CC BY
116
Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского, 2018, № 3, с. 9-17
9
И С Т О Р И Я
УДК 94
ТРАНСФОРМАЦИЯ СОВЕТСКО-ЧЕХОСЛОВАЦКИХ ОТНОШЕНИЙ ПОСЛЕ «БАРХАТНОЙ РЕВОЛЮЦИИ» (1989-1991)
© 2018 г. М.В. Ведерников
Институт Европы Российской академии наук, Москва
Vishma@mail.ru
Поступчла в редаацчю 07.03.2018
Рассматриваются советско-чехословацкие отношения на ответственном этапе их становления после «бархатной революции» 1989 г., в результате которой был демонтирован режим господства Коммунистической партии Чехословакии, и до крушения СССР в 1991 г. На основе привлечения архивных материалов, используя историко-хронологический и проблемно-исторический методы, автор работы показывает основные направления деятельности внешнеполитических ведомств двух стран. Так, усилия чехословацких коллег были направлены на достижение договоренностей о выводе советских войск с территории Чехословакии; выходе страны из военно-политических и экономических структур социалистического блока (СЭВ, ОВД). Особое внимание уделяется анализу восприятия первых внешнеполитических инициатив Чехословакии советским МИДом, оценке их деятельности. Документы показывают, что советская дипломатическая служба воспринимала произошедшие перемены оптимистично, ожидая установления партнерского сотрудничества с западными коллегами. Также в статье обозначен инструментарий методов расширения взаимодействия между сторонами в этот исторический период.
Ключевые слова: Чехословакия, СССР, РСФСР, «бархатная революция», Горбачев, Гавел, вывод войск.
После ноябрьских событий 1989 г. в Чехословакии стал быстро набирать силу процесс демонтажа и реконструкции существовавших политических и государственных структур, сопровождающийся ожиданием грядущих, еще более радикальных перемен: выборов в парламент в условиях политического плюрализма, формирования новых общественно-политических институтов, введения в действие механизма рыночной экономики. Возможность подобных изменений была обусловлена прежде всего начавшейся в 1985 г. в СССР «перестройкой» - комплексом мер, направленным на радикальную переделку общественного здания советского государства -от экономического фундамента до политической надстройки. Выступление чехов и словаков против режима господства Коммунистической партии Чехословакии (КПЧ), напрямую связанного с Союзом, проходило в благоприятной международной обстановке и не встретило возражений со стороны Москвы [1, с. 31]. Более того, сообщения, поступавшие в МИД СССР от сотрудников советских дипломатических служб в ЧССР до осени 1989 г., свидетельствовали о том, что развитие советской перестройки порождало настороженность местных функционеров в связи с оказываемым ей существенным влиянием на на-
строения населения. Подлинный взрыв интереса вызвала работа Съезда народных депутатов и последующая сессия Верховного Совета СССР, в заседаниях которых участвовали народные представители, избранные на первых альтернативных выборах в истории Советского Союза [2, Ф. Р-9587. Оп. 4. Д. 834. Л. 68].
Встав на путь отказа от нахождения в зоне советского влияния, страны «советского блока» стали главной движущей силой трансформации европейского политического ландшафта, что привело в итоге к объединению Германии, образованию Европейского союза, трагическому распаду Югославии [3, р. 26]. В этой связи встает вопрос о необходимости изучения того, как советская дипломатия, в чрезвычайно трудных для себя условиях, выстраивала отношения со странами, которые углубляли сопротивление её военно-политическому и экономическому контролю в рамках организации Варшавского договора (ОВД) и Совета экономической взаимопомощи (СЭВ) в период 1989-1991 гг. Важно определить инструментарий подходов, который советские власти использовали во взаимоотношениях с Чехословакией в обстановке обновления архитектуры международных отношений. Параллельно с этим необходимо ответить на вопрос о
том, был ли поворот чехов и словаков в сторону Запада безальтернативным, или они сохраняли возможность для продолжения контактов с Москвой на обновленных условиях. Более того, актуальность обращения к примеру Чехословакии обосновывается ещё тем фактом, что это государство, так же как и СССР, на тот момент испытывало трудности во взаимоотношениях между политическим центром страны и субъектами федерации. Конфликт подобного рода привел сначала в 1991 г. к дезинтеграции Советского Союза, а затем в 1993 г. к разделению Чехословакии в ходе «бархатного развода» на два самостоятельных государства - Чехию и Словакию. Очевидно, что понимание схожести положения оказывало влияние на разработку основ межгосударственных отношений.
Изучение истории международных отношений времен «перестройки» опирается на значительную источниковую базу, представленную не только официальными документами, но и также существенным массивом публицистической, мемуарной литературы. В этой связи особенно ценными материалами становятся документы, которые не получили публичного освещения и долгое время были скрыты от исследователей. Прежде всего речь идет об архивных материалах, в которых находится информация, проливающая свет на сюжеты, не получившие широкой огласки ввиду своей закрытости или временной недоступности. Что касается исследуемой в статье проблемы, то используемые до этого времени архивные материалы ограничивались фондами Архива внешней политики Российской Федерации (АВП РФ) и Архива Горбачев-Фонда. В этой связи привлечение фондов Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), в структуре которого материалы внешнеполитического ведомства встречаются очень редко, важно для расширения источниковой базы и углубления понимания процесса формирования позиции советского МИДа по отношению к странам «социалистического лагеря». Использованные документы, разработанные на Смоленской площади, предназначались для высокопоставленных сотрудников Верховного Совета СССР (России).
Демонтаж атрибутов
советского присутствия в Чехословакии
После «бархатной революции» 1989 г. правительство СССР было вынуждено начать процесс переформатирования парадигмы взаимоотношений с ЧССР, поиска путей выстраивания диалога с новой демократической властью, лейтмотивом деятельности которой с самого начала стала необходимость разрыва с про-
шлым, явно ассоциирующимся с тотальным доминированием советского государства во всех сферах общественно-политической жизни ЧССР. При анализе обстановки приходилось учитывать негативное отношение значительной части населения страны к СССР, вызванное событиями 1968 г. и 20-летним пребыванием советских войск в Чехословакии. Мониторинг общественного мнения показывал - 60% граждан полагало, что чехословацкая внешняя политика должна разорвать союз с СССР [2, Ф. 9576-Р. Оп. 20. Д. 6346. Л. 21]. Поэтому в тех условиях для советской стороны принципиально важно было найти единственно правильную модель и тональность поведения, в основе которой было бы строгое следование государственным интересам ЧССР.
Первоочередной темой обсуждения в чехо-словацко-советских отношениях был вопрос, касающийся вывода советских войск из Чехословакии. 3 декабря 1989 г. для переговоров с представителями стран Варшавского договора (ОВД) в Москву вылетел председатель так называемого «недельного правительства» Лади-слав Адамец. Он также намеревался провести личную встречу с председателем Верховного Совета СССР М.С. Горбачевым, но этого не произошло. В тот же день в Праге правительство Адамеца объявило события 21 августа 1968 г. - введение войск ОВД в Чехословакию -нарушением норм международного права и выступило с предложением о созыве встречи для обсуждения окончания пребывания советских войск на территории ЧССР в связи с общеевропейским процессом разоружения. В таких обстоятельствах на следующий день состоялось совместное выступление Адамеца и Горбачева, в ходе которого последний заявил, что вторжение стран Варшавского договора «было несовместимо с нормами отношений между суверенными странами» [4, с. 208]. Таким образом, впервые с 1968 г. официально было заявлено о незаконности действий Советского Союза и его сателлитов и принесено публичное извинение. Далее последовало совместное коммюнике представителей Болгарии, Венгрии, ГДР, Польши и СССР, в котором действия ОВД в 1968 г. были подвергнуты коллективному осуждению. Между тем вопрос о статусе советских войск в Чехословакии так и не стал центральной темой обсуждения.
Переговоры о выводе советских войск продолжило уже новое правительство во главе с М. Чалфой. 20 декабря 1989 г. чехословацкая делегация прибыла в Москву. В ходе встречи с председателем советского правительства Н.И. Рыжковым и министром иностранных дел СССР Э.А. Шеварднадзе удалось добиться су-
щественных успехов. Последовали два раунда переговоров - 15-16 января и 7-22 февраля
1990 г. [2, Ф. 10026. Оп. 4. Д. 2790. Л. 157]. Окончательный вариант соглашения был одобрен 22 февраля 1990 г. Согласно нему, советские части покидали территорию Чехословакии постепенно: первый этап транспортировки войск должен был завершиться 31 мая 1990 г., второй - 31 декабря 1990 г., а третий - 30 июня
1991 г. [2, Ф. 10026. Оп. 4. Д. 2790. Л. 157]
26 февраля В. Гавел в сопровождении министра иностранных дел Й. Динстбира, министра национальной обороны М. Вацека, министра внутренних дел Р. Сахера и других членов правительственного кабинета посетил Москву. Он обсудил с М. Горбачевым детали нового документа об отношениях между Чехословакией и СССР. Это соглашение должно было заменить договор о союзничестве 1970 г., действие которого спустя 20 лет заканчивалось в 1990 г. Итогом переговоров стало подписание Декларации об отношениях Чехословакии и СССР и окончательное утверждение Соглашения о выводе советских войск из ЧССР. Можно отметить, что это событие стало явным подтверждением концепции Горбачева о праве любой страны на самостоятельное определение своего политического развития и, как следствие, прямым отказом от т.н. «доктрины Брежнева» [5, с. 97].
Говоря о чехословацко-советских отношениях, Горбачев указывал на необходимость придерживаться принципа равноправия и сохранения позитивных начал этого сотрудничества, которое должно было базироваться на партнерских основаниях и взаимном уважении [5, Т. 18, с. 334]. Стоит отметить, что на тот момент Горбачев все еще исходил из соображений о необходимости сохранения сложившихся военно-политических союзов - ОВД и НАТО. Он считал, что «они могут внести вклад в упрочение европейской безопасности как политические союзы, став мостом» между двумя политическими системами [5, Т. 17, с. 226-267]. Более того, в беседе с президентом Чехословакии он заявил об известной обеспокоенности некоторых западных политиков, считавших, что скорый роспуск Варшавского договора приведет к ликвидации НАТО и последующей дестабилизации обстановки на европейском континенте [5, Т. 18, с. 331]. В дальнейшем он рассчитывал, что биполярная система безопасности будет постепенно заменена системой сотрудничества и ухода от конфронтаций [6, с. 63]. Тем самым руководство СССР показывало свою оторванность от реального развития событий, наличие иллюзий по поводу возможности сохранения дееспособного военного блока в Центральной и Восточной Европе.
События в СССР - в особенности в Вильнюсе и Риге (январь 1991 г.) - усилили голоса тех чехословацких политиков, которые опасались возможности сворачивания реформистского курса в Советском Союзе и прихода к власти реакционных сил, выступавших против предоставления свобод странам социалистического блока [3, р. 42]. В этой связи можно согласиться с утверждением чешского историка П. Кратох-вила, который говорит о том, что главной целью чехословацкой политики на тот момент было не допустить вмешательство СССР в демократическую «(ре)-эволюцию в ЧССР» [7, р. 97]. К этому времени чехи и словаки укрепили позицию о необходимости скорейшего роспуска ОВД и создании на его основе равноправных институтов безопасности. Проводившиеся ранее дискуссии о создании общеевропейской организации, в рамках которой должны были объединиться страны вне зависимости от их социально-политической структуры и принадлежности к блокам ради «партнерства во имя безопасности», были прекращены [8, р. 321]. Путем длительных переговоров и поиска союзников среди стран - участниц блока чехам и словакам удалось добиться дипломатической победы. 31 марта 1991 г. было подписано соглашение о роспуске военных структур ОВД, а 1 июля 1991 г. в Праге - соглашение об окончательной ликвидации этой организации [4, с. 210].
На протяжении долгого времени советское руководство старалось избежать подобного исхода событий. Однако природе «бархатной революции», принесшей политическое обновление Чехословакии, было свойственно тотальное избавление от социалистического прошлого страны. В этой связи ОВД и ранее прекративший существование Совет экономической взаимопомощи (июнь 1991 г.), как составные части системы, установившейся в Чехословакии после 1948 г., следуя логике революционных событий в Центральной и Восточной Европе, должны были быть демонтированы.
Первые внешнеполитические инициативы ЧСФР после 1989 г. и их восприятие Москвой
В условиях переориентации Чехословакии сотрудники внешнеполитического ведомства СССР обращали пристальное внимание на первые шаги самостоятельной чехословацкой дипломатии. Вектор курса на «возвращение в Европу», обозначенный президентом В. Гавелом в январе 1990 г., в это время был направлен прежде всего на установление дипломатических отношений с развитыми капиталистическими
странами, на встраивание в их политические и экономические структуры. Также важное место в деятельности МИД ЧССР было выделено участию страны в различных программах помощи бывшим членам соцлагеря (PHARE) [9, s. 391]. В 1991 г. Чехословакия стала членом Центрально-Европейской инициативы (CEI) - специализированного форума, в рамках которого предполагалось преодоление разрыва между странами Центрально-Европейского региона путем восстановления нарушенного в предшествующие годы сотрудничества.
Особый интерес у советских дипломатов вызвала инициатива В. Гавела о создании региональной группировки в составе Чехословакии, Польши и Венгрии и её возможной ассоциации с «дунайско-адриатическим сообществом»1, которая была озвучена им во время визита в Варшаву 25 января 1990 г. Появление подобной организации, впоследствии получившей название Вишеградской тройки (после распада Чехословакии - четверки), по словам Гавела, было направлено «на координированный возврат этих стран в Европу». Реализация проекта позволяла «не нуждаться в защите великих держав» и давала возможность сближаться с Западной Европой, не конкурируя друг с другом. Группировка заполняла вакуум, образовавшийся в связи с распадом не только экономического, но и военно-политического союза стран Восточной Европы. Создаваемый, согласно терминологии МИДа, «тройственный союз» был призван «в какой-то степени» гарантировать безопасность стран-участниц как «с Востока» на случай неудачи перестройки в СССР и смены советского руководства, так и «с Запада» -перед лицом объединенной Германии. На Смоленской площади считали, что новая структура не ущемляла интересов СССР, она соответствовала духу нового политического мышления и укладывалась в русло общеевропейских интеграционных процессов. В документах также подчеркивалось, что «идея унии получила поддержку США» [2, Ф. 10026. Оп. 4. Д. 2790. Л. 125].
В докладных записках сотрудников МИДа отмечалось стремление Чехословакии играть важную роль на международной арене, что объяснялось её желанием обрести собственное «политическое лицо» в меняющемся мире, а также высвобождением от обязательств в рамках СЭВ и ОВД. Подтверждением этих намерений стали выступления чехословацкой стороны с крупными внешнеполитическими инициативами. В апреле 1991 г. Й. Динстбир представил новую концепцию обеспечения европейской безопасности, которая ориентировалась в первую очередь на всемерное развитие и использо-
вание коллективных структур Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ). Выступая перед европейскими коллегами, он говорил, что весь предшествующий опыт Чехословакии показал неэффективность обеспечения безопасности страны на основе союзнических соглашений. Решение ЧСФР искать пути обеспечения безопасности не на субрегиональной основе, а в общеевропейском контексте объяснялось нежеланием Чехословакии вызывать напряженность в отношениях с СССР. Также подчеркивалось, что процесс СБСЕ являлся единственным, где наряду с общеевропейской платформой предлагалась трансатлантическая увязка. Документ указывал на необходимость создания постоянного политического органа, способного реагировать на актуальные проблемы безопасности; важная роль отводилась проведению нового общеевропейского форума по разоружению; выдвигалось предложение о постепенном создании многонациональных вооруженных сил стран - членов СБСЕ. По мнению Динстбира, организатором подобной дискуссии мог стать Секретариат СБСЕ в Праге. Советская сторона в целом соглашалась с чехословацкой инициативой и сообщала о том, что она была созвучна «общим представлениям СССР о строительстве на базе СБСЕ системы безопасности и сотрудничества» [2, Ф. 10026. Оп. 4. Д. 2790. Л. 129].
Нестабильность в самом СССР вела к тому, что чехословацкая сторона предлагала пути преодоления этого кризисного состояния, который, несомненно, оказывал влияние и на нее, прежде всего в сфере экономики. Так, 15 мая 1990 г., выступая в Гарвардском университете, Й. Динстбир выдвинул идею о предоставлении Союзу развитыми странами Запада через Европейский банк реконструкции и развития (ЕБРР) займа в размере 16 млрд долл. Из этой суммы должны были оплачиваться поставки промышленной продукции из Чехословакии, Венгрии и Польши в Советский Союз. В свою очередь СССР должен был погашать заём в течение 10 лет путем капитальных вложений в модернизацию и реконструкцию собственной промышленности. Данное предложение получило название «инициатива Динстбира». Между тем, по оценкам советской стороны, план представлялся трудно реализуемым и в дальнейшем не получил реального воплощения [2, Ф. 10026. Оп. 4. Д. 2790. Л. 126].
Чехословацкие политики выражали серьезную озабоченность ходом экономической реформы в республиках Союза, в особенности в России. Говоря о последовательности преобразований в Чехословакии, они предостерегали
советских коллег против их слепого копирования, чрезмерного следования советам западных, прежде всего американских, экономистов и финансистов. Не в последнюю очередь трудности в советско-чехословацких отношениях они объясняли невыполнением советской стороной конкретных договоренностей [2, Ф. 10026. Оп. 4. Д. 2790. Л. 111].
На протяжении 1990-1991 гг. руководящие круги ЧСФР были весьма обеспокоены ситуацией в СССР, возможными последствиями распада Союза для политической и военно-стратегической стабильности в Центральной и Восточной Европе. Особенно большую тревогу чехи и словаки высказывали в связи с перспективой невхождения Украины в Союз после подтверждения её независимости на референдуме 1 декабря 1991 г. Министр обороны ЧСФР Л. Добровский на встрече с советником президента СССР В. Рыбаковым заявлял: «Если между Европой и Россией появится независимая и не входящая в Союз Украина, Россия окажется отделена от Европы, и это будет трагедией для всех - для Европы, России и самой Украины». По мнению министра, Украина должна была стать одним из сильнейших государств в Европе, но не в связи с наличием мощной армии. Сила Украины была бы в её слабости. Он отмечал, что недавняя европейская история продемонстрировала, что даже малая армия была способна спровоцировать конфликт, разрушивший всё здание Версальской системы. Добров-ский добавил, что, помимо прочего, «Украина -лакомый кусок для Запада, прежде всего ФРГ, которая стремится господствовать в Европе» [2, Ф. 10026. Оп. 4. Д. 2790. Л. 111]. Советская сторона отнеслась к предостережению коллег скептически, заявив, что «проблему Украины не следует драматизировать, надо дать поработать времени, чтобы украинские политики «переварили» обретенную независимость и начали действовать факторы как экономического, так и политического (настроение народа) порядка.
Следуя логике чехословацких политиков, можно утверждать, что, не разрывая полностью с Советским Союзом, они старались удержать равновесие, где устремление на Запад, вовлечение в новые для бывших соцстран политические и экономические структуры, сочеталось с деятельностью, предусматривающей поддержание прагматичного контакта с СССР. Во многом это объяснялось встроенностью чехословацкой экономики в сложившиеся за долгие годы производственные цепочки, отлаженным механизмом сотрудничества, а также желанием поддержать стабильность в Центрально-Европейском регионе.
В свою очередь, их советские коллеги слишком оптимистично оценивали происходившие в то время изменения в Европе, не принимая во внимание то, что многие проекты изначально задумывались как способ противостояния повторному проникновению советского/российского влияния в Европу. Так, Збигнев Бжезинский, принимавший активное участие в концептуализации регионального сотрудничества на уровне Вишеградской группы, разрабатывал ее прежде всего как «анти-ОВД», «анти-СЭВ» - наподобие антисоветского островка в центре Европы или санитарного кордона, оберегающего Западную Европу от СССР [10, с. 14, 123].
Новые подходы во взаимоотношениях между ЧСФР и СССР
Внешнеполитическое ведомство СССР, формулируя новый подход к Чехословакии, делало акцент на необходимости начать широкий политический диалог между странами, который должен был как способствовать формированию нового климата доверия, так и содействовать общему улучшению обстановки на европейском континенте, окончательному разрыву с «блоковым прошлым». Отношения с ЧСФР2 рассматривались как одно из приоритетных направлений внешней политики страны. Это объяснялось как исторически сложившимися тесными связями, близостью культуры и языка, так и высокой степенью сходства происходивших в то время политических и экономических процессов.
Механизм взаимоотношений между государствами формировался таким образом, чтобы он учитывал особенности федеративного устройства Чехословакии, охватывая все три уровня сотрудничества - федеральный, чешский и словацкий. На федеральном уровне существовала необходимость заключения целого ряда межгосударственных соглашений, которые касались не только экономической сферы, но и сотрудничества в гуманитарной области, в особенности в культуре. Культурное сотрудничество могло стать важным шагом на пути к созданию соответствующей договорно-правовой базы в работе на конкретных направлениях [2, Ф. 10026. Оп. 4. Д. 2790. Л. 136]. Также шла речь об осуществлении активных контактов между парламентами государств, знакомстве с опытом друг друга по решению непростых проблем строительства правового государства. Отмечалась важность включения в этот процесс парламентских комитетов, занимающихся международной проблематикой, вопросами законодательства, государственного устройства и решением национальных проблем. Считалась
возможной перспектива взаимодействия парламентов на международной арене [2, Ф. 10026. Оп. 4. Д. 2790. Л. 128].
Суверенизации республик СССР повлекла за собой правовое оформление их взаимоотношений с ЧСФР. При этом, как заявляли дипломаты, речь шла не об их противопоставлении Союзу, а о таком подходе, который позволял обеспечить гармоничное отношение на различных уровнях. Так, заявления Верховного Совета РСФСР свидетельствовали о том, что российское руководство было готово делать все необходимое, чтобы связи между Россией и Чехословакией были бы органической частью советско-чехословацких отношений. Стоит отметить, что РСФСР не претендовала на монополизацию связей с ЧСФР, относясь с пониманием к тем контактам, которые были установлены ею с Украиной и Прибалтикой.
Особое внимание уделялось вопросам экономического сотрудничества, в котором упор делался на развитие прямых связей между предприятиями и предпринимателями. Ликвидация СЭВ и переход на расчеты в свободно конвертируемой валюте вынуждали искать новые механизмы, которые могли бы позволить вновь увеличить объем торгово-экономических связей. В частности, делались предложения расширить их через бартерные сделки между конкретными производителями с той и другой стороны. В марте 1991 г. между правительствами РСФСР и ЧСФР было подписано соглашение о торгово-экономических связях [2, Ф. 10026. Оп. 4. Д. 2790. Л. 162]. Подчеркивалась важность его реализации, успех которого мог произойти только путем согласования номенклатуры и объема товара и оказываемых услуг в индикативных списках. Российская сторона планировала прервать тенденцию к сокращению торговых показателей, согласно которым в 1990 г. товарооборот между сторонами составил 11.3 млрд руб. против 12.9 млрд руб. в 1989 г. Стремление Чехословакии заключить напрямую договор обосновывался планами нарастить экспорт товаров в РСФСР, в особенности в нефтедобывающие регионы. Это обосновывалось установкой на увеличение прямых, бесперебойных поставок советской нефти, поскольку за период с 1989-1990 гг. её импорт сократился с 16 до 7.5 млн т [2, Ф. 10026. Оп. 4. Д. 2790. Л. 128].
Важно отметить, что в условиях окончательного распада СЭВ советские дипломаты поднимали вопрос о возможности создания новой организации «наподобие СЭВ», внутри которой должен был быть учтен фактор государственного суверенитета центральноевропейских стран и
республик, составляющих СССР [2, Ф. 10026. Оп. 4. Д. 2790. Л. 136]. Они считали, что устремившись к Западу центральноевропейские страны подвергали опасности свою специализированную промышленность, поскольку в годы существования социалистического блока на их территории были построены гигантские промышленные мощности в расчете на СССР и его огромный рынок. В то же время ослабление страхов вновь оказаться полностью зависимым от Москвы, по мнению А.И. Уткина, могло произойти в случае, если сама советская сторона и Запад сумели бы найти способы обеспечить надежные гарантии безопасности этого региона [11, с. 24]. Такие заявления соседствовали с мыслями о глубоком интересе сторон к формированию единого европейского экономического пространства, в рамках которого могло произойти дальнейшее расширение взаимодействия, в том числе и во внешнеполитической сфере. Подобные предложения позволяют говорить о том, что политикам того времени была присуща наивность политических ожиданий касательно одновременного, поступательного движения Советского Союза и стран бывшего социалистического лагеря по пути развития интеграционных процессов с государствами Запада. В стане бывших оппонентов были сильны триумфаторские настроения, связанные с плодами неожиданной и столь «дешевой» победы над коммунистическим блоком - главным оппонентом Запада в почти полувековом противостоянии [10, с. 100].
Обновленный подход к позиционированию российско-чехословацких отношений привел к активизации контактов, в особенности в первой половине 1991 г. В марте состоялся визит председателя республиканского правительства Чехии П. Питгарта в РСФСР, по итогам которого было подписано совместное заявление об основных направлениях сотрудничества [2, Ф. 10026. Оп. 4. Д. 2790. Л. 162]. Спустя несколько дней Москву посетил глава словацкого республиканского правительства В. Мечиар. Во время встречи с председателем Совета министров РСФСР И.С. Силаевым он внес предложение о заключении соглашения об экономическом сотрудничестве и создании российско-словацкого банка [2, Ф. 10026. Оп. 4. Д. 2790. Л. 160]. В середине мая ЧСФР посетил президент РСФСР Б.Н. Ельцин, который приехал в Чехословакию в качестве представителя суверенной России. В ходе визита 14 мая Ельцин и Гавел подписали Чехословацко-Российскую декларацию о принципах взаимоотношений [2, Ф. 10026. Оп. 4. Д. 2790. Л. 156]. В условиях набирающего обороты распада СССР, осенью 1991 г. была закончена подготовка Дого-
вора о добрососедстве, дружеских отношениях и сотрудничестве между СССР и ЧСФР. 3 октября в Москве его подписали министр иностранных дел ЧСФР Й. Динстбир и его советский коллега Б. Панкин. В документе говорилось о том, что «стороны будут поощрять усилия, нацеленные на более глубокое взаимное познание и взаимопонимание и на преодоление предрассудков в отношениях между народами обоих государств» [2, Ф. 10026. Оп. 4. Д. 2790. Л. 156].
Между тем сторонние наблюдатели отмечали: несмотря на то, что советско-чехословацкие отношения находились на весьма ответственном этапе развития, происходила их перестройка и многое в это время зависело от умения найти баланс в отношениях между странами, советские политики не шли дальше глубокомысленных признаний. Заведующий корпунктом «Информационного агентства Новости» Е. Чернов писал: «Когда-нибудь наши дотошные историки будут искать причины и виновных: почему мы в свое время не подумали, не рассчитали, не овладели мостом, ведущим в Европу?» Уже тогда он отмечал, что западные страны рассматривали Чехословакию как остров, разделяющий два мира, две культуры, две цивилизации, две религии. Они стремились использовать геополитическое положение страны в будущем, поскольку воспринимали ее как «дорогу на Восток». Он подчеркивал, что тот, кто «сегодня овладеет ЧСФР, завтра пробьется на территории государств бывшего СССР» [2, Ф. Р9587. Оп. 4. Д. 939. Л. 57].
Однако нельзя говорить о том, что попытки распространить влияние в Чехословакии не предпринимались. В условиях, когда возможности его проникновения в ЧСФР были осложнены и функционирование прежних структур было невозможно, происходит разработка новых механизмов расширения советско-чехословацких контактов. Надо признать, что инструментарий подходов был значительно ограничен и подчас ограничивался культурной сферой. Если раньше подобная деятельность проходила с пропагандистской направленностью, то теперь акцент предполагалось сместить на культурно-информационную область. Сотрудники общества советско-чехословацкой дружбы (СЧСД) указывали на необходимость избавления этой организации и подобных ей от засилья номенклатурных работников. Это подтверждалось мнением значительной части населения Чехословакии, считавших, что продолжавшееся пребывание на видных общественных и государственных постах «сотрудников КГБ, коммунистов и других представителей тоталиты» было причиной возникновения и углубления трудностей в стране после революционных событий 1989 г.
Таким образом, нахождение общих точек соприкосновения осложнялось тем, что жители Чехословакии объединяли вопрос возрождения своей родины с освобождением от советского влияния и связанного с ним прошлого. Поэтому в этих условиях речь прежде всего шла об изменении адресности при планировании мероприятий. Если раньше они были рассчитаны на широкие массы, то теперь - на конкретные группы населения страны, заинтересованные в поддержании контактов с СССР (славянофилы, интеллектуальная элита, любители искусства, деятели науки, носители русского языка, русская диаспора, жители приграничных территорий; детская аудитория, свободная от предубеждений). Атташе по вопросам культуры Посольства СССР в ЧСФР Н. Фомин писал, что больным местом связей между государствами являлось отсутствие известных личностей - искренних поборников дела дружбы [2, Ф. 9576-Р. Оп. 20. Д. 6346. Л. 56].
В начале 1990-х гг. новое звучание приобрела идея славянской общности, использование которой могло способствовать развитию российско-чехословацких отношений. Первый секретарь Посольства РФ в ЧСФР В. Яковлев, автор документа, посвященного разработке этого вопроса, рекомендовал отечественным политикам «быть помнящими родство, но не назойливыми родственниками». Он указывал на то, что славянская идея должна стать активным фактором в развитии и обогащении общеевропейской цивилизации, служить важным внешнеполитическим средством решения крупных задач европейской и глобальной политики России, а не способом ее «ограждения» и славянских народов от «чуждых веяний». Идея могла обеспечить благоприятные внешние условия при переходе к более демократическому общественному устройству. Однако при использовании этой концепции следовало учитывать чешскую и словацкую специфику: многовековые связи с немецкой и венгерской культурами, стремление выделить себя в особый регион Центральной Европы, религиозное невосприятие православия [2, Ф. 10026. Оп. 4. Д. 2790. Л. 194].
Выводы
Будучи идейным вдохновителем перестроечного процесса в Чехословакии, советское руководство согласилось с произошедшими изменениями. Демократическая революция 1989 г. вывела на новый уровень советско-чехословацкие отношения, которые стали характеризоваться невмешательством СССР во внутренние дела ЧСФР; повлекли за собой вы-
вод советских войск с её территории; привели к ликвидации СЭВ и ОВД. В этих обстоятельствах проявилась необходимость поиска новых подходов в двусторонних контактах. На смену политическим инструментам (пропаганда и советская идеология) приходят более прагматичные механизмы сотрудничества. Прежде всего был сделан упор на развитие экономических контактов, в которых были заинтересованы обе стороны. Также особое внимание уделялось поддержанию культурных связей, продолжению советско-чехословацкого контакта в сфере науки, образования, спорта, молодежных обменов. Однако советская сторона во многих вопросах ещё оставалась наследницей своего прошлого и не понимала или не хотела воспринимать в полном объеме масштаб произошедших изменений в СССР и в Центральной и Восточной Европе. Это проявлялось в недальновидности и наивности некоторых заявлений и действий, что, впрочем, было характерно для всей внешней политики СССР того времени. В этой связи можно согласиться с категоричными заявлениями чешских исследователей, которые отмечают, что именно в это время Чехословакия (и наиболее активно после разделения страны) начинает дистанцироваться от СССР. В итоге это обернулось тем, что период 1992-1999 гг. в истории двух государств можно характеризовать как «холодная война»: практически отсутствовали контакты на высоком уровне, существовали противоречащие приоритеты во внешней политике, множились предрассудки в отношении друг друга [12, s. 435]. Показанные в статье отдельные эпизоды двустороннего сотрудничества в 1989-1991 гг. не встраивались в начертанный план чехословацкой внешней политики, нацеленный на «возвращение в Европу». Они были обусловлены прагматическим расчетом и по мере того, как он исчезал, разрыв между странами усиливался. Активизация контактов между сторонами была зафиксирована в конце 1990-х гг., когда обозначились факторы для сближения.
Статья подготовлена при финансовой поддержке РФФИ в рамках проекта № 17-07-00016 «Россия и Цен-
тральная Европа: проблемы и перспективы взаимоотношений в условиях мирового политического кризиса».
Примечания
1. Скорее всего, имеется в виду «Альпийско-Адриатическое рабочее сообщество» (ААРС), созданное в 1978 г. в целях развития приграничного экономического взаимодействия Венгрии, Югославии, Италии и Австрии. Концепция ААРС была позаимствована у Черчилля, выдвинувшего идею дунайской федерации в составе объединения южногерманских земель и дунайских государств.
2. С 28 марта 1990 г. название государства было изменено на Чешская и Словацкая Федеративная Республика.
Список литературы
1. Щербакова Ю.А. Политический плюрализм и демократическое развитие Чехии и Словакии (конец 80-х - 90-е годы XX в.). М., 2004.
2. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ).
3. Zagorski A. The transformation of Russia-ECE Relations // Russia and East Central Europe after the Cold War / Ed. Andrei Zagorski. Prague, 2015. Р. 23-59. URL: http://library.fes.de/pdf-files/id-moe/11384.pdf
4. Ворачек Э., Кашапов Т., Трейбал В. Российско-чешские торгово-экономические отношения. М., 2015.
5. Горбачев М.С. Собрание сочинений. М., 2010.
6. Цыганков А.П. Внешняя политика России от Горбачева до Путина: формирование национального интереса. М., 2008.
7. Kratochvil P. Czech-Russian relations 1989-2012 // Russia and East Central Europe after the Cold War / Ed. Andrei Zagorski. Prague, 2015. Р. 95-135. URL: http://library. fes .de/pdf-files/id-moe/11384.pdf
8. Duke S. The new European security disorder. New-York, 1994.
9. Hopta I., Hoptova L. Zahranicna politika CSFR v rokoch 1990-1992 // Od Zjazdu w Wyszehradzie do Grupy Wyszehradzkiej. Kilkaset lat wspolpracy srodkowoeuropejskiej. Novy targ, 2017. S. 381-396.
10. Вишеградская Европа: откуда и куда? Два десятилетия по пути реформ в Венгрии, Польше, Словакии и Чехии / Под ред. Л.Н. Шишелиной. М., 2010.
11. Уткин А.И. Россия и Запад: проблемы взаимного восприятия и перспективы строительства отношений. М., 1995.
12. Vesely Z. Dejiny mezinarodnich vztaM. Praha, 2013.
TRANSFORMATION OF SOVIET-CZECHOSLOVAK RELATIONS AFTER THE VELVET REVOLUTION (1989-1991)
M. V. Vedernikov
The article examines Soviet-Czechoslovak relations at the crucial stage of their formation after the «Velvet Revolution», which resulted in the dismantling the regime of the Communist Party of Czechoslovakia, until the collapse of the Soviet Union in 1991. Based on archival materials and using historical chronological and problem-historical methods, the author shows the main activities of the Ministries of Foreign Affairs of both sides. First of all, the efforts of Czechoslovak colleagues were aimed at reaching agreements on the withdrawal of Soviet troops from Czechoslovakia; the withdrawal from the military-political and economic structures of the socialist bloc (CMEA, Warsaw Treaty Organization). Particular attention is given to the analysis of the perception of Czechoslovakia's early foreign policy initiatives by the Soviet Foreign Ministry and to their assessment. The documents show that the Soviet diplomatic service perceived the changes optimistically, waiting for the establishment of partnerships with Western counterparts. The author also describes the methods used for expanding the interaction between the sides during this historical period.
Keywords: Czechoslovakia, USSR, RSFSR, Velvet Revolution, Gorbachev, Havel, withdrawal of troops.
References
1. Shcherbakova Yu.A. Politicheskij plyuralizm i demokraticheskoe razvitie Chekhii i Slovakii (konec 80-h - 90-e gody XX v.). M., 2004.
2. Gosudarstvennyj arhiv Rossijskoj Federacii (GARF).
3. Zagorski A. The transformation of Russia-ECE Relations // Russia and East Central Europe after the Cold War / Ed. Andrei Zagorski. Prague, 2015. P. 23-59. URL: http://library.fes.de/pdf-files/id-moe/11384.pdf
4. Vorachek Eh., Kashapov T., Trejbal V. Rossijsko-cheshskie torgovo-ehkonomicheskie otnosheniya. M., 2015.
5. Gorbachev M.S. Sobranie sochinenij. M., 2010.
6. Cygankov A.P. Vneshnyaya politika Rossii ot Gorbacheva do Putina: formirovanie nacional'nogo interesa. M., 2008.
7. Kratochvil P. Czech-Russian relations 1989-2012 // Russia and East Central Europe after the Cold War / Ed. Andrei Zagorski. Prague, 2015. P. 95-135. URL: http://library. fes .de/pdf-files/id-moe/11384.pdf
8. Duke S. The new European security disorder. New-York, 1994.
9. Hopta I., Hoptova L. Zahranicna politika CSFR v rokoch 1990-1992 // Od Zjazdu w Wyszehradzie do Grupy Wyszehradzkiej. Kilkaset lat wspolpracy srodkowoeuropejskiej. Novy targ, 2017. S. 381-396.
10. Vishegradskaya Evropa: otkuda i kuda? Dva de-syatiletiya po puti reform v Vengrii, Pol'she, Slovakii i Chekhii / Pod red. L.N. Shishelinoj. M., 2010.
11. Utkin A.I. Rossiya i Zapad: problemy vzaimnogo vospriyatiya i perspektivy stroitel'stva otnoshenij. M., 1995.
12. Vesely Z. Dejiny mezinarodnich vztahu. Praha, 2013.
