CC BY
84
ТРАДИЦИОННЫЕ ПРЕДСВАДЕБНЫЕ УХАЖИВАНИЯ И СВИДАНИЯ ЖЕНИХА И НЕВЕСТЫ
В ДАГЕСТАНЕ (XIX - начало XX вв.)
®2011 Эльмурзаева АД, Лугуев С.А.
Институт истории, археологии и этнографии ДНЦ РАН
В статье идет речь о досвадебных встречах жениха и невесты в Дагестане в XIX - начале XX вв., мало затронутых в дагестановедческой литературе. Дагестанские народы имели много схожих традиций и обычаев, однако при всем многообразии выделяются особенности определенных народов в предсвадебный период.
The article focuses on the pre-wedding bridegroom’s and of bride’s dating in Dagestan during the 19th - the beginning of the 20th centuries. They were touched upon a little in Dagestan research literature. Dagestan peoples had many similar traditions and customs, however, with all the variety the certain peoples’ features stand out in the pre-wedding period.
Ключевые слова: жених, невеста, свидание, помолвка, угощение, родственники
Keywords: groom, bride, dating, engagement, entertainment, relatives.
Досвадебные ухаживания и свидания молодых людей, ставших официально женихом и невестой, в традиционном Дагестане были частым явлением. Бывали, однако, и исключения.
У балхарцев досвадебные встречи молодых людей категорически запрещались [3. С. 117]. Обычно лачка-невеста принимала в хозяйстве своего будущего мужа самое активное участие. С момент традиционного одаривания стороной жениха невесты украшениями, отрезами на платье, готовой одеждой, обувью (этот свадебный период назывался «аш лаххан» - то есть дословно «одеть знак», отметить девушку как будущую жену), одевали и обували невесту жених и ее родители. Она обычно до самой свадьбы ходила в подаренной одежде. С этого момента девушка принимала самое активное участие
во всех домашних работах в семье своего будущего супруга. Как правило, особой самостоятельности она не проявляла, но во всем помогала будущей свекрови и золовкам: в уходе за скотиной, в доставке корма для скота, приготовлении молочных продуктов, в уборке комнат и помещений, в работе в поле и т.д. [3. С. 117].
У девушек-балхарок это не было принято. Не практиковались у балхарцев также тайные свидания жениха и невесты в ее доме в присутствии третьего лица, что весьма было распространено у других народов Дагестана [2. С. 172]. Невеста избегала появляться в тех местах, где мог быть ее жених. Жених со своей стороны тоже не посещал молодежные собрания, если был уверен, что среди присутствующих будет его невеста [3. С. 117]. «Общение жениха и
невесты при условии их взаимной привязанности осуществлялось посредством доверенных лиц, наперсников, друзей и подружек, -пишет С. А. Лугуев. - Выполняя поручения, те и другие передавали молодым людям небольшие подарки, сладости, фрукты и проч., а также комплименты юноши и ответы на них девушек. Ответы эти, обличенные в форму «возмущения дерзостью», зачастую выражали в
иносказательной, завуалированной форме, что девушка польщена вниманием» [3. С. 117]. У других же лакцев тайные посещения женихом невесты в отсутствие ее отца и братьев, но непременно в присутствии третьего лица были обыденным явлением [1. С. 140]. По нашим полевым материалам, жених у лакцев мог при благоприятных условиях остаться в доме девушки до утра. Посидев, пообщавшись и угостившись сладостями или
орехами, принесенными женихом, девушка с матерью или сестрой отправлялись на покой. Жених мог уйти тут же, а мог коротать ночь один, у стола и уйти домой только под утро, пока невеста еще не проснулась. «Родные не
препятствовали молодым в таких свиданиях, - писал А. Омаров, -даже нарочно устраивали их. Он может сидеть у них сколько угодно... и даже получает от тещи хорошее угощение» [13. С. 38-39]. «Иногда жених отправлялся в дом невесты и, сидя у камина, проводил там целые ночи, если только в доме не было мужчины [14. С. 38-39].
У аварцев доверенные люди
время от времени давали знать жениху, что ночью в доме невесты никого из мужчин не будет. Жених навещал невесту и сидел с ней за столом в присутствии матери девушки, ее тети, сестры, все ели принесенные женихом угощения, шутили, смеялись и даже пели [5. С. 117]. Мать и тетя, желая развеселить маленькую компанию и смутить
молодых людей, могли исполнить шутливые частушки игривого характера, где обыгрывались примерно такие мотивы: «Ты
скромна, моя дорогая, посмотри, куда денется скромность после первой брачной ночи», или: «В твоих глазах, молодой человек, желание откусить от яблока, которое тебе еще не принадлежит. Потерпи, еще успеешь насладиться сладким вкусом фрукта» и др.
У кумыков такие встречи назывались «идти к окну» [2. С. 172]. Принцип тот же: узнав, что в доме нет мужчин, молодой человек через окно проникал в комнату невесты, где она его поджидала с 3-5-ю подружками [3. С. 117]. Парню здесь приходилось не сладко. Сначала с полушутливой бранью на него набрасывалась невеста: как он
посмел влезть к ней в окно, что подумают о ней соседи и присутствующие подружки и т.п. Не отставали от невесты и ее подружки, подшучивая над парнем, упрекая его в недобрых помыслах и т.д. Наконец девушки придирчиво разбирали, что в качестве угощения принес парень. Орехи ими объявлялись мелкими и твердыми, сладости не свежими, фрукты мятыми и червивыми. Тут же парню давали задание, чтобы он принес курицу или свежее мясо, рис для плова, муку для хинкала и проч. Бедный парень послушно также через окно удалялся и старался любыми путями как можно скорей раздобыть требуемое. Даже если ему это удавалось сделать быстро, девушки опять критиковали его за медлительность, мясо объявлялось не свежим, рис мелким, курица старой и жилистой и проч. Наконец, оставив парня в покое, девушки накрывали на стол: как правило, плов, хинкал, чуду и др. у них уже были готовы задолго до этого, все садились за трапезу. Обычно угощались в основном девушки: парень не столько ел, сколько отвечал на шутливые издевки
развеселившихся девушек. С промежутками в 15-20 минут
девушки, оставив жениха и невесту одних, удалялись за каким-то
«важным делом в другую комнату, минут на пять, в течение которых молодые люди могли перекинуться любезностями, пожать друг другу руки, объясниться во взаимных
симпатиях и проч. Вскоре девушки возвращались и все начиналось снова. Наконец, через 2-3 часа девушки объявляли, что они устали, хотят спать, а парню тоже пора уходить домой, что он послушно и делал. На этот раз он выходил через дверь и его провожала только одна невеста.
Впрочем, у некоторых народов Дагестана подобного рода встречи хоть и не часто, организовывались открыто. Так жених-азербайджанец или терекеменец безо всякого предупреждения к вечеру заходил к своей невесте с подарками. Отец и братья, поприветствовав гостя и чем-нибудь его слегка угостив, под каким-нибудь предлогом уходили из дома, оставив молодых с кем-нибудь из взрослых женщин семьи. В этих случаях парню угощения приносить было не принято. Он дарил девушке украшения, платок, какую-нибудь изящную безделушку и одаривал также находящуюся в комнате женщину, родственницу девушки. Жениха угощали, впрочем, как бы он ни был голоден и как бы кушанье ему ни нравилось, он не столько ел, сколько пробовал и нахваливал то или иное блюдо, то есть слегка угощался, несмотря на постоянные увещевания женщин. Родственница невесты время от времени выходила по каким-то делам из комнаты, давая молодым людям свободно пообщаться и обменяться любезностями. Молодой человек здесь обычно не задерживался и через час-полтора уходил.
С. Ш. Гаджиева пишет, что тиндинец мог влезть в окно невесты на канате, который девушка
сбрасывала для него в окно [2. С. 173]. По нашим полевым материалам, это не совсем точно. Девушка-тиндинка на выданье, особенно если она отличалась красотой, в самом деле вечером, когда мужчин в доме не было, могла сбросить вниз из окна канат. Но взобраться по нему в дом мог только тот, кого она на самом деле хотела встретить. Дело в том, что в такой канат натыкали иглы или колючки, в него впихивали осколки стекла, он мог быть основательно намыленным или, наконец, непрочным, гнилым. В конце концов юноше, добравшемуся до окна, девушка могла «закатить скандал», не открыв окно, громко отругать парня за аморальное поведение и так далее. Таким образом, парень должен быть абсолютно уверенным, что канат предназначается именно для него и появлению его в комнате будут рады. Это - во-первых. Во-вторых, выражение «бросить канат» не нужно воспринимать в буквальном смысле. Часто комната девушки находилась на первом этаже и нередко - с выходом во двор. Таким образом, выражение «бросить канат» чаще всего означало «пригласить юношу к себе, дав понять, что мужчин в доме не будет».
Примерно та же ситуация характерна и для агулов: обычай досвадебного свидания назывался «т!агар», то есть окно, хотя юноша в оговоренный час приходил к девушке обычно через ворота и дверь. По всей видимости, здесь мы имеем дело с отголоском стародавнего обычая, когда подобного рода свидания совершались в тайне от всех, секретно, именно «через окно».
В лакском селении Цовкра, пишет С. Ш. Гаджиева, жених в дом невесты первый раз попадал после его официального приглашения родителями девушки. «После этого жених мог посещать невесту по вечерам, оставаться с ней наедине ночью и даже ложиться в одну с ней
постель, хотя, как утверждают
информаторы, и не вступал с нею в супружеские отношения» [2. С. 173]. Наша попытка пролить свет на этот обычай с помощью местных информаторов встретила такую негативную реакцию, что расспросы пришлось прекратить. Здесь, скорее всего, какое-то недоразумение. По нашим полевым материалам, жених-цовкринец в вечер первого его официального приглашения в дом родителей невесты действительно мог находиться там до самого утра, вместе с невестой и ее родственниками, в том числе и мужского пола, то есть с братьями и отцом. То есть до женитьбы ему разрешалось только раз хоть навестить невесту. Он не только имел на это право, но даже по морально-этическим соображениям был обязан сделать это.
Еще одна неточность в отношении досвадебных свиданий жениха и невесты возникла после работ известного исследователя А. В. Комарова. «После сговора, - пишет ученый о бежтинцах и ахвахцах, -жениху дозволяется посещать невесту во всякое время. В обществе Цунта-Ахвах существует следующий адат: жених и невеста после сговора могут спать вместе. Однако до заключения брака жених не имеет права касаться до тела невесты ниже пояса» [4. С. 17]. «Все же в реальной жизни такие встречи иногда
приводили к тому, что невеста
выходила замуж уже беременная или даже с ребенком», - заключает С. Ш. Гаджиева [2. С. 174]. Наш опросный материал показывает следующее. После сговора у бежтинцев жених действительно часто навещал свою невесту. Одним из распространенных развлечений у молодых людей при этом было следующее. Жених
приносил с собой к невесте орехи и разбрасывал их по всей комнате, молодые люди и обязательно при этом присутствующая родственница или подруга невесты забавлялись
тем, что на четвереньках ползали по полу всей комнаты, заглядывая во все ее закутки и собирая их. В такой ситуации молодые люди могли оказаться и, надо полагать, часто оказывались в максимальной близости друг от друга. Воспользовавшись этим, парень мог сделать попытку обнять девушку, поцеловать ее, чему невеста активно противилась. Отсюда могли пойти толки и пересуды, но как бы там ни было, после первой брачной ночи парень передавал женщине, сопровождавшей невесту,
свидетельство целомудрия молодой, а та показывала предмет этого свидетельства всем своим родственницам и родственницам девушки. Что же касается обычая жениха-ахвахца на ночь оставаться в доме невесты, то это в Дагестане не единичный случай, выше мы уже говорили о подобных обычаях у лакцев. Оставшись ночевать, жених вообще не ложился в постель, тем более - в постель своей невесты, а коротал время сидя за столом, у камина, в каком-нибудь углу комнаты, но в любом случае отдельно от невесты, проводившей ночь в своей постели. Таким образом, досвадебные интимные отношения у бежтинцев и ахвахцев были так же строго запрещены, как и у других народов Дагестана.
Чрезмерно частые посещения женихом своей невесты в народе не поощряли. Массу нареканий получал молодой человек от родни и близких, главным образом от своих родителей также в том случае, если он посещал свою невесту редко. Тут должна была быть выдержана некая «золотая середина», представления о ней в разных частях Дагестана и даже в селениях, находящихся по соседству, были самыми различными. «Если
жених не любил невесту, - пишет С. Ш. Гаджиева, - он ходил к невесте редко и лишь по настоянию родителей. У даргинцев (сел. Гули, Урари, Ицари и др.) также считалось,
что если жених не ходит к невесте или ходит редко, то он невесту не любит». [2. С. 173]. Полевой этнографический материал показывает, что на почве редких и неохотных посещений женихом своей невесты могли
произойти и размолвки, брак между ними мог и не совершиться. Кстати, то же могло произойти, если девушка каждый раз встречала своего жениха в
своем доме неприветливо,
демонстрировала свое равнодушие к нему, постоянно высмеивала его привычки и манеру поведения и т.д.
Таким образом, досвадебные
свидания жениха и невесты в ее доме - это одна из традиций большинства народов Дагестана.
Примечания
Наш опросный материал со всей очевидностью показывает, что такие свидания обязательно происходили в присутствии по крайней мере еще одного человека. Интимные отношения между молодыми людьми совершенно не допускались. Сведения по этому кругу вопросов, просочившиеся в
дагестановедческую литературу, являются любо плодом досужих домыслов, либо перенесением на дагестанскую действительность обычаев и обрядов других народов Кавказа, многосторонние и многогранные связи с которыми у населения «Страны гор» длились веками.
1. Булатова А. Г. Лакцы (XIX - начало XX вв.): Историко-этнографические очерки. Махачкала, 1971. С. 144. 2. Гаджиева С. Ш. Брак и семья у народов Дагестана в XIX - начале XX вв. М., 1975. М., 172. 3. Лугуев С. А. Балхарцы. XIX - начало XX вв: Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 2008. С. 11 7. 4. Омаров А. Как живут лаки: Из воспоминаний. Тифлис, 1870. Вып. 3. С. 17. 5. Омаров А. Воспоминания муталима // ССКГ. Тифлис, 1868. Вып. 1. С. 38-39.
Статья поступила в редакцию 12.12.2011 г.
