CC BY
132
МОКШИН Василий Кириллович, доктор политических наук, профессор, заведующий кафедрой политологии и социологии Поморского государственного университета имени М.В. Ломоносова. Автор более 80 научных публикаций, в т. ч. 9 монографий и 8 учебных пособий
ИПАТОВА Юлия Леонардовна, аспирант кафедры политологии и социологии Поморского государственного университета имени М.В. Ломоносова, методист регионального центра дистанционного обучения ГОУ «Архангельский областной институт переподготовки и повышения квалификации работников образования». Автор двух научных публикаций
ТРАНСФОРМАЦИЯ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ВЛАСТИ
В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ Часть 1. Общие тенденции и региональные особенности
Власть, региональная элита, элитократия, бюрократия, регионалистика
Проблема трансформации власти является ключевой для политической науки современной России. Анализ сущности и содержания властных механизмов целенаправленного управления процессами в обществе, нравственных установок главных субъектов управления и характера принимаемых ими управленческих решений является актуальной проблемой для российского общества. Здесь необходим комплексный подход, системная методология, позволяющая отслеживать логику политических трансформаций и общественных противоречий, характер сложных и многофакторных отношений власти и общества через ана-
лиз деятельности политических акторов современной России1.
Сегодня Россия нуждается в сильном государстве для решения задач социальной и политической стабилизации общества перед лицом проблем глобализации, усиления внешних угроз по всему периметру границ. Однако усиление государства должно происходить не за счет автори-таризации политического режима, а на путях наполнения деятельности государственных управленческих структур демократическим содержанием и усиления роли общественного контроля над их деятельностью. Для российского общества
сильное государство - это, прежде всего, государство, способное выдвинуть и защитить общественные интересы, создать для этого соответствующие взаимодополняющие демократические элементы власти, опирающиеся в своей деятельности на решение социальных проблем населения и пользующиеся его поддержкой при непременном контроле со стороны гражданского общества.
Вопрос об ответственности российской власти за нынешнее нестабильное состояние общества и его перспективы в XXI в. предполагает поиск новых теоретико-методологических оснований, позволяющих проанализировать соотношение политической власти и российской бюрократии, форм олигархизации современных политических режимов, влияние госаппарата на развитие общества и государства. Поэтому возникает необходимость осмыслить специфику власти в России и ее трансформацию на федеральном и региональном уровнях. Дело в том, что российская власть выступает в качестве собственности узкой социальной группы общества и в своей функциональной деятельности опирается не на закон, а на силу принудительного аппарата, являющегося инструментом исполнительной власти, стремящегося сделать проводимые реформы легитимными. Располагая управленческой функцией, этот аппарат владеет механизмами распределения всех ресурсов и рычагами воздействия на социальные группы общества.
К сожалению, современные теоретические схемы, объясняющие механизмы взаимодействия власти и общества, страдают односторонностью или даже прямой политической конъюнктурой. И нет уверенности в том, что в обозримом будущем найдется научное объяснение того, как можно построить стабильную буржуазную демократию в России при отсутствии социокультурных предпосылок и, прежде всего, гражданского общества, среднего класса как субъекта конституционализма и правового государства, способного
оказывать влияние и контролировать управленческую собственность бюрократии.
При оценке перспектив ограничения прав владельцев управленческой собственности посредством утверждения в нашей стране либеральной модели демократии отечественные авторы весьма пессимистичны. Они полагают, что ни одно посттоталитарное государство в XX в. не смогло само, без помощи извне, «содействовать формированию гражданского общества»2. Проблема в том, что в России нет заинтересованных в демократии элиты и среднего класса; нет ни надлежащих лидеров, заинтересованных в демократическом обществе, ни прямого внешнего воздействия на наши внутренние дела, как это имело место, например, в постфашистской Германии со стороны стран-победительниц. Поэтому утверждение демократической власти в России представляется делом исторически чрезвычайно трудным, а может быть, даже и неосуществимым.
Тем не менее, политические трансформации последнего десятилетия вызвали некоторые перемены в структурах власти российского общества. Они дают основание говорить о смене эпох, завершении позднесоветского исторического этапа и вступлении России в качественно новую, постсоветскую фазу развития. Вместе с тем в результате этих перемен российский социум приобрел резко поляризованный и мозаичный характер, произошла атомизация общества, наблюдается разрыв социальных связей между макрогруппами и внутри них. Таким образом, общество социально разрознено и опасно уязвимо перед возможностью различных социально-политических манипуляций со стороны власти.
Эти социально-политические изменения напрямую затронули все регионы и вызвали перспективное новое направление в отечественной науке -регионалистику. В логике нового научного направления политологический подход ориентирован, прежде всего, на качественно-системный анализ.
Его задача - сформировать реальный образ модели власти при сохранении всех количественных масштабов и пропорций. Этот подход нацеливает исследователей на осмысление противоречия между властью и обществом, т.е. на столкновение определенного типа менталитета субъектов власти с социальной реальностью и переход человеческих представлений в реальную организацию социальных отношений.
Под понятием «регион» подразумевают территории в административных границах субъекта Российской Федерации. Эти территории характеризуются следующими системными чертами: комплексностью, целостностью, специализацией и управляемостью, т.е. наличием политико-административных органов управления3. Современные субъекты РФ являются наследниками советской территориально-административной системы управления с особой организацией пространства, которая проявляется в «универсальности властно-силовых отношений», складывающихся по схеме: «административный город - примыкающая периферия органов управления». По мнению профессора С.И. Шубина, «без представления о специфике региональной политики на разных этапах развития страны в прошлом веке невозможен серьезный анализ, трансляция опыта, формирование современной российской регионалистики»4.
Становление государственной власти на региональном уровне происходило поэтапно. На первом этапе строительства нового государства (1991-1993 гг.) в регионах началось становление различных ветвей власти (исполнительной, законодательной), а позже - местного самоуправления. В этот период, когда в стране шла острая политическая борьба, в субъектах РФ сформировалась сильная исполнительная власть. Главной задачей властвующих элит на местах стала легитимация своего статуса и выдвижение соответствующей «формулы правления». Для наиболее активных и дальновидных региональных элит актуальной ока-
залась не ориентация на «шоковую терапию» центрального правительства, а выработка собственной реформаторской стратегии. Таким образом, правящие элиты субъектов Федерации пытались удовлетворить возрастающую у населения потребность в социальном патронаже и утвердить себя в качестве видных акторов российской публичной политики.
На втором, постсоветском этапе (1993— 1999 гг), позиции региональных руководителей еще более окрепли. Этому способствовали всеобщие выборы глав регионов и создание Совета Федерации, в состав которого по должности вошли руководители исполнительной и законодательной власти субъектов Федерации. В эти годы региональная власть формировалась в основном за счет своих внутренних ресурсов, которые значительно расширились в силу перераспределения властных полномочий между Федерацией и ее субъектами в пользу последних. Внешние ограничения развития региональной власти (контроль со стороны федеральной власти) были минимальны и возникали в исключительных случаях (проявления нелояльности региональных руководителей по отношению к федеральным властям либо возникновения острых социальных ситуаций). Общая тенденция на данном этапе заключалась в том, что полученные выгоды и завоеванные привилегии нейтрализовали первоначальный пассионарный порыв в борьбе с федеральным центром. Получив вожделенные права по распоряжению собственностью, ресурсами, политическими и экономическими институтами, региональные элиты заземлили романтический порыв политического самоутверждения первых лет до бюрократической умеренности.
Следствием этого процесса стала рутиниза-ция харизмы региональных лидеров, символов и смыслов локализма, а полученная власть начала выступать для региональных элит как самоцель, а не как средство5. С приходом к власти В.В. Путина были созданы федеральные округа, укреп-
лена «вертикаль власти», расторжены заключенные в период ельцинского правления двусторонние договоры между Центром и рядом регионов и т.д. Угроза дезинтеграции России как будто перестала быть актуальной. Федеральные округа стали играть все более активную политическую роль в жизни региональной власти. В этой ситуации региональные лидеры начали избирать различные формы поведения по отношению к федеральной власти и местным элитам. Федеральная же власть стремилась сокращать влияние губернаторов с целью усиления возможностей Кремля в собирании налогов для улучшения имиджа России для иностранных инвесторов, которые всегда опасаются стран с ограниченными финансовыми возможностями и недостаточным правовым регулированием. Союзниками Путина в этой кампании выступают депутаты от «Единой России» в Думе и все те социальные силы, которые по-прежнему жизненно заинтересованы в обеспечении экономического восстановления и налаживания эффективного управления страной. Противниками же его будут ближайшее окружение местных политических лидеров и финансовые олигархи, опасающиеся утраты привилегий 6.
Однако не является ли послушание присмиревшего регионального начальства новому президенту очередной фикцией, за которую придется расплачиваться, когда системный кризис, в котором уже много лет находится Россия, вновь усилится и владельцы управленческой собственности предъявят реестр своих требований главе государства? Этот вопрос остается открытым для науки.
В начале XXI столетия начался третий этап, когда региональные процессы вступили в новую фазу развития, отличаясь от процессов 90-х гг. тем, что все они в большей степени определяются факторами внешними (основные параметры жизни провинций в предыдущих этапах задавались внутренними факторами). Внешние факторы мож-
но подразделить на политические и экономические. Политические факторы связаны с рецентрализацией России (в бюджетной, экономической, политической сферах), которую реализует федеральная власть с момента избрания президентом
В. Путина. К экономическим ограничениям, с которыми сталкивается региональная власть, можно отнести появление в регионах сильных экономических акторов. Это, прежде всего, крупные российские корпорации и межрегиональные компании, а также динамично развивающийся региональный бизнес. Действия центральной власти ослабили позиции региональной власти, лишили региональных руководителей статуса политиков федерального масштаба. Данный процесс вписывается в общую стратегию федерального центра по замене глав региональных администраций «ельцинского призыва», особенно в дотационных регионах, на более управляемых политиков, ориентированных не на региональную элиту, а на управленческие импульсы Москвы. Новый институт назначения губернаторов регионов по согласованию с законодательными собраниями субъектов Федерации завершает процесс построения новой вертикали власти в России.
Важную роль играет также и бюрократия, которая служит основным институтом продвижения групповых интересов. Являясь ядром региональной политической элиты, бюрократия заинтересована в лояльности и поддержке местного предпринимательского класса. Ее заинтересованность обусловлена, прежде всего, желанием иметь социальную и финансовую подпитку для проведения успешных избирательных кампаний в пользу своих ставленников во властные структуры региона. В результате манипуляций электоратом в регионах сформирована модель политической системы «демократической олигархии».
Трансформация власти на региональном уровне изменила и избирательную систему, которая позволила по итогам выборов в региональные пред-
ставительные органы власти типологизировать регионы, выявив три группы. Эти группы отличаются друг от друга по составу вновь избранного депутатского корпуса законодательных собраний.
В первую группу входят субъекты Федерации, в чьи законодательные собрания избрана повышенная доля депутатов-коммунистов в сочетании с большой долей представителей финансово-промышленной элиты и директорского корпуса. Составы парламентов второй группы можно считать традиционными, то есть они по структуре похожи на законодательные собрания прошлого созыва и имеют большую долю депутатов-предпри-нимателей. К третьей группе относятся территории, в парламентах которых наблюдается повышенная доля депутатов-предпринимателей и крайне низкая - депутатов-коммунистов.
В результате произошедших неоднозначных перемен в структуре политической власти большое значение приобретает наличие гражданского общества, реализация и защита прав граждан. При недостаточном развитии рыночных отношений, демократических свобод, распылении власти и собственности среди широких групп населения региональная политическая власть не будет иметь формализованных ограничений и, по сути, станет комитетом по реализации интересов «групп давления». Узость социальных слоев, оказывающих поддержку элитным группам, является питательной почвой для местного авторитаризма, который не лучше, а намного хуже авторитаризма в общегосударственном масштабе. В этом случае все политические решения зависят от первого лица, а местный капитал четко ориентируется на установление тесных связей и покровительство окружения автократа.
К тому же, существует прямая опасность повышения зависимости региональной политической власти от финансово-экономических групп, преследующих узкокорпоративные интересы. Такой поворот в политической жизни региона приведет к
усилению индифферентного отношения к проблемам стратегического развития и нуждам граждан. Значит, общественные ожидания в отношении политики правящей партии будут все больше формироваться в оппозиционные настроения, которые могут приобрести различные формы реализации.
Отсутствие институтов гражданского общес-т-ва (политических партий, СМИ) позволяет владельцам управленческой собственности и криминальным авторитетам манипулировать общественным сознанием. Такая власть находится вне правового пространства и распределяется между элитами и «группами давления», но не между государством и обществом.
Власть продолжает концентрировать в своих руках не только политические механизмы, но и право распоряжаться основной частью богатства и ресурсов общества, а также свободой и жизнью граждан. Все эти факторы требуют осмысления феномена политической власти. Под политической властью мы понимаем способность социальной единицы (группы, класса, большинства общества) и представляющих ее индивидов проявлять свою волю по отношению к другим социальным единицам, осуществлять общие интересы представителей данной единицы насильственными или ненасильственными средствами. Власть обеспечивает порядок, т.е. «соответствие поведения субъектов нормам и ценностям, провозглашенным целесообразными и для системы»7.
В условиях ускоренной динамики развития современного мира обостряется проблема формирования гражданского общества посредством своего рода социальной инженерии (проектирования, конструирования). Опираясь на методологию последней, некоторые авторы предлагают модель институализации гражданского общества в форме утверждения института гражданской власти. Данная модель позволит выступать в качестве института гражданской активизации по упорядочению взаимодействия общества и власти
через преодоление их глубокой ассиметрии. Такое преодоление в обществе возможно при наличии общественной воли, способной защищать и выражать интересы социальных групп, представлять их в органах власти всех уровней, координировать свои действия целями политических партий и профсоюзов работников различных сфер.
Для включения граждан в управление обществом и государством необходимо и политическое образование государственных чиновников, смысл деятельности которых состоит в обеспечении правильного течения государственной жизни и возможности исполнения ее задач. Политический деятель должен иметь ясное понимание состояния и потребностей общества; он должен ясно сознавать цели, которые можно иметь в виду при существующих условиях; определять, что на практике исполнимо и что должно быть отменено; наконец, он должен иметь понятие и об общем ходе истории, о том, к чему естественным движением жизни влекутся народы и государства, что следует поддерживать и с чем надобно проститься: иначе он рискует дать политической жизни ложное направление, потратить силы и средства государства на то, что обречено на погибель, и тем самым подорвать собственное его существование.
Проводимые неолиберальные реформы вызвали в обществе раскол, который таит в себе огромный потенциал угроз для российского общества. Учитывать этот раскол необходимо в качестве предпосылки анализа того, что произошло с нашим обществом в период кардинальных трансформаций. Такой анализ должен иметь в виду ряд обстоятельств: во-первых, современный уровень развития производительных сил России, воспроизведенный экономикой советского периода, пока не достиг постиндустриального уровня, а специфическая частная собственность в условиях ква-зирыночных отношений искажает социальный вектор развития общества, порождая в нем опасные
противоречия; во-вторых, успешное разрешение этих противоречий в условиях анархо-хаотичного состояния социально-экономических и политических отношений обусловливает необходимость центрального регулирования общественного воспроизводства со стороны субъекта власти. Поэтому власть обязана предвидеть возможные социально-политические конфликты, субъективным стимулом которых является борьба за перераспределение власти, собственности, социальной ориентации общества. Следствием данной тенденции является оформление корпоративизма в виде интересов социальных групп. Неразвитость политических институтов компенсируется теневой структурой, которая имеет видимость организации, выполняющей весьма важную роль в российском обществе. Само общество позволяет правительству делать то, что оно считает правильным. И до тех пор, пока народ не поймет, что государство должно существовать для народа, а не народ для государства, ничего нельзя будет из-менить8. Вот почему руководство страны не несет ответственности за состояние общества и уровень жизни населения. Однако такая ответственность исторически лежит на правящей элите - как за тот или иной выбранный ею политический курс, так и за его последствия для на-рода9.
В условиях антикапиталистической ментальности средний класс российских собственников должен включать в себя практически весь народ. Поэтому необходимо по-новому подойти к проблеме собственности и политическому регулированию рыночных отношений. Ведь россияне скорее согласятся с социальной уравниловкой, нежели с богатством отдельных социальных групп. В забвении социального аспекта заключается главное препятствие на пути реформирования страны и наибольшая опасность для демократии. Общество, которое решает проблемы мотивации трудовой деятельности граждан и создает все условия
для активной деятельности каждого человека, может обходиться без административных механизмов побуждения или принуждения и являться целью социального развития.
К тому же, существующая угроза национальной безопасности России может востребовать мобилизационный тип развития социума как ответ на вызовы исторической реальности, ведущей к авторитаризму, способному «сверху» и насильственно навязывать свои установки внеэлитным слоям населения вопреки их жизненным интересам. Укрепляя государство, Путин может задушить ростки гражданского общества и федерализма. Это может стать механизмом разрушения того, что он делает для модернизации страны, и вызывать потрясения, способные перечеркнуть постиндустриальную модернизацию и замедлить развитие в гонке мировых держав.
Противостоять этому может инновационный тип развития общества, который предполагает, что политическая власть, инициируя реформы, вовлекает в их осуществление как активных участников широкие слои населения, увидевшие в этих реформах реальную возможность удовлетворения своих жизненных интересов. При таких условиях общество может добровольно принять конкретные формы правления власти, тем самым делая ее легитимной.
Трансформационные процессы в России подошли к той грани, когда в обществе и в сознании властвующей элиты на первое место среди возможных угроз вышли интересы личной, общественной и государственной безопасности и самосохранения. Названная тенденция эмпирически подтверждается данными рейтинга ведущих политиков России, которые регулярно представляет «Независимая газета», указывая на некоторый рост влияния представителей силовых структур. Они занимают места, сопоставимые с представителями региональной и бизнес-элиты, по-прежнему уступая высшей бюрократии. Можно
предположить, что данная тенденция сохранится и в ближайшем будущем, оказывая влияние на стиль и методы государственного управления.
Усиление ее воздействия на весь процесс российского транзита может способствовать не только укреплению российской государственности, но и становлению новой социально-экономической системы с политическим режимом господства элитократии. Под последним термином понимают обособленную социальную группу, живущую по своим правилам в определенных, особо сохраняемых, социальных зонах жилья. В этой зоне наличествуют свои виды транспорта и траектории передвижения (дорогие автомобили, бизнес-класс в общественном транспорте, правительственные и платные трассы и др.), средства связи, свои магазины, системы сервиса, досуга и отдыха, свои правила поведения и морали, своя правовая система и т.п. Такой образ жизни элитократии напоминает реконструкцию в современных условиях сословного или даже кастового общества, где привилегированное место отводится элите. Она же концентрирует в своих руках политическую власть и право распоряжаться основной частью богатства и ресурсов общества, а также свободой и жизнью граждан10.
Введение в политологический оборот термина «элитократия» заставляет исследователей с новых позиций проанализировать структуру ее социально-политических интересов в тесной связи с политическими механизмами власти, которыми располагает данная группа для воздействия на общественно-политические, социально-экономические процессы современной России.
Во-первых, интересы общества никак не отражаются в механизмах формирования и структуре власти. Население может симпатизировать различным идейным направлениям, а структура и состав органов власти формируется элитокра-тией и выносится на утверждение - ознакомление электората. В случае отклоняющегося пове-
дения электората от заранее назначенных итогов голосования вступает в силу механизм «редакционных правок» на уровне подсчета голосов или же на этапе обработки протоколов избирательных комиссий.
Во-вторых, сама партийная система не только не сформирована в соответствии с демократическими нормами, но и не отражает интересы социальных групп и постоянно реорганизуется под воздействием социальной инженерии власти эли-тократии. Это дезориентирует электорат и превращает политическую систему в аналог системы акционерных обществ и обществ с ограниченной ответственностью, которые то учреждаются, то закрываются.
В-третьих, существующая политическая система, призванная представлять весь спектр социальных интересов, не защищена от воздействий мощной теневой системы элитократии, спонсирующей и формирующей из своих представителей с помощью непрозрачных политических технологий собственную систему политической бюрократии.
Получается, что власть элитократии опирается не на убеждения людей в правильности сво-
ей политики, а на силу, экономические, информационные и интеллектуальные ресурсы. Все эти социально-политические действия пронизывают неформальные связи, базирующиеся на теневой экономике. В их сферу попали структуры законодательной, исполнительной, судебной власти, через которые могущественные и влиятельные группы и лидеры оказывают воздействие на принятие политических решений.
Таким образом, изучение проблемы трансформации власти в современной России в целом и на уровне регионов в частности позволяет сделать вывод о том, что в стране продолжается сложный и неоднозначный процесс становления институтов демократии и гражданского общества. Многое будет зависеть от того, как пойдет этот процесс в регионах. Применительно к целому ряду субъектов РФ еще рано говорить даже об электоральной демократии. В связи с чем и возрастет роль нового направления в отечественной науке - регионалистики, которая способна проанализировать состояние и особенности власти «на местах», а также сформировать и научно обосновать реальную модель власти на уровне региона.
(Продолжение следует)
Примечания
1 Мокшин В.К., Конов А.М., Серов С.В. Трансформация власти в советской и постсоветской России. Архангельск, 2004. С. 140.
2 БургановА.Х. У кого в современной России власть? // Россия и современный мир. 2003. N° 2. С. 53.
3 Шинковский М.Ю. Российский регион: становление политического режима в условиях глобализации. Владивосток, 2000. С. 17.
4 Шубин С.И. Периодизация районирования как инструмента региональной политики государства на европейском Севере России в XX веке / Рожденный временем. Архангельск, 2003. С. 31.
5МагомедовА.К. Региональные элиты и региональные идеологии в современной России: сравнительный анализ (на примере республик и областей Поволжья): автореф. дис. ... д-ра полит. наук. М., 1999. С. 16.
6МомменА. Заявка Путина на власть: конец российского федерализма? // Полис. 2000. № 15.
7 Российская социологическая энциклопедия. М., 1998. С. 67.
8 ОсиповГ.В. Социальное мифотворчество и социальная практика. М., 2000. С. 319.
9Молчанов М.А. Истоки российского кризиса: глобализация или внутренние проблемы // Полис. 1999. № 5.
С. 106.
10 ПетуховВ.В. Общество и власть: новый характер взаимоотношений // Свободная мысль. 2001. № 4. С. 8.
Mokshin Vasily, Ipatova Yulia
TRANSFORMATION OF POLITICAL POWER IN MODERN RUSSIA PART 1. GENERAL TENDENCIES AND REGIONAL PECULIARITIES
The article considers theoretical prerequisites of studying the regional aspect of political power transformation in the context of all-Russian political process with revealing the basic tendencies in the Arkhangelsk region. The category of political power allows determining the most significant conceptual features for regional political process.
Рецензент - Шубин С.И., доктор исторических наук, профессор Поморского государственного университета имени М.В. Ломоносова
