CC BY
21
ТРАЕКТОРИИ РАЗВИТИЯ ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА: ОЦЕНКА НА ОСНОВЕ ДИНАМИЧЕСКОЙ МОДЕЛИ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ВЗАИМОДЕЙСТВИЙ
В статье обсуждаются возможные траектории развития Дальнего Востока, формируемые под влиянием политики по созданию в регионе преференций для осуществления экономической деятельности. Для определения траекторий предлагается динамическая модель экономических взаимодействий. На основе модельных расчетов анализируется комплементарность различных мер стимулирования экономической деятельности на Дальнем Востоке, даны оценки зависимости экономического роста в регионе от масштабов государственной поддержки.
Последовательная и тщательная подготовка мер государственной экономической политики и планов развития конкретного региона невозможна без регулярного инструмента построения перспективных траекторий экономической динамики. Подобным инструментом являются динамические модели2 экономических взаимодействий. В настоящей работе внимание сосредоточено на методах построения перспективных траекторий регионального развития, реализованных в указанных моделях, и расчетной оценке возможных эффектов политики, проводимой в настоящее время в отношении Дальнего Востока.
Ориентиры управления развитием региона, намеченные в начале 1990-х годов, имевшие цель органического встраивания Дальнего Востока в систему национального и международного разделения труда, эффективного использования ресурсной и научно-производственной базы, развитие социальной сферы, длительное время не были эффективными [13]. Приоритетное финансирование связанных с эксплуатацией природных ресурсов и имиджевых проектов, а по остаточному принципу -инфраструктурных и социальных проектов способствовало закреплению позиций региона в качестве сырьевой провинции страны. Это, с одной стороны, контрастировало с декларируемым образом Дальнего Востока, с другой - обеспечивало формирование в его экономике механизмов поддержания положительной динамики в периоды мирового и национального кризисов [14].
Второе десятилетие XXI в. для Дальнего Востока началось с проявлений признаков рецессии экономики региона (рис. 1). Завершение в 2011 г. крупных инвестиционных проектов обеспечения доступа к минерально-сырьевым и топливно-энергетическим ресурсам, подготовка к саммиту АТЭС, а также поддержание умеренной динамики отраслей добывающего сектора, на долю которых приходится примерно 27% создаваемой в регионе валовой добавленной стоимости, привели к тому, что темпы прироста ВРП снизились до отрицательных значений. При этом, по оценкам 2012 г., превышение валовых сбережений в регионе над инвестиционным накоплением составило 0,5 трлн. руб. Дисбаланс между объемом средств, предназначенных для инвестирования, и стоимостью реально введенных в эксплуатацию объектов был еще больше - 0,7 трлн. руб., что свидетельствовало об оседании значительных средств в запасах, незавершенном строительстве и, наконец, о выводе капитала из региона.
1 Работа выполнена при поддержке гранта Дальневосточного отделения РАН (Проект № 15-I-8-003 «Имитационное моделирование межотраслевых взаимодействий на Дальнем Востоке со встроенными механизмами согласования интересов экономических агентов»).
2 Примерами динамических моделей экономических взаимодействий субнационального уровня служат модели ORANI, FEDERAL и AMOS, в первых версиях которых объект управления — регион, связанный с внешним миром экзогенными потоками (ORES и ORANI-R [1-3], FEDERAL [4], AMOS [5; 6], соответственно), в поздних версиях—многорегиональная система с детализированными эндогенно формируемыми материальными и финансовыми потоками между регионами (MMRF[7; 8], FEDERAL-F[9; 10], AMOSRUK[11; 12], соответственно).
ВРП, %
Инвестиции, %
105
115
103
105
101
95
99
85
97
95
75
Год
2011
2012
2013
2014
2015
Рис. 1. Динамика ВРП (-♦-) и инвестиций (правая шкала) в основной капитал (-А-)
(2012 г. = 100%)
Попытки изменить ситуацию путем пересмотра предложенных, но не задействованных в прошлом инструментов управления регионом, придания им адресной направленности, судя по масштабу развернувшейся законодательной работы, выглядят весьма амбициозно. Эти попытки связаны с подготовкой эффективных, имеющих территориальную привязку инвестиционных проектов, в том числе введения для инвесторов льготных налоговых режимов, создания поддерживающих реализацию проектов инфраструктурных объектов. Действие указанных преференций распространяется на резидентов территорий опережающего развития, свободного порта Владивосток, а также инвесторов, осуществляющих стратегически важные для региона проекты.
В официальных оценках совокупности применяемых в настоящее время инструментов управления фигурирует ряд плановых показателей, одним из которых является соотношение бюджетных и частных инвестиций5. Для территорий опережающего развития текущий уровень данного показателя - 1:7, перспективный уровень - 1:30 [16]. На фоне этих значений вполне логично замедление темпов сокращения инвестиций в основной капитал. Вместе с тем соотношение стоимости вводимых основных фондов и инвестиционного накопления в последние годы снижается (в 2013 г. - 0,958; в 2015 г. - 0,731), что обусловлено наличием инвестиционных лагов и может рассматриваться как признак растущей экономики, но в сочетании со снижением валовой добавленной стоимости обрабатывающих отраслей (в 2015 г. - 5,9%) указывает на сохранение проблемы трансформации аккумулируемых в регионе финансовых ресурсов в реальные факторы производства. Возможно ли решение данной проблемы на основе пересмотра, доработки, конкретизации подходов к созданию на Дальнем Востоке благоприятных условий экономической деятельности? Какие объемы инвестиционных ресурсов и в целом масштабы государственной поддержки существенно влияют на экономическую динамику в регионе? В поиске ответов на эти вопросы используется построенная для Дальнего Востока динамическая модель экономических взаимодействий (Far Eastern Economic Dynamic Model, FrEEDM).
Динамическая модель экономических взаимодействий FrEEDM. При построении модели FrEEDM для Дальнего Востока в качестве ее функционального, а также информационного прототипа использована статичная модель, описание ко-
3 Следует отметить, что разработка плановых показателей для оценки инструментов управления является самостоятельной, достаточно сложной с методологической точки зрения задачей, в данной работе не обсуждаемой. В частности, проблемы и возможности оценки результативности инструментов управления, применяемых в рамках реализации Государственной программы «Социально-экономическое развитие Дальнего Востока и Байкальского региона», определяются в [15].
торой приведено в [17]. В дополнение к четырем блокам взаимосвязей (условий) статичной модели - производства, цен, доходов и потребления - разработан блок динамической корректировки, где формализован на основе правила прямой рекурсии переход из одного состояния экономики региона в другое.
Описание региона как управляемой динамической системы в рекурсивных моделях экономических взаимодействий основывается на двух общих принципах:
- преемственность инструментов управления, означающая, что траектория развития региона может измениться только при смене рестрикционной политики на экспансионистскую и наоборот.
- закрепление структуры собственности и отраслевых правил инвестирования, в соответствии с которым такие инструменты управления, как приватизация и акционирование, в регионе исключаются.
Наличие блока динамической корректировки - не единственное отличие РгЕЕБМ от ее статичного прототипа. В соответствии с целями настоящего исследования отметим нижеследующие особенности динамической модели в части формализации условий для каждого периода.
Упрощенное описание рыночного механизма: отказ от выделения неконкурентных отраслевых рынков и их описания в терминах моделей предполагаемых вариаций. Обоснованием для данного упрощения служат результаты тестирования возможностей динамической модели воспроизводства в рамках одного периода оценок статичной модели (например, выявленное при сравнении двух моделей и признанное допустимым отклонение эффектов, продуцируемых изменением цен энергоносителей на внешних рынках в интервале от 0,5 до 3,5%).
Структурное представление капиталовложений как по вещественному составу, так и по отраслевой принадлежности, подразумевающее, с одной стороны, выделение фондосоздающих отраслей, с другой - отраслей по их принадлежности к частному или государственному сектору. Критерием сегментации отраслей по секторам являются условия формирования инвестиционного спроса. В частном секторе спрос формируется, исходя из доходности капиталовложений, и с определенной долей условности может рассматриваться как эндогенный, но имеющий стохастическую природу фактор роста региональной экономической системы. В государственном секторе инвестиционный спрос формируется, исходя из целевых индикаторов, определенных в государственных отраслевых программах и программах развития государственных компаний. Такой порядок формирования отнюдь не означает наличия прямой зависимости инвестиционного спроса от условий и результатов экономической деятельности в регионе, напротив, он позволяет интерпретировать его как генерируемое вне эндогенных связей региональной экономической системы управляющее воздействие.
В данной статье версия динамической модели БгЕЕБМ разработана в разрезе шести отраслей, три из которых - добыча углеводородов, электроэнергетика и транспорт - отнесены к государственному сектору, остальные три - добыча угля, нефтепереработка и прочие отрасли (включая все отрасли экономики региона, за исключением перечисленных пяти отраслей) - к частному сектору.
Выделение в соответствии со стадиями регионального воспроизводственного цикла, трех групп финансовых потоков между регионом и остальными территориями страны: аккумулируемые на стадии производства налоги на продукты и импорт; аккумулируемые на стадии образования первичных доходов другие налоги на производство; формируемые на стадиях распределения, перераспределения и использования доходов трансферты, включая налоги на доходы домашних хозяйств и фирм, а также межбюджетные трансферты.
С учетом вышесказанного основные балансовые уравнения - производства и распределения продукции, доходов и расходов экономических агентов региона (домашних хозяйств, фирм, регионального правительства4), основных фондов, трудовых ресурсов - в динамической модели принимают следующий вид: Балансы производства и распределения продукции:
x,t = Z аг,Х]Л + Z иш +Z , i e I,t e T, (1)
jel jel seS
где I - множество отраслей; S - множество экономических агентов, включая экономических агентов региона, федеральное правительство, остальную страну и остальной мир; T - последовательность временных периодов; xi,t - выпуск отрасли i; a, - коэффициент прямых затрат произведенной в регионе продукции i-го вида для j-й отрасли; Uiijit - капиталовложения в фонды i-го вида в j-й отрасли; Qs>t - конечный спрос экономического агента s на i-й вид продукции.
Балансы доходов и расходов регионального правительства (2.1); фирм и домашних хозяйств (2.2):
<zpfAt +ZTgi,p,t + ZTRgl,s,t> л,>+ ZTRs,gl(21)
ieI iel peP seS,s^gi iel seS,s^gi (2.1)
g1 eG;G с S;Pc S;t eT,
Kp1.ZKZpiX + ZTRM + ZTp + ZTRsp,
(2.2)
/е/ /е/ seS,s£g1 /е/ gеG зеЗ ,&£р
р е Р; Р с S;G с £,еТ, где G - множество, включающее федеральное (£2) и региональное правительство (£1); Р - множество экономических агентов региона, за исключением регионального правительства; - Доли экономического агента s в первичных доходах от труда и капитала; р'1,р''и,рси - цены труда, капитала в отрасли / и продукции /-го вида; Ьи, Ки -спрос на труд и капигал в отрасли /; = ^р'Д^ + Пк^К +*/сыРХ - налоги на производство, выплачиваемые отраслью / экономическому агенту £1; ,/м>5 .,йк5 - ставки налогов на производство, установленные для выплаты
•51 6161
указанных налогов экономическому агенту £1; р/ ( - цена продукции /-го вида без учета налогов на продукты и импорт; ^ = ^ ^р', ^Ц,, +^Р + ZТ^р^) -
/е/ /е/ sеS,sФр
налоги на доходы экономического агента р, перечень компонент в скобках варьируется в зависимости от агента (например, для фирм, обозначаемых в дальнейшем индексом р1, используется только второй компонент); ?5,р,, - ставка налогов на доходы, взимаемых с экономического агента р агентом 5; Т^ - трансферты от экономического агента р агенту s; Ss,í - сбережения экономического агента s.
Балансы основных фондов (спрос на капитал уравновешивается с предложением капитала без учета его межотраслевой мобильности):
К1Л = КБи, / е /,, е Т, (3)
где КБц - запасы капитала в отрасли /.
Соотношения, которые определяют капиталовложения, обеспечивающие прирост основных фондов в отраслях частного сектора (4.1), в отраслях государственного сектора (4.2):
4 Под региональным правительством в данном случае понимаются органы государственного управления субъектов Российской Федерации, входящих в состав Дальневосточного федерального округа.
Еиш = Фз |р% /К„, з е Зхс !;* е Т, (4.1)
ге1
Еиг.и =Еич.0 П (1+ з ), з е Л 2 = I;* е Т, (4.2)
ге! ге! геК
Еиш Р Ь =ч!СМ г е ! 1 ;!1 с !;* е Т, (5)
]е!
где ^ - множество отраслей частного сектора; 32 - множество отраслей государственного сектора; К={0,1,2,.. ,?}сТ - подпоследовательность временных периодов; !1 - множество фондосоздающих отраслей; фз, <зз- - параметры функции спроса на инвестиции в отрасли з частного сектора, характеризующие соответственно ее масштаб и чувствительность к изменениям относительной стоимости капитала; Ъ- издержки использования капитала в отрасли з; Цл - темп прироста капиталовложений в отрасли з государственного сектора; - доля продукции г-й отрасли в общих инвестициях в основной капитал; 1С( - инвестиции в основной капитал в регионе.
Баланс трудовых ресурсов (спрос на труд уравновешивается с предложением труда с учетом его межотраслевой мобильности):
Е А, =18<' * е Т, (6)
ге !
где ЬБ( - трудовые ресурсы в регионе.
Общее число уравнений модели для одного периода составляет 365, их решение определяет сбалансированные объемы производства, потребления и накопления основных фондов. Переход к задаче следующего периода осуществляется на основе рекуррентных соотношений, определяющих динамику запасов капитала и труда в регионе:
КБ1Л = КБ^(1 -5г) + Еиз,,*-1, г е Iе Т , (7)
зе!
= П (! + П-1 + т-1), * е Т, (8)
геК, г Ф 0
где 5; - норма амортизации в отрасли г; п( - темп естественного прироста населения; - темп прироста миграционного сальдо.
Многовариантные расчеты на базе РгБЕБМ5 проводятся посредством «управления» ее коэффициентами, в частности «управления» налоговыми ставками и темпом прироста капиталовложений в отраслях государственного сектора. Корректировка значений включенных в вектор управления коэффициентов модели для периода *, отражающая изменение экономической политики в регионе, приводит к переходу на новую расчетную траекторию развития региона.
Калибровка РгЕЕБМ, как и ее статичного прототипа, выполнена на основе данных матрицы социальных счетов Дальнего Востока 2012 г. Матрица разработана коллективом исследователей ИЭИ ДВО РАН на основе опыта использования матричных моделей в региональном анализе, представленного в работах [18-20]. Для построения матрицы проводились итеративные оценки опорных балансов спроса и предложения товаров и услуг, балансов доходов и расходов экономических агентов региона, матриц финансовых потоков. Причин «игнорирования» информационной базы, характеризующей состояние экономики региона после 2012 г., две. Во-первых, 2012 г. можно считать очередным стартом применения в регионе инструментов управления, подчеркивающих его особый статус и значение. Во-вторых, выбор базового периода с некоторым лагом позволяет проводить тестирование модели и корректировать с учетом ее имитационных возможностей оценки некалибруемых парамет-
5Модель реализована в программном пакете GAMS 24.8.
ров, полученные на основе сопоставления результатов эконометрических расчетов и имеющейся в литературе информации.
Перспективные траектории развития Дальнего Востока: оценка долгосрочных последствий управления на основе ЕгЕЕБМ. Последствия реализации того или иного варианта управления регионом оцениваются в рамках периода до 2030 г. Оценку выполняют путем сравнения двух траекторий развития региона, полученных в условиях отсутствия и наличия изменений компонент вектора управления. При этом траектория, соответствующая неизменному вектору управления, называется базовой; под эффектами управления понимаются выраженные в процентах изменения фазовой переменной - ВРП - по отношению к базовой траектории.
Для заданного горизонта планирования проведены две серии модельных расчетов. Схема формирования области допустимых управляющих воздействий представлена на рис. 2.
Компоненты вектора управления для года t: темпы прироста капиталовложений в отраслях государственного сектора (hJt), ставки налогов на добычу полезных ископаемых (tik ¡ t), ставки налога на прибыль (t t ), ставки налогов на продукты (tic g ¡ )
Wg,. PLf'g 2. Pl^ g 2■ t
Первая серия экспериментальных расчетов
Вектор управления для года I:
(нк I I )', все компоненты
УиК е,, г,,, р,, г,Р,, , "
которого применяются в отношении прочих отраслей
Вторая серия экспериментальных расчетов Вектор управления для года *:
первый и последний компоненты которого применяются в отношении отраслей государственного сектора, остальные компоненты - в отношении прочих отраслей
Эксперимент первого типа
( tik gi.i ,t )'
Ж
Эксперимент второго типа
(tgl.Pl>■ tg2.Pl.t )
Ж
Эксперимент третьего типа
(tlk£llf fgi,pi,f tg2, fit )
Ж
Вариация законов распределения во времени заявок на получение налоговых льгот
Эксперимент первого типа (hjt)' Эксперимент второго типа (hj.f Мы*' tgl, Pi ,t ' tg 2, Pi ,t ) Эксперимент третьего типа ( hj,f tlkgí,,ftgi,Pi,f tg 2, Pi,t" tlCS 2, l,t )
/ \ / \ / \
Вариация в заданных границах темпов прироста инвестиций в отраслях государственного сектора
Рис. 2. Множество допустимых вариантов управления
В первой серии предполагается, что в отраслях государственного сектора сохраняется постоянный темп прироста капиталовложений на уровне нормы амортизации созданной в регионе инфраструктуры. Задача снятия инфраструктурных ограничений, препятствующих развитию бизнес-структур, остается нерешенной. В качестве инструментов стимулирования инвестиционной активности в регионе принимаются налоговые льготы, предоставляемые в соответствии с законодательно установленными правилами6. Единственным, но весьма существенным, модельным упрощением данных правил является отсутствие внутрисекторной селекции получателей налоговых льгот.
6 Статьи Налогового кодекса Российской Федерации 284.3. 284.4. 342.3.
Это означает, что в рамках расчетов льготами пользуются все производители продукции прочих отраслей; доля резидентов территорий опережающего развития, свободного порта Владивосток и участников региональных инвестиционных проектов, за которыми право пользования данными льготами закреплено законодательно, не учитывается. Получаемые при таком упрощении результаты интерпретируются как предельные, очерчивающие верхнюю границу ожидаемых эффектов.
Первая серия расчетов включает три типа экспериментов: 1) снижение в период с 2016 по 2029 г. ставок налогов на добычу полезных ископаемых посредством введения коэффициента, характеризующего территорию добычи полезного ископаемого; 2) снижение в период с 2017 по 2029 г. ставок налога на прибыль в части, аккумулируемой как в федеральном бюджете, так и в бюджетах территорий; 3) снижение ставок налогов на добычу полезных ископаемых и налога на прибыль. Поскольку величина налоговых льгот зависит от времени (минимальные ставки устанавливаются в первые годы льготного периода), для результатов расчетов особое значение имеет закон распределения заявок на получение льготы. Эксперимент определенного типа проводится трижды: в предположении равномерного поступления заявок, концентрации заявок в середине планового периода - с 2021 по 2024 г., концентрации заявок в первые три года планового периода.
Во второй серии расчетов предполагается увеличение темпов прироста капиталовложений в развитие транспортной и энергетической инфраструктуры. При этом динамика инвестирования в отраслях государственного сектора задается с ориентиром на программные документы. В частности, в процессе бюджетных корректировок до 2020 г. в два раза снижены ассигнования федерального бюджета на реализацию Государственной программы «Социально-экономическое развитие Дальнего Востока и Байкальского региона», при этом объемы финансирования программы после 2020 г. пока сохраняются на уровне заявленных при ее проектировке. В рамках модельных расчетов периодом максимальных темпов прироста государственных капиталовложений является отрезок 2020-2025 гг., после которого темпы возвращаются к уровню нормы амортизации. Наряду с инструментами прямого стимулирования роста экономики региона на основе государственных капиталовложений в вектор управления допускается включение налоговых льгот.
Таким образом, вторая серия расчетов объединяет три типа экспериментов: 1) увеличение капиталовложений в отраслях государственного сектора без предоставления налоговых льгот прочим отраслям; 2) дополнительное к капиталовложениям снижение ставок налогов на добычу полезных ископаемых и налога на прибыль; 3) использование перечисленных в эксперименте второго типа инструментов управления наряду с введением федеральной ренты за пользование финансовыми ресурсами. В эксперименте третьего типа введение ренты моделируется посредством увеличения ставок налогов на продукты в отраслях государственного сектора. При этом предполагается прямая зависимость величины ренты от динамики государственных капиталовложений (чем выше темп прироста капиталовложений, тем выше рента). Эксперимент определенного типа во второй серии расчетов проводится несколько раз, с учетом вариации темпов прироста инвестиций в отраслях государственного сектора (представленные ниже результаты отражают возможности установления темпов прироста инвестиций в отраслях государственного сектора на уровне, отличающемся незначительно, умеренно и существенно от уровня базовой траектории).
Результаты первой серии расчетов свидетельствуют об отсутствии положительного кумулятивного эффекта одновременного введения льгот по различным видам налогов (рис. 3).
0,7 0,5
-0 1 ю^со^о^с^т^'лю^со^о 0000000000000000
Год
%
2 1,5 1 -
0,5 -
ооооооооооооооо 222222222222222
Год
(а)
(б)
1,2 п 1
0,6 0,4 -0,2 -
0000000000000000 2222222222222222
Год
(в)
Рис. 3. Динамические эффекты предоставления налоговых льгот:
отклонение ВРП от базовой траектории: — равномерное поступление заявок на получение налоговых льгот;
— концентрация заявок на получение налоговых льгот в середине планового периода; -♦- концентрация заявок на получение налоговых льгот в начале планового периода Варианты: а) снижение ставок налогов на добычу полезных ископаемых,
б) снижение ставок налога на прибыль,
в) снижение ставок налогов на добычу полезных ископаемых и
налога на прибыль
%
0,3 -
0,1 -
0
%
0,«
0
Во многом это связано с увеличением нагрузки на бюджеты территорий, степень прямой включенности которых в процессы инвестирования оказывается более значимым фактором стимулирования экономической динамики региона, чем степень их лояльности к льготным режимам, устанавливаемым в целях привлечения частных инвестиций.
В отношении сниженных ставок налогов на добычу полезных ископаемых следует отметить, что их эффект не является постоянным в рамках планового периода. Однако после 2030 г. траектория движения системы стабилизируется, прирост ВРП по сравнению с базовой траекторией составляет от 0,2 до 0,3% в год в зависимости от стратегии предоставления налоговых льгот. В эксперименте первого типа, как и в других экспериментах первой серии расчетов, самый низкий конечный эффект получен в случае удовлетворения наибольшего количества заявок на льготы в течение первых трех лет.
Более устойчивый и вместе с тем значимый эффект в период последующего действия обусловлен управлением ставкой налога на прибыль. В модели налоги на добычу полезных ископаемых взимаются на стадии производства и относятся к расходам производителей, уменьшающим налогооблагаемую базу при исчислении налога на прибыль. Эффекты их изменения, имея конъюнктурный характер, в определенной степени нивелируются перераспределительными потоками. Налог на прибыль взимается на стадии перераспределения доходов и оценивается фирмами как один из факторов принятия инвестиционных решений, что в конечном счете определяет приоритет эффекта снижения ставки относительно эффекта снижения налогооблагаемой базы. К 2030 г. при снижении ставки налога на прибыль и отсут-
ствии пика предоставления льгот в начале планового периода можно ожидать выхода ВРП на траекторию, располагающуюся на 1,4% выше базовой.
В соответствии с результатами эксперимента третьего типа минимальное снижение динамических эффектов, обусловленное ростом нагрузки на бюджеты территорий при предоставлении льгот по двум видам налогов, наблюдается в случае равномерного распределения заявок на льготы. В целом полученные в первой серии расчетов оценки эффектов, учитывая их предельный характер, высокими назвать нельзя. Их величина после 2030 г. составляет порядка 1% прироста ВРП в год по отношению к базовой траектории (для случая равномерного распределения заявок).
Результаты второй серии расчетов демонстрируют комплементарность таких инструментов управления, как налоговые стимулы и инвестиции в инфраструктуру (рис. 4).
Рис. 4. Динамические эффекты развития инфраструктуры:
-♦- П(1 + ]) = 2,084П(1 + ])
геТ геТ
-- - П(1 + ]) = 1,622П(1 + ])
геТ геТ
-П(1 + ]) = 1267П(1 + ])
геТ геТ
а) увеличение государственных капиталовложений без предоставления налоговых льгот:
отклонение темпа роста государственных капиталовложений от базовой траектории;
б) увеличение государственных капиталовложений без предоставления налоговых льгот:
отклонение ВРП от базовой траектории;
в) увеличение государственных капиталовложений при одновременном снижении налого-
вых ставок (без учета федеральной ренты за пользование финансовыми ресурсами): отклонение ВРП от базовой траектории;
г) увеличение государственных капиталовложений при одновременном снижении налого-
вых ставок (с учетом федеральной ренты за пользование финансовыми ресурсами): отклонение ВРП от базовой траектории Примечание. к] 1 — темп прироста капиталовложений базовой траектории.
Формула П(1+]) = 1267П(1+) означает, что в плановом периоде темп роста государственных капита-
геТ геТ
ловложений увеличился на 26,7% по сравнению с темпом роста базовой траектории.
Однако кумулятивный эффект их совместного применения - вследствие минимально эффективных масштабов производства, а также бюджетных ограничений фирм - находится в обратной зависимости от темпов прироста государственных капиталовложений.
В эксперименте первого типа интерес представляют оценки динамических эффектов управления, выраженные в форме инвестиционных мультипликаторов (см. рис. 4, а-б). При незначительном увеличении темпов роста государственных капиталовложений - в рамках планового периода на 26,7% (или в среднем в год на 2,2 проц. п.) по сравнению с темпами роста капиталовложений базовой траектории, мультипликатор составляет 2,1 руб./руб. Условием снижения мультипликатора до единицы является увеличение темпов роста государственных капиталовложений в плановом периоде более чем на 170% (или в среднем в год на 8,5 проц. п.) по сравнению с базовыми. При выходе на такую траекторию темпы роста отраслевых запасов капитала в частном секторе стабилизируются, т.е. адекватной трансформации средств, вкладываемых в инфраструктуру региона, в инвестиции частного сектора уже не происходит.
Механизм описанной связи определяется главным образом типами используемых в модели производственных функций. На первом уровне для формального отражения производственного процесса используются функции Леонтьева, определяющие в заданных пропорциях промежуточное потребление и валовую добавленную стоимость отраслей, на последующих уровнях - функции с постоянной эластичностью замещения факторов (функции CES). Дополнительные к межотраслевым связям механизмы влияния уровня развития инфраструктуры на выпуск отраслей частного сектора в модели не учитываются. Пределы роста отраслей определяются, во-первых, пределами роста смежных отраслей, запасов труда и капитала (функции Леонтьева), во-вторых, - динамикой предельной производительности капитала (функции CES).
Отрасли частного сектора, получившие импульс по межотраслевым связям и не имеющие инфраструктурных ограничений, принимают решения об увеличении запасов капитала в зависимости от объема «свободных» в регионе инвестиционных ресурсов и цены капитала. Последняя в свою очередь зависит от цен продукции фондосоздающих отраслей и увеличивается при росте государственных капиталовложений, оказывающих определенное давление на цены. В результате, чем быстрее растут государственные капиталовложения, тем медленнее развиваются отрасли частного сектора в силу убывающей предельной производительности капитала и так называемого эффекта вытеснения.
Инвестиции в инфраструктуру в пределах значений инвестиционных мультипликаторов, превышающих единицу, при одновременном снижении ставок налогов на добычу полезных ископаемых и налога на прибыль обеспечивают к 2030 г. возможность увеличения ВРП на 2,5-3,7% по сравнению с уровнем базовой траектории (см. рис. 4, в-г).
* * *
Динамические модели экономических взаимодействий позволяют представить общую структуру задачи управления регионом, характер ее ограничений и содержат конкретные способы построения траекторий регионального развития. Разработанная для Дальнего Востока динамическая модель предоставляет весьма широкие возможности выбора инструментов управления.
Модельные оценки свидетельствуют о том, что налоговое стимулирование не способно кардинальным образом изменить перспективную траекторию развития Дальнего Востока. При этом одновременное введение льгот по ряду налогов оказывает существенное давление на бюджеты территорий и приводит к снижению эффектов, которые могли быть получены при селективном снижении налоговых ставок. Государственные капиталовложения в развитие инфраструктуры, напротив, являются важным условием стимулирования экономической деятельности в регионе.
В комбинации с налоговыми льготами они способны обеспечить положительный кумулятивный эффект, величина которого зависит, во-первых, от возможностей трансформации государственных капиталовложений в инвестиции частного сектора (от ограничений, представленных зависимостью инвестиционного мультипликатора от скорости роста государственных капиталовложений), во-вторых, от характера финансовых перераспределений между Дальним Востоком и остальными регионами, уровня локализации финансовых ресурсов в регионе.
Литература
1. Dixon P.B., Parmenter B.R., Sutton J. Spatial Disaggregation of ORANI Results: A Preliminary Analysis of the Impacts of Protection at the State Level //Economic Analysis and Policy. 1978. Vol. 8. № 1. Pp. 35-86.
2. Dixon P.B., Rimmer M.T., Tsigas M. Regionalising Results from a Detailed CGE Model: Macro, Industry and State Effects in the US of Removing Major Tariffs and Quotes //Papers in Regional Science. 2007. Vol. 86. № 1. Pp. 31-55.
3. Giesecke J.A. Development of a Large-Scale Single U.S. Region CGE Model Using IMPLAN Data: A Los Angeles County Example with a Productivity Shock Application // General Working Paper G-187. 2009. Melbourne: Centre of Policy Studies. 27p.
4. Madden J.R. FEDERAL: A Two-Region Multisectoral Fiscal Model of the Australian Economy. Thesis for the Degree of Doctor of Philosophy. University of Tasmania, 1990. 333 p.
5. Harrigan F., McGregor P.G., Dourmashkin N., Perman R., Swales J.K., Yin Y.P. AMOS: A Macro-Micro Model of Scotland//Economic Modelling. 1991. Vol. 8. № 4. Pp. 424-479.
6. Gillespie G., McGregor P.G., Swales J.K., Yin Y.P. The Displacement and Multiplier Effects of Regional Selective Assistance: A Computable General Equilibrium Analysis //Regional Studies. 2001. Vol. 35. № 2. Pp. 125-139.
7. Adams P.D., Dixon J.M., Giesecke J.A., Horridge J.M. MMRF: Monash Multiregional Forecasting Model: A Dynamic Multiregional Model of the Australian Economy // General Working Paper. G-223. 2010. Melbourne: Centre of Policy Studies. 185 p.
8. Lkhanaajav E. CoPS Style Modelling and Analysis // CoPS Working Paper. № G-264. 2016. Melbourne: Centre of Policy Studies. 31 p.
9. Giesecke J.A. The FEDERAL-F Model // CREA Paper № TS-07. Hobart: Centre for Regional Economic Analysis. University of Tasmania, 1997. 104 p.
10. Giesecke J.A., Madden J.R. Competition Reforms and Collaborative Federalism: A Dynamic Multiregional Applied General Equilibrium Analysis // Paper Presented to 42-nd Congress of the European Regional Science Association. 27-31 August 2002. Germany, University of Dortmund.
11. Gillespie G., McGregor P.G., Swales J.K., Yin Y.P. A Computable General Equilibrium Approach to the Ex Post Evaluation of Regional Development Agency Policies. / In Johansson B., Karlsson C., Slough R.R. (Eds.) Regional Policies and Comparative Advantage. Cheltenham: Edward Elgar. 2002. Pp. 253-282.
12. Gilmartin M., Learmonth D., McGregor P., Swales K., Turner K. Regional Policy Spillovers: The National Impact of Demand-Side Policy in an Interregional Model of the UK Economy // Discussion Papers in Economics. 2011. № 11-28. University of Stratchclyde. Glasgow. 57p.
13. Минакир П.А. Дальний Восток и Забайкалье накануне реформы: концепция вхождения в рынок //Пространственная экономика. 2017. № 1. С. 17-51.
14. Прокапало О.М., Исаев А.Г., Суслов Д.В., Деваева Е.И., Котова Т.Е. Экономическая конъюнктура в Дальневосточном федеральном округе в 2010 году //Пространственная экономика. 2011. № 2. С. 54-91.
15. Лексин В.Н., Порфирьев Б.Н. Оценка результативности государственных программ социально-экономического развития регионов России //Проблемы прогнозирования. 2016. № 4. С. 81-94.
16. Брифинг Юрия Трутнева по итогам совещания о предварительных результатах ТОР / Министерство по развитию Дальнего Востока. 2017. 5 мая. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://minvr.ru/press-center/news/5023/?sphrase_id=24501
17. Захарченко Н.Г., Демина О.В. Моделирование экономических взаимодействий в системе «энергетика — экономика»: опыт Дальнего Востока //Пространственная экономика. 2015. № 1. С. 62-90.
18. Михеева Н.Н. Статистическая оценка таблиц «затраты-выпуск» для российского Дальнего Востока // Пространственная экономика. 2005. № 2. С. 61-79.
19. Власюк Л.И. Исследование экономики Дальнего Востока России на основе таблиц «затраты-выпуск» // Пространственная экономика. 2006. № 2. С. 79-90.
20. Власюк Л.И., Захарченко Н.Г., Калашников В.Д. Исследование региональных макроэкономических пропорций и мультипликативных эффектов: Хабаровский край //Пространственная экономика. 2012. № 2. С. 44-66.
