CC BY
53
ВЕСТНИК ТГГПУ. 2011. №2(24)
УДК 82
ТРАНСФОРМАЦИЯ ИДЕОЛОГИЧЕСКИХ КОНСТРУКТОВ В ПОВЕСТИ АЯЗА ГИЛЯЗОВА "ТРИ АРШИНА ЗЕМЛИ” (1962)
© М.М.Хабутдинова
Статья посвящена рассмотрению трансформации идеологемы "кулак" в повести А.Гилязова "Три аршина земли" (1962). Выявлена роль национальных мифологем в раскрытии идейного замысла произведения.
Ключевые слова: татарская проза, идеологема "кулак", мотив проклятия, мифопоэтический подтекст, национальная мифологема.
А.Гилязов не раз в своих письмах признается, что повести "Один" ("БерэY" (1958)), "Беглец" ("Качак" (1959)), "Три аршина земли" ("0ч аршин ^ир" (1962)) "написаны на одну тему: что бы ни случилось, в каких бы ты трудных обстоятельствах ни оказался, не изменяй родной земле!" [1]. ХХ век оказался веком социальных катаклизмов, разрушивших гармонию народной жизни. Действие повести А.Гилязова "Три аршина земли" вмещает в себя целую эпоху: НЭП, коллективизацию, Великую Отечественную войну, послевоенное строительство, "оттепель". В эту грандиозную раму вписана жизнь главных героев: Мирвали и Шамсегаян. Повесть невелика по объему, и действующих лиц в ней совсем немного. Строго говоря, это один очень пожилой человек, давно оторвавшийся от своей родной деревни. Основную событийную канву произведения составляет возвращение героя в родное Карачурово, Мирвали идет рядом с телегой, на которой лежит тело его жены, умершей в дороге.
Когда-то он женился на любимой Шамсегаян против воли своего богатого отца-кулака и ушел с женой из дому. Затем отец Мирвали умер, и все хозяйство перешло к сыну. Это совпало с началом коллективизации, и герою посоветовали отказаться от кулацкого хозяйства. Он топором изрубил всю одежду, смешал с золой хлеб, отравил скотину, и молодая семья ушла из дому в морозную вьюжную ночь. Тридцать лет супруги прожили на чужой стороне, и лишь в конце жизни Мирвали вернулся в родную деревню.
Общеизвестно, что А.Гилязов всегда выступал за создание исторически сложившихся, объективно-достоверных национальных характеров. Через воспроизведение мифологических структур, реализацию древнейших архетипов он стремился донести своеобразие народной этики, национального мировосприятия татарского народа. Так, в этой повести молодой прозаик лишь внешне сохраняет верность советским идеологе-мам, на деле углубляет подтекст, формируя на
уровне поэтики национальные мифологемы. Причины трагедии главного героя, по убеждению А.Гилязова, кроются не в его "кулацкой психологии", а в несколько иной плоскости. Отталкиваясь от конкретного события, проявления действительности, писатель стремится установить его связь с прошлым, осмыслить его в контексте Вечности.
В годы коллективизации советская пропаганда, оттолкнувшись от переносного значения разговорного слова "кулак" ("скупой", "корыстолюбивый человек", "перекупщик", "посредник"), стала целенаправленно работать над созданием нового значения: "классовый враг", "эксплуататор". Идеологема "кулак как враг" использовалась советской пропагандой вплоть до конца 1980-х годов.
А. Гилязов отразил в своей повести эволюцию идеологемы "кулак" в советской идеологии от зажиточного крестьянина до классового врага. В начале произведения идеологема "кулак" реализуется в отношении отца Мирвали, которого в деревне все звали Шайхразый-бай. Он принадлежал к слою зажиточных крестьян, воплощал в себе свойственные им индивидуалистические настроения. Это был труженик, не щадивший ни себя, ни других. Благодаря предприимчивости отца Мирвали вырос "в полном достатке"; он "с детства вертелся среди работников и пристрастился к труду, ни минуты не сидел сложа руки" [2: 35]. Всегда откликался на зов односельчан и участвовал наравне со всеми в омэ (помочи). Отец его ругал за это, "как последнюю собаку" [3: 218]. Когда Шайхразый-бай узнал, "что сын женился на дочери самого бедного в деревне человека", то "для почина влепил жене затрещину", а сына поставил перед выбором: развестись со своей ободранкой или вместе с ней уходить из дому.
Мать Мирвали не вынесла горя и к осени умерла. "Похоронили ее и не успели справить сорочины, как покинул этот грешный мир и ку-
лак Шайхразый". Герой был вынужден вернуться в родительский дом. "Обойдя клети и амбары", он вскоре убедился в том, что старик "неведомо каким способом ухитрился и в эти бурливые годы сохранить все свое богатство" [2: 50]. Именно с этого момента в сознании окружающих Мирвали начинает восприниматься в контексте идеологемы "кулак".
Для героя же наследство, полученное от отца, имело не столько материальную ценность, сколько духовную, являя собой своего рода связь поколений. Мирвали считает себя "законным хозяином", "единственным владельцем всего этого добра, долгие годы разными путями стекавшегося во двор" [2: 50]. За призывом односельчан " отдать государству отцовское имущество" он увидел корысть, а не торжество социальной справедливости: "весь скот, все имущество им, и остаться в пустом доме с голыми стенами" [2:
51]. В ту роковую ночь он сначала подумал "пойти в сельсовет, но не пошел... Не такие там парни сидят, чтобы отступиться от своих слов" [2: 51]. Именно обида, а не корысть породила в Мирвали злость, толкнула на черные дела: "Им нужно богатство. ... Они думают забрать имущество и избавиться от меня, выслать отсюда. Думают с рук скачать! Чувствую. Понимаю!" [2:
52].
В 1930-е годы "многоликий и неусыпный" враг персонифицировался в образе кулака-"поджигателя", "вредителя"1. А.Гилязов в своей повести обыгрывает эту идеологему, трансформируя ее и наполняя новым национальным смыслом. Образ главного героя, собравшегося с коробком спичек отправиться на сеновал, писатель связывает со стихией огня, имеющего дьявольский отсвет2. Не случайно, А.Гилязов акцен-
1 Один из вариантов идеологической пропаганды той поры: "Размах коллективизации необычен, но не менее сильно кулацкое сопротивление. Самым серьезным, самым опасным результатом кулацкой работы нужно признать массовое уничтожение скота. Рассчитывая вызвать в стране голод и сорвать хозяйственную политику Советской власти, кулаки саботировали государственные заготовки хлеба, укрывали и уничтожали хлеб. Они поджигали колхозные постройки, губили обобществленный скот, портили тракторы и машины колхозов. Наиболее злобные из них организовывали покушения на жизнь коммунистов и комсомольцев, председателей сельсоветов и колхозов, сельских корреспондентов и активистов", -читаем мы в одном из инструктивных документов, адресованных в 1930-м году Колхозцентру в Башкирии [4].
2 Так, в хадисах сунны Пророка Мухаммада не единожды говорится об отрицательных последствиях гнева как о факторе, замутняющем разум.
тирует внимание на символической детали, оттеняющей поведение героя. Шамсегаян была шокирована, увидев, как ее муж, "для которого курильщики до сих пор были чем-то вроде чертей, сам задымил на весь дом".
Еще одной символической деталью выступает топор в руках героя, который, как и в романе " Преступление и наказание" 3 , становится знаком, "онтологического порога" в жизни Мирвали. Гилязовский герой воспользовался "широким топором для убоя скота". Причем здесь вновь происходит расширение смысла, конкретное событие наполняется символическим смыслом: Мирвали удивлен тем, что топор в его руках тускло поблескивает "даже в полной тьме".
В ту роковую ночь герой стал "призраком", превратился в человека, "который проклял свою землю и отравил хлеб ядом". Однако осознал это Мирвали лишь спустя полтора года, когда, "высоко вскинув гордую голову", собрался в путь: захотелось ему "хоть бы одним глазком посмотреть на Карачурово": "Тогда понял я, что отщепенец. Человек ничтожный и никому не нужный", - с горечью признается он в своей исповеди перед умершей женой [2: 57]. И здесь вновь начинает обыгрываться огненная символика, расширяя семантические границы мифологемы кулака-"поджигателя" и переводя ее в контекст национальных мифологем. Мирвали мерещится, как он поджигает родные подворье и пашню: "Я стою один, как всесильный Царь тьмы"; "...я Аз-раил, явившийся с того света, чтоб отомстить". В гневе ему почудилось, что он произнес слова страшного проклятия: "Пусть тысячу лет не родится здесь хлеб!.. Пусть голод корчит вас! Чтоб век вам побираться!.." [2: 59].
При этом в отношении самого героя можно наблюдать мотив возвращенного проклятья. Тридцать лет в Карачурово никто не давал своему ребенку имя Мирвали. Никто так и не осмелился построить жилище на месте, где стоял дом его детства; на месте его руин - пустырь, заросший лебедой, черным пасленом, слепой крапивой: "Кто-то, пробившись через растения, вбил в землю, там, где стоял дом, осиновый кол, который успел уже обветшать" [3: 249]4.
3 На формирование А.Гилязова как писателя огромное влияние оказал Ф.М.Достоевский. В автобиографическом романе "Давайте помолимся!" он вспоминает, как в студенческие годы плакал навзрыд над страницами романа "Преступление и наказание".
4 Осина в народной традиции воспринималась как "нечистое дерево": оно помогало в борьбе против всякой нечисти. Примечательно, что не только односельчане, но и сам герой воспринимает себя злым демоном. А.Гилязов обращает внимание читателей на то,
М.М.ХАБУТДИНОВА
С мотивом проклятья в произведении тесно связан мотив бездетности: человек, обрубивший корни, не имеет будущего. Здесь важен не столько сюжетный план: над героем довлеет сила родительского проклятия: "Шамсегаян очень хотелось стать матерью, очень хотелось порадовать мужа сыном-богатырем... А Шайхразый-бай между тем злобствовал и выхвалялся: это, дескать, он проклял их, потому Аллах и не дает детей" [2: 37], сколько символический контекст. Материализация связи времен в образе отцовского наследства, из-за которого герой поднял руку на родную землю, оборачивается для него полным уничтожением внутренней связи с землей как в синхроническом, так и в диахроническом срезах.
Финал повести становится разрешением этой коллизии. В первом варианте повести не прощенный односельчанами герой вынужден был уехать. Татарские литературоведы потребовали изменить финал: "слишком это жестоко", "наш национальный характер не так жесток" [5: 22]. В итоге А.Гилязов переработал финал: углубив подтекст, он актуализировал тюркский миф о капле крови, пролитой из пуповины. Так, увековечивается связь рода с родной землей, проявляется закономерность завершения жизненного цикла героя на родной земле (ср. мотив "возвращения", характерный для деревенской литературы).
В дискуссии, развернувшейся вокруг повести, участвовали не только татарские литературоведы. Свое веское слово высказали члены редколлегии журнала "Дружба народов"5 - писатели и литературоведы В. Смирнов, В. Лукашевич, Б.Яковлев, В.Чалмаев, Е.Усыскина, А.Салаханян. Все они единодушно признавали, что А.Гилязову удалось "на очень малой площади, на судьбах двух героев построить произведение большой силы и большого звучания".
Стенограмма обсуждения [5] наглядно демонстрирует трансформацию советских идеоло-гем в период хрущевской оттепели. Особенно ярко это видно на примере идеологемы "кулак". Так, литературовед В.А.Чалмаев в ходе обсуждения трактует "кулака" в традициях ленинско-сталинской эпохи как носителя "индивидуального сознания собственника", "мироеда" в рамках классового антагонизма (кулак как представитель сельской буржуазии). Тогда как главный редактор журнала "Дружба народов" В.Смирнов
что на месте родового гнезда Мирвали не росло ни деревца. Татары верили, что если рядом с домом или на подворье не росли деревья и кустарники, то, значит, это заколдованное место, проклятая земля.
5 Повесть А.Гилязова "Три аршина земли" была удостоена II премии журнала "Дружба народов".
высказывается в рамках хрущевской эпохи: за кулаком он видит человека. Он советует А.Гиля-зову выпукло показать процесс покорения героя-одиночки "правдой народа, правдой жизни".
В.Смирнов выстраивает в противовес ленинско-сталинской концепции классовой гражданской войны хрущевскую модель гражданского мира. Мягко полемизируя с В.Чалмаевым, он заявляет: "у нас уже нет классов", "наше государство стало
И 6
государством с двумя дружескими классами" . Мирвали - герой "не отрицательный". "Главная тема этой вещи, что эти люди покорены нашим временем и нашим обществом и идут в это общество с открытой душой" [5: 10].
Переводчик повести И.Г.Гизатулин возражает против трактовки поступка Мирвали как "взрыва только его собственнических мыслей": " Коллективизация идет в стране, вокруг довольно резко и круто раскулачивают, ссылают и т. д. Его ударило что? Что его судьбу решили без него. Склад характера у него такой. И то, что он с отцом порвал, с этим связано" [8: 20].
Для автора же Мирвали - прежде всего "крестьянин душой и телом". "Я не хотел изобразить его зверем и изобразить кулаком. Если бы он был только кулак, он не был бы близок мне как человек", - признается А.Гилязов в редакции журнала "Дружба народов" [5: 23].
Шамсегаян и односельчане заставили Мирвали вспомнить, что есть РОДНАЯ ЗЕМЛЯ. Это не только "три аршина земли", которые могут стать последним пристанищем человека. Это земля, где жили его предки: "Здесь родились его деды... Может быть, один из его прадедов и заложил эту деревню, это самое Карачурово. Здесь на кладбище покоится его отец... Мать..." [2: 64]. Эта земля - "мягкая колыбель" РОДА. Вот почему ее надо беречь. Когда Мирвали признается своему тезке, что покинул родную деревню, так как его унизили, то в ответ слышит: "А нас? Мы работали годами и ничего не получали за свой труд. Разве нам не было обидно? Не было горько? Только не отступились мы от родной земли, не предали ее и не прокляли ее" [2: 68]. А.Гилязов из-за цензуры согласился убрать из русского перевода весьма красноречивое признание земляка: "... деревенский люд сполна хлебнул лиха! Если бы ты видел, что пережили мы после войны! За работу нам практически ничего не давали. Мучили налогами, займами. Годами нам ничего не давали, а только спрашивали" [3: 252-253].
Все это становится для героя возвращением к себе прежнему: "Нет, нет, он хочет остаться здесь не для того, чтобы умереть!". Он захотел
6 То есть рабочий класс и колхозное крестьянство.
стать участником суеты, оживления, какие бывают в пору жатвы, "на этих полях, где родился и вырос", чью черную землю пахал босоногим мальчонкой, "где жала рожь Шамсегаян, "среди односельчан, которые знают его, которые его не забыли" [2: 67].
Таким образом, "Три аршина земли" - художественная летопись эпохи "оттепели", яркое свидетельство кардинальных перемен, происходящих в советской идеологии. Впервые после коллективизации возникла возможность отойти от идеологического клише "кулак как враг народа", чтобы показать трагедию "крепкого хозяина", стремившегося всего лишь к сохранению и преумножению своего хозяйства. В советском обществе на смену классовой вражды приходит осознание необходимости гражданского мира. А. Гилязов показывает, что татарское общество эпохи "оттепели", как и большинство советских людей, стремится отойти от риторики времен
классовой борьбы и диахронического деления общества на "своих" и "врагов".
1. Архив писателя: Письмо к Ф.Байрамовой от 26 ноября 1983 г. - С.5; Письмо к тов. Рахматуллину от 15 марта 1984 г. - С.1-2. (Неопубликованный источник).
2. Гилязов А.М. "Три аршина земли" // Гилязов А.М. Повести: Три аршина; В пятницу, вечером. - Казань: Магариф, 2008. - С.11-70.
3. Гыйлэщев А. 0ч аршин жир // Гыйлэжев А. Эсэрлэр, д^рт томда. - Казан: Тат. кит. нэшр., 1994. - Т.1: Хикэялэр. Повестьлар. - Б.190-255.
4. Коллективизация деревни // иКЬ: http://www.oktb-tower.narod.ru/histor/bash15.htm. 25.04.2011 (дата обращения 12.05.2011).
5. Стенограмма обсуждения повести т. Аяса Гилязова "Три аршина земли" в редакции журнала "Дружба народов" от 29 августа 1963 г. - Экз. №2. - 24 с. (неопубликованный источник).
TRANSFORMATION OF IDEOLOGICAL CONSTRUCTS IN AYAZ GILAZOV’S NOVEL SEVEN YARDS OF LANDS (1962)
M.M.Khabutdinova
This article is devoted to the transformation of the "kulak" ideological construct in the novel Seven Yards of Land (1962) written by Ayaz Gilyazov. Here the role of national mythologems in the ideological concept of the novel is outlined.
Key words: Tatar prose, "kulak" ideologem, damnation motive, mythopoetical implication, national mythologem.
Хабутдинова Милеуша Мухаметзяновна - кандидат филологических наук, начальник Управления по научной работе и послевузовскому образованию Татарского государственного гуманитарно-педагогического университета.
E-mail: mileuscha@mail.ru
Поступила в редакцию 17.05.2011
