CC BY
23
29.Panayotou T.: Economic growth and the environment, Economic Commission for Europe, Economic Survey of Europe, New York and Geneva, No.2/2003.
30.Pearce, D.W., Turner, K.R. 1990. Economics of natural resource and the environment. New York: Harvester Wheatsheaf.
31.Sklair, L. 1994. Global sociology and environmental change. W: Social theory and the global environment, ed. by M. Redclift, T. Benton. London and New York: Routledge.
EDN: DSXUIJ
Д.В. Маев - начальник учебно-технологического комплекса блока Первого заместителя генерального директора-исполнительного директора, ПАО «КАМАЗ», [email protected],
D.V. Маеv - Head of the technological training complex for the Division of the Chief Executive Officer, KAMAZ PTC;
С.В. Юдина - д.э.н., доцент, профессор кафедры экономики машиностроения, Альметьевский филиал федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего образования «Казанский национальный исследовательский технический университет им. А.Н. Туполева-КАИ», [email protected],
S.V. Yudina - Doctor of Economics, Docent, Professor of the Department of Mechanical Engineering Economics, Federal State Budgetary Educational Institution of Higher Education «Kazan National Research Technical University named after A.N. Tupolev-KAI».
ТРАНСФОРМАЦИЯ СЛОЖНЫХ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКИХ ОБЪЕДИНЕНИЙ: ОТ СЕТЕЙ И КЛАСТЕРОВ - К ЭКОСИСТЕМАМ TRANSFORMATION OF COMPLEX BUSINESS ASSOCIATIONS: FROM NETWORKS AND CLUSTERS TO ECOSYSTEMS
Аннотация. Новая реальность, определяемая, с одной стороны, усложнением и нелинейностью социально-экономических отношений и, с другой стороны, развитием цифровизации и расширяющимися возможностями интеграции разнообразных процессов, требует новых подходов к исследованию предпринимательских форм и объединений. Сетевая и кластерная научные методологии в свое время были достаточно революционными, но до сих пор остаются вполне продуктивными. Авторы статьи исследуют эволюцию взглядов и рассуждают о целесообразности применения экоси-стемного подхода к изучению крупных предпринимательских структур типа «группа компаний». Логика следующая: чем крупнее предпринимательское объединение, тем в большей степени оно встроено в среду, формально (юридически) находящуюся за контуром данной структуры. При этом важно учитывать современные направления развития экосистемного подхода, специфику и структуру группы компаний. В статье предпринята попытка на базе сочетания индуктивного и дедуктивного методов определить перспективы возможных направлений исследований российских групп компаний на основе экосистемного подхода.
Abstract. The new reality, defined, on the one hand, by the complication and nonlinearity of socioeconomic relations and, on the other hand, by the development of digitalization and the expanding possibilities of integrating various processes, requires new approaches to the study of entrepreneurial forms and associations. Network and cluster scientific methodologies were quite revolutionary in their time, but they still remain quite productive. The authors of the article investigate the evolution of views and argue about the advisability of applying the ecosystem approach to the study of large entrepreneurial structures of the "group of companies" type. The logic is as follows: the larger the entrepreneurial association, the more it is embedded in the environment, formally (legally) located outside the contour of this structure. At the same time, it is important to take into account the current trends in the development of the ecosystem approach, the specifics and structure of the group of companies. The article makes an attempt to determine the prospects for possible research areas for Russian groups of companies based on the ecosystem approach based on a combination of inductive and deductive methods.
Ключевые слова: предпринимательские объединения, группы компаний, экосистема предпринимательства, коэволюция, стартапы, ИТ-платформа.
Keywords: business associations, groups of companies, entrepreneurship ecosystem, co-evolution, startups, IT platform.
Эволюция бизнес-объединений и подходов к их изучению
В последние десятилетия изменения в мировой экономике происходят быстро и носят труднопредсказуемый характер, подвигая ученых комплексно изучать происходящие явления, принимать во внимание многообразие связей между участниками экономических систем, включать в область исследования новые составляющие. С приходом глобализации и развитием сетевых компьютерных технологий вертикальная интеграция бизнеса перестала быть эффективной формой организации. Все более распространенными стали межфирменные отношения с двумя и более участниками в форме альянсов, которые впоследствии стали необходимым условием для выживания в условиях усиливающейся конкуренции. Фирмы стали сосредотачиваться на «стержневой компетенции» (по Г. Хэмелу и К. Прахаладу [1]), размещая на стороне непрофильные виды деятельности, выстраивая более или менее тесные отношения с независимыми поставщиками и дистрибьюторами по всей стоимостной цепочке.
В начале 80-х гг. в исследованиях Р. Майлза, Ч. Сноу была сделана [2] первая попытка рассмотреть закономерности развития и основные характеристики сетевых межфирменных структур. Научным сообществом стали предлагаться названия «пустотелая корпорация» («оболочечная», «hollow corporation»), «модульная корпорация», а также были выделены явные преимущества сетевой межфирменной организации:
- низкие удельные затраты и инвестиции в создание и вывод на рынок новых продуктов;
- минимизация транзакционных издержек;
- более эффективное создание и поддержание конкурентных преимуществ.
Повышение сложности продукции и расширение компонентной базы, прежде всего, в
машиностроении привело к концентрации предприятий определенных отраслей в конкретных географических зонах. Такие агломерации в сочетании с наличием рынка квалифицированной рабочей силы стали именовать [3] «локализованными производствами» или «промышленными зонами», в которых предприятия тесно взаимодействовали между собой, а также с поставщиками различного рода услуг, сырья и оборудования, и которые впоследствии стали именоваться кластерами.
Изначально вопросом промышленных районов занимался британский экономист А. Маршалл, который эмпирически доказал, что производительность фирм и результаты их деятельности напрямую зависят от их размещения и географической близости экономических агентов [4]. Американский ученый М. Портер существенно развил теорию кластеров [5], сдвинув акцент в изучении с географической агломерации на систему отношений кооперации и конкуренции, существующую между предприятиями кластера и стимулирующую взаимовыгодное развитие бизнеса участников. К преимуществам развития кластерной формы ведения бизнеса принято относить следующее:
- низкие издержки производства благодаря географической близости и использованию общей научной и технологической базы;
- возможность участников вступать во временные альянсы для взаимного повышения конкурентоспособности;
- постоянный процесс обновления продуктов и технологий в регионе-присутствии кластеров вследствие глубокой интеграции и кооперация фирм-участников.
Переход от индустриального типа экономики к информационному типу, кастомизация продукции под заказы конкретных потребителей стали ориентировать производителей непрерывно расширять «линейки» создаваемых продуктов вместо простого наращивания объемов производства, что подталкивало производственные системы к непрерывному процессу внедрения инноваций. Все эти действия приводили к увеличению и усложнению свя-
зей между участниками систем, и значение среды, в которой участники взаимодействовали, стало приобретать огромное значение.
Принятие во внимание среды, окружающей акторов, которые начали трактоваться некоторыми исследователями как организмы, привело к появлению экосистемного подхода.
Большой вклад в развитие теории экосистем внес Дж.Ф. Мур, который сравнил среду бизнеса с экологической системой, в которой имеют место не только борьба, но и эволюция, сотрудничество и взаимозависимость. Вместо стратегии, нацеленной на создание односторонних преимуществ, фирме нужно стать чем-то вроде садовника или лесника, выращивающего и поддерживающего экосистему. В ней сочетаются влияние внешней среды, конкуренция и эволюция, и этот феномен Дж. Ф. Мур назвал «коэволюцией» [6]. Особенно большое значение Мур придает кооперации, утверждая, что игнорирование контекста или среды, в которой ведут дела предприниматели - губительно для фирмы [7].
Эволюция описанных подходов с указанием авторов и года основной публикации, характерных определений и особенностей систем представлена в таблице 1.
Таблица 1 - Эволюция укрупненных подходов к развитию сложных предпринимательских образований
Автор (год основной публикации) Определение экосистемы предпринимательства Домены и особенности экосистемы
1 2 3
Сетевой подход
М^ К, Snow С (1984) Модель организации, предполагающая наличие избранного, устойчивого и структурированного круга автономных фирм (равно как и неприбыльных) агентств, вовлеченных в создание товаров и услуг на основе подразумеваемых и бессрочных контрактов, способствующих адаптации к непредвиденным обстоятельствам окружающей среды, а также координации и защите меновых сделок [8] Однородность участников, отраслевая специализация, определенная структура, координационный механизм, локальный характер инноваций, единые цели бизнеса
Кластерный подход
Marshall A. (1920), Porter M. (1990) Промышленный кластер - это ряд отраслей, связанных через связи покупатель-поставщик или поставщик-покупатель, или через общие технологии, общие каналы закупок или распределения, или общие трудовые объединения Кластер - географически близкая группа связанных компаний и взаимодействующих институтов в специфической области, связанная общностями и взаимодополнениями [9] Географическая близость участников, юридическая независимость участников, различные виды организаций-участников, конкуренция между участниками, коллективное стратегическое видение
Экосистемный подход
Moor J. F. (1993, 1996) Экономическое сообщество, поддерживаемое базисом из взаимодействующих организаций и отдельных лиц - организмов делового мира [10] Возможность как географической близости так и удаленности участников, разнородность участников (в т.ч. из других экосистем), многообразие видов экономической деятельности, отсутствие иерархии, децентрализованный контроль, ко-эволюционность развития экосистемы, самоорганизация
Таким образом, экосистемный подход является логичным продолжением развития системного подхода к исследованию предпринимательства и управлению им, позволяющий учесть социокультурные, институциональные и т.п. факторы, специфику экономической системы (региона, группы компаний, отрасли и т.д.), а также обеспечивающий гибкость оценочных и расчетно-аналитических методик.
Предпосылки и основания для применения экосистемного подхода к исследованию «групп компаний»
Изучение логики развития данного аспекта экономической науки позволило сформулировать гипотезу будущего исследования: мы полагаем, что в экосистемном подходе содержится значительный потенциал для исследования таких сложных предпринимательских образований как «группа компаний» с их особенностями и спецификой.
Под экосистемой в широком экономическом аспекте предлагается понимать взаимодействие разных (отсутствуют хотя бы 2 тождественных) хозяйствующих субъектов и социальных акторов (институций) для максимизации некоего общественного блага (системной ценности, стоимости) за счет совместного использования ресурсов (активов). Т.е. бизнес-экосистема - это более широкое понятие по сравнению со сложными предпринимательскими сетями за счет включения в рассмотрение акторов, которые взаимозависимы менее формальными и более свободными способами: например, через систему ценностей [11], цель и намерения [12] или технологическую платформу [13].
Для целей нашего исследования важно определить термин «экосистема» в узком смысле, т.е. в применительно к взаимодействию хозяйствующих субъектов и социальных акторов (институций), большинство связей между которыми так или иначе затрагивает крупную корпорацию или группу компаний. Рассмотрим, возможно ли это сделать на основе традиционных, устоявшихся концепций, упоминаемых в источниках. Экосистемные подходы достаточно полно и системно изложили L. Aarikka-Stenroos, P. Ritala [14]. Авторы сравнивают следующие различные вариации экосистемного подхода: бизнес-экосистема, инновационная экосистема, экосистема предпринимательства и стартапов, платформенная экосистема и экосистема услуг. Делается вывод, что «бизнес-экосистему» Дж. Мура [15] можно рассматривать как общую всеобъемлющую концепцию, с чем трудно не согласиться. Именно данная точка зрения обосновывает продуктивность экосистем: в них сильнее, чем в сетях, появляется взаимозависимость субъектов. То есть экосистема до тех пор экосистема, пока все субъекты совместно эволюционируют (т.е. ей присуща так называемая «коэволюционная логика»). Развитие технологий, разработка и внедрение инноваций, а, соответственно, рост стоимости и увеличение общественного блага являются результатом сотрудничества большого числа многосекторальных участников, которые в свою очередь испытывают на себе влияние инфокоммуникационных технологий, политики, социальных сетей, новых форм инвестирования и пр.
Поскольку цель нашего исследования - проанализировать, насколько целесообразно, своевременно и продуктивно сегодня использовать экосистемный подход в исследовании и управлении группой компаний, необходимо четко очертить терминологические границы, чтобы не заступать на территорию экспертов, исследующих иные аспекты экосистем и потому выделяющих в последних самые разнообразные характеристики и элементы. Поэтому наиболее терминологически точным для нас является термин «корпоративная бизнес-экосистема», с одной стороны, подтверждающий разделяемый нами базовый подход к бизнес-экосистеме, с другой - уточняющий и ограничивающий наше исследование рамками взаимодействия крупной публичной компании, сети ее дочерних и «внучатых» предприятий, предприятий-аутсорсеров, предприятий-партнеров, широкого диапазона заинтересованных лиц (включая пользователей и клиентов), а также большого числа разнообразных социальных институций, влияющих на технологии, кадры, финансы и другие аспекты деятельности группы компаний и наоборот - испытывающих влияние с ее стороны. Таким образом, корпоративная бизнес-экосистема - это взаимодействие предприятий группы компаний, иных хозяйствующих субъектов, находящихся за периметром группы, и социальных акторов (институций) для максимизации системной ценности за счет совместного использования ресурсов и взаимообогащения частных экономических потенциалов.
На рисунке 1 визуализирована возможность применения экосистемного подхода в различных его вариациях к исследованию корпораций и их управлению. Как видим, таким образованиям в той или иной мере присущи следующие черты: инновационность, бизнес-
фокус совместной деятельности, взаимопроникновение элементов в контексте цепочек добавленной стоимости, совместное использование ресурсов и т.д.
Рисунок 1 - Черты разных подходов в корпоративной бизнес-экосистеме (КБЭ)
(составлено авторами)
В последние годы помимо хорошо известных ERP широкое применение получили PRM-системы (АИС взаимодействия с партнерами), а также различные интеграторы, позволяющие предприятиям Группы компаний работать в одной информационной среде или на одной ИТ-платформе. Надо отметить, что эти черты, безусловно, в каждом конкретном случае будут проявляться в разной степени. Таким образом, существование категории «корпоративная бизнес-система» (КБЭ) вполне логично с точки зрения современного состояния теории по данному вопросу.
Корпоративная бизнес-система с позиции экосистемного подхода должна обладать следующими свойствами:
1) комплементарность - взаимодополняемость (максимальная полезность, ценность, стоимость достигается только вместе);
2) модульная архитектура - относительная технологическая независимость подсистем (модулей);
3) способность воспроизводиться, воспроизводить субъекты, восстанавливать возникающие бреши;
4) цепочки стоимости почти все замкнуты внутри;
5) коэволюционная логика - взаимосвязанное (взаимодополняющее) развитие;
6) Мультипликация эффектов за счет совместного использования нематериальных активов выше эффектов за счет совместного использования материальных активов
7) отсутствие иерархии (при наличии в той или иной мере условного центра или ядра). Управляемость достигается стандартами, интерфейсами, доступом;
8) открытость (постоянный приток/отток) и размытость границ: к центру более устойчивый состав, к периферии - менее устойчивый. Диффузия с перифериями других экосистем (элементы могут одновременно могут принадлежать 2-м или нескольким экосистемам).
Исследование этих свойств, при том, что они, как правило, характеризуют любую экосистему, могут позволить разработать расчетно-аналитические методики и практический инструментарий для управления группами компаний и их эффективностью, выходящей далеко за пределы тривиальной стоимости бизнеса и пр.
Гипотезы и проблематика будущих исследований
Очевидно, что большинство российских групп компаний - это результат [16] неограниченного роста крупных моноотраслевых акционерных обществ (АО) и холдингов. Термин «группа компаний» стал активно использоваться в России в конце «нулевых» годов, когда помимо материнской и дочерних компаний в периметр корпоративного управления стали включать многочисленные аффилированные с АО юридические лица (с минимальным участием АО в капитале) и «внучатые» общества. Аутсорсинг, популярный в первой половине «десятых» и предлагающий вполне эффективный механизм построения сложного бизнеса, также способствовал развитию новых форм контроля зависимого бизнеса со стороны крупной компании. С другой стороны, социальные процессы (повышение образованности и рост социальной активности населения), ускорение инновационных процессов (краудфандинг, инвестфонды и т.п.) - все это приводит к усилению взаимосвязи и взаимопроникновению группы компаний и экономических акторов за пределами корпоративного контура. Поэтому в группах компаний возникает ряд «проблемных зон», не решаемых в рамках сетевого и кластерного подходов.
К таким проблемам, с нашей точки зрения, можно отнести следующие обстоятельства.
1. Что если крупный автомобильный гигант (например, КАМАЗ и как некую технологическую платформу, и как юридическое лицо) попытаться рассмотреть в качестве операционной системы с приложениями (т.е. автомобиль с современными опциями - беспилотным управлением, навесным оборудованием и пр.)? Эти опции, как минимум, повышают стоимость автомобиля КАМАЗ, а как максимум - обеспечивают продажи на конкурентном рынке. В этом случае компания КАМАЗ дает уникальность (сочетание бренда, мощностей и инвестиций), а другие элементы экосистемы - не являющиеся обязательными, но ценные в отдельных случаях опции. Другими словами, КАМАЗ как «ядро» («ведущая фирма», «архитектор») не стремится сделать все сам, а приветствует отношения с мелкими акторами, способными предложить ценное дополнение к базовому продукту. Такой подход, безусловно, способен стимулировать инновации и высокую экономическую эффективность. Но как поддерживать баланс между самоорганизацией предпринимательских ячеек и стартапов (в том числе, существующих на базе вузов) и управлением стоимостью бизнеса?
2. Выше упомянутая коэволюция элементов экосистемы, очевидно, может быть как со знаком «плюс», так и со знаком «минус». Причем, оценка «плюса» и «минуса» может быть неявной на протяжении длительного времени. Вообще изменения в больших образованиях редко сопровождаются яркими индикаторами. Требует отдельного исследования, например, коэволюция конкретных отраслей российской промышленности в 90-е и «нулевые» годы и снижение качества подготовки специалистов для этих отраслей в вузах. Ни одно из этих явлений нельзя однозначно признать первичным по отношению к другому, несмотря на то, что хронологически сначала закрывались производства, а потом стали проявляться негативные тенденции в профессиональном образовании. При этом рост в отраслях не дает моментального и заметного прогресса в образовании, а само профессиональное образование и наука не всегда становятся «вытягивающим» фактором для предприятий и отраслей. Почему когда-то позитивная коэволюция срабатывает, а когда-то нет? В сочетании с какими переменными (внешними и внутренними) положительные изменения в элементах на периферии группы компаний будут мультиплицироваться во всем бизнесе?
3. Еще большая по сравнению с сетью и кластером размытость границ экосистемы создает дополнительные риски для управления цепочками стоимости, учета стоимости совместного использования активов и нематериальных активов и т.п. В случае, если группа компаний во взаимодействии с многочисленными партнерами из своей экосистемы начинает строго регламентировать и администрировать границы перехода прав собственности, процессы, процедуры и операции, такое образование уже перестает быть экосистемой, т.к. на смену органическому подходу приходит механистический. Если же ради сохранения органики группа компаний автономию и инициативу предпочитает порядку, то задача количествен-
ного учета и оценки стоимостных, затратных, результативных характеристик деятельности становится нетривиальной.
Кроме приведенных выше проблемных зон, фиксируются области, которые, напротив, могут стать своего рода драйверами экосистем предпринимательства. Следует отметить, что основой для развития ИТ-компоненты в крупных и успешных экосистемах является стабильность и развитость основного бизнеса, так называемое «ядро». Например, в экосистеме «Сбер» развитые банковские услуги и сервисы для юридических лиц послужили толчком для дальнейшего углубленного взаимодействия с клиентами [17]. В случае с Массачусетским технологическим институтом, развитость академической составляющей деятельности побудила к созданию системы для эффективного обмена знаниями, их интеграции с исследованиями и преобразованию в инновации с участием исследователей и предпринимателей. Предприятие «КАМАЗ» стало развивать ИТ-платформу, имея стабильный процесс выпуска колесной техники и развитую сеть поставщиков и партнеров. Предпосылки для развития экосистем с цифровой составляющей, формы реализации ИТ-инициатив и получаемые преимущества от развития ИТ-компоненты представлены в таблице 2. Развитость основного бизнеса позволяет компаниям выходить в новые, иногда совсем не профильные отрасли. В целом, по оценкам аналитиков компании IDC, к 2023 г. 60% компаний из списка Global 2000 (крупнейшие мировые публичные компании) будут развивать цифровые экосистемы [18].
Таблица 2 - Примеры развития экосистем с цифровой составляющей (составлено авторами)
Экосистема Предпосылки появления Форма Внутренний Полученные
ИТ-составляющей реализации ИТ координатор преимущества
1 2 3 4 5
MIT Необходимость поддерж- Стартапы, Центр промыш- Выдающиеся иннова-
ки и развития предприни- Платформа ейХ ленности и инно- ции, ведущие позиции в
мательских инициатив вационных иссле- мире
внутри института довании
Сбер Изменения поведенческих Дочерние и за- Подразделение Увеличение клиентской
предпочтений потребителя висимые общества (сервисы) «8ЪегХ» базы
КАМАЗ Необходимость цифровой трансформации компании ИТ-проекты Стартапы, Центр цифровой трансформации Повышение внутренней эффективности компании, формирование цифровой культуры
Таким образом, по мере стабилизации и развития основного бизнеса компании, появление собственной ИТ-платформы для дальнейшего развития экосистемы является логичным продолжением выстраивания гармоничных и взаимовыгодных отношений компании с потребителями как внутренними, так и внешними. Очевидно, что ИТ-сфера как важнейший современный компонент экономического развития также должна стать объектом в контексте исследования форм предпринимательских структур и более крупных образований.
Источники:
1. Хэмел Г., Прахалад К., Томас Г., О'Нил Д. Стратегическая гибкость. СПб: Питер, 2005. 384 с.
2. Катькало, В.С. Межфирменные сети: проблематика исследований новой организационной стратегии в 1980-90-е годы / В.С.Катькало // Вестник Санкт-Петербургского Университета. -Серия 5. - Вып.2 (№12). - С.21-38.
3. Великая, Е.Г., Папян, А.Г. Предпринимательский кластер как форма взаимодействия предприятий в условиях кризиса / Е.Г. Великая, А.Г. Папян // Вестник Московского финансово-юридического университета. - 2016. - № 1. - С. 53-61.
4. Бабкин, А.В., Новиков, А.О. Кластер как субъект экономики: сущность, современное состояние, развитие / А.В. Бабкин, А.О. Новиков // Научно-технические ведомости Санкт-Петербургского государственного политехнического университета. Экономические науки. -2016. - № 1 (235). - С. 9-29.
5. Портер, М. Международная конкуренция. Конкурентные преимущества стран: Пер. с англ. М.: Международные отношения, 1993 - 896 с.
6. Симакова, Е.К. Теории конкуренции в истории экономических учений: основные подходы / Е.К. Симакова // Вестник государственного и муниципального управления. - 2016. № 4 (23). -С. 96-102.
7. Вартаев, Р.С., Быстров, А.В. Экологический подход к стратегической конкуренции / Р.С. Вар-таев, А.В. Быстров // Современная конкуренция. - 2019. - Т. 13. - № 4 (76). - С. 17-45.
8. Иода, Ю.В., Иода, Е.В., Чиркина, М.В. Особенности развития сетевой инфраструктуры инновационного предпринимательства территории / Ю.В. Иода, Е.В. Иода, М.В Чиркина // Инновационная экономика и право. - 2015. - № 1 (1).- С. 33-45.
9. Бабкин, А.В., Новиков, А.О. Кластер как субъект экономики: сущность, современное состояние, развитие / А.В. Бабкин, А.О. Новиков // Научно-технические ведомости Санкт-Петербургского государственного политехнического университета. Экономические науки. -2016. - № 1 (235). - С. 9-29.
10. Раменская, Л.А. Обзор подходов к исследованию экосистем бизнеса / Л.А. Раменская // Вестник Алтайской академии экономики и права. - 2019. - № 12-2. - С. 153-158.
11. S.L. Vargo, H. Wieland, M.A. Akaka. Innovation through institutionalization: A service ecosystems perspective Industrial Marketing Management, 44 (2015), pp. 63-72.
12. M. Taillard, L.D. Peters, J. Pels, C. Mele/ The role of shared intentions in the emergence of service ecosystems Journal of Business Research, 69 (8) (2016), pp. 2972-2980.
13. Gawer, M. Cusumano. Industry platforms and ecosystem innovation. Journal of Product Innovation Management, 31 (3) (2014), pp. 417-433.
14. L. Aarikka-Stenroos, P. Ritala. Network management in the era of ecosystems: Systematic review and management framework // Industrial Marketing Management. Volume 67, November 2017, рр. 23-36.
15. J.F. Moore. Predators and prey: A new ecology of competition // Harvard Business Review, 71 (3) (1993), pp. 75-83.
16. Iudina S.V., Tsovma D.V. Strategic Decision Making in the Corporation and Its Infrastructure Provision: A System Model // International Journal of Engineering and Advanced Technology (IJEAT), Volume-8 Issue-5, June 2019, Р.1672-1676.
17.Иванович, М.Н. Экосистема ПАО СБЕРБАНК. Продукты экосистемы для юридических лиц / М.Н. Иванович // Достижения науки и образования. - 2020. - № 14 (68). - С. 49-51.
18. Столярова, Е. Цифровая экосистема как конкурентное преимущество международных компаний / Е. Столярова // Банковский вестник. - 2020. - № 7 (684). - С. 20-28.
References:
1. Hamel G., Prahalad K., Thomas G., O'Neill D. Strategic flexibility. St. Petersburg: Piter, 2005. 384 p.
2. Katkalo, V.S. Interfirm networks: problems of research of a new organizational strategy in the 1980-90s / V.S. Katkalo // Bulletin of St. Petersburg University. - Series 5. - Issue 2 (No. 12). - P.21-38.
3. Velikaya, E.G., Papyan, A.G. Entrepreneurial cluster as a form of interaction between enterprises in a crisis / E.G. Velikaya, A.G. Papyan // Bulletin of the Moscow Financial and Law University. - 2016. -No. 1. - P. 53-61.
4. Babkin, A.V., Novikov, A.O. Cluster as a subject of the economy: essence, current state, development / A.V. Babkin, A.O. Novikov // Scientific and technical statements of the St. Petersburg State Polytechnic University. Economic sciences. - 2016. - No. 1 (235). - P. 9-29.
5. Porter, M. International competition. Competitive advantages of countries: Per. from English. M.: International relations, 1993 - 896 p.
6. Simakova E.K. Theories of competition in the history of economic doctrines: basic approaches / E.K. Simakova // Bulletin of State and Municipal Administration. - 2016. No. 4 (23). - S. 96-102.
7. Vartaev, R.S., Bystrov, A.V. Ecological approach to strategic competition / R.S. Vartaev, A.V. Bystrov // Modern competition. - 2019. - T. 13. - No. 4 (76). - S. 17-45.
8. Ioda, Yu.V., Ioda, E.V., Chirkina, M.V. Features of the development of the network infrastructure of the territory's innovative entrepreneurship / Yu.V. Yoda, E.V. Ioda, M.V. Chirkina // Innovative Economics and Law. - 2015. - No. 1 (1). - P. 33-45.
9. Babkin, A.V., Novikov, A.O. Cluster as a subject of the economy: essence, current state, development / A.V. Babkin, A.O. Novikov // Scientific and technical statements of the St. Petersburg State Polytechnic University. Economic sciences. - 2016. - No. 1 (235). - P. 9-29.
10. Ramenskaya, L.A. Review of approaches to the study of business ecosystems / L.A. Ramenskaya // Bulletin of the Altai Academy of Economics and Law. - 2019. - No. 12-2. - S. 153-158.
11. S.L. Vargo, H. Wieland, M.A. Akaka. Innovation through institutionalization: A service ecosystems perspective Industrial Marketing Management, 44 (2015), pp. 63-72.
12. M. Taillard, L.D. Peters, J. Pels, C. Mele/ The role of shared intentions in the emergence of service ecosystems Journal of Business Research, 69 (8) (2016), pp. 2972-2980.
13. Gawer, M. Cusumano. Industry platforms and ecosystem innovation. Journal of Product Innovation Management, 31 (3) (2014), pp. 417-433.
14. L. Aarikka-Stenroos, P. Ritala. Network management in the era of ecosystems: Systematic review and management framework // Industrial Marketing Management. Volume 67, November 2017, pp. 23-36
15. J.F. Moore. Predators and prey: A new ecology of competition // Harvard Business Review, 71 (3) (1993), pp. 75-83.
16. Iudina S.V., Tsovma D.V. Strategic Decision Making in the Corporation and Its Infrastructure Provision: A System Model // International Journal of Engineering and Advanced Technology (IJEAT), Volume-8 Issue-5, June 2019, P.1672-1676.
17. Ivanovich, M.N. Ecosystem of PJSC SBERBANK. Ecosystem products for legal entities / M.N. Iva-novich // Achievements of science and education. - 2020. - No. 14 (68). - S. 49-51.
18. Stolyarova, E. Digital ecosystem as a competitive advantage of international companies / E. Stolyarova // Bank Bulletin. - 2020. - No. 7 (684). - S. 20-28.
EDN: DTJQEZ
Л.Г. Матвеева - д.э.н, профессор, Южный федеральный университет, г. Ростов-на-Дону, Россия, [email protected]
L.G. Matveeva - doctor of economic sciences, professor, Southern federal university Rostov-on-Don, Russia,
Д.С. Гриднев - студент, Южный федеральный университет, г. Ростов-на-Дону, Россия, [email protected]
D.S. Gridnev - student, Southern federal university, Rostov-on-Don, Russia.
ЦИРКУЛЯРНАЯ ПАРАДИГМА РЕЗИЛЬЕНТНОСТИ РОССИЙСКОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ К ПОЛИТИЧЕСКИМ РИСКАМ И ЭФФЕКТИВНОМУ ОТВЕТУ НА БОЛЬШИЕ ВЫЗОВЫ 1 THE CIRCULAR PARADIGM OF THE RUSSIAN INDUSTRY'S RESISTANCE TO POLITICAL RISKS AND
AN EFFECTIVE RESPONSE TO BIG CHALLENGES 2
Аннотация. В данной статье основное внимание уделяется исследованию сущностного содержания, исторической эволюции, страновым особенностям политических рисков как своего рода «системной оболочки» и ключевого триггера всех производных рисков, в том числе экономических, социальных, информационных, идеологических и других, особенно в кризисных условиях. Показано, что высокая резильентность базовых сфер, прежде всего, промышленного комплекса государства, способна не только поддерживать жизнеспособность национальной экономики в условиях существенных жизненных трудностей, с которыми сейчас столкнулась Россия, но и способность с достоинством преодолевать такие трудности, сохранять устойчивость к ним, способность «не сломаться» под их воздействием. В статье рассмотрены следующие компоненты политического риска: политическая нестабильность, коррупция, региональная фрагментация и национализация промышленных предприятий. Показана системообразующая роль промышленности в создании стимулирующих и материальных условий экономическим субъектам разных отраслей и сфер деятельности для формирования импортозамещающего контура. То есть для производства ими отечественной продукции, способной успешно замещать импортные аналоги, ушедшие или уходящие в силу беспрецедентных станционных вызовов с российского рынка.
Abstract. This article focuses on the study of the essential content, historical evolution, country features of political risks as a kind of "system shell" and the key trigger of all derivative risks, including eco-
1 Исследование выполнено за счет гранта Российского научного фонда № 22-28-00050, https://rscf.ru/project/22-28-00050 в Южном федеральном университете.
2The research was supported by a grant from the Russian Science Foundation № 22-28-00050, https://rscf.ru/project/22-28-00050at Southern Federal University.
