CC BY
63
ция каталога вокальных записей русского отделения компании "Граммофон" ("The Gramophone Company Ltd." и "Zonophone) 1899-1915 гг. М., 2002.
5 См.: Зимин П.Н. История фортепиано и его предшественников. М., 1968. C. 196.
6 См.: Регирер Е.И. Исторический обзор // Граммофонная пластинка. М.; Л., 1940. C. 704-705.
7 Из статьи: Шаляпин Ф.И. Моя жизнь скитальца // Народни листы. 1929. 25 дек. Цит. по: Летопись жизни и творчества Ф.И. Шаляпина. Кн. 2 / Сост. Ю. Кот-ляров и В. Гармаш. Л., 1989. C. 278-279.
Résumé
The early Russian recording, developing since 1899 to 1915, played significant part in the Russian culture's forming of the beginning of the XX century. This one brought important contribution to the cultural relations between nations and also to the forming of the first transnational information area, made in the process of the building the audioproduction's world market. The legacy of the early Russian recording, remained the examples of high art of that epoch in the thousands of fonogramms, has unconditional meaning for the Russian and the world culture.
Вестник МГУ. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2005. № 4
Ю.С. Баркова
ТРАДИЦИОННАЯ МУЗЫКА ШОТЛАНДИИ КАК СРЕДСТВО СОХРАНЕНИЯ КЕЛЬТСКОЙ КУЛЬТУРНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ
Процесс глобализации, охватывающий различные стороны традиционной жизни народов мира, актуализировал ряд проблем, среди которых важное место занимает проблема сохранения и развития национальных культур. Распространение массовой культуры, определяющей образ жизни людей, их взгляды, манеры, привычки, приводит к своеобразному усреднению личности, к формированию легкоуправляемого среднего человека, вкусы и предпочтения которого мало отличаются от вкусов и предпочтений других людей. Безальтернативность и множество противоречий американского варианта глобализации отмечаются многими исследователями и вызывают сильный протест в разных странах мира. Критическую оценку этому явлению, на наш взгляд, очень точно выразил известный перуанский писатель Марио Варгас Льоса: "Исчезновение национальных границ и создание мира, соединенного рынками, нанесет смертельный удар по региональным и национальным культурам, по традициям, обычаям, мифам и всему тому, что определяет культурную идентичность любой страны или любого региона. Поскольку большая часть мира не способна сопротивляться вторжению продуктов культуры разви-
тых стран (в особенности продуктов культуры сверхдержавы — Соединенных Штатов), которое неизбежно сопутствует экспансии огромных транснациональных корпораций, североамериканская культура в конечном счете будет навязана всему миру, что приведет к его стандартизации и уничтожению богатой флоры культурного многообразия. Таким образом, все другие народы, причем не только малые и слабые, утратят свою идентичность, свой дух и станут не более чем колониями XXI столетия — зомби или карикатурами, смоделированными по культурным шаблонам нового империализма, чье господство над планетой с помощью капитала, военной мощи и научных знаний будет дополнено навязыванием другим странам своего языка, своей системы мышления, своих убеждений, развлечений и мечтаний"1.
Поэтому на рубеже ХХ—ХХ1 вв. в разных странах мира наблюдается тенденция возврата к национальным корням, повышение интереса широких масс к фольклорным традициям, в частности мода на этническую музыку. Причем в центре внимания оказалась не только традиционная культура конкретной страны или конкретного этноса, стремящегося сохранить свою культурную идентичность, а этнокультура вообще, в широком смысле этого слова. Ведь процесс исчезновения границ и возрастающей взаимосвязанности мира стал причиной появления новых стимулов к изучению других народов, а понимание культурной среды разных стран — важной составляющей профессионального успеха.
Кроме того, появление своеобразной моды на все этническое связано и с особым механизмом развития культуры, суть которого заключается в том, что на смену любому направлению, занимавшему передовые позиции в культурном пространстве планеты или отдельной страны, всегда приходит явление во многом противоположное. Одним из ярких примеров тому может служить движение бардовской песни, которое появилось на фоне официальной эстрады как попытка создать что-то совершенно иное: вместо мощных оркестровых аранжировок — простой, тихий гитарный аккомпанемент; вместо глубоких, хорошо поставленных голосов — простое, искреннее, близкое к декламации пение; вместо концертных залов, ярких костюмов и официальности — выезды на природу, палатки, костры. Подобную смену стилевых ориента-ций можно проследить и в одежде. Например, в 70-е гг. большой авторитет среди молодежи завоевал джинсовый стиль, привлекающий своей демократичностью и непринужденностью. Но чем популярнее становятся те или иные формы, тем быстрее им на смену должно прийти что-нибудь другое. Так постепенно появилась необходимость вернуться к женственности в одежде, и в моду вошел прямо противоположный предыдущему стиль ретро. Такие стилевые перемены происходят непрерывно и проявляются в различных областях культуры. Причем каждая тенденция дей-
ствует на фоне противоположной, а усиление какого-либо направления ведет к его затуханию и усилению противоположного. Сегодня если в музыке это высокотехнологичные рок, техно или рэп, тесно связанные с компьютерными достижениями и электронными средствами обработки звука, то на смену этому должно появиться что-то подлинное, натуральное, живое. Поэтому сейчас представляется возможным предугадать стремление людей перейти от искусственных, "техногенных" музыкальных средств к простому фольклору, доходчивому, оптимистичному, ритмичному, "заводному".
Но с развитием новых технологий и средств массовой коммуникации даже самым закрытым странам в общемировом финансово-информационном пространстве становится все сложнее избегать проникновения массовой культуры и постепенного разрушения своей культурной идентичности. Именно поэтому особое внимание в изучении современных культурных процессов занимает проблема самоопределения и адаптации традиционных культур к новым законам мирового порядка и правилам глобальной индустрии. С этой точки зрения представляет интерес опыт кельтской культуры, которой в окружении массовой культуры удалось сохранить свою идентичность, и, приобщаясь к глобальной культурной сети, использовать ее возможности в интересах экономического роста и процветания кельтских стран.
Идея создания и укрепления связей между потомками кельтов — явление абсолютно не новое. Сегодня все больше людей в кельтских странах и регионах (Ирландия, Шотландия, Уэльс, французская провинция Бретань, испанские провинции Галисия, Астурия и Кантабрия, Корнуолл, Нортумбрия и остров Мэн в Великобритании, Трас-ос-Монтес в Португалии) и в странах кельтской эмиграции (США, Канада, Австралия) начинают осознавать тесные связи между собой. Усиление процесса так называемой "кельтизации" в течение последних десятилетий обусловливается тем, что методы укрепления связей и распространения кельтской культуры соответствуют основным целям и средствам современного глобального общества. Колоссальные доходы приносят аудио- и видеозаписи (диски, кассеты, DVD), журналы, газеты, сайты, чаты, масштабные шоу-программы. Ежегодно в разных странах мира проводятся фестивали кельтского фольклора, с большим успехом гастролируют артисты танцевальных кельтских шоу-представлений, таких, как "The Riverdance", увеличивается количество коллективов, исполняющих музыку Ирландии и Шотландии, а в нашей стране в различных печатных источниках даже употребляется такой термин, как "кельтомания". Только в столице России существует около десяти музыкальных групп, исполняющих традиционные кельтские песни и мелодии. Активно действуют клубы и организации, занимающиеся распространением культуры кельтов (Московский
каледонский клуб, Русское кельтское общество, Школа ирландского танца "IRIDAN", Московская школа танцев кейли), а также ряд художественных мастерских, использующих традиционные кельтские орнаменты в оформлении книг, домашней утвари и одежды. Важную базу для научного осмысления традиций изучаемой цивилизации представляют богатые архивы, которые были собраны в течение многих лет музыкальным руководителем Народного ансамбля России "Гренада" С. Владимирским, открывающим со сцены и с экранов телевизоров секреты различных музыкальных инструментов, представляющих кельтскую культуру, музыкальных традиций и мифов.
Чаще всего в сознании людей кельтская музыка ассоциируется с Ирландией. Это происходит главным образом благодаря таким выдающимся музыкантам, как the Chieftains, Enya, Clannad и др., а также благодаря появлению широкомасштабных танцевальных шоу, таких, как "The Lord of the dance", "The Riverdance", которые дали свыше 6000 выступлений в лучших концертных залах мира. Специалистов, занимающихся исследованием кельтских языков, литературы, истории, Ирландия привлекает тем, что на сегодняшний день она является единственным независимым кельтским государством в мире. Это создает благоприятные условия для поддержания языковых и культурных традиций. Благодаря богатому литературному наследию Ирландии все желающие имеют возможность изучать язык кельтов на различных этапах его развития, от древнеирландского до современного ирландского языка, на котором ирландцы говорят, пишут, поют и по сей день. Однако не стоит забывать, что и другие кельтские народы (шотландцы, валлийцы, корнуолцы, бретонцы, галисийцы) представляют не меньший научный интерес, так как их культура, составляя общий массив кельтского наследия, формировалась и до сих пор развивается в иных условиях. Все кельтские народы, за исключением Ирландии, до сих пор существуют в составе больших государств, где и с социальной и с культурной точек зрения доминирует другой этнос (Великобритания, Франция, Испания). У этого негативного явления есть оборотная сторона: ведь язык, музыку, литературу, культуру угнетенного народа можно сравнить с ростком, пробивающим асфальт. Находясь под гнетом в силу ряда исторических причин, культура начинает обретать невероятную силу, необыкновенную эмоционально-экспрессивную окраску. Одним из ярких примеров тому служит афроамериканская музыка в стиле джаза, сформировавшая новый музыкальный язык, образ мыслей, особое отношение к жизни. У истоков этого феномена лежит культура угнетенных пленных рабов, оказавшихся против своей воли на чужой территории и сумевших, вопреки всем трудностям, не только сохранить свою самобытную культуру, но и заразить ею весь мир. Так и кельтская культура, словно росток,
пробивающий асфальт, вопреки всем запретам и притеснениям, переживает сегодня расцвет и формирует одно из самых модных направлений мировой культуры.
Пропаганда кельтской культуры в мире происходит в основном посредством музыки как самого доходчивого средства передачи информации. Однако следует отметить, что и в древние времена музыка всегда была важнейшей составляющей духовной жизни кельтов. Центром общественной жизни горских общин были "посиделки" под названием кейли (се1ШК), которые сильно отличались от того, что сегодня часто подается под этим названием, — неформального концерта в сельском зале или школе. На Гебридских островах еще в прошлом веке мужчины, молодые люди, мальчишки, реже женщины собирались по вечерам в специально выбранном для "посиделок" доме. Хозяин дома (Fear an Tigh) брал на себя ведение кейли и открывал вечер одной из сказок, после чего уже любой мог взять инициативу в свои руки и внести творческий вклад в программу вечера. Во время "посиделок" обязательно звучала музыка, а основную часть времени присутствующие общались, рассказывая истории, случаи из личной жизни, загадывая друг другу загадки, цитируя поговорки и подолгу обсуждая любые темы, от сверхъестественных вещей до реальных жизненных проблем. По мнению А. Кармайкла, благодаря такому общению у людей была прекрасная возможность развивать свои интеллектуальные способности, умение мыслить, общаться, и самое главное: кейли сближали народ, помогали шотландцам преодолевать жизненные трудности и согревали сердца людей2. Кейли в традиционном понимании этого слова сегодня уже не так часто встречаются в Шотландии. На острове Бернера эта традиция вымерла почти сто лет назад. В 1924 г. в городке Тольста на острове Льюис один из последних домов, где проводились кейли, был сожжен по желанию его хозяина Г. Макиннеса, как только корабль, который увозил его с родной земли в эмиграцию в США, отчалил от городка. В других частях горной Шотландии, как и на Гебридских островах, только самые старые люди еще помнят, как проходили у них когда-то похожие встречи3. Смысловое наполнение понятия кейли менялось с течением времени, и сегодня оно сохранило от древней кельтской традиции прежде всего музыкальную составляющую, которая легла в основу следующих знаковых характеристик шотландской культуры: кейли как неформальный концерт (ceilidh); шотландские народные танцы кейли ^mäh dancing); музыка кейли (ceilidh music); ансамбли музыки кейли (ceilidh bands). Все это говорит об особой роли музыки в традиционной жизни кельтов, для которой культурный контекст современности не является исключением.
Несмотря на широкую популярность кельтской музыки в последние годы, актуальным остается вопрос ее определения как музы-
кального стиля. Исследовательница Д.С. Соерс пишет: «В наши дни термин "кельтский" звучит повсюду. Фактически, в свете последних тенденций, создалась ситуация, когда почти все можно классифицировать как "кельтское", причем часто это выглядит, как довольно грубая попытка примкнуть к модному движению. Некоторые музыканты, особенно исполнители традиционной музыки, готовы слепо преклоняться перед чем угодно, если это несет ярлык "кельтский". Основная часть музыкантов, исполняющих так называемую "кельтскую музыку", на самом деле не имеет почти ничего общего с подлинной кельтской традицией. Даже те, кто претендуют на исполнение того или иного вида кельтской музыки, похоже, забывают о ее корнях. Честно говоря, кельтская музыка — это маркетинговый термин, который я использую в данной книге исключительно для удобства, прекрасно отдавая себе отчет в том, какой культурологический смысл несет данное понятие»4.
Безусловно, глобальная музыкальная индустрия выбрала кельтскую музыку в качестве маркетинговой стратегии. На сегодняшний день она включает в себя практически все музыкальные жанры, начиная от традиционных старых песен и мелодий до смешанных стилей хай-тек и фьюжн, где тесно переплелись фольклорные музыкальные традиции с элементами рока, джаза, западной классической музыки, современных танцевальных стилей. Сохранение традиционного репертуара, несмотря на постоянные нововведения и непрерывный диалог традиционной музыки с модными стилями музыкального пространства планеты, является одной из отличительных черт традиционного музицирования в Шотландии. Гибкость кельтской культуры и принятие правил игры мировой музыкальной индустрии, на наш взгляд, во многом обусловили сохранение кельтской культурной идентичности. Конечно, нельзя отрицать, что внедрение смешанных элементов в мировую музыкальную культуру значительно усложняет исследование традиционной музыки. Но в то же время именно открытость кельтской музыки к новым веяниям стала причиной ее быстрого распространения среди представителей различных этнических, социальных и возрастных групп с разными вкусами и пристрастиями.
Что же представляет собой этот музыкальный язык, ставший понятным русскому, французу, испанцу, американцу и обусловивший устойчивые позиции кельтской музыки в культурном контексте современности? Каковы его особенности? По мнению исследователя шотландской традиционной музыки Ф. Коллинсона, ее главной чертой является использование неполного с современной точки зрения звукоряда (grapped scale), о чем свидетельствует мелодическая основа многих песен и произведений, дошедших до нас сегодня (таких, как, например, "Mountain Dew", "Auld Lang Syne" или "Loch Lomond")5. Пентатоника, лежащая в основе
кельтской музыки, издавна входила в состав древнейших музыкальных культур, в том числе славянских. Пять нот, лежащих в основе этого звукоряда, формируют своеобразный генетический код, общий для музыкальной культуры разных народов, будь то южноамериканские индейцы, кельты, китайцы, африканцы или татары. В Юго-Восточной Азии и по сей день она является доминирующей системой. В связи с этим пентатонику мы можем рассматривать как одну из причин того, что кельтская музыка даже на генетическом уровне хорошо воспринимается представителями разных стран.
Другой важной чертой традиционной музыки Шотландии является такая главная составляющая культуры, как национальный язык. Он является отражением менталитета, образа жизни, мыслей, системы ценностей, национального характера народа. Не зря многие исследователи считают, что именно язык занимает первое место среди национально-специфических компонентов культуры. Ведь он может быть и средством общения, и средством разобщения людей, а значит, и знаком принадлежности его носителей к определенному социуму6. Современные шотландцы: говорят на трех языках: английском, скотс и гэльском (English, Scots, Gaelic), которые широко представлены в традиционных песнях. Примечательно, что гэльский язык долгое время находился в "подполье", так как вместе с национальной одеждой и музыкальными инструментами был запрещен английским правительством после поражения шотландцев в последней битве за свою независимость при Каллодене в 1746 г. Сегодня в Шотландии продолжается процесс возрождения кельтской культуры, и в том числе гэльского языка, который, несмотря ни на что, сохранился в памяти народа во многом благодаря музыкальным традициям.
Помимо языка, у каждого народа есть свои этнические символы, являющиеся неотъемлемой характеристикой традиционной культуры. Очевидно, что в этом ряду важнейшим символом культурной идентичности этноса являются музыкальные инструменты, которые несут в себе отражение его верований, истории, традиций, представлений об окружающем мире. Ведь музыкальные инструменты играли и продолжают играть очень важную роль в жизни кельтов и их потомков.
Одним из самых древних инструментов, сохранившихся в кельтской культуре по сей день, является кельтский барабан бодран (the bodhran). С гэльского языка его название дословно переводится как "оглушительный, громкий". Предшественником бодрана был используемый в хозяйстве кожаный поднос для кубков, который традиционно украшался растительным орнаментом. Для знатоков он говорил о многом. Ведь все традиционное кельтское искусство обладает тенденцией придавать вещам некий магический смысл. Все предметы украшались по одному и тому же прин-
ципу — в соответствии с утилитарным назначением, т.е. декор должен был усилить действие предмета. Чаще всего декор состоял из растительных орнаментальных композиций, обозначающих непрерывную связь человека с миром природы и духов. Изображая природу, отдавали ей почести и молили о благословении7. Позднее кожаный поднос, дно которого представляло собой кожаную мембрану, стали использовать в качестве музыкального инструмента для сопровождения песен, сказаний и куплетов. Так магия постепенно стала сливаться с музыкальными традициями древних кельтов.
Основой для изготовления бодрана может служить кожа оленя, овцы, лошади. Самым предпочтительным материалом является кожа козла (goat skin), которую натягивают на круглый обод, ширина которого может составлять от 2 до 6 дюймов. Диаметр бодрана варьируется от 10 до 26 дюймов (самый распространенный вариант — 18 дюймов). Традиционно на этом барабане играют с помощью деревянной палочки, которая называется bone (в переводе означает "косточка"). Судя по названию, можно предположить, что в давние времена после приема пищи древние кельты любили музицировать с помощью того инструментария, который находился под рукой: расписной кожаный поднос и косточка, оставшаяся после обеда. Сегодня палочку для бодрана делают из дерева твердых пород — палисандра, эбенового, иногда используется слоновая кость. В руках опытных музыкантов-виртуозов, таких, как Ф. Магуайр из Шотландии, игру которого автору настоящей статьи неоднократно посчастливилось наблюдать, бодран получил развитие как многофункциональный инструмент, способный к уникальным импровизациям, которые, будучи зафиксированы на различных носителях, можно рассматривать как уже состоявшееся музыкальное произведение, созданное в наши дни на основе древней кельтской традиции подлинным носителем культуры.
Часто бодран можно услышать в качестве инструмента, аккомпанирующего шотландской волынке (Highland bagpipe), которая в сознании миллионов людей стала настоящим музыкальным символом Шотландии. Основу волынки составляет специальный резервуар (goose), изготавливаемый из овечьей или козьей шкуры мехом внутрь. К резервуару прикрепляются несколько трубок: чентер (chanter) — высокого тона мелодическая трубка с девятью игровыми отверстиями (по сути представляющая аналог русской жалейки), большая басовая и две средние теноровые вертикальные трубки (drones), на которых играют постоянный тон — бурдон, а также специальная короткая трубка для вдувания воздуха.
В старину волынку использовали как ритуальный и сигнальный инструмент кланы горцев, играющие медленные, протяжные мелодии, теперь известные как piobaireachd или pibroch. Посте-
пенно первоначальное предназначение волынки было утрачено, и сегодня старинная клановая музыка живет прежде всего как классическая форма, редко исполняемая современными волынщиками для немногочисленных любителей этого рода музыки. Яркие, пронзительные звуки волынки, разносившиеся на расстояние до двух миль, завораживали шотландских горцев, вдохновляли их на борьбу, воодушевляли в тяжелые минуты. Именно поэтому их использование шотландцами во время различных праздников, обрядов или сражений не приветствовалось англичанами. Поскольку распространение музыки, языка и народных традиций в Шотландии преследовалось правящими кругами Англии, а волынки, подлежащие полному уничтожению, были слишком велики и неудобны для перемещения, на помощь пришел маленький, но очень удобный инструмент с аналогичной волынке аппликатурой — пенни уисл (whistle). Все любимые мелодии без особого труда стали воспроизводиться на уислах, и таким образом, вопреки всем запретам и притеснениям кельтской культуры, многие старинные наигрыши, мелодии и песни живут в народе и по сей день.
По мнению Д. Дэя, "с исчезновением кланового общества могла бы исчезнуть и волынка, но в это время большое количество горцев было завербовано в Британскую армию, которая стала активно использовать волынку. Здесь на ней стали исполнять военные, народные и танцевальные мелодии, адаптированные к походному движению и передаче воинских сигналов. Барабаны удачно дополнили звучание волынок, таким образом появился современный оркестр волынщиков (pipes-and-drums)"8.
Секреты игры на волынке передавались из поколения в поколение, и в Шотландии сформировался целый ряд волыночных школ, одной из которых была знаменитая школа Маккримонов, официальных волынщиков клана Маклаудов в 1500—1800 гг. О судьбе Маккримонов повествует шотландская легенда. Молодому Эйну Маккримону с острова Скай перед участием в состязании волынщиков повстречалась добрая фея, которая решила помочь юному музыканту и подарила ему серебряный чантер. Стоило его вставить в волынку и лишь прикоснуться к нему пальцами, как он сразу же исполнял удивительно красивую музыку. Этот волшебный чантер, по словам феи, должен был повиноваться и Эйну, и его сыновьям, и всем продолжателям рода Маккримо-нов, но при одном условии: к нему нужно было относиться очень бережно и с любовью, и если случится, что кто-нибудь из Мак-кримонов обидит или оскорбит его, то род навсегда потеряет свой музыкальный дар. Эйн был признан лучшим музыкантом, сформировал в Боррераге одну из самых знаменитых школ Шотландии и Ирландии. Курс обучения в этой школе был не маленький: требовалось семь лет, чтобы стать простым волынщиком. Прослыть же хорошим музыкантом мог только тот, у кого в роду уже
сменилось семь поколений волынщиков. Много веков спустя один из Маккримонов во время сильной качки на море, взяв случайно несколько фальшивых нот, бросил в сердцах волынку, позабыв о наказе доброй феи, и воскликнул: "Ах, эта жалкая дудка! Разве можно выжать из нее хоть одну правильную ноту!" Серебряный чантер выскользнул из его рук и упал за борт в бушующее зеленое море, волшебные чары распались, и ни сам Маккримон, ни его сын, ни сын его сына уже больше не могли так хорошо играть на волынке. Так слава знаменитой школы Маккримонов угасла навсегда9.
На примере легендарной истории шотландской волынки можно проследить связь музыкального творчества с литературным, историческим и культурным наследием кельтов, которые, сохраняя и пропагандируя национальные музыкальные инструменты внутри страны и за рубежом, сумели сохранить многие грани своей традиционной культуры.
Важную роль в распространении и развитии исторического и культурного наследия кельтов играли барды. Бардами в древней и средневековой Ирландии, Шотландии и Уэльсе называли поэтов, певцов и музыкантов в одном лице — универсальных сказителей, отражавших исторические события и восхвалявших подвиги героев и правителей. Сатира бардов беспощадно срывала маски с высокопоставленных особ и королей. Барды были хранителями культуры своего народа, поэтому к ним везде относились с большим уважением. Излюбленным инструментом кельтских сказителей и бардов была арфа (clärseach), история которой насчитывает много веков. Ее изображение встречается в резных орнаментах начала IX в. Образцы старинных шотландских арф представлены в Национальном музее древностей в Эдинбурге (National Museum of Antiquities) и в Библиотеке Тринити-колледжа в Дублине (Library of Trinity College). О широком распространении арфы в Шотландии говорят географические названия, такие, как Ущелье Арфиста (The Harper's Pass), Поле Арфиста (The Harper's Field) в Муле. В старинных замках Шотландии и по сей день можно увидеть Окно Арфиста в замке Дантулм (Duntulm Castle) на острове Скай и Галерею Арфиста в Кастллахан в Аргиле (Castlelachan in Argyll). Во время поездок в Шотландию автору неоднократно приходилось останавливаться в городе Форт Уильям (Gearasdan) в отеле "Ossian", названном в честь легендарного барда и арфиста.
Арфа часто встречается в старинных шотландских балладах и сказаниях, где музыка выступает как один из главных атрибутов Иного мира10. Согласно кельтской традиции, арфа была магическим инструментом, звуки которого настраивали человека на мир божественный. Другую сторону человеческой сущности — стремление к мирскому, к праздности и веселью с точки зрения Церкви — открывали такие музыкальные инструменты, как скрипка или фидл,
на которых играли прежде всего танцевальную музыку. Так как подобное времяпровождение не одобрялось церковными кругами, постепенно стали распространяться слухи о том, что на арфах играют в раю, а на фидлах и волынках — в аду. Но к концу XVIII в. фидл, несмотря ни на что, стал самым популярным музыкальным инструментом: его голос можно было услышать и в залах жилых домов, и в рабочих коттеджах, и на танцевальных площадках для широкой публики. Музыканты без труда перемещались из одного места в другое, исполняя свои зажигательные мелодии на праздниках и вечеринках в разных уголках Шотландии.
По мнению многих исследователей, скрипка была привнесена в кельтскую культуру с востока после крестовых походов. Если обратиться к литературным источникам, то в старинной шотландской балладе "Томас-Рифмач" можно встретить названия двух музыкальных инструментов — фидель (fedyl, fiddle) и ребек (rybid, rebec), которые могли быть предшественниками скрипки, согласно одной из теорий ее происхождения:
Harp and fedyl both he fande, Ему вынесли арфу и фидель,
The getern and the sawtry; Геттерн и псалтерион;
Lut and rybid ther gon gan, Явились лютня и рибид,
Thair was al maner of mynstralsy11. И всякого рода менестрели.
Часто музыкальные инструменты ассоциируются с тем или иным слоем населения, в котором они бытуют. Скрипка с этой точки зрения представляет особый интерес. С одной стороны, этот инструмент в своей классической форме использовался для исполнения музыки в высших социальных слоях, а с другой стороны, скрипка широко бытовала в народной музыке. Практически во всех странах Европы и Америки можно было встретить скрипачей, развлекающих публику на праздниках и танцах. Таким образом, развитие скрипки пошло по двум направлениям: скрипка для исполнения классической музыки среди высших слоев населения; фидл (или деревенская скрипка), для которого характерна более свободная, не закрепощенная канонами манера игры, допускающая отклонения от принятых норм классической техники. На сегодняшний день для кельтской музыки характерно использование и фидла и скрипки, которые впитали в себя как классические приемы игры, так и народные музыкальные традиции.
Помимо кельтских инструментов, характеризующих культурную идентичность шотландцев, в традиционной музыке сегодня можно встретить и элементы других культур. Такое смешение стилей стало следствием так называемой транскультурации — взаимного, двустороннего процесса, в ходе которого музыка народов мира активно взаимодействует с локальными музыкальными культурами, оказывая на них определенное влияние. Эта модель по-
лучила развитие в 1970-х гг. в результате роста возможностей доступа к новым достижениям техники, взаимного влияния локальной и мировой музыки и глобального поиска нового качества звучания12. В Ирландии это впервые нашло отражение в творчестве музыкантов "The Chieftains" и "Planxty", в Шотландии — "Runrig" и "Capercaillie", соединивших традиционную гэльскую музыку с западной популярной музыкой и музыкой стиля рок. Постепенно тенденция смешения мировой музыки вовлекает в себя огромное количество традиционных культур, которые сегодня могут свободно обмениваться новыми мыслями, идеями, находками.
Ярким примером межкультурного взаимодействия Ирландии, Шотландии и Греции стало введение в традиционный инструментарий ансамблей кельтской музыки греческого народного инструмента бузуки. Этот инструмент благодаря своему глубокому звуку с 60-х гг. XX в. стал проникать в кельтскую музыку в качестве базового ритмического, мелодического и аккомпанирующего инструмента и вскоре получил качественно новое развитие в музыкальной среде этих стран. Другим примером транскультурации стало включение в арсенал традиционной музыки Шотландии африканских ритмов, которые еще больше усилили ее яркий темперамент, "заводной" характер, доходчивость. С точки зрения изучения традиционной составляющей внедрение новых элементов в типичный инструментарий музыкальных ансамблей размывает национальные черты в культуре. В то же время межкультурное взаимодействие — это неизбежный процесс, который происходил всегда и благодаря которому в кельтской культуре появились и получили новое развитие ставшие уже неотъемлемым элементом традиции такие музыкальные инструменты, как фидл, бузуки и др. Открытость кельтской культуры для диалога с другими культурами способствует их сближению, взаимному обогащению, улучшению восприятия ими друг друга, а также быстрому распространению кельтского музыкального языка в мире.
Вопросы глобализации и ее влияния на локальные культуры сегодня являются самой обсуждаемой темой в научном мире. Дж. Гилбольт в статье «К вопросу о переопределении "локального" сквозь призму мировой музыки» отмечает, что мировая музыкальная индустрия стала причиной пересмотра позиций самоопределения локальных культур во всем мире. Локальные культуры вынуждены заново определять свои позиции для того, чтобы не потерять свою национальную идентичность13. Так, в 1999 г. в Шотландии под руководством шотландских Департамента по культуре и Департамента по развитию туризма началась активная кампания по формированию и продвижению особого вида путешествий — музыкального туризма. Успех таких крупномасштабных фестивалей, как Edinburgh Festival, Celtic Connections Festival и др., привел к пониманию того, что традиционная музыка является одним
из уникальных преимуществ Шотландии для формирования совершенно нового направления на мировом туристическом рынке. Проект получил название "Саундтрэк к туризму в Шотландию" и стал сопровождаться множеством исследований, семинаров, встреч, организацией неформальных концертов и крупных фестивалей, выпуском видео- и аудиопродукции, составлением программы музыкальных мероприятий для привлечения туристов в течение года и т.д. Проведенные исследования показали, что туристы стали более искушенными в своих предпочтениях и, в отличие от путешественников прошлых лет, они сегодня ищут нечто подлинно этническое, не ограничивая себя знакомством с жизнью Шотландии и развлечениями14. В связи с этим был разработан специальный план для поиска путей расширения профиля традиционной музыки в рамках шотландского туризма и обеспечения посетителей страны открытым доступом к традиционной музыке, придавая тем самым новое качество музыкальному наследию и культуре Шотландии и привнося реальный вклад в ее экономику15.
Сегодня кельтская музыка разделяет глобальную музыкальную сцену со многими другими направлениями мировой музыки. Но если первоначально тенденция усиления традиционной составляющей в шотландской культуре была обусловлена необходимостью противостоять последствиям глобализации, сохраняя свою национальную идентичность, то сегодня шотландцы уже смогли приспособиться к новым законам миропорядка, получив определенные выгоды и для своей экономики. Важным результатом кельтских музыкальных проектов стало то, что шотландцы заново определили позиции своей традиционной культуры в свете новой глобальной эстетики, благодаря чему стали ощущать все большую уверенность в сохранении своей национальной идентичности. В отличие от многих других культур Шотландия смогла найти тот необходимый баланс между традиционным прошлым и глобальным современным, сумев сохранить то подлинное кельтское, что "высится над этим океаном безликой массовой современной культуры как один из немногих островков — остатков от скрывшегося под водой огромного континента"16.
Примечания
1 Льоса Марио Варгас. Культура свободы // Русский журнал. 2001. 4 мая. http:// www.russ.ru/politics/west/20010504-liosa-pr.html
2 Carmichael A.. Carmina Gadelica, Ortha nan Gaidheal, Introduction. www.smo.uhi. ac.uk
3 Grant I.F. Highland Folk Ways. L., 1961. P. 139—140.
4 Sawyers J.S. The Complete Guide to Celtic Music: from the Highland Bagpipe and Riverdance to U2 and Enya. L., 2000. P. 2—4.
5 Collinson F. The Traditional and National Music of Scotland. L., 1966. P. 4.
6 См.: Тер-Минасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация. М., 2000. С. 15.
7 Кельтские орнаменты / Сост. и автор предисл. В.И. Ивановская. М., 2003. С. 4.
8 http://scottish.narod.ru/music.html
9 Сквозь волшебное кольцо: Британские легенды и сказки / Пер. с англ. Н.В. Шершневской, послесл. С.И. Бэлзи, илл. Н.И. Орловой. М., 1987. С. 280—282.
10 См.: Рис А, Рис. Б. Наследие кельтов. Древняя традиция в Ирландии и Уэльсе / Пер. с англ. и послесл. Т.А. Михайловой. М., 1999. С. 154.
11 Collinson F. Op. cit. P. 199.
12 Wallis R., Malm K. Big Sounds from Small Peoples: The Music Industry in Small Countries. N.Y., 1984. P. 301.
13 Guilbault J. On Redefining the "Local" through World Music // The World of Music. 1939. Vol. 35 (2). P. 33—47.
14 Stokes R. The Scottish Arts Council and Visit Scotland Traditional Music and Tourism Initiative, 1999—2002 // Reedsville Communications. 2002. P. 3.
15 Ibid. P. 2.
16 Михайлова Т.А. Наследие Рисов (вместо послесловия) // Рис. А., Рис. Б. Наследие кельтов. Древняя традиция в Ирландии и Уэльсе. С. 459.
Résumé
The process of globalization has actualized a number of problems; one of the most important is the problem of conservation and development of the national cultures. On the one hand there is a tendency in different countries of coming back to national roots, growth of mass interest towards folk traditions; on another hand, it's very difficult to escape the process of cultural unification and development of mass culture elements. This article focuses on analysis of Scottish experience in conservation of its cultural identity through music.
Вестник МГУ. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2005. № 4
О.А. Зиновьева
АРХИТЕКТУРНОЕ УБРАНСТВО МОСКВЫ
КАК ОТОБРАЖЕНИЕ СТАЛИНСКОЙ ПОЛИТИКИ
в 1930-1950-е гг. (ЗРИМЫЙ ОБРАЗ - СКРЫТЫЙ СМЫСЛ)
Московская архитектура не только сохранила для нас общий дух эпохи Сталина, но и сумела донести малейшие изменения во внешней и внутренней политике, законодательстве, экономике и системе ценностей. Задача данной статьи состоит в том, чтобы на примере конструкций и убранства московских зданий проанализировать культурологический смысл изображаемых сцен, фигур и декоративных элементов, понять морально-назидательные, философские или социальные идеи в их связи с происходившими политическими и экономическими переменами в 1930—1950-е гг.
При этом следует учитывать тот факт, что не всякий раз отображение эпохи художником или писателем прочитывается одинаково современниками и поколениями, живущими спустя какое-то время.
