CC BY
125
СПЕЦИАЛЬНАЯ ТЕМА: КУЛЬТУРНО-ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ ПРОСТРАНСТВО. ИСКУССТВО И ОБЩЕСТВО
О.В. Грядунова
УДК 397
Традиционная культура эвенков в трудах М.А. Кастрена
В данной статье рассказывается об одном из ученых XIX века, уроженце Финляндии, М.А. Кастрене, его трудах и вкладе в науку не только своей страны, но и России. Четыре года провел исследователь в Сибири, путешествуя и собирая различные данные по этнографии, лингвистике, мифологии, культурологии. В этой работе также есть сведения, отражающие взгляд путешественника на традиции и обычаи одного из древних народов — тунгусов, в настоящее время известных как эвенки.
Ключевые слова: тунгузы (тунгусы), эвенки, традиции, этнография, обычаи, культы, малочисленные коренные народы, М.А. Кастрен, культура.
Одним из давно существующих этносов на земле считаются тунгусы (эвенки). В настоящее время их насчитывается немного больше четырех тысяч по Красноярскому краю. Ареал их обитания довольно обширен, но в любой области они не составляют основную часть населения, а живут рядом с другими (бурятами, русскими) [8]. Постоянно перемещаясь, вбирая культурные особенности окружающих жителей, эвенки приобрели ценные знания и умения выживать в любых условиях, а также жить в гармонии с природой и социумом. Сегодня эта этническая группа представляет собой небольшую часть воинственного и могучего племени, жившего несколько сотен лет назад [2].
Масштабное освоение Сибири и промышленного периода вынуждают этот этнос переживать трудные времена. Промышленная эпоха своей нецелесообразностью наносит непоправимый урон на привычный жизненный уклад коренных народов, разрушая экономически и социально значимые для эвенков экосистемы. Загрязненные воздух и вода, а также деградация растительного и животного мира ухудшают качество жизни эвенков, являющихся неотъемлемой частью бытия. Следовательно, губительному влиянию подвергается и специфическая тысячелетняя культура, основанная на гармоничном и равноправном сосуществовании природы и человека [3].
© Грядунова О.В., 2016
В эпоху Средневековья, одним из характерных признаков которой считается проявление повышенного внимания к познанию земного шара, совершается ряд научных открытий, в том числе и географических. В первую очередь ученые Европы задаются целью исследовать «мрачную азиатскую часть Земли», особенно север и восток, и проверить существующие о ней мифы и сказания. Путешествия, направленные на расширение торговых связей и знаний в различных областях, позволяют набрать разнообразный материал о Сибирском регионе, его флоре, фауне и народах, населяющих эту территорию. Сибирь была загадкой для иностранцев: с одной стороны, первобытной, непостижимой и далекой, местом каторжников и ссыльных, с другой — «земной рай для людей», стремящихся обрести свободу. Местность, отличающаяся своим великолепием, но не щадящая никого. Она пугала и в то же время притягивала. Ее пытались покорить, приручить, получить выгоду, постичь представители разных национальностей [1].
Особый вклад в лингвистику, археологию, культуру и этнографию Сибирского края был сделан человеком науки — Матиасом Александром Кас-треном. Родился М.А. Кастрен 2 декабря 1813 года в большой и небогатой семье протестантского священника в селе Тервола, в Финляндии. Отец Матиаса рано ушел из жизни, и с помощью родственников мальчик окончил гимназию и получил свое основное образование в области филологии в университете города Гельсингфорс. В 1836 году ему присвоили звание кандидата философских наук. Политические события в стране очень сильно повлияли на научные интересы будущего ученого, и он, чувствуя себя ответственным за науку на родине, решил сделать изучение родного языка и сходных с ним наречий, а также культурно-исторические взаимоотношения этих народов делом всего своего существования. Два года спустя исследователь, предпочитая изучать языки, относящиеся к уральской группе посредством общения с их носителями, предпринял путешествие по Лапландии. Собрав материал по саамскому говору, местному фольклору и мифологии, Александр Христианович написал диссертацию по теме «Об особенностях склонения в финском, эстонском и саамском языках». В 1845 году в его жизни произошли два важных события: защита докторской диссертации и поездка по Сибирскому региону (1845—1849) с целью исследования местных диалектов, нашедшая в нем одобрительный отклик [4]. Какими бы ни были условия, погода и местность, он с особым фанатизмом, чувствуя себя обязанным, вел записи по лингвистике и этнографии коренных жителей сибирской территории, таких как тунгузы, остяки, самоеды, татары, буряты. За время путешествий М.А. Кастрен предоставил в Санкт-Петербургскую академию большое количество сведений, послуживших основой для издания словарей и пособий по грамматике остяцкого, бурятского, татарского и тунгузского языков. Результатом его научной деятельности явилось значительное число путевых отчетов, писем, статей и сочинений, а также 12-томное издание под названием «Северные путешес-
твия и исследования доктора М.А. Кастрена». Ему удалось четко определить грани родства, установить связи между остяками и самоедами и тем самым устранить существующие на тот момент разногласия. Имея недостающие и необходимые данные, он классифицировал языковое многообразие этносов на изучаемых им территориях, а некоторые диалекты были описаны впервые. Кроме этого, высокой оценки достойны его наблюдения в области мифологии и религии некоторых племен, позволившие значительно обновить имевшуюся информацию и систематизировать ее. Подаренные или приобретенные им лично предметы быта и труда существенно пополнили музеи. На счету Александра Христиановича колоссальный материал, собранный вследствие многочисленных путешествий по Северной Европе, Уралу, Сибири и Дальнему Востоку. Постоянно работая и веря в безусловный успех своего дела в будущем, исследователь видел неторопливый, но неизбежный прогресс в науке, и это служило для него хорошим побуждением к продолжению начатого. Его отношение к работе может служить образцом мужества и непреклонного упорства, которые он демонстрировал, не обращая внимания на состояние своего здоровья и трудности во время поездки, что не могло не повлиять на раннюю смерть ученого (07.05.1852). Один человек был основоположником общества писателей в Финляндии, археологом, мифологом, лингвистом, этнографом, статистом и топографом — в равной мере. Все труды Кастрена — уникальны, обладают завидной научной значимостью и ценятся многими современниками [7].
Считая себя одним из представителей нации, самой талантливой и способной на фундаментальные изыскания в филологии и этнографии, М.А. Кастрен каждый раз ставил перед собой новые задачи и непременно их достигал. Доказав родственность финнов и самоедов, обнаружив сходные характеристики финских и сибирских языков, он определил своей дальнейшей целью поиск сходств между финскими и тунгусскими народами. А чтобы подтвердить причастность Финляндии к Востоку, необходимо было всесторонне изучить и провести аналогию между языками финнов, манджуров и тунгусов. Его научный интерес к тунгусским племенам заставляет отправиться в Восточную и Среднюю Сибирь, и на пути в Томск ему встретилось множество тунгусов. И здесь, в условиях низкой духовной и материальной культуры, он продолжил свои научные исследования. Все наблюдения и открытия, сделанные им во время четырехлетнего путешествия по Сибирскому региону, Матиас Александр Кас-трен отражал в путевых отчетах и донесениях к Академии наук, а также в письмах коллегам и знакомым. Позже на основе открытых и обнаруженных явлений, сходств и фактов был издан дневник «Путешествие в Сибирь». Книга содержит некоторые автобиографические факты из жизни ученого, а также подробные портреты изучаемых им народов: самоедов, остяков, тунгусов и др. Есть краткие описания городов, в которых
он побывал, исторические события, языковые особенности и культурные традиции нескольких этносов. Первое знакомство автора с этнической группой тунгусов состоялось в том месте, где река Сым впадает в Енисей (Красноярский край), описываются в его работе отдельные свойственные им обычаи и жизненный уклад.
Тунгузы, как пишет в своих заметках путешественник, в первую очередь, отличались от другого населения Сибири своей внешностью, в которой отчетливо проявлялись свойственные монголам черты. Лица желтого цвета, выступающие скулы с татуировками в форме дуг, по его мнению, нисколько не украшающих хозяев, а длинные волосы сплетали в косички, переплетая их бусами.
Независимо от статуса, своеобразие одеяния этих людей заключалось в подобии легкой и удобной куртки или фрака, которые носили нараспашку и шили из замши или необработанной кожи оленя, а также штанах длиною до колен. Грудь закрывалась нагрудником, а на ногах были замшевые ботинки. На голову надевали маленькую, похожую на татарскую, круглую шапочку. Верхнюю часть одежды украшали многочисленные бусы, конские волосы и полоски из сукна; нагрудник тоже декорировали бусами; на нитку бус крепили кошелек, где хранили кремень, огниво и трут, а головной убор, обувь и кошель обшивали бисером. В зимнюю погоду облачались в шубу, а для защиты рук от холода носили рукавицы.
Жилище тунгусов свидетельствовало о других особенностях этого народа. Возле юрт лежало большое число коробок, ящиков, берестяные предметы быта и различные причудливые элементы декора. На наружных стенах вешали они свои охотничьи орудия, такие как луки с железными и костяными стрелами, ножи, топоры, а у входа втыкали меч рукоятью в землю. Здесь уместно отметить следующий факт: чтобы не повредить руки при стрельбе из лука пользовались пластинками, сделанными из кости. Жилье «тунгусского князя» не отличалось от того, где жили его соплеменники, и представляло собой обычную юрту, обтянутую оленьими шкурами, ими же застилали земляной пол внутри, при этом ограждая огонь камнями.
Князьями выбирали одного представителя рода или племени, в полномочия которого входил сбор податей со своих подопечных и ежегодная доставка их к местам проведения ярмарок, там же они могли продать купцам лишние меха. Если была необходимость переплывать реку, то пользовались лодками, сделанными из бересты или луба.
Эти жители Сибири были известны тем, что промышляли охотой на зверей, особенно соболей. Кроме того, они вели кочевой образ жизни, поскольку мужчины следили за своим немногочисленным оленьим стадом, в то время как жены, дети и собаки оставались дома.
Как и большинство коренных народов Сибирского региона, эта этническая группа принадлежала к язычникам. Для них существовало три основных могучих и верховных существ: Es — бог неба, ^^ — богиня
подземельного царства и Медведь — бог земли, представляющийся им сильным и мудрым божеством, скрывающимся под шкурой зверя.
Пообщавшись с тунгусами и понаблюдав за ними некоторое время, ученый назвал их благоразумными, непростыми, расчетливыми и хитрыми, а по тому как они смотрели на него при первой встрече, — неравнодушными ко всему новому и необычному. Он заметил и необычную манеру приветствия, выполняемую с чувством собственной значимости: «Снял шапку и протянул концы пальцев» [5, с. 325]. Более того, эти люди оказались довольно скрытными и недоверчивыми, и, чтобы их немного разговорить, путешественник налил им водки — «сибирского талисмана» [5, с. 325], за что был вознагражден большим числом историй, произошедших с ними, но рассказывать о своих нравах и обычаях они не стали. Также Кастрен случайно стал свидетелем уличного тунгусского танца под благозвучные и ласкающие слух песни. Вот как это зафиксировано в дневнике: «Плясуны — молодые парни, взяв друг друга за руку, сдвинулись в круг так тесно, что невозможно было разглядеть ни одного отдельного лица, ни одного отдельного движения: казалось, не лица, а какая-то незримая механическая сила приводила весь этот круг в мерное движение» [5, с. 325—326]. Далее последовала игра, демонстрирующая ловкость и умения этого народа, заключающаяся в прыжках через веревку и одновременной стрельбе из лука.
Суммируя свои наблюдения, М.А. Кастрен присвоил тунгусам звание «дворянства Сибири» [5, с. 343], поскольку они одевались очень нарядно, модно и красиво, а одежда была просто удивительной. Им свойственно было всячески себя украшать, расчесываться и приглаживать волосы, но не стричь. Пристрастия к танцам и спорту делали этот народ проворным и гибким, при этом они курили и употребляли водку. Зато по другим показателям их не считали лидерами. По уровню материальной обеспеченности тунгусов превосходили самоеды, а по образованности — остяки.
Говоря о них, исследователь сообщил, что большинство простых людей, и даже ученых, путали их с долганами, жиганами и племенем Dongot, жившим у озер недалеко от Норильска. Он также свидетельствует об утверждении самоедов о братских отношениях между долганами и тунгусами и делает вывод о конфликтах между тунгусским народом и остяками. В связи с отсутствием научного интереса и необходимости изучать этих коренных жителей, данные о них не являются подробными. В своем донесении в Академию наук, Кастрен признался: «Эти сведения так отрывочны, что могут быть употреблены только как приложения к другим более полным трудам» [5, с. 476]. В нем же были сведения о неизвестности языка кочевого племени тунгусов и, соответственно, отсутствии достаточного количества исследований в данной области. Помимо писем, путешественник отправил ряд посылок с вещами и предметами быта этой этнической группы, а именно: костюм, шубу, рукавицы, гребень, иглы для вязания сетей, нагрудник, по паре идолов из железа и дерева и железного лебедя.
Сведения, добытые М.А. Кастреном, и современные данные взаимодополняют и расширяют представления об эвенках. Они создали свою неповторимую культуру, заключающуюся в освоении обитаемого ими пространства тундры и тайги, одомашнивании диких оленей, придумывании способов передвижения, изобретении средств охоты на различных зверей, учреждении собственных правовых норм с учетом экономики и окружающей среды, сбережении национального фольклора и обычаев предков и пополнении этого достояния более современными замечаниями и идеями [6].
Литература
1. Алексеев М.П. Сибирь в известиях западно-европейских путешественников и писателей. 2-е изд., Иркутск: ОГИЗ, Иркутское областное издательство, 1941. 609 с.
2. Амосов А.Е. Эвенки: Очерк о государственном регулировании занятости малочисленных народов Севера в Эвенкийском Автономном Округе. Красноярск: Буква, 1998. 127 с.
3. Аракчаа К.Д., Зайдфудим П.Х. Коренные малочисленные народы Севера. М.: Научная книга, 1999. 147 с.
4. Жук А.В. М.-А. Кастрен и А.Ф. Миддендорф из истории русской науки 1840-х годов // Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2015. № 2 (6). С. 148—167.
5. Кастрен М.А. Собрание старых и новых путешествий // Путешествие Александра Кастрена по Лапландии, северной России и Сибири (1838—1844, 1845—1849). М., 1860. Ч. 2. 495с.
6. Харючи С.Н. Современные проблемы коренных народов Севера: Доклады и выступления. Томск: Издательство Томского университета, 1999. 104 с.
7. Шамраева Н.В. Вклад зарубежных исследователей в изучение биогеографии Сибири (Даниил Готлиб Мессершмидт, Петр Паллас, Александр Гумбольдт, Матиас Кастрен) // Студенческий географический вестник. 2015. № 2. [Электронный ресурс] URL: geo.esrae.ru/4-16 (дата обращения: 12.05.2016).
8. Эвенки бассейна Енисея / В.С. Золототрубов, В.П. Кривоногов, П.В. Катков и др. Новосибирск: ВО «Наука»; Сибирская издательская фирма, 1992. 206 с.
