименков, А. А. Психологические аспекты виктимности / А. А. Максименков, А. В. Майоров // Виктимология. — 2015. — № 4 (6). — С. 26-30.
13. Мизинова, А. Е. Проблема вовлечения женщин в трудовую деятельность в современной Японии [Электронный ресурс] / А. Е. Мизинова // Ежегодник. Япония. — 2014. — № 43. — URL: https://cyberleninka.ru/article/n/problema-vovlecheniya-zhenschin-v-trudovuyu-deyatelnost-v-sovremennoy-yaponii (дата обращения: 10.10.2019).
14. Мирча, А. В. Распространение гендерного дискурса в условиях культурной глобализации Японии / А. В. Мирча // Вестник Новосибирского государственного университета. Серия: Философия. — 2010. — Т. 8, Вып.4. — С. 101-105.
15. Морозов, Н. А. Преступность в современной Японии: проблемы криминологической и уголовно-правовой политики : дис. ... д-ра юрид. наук : 12.00.08 / Н. А. Морозов. — М., 2016.
16. Разорвина, А. С. Особенности семейного воспитания в Японии / А. С. Разорвина // Поволжский педагогический поиск. — 2014. — № 2 (8). — С. 81-83.
17. Ривман, Д. В. Виктимологические факторы и профилактика преступлений / Д. В. Рив-ман. — Л., 1975. — С. 9.
18. Сухов, А. Н. Социальная психология преступности / А. Н. Сухов. — М. : МПСИ, 2007. — 568 с.
19. Ященко, Е. Ф. Ценностно-смысловая концепция самоактуализации : монография / Е. Ф. Ященко. — Челябинск : изд-во ЮУрГУ, 2005. — 528 с.
20. Ященко, Е. Ф. Этнопсихология : учебное пособие / Е. Ф. Ященко, Е. С. Синельникова, Г. Р. Чернова, М. Е. Буленкова ; под ред. Е. С. Синельниковой. — СПб. : ФГБОУ ВО ПГУПС, 2016. — 52 с.
21. Kaplan D. Е., Dubro А. Yakudza. The Explosive Account of Japan's Criminal Underworld. Addison-Wesley Publishing Co., Inc, Readings, Mass., 1986.
REFERENCES
1. Bibik, O. N. Kulturologicheskie aspekty protivodeystviya prestupnosti / O. N. Bibik // Vestnik Krasnodarskogo univer-ta MVD Rossii. — 2016. — № 2 (32). — S. 21-28.
2. Ganishina, I. S. Neblagopoluchnaya semya i deviantnoe povedenie nesovershennoletnikh / I. S. Ganishina. — M. : MPSI, 2006. — 288 s.
3. Demin, A. A. Etnosotsiokulturnye osobennosti studentov iz stran Vostochnoy Azii obuchayushchikhsya v rossiyskikh vuzakh (na primere Kitaya i Yaponii) / A. A. Demin, O. N. Dunaeva // Rossiya — Yaponiya: politika, istoriya i kultura : sb. stat. i dokl. uchastnikov mezhdunarodnoy nauch.-prakt. konf. — Kazan, 2018. — S. 73-78.
4. Dunaeva, O. N. Gendernyy resurs obshchestva (chast 1): karera i liderstvo / O. N. Dunaeva // Vestnik TyumGU — 2016. — № 3. — S. 8-18.
5. Dunaeva, O. N. Gendernyy resurs obshchestva (chast 2): supruzhestvo i roditelstvo / O. N. Dunaeva // Vestnik TyumGU — 2016. — № 4. — S. 38-49.
6. Devis, R. Dzh. Yaponiya kak ee ponyat: ocherki sovremennoy yaponskoy kultury / R. Dzh. Devis, O. Ikeno. — M. : Ast, 2006. — 141 s.
7. Zmanovskaya, Ye. V. Deviantnoe povedenie lichnosti i gruppy: teoriya i praktika / Ye. V. Zmanovskaya, V. Yu. Rybnikov. — SPb. : Piter, 2010. — 352 s.
8. Inshakova, M. S. Tendentsii razvitiya semi v sovremennom obshchestve: kriminologicheskiy analiz / M. S. Inshakova // Kriminologicheskiy zhurnal OGUEP. — 2012. — 1 (19). — S. 74- 78.
9. Istoriya Yaponii / pod red. D. V. Streltsova. — M. : Izdatelstvo «Aspekt Press», 2015. — 560 s. (Institut vostokovedeniya RAN).
10. Kvashis, V. Ye. Problemy povysheniya urovnya viktimologicheskikh issledovaniy / V. Ye. Kvashis // Viktimologiya. — 2018. — 1 (15). S. 7-12.
11. Kim, E. S. Etnopsikhologicheskie osobennnosti i ikh vliyanie na sovladayushchee povedenie predstaviteley yaponskogo i rucskogo etnosov [Elektronnyy resurs] / E. S. Kim // Psikhologiya, sotsiologiya i pedagogika. — 2014. — № 3. — URL: http://psychology.snauka.ru/2014/03/2907 (data obrashcheniya: 07.02.2019).
12. Maksimenkov, A. A. Psikhologicheskie aspekty viktimnosti / A. A. Maksimenkov, A. V. Mayorov // Viktimologiya. — 2015. — № 4 (6). — S. 26-30.
13. Mizinova, A. Ye. Problema vovlecheniya zhenshchin v trudovuyu deyatelnost v sovremennoy Yaponii [Elektronnyy resurs] / A. Ye. Mizinova // Yezhegodnik. Yaponiya. — 2014. — № 43. — URL: https://cyberleninka.ru/article/n/problema-vovlecheniya-zhenschin-v-trudovuyu-deyatelnost-v-sovremennoy-yaponii (data obrashcheniya: 10.10.2019).
14. Mircha, A. V. Rasprostranenie gendernogo diskursa v usloviyakh kulturnoy globalizatsii Yaponii / A. V. Mircha // Vestnik Novosibirskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya: Filosofiya. — 2010. — T. 8, Vyp.4. — S. 101-105.
15. Morozov, N. A. Prestupnost v sovremennoy Yaponii: problemy kriminologicheskoy i ugolovno-pravovoy politiki : dis. ... d-ra yurid. nauk : 12.00.08 / N. A. Morozov. — M., 2016.
16. Razorvina, A. S. Osobennosti semeynogo vospitaniya v Yaponii / A. S. Razorvina // Povolzhskiy pedagogicheskiy poisk. — 2014. — № 2 (8). — S. 81-83.
17. Rivman, D. V. Viktimologicheskie faktory i profilaktika prestupleniy / D. V. Rivman. — L., 1975. — S. 9.
18. Sukhov, A. N. Sotsialnaya psikhologiya prestupnosti / A. N. Sukhov. — M. : MPSI, 2007. — 568 s.
19. Yashchenko, Ye. F. Tsennostno-smyslovaya kontseptsiya samoaktualizatsii : monografiya / Ye. F. Yashchenko. — Chelyabinsk : izd-vo YuUrGU, 2005. — 528 s.
20. Yashchenko, Ye. F. Etnopsikhologiya : uchebnoe posobie / Ye. F. Yashchenko, Ye. S. Sinelnikova, G. R. Chernova, M. Ye. Bulenkova ; pod red. Ye. S. Sinelnikovoy. — SPb. : FGBOU VO PGUPS, 2016. — 52 s.
21. Kaplan D. Ye., Dubro A. Yakudza. The Explosive Account of Japan's Criminal Underworld. Addison-Wesley Publishing Co., Inc, Readings, Mass., 1986.
ДУНАЕВА Ольга Николаевна. Преподаватель кафедры современных образовательных технологий. Институт открытого и дистанционного образования, ЮжноУральский государственный университет. 454091, г. Челябинск, пр. Ленина, 76. E-mail: dunaevaon@susu.ru
«л
МАЙОРОВ Андрей Владимирович. Кандидат юридических наук, доцент, заведующий кафедрой прокурорского надзора и организации правоохранительной деятельности. Институт права, Челябинский государственный университет. 454001, г. Челябинск, ул. Бр. Кашириных, 129. E-mail: ab_majorov@mail.ru
Dunaeva O. N. Mayorov A. V.
TRANSFORMATION OF TRADITIONAL VALUES AS A SOCIAL RISK OF YOUTH CRIME AND VICTIMIZATION OF MINORS IN MODERN JAPAN
Japan is known as a country with a unique culture, a high level of welfare of citizens, low crime rate. Despite the fact that the overall crime rate is falling, there is an increase in youth crime and victimization of minors. The authors of the article attempt to socio-psychological analysis of the causes of this phenomenon: 1) historical foundations of social life of the Japanese and ethnopsychological features of the national character; 2) changes in family policy and gender roles; 3) the processes of transformation of traditional values and value orientations of Japanese youth. It is concluded that the "new" perspectives and the growth of youth crime in Japan is largely due to the lack of harmonious socialization and changed value orientations in self-realization.
Keywords: Japan, youth crime, victimization, family crisis, socialization, transformation of values, value orientations.
DUNAEVA Olga Nikolaevna. Teacher of the Department of modern educational technologies. IDO, South Ural state University. 454091, Chelyabinsk, Lenin Ave., 76. E-mail: dunaevaon@susu.ru
MAYOROV Andrey Vladimirovich. Candidate of Law, associate Professor, head of the Department of prosecutorial supervision and organization of law enforcement. Institute of Law, Chelyabinsk State University. 129, st. Br. Kashirin, 454001, Chelyabinsk. E-mail: ab_majorov@mail.ru
Дата поступления статьи в редакцию: 16.10.2019.
