CC BY
41
Р.А. ТТёааа,
УдаУТааааоаёи ёаоаа-ди оёёТпТоёё, АТёаТ-адаапёау аТпбаадпо-аа 1Тау аёааа / ёу оёдё-+апёТё ёбёиобди
ААЙОГЁЁ. 2008. № 5(24)
УДК 94(47)
ооАаёоёв йоАвТТАввАхАйёТаТ ТАОАоТёТ ТАОАЁийОАА ГА хАоА10АГА
На территории Саратовской епархии к началу XX в. сложилась сложная религиозная ситуация. В епархиальных отчетах отражено беспокойство православных иерархов в связи с ростом числа последователей различных толков старообрядчества и сектантства, появление новых сект [10]. С одной стороны, широкое распространение различных толков было закономерно. Важная роль в освоении этих земель принадлежала старообрядцам. С другой стороны, с 1827 г. было ужесточено политическое давление на староверов, но число старообрядцев устойчиво росло.
Обращает на себя внимание наличие значительного числа искусственных культовых пещер в Нижнем Поволжье. Большая их часть принадлежала девиантным группам. Выявлено 37 подземных культовых сооружений (ПКС), из них 54% - старообрядческие, 27% - православные, 8% - сектантские ПКС. Из 20 известных подземных старообрядческих сооружений 7 находятся на Черемшанах. И это не случайное совпадение. Для старообрядцев Черемшаны являлись своеобразным центром, где аккумулировалась идея древлеправославной церкви, через который окормлялись и территория Саратовской губернии, и область войска Донского. По свидетельству православных миссионеров, для старообрядцев «Хвалынск и Че-ремшан... это та же Палестина, тот же Иерусалим» [7. С. 220]. Сравнение этого старообрядческого центра с Иерусалимом представляется нам не случайным. Мы обращаемся к святым пещерам Палестины, как некому первообразу для Черемшанских пещер. В какой же форме развивалось пещерничество на Черемшане? Каковы причины его воспроизводства? Эти вопросы нуждаются в осмыслении в связи с актуализацией пещерни-чества как в православной среде, так и среди старообрядцев.
После церковного раскола на Черемшане появляются беглые монахи и попы. Отсюда они направлялись на Дон и в понизовье Волги. Об этом известно из расспросных речей раскольников, пойманных на р. Теляузик в 1689 г. [9. С. 274]. Двое старообрядцев, Боголеп и его отец, бежали из слободы Карлинской Симбирского уезда на р. Черемшанку где получили постриг и подвизались 15 лет. Еще один старец, Зиновий, пойманный вместе с ними, постриг получил на Сосновом острове. Задержанные старцы притворно приняли православие, но позже сбежали из-под стражи. Эти сведения означают, что к 1674 г., спустя 8 лет после собора, осудившего старообрядчество как ересь, на Черемшане уже были беглые священники, не принявшие реформ Никона и осуществлявшие монашеский постриг старообрядцев. Когда мы встречаем в источниках по истории старообрядчества на Дону XVII в. упоминания «о старцах из пещер с Волги», принявших участие в восстании казаков-староверов на Медведице в 1686 -1688 гг., то, возможно, речь идет именно о Черемшанских подвижниках, поскольку известно, что именно там происходил монашеский постриг вновь прибывших старообрядцев. Заброшенные пещерки первых подвижников монахи были готовы показать посетителям в начале XX в. По словам игуменьи Фелицаты, «много в эти горы приходило спасаться и сейчас еще, сколько пещер-то в горах сохранилось. Раньше там жили старцы и старицы. На свет Божий по месяцам не выглядывали» [5. С. 1256 - 1258]. Два мотива становятся основными для создания подземных келий в старообрядчестве: подвижничество и поиск убежища.
Черемшанские скиты влияли на дальнейшее распространение старообрядческого пещерничества вниз по Волге. Так, А.И. Артемьев в своем статистическом отчете о состоянии раскола в Саратовской губернии указывает, что «между беглопоповскими селениями образуется отдельная республика, пользующаяся громкой по всей стране славой. Зимой беглецы скрываются в подпольях у своих странноприимцев, а летом в окружающих село горах. Землянки, в которых они (беглые расколоучители) живут, были неоднократно уничтожаемы, но на их месте всегда устраиваются новые» [11].
После разгрома Иргизских монастырей 28 мая 1841 г. центр Поволжского старообрядчества окончательно сместился в Хвалынск. Здесь некоторое время находилась резиденция старообрядческих иерархов Белокри-ницкого согласия. Они находились под особым наблюдением полиции, поэтому были предусмотрены подземные тайники на территории скитов. Л.Т. Мизякин во время своего пребывания на Черемшане описал один из таких тайников для епископа Афанасия: «На Черемшане было устроено под беседкой подземелье. заложен желтый сосновый сруб, наподобие погреба. В подполье находится широкая скамья, стол, полочка, икона» [12. С. 1044 - 1045]. Описание интерьера убе -жища не оставляет сомнения в использовании его для временных молитвенных уединений.
Необходимо отметить, что «скрытность» подземных келий и молелен имела не простое утилитарное значение. С одной стороны, происходило очищение веры через гонения и страдания (необходимый элемент спасения), с другой стороны, это служило легитимации вероучения того или иного толка через обращение к начальным формам христианства. Уход под землю также являлся отражением социального протеста против светской власти и православной церкви - «истинные христиане всегда были гонимы». Гонимость является как бы подтверждением избранности адептов этих толков старообрядчества. Политическое преследование старообрядчества не способствовало преодолению раскола, а, напротив, провоцировало развитие антагонистических отношений между преследователями и гонимыми, находивших выражение в том числе в пространственных категориях. Традиции пещерничества в Черемшанских скитах хорошо раскрыты в описании Л.Т. Мизякина: «Здесь, в глуши лесов, в трущобах и пещерах затеплились первые лампады и по ночам раздавались молитвенные гимны. Время от времени наезжали светские и духовные власти с поня -тыми. Разметывали “гнездилище разврата раскольнического”. Все это вело лишь к тому что люди подвигались все глубже и глубже в леса, зарывались в подземелья» [6. С. 6]. Фактически сами преследования способствовали формированию таких представлений о подземном пространстве, как об убежище. Психологически закреплялось представление о «спасительности» даже временного подвига пещерничества. Интегративной основой для гонимых старообрядцев остается обращение к «древлему благочестию» - принципам, понятным и привлекательным для простого населения. Личная аскеза и пещерный затвор были наиболее наглядным их воплощением. Эти представления часто попадали даже в обыденную жизнь старообрядцев, о чем известно, например, по воспоминаниям детства выдающегося старообрядческого деятеля о. Серапиона, который часто уходил в погреб, чтобы почитать книгу [6. С. 11]. На территории Черемшанских скитов в начале XX в. по-прежнему устраивались пещерные затворнические кельи. Они представляли собой в основном небольшую камеру соединенную с поверхностью наклонным или прямым ходом. Н. Жилкин сообщает: «В сырой горе, почти безвыходно живет старик. Подошли мы со спутником к этой горе, которая обливалась струями воды, а потом темным, узким ходом спустились в затхлую, мрачную каморку Вся-то не больше, как с русскую печь.» [4. С. 4].
В сакральном аспекте воздействие пещеры на личность зависело от принадлежности индивида сакраль-
ному или профанному пространству. К первой категории лиц принадлежали аскеты-пещерники, временные трудники-пещерокопатели. Для каждой категории были определены нормы поведения в святом месте. Внешне это проявлялось через нормы обетного поведения: ограничение визуальных, вербальных контактов. От их выполнения зависело позитивное либо губительное воздействие сакрального пространства на индивида или общность. Для светских посетителей пещера маркировалась как пространство «опасное», «чужое». Это особенно заметно по впечатлениям от посещений отшельнических пещер таких исследователей старообрядчества на Черемшане начала XX в., как С. Быстров и Л.Т. Мизякин: «Некоторые из нас хотели было жить там (в пещере), - рассказывал мне (С. Быстрову) потом старый монах, - но не могли - страх какой-то берет. Должно быть теперь нельзя уж стало жить в пещерах» [2. С. 600 - 603]. С. Быстров оставил описание одной из пещерных келий, которая до сих пор существует на территории Хвалынского заповедника. Эта пещерка состояла из трех камер, средняя в настоящее время разрушена. По описаниям С. Быстрова, первая камера оказалась размером чуть более 6 м2, высотой около 2,13 м. Стены и овальный потолок носили следы обработки. С остальными «комнатами» первая камера соединялась узким и низким проходом, в который можно было пройти, только сильно пригнувшись. Вторая камера, очевидно, была отапливаема. С. Быстров обнаружил в «углу налево следы очага, а кверху, по стене, прорублено, наподобие желоба, углубление, которое выходило на волю». Камера освещалась с помощью небольшого отверстия. Третья камера на момент по -сещения С. Быстрова являлась склепом для останков отшельника о. Серафима. «Она оказалась значитель -но меньше других. Человеку среднего роста приходилось стоять в ней, пригнув голову Здесь лежали останки самого обитателя ея! В стене прямо перед входом было сделано углубление длиною около 9 четвертей, шириною 3 четверти аршина и вышиною поларшина. Мы увидели что-то покрытое куском грубого холста. То были кости человека, потемневшие от времени» [2. С. 603]. По обычаю, на Черемшане останки отшельника оставались на месте его подвига. Подземная келья в этой традиции воспринималась как гроб живого мертвеца.
Сейчас эта келья продолжает существовать и почитается. В ходе ее обследования было выявлено, что после того, как сел основной вход в пещерку местные жители проломили стену второй комнатки. Таким образом, остались две независимые камеры. Первая пещерка, служившая ранее привходовой (неправильной формы, 2,40x1,96 м), не сохранила следов обработки, пол покрыт обвальным материалом, потолок (максимальная высота - 1,73; минимальная - 0,59 м) покрыт трещинами и не вполне устойчив. Сохранились следы обработки старого входа, ныне обваленного (высота - 0,33 м, глубина -1,1 м). Таким образом, оказался нарушен принцип анфиладного устройства этого многокамерного сооружения. Та камера, где хранились мощи о. Серафима, ныне пуста (1,55x1,38 м), высота входа - 0,62. Но сохранилась углубленная в пол и врубленная в стену ниша для мощей, отделенная от остального пространства помещения невысокой (0,2 м) перегородкой. В торцовой стене (высота - 1,6 м, ширина - 1,38 м) - небольшая ниша (0,26 х 0,23 м) под икону или крест. Потолок пещеры
арочного типа. Следы обработки тщательно заглажены, но стены испорчены современными граффити, почти полностью покрывающими поверхность стены. Среди многокамерных сооружений в Хвалынском уезде сотрудником СУАК В. Ореховым была описана Павловская отшельническая пещера [8. С. 177 - 178]. Ее особенностью является наклонный лестничный подъем, наличие второго выхода, что подтверждает версию автора о первоначальном использовании пещеры разбойниками. Характерной особенностью интерьера является отсутствие ниш и лежанок при обилии культовых граффити на стенах. Обычно функции в многокамерных пещерных кель -ях разделялись. Одно помещение использовалось в качестве молельни, другое имело жилое предназначение, третье - хозяйственное.
Среди подземных сооружений есть на Черемшане и склепы, также имеющие культовое значение. Останки о. Серапиона были помещены в склеп и почитались местными старообрядцами. Над его могилой проводились богослужения. С. Быстров описал этот склеп [1. С. 170 -172]. Это двухкамерное сооружение со сводчатым потолком и надземной часовней. Возможно, верхняя камера носила отвлекающий характер, создание фальш-тайников было распространено среди старообрядцев.
Закон о свободе вероисповедания 1905 г породил мировоззренческий кризис в среде старообрядцев и сектантов. Принцип «истинная церковь всегда гонима» уже не действовал. Старообрядческой интеллигенции начала XX в. пещерничество представлялось анахронизмом, а православным миссионерам - либо формой мошенничества, либо болезненным состоянием. Но пещерничество фиксируется на Черемшане и в 1909 г., и в 1910 г. Это можно объяснить, опираясь на теорию М. Вебера о значении «религиозных виртуозов» в период кризиса бюрократических систем [3. С. 239]. В условиях дестабилизации системы, размывания традиционных ценностей происходит нарастание эсхатологических ожида-
ний. «Религиозные виртуозы» предлагали верующим религиозные способы регулирования такого кризиса и становились интеграционными центрами для религиозных общин. Через видения и откровения пещерники определяли дальнейшие действия своих прихожан.
Пещерники участвовали в социальных процессах религиозной компенсации, интеграции и легитимации. Религиозный механизм, связанный с культом пещер, должен был «реабилитировать» личность, пострадавшую от травмирующей жизненной ситуации. В период кризиса, на фоне разрушения рациональных связей пещерники предлагали в качестве основы для интеграции религиозные ценности, обращенные к вечности. В некоторых случаях пещерничество являлось формой протеста против политики государства, приобретало изуверские формы, отражая дезинтеграционные процессы в обществе.
1. Быстров С. На Черемшане: У останков о. Серапиона // Церковь. 1910. №5.
2. Быстров С. У пещеры отшельника // Старообрядческая мысль. 1910. № 9.
3. Вебер М. Хозяйственная этика мировых религий // Мистика. Религия. М., 1998.
4. Жилкин Н. Старообрядцы на Волге. Саратов, 1905.
5. Интервью и. Фелицаты // Церковь. 1913. № 52.
6. Мизякин Л.Т. Черемшан. Саратов, 1909.
7. Оглоблин В. В Черемшанских скитах // Исторический вестник. 1911. № 10.
8. Орехов В. Павловская пещера // Труды СУАК. Саратов, 1912. Вып. 29.
9. Расспросные речи раскольников, пойманных на р. Те-ляузик 15 - 16 апреля 1689 г. // Дополнения к Актам историческим. СПб., 1872. Т. XII.
10. РГИА. Ф. 796. Оп. 442. Д. № 2353. Л. 25.
11. РНБ. Ф. 37. № 273. 26.09.1855. Л. 33 об.
12. Швецов К. Черемшан // Церковь. 1910.
УДК 94(47)
А.А. N60366?$,
ёаТаеаао ёпоТдё+а-пёёд Таоё, дааааор-йёё Iаоё Т Таёи Ти ї оаіодТї аддаТёТаё-+апёёд ёппёааТааТёё Ё(поёоооа ёпоТ-дёё ё/. 0. 1 ада&а-1ё А I ВО, а. Ёада (и
ААЯОГЁЁ. 2008. № 5(24)
ОЁОАТЁАГЁВ ЁАдАГЁ А VI ТОО ЙоААГАААЁТАОВ (XI - XVI ааеа)
Исследование проблем истории и археологии средневековой Казани имеет важное значение для решения широкого круга вопросов - понимания общеисторического процесса образования и развития восточноевропейских городов, в первую очередь, конечно, болгаро-татарских. Одной из малоисследованных и спорных проблем является историческая топография Казани. Последняя включает в себя изучение динамики развития фортификационных сооружений, социально-экономической структуры, размещения производственных объектов, зданий, некрополей и др.
Первоначальные представления историков об укреплениях средневековой Казани опирались преимущественно на скудные летописные источники, поздние картографические материалы и иногда на данные археологии. Эти построения, естественно, имели в основном гипотетический характер [1;3]. Сведения о планировке города были пополнены в результате археологических исследований 1994 - 2005 гг
Как известно, городища мысового типа - а Казань относится именно к этому типу городищ - характерное явление для Восточной Европы эпохи средневековья [2. С. 72 - 76]. Особенности топографии подобных городищ определялись рельефом, естественной защищенностью местности.
