CC BY
62
УДК 398.22(571.54)
Е.Л. Тихонова
канд. филол. наук, доцент, старший научный сотрудник, отдел литературоведения и фольклористики, Институт монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН
ТРАДИЦИЯ РЯЖЕНЬЯ В СВЯТОЧНОМ КАЛЕНДАРНО-ОБРЯДОВОМ КОМПЛЕКСЕ РУССКОГО НАСЕЛЕНИЯ ЗАПАДНОГО ЗАБАЙКАЛЬЯ
Работа выполнена в рамках проекта, поддержанного РГНФ № 12-04-00107
Аннотация. Статья посвящена исследованию традиции ряженья как одной из древнейших в святочном календарно-обрядовом комплексе русского населения Западного Забайкалья. Традиция ряженья, как и традиция христославия и колядования, имеет очень широкое распространение в русских селах Западного Забайкалья. Основными чертами ряженья являются изменение внешнего облика человека и особая игровая форма поведения, имеющая мифологические корни и носящая ритуальный характер.
Ключевые слова: календарно-обрядовый фольклор, святочный комплекс, традиция ряженья, мифологическое сознание.
E.L. Tikhonova, Institute of Mongolian studies, Buddhism and Tibetology of the SB RAS
THE TRADITION OF DRESSING UP IN CHRISTMAS-TIDE CALENDAR-RITUAL COMPLEX OF
THE RUSSIAN POPULATION OF THE WESTERN TRANSBAIKALIA
Abstract. The article is devoted to the study of the traditions of the dressing-up as one of the most ancient in calendar-ritual complex of the Russian population of the Western Transbaikalia. The tradition of dressing-up, as the tradition христославия and of caroling, is very widespread in Russian villages of the Western Transbaikalia. The main features of dressing-up are the change in the external appearance of man and a special play form of behaviour, which has a mythological roots and bears a ritual character.
Keywords: calendar-rite folklore, christmas-tide complex, tradition dressing-up, mythological consciousness.
Традиционная народная культура, в том числе и народный календарь, определяет и нормирует уклад жизни, обычаи и обряды членов определенной общины, формирует ее менталитет. Интересующие сегодня общество этнические стереотипы, а следовательно и этническая традиция, наиболее ярко проявляются в календарно-обрядовых праздниках. Именно поэтому сегодня в таких науках, как этнография и фольклористика возрастает интерес к традиционным календарным праздникам и ка-лендарно-обрядовому фольклору, к тому, какие традиции существовали в той или иной конкретной местности, каковы истоки этих традиций, каковы были функции календарных праздников и календарно-обрядового фольклора раньше и как изменились роль и функции календарно-обрядового комплекса на современном этапе. К сожалению, изменения эти очень значительны и не всегда в пользу фольклорной традиции. Многие элементы тех или иных календарных обрядов забываются, а если и исполняются - затемняется их смысл, их древнее звучание. Актуализация таких пассивных элементов локальной календарно-обрядовой традиции возможна при условии сохранения в памяти ее носителей хотя бы фрагментов этой традиции. На материале устных рассказов-
воспоминаний о святочном календарно-обрядовом комплексе, существовавшем в старожильческих селах Западного Забайкалья в начале-середине XX века, а также на фольклорном материале, отражающем современное состояние святочного комплекса русского населения Западного Забайкалья, мы в данной статье попытаемся исследовать один из наиболее древних и зрелищных компонентов святочной обрядности - ряженье.
Русское старожильческое население Западного Забайкалья и по сей день сохраняет локальное содержание традиционных обрядовых действ, связанных с народным календарем. В рамках крестьянского календаря на период зимнего солнцестояния приходится праздничный цикл Святок, которые начинались в Рождественский сочельник и заканчивались Крещением. На Рождество повсеместно в Забайкалье была распространена традиция христославия, а также колядования.
«А расскажите, как Рождество отмечали? (Собир.). - Рождество? А Рождество тоже вот так же стряпали, да все. Да ходили славили ребяты по соседям. Пели тама-ка, молитву каку-нить читали. Яицы давали, печенье давали. Вот кажный бегали, кому охота, а кто не хотел-то - не бегали. Встречали Рождество. Пели. <...> Мы Богу молились. Свечки зажгут, в кажном дому свечки на Рождество тоже зажгут. И молилися, вот, Богу молилися» [ПМА 1].
Но, как мы уже отметили, наиболее древним, связанным с мифологическим сознанием народа компонентом святочного комплекса является ряженье. Традиция ряженья, как и традиция христославия и колядования, имеет очень широкое распространение в русских селах Западного Забайкалья. Как свидетельствуют информанты, в течение всех святок по селу ходили ряженые - «старики», «старухи», «медведи», «цыганки» и т.д. Ряженье, называемое в Забайкалье «машкарадами», является одним из наиболее ярких элементов традиционной народной культуры. Основными чертами ряженья являются, прежде всего, изменение внешнего облика человека и особая игровая форма поведения, носящая ритуальный характер.
«А переодевались в какие-нибудь одежды, в кого-нибудь наряжались? (Собир.). - В святки-то? Машкаровалися, бегали. О-о-о-й, по всякому разному, кто как сможет, так и облакался. Облакались по-всёму. <...> Я дак вообще любила машкаро-ваться. Меня мама одевала. То парнишком оденет, то старичком оденет, то девчонкой оденет, всяко разно. Тут косы заплятет, банты сделает, идешь вечером просишься, запускали. С гармошкой ребяты ходили, с балалайкой ходили. Хорошо вообще вот это все было. - А еще в кого наряжались? (Собир.) - Старухой одевали-ся, и в парней одевалися. - А в животных одевались в каких-нибудь? (Собир.). - В животных? И в животных уделывали, это, садились на «коня» верхом. Мужиков-то они делают, оденут (конём. - авт.). И как, это, на «коне» едет. Бы-ы-ы-ло все, мой друг. <...> - А когда маскарадили, что говорили? (Собир.). - А машкаровались ... «Машка-рад пустите?» В окошко и стукаем. Оне кто запускал, не боялся. А у которых ре-бяты еще боялись. «Пустите?» - «Нет, не пускаем. Вы красивы или страшны?». Мы рявем оттуды: «Красивы!» - «А если страшны, ня пустим!» Ага. Красивы, так заходим: «Ну, заходите». У кого музыки нету, заслонку возьмет и по заслонке колотит чо-нибудь там. Чтоб мы плясали. Танцевали. Вот так стукали. А мы скачем, мы скачем! О-о-о-й, друг, было! Так напляшемся!» [ПМА 1].
В Западном Забайкалье при создании ряженого персонажа прослеживаются следующие противопоставления:
- по половому признаку - девочки и девушки рядились в «парнишек» и наоборот;
- по возрастному признаку - молодежь рядилась в «старух» и «стариков»;
- по признаку человек - животное («конь», «медведь»);
- по этнической принадлежности (русские - нерусские): «цыгане».
Приведем примеры двух последних противопоставлений.
«А шубы наизнанку не одевали? (Собир.).- Надевали! Надевали. Девки, парни наденем, медведем делались. Надевали. Ой, бегали! Надевали, надевали. Шубу вывернет, наденет, на ноги наденет, наздеет, Господи, твоя воля! Закутатся, ну, форменный медведь» [ПМА 8]; «Которы пододенутся цыганками-то, вовсе красивы. Пляшут-то придут, пляшут! Это раньше так, в цыганок. Вот посмотришь, если цыганки, оденутся в цыганкины одежды, их пустишь. Ой, что они пляшут-то! Гармонист у них свой. Если гармони нету, значит, на балалайке. Балалайки были. Гитар не было как-то, все балалайки. Вот, если посмотришь - цыганки, значит, их пустишь. Вот уж они тут поют и пляшут. Цыган-то было интересно пускать» [ПМА 2].
Нельзя не отметить, что в последнем примере «цыгане» воспринимаются информантом не столько как «чужие» по этническому признаку, сколько как способные развеселить информанта, доставить ему эстетическое удовольствие. «Естественно, что при разрушении и утрате магической функции на первый план все отчетливее выступало развлекательное значение обряда, - пишет Л.Н. Виноградова, - и расположение или нерасположение хозяев к посещениям колядующих зависело уже от их артистического и профессионального мастерства» [1, с. 22]. Колядовщики/ряженые, способные вызвать веселье, традиционно воспринимались принимающей стороной положительно, поскольку ритуальное веселье - обязательная составляющая рождествен-ско-святочного комплекса. Смех как реакция на действия ряженых имел продуцирующий характер, обеспечивая положительную энергетику наступившего нового года и благополучие в семье. Возможно, на подсознательном уровне это осознается и современными рассказчиками, так как практически во всех рассказах о ряженье присутствует указание на то, как было весело, хорошо, как все смеялись.
По словам информантов, в Святки, в отличие от других календарных праздников (например, Масленицы), ряженье устраивалось в темное время суток - вечерами. И это не случайно, поскольку считалось, что на Святки активизируется/беснуется «нечистая» сила, представителями которой на определенный период времени становились ряженые. В это сакральное время особенно ярко проступает мифологическая оппозиция «свой-чужой»: каждая крестьянская семья и деревенская община в целом, члены которой были хорошо знакомы друг с другом, осмыслялись как «свои», ряженые же воспринимались как пришельцы из «иного» мира и, следовательно, осмыслялись как «чужие». Диалог между «своими» и «чужими», составляющий суть ритуала ряженья, - это игра на грани фола, которую люди могли себе позволить только в строго отведенные периоды народного календаря. В другое время вступать в диалог с представителями «иного» мира считалось крайне опасным. Но и сами ряженые, перевоплоща-
ясь в представителей «иного» мира, рисковали ничуть не меньше. Изменение внешности людей, по народным представлениям, изменяло и их внутреннюю сущность. В процессе ряженья индивидуальные черты человека как бы исчезали, исчезал и он сам, а появлялось другое, мифологическое, существо - «старик», «старуха», «медведь», «конь», «цыганка». И здесь существовала опасность для самих ряженых - не вернуться в реальный, «свой» мир. Так, например, по свидетельству некоторых исследователей, в народе верили, что каждый, кто изображает «покойников», будет схвачен уже настоящими покойниками в лесу, утащен и отдан во власть дьявола. Поэтому в целях собственной безопасности ряженые старались быть неузнанными, что достигалось с помощью костюма, сокрытия лица при помощи маски или других подручных средств: «Машкаровались, наряжались. <...> Одевались. Лицо закроют, а тут на себя наденут одежонку, какая есть. - А лицо зачем закрывали? (Собир.). - Чтоб, видно, не узнали. Лицо закрывали» [ПМА 3].
Конечно, сегодня информанты не могут объяснить сакральную семантику святочных действ, но традиция оставаться неузнанным в момент ряженья сохраняется, хотя и в трансформированном виде (как, собственно, и весь ритуал): «Взрослые-то ходили, только они не пели вот эти колядки. Они просто придут молча, в маски оденутся. У нас папа на гармошке играл. Он сразу гармошку достает, и они начинают плясать. Пляшут, поют, но, а сами-то хозяева отгадывают, кто это, допустим, пришел к ним. Они себя не выдают, кто это, но только догадываются. Папа уже знал, кто как пляшет, допустим, у кого какие движения, да все такое. Кого отгадают, они сразу открывают маски там, хохочут. Ну, и последнего отгадывают, пока не отгадают. Весело было. Это было, вот это я хорошо помню, что вот они ходили, а сейчас нет, никто не ходит» [ПМА 4]. Маски, ритуальное молчание (персонажи потустороннего мира не разговаривают) - все это атрибуты древнего ритуала ряженья. Раньше, если ряженого узнавали, он не имел права продолжать участвовать в ритуале, так как, по народным представлениям, нельзя было быть одновременно и ряженым, то есть, «чужим», и узнанным, то есть, «своим». В XX веке традиция ряженья все больше приобретает развлекательный характер, хотя ритуальное веселье, ритуальный смех все еще имеют место: при помощи смеха ряженый возвращается из мира мертвых в мир живых, становится «своим».
Наряду со стремлением оставаться неузнанным, возвращаться в мир живых при помощи смеха (ведь персонажи потустороннего мира опять же не смеются), в целях собственной защиты обязательной акциональной стороной ряженья, по рассказам информантов, являлось омовение «святой» водой, осмысляемое как очищение от соприкосновения с «нечистой» силой, с потусторонним миром.
Таким образом, феномен святочного ряженья в целом представляет собой обрядовую форму поведения, реализующуюся в ритуально-игровых действиях, выполняющих продуцирующую функцию в контексте специфики святочного периода.
Примечания:
ПМА 1 - Полевые материалы автора. Фольклорная экспедиция в п. Баргузин Баргузинского района Республики Бурятия в 2008 г. Информант: Е.Н. Крылова,
1916 г.р.
ПМА 2 - Полевые материалы автора. Фольклорная экспедиция п. Читкан Баргу-зинского района Республики Бурятия в 2008 г. Информант: Бросева В.Д., 1930 г.р.
ПМА 3- Полевые материалы автора. Фольклорная экспедиция в п. Баргузин Баргузинского района Республики Бурятия в 2008 г. Информант: А.Г. Низовцева, 1926 г.р.
ПМА 4 - Полевые материалы автора. Фольклорная экспедиция в с. Нестерово Прибайкальского района Республики Бурятия в 2006 г. Информант: Л.К. Сысолятина, 1956 г.р.
Список литературы:
1. Виноградова Л.Н. Зимняя календарная поэзия западных и восточных славян. Генезис и типология колядования. - М.: Наука, 1982.
List of references:
1. Vinogradova L.N. Winter calendar poetry of the Western and the Eastern Slavs. Genesis and typology of caroling. - M.: Nauka, 1982.
УДК 808.2:801.27
О.С. Ширяева
старший преподаватель,
кафедра «Компьютерный инжиниринг и международные образовательные программы», ФГБОУ ВПО «Волгоградский государственный архитектурно-строительный
университет»
НАРЕЧИЯ С КОМПОНЕНТОМ -ДУШ- КАК СРЕДСТВО ХАРАКТЕРИСТИКИ ЧЕЛОВЕКА В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ТЕКСТЕ
Аннотация. Рассматриваются особенности функционирования производных от слова душа наречий в художественном тексте. Описаны основные параметры человеческой личности, характеризуемые наречиями, посредством анализа определяемых ими глаголов и прилагательных.
Ключевые слова: душа, производное слово, наречие, группы глаголов, характеристика человеческой личности, художественный текст.
O.S. Shiryaeva, Volgograd State University of Architecture and Civil Engineering
ADVERBS WITH THE COMPONENT -DUSH- AS THE MEAN OF THE DESCRIPTION OF A
MAN IN THE WORKS OF LITERATURE
Abstract. The peculiarities of the functioning of the derivatives of the word soul in the works of literature are considered. The main traits of human being which defined by adverbs through the analysis of the verbs and adjectives determined by these adverbs are described.
Keywords: soul, derivatives, adverb, groups of verbs, the description of a man, work of literature.
