CC BY
324
УДК 94 ББК 63.3(0)63
ТРАНСФОРМАЦИЯ КОНСТИТУЦИОННОГО ПРАВА ГЕРМАНИИ И ЯПОНИИ ПОСЛЕ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
I Б.А. Ночвина
Аннотация. Целью данного исследования является анализ послевоенного государственного переустройства Германии и Японии под влиянием оккупационных режимов на территории данных стран. Созданный в 1949 г. Основной закон ФРГ превратил Германию в стабильную и эффективную модель демократии, а конституция Японии 1947 г. стала удачным синтезом западного парламентаризма и национально-политических традиций стран Восточной Азии. Особенно данный синтез проявился в оформлении института судебной власти и административного аппарата. Оба конституционных проекта создавались в условиях оккупационного режима, однако немецкие парламентарии обладали большей самостоятельностью, нежели японские. Изучение данной проблемы позволяет более глубоко и разностороннее проанализировать влияние Второй мировой войны на конституционное право ведущих стран Европейского и Азиатско-Тихоокеанского регионов в условиях формирования биполярного мира.
298
Ключевые слова: оккупационный режим, конституционное право, демократия, пацифизм, федерализм, национально-политические традиции.
TRANSFORMATION OF CONSTITUTIONAL LAW IN GERMANY AND JAPAN AFTER THE SECOND WORLD WAR
I ß.Ä. Nochvina
Abstract. The aim of this study is to analyze the post-war state reconstruction of Germany and Japan under the influence of the occupation regime on the territory of these countries. Founded in 1949 Basic law of Germany turned Germany into a stable and effective model of democracy, and the Constitution of Japan 1947 became a successful synthesis of Western parliamentary and the national-political traditions of East Asia. This synthesis was particularly manifested in the design of the institution of the judiciary and administrative apparatus. Both the constitutional projects were created
under the occupation regime; however, German parliamentarians had greater autonomy than Japanese. The study of this problem allows to give a deeper and more versatile analyzes of the impact of the Second World War on the constitutional law of the leading countries in the European and Asia-Pacific regions in the conditions of the bipolar world formation.
Keywords: occupation regime, constitutional law, democracy, pacifism, federalism, national and political traditions.
Вторая мировая война завершилась разгромом стран-агрессоров и оформлением нового биполярного мира. Послевоенное государственное переустройство Германии и Японии было связано не только с отказом данных стран от традиционного курса милитаризма и готовности создать устойчивую модель демократии, но и с ростом напряженности внутри союзнической коалиции, что заметно сказалось на действиях оккупационных властей в Западной Германии и Японии.
В отличие от Японии, создавшей свою первую конституцию лишь в 1889 г., Германия имела весомый опыт конституционного права. Конституция объединенного национального немецкого государства 1871 г. многое заимствовала из прусской конституции 1850 г. Особенностью германской конституции 1871 г. было изначальное неравенство в структуре власти, значительный приоритет имперского правительства во главе с рейхсканцлером над законодательной властью. Это было обусловлено поздним оформлением национального государства Германии и стремлением закрепления сильной централизованной власти. Формально новый основной закон определял режим конституционной монархии, но de-facto Германия не
являлась демократическим государством. Это хорошо прослеживается в функциях и принципе формирования немецкого парламента. Нижняя палата рейхстаг был единственным органом власти, формируемым путем всеобщих прямых выборов, верхняя палата рейхсрат обеспечивала главенство Пруссии в мнимом федерализме империи Гогенцоллернов. Таким образом, национальные политические традиции немецкого федерализма и либеральный потенциал, накопленный Германией в годы общеевропейской революции 1848— 1849 гг., стали жертвой главной составляющей идеологии объединенного государства "Deutscher Sonderweg" (немецкий особый путь).
Еще одной отличительной чертой конституции 1871 г., во многом определившей дальнейшее политическое развитие страны, стала ее милитаризация. Глава XI «Военное дело империи» [1, с. 196] предоставляла широкие конституционные возможности для дальнейшего укрепления военной мощи и расходов бюджета на содержание армии. Впоследствии эта милитаризирован-ность конституционного права Германии станет одной из составляющих национально-политические традиций немецкого государства в первой половине ХХ столетия.
299
300
Веймарская конституция 1919 г., как первая демократическая конституция Германии, закрепившая республиканский строй, тем не менее, многое заимствовала из псевдопарламентаризма предшествующего основного закона. Этим объясняется изначальный деструктивизм Веймарской демократии.
Первая конституция Японии была подписана императором 11 февраля 1889 г. и стала главным политико-правовым итогом революции Мэйдзи. Первоначальный проект конституции был составлен графом Ито Хиробуми в 1888 г.; специальная миссия графа Ито, ознакомившись с опытом зарубежного конституционного права 15 стран, выбрала в качестве правового образца прусскую конституцию 1850 г. Приоритет исполнительной власти, обеспечение условий для дальнейшей милитаризации, сохранение привилегий аристократии и т.д. соответствовали ожиданиям новой политической элиты Японии. Однако конституция 1889 г. больше отражала наследие национально-политических традиций Японии, нежели стала образцом приложения западного конституционализма к правовым особенностям Восточно-Азиатского региона. Об этом свидетельствует ст. 1 [1, с. 198]: «Японская империя управляется непрерывной на вечные времена императорской династией». В конституции легитимизуется божественное происхождение имперской власти, так как статус императора символизировал воссоздание сильного государства, что было главной национальной политической идеей революции Мэйдзи. Восточноазиатская модель правовой культуры, в основе
которой лежит конфуцианская модель иерархичности общества с опорой на вертикаль власти, оказывала на первый конституционный проект Японии больше влияние, чем прусский консервативный вариант европейского либерализма. Тем не менее, близость конституций рейха Го-генцоллернов и императорской Японии во многом предопределила не только схожую модель политического развития в первой половине ХХ века, но и стала причиной необходимости пересмотра основ конституционного права после окончания Второй мировой войны. Обе страны проиграли войну и были оккупированы войсками союзников. Период оккупации и процесс вовлеченности национальных политических элит данных государств в создании послевоенного государственного порядка оказал весомое влияние на общий характер новых конституционных моделей Японии и Германии.
Особенности нового послевоенного германского государства были предопределены задолго до его фактического создания. Проблема послевоенного устройства Германии была ключевым аспектом союзнических конференций. Перед германским народом вновь стала проблема построения парламентской республики. Преодоление нацистского прошлого и введение демократии проводилась под жестким надзором оккупационных властей. Одним из требований англо-саксонского блока стало закрепление в новой конституции Западной Германии принципа федерализма. Разделение Германии на оккупационные зоны привело к новому региональному делению страны: тем самым оккупационные власти за-
падных немецких земель создали основу для германского федерализма в его нынешней форме. Существенным этапом для демократизации общественной жизни была разработка конституций земель; антифашистские и демократические черты были присуще большинству конституций [7, р. 102, 103, 121, 112, 114]. Таким образом, облик германского федерализма складывался в выгодном для союзников стиле. В последующем федеральное устройство ФРГ стало своеобразным гибридом требований оккупационных властей и национальных политических традиций Германии. Уникальность созданной в ФРГ федеративной системы заключается в функциональном разделении законодательной и административной ответственности органов местной и центральной власти. Данная система получила название «кооперативный федерализм» и стала еще одним гарантом стабильности существующего конституционного строя в Германии.
Подготавливая Основной закон ФРГ, творцы конституции стремились «преодолеть конституционно-политические тенденцию уходящего периода, направленную на преобразование общественного строя, на решительную демократизацию политического устройства» [4, р. 103]. Процесс становления Боннской конституции осуществлялся в соответствии с прямыми указаниями военных губернаторов США, Великобритании и Франции. «Вначале была директива — писал известный юрист Ф. Гизе — директива, исходящая от военных властей западных оккупационных властей». [4, р. 112]. Однако политика денацификации имела
свою специфику, которая объяснялась бюрократическими национальными традициями Германии. Консервативность немецкой административной структуры, представленной в Парламентском совете, а затем в общей администрации ФРГ, связана с личностью первого канцлера страны К. Аденауэра. Целью последнего было быстрое и качественное восстановление экономики Германии, поэтому К. Аденауэр предпочел работать с профессиональными опытными чиновниками, в основном представленными бывшими функционерами прежней администрации. Предпочтение немецких парламентариев правовым традициям Веймарской республики шли вразрез со стремлением оккупационных властей реформировать немецкий административный аппарат по англосаксонскому образцу.
Депутаты Парламентского Совета болезненно восприняли явный дефицит своей демократической легитимности. «Мы не представляем немецкий народ, мы находимся здесь по поручению союзников», — говорил на открытии Парламентского совета К. Аденауэр [5, р. 30]. Новая конституция Германии 1949 г. получила название Основной закон, тем самым западногерманские парламентарии оставляли право рассмотреть данный конституционный проект как проект переходного периода в истории страны.
Одним из главных противоречий Веймарской конституции был дуализм исполнительной власти, в частности ст. 48 предоставляла широкие полномочия президенту страны в чрезвычайных условиях. Данный дуализм стал правовой основой для
301
302
легитимного оформления в Германии нацистского режима. Поэтому, в отличие от Веймарской конституции, где функции президента и канцлера во многом пересекались и даже смешивались, в Основном законе ФРГ имеется четкое разграничение полномочий каждого. Существовала и объективная причина для сохранения принципа дуализма исполнительной власти — широкая многопартийность, в условиях которой федеральный президент выступал бы в роли арбитра между партийными фракциями. Исходя из этой роли, при избрании кандидата на должность президента делается акцент не столько на его политическую активность, сколько на его личные качества, а также на отношение к нему оппозиционных партий. В результате Федеральный президент является относительно нейтральной фигурой в политической структуре ФРГ. В отличие от Веймарской системы, ФРГ является не президентской, а парламентской республикой, в чем выражается еще одни элемент системы сдержек и противовесов. Федеральный президент не избирается напрямую, а назначается сроком на 5 лет Федеральной Ассамблеей, которая состоит из Бундестага (в полном составе) и соответствующему числу парламентариев количества депутатов от земель [6, с. 74]. Федеральный президент, согласно конституции, является главой государства. Подобно императору Японии, он представляет государство на международной арене и является гарантом суверенитета ФРГ.
Несмотря на то, что формально главой государства является Федеральный президент, фактически вся
исполнительная власть в стране сосредоточена в руках бундесканцлера ФРГ, чьи функции регламентирую ст. 63-65 Основного закона [6, с. 78]. В дополнение к статьям о незыблемости существующего Основного закона, ст. 67 о «конструктивном вотуме недоверия» обеспечивает довольно стабильное положение федерального канцлера. Для его отставки недостаточно простого большинства голосов, необходимо также, чтобы большинство проголосовало за новую кандидатуру на его место перед тем, как действующий канцлер будет отстранен от дел. Данная формулировка статьи делает фактическое отстранение канцлера невозможным.
Согласно конституции ФРГ является демократическим и социальным государством [6, с. 12]. В отличие от Веймарской конституции Основной закон ФРГ не содержит статей, закрепляющих общие положения «социального государства». Принцип социальной государственности отражен в ст. 1, 14, 20, 28 [6, с. 12, 18, 24]. Однако определяющий принцип правового государства стал основой для создания в ФРГ эффективной модели «социальной демократии».
Судебная система Германии была существенно реформирована с учитетом печального опыта Веймарской демократии. Главной задачей было создать новую судебную систему, которая была бы сконцентрирована не на формальных процедурах, а на защите прав граждан. В результате была создана унитарная судебная система, состоящая из 6 главных ветвей. Федеральный закон определяет базовую структуру судов, в то время как деятельность большинства судов на территории земель ре-
гулируется местными законами. Федеральные директивы и федеральные апелляционные суды обеспечивают унифицированную деятельность судов на всей территории ФРГ, в то время как местная администрация земель обеспечивает независимость судов от национального правительства. Особенностью судебной системы ФРГ, в отличие от предшествующего периода, является наличие независимого Конституционного Суда. Он специализируется на вопросах конституционного законодательства, разрешения межправительственных споров, а также на защите конституционного строя и демократических ценностей (ст. 93) [6, с. 100].
Если процесс конституционного переустройства послевоенной Германии в условиях начавшейся «холодной войны» закончился разделением страны на два государства — ФРГ и ГДР — но судьбу послевоенной Японии решали исключительно американские оккупационные власти.
Япония, так же как и Германия, после подписания пакта о капитуляции была оккупирована войсками союзников. Новая японская конституция была провозглашена 3 ноября
1946 г. и вступила в силу 3 мая
1947 г. Главными создателями японской послевоенной конституции были представители американской оккупационной власти, поэтому и весь проект нового государственного устройства Японии, прежде всего, должен был отвечать геополитическим задачам США. Разработчики конституции видели основную цель в формировании и закреплении демократических институтов в японском обществе, что позволило бы
укрепить Японию в качестве полноценного партнера США в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Основные принципы будущей конституции разрабатывались в Госдепартаменте США в Вашингтоне, а непосредственно в Японии реализовывались на практике штабом оккупационных сил во главе с генералом Д. Макар-туром. Не последнюю роль в оформлении нового конституционного устройства Японии сыграли изменения геополитической ситуации в Восточной Азии, в частности — создание КНР и усиление коммунистического режима в Северной Корее. По мнению ряда исследователей, именно победа Мао Цзэдуна в Китае заставила американцев изменить свое стратегическое отношение к Японии: «Первоначальной целью политики демократизации было ослабление Японии путем разрушения прежних институтов и взаимоотношений во власти, однако после победы коммунистов в Китае в 1950 г. ситуация в Азии требовала возрождения могущества Японии» [7, р. 11]. „п„ Помимо выработки самого текста 303 конституции, перед создателями стояла еще одна немаловажная задача — обеспечить ее закрепление в политической культуре японского государства, для которого, несмотря на существовавший конституционный опыт, демократические ценности были нехарактерны. Необходимо было учесть особенности японской политической культуры и «вплести» в нее новую конституцию. Проект новой конституции учитывает существующую традицию японского конституционного развития и включает в себя значительные элементы англосаксонского и американского пра-
ва. Под влиянием американской конституции в новом основном законе Японии был закреплен принцип разделения властей, обеспеченный системой сдержек и противовесов, верховный суд наделен функциями конституционного надзора, а также после долгого поиска компромисса с японскими юристами закрепился институт местного самоуправления.
Новая конституция сохраняла в Японии конституционную монархию, однако роль императора в государстве и его полномочия были значительно скорректированы. Если раньше император, согласно конституции 1889 г., являлся центром власти, заключающим в своих руках все рычаги правления и сосредотачивающий все ветви власти, то теперь его функции стали носить чисто церемониальный репрезентативный характер. Институт монарха был оставлен даже при провозглашении народного суверенитета в качестве источника власти. Но правовое положение Императора было сведено до положения, когда он царствует, но не 304 правит. Титул императора передается по мужской линии. Хотя Конституция резко ограничила компетенцию монарха, она, отдавая дань традиции уважения персоны Императора, регламентирует его статус в самой первой главе. «Империя Великой Японии находится под нерушимым на вечные времена господством и управлением династии Императоров» [8, с. 441]. Статья 4 конституции гласит, что «Император не наделен полномочиями, связанными с осуществлением государственной власти» [8, с. 442]. Таким образом, все его действия, связанные с государственными делами, теперь могли
осуществляться лишь согласия и одобрения Кабинета министров. В целом институт парламентской монархии в Японии сильно напоминает британскую модель, однако представительские функции японского императора значительно меньше, чем у английской монархии. Резкое ограничение функций императора Японии в конституции 1947 г., объясняется ролью императорской династии в оформлении японского милитаристского режима накануне Второй мировой войны.
Конституция 1947 года, как и предшествующая, закрепляет принцип разделения властей. Законодательная власть представлена двухпалатным парламентом, состоящим из палаты представителей и палаты советников. Верхняя палата не может быть распущена досрочно, тогда как нижняя палата может быть распущена императором по требованию правительства. Следует отметить, что для внутриполитической структуры Японии, как и большинства азиатских стран, характерна высокая степень бюрократизации. При создании конституции ее авторы учли эту особенность, поэтому бюрократическая система не только не была упразднена, но и стала базой для проведения дальнейшей демократизации общества. Это стало залогом успешной демократизации Японии и соединения западных демократических ценностей с традиционной азиатской политической структурой. Подобная специфика, однако, не могла не отразиться на главных органах государственной власти.
Так, отличительной чертой японского парламента является его консервативный характер, подкрепляе-
мый устойчивой бюрократической структурой. Для него характерна довольно тесная связь депутата со своим избирательным округом. Нередки случаи, когда округ передается со своим избирательным округом. Таким образом, в связи с тем, что для Японии характерно многократное переизбрание одного и того же кандидата, лицам со стороны попасть в парламент становиться фактически невозможно. Кроме того, как депутаты, так и советники имеют свободный мандат.
Конституция 1947 г. на фоне прежней политической традиции Японии произвела серьезные революционные изменения, причем не столько отражающие состояние страны на тот момент, сколько обращенные в будущее. Ее основные положения не просто существенно отличались от принципов конституции Мэйдзи 1889 г., а зачастую были их полной противоположностью: парламент становился равноправной составляющей принципа разделения властей, а гражданские права и свободы не ограничивались «в рамках, установленных законом», а четко фиксировались и защищались тем же законом. Созданная под воздействием англо-саксонского права конституция 1947 г. в качестве основы взяла концепцию естественных прав человека (ст. 11) [8, с. 445]. По сравнению с конституцией 1889 г. не только вдвое увеличилось число статей, регламентирующих гражданские свободы, но и все они приобрели развернутый характер с четкими формулировками.
Однако главным влиянием последствий Второй мировой войны на изменение конституционного права
Японии стал ярко выраженный пацифизм конституции 1947. Ст. 9 гласит: «Японский народ на вечные времена отказывается от войны как суверенного права нации, а также от угрозы или применения вооруженной силы как средства разрешения международных споров... Никогда впредь не будут создаваться сухопутные, морские и военно-воздушные силы, равно как и другие средства войны. Право на ведение государством войны не признается» [8, с. 443]. В отличие от конституции Мэйдзи, где были закреплены особые полномочия военных при императоре, а также военная прерогатива императора, новая конституция делала Японию нейтральной от участия в каких-либо международных военных акциях и союзов. Инициатором данной статьи были японские власти — впервые данное предложение было сделано премьер-министром Японии К. Сидэхара. Это совпадало с интересами американских оккупационных властей создать правовые условия для невозможности восстановления японского милитаризма.
В целом стоит отметить, что и Основной закон ФРГ 1949 г., и конституция Японии 1947 г., прежде всего, закрепили незыблемость демократического государственного устройства в этих странах (ст. 79 Основного закона ФРГ, ст. 96—98 японской конституции 1947 г.) [8, с. 78, 458]. Несмотря на то, что оба конституционных проекта создавались в условиях оккупационного режима, немецкие парламентарии обладали большей самостоятельностью, нежели японские, в связи с чем дискуссии о пересмотре некоторых статей конституции 1947 г. не утихают в Японии до
305
сих пор. Обе конституции стали удачным синтезом требований союзнических властей и национально-политических традиций, это особенно проявилось в оформлении института судебной власти и административного аппарата.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. Хрестоматия по истории государства и права зарубежных стран. (Новое и новейшее время) [Текст] / Составитель д.ю.н., проф. Н.А. Крашенинников. - М.: Зерцало, 1999. - 592 с.
2. Reich und Lander Texte zur deutschen Verfassungsgeschichte im 19 und 20 Jahrhundert [ТехЦ // Hrsg. Boldt H. -Munchen: Papir, 1987. - 544 р.
3. Demokratie und Reich [Тех^] / Hrsg. Stuby G. - F.a.M: Land, 1974. - 327 р.
4. Giese, F. Grundgesetz fur die Bundes Republik Deutschland vom 23 Mai 1949 [Тех!] / F. Giese. - F.a.M.: Land, 1951. - 312 р.
5. Die CDU/CSU in Parlamentarischen Rat [Тех^] / Hrsg.H.O.Klenemann. - Stuttgart: Deutsche Verlags Anstalt GmbH, 1981. -470 р.
6. Федеративная республика Германии. Конституция и законодательные акты [Текст]
306 / Под ред. Ю.П. Урьяса; пер. с немец. -М.: Прогресс, 1991. - 193 с.
7. Abe, H. The government and politics of Japan [ТехЦ / H. Abe, M. Scindo, S. Kawato.
- Tokyo: University of Tokyo Press, 1994. -159 p.
8. Конституция Японии 1947 г. [Текст] // Конституции зарубежных государств / Сост. В.В. Маклаков. - 2-е изд. исправл. и доп. - М.: БЕК, 1999. - 584 с.
REFERENCES
1. Abe H., Scindo M., Kawato S., The government and politics of Japan, Tokyo, University of Tokyo Press, 1994, 159 p.
2. Demokratie und Reich, Hrsg. Stuby G., Frankfurt am Main, Land, 1974, 327 p.
3. Die CDU/CSU in Parlamentarischen Rat, Hrsg.H.O.Klenemann, Stuttgart, Deutsche Verlags Anstalt GmbH, 1981, 470 p.
4. Federativnaja respublika Germanii, Konsti-tucija i zakonodatelnye akty, trans., ed. Ju.P. Urjasa, Moscow, Progress, 1991, 193 s. (in Russian)
5. Giese F., Grundgesetz fur die Bundes Republik Deutschland vom 23 Mai 1949, Frankfurt am Main, Land, 1951, 312 p.
6. Hrestomatija po istorii gosudarstva i prava zarubezhnyh stran. (Novoe i novejshee vrem-ja), Sostavitel prof. N.A. Krasheninnikov, Moscow, Zercalo, 1999, 592 p. (in Russian)
7. "Konstitucija Japonii 1947 goda", in: Kon-stitucii zarubezhnyh gosudarstv, Sostavitel V.V. Maklakov, 2nd., Moscow, BEK, 1999, 584 s. (in Russian)
8. Reich und Lander Texte zur deutschen Verfassungsgeschichte im 19 und 20 Jahrhundert, Hrsg. Boldt H., Munchen, Papir, 1987, 544 p.
Ночвина Белла Анатольевна, кандидат исторических наук, доцент, кафедра истории, регио-новедения и журналистики, Нижегородский государственный лингвистический университет им. Н.А. Добролюбова, bella.nochtvina@mail.ru Nochvina B.A., PhD in History, Associate Professor, History, Regional Studies and Journalism Department, Nizhny Novgorod Linguistic University, bella.nochtvina@mail.ru
