ТРАДИЦИОННОЕ И СОВРЕМЕННОЕ В КОММУНИКАТИВНЫХ ПРАКТИКАХ МОЛОДЕЖИ Текст научной статьи по специальности «СМИ (медиа) и массовые коммуникации»

УДК 316

Традиционное и современное в коммуникативных практиках молодежи

1 2 Елена Вадимовна Чанкова , Олег Владимирович Сорокин

1 Кафедра рекламы, связей с общественностью и дизайна, Российский экономический университет им. Г. В. Плеханова, Москва, Россия

Центр социологии молодежи, Институт социально-политических исследований Федерального научно-исследовательского социологического центра РАН, Москва, Россия

Аннотация. Актуальность представленного в статье исследования связана с нарастанием темпов происходящих в современном социальном пространстве трансформаций и вовлеченностью в первую очередь молодежи в эти процессы. Авторы ставят вопрос о необходимости исследовать трансформационные социокультурные процессы с позиции коммуникативной компетентности личности как феномена, обладающего ресурсом преодолевать вызовы нарастающей степени неопределенности современных практик взаимодействия. Ресурсность коммуникативной компетентности личности определяется ее сущностным признаком сохранять социальные связи через саморегуляцию своей коммуникативной деятельности. В статье описан характер саморегуляции коммуникативной компетентности в условиях смены традиционных способов действий в преимущественно реальных интеракциях на современные практики, развивающиеся в первую очередь в виртуальной реальности Интернета. Представленные аспекты концептуализации и результаты письменных опросов раскрывают роль традиционно сложившихся способов взаимодействия в саморегуляции коммуникативной компетентности. Традиционное сохраняется в исторической памяти молодежи и определяет трансформацию смыслов интеракций от бессознательных архетипических форм к осознанным, обусловливает саморегуляционный характер коммуникативной компетентности в изменяющейся социальной реальности.

Ключевые слова: товременное социальное пространство, традиционный и современный аспекты реальных и виртуальных российских практик взаимодействия, саморегуляция коммуникативной компетентности личности.

Traditional and modern in the youth communicative practices Elena V. Chankova1, Oleg V. Sorokin2

department of Public Relations and Design, Plekhanov Russian University of Economics,

Moscow, Russia

2

Center for Youth Sociology, Institute of Socio-Political Research of the Federal Center of Theoretical and Applied Sociology of the Russian Academy of Sciences, Moscow, Russia

Abstract. The relevance of the research presented in the article is associated with an increase in the pace of transformations taking place in the modern social space and the involvement, first of all, of

young people in these processes. The authors raise the question of the need to study transformational socio-cultural processes from the standpoint of the communicative competence of an individual as a phenomenon that has the resource to overcome the challenges of the growing degree of uncertainty of modern interaction practices. The resourcefulness of a person's communicative competence is determined by its essential feature to maintain social ties through self-regulation of their communicative activities. The article describes the nature of self-regulation of communicative competence in the context of the replacement of traditional modes of action in predominantly real practices for modern practices developing primarily in the virtual reality of the Internet. The presented aspects of conceptualization and the results of written surveys reveal the role of traditionally established ways of interaction in self-regulation of communicative competence. The traditional is preserved in the historical memory of young people and determines the transformation of the meanings of interactions from unconscious archetypal forms to conscious ones, determines the self-regulatory nature of communicative competence in a changing social reality.

Keywords: modern social space, traditional and modern aspects of real and virtual Russian interaction practices, self-regulation of a person's communicative competence.

Введение

Сфера межличностных отношений играет ключевую роль в жизнедеятельности молодежи. Характер межличностных отношений напрямую зависит от степени интенсивности коммуникаций между молодыми людьми. Потребность в коммуникации у молодежи отражает ее желания в единении со сверстниками, реализации общих потребностей, интересов и ценностей. Кроме того, коммуникативные практики молодежи связаны с возможностями самореализации и самопрезентации молодых людей. В современном обществе баланс между реальной и виртуальной коммуникацией в молодежной среде постепенно смещается в сторону виртуального общения. А это значит, что в виртуальном пространстве складываются инновационные формы коммуникативных практик в молодежной среде.

За год пандемии изменения в коммуникациях достигли своей наивысшей интенсивности и коснулись всего общества. Но в эпицентре трансформаций, как всегда, оказалась молодежь, особенно обучающаяся. Именно в зоне виртуальности сегодня идут сложные социальные процессы смены коммуникативных практик молодежи с традиционно сложившимися межличностными способами интеракций на современные. И именно в этой точке возникает множество противоречий, связанных с расширением социального пространства виртуальных коммуникаций, зыбкостью правил их регулирования; с освоением новых способов коммуникации и переструктурированием прежних. А это означает появление ситуации риска коммуникационных разрывов. О таких разрывах и нарушениях стали говорить в связи с попыткой осмысления молодежного уличного активизма, рассматриваемого преимущественно через призму девиаций, главной причиной которых как раз и называются подобные коммуникационные разрывы [1; 2]. Отчасти такая причина имеет место, что свидетельствует об актуальности ис-

следования механизмов регулирования коммуникативных процессов и практик коммуникативного взаимодействия в динамично меняющемся обществе.

Эффективность регулирования этих процессов обеспечивается различными механизмами. Они могут быть связаны с институциональным нормативным регулированием, предписывающим определенную систему правил. А могут быть результатом индивидуального и группового конструирования, когда общие правила вырабатываются опытным путем и становятся частью коммуникативного пространства. Взаимодействие молодых людей в этом пространстве, понимание его особенностей, усвоение его правил и закрепление в успешных коммуникациях приводят к формированию коммуникативной компетентности личности. Причем сама компетентность формируется как механизм саморегуляционного типа, в структуре которой ключевую роль играют глубинные социокультурные факторы, определяющие отбор значимого и приемлемого в процессе самонастраивания индивидов и групп на тот или иной способ взаимодействия. В этих условиях «...функция коммуникаций — одна из чувствительных внешних мембран, способна показывать разрывы между внутренним и внешним контекстом жизни структуры» [3]. Коммуникации становятся индикатором целостности социального пространства, с одной стороны, и, с другой, сами являются источником противоречивости, когда в коммуникациях разных социокультурных сред сталкиваются разнонаправленные ценности, способы поведения, концепции жизненного мира. Одной из главных линий разлома сегодня становится столкновение традиционного и современного, проявляющееся одновременно как единство и борьба.

В исследовании коммуникативной компетентности личности как фактора интеграции современного социального пространства наибольший интерес вызывает молодежь как особая социально-демографическая группа. По данным многочисленных исследований, доля пользователей Интернета в возрасте от 12 до 24 лет в России приблизилась к 100 % и составила 97,1 % за февраль — ноябрь 2020 года, по данным Media-scope [4]. Именно молодежь является той социальной группой, которая формирует новые коммуникативные практики. Совместное исследование Google и Ipsos [5] указывает, что «.пользователи от 13 до 24 лет — первое цифровое поколение, чье взросление происходит неразрывно от технологий. В своих привычках, ценностях и поведении онлайн они принципиально отличаются от миллениалов». Поэтому актуальность исследования параметров коммуникативной компетентности, особенностей ее выстраивания молодым поколением существенно возрастает.

Материалы и методы

В определении коммуникативной компетентности мы исходим из самого общего ее понимания как способности личности к обеспечению социальности, сохранению социальных связей посредством владения ценностями, нормами, умениями, знаниями коммуникации. Под коммуникативной компетентностью личности в условиях изменяющейся социальной реальности нами понимается способность личности сохранять свою социальность посредством подвижных ценностей и конструирования гибкой, индивидуальной социокультурной нормы коммуникации на основе следующих принципов:

интериоризации изменчивости как имманентной характеристики современности; опознавания, типизации и рационализации ожиданий с учетом изменяющихся условий; рефлексии социокультурных оснований коммуникативных взаимодействий; выработки новых норм коммуникации и коммуникативных практик; самостоятельного регулирования коммуникативных взаимодействий на основе рефлексивного выбора ее оптимального режима [6]. Определение указывает, что компетентность в коммуникации по своей природе такова, что способна реализовать то главное, в чем нуждается сложное общество, — удерживать, сохранять социальные связи в условиях напряжений, вызовов и угроз разрывов коммуникаций. Коммуникативная компетентность становится формой проявления субъектности личности, ее активной позиции. На фоне снижения регулирующей роли социальных институтов в зонах повышенной неопределенности, порождаемых современными трансформациями, она реализуется в конкретных практиках. Их проявление становится результатом повседневного коммуникативного опыта молодежи в средовых условиях микса привычного и нового в социальной реальности. Способность личности осваивать эти образцы, включая в набор собственных компетенций, выступает фактором преодоления коммуникативных напряжений и достижения определенной степени интеграции в условиях гибридизированного коммуникативного пространства.

Коммуникативная компетентность личности в условиях изменяющейся реальности является центральным понятием концепции проведенного исследования — как субъектная характеристика личности, определяющая саморегуляцию коммуникативной деятельности. Методология исследования опирается на концепции социальной реальности А. Щюца [7], конструирования социальной реальности П. Бергера, Т. Лукмана [8], изменяющейся социальной реальности Ю. А. Зубок, В. И. Чупрова, [9], социального пространства П. Бурдье [10], современного сложного общества С. А. Кравченко [11], U. Beck [12], Z. Bauman [13], виртуальной реальности M. Castells [14], Д. В. Иванова [15], И. Е. Мальченкова [16].

Рассмотрим основные методологические положения, которые легли в основу концептуализации коммуникативной компетентности личности в условиях изменяющейся реальности, а также позволили раскрыть сформулированную в статье проблематику коммуникативной компетентности как фактора преодоления вызовов неопределенности; соотношения традиционного и современного в молодежных практиках коммуникации как способа саморегуляции коммуникативной компетентности; владения молодым поколением коммуникативной компетентностью для выстраивания и сохранения социальности.

Социальная реальность представлена в трудах А. Шюца как отраженная в сознании индивида объективная действительность, сформированная в ходе личного опыта и взаимодействия с другими. Реальными представляются те объекты, которые являются продуктом собственной деятельности, они являются основанием построения коммуникаций и социальных связей. Переосмысление своего опыта взаимодействия — основа конструирования изменяющейся социальной реальности, согласно П. Бергеру и Т. Лукману. Изменяющаяся коммуникативная реальность является условием изменения режимов коммуникации и, как следствие, коммуникативной компетентности, формирующейся у молодого человека.

Под социальным пространством понимается «структура рядоположенности социальных позиций» [10], в котором коммуникативная компетентность определяется позицией актора. Современное социальное пространство осложнено виртуальной реальностью, понимаемой как «... симуляция или субституция социальной жизни (личной и публичной), создаваемой пользователями на основе компьютерных технологий и имитирующей, моделирующей социальные процессы константной реальности» [16], что определяет многопозиционность его акторов и саморегуляцию коммуникативной компетентности.

Современное социокультурное пространство является сложным, в котором сочетаются традиционный и современный способы организации социальной жизни, что отражается и в характере коммуникаций. Традиционный способ реализуется в реальных социальных практиках, современный — тяготеет к виртуальным социальным практикам. Изменчивость становится определяющей чертой социальной жизни в виртуальной среде, а коммуникация в ходе постоянного переконструирования и переосмысления воспроизводится в режиме саморегуляции, а также саморегуляции коммуникативной компетентности [17].

Данные положения позволили понять структуру коммуникативной компетентности личности, которая является единой для дифференцированных социокультурных сред в условиях сложного социального пространства, выявить разные типы коммуникативной компетентности для разных типов практик взаимодействия, обнаружить зависимость и взаимосвязь традиционного способа жизни и коммуникативной компетентности институционального типа, а также современного способа жизни и коммуникативной компетентности саморегуляционного типа.

Концептуализация коммуникативной компетентности верифицирована в рамках авторского исследования в Московском регионе в период 2010-2012 гг. (метод: письменный опрос, выборка целевая, N = 360, возраст 17-19 лет), а также исследования, проведенного совместно с Центром социологии молодежи ИСПИ ФНИСЦ РАН в рамках проекта, посвященного «Саморегуляции жизнедеятельности молодежи в изменяющейся социальной реальности» в октябре — ноябре 2020 г. в московских вузах (метод: письменный опрос в Google формах, выборка «снежный ком», N = 100, возраст 17-19 лет).

Результаты и обсуждение

В ходе эмпирической верификации рассмотрены два типа практик — реальные с традиционным укладом жизни и виртуальные с современным укладом жизни. Реальные межличностные коммуникации обеспечены коммуникативной компетентностью институционального типа. Социокультурная ситуация межличностных взаимодействий насыщена традиционно сложившимися средствами взаимодействия, имеет полный спектр выработанных культурой вербальных и невербальных путей реализации интеракций. Взаимодействия данного типа регулируются в первую очередь социальными институтами, а коммуникативная компетентность содержит в своей структуре ценности, нормы, умения, способы действий, концепцию жизненного мира, сложившуюся в

условиях традиционного культурного уклада жизни. Виртуальная реальность поддерживается коммуникативной компетентностью саморегуляционного типа, формирующейся в условиях социокультурной неопределенности и ее вызовов в силу своего цифрового происхождения. Составляющие коммуникативную компетентность ценности, нормы, представления о мире, умения и навыки, способы поведения подвергаются трансформации. В условиях отсутствия готовых социокультурных форм и необходимости делать собственный индивидуальный выбор становятся востребованными рефлексия ценностей, рационализация способов поведения, конструирование норм и общая саморегуляция своих интеракций.

Анализ соотношения традиционного и современного в молодежных коммуникативных практиках представлен с помощью распределения терминальных и инструментальных ценностей в структуре коммуникативной компетентности респондентов, анализа архетипичных структур в сознании респондентов, имеющих историческую культурную основу и определяющих саморегуляцию коммуникативной компетентности молодого поколения.

В разных молодежных группах проявляются различные практики. В условиях стремительной цифровизации, получившей мощный импульс на волне пандемии и карантинных мероприятий, доминанта новых практик стала мировой константой. Группой, в наибольшей степени погрузившейся в цифровую среду, стала не просто вся молодежь, а молодежь обучающаяся. Мера, до которой эта группа молодежи погрузилась в цифровую реальность, оказалась беспрецедентной. Онлайн-коммуникации в среде этих групп не только перестали носить прежний маргинально-девиантный характер, но стали основным нормативным способом коммуникации с учебными заведениями. Увеличение роли виртуального общения и сужение реальных интеракций привели к росту популярности различных сетевых и игровых платформ. Современные формы коммуникации прочно утвердились в повседневности обучающейся молодежи. С целью более детального выяснения особенностей их коммуникативных режимов и компетенций остановимся на понимании этой группой молодежи ключевых параметров общения и проанализируем соотношение традиционного и современного в их коммуникативных практиках.

В ответах респондентов насчет общения отражены их представления о характеристиках, которыми должно, на их взгляд, обладать общение (таблица 1).

Таблица 1

Смысл общения в понимании молодежи

Что такое общение Количество ответов, %

Прочные отношения 29,5

Поддержание контактов с множеством знакомых 38,6

Разговор о чем-либо интересном 25,1

Ни к чему не обязывающие контакты 6,8

По данным проведенного опроса, 29,5 % ответивших представляют общение как прочные отношения, 38,6 и 25 % связывают общение с ситуативными интеракциями, и 6,8 % видят общение как поверхностные контакты. В данном распределении более половины ответивших связывают общение с инструментальными ценностями, касающимися конкретных обсуждений, или со значимостью иметь много знакомых; и примерно треть связывают общение с терминальными ценностями. Как мы видим, процент респондентов, имеющих терминальные ценности общения в структуре коммуникативной компетентности, достаточно высокий, но не определяющий.

Если считать обмен смыслами во взаимодействии связанным с традиционными ценностями, сформированными исторически в культуре, то в реальном взаимодействии 60,2 % ответивших стремятся к нему, в виртуальном — процент снижен до 34,1. Доверительное общение в реальных интеракциях ищут 64,8 % ответивших, в виртуальности — 31,8 %. Рассчитывают на одобрение другими в межличностных реальных коммуникациях — 30,7 %, в сетях — 23,9 %. Мы видим, что при переходе от реальных практик к виртуальным имеет место изменение отношения молодежи к обмену смыслами, к доверию, к одобрению в коммуникации как терминальным ценностям взаимодействия и конструируются иные смыслы для виртуальной реальности.

На вопрос, какие личностные качества присущи респондентам в реальном и виртуальном взаимодействиях, ответы распределились следующим образом (таблица 2).

Таблица 2

Проявленность личностных качеств респондентов в реальном и сетевом общении

Качество В реальном общении, % В общении по Интернету, %

Честность 91,3 8,7

Совестливость 73,2 26,8

Искренность 81 19

Хитрость 25 75

Ответственность 75 25

Мобильность 31,1 68,9

Необязательность 15,2 84,8

Самоорганизованность 64,3 35,7

Чувство братства 76,3 23,7

Такие традиционные качества, характерные для российской жизни, как честность, совестливость, искренность, чувство братства присущи ответившим в большей степени в реальном взаимодействии, степень же их проявленности в сетевом взаимодействии оказывается значительно сниженной. И такие непопулярные в традиционном коллективном общественном мнении качества, как хитрость, необязательность, оказываются присущими ответившим в сетевом общении в большей степени, чем в межличностном взаимодействии. А вот степень проявленности мобильности в Интернете оказывается более выраженной, чем в реальных интеракциях. Заметно перераспределение степени выраженности традиционно одобряемых и неодобряемых личностных качеств

респондентов в сетевом взаимодействии в сторону снижения моральных характеристик. Подобная сниженность может быть обьяснена тем, что «...культура моральной аномии как смысловая доминанта культурного пространства молодежи представляет собой не столько конкретную ситуацию безнормности, сколько общую атмосферу нормативного релятивизма как следствия деструкции нормативности и демонтажа устойчивых норм, отказа от жестких обязательств в пользу гибких конвенциональностей "текучего" типа, меняющихся по мере возникновения новых потребностей» [18]. Мы фиксируем изменение социальной реальности, переосмысление ценностей и содержания взаимодействия, переконструирование способов поведения и изменяющуюся коммуникативную компетентность, стремящуюся к инструментализации. Переход к другим параметрам социального пространства, отличающимся сниженностью институциональной регуляции, ростом нормализации аномии, снижением функции социального контроля, является местом порождения вызовов неопределенности и изменения параметров коммуникативной компетентности через механизм саморегуляции.

Коэффициент корреляции (-0,033) между позициями «Общение — это оказание влияния» и «Как Вы предпочитаете вести себя в общении» указывает на снижение коллективистических традиционных ориентаций в коммуникативной компетентности, на рост тенденции к автономности в виртуальном пространстве взаимодействия.

В способах поведения изменения связаны с трансформацией «приспособления» как ведущего поведенческого тренда в реальных отношениях в доминирование «соперничества» в виртуальности, в «сетях» в частности. Надо отметить, что это не традиционное понимание соперничества, где происходит оказание влияния на других. Если учитывать данные корреляции, то в данном контексте «соперничество» по своей сути ближе к «автономности».

Отношение респондентов к проявлениям различных девиаций от ненормативной лексики до оскорблений и троллинга распределилось следующим образом (таблица 3).

Таблица 3

Допустимость в общении девиаций (в индексах)1

Проявление девиации Степень допустимости

Оскорбления -0,46

Троллинг 0,36

Использование ненормативной лексики 0,4

Критика в ваш адрес 0,46

Превращение общения в игру в выигрыш -0,14

В отношении к девиантным формам поведения также просматривается приверженность традиционно сложившимся и закрепленным в архетипах и исторической памяти способам реагирования и способам конструирования субъективной реальности.

1 Расчет индекса. Индекс степени допустимости ненормативности рассчитывался по формуле (1*А) + (0,51 В) + (-1*0 / 100 %, где А — полностью допускаю, В — частично допускаю, С — не допускаю. Индекс может принимать значена от +1 до -11 где ^ обозначает высок™ индекс допустимости, -1 — абсолютш невозможный индеш допустимости.

Заметно, что молодежь достаточно терпимо относится к ненормативности (0,4), что является «культурной калькой» молодежью российской действительности, но при этом отношение к оскорблениям заметно меняется в сторону недопустимости (-0,46). Симулятивные практики «превращения общения в игру в выигрыш» пока недопустимы (-0,14). То есть саморегуляцию коммуникативной компетентности в ситуациях де-струкций отличает многослойность и разные механизмы, но разрыва в традиционном и современном не выявлено.

Для прояснения специфики места изменения традиционного на современное респондентам был предложен ряд поговорок, отражающих ценности взаимодействий в разных группах: в семье, с соседями, на общих коллективных сборах (большие деревенские застолья) (таблица 4).

Таблица 4

Степень согласия с поговорками (в индексах)2

Поговорки Степень согласия

«Красна речь слушаньем, а беседа- смиреньем» 0,3

«Не тем красен пир, что трубы трубят, а тем, что люди людям любы» 0,65

«В семье согласно- и дело идет» 0,62

«Кто родителей почитает - тот вовек не погибает» 0,57

«Соседство - взаимное дело» 0,38

Как мы видим, все индексы согласия имеют положительные значения, то есть в архетипических структурах респондентов, возможно, на бессознательном уровне, закреплены традиционные ценности, лежащие в глубинных структурах сознания. Причем наиболее высокие значения индекс согласия принимает в связи с отношениями в первую очередь в семье и с окружающими в принципе (вспомним, что для трети респондентов общение — иметь много знакомых). «Благодаря диспозициям осуществляется трансформация смыслов от бессознательных форм, содержащихся в архетипических и ментальных структурах, к осознанным, проявляющимся в жизнедеятельности [16].

Выводы

Переход от реальных практик с традиционным укладом жизни к виртуальным практикам с современным укладом жизни является потенциальным местом разрыва коммуникаций, однако исследование характера соотношения традиционного и современного показывает, что изменения носят, скорее, инструментальный характер, и в виртуальности традиционные ценности сохраняются на уровне исторической памяти и являются фактором снижения неопределенности. Коммуникативная компетентность личности в разных своих типах сохраняет структуру, но элементы структуры в условиях неопреде-

2 Расчет индекса. Индекс степени согласия рассчитывался по формуле (1*А) + (0,5* В) + (-1*С) / 100%, где А — полностью согласен, В — частично согласен, С — не согласен. Индекс может принимать значена от +1 до -11 где ^ обозначает высок™ индекс согласия, -1 — абсолютш незначимый индекс согласия.

ленности становятся изменяющимися и подвижными. Обретение внутренней подвижности придает коммуникативной компетентности способность к амортизации, ситуативному переконструированию и тем самым к устойчивости. Саморегуляция коммуникативной компетентности, гибкость и пластичность ее структуры могут стать фактором интеграции современного сложного общества.

Несмотря на осязаемую разницу в изменении характера ценностей, способов поведения в структуре коммуникативной компетентности молодых респондентов, терминальные ценности и традиционная культура определяют процесс саморегуляции коммуникативной компетентности, имеют историческую обусловленность и носят характер снижения неопределенности. Традиционная культура, таким образом, является фактором, придающим жизнеспособность современным коммуникативным практикам в молодежной среде в условиях нестабильности и изменяющейся социальной реальности.

Библиографический список

[1] Солдатова, Г. У. «Цифровой разрыв» и межпоколенческие отношения родителей и детей / Г. У. Солдатова, Е. И. Рассказова. - Текст : непосредственный // Психологический журнал. - 2016. - Т. 37, № 6. - С. 83-93.

[2] Чернова, Н. Протест ставят на учет. У детей, выходящих на митинг, скорее всего, будут проблемы / Н. Чернова. - Текст : электронный. - URL: https://novayagazeta.ru/ articles/2021/01/29/88959-protest-stavyat-na-uchet (дата обращения: 29.01.2021). -Дата публикации: 29 января 2021.

[3] Трифонова, К. Репутационная динамика бизнеса : вызовы - 2021 / К. Трифонова. -Текст : электронный. - URL: https://pltf.ru/2021/01/11/reputacionnaja-dinamika-biznesa-vyzovy-2021/ (дата обращения: 21.01.2021).

[4] Лисицына, М. Доля пользователей интернета в России среди молодежи приблизилась к 100 % / М. Лисицына. - Текст : электронный. - URL: https://www.rbc.ru/technology_and_media/12/01/2021/5ffde01e9a79478eb5230426 (дата обращения: 20.02.2021). - Дата публикации: 12 января 2021.

[5] Гольтяпина, М. Всё о российской молодежи в Интернете / М. Гольтяпина. - Текст : электронный. - URL: https://rusability.ru/articles/Vsyo-o-rossiiskoi-molodyozhi-v-internete.-Infografika/5fd295de2dda593c3483e4b4 (дата обращения 20.02.2021 г.). -Дата публикации: 7 сентября 2017.

[6] Чанкова, Е. В. Коммуникативная компетентность личности в условиях изменяющейся социальной реальности : специальность 22.00.06 «Социология культуры» : диссертация на соискание ученой степени доктора социологических наук / Чанкова Елена Вадимовна. - Москва, 2018. - 382 с. - Текст : непосредственный.

[7] Шюц, А. Формирование понятия и теории в общественных науках / А. Шюц. - Текст : непосредственный // Американская социологическая мысль : Тексты / Сост. Е. И. Кравченко, под редакцией. В. И. Добренькова. - Москва : МГУ, 1994. - C. 481-496.

[8] Бергер, П. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания / П. Бергер, Т. Лукман ; перевод Е. Руткевич. - Москва : Academia-центр, Медиум, 1995. - 322 с. - (Первые публикации в России. ППР). - Текст : непосредственный.

[9] Зубок, Ю. А. Изменяющаяся социальная реальность в кризисном российском обществе / Ю. А. Зубок, В. И. Чупров. - DOI: 10.15838/esc.2017.1.49.3. - Текст : непосредственный // Экономические и социальные перемены: факты, тенденции, прогноз. - 2017. - Т. 10, № 1. - С. 41-57.

[10] Бурдье, П. Физическое и социальное пространства : проникновение и присвоение / П. Бурдье. - Текст : непосредственный // Социология социального пространства / П. Бурдье ; пер. с фр. Н. А. Шматко. - Москва : Институт экспериментальной социологии ; Санкт-Петербург : Алетейя, 2007. - С. 49-63.

[11] Кравченко, С. А. Социология риска и безопасности : учебник и практикум для академического бакалавриата / С. А. Кравченко. - Текст : непосредственный. -Москва : Юрайт, 2017. - 302 с.

[12] Beck, U. World at Risk / U. Beck. - Cambridge: Polity Press, 2010. - 269 p. - Текст : непосредственный.

[13] Bauman, Z. Globalization : The Human Consequences / Z. Bauman. - New York : Columbia University Press, 1998. - 136 p. - Текст : непосредственный.

[14] Castells, M. The Information Age : Economy, Society, and Culture. Volume 1 : The Rise of the Network Society / M. Castells. - 2nd edition. - Oxford : Wiley Blackwell, 2010. -625 p.

[15] Иванов, Д. В. Виртуализация общества / Иванов Д. В. - Санкт-Петербург : Петербургское Востоковедение, 2000. - 96 с.

[16] Мальчёнков, И. Е. Виртуальная реальность сети Интернет : социологический аспект // Актуальные социологические исследования. - 2014. - № 1. - С. 53-57.

[17] Зубок, Ю. А. Коммуникативная компетентность личности в пространстве виртуальной реальности / Ю. А. Зубок, Е. В. Чанкова. - DOI: 10.18413/2408-93382019-5-4-0-12. - Текст : непосредственный // Научный результат. Социология и управление. - 2019. - Т. 5, № 4. - С. 139-150.

[18] Зубок, Ю. А. Саморегуляция смысложизненных ценностей в культурном пространстве молодежи / Ю. А. Зубок, В. И. Чупров. - DOI: 10.19181/vis.2019.31.4.614. - Текст : непосредственный // Вестник Института социологии. - 2019. - Т. 10, № 4.- С. 164-186.

References

[1] Soldatova, G. U., & Rasskazova, E. I. (2016). "Digital gap" and intergenerational relations of parents and children. Psikhologicheskiy zhurnal, 37(6), рр. 83-93. (In Russian).

[2] Chernova, N. (2021). Protest stavyat na uchet. U detey, vykhodyashchikh na miting, skoree vsego, budut problemy. (In Russian). Available at: https://novayagazeta.ru/ articles/2021/01/29/88959-protest-stavyat-na-uchet

[3] Trifonova, K. (2021). Reputatsionnaya dinamika biznesa: vyzovy - 2021. (In Rusian). Available at: https://pltf.ru/2021/01/11/reputacionnaja-dinamika-biznesa-vyzovy-2021/

[4] Lisitsyna, M. (2021). Dolya pol'zovateley interneta v Rossii sredi molodezhi priblizilas' k 100 %. (In Russian). Available at: https://www.rbc.ru/technology_and_media/12/01/ 2021/5ffde01e9a79478eb5230426

[5] Gol'tyapina, M. (2017). Vse o rossiyskoy molodezhi v Internete. (In Russian). Available at: https://rusability.ru/articles/Vsyo-o-rossiiskoi-molodyozhi-v-internete.-Infografika/5fd295de 2dda593c3483e4b4

[6] Chankova, E. V. (2018). Kommunikativnaya kompetentnost' lichnosti v usloviyakh iz-menyayushcheysya sotsial'noy real'nosti. Diss. ... dokt. sociol. nauk. Moscow, 382 p. (In Russian).

[7] Schutz, A. (1962). Concept and theory formation in the social sciences. Collected papers. Vol. 1. Nijhoff, the Hafue, pp. 48-66. (In English).

[8] Berger, P. L., Luckmann, T. (1966). The Social Construction of Reality. A Treatise on sociology of Knowledge. (In English).

[9] Zubok, Yu. A., & Chuprov, V. I. (2017) Changing social reality amid crisis in the Russian society. Economic and Social Changing: Facts, Trends, Forecast, 10(1), pp. 41-57. (In Russian). DOI: 10.15838/esc.2017.1.49.3

[10] Bourdieu, P. Espace physique et social: pénétration et appropriation. Sociologie de l'espace social (In French).

[11] Kravchenko, S. A. (2017). Sotsiologiya riska i bezopasnosti : uchebnik i praktikum dlya akademicheskogo bakalavriata. Moscow, Yurayt Publ., 302 p. (In Russian).

[12] Beck, U. (2010). World at Risk. Cambridge, Polity Press. 269 p. (In English).

[13] Bauman, Z. (1998). Globalization: The Human Consequences. New York, Columbia University Press, 136 p. (In English).

[14] Castells, M. (2010). The Information Age: Economy, Society, and Culture. Volume 1: The Rise of the Network Society. 2nd edition. Oxford, Wiley Blackwell, 625 p. (In English).

[15] Ivanov, D. V. (2000). Virtualizatsiya obshchestva. St. Petersburg, Peterburgskoe Vos-tokovedenie Publ., 96 p. (In Russian).

[16] Malchyonkov, I. E. (2014). Virtual Reality of the Internet: Sociological Aspect. Actual sociological research, (1), pp. 53-57. (In Russian).

[17] Zubok, Yu. A., & Chankova, E. V. (2019). Communicative competence of the personality in the space of virtual reality. Research result. Sociology and Management, 5(4), pp. 139-150. (In Russian). DOI: 10.18413/2408-9338-2019-5-4-0-12

[18] Zubok, Yu. A., & Chuprov, V. I. (2019) Self-regulation of life purpose values in youth cultural space. Bulletin of the Institute of Sociology, 10(4), pp. 164-186. (In Russian). DOI: 10.19181/vis.2019.31.4.614

Получена / Submitted: 24/02/2021 Доработана / Revised: 26/02/2021 Принята к публикации / Accepted: 01/03/2021