CC BY
72
УДК 930 (571.5) (517.3) В.Д. Дугаров
ТРАДИЦИИ ВОСТОКОВЕДНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ В ТРУДАХ РОССИЙСКИХ УЧЕНЫХ-ВОСТОКОВЕДОВ БАЙКАЛЬСКОГО РЕГИОНА
В XIX- НАЧ. XXI вв.
Статья посвящена проблемам развития монголоведной историографии в России и в Байкальском регионе, на пороге XXI в. В ней определяются основные хронологические вехи развития российского монголоведения. Автор выделяет особенности формирования монголоведной историографии в Байкальском регионе. Показано развитие бурятского монголоведения.
Ключевые слова.' монголоведение, кочевники, номады, буряты, востоковедение, историография, Байкальский регион, ориенталист.
V.D. Dugarov TRADITIONS OF ORIENTAL STUDIES IN THE WORKS OF RUSSIAN SCIENTISTS AND ORIENTALISTS OF THE BAIKAL REGION IN XIX-XXI CENTURIES
The article is devoted to the problems of development of mongolist historiography in Russia and in the Baikal region, at the beginning of XXI century. It identifies the main chronological milestones in the development of Mongolian studies of Russia. The author singles out features of the formation of mongolist historiography in the Baikal region. The development of the Buryat Mongolian studies is shown.
Key words: mongolian studies, Nomads, Buryats, Orientalism, historiography, Baikal region, orientalist.
Геополитическое положение России, географически и исторически относящейся и к Европе и к Азии, определяло высокий уровень развития востоковедения. Это дало толчок к развитию во второй половине XIX в. «евразийству», евразийской науке XX в. Проблема «евразийства» в современной востоковедной науке занимает одно из приоритетных положений, актуальность ее методологической разработки вызывается требованиями политической жизни России.
Основными положениями, надолго определившими российскую историографию, были, по мнению востоковеда Ю.В. Кривошеева, следующие «Сень варварства омрачив горизонт России, сокрыла от нас Европу...», «Россия, терзаемая Монголами, напрягала силы единственно для того, чтобы исчезнуть: нам было не до просвещения!». Ордынское иго как причина отставания Руси от «государств Европейских» - таков первый вывод Н.М. Карамзина. Второй вывод российского ученого-историографа относится к внутреннему развитию Руси в «монгольские века». Он не соответствует сказанному прежде, не вытекает из него и, более того, противоречит, ибо, оказывается, монголы принесли на Русь не только «кровь и слезы», но и благо: благодаря им были ликвидированы междоусобия и «восстановлено самодержавие», сама Москва была «обязана своим величием ханам» [3].
Н. М. Карамзин первым из историков выделил влияние монгольского нашествия на развитие Руси в большую самостоятельную проблему отечественной науки [1, с. 132].
В исторических конкурсах 1826 и 1832 гг. на тему «Какие последствия произвело господство Монголов в России.» были определены своеобразные акценты в этой проблематике: 1) существенно большее место теперь уделяется необходимости изучения собственно истории Золотой Орды, 2) только намеченная прежде направленность на «владычество» монголов на Руси теперь развивается в целую концепцию. Говорится (в духе «норманнской проблемы») о «монгольской династии», образующей «необходимое звено Российской истории». «Ужас и бич» России - монгольские ханы - держали ее «в узах безусловного порабощения», а «венцом и жизнию» князей распоряжались «своенравно». Так была заложена основа будущих - не только XIX, но и XX в. - исследований по русско-ордынской проблематике [5, с. 91].
Великий российский историк С.М. Соловьев в «Истории России с древнейших времен» призывал не прерывать естественную нить событий - именно постепенный переход родовых княжеских отношений в государственные - и вставлять татарский период, выдвигать на первый план татар, татарские отношения, вследствие чего необходимо закрываются главные явления, главные причины этих явлений [8, с. 54].
Во второй половине века XIX в. формируются два магистральных пути изучения «монгольского вопроса». Первый, восходящий к традициям, заложенным Н.М. Карамзиным и Х.Д. Френом, и представленный рядом крупных монголоведов того времени, исходит из значительной, а временами опре-
деляющей и всеохватывающей роли монголов в средневековой русской истории. Второй связан с именем прежде всего С.М. Соловьева, а также его продолжателей, среди которых выделяются имена В.О. Ключевского, С.Ф. Платонова, а в первой трети XX в. М.Н. Покровского и А.Е. Преснякова. Для этих ученых главным остается естественный ход внутренней жизни средневековой Руси, не подверженной, по крайней мере кардинальным образом, изменениям. Так, С.Ф. Платонов считал монгольское иго лишь «случайностью в нашей истории». Поэтому, писал он, «мы можем рассматривать внутреннюю жизнь русского общества в XIII в., не обращая внимания на факт татарского ига» [5, с. 97].
Кафедра монгольского языка Казанского университета за 22 года своего существования (18221855) провела огромную и весьма плодотворную учебно-педагогическую, методическую и научную работу. За эти годы, по определению монголоведа Д.Б. Улымжиева, «.. была подготовлена плеяда ученых-монголоведов [9, с. 6].
С востоковедческой деятельностью Казанского университета связано становление академического образования в среде бурятского населения, которое в этот период было представлено именами Дор-жи Банзарова, Галсана Гомбоева, А. А. Бобровникова.
С начала XVIII в. в Иркутске началась подготовка специалистов монгольского языка. Трудами представителей православной церкви начинается сбор сведений исторического и этнографического характера о монголоязычных народах, населяющих Байкальский регион. Обзорные статьи по отдельным проблемам этого процесса были опубликованы в трудах российских востоковедов В.В. Григорьева, П.С. Савельева, Г.Н. Потанина, А.В. Потаниной, А.П. Щапова и других русских демократов-просветителей.
Вопросы миссионерской образовательной деятельности Русской православной церкви рассматривались в церковной литературе с XVII в.: «Сибирской летописи», «Истории Сибирской» С. Ремезова, где было идеологически обосновано присоединение Сибири к России и, что немаловажно для нас, рассматривались вопросы христианско-просветительской деятельности русского народа по отношению к коренному населению, в том числе бурят-монголам [2, с. 161].
Здесь нельзя не упомянуть, что в историографии данного вопроса, в трудах церковных авторов и сибирских церковных деятелей XVIII-XIX вв. история миссионерской образовательной деятельности рассматривалась на страницах: «Иркутских...», «Забайкальских епархиальных ведомостей» и «Приложений...» к ним, в «Трудах православных миссий Восточной Сибири», «Трудах православных миссий Иркутской епархии», «Миссионерского обозрения», «Православного вестника» и других церковных изданий регулярно публиковались отчеты миссий, статьи и записки миссионеров, «Дневники.» архиепископов иркутских и нерчинских Вениамина, Нила, Иринея, архимандрита Никодима, отца Мелетия, иеромонаха Нестора, священника П. Громова, других иерархов православной церкви и рядовых миссионеров. Освещались проблемы христианизации аборигенного населения края [2, с. 161].
В их трудах, по замечанию исследователя З.А. Шагжиной, «традиционные религии сибирских народов представлены как символы языческого невежества и косности, для борьбы с которыми православная церковь прилагает огромные усилия, используя приемы и методы, преодолевая трудности и преграды на пути утверждения правильной религии - православного христианства» [12, с. 8-9].
В 1725 г. в Иркутске при Вознесеновском монастыре была открыта «Мунгало-русская школа». Это была первая школа в Восточной Сибири, главной задачей которой была подготовка переводчиков монгольского языка, а также миссионерская деятельность.
В этот же период в Верхнеудинске, Кяхте, Иркутске активную монголоведную работу ведет один из крупнейших энтузиастов-монголоведов того времени Александр Васильевич Игумнов (1761-1834 гг.). В совершенстве владея бурятским и монгольским языками, он был востребован на государственной и дипломатической работе. По замечанию Ш.Б. Чимитдоржиева, «источники, которыми мы пользовались, твердят в один голос о том, что А.В. Игумнов не ограничивался только исполнением служебных обязанностей, что он делился своими знаниями в языках, занимался переводами и т.д.» [10, с. 6].
Именно А.В. Игумнов стал настоящим учителем восточных языков для приехавших из Казанского университета О.М. Ковалевского и А.В. Попова. Его роль в языковом становлении родоначальников российского монголоведения неоспорима.
В наши дни проблема становления иркутского востоковедения раскрывается в трудах Н.О. Ша-ракшиновой, Е.М. Даревской, Н.Е. Единарховой, К.Л. Малакшанова, В.В. Свинина, Ю.В. Кузьмина, Е.И. Лиштованного и других восточно-сибирских ученых [6, с. 9].
23 сентября 1833 г. (по ст. ст.) в приграничном городе Троицкосавске состоялось официальное открытие Русско-монгольской войсковой 4-х бурятских полков школы. По своей учебной программе,
которая была составлена О.М. Ковалевским по просьбе Иркутского гражданского губернатора И.Б. Цейдлера, войсковая школа стояла близко к уездному училищу, но с рядом существенных отличий. [4, с. 8].
Находившийся в 1830-1833 гг. в Забайкалье среди селенгинских бурят О.М. Ковалевский, посланный туда для совершенствования в монгольском языке, по предположению бурятского ученого Н.В. Кима, подсказал идею о направлении нескольких лучших учеников русско-монгольской школы в Казань, для продолжения обучения в гимназии. Несмотря на препоны царских чиновников, возник редчайший в Российской империи прецедент: четырех инородческих детей, в том числе и Доржи Банзаро-ва, и вместе с ними ламу-наставника Галсана Никитуева приняли 25 января 1836 г. на казенный кошт в Казанскую гимназию. С этого времени начинается официальное обучение представителей бурятского народа в академических учебных образовательных заведениях России европейского образца.
В то же время распространившееся с XVII в. вертикальное уйгурско-монгольское письмо на протяжении нескольких столетий являлось родным письменным языком бурятского народа. На нем велось делопроизводство, были написаны исторические хроники, летописи, родословные и созданы оригинальные фольклорно-художественные сочинения. Старомонгольская письменность составляет общее культурное достояние монгольских народов, которые, несмотря на обилие наречий и говоров, успешно применяли ее во многих регионах монгольского мира [11, с. 11].
Открытие дацанских школ, в которых преподавалось монгольское письмо, как указывают бурятские ученые Ш.Б. Чимитдоржиев и Т.М. Михайлов, привело к росту грамотности среди бурятского населения. Дацанское образование до XIX в. являлось почти единственным очагом просвещения [11, с. 11].
Первая светская так называемая «навигацкая школа» открылась в Иркутске в 1754 г. В 1789 г. на основании нового положения об училищах в Иркутске учреждается малое и главное народные училища. В главном училище обучали русскому языку, арифметике, гражданской истории, географии, естественной истории, геометрии, архитектуре, механике, физике, латинскому языку. Это была по существу первая общеобразовательная школа. В 1790-1793 гг. в целях подготовки переводчиков для торговых, дипломатических и военных надобностей на Востоке вводится преподавание монгольского, китайского, маньчжурского и японского языков, но в 1794 г. обучение этим языкам прекратилось.
Как отмечают в своей работе бурятские ученые Г.Л. Санжиев и Е.Г. Санжиева, «13 февраля 1793 г. в Верхнеудинске было открыто малое народное училище, которое являлось первой школой в Забайкалье и Дальнем Востоке и третьей во всей Восточной Сибири» [7, с. 197].
На протяжении первой половины XIX в. было открыто 11 бурятских училищ: в 1816 г. - Идинское и Тункинское, в 1818 г. - Селенгинское, в 1835 г. - Аларское и Бажеевское, в 1842 г.- Агинское, в 1844 г. - Баргузинское и др. В бурятских училищах обучали русскому языку, «предметам, для приходских училищ положенным, и монгольской грамоте». К 60-м годам XIX в. из 11 училищ, вследствие реакционной политики Николая I, действовало всего 4.
Процессы обучения светской грамоте бурятского населения не могли не привести к появлению первых учителей из числа бурят - Яков Болдонов, Николай Алексеев, Федор Хуреганов, Цыбик Он-годов, Содномпил Чайванов, Матвей Махусаев и др. Самым первым бурятским учителем был Федор Санжихаев. В 1790 г. он был определен учителем монгольского языка в Иркутском народном училище, преобразованном позднее в гимназию [7, с. 201].
Поступление Д. Банзарова в 1836 г. в Казанскую гимназию, затем университет, блестящая защита кандидатской диссертации на тему «Черная вера, или шаманство у монголов» в 1846 г., огромная эрудиция бурятского ученого в области востоковедения и знание большого количества языков, на наш взгляд, знаменовали определенный уровень развития светского европейского образования бурятского народа.
В Казанском и Петербургском университете прошло становление ученого, овладевшего европейской наукой и светскими знаниями, бывшего буддийского ламы Галсана Гомбоева, который по праву занимает почетное место среди востоковедов России первой половины XIX в.
Таким образом, процессы развития европейского образования бурятского населения в первой половине XIX в. дали мировому востоковедению имена выдающихся ученых. Раскрытие процессов становления востоковедной науки Бурятии является задачей историографов XXI в.
Литература
1. Борисов Н.С. Отечественная историография о влиянии монголо-татарского нашествия на русскую культуру // Проблемы истории СССР. Вып^. - М., 1976.
2. Дугаров В.Д. Взаимоотношения России и Монголии в XVI-XIX вв. (Вопросы историографии). - Улан-Удэ, 2004.
3. Карамзин Н.М. История государства Российского в 12 т. Т.У. С. 201, 202, 208. Цит. по: Кривошеев Ю.В. Русь и монголы. Исследование по истории Северо-Восточной Руси XII-XIV вв. - СПб., 2003.
4. Ким Н.В. Доржи Банзаров (Биографический очерк). - Улан-Удэ, 1992.
5. Кривошеев Ю.В. Русь и монголы. Исследование по истории Северо-Восточной Руси XII-XIV вв. - СПб., 2003.
6. Кузьмин Ю.В. Иркутское монголоведение: 1725-2004 гг.: исследователи и книги. - Иркутск, 2004.
7. Санжиев Г.Л., Санжиева Е.Г. Бурятия XVII-XIX вв. История. Вып. 4. - Улан-Удэ, 1999.
8. Соловьев С.М. Соч. 18 кн. Кн. I. История России с древнейших времен. Т. 1-2. - М., 1988.
9. Улымжиев Д.Б. Страницы отечественного монголоведения. Казанская школа монголоведов. - Улан-Удэ, 1994.
10. Чимитдоржиев Ш.Б., Игумнов А.В. Российские монголоведы (XVII-XX в.). - Улан-Удэ, 1997.
11. Чимитдоржиев Ш.Б., Михайлов Т.М. Развитие школьного образования в Бурятии и выдающиеся учителя и просветители // Выдающиеся бурятские деятели. Видные деятели культуры, просвещения и науки. XVII - нач. XX вв. Вып. 1. - Улан-Удэ, 1994.
12. Шагжина З.А. Миссионерская деятельность Русской православной церкви в Забайкалье (2-я половина XVII-XX в.). -Улан-Удэ, 2000.
Дугаров Владимир Доржиевич - доктор исторических наук, профессор Бурятского государственного университета. 670000, г. Улан-Удэ, ул. Смолина, 24 а, тел. 21-33-24, 45-02-71, е-mail: dugarovb [email protected]
Dugarov Vladimir Dorzhievich - doctor of historical science, professor, Buryat State University. 670000, Ulan-Ude, Smolin str., 24a, tel. 21-33-24, 45-02-71, е-mail: [email protected]
УДК 93G (5І9.5) Ю.Е. Крупенникова
ЯДЕРНАЯ ПРОБЛЕМА КНДР В СОВРЕМЕННОЙ РОССИЙСКОЙ ИСТОРИОГРАФИИ
(2007-2009)
Статья посвящена анализу публикаций российских экспертов по вопросу ядерной проблемы на Корейском полуострове и их позиций относительно политики, проводимой новыми правительствами России, США и Республики Корея для решения ядерной проблемы КНДР.
Ключевые слова: Северная Корея, Южная Корея, ядерная проблема, шестисторонние переговоры, денуклеаризация.
Yu.E. Krupennikova
THE NUCLEAR PROBLEM OF NORTH KOREA IN MODERN RUSSIAN HISTORIOGRAPHY (2007-2009)
The article is devoted to the analyses of Russian experts’ publications about nuclear problem of Korean peninsula and their position toward politics of Russia, USA and South Korea for resolving the nuclear problem of North Korea.
Key words: North Korea, South Korea, nuclear problem, six-lateral negotiations, denuclearization.
2GG7-2GG9 гг. - это период, богатый событиями политического, экономического, культурного характера. Но для нас он представляет интерес в том плане, что именно в эти годы прошли выборы президентов в трех странах-участницах шестисторонних переговоров по ядерной проблеме КНДР. І9 января 2GG7 г. президентом Республики Корея избран Ли Мён Бак. 2 марта 2GG8 г. в России президентом избран Дмитрий Анатольевич Медведев. И 4 ноября 2GG8 г. в США президентом становится Барак Обама.
Российские и зарубежные эксперты дают неоднозначную оценку деятельности трех лидеров в отношении ядерного кризиса на корейском полуострове.
Напомним, что ядерный кризис на Корейском полуострове имеет место уже с начала i99G^ гг., когда i2 марта i993 г. Северная Корея заявила о выходе из Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО). Летом i994 г. ситуация стала налаживаться благодаря визиту в Пхеньян бывшего президента США Дж. Картера. 2І октября І994 г. было подписано Рамочное соглашение, по которому КНДР взяла обязательство оставаться участником ДНЯО. Начало 2GG2 г. знаменовал второй виток ядерного кризиса на Корейском полуострове. КНДР была объявлена частью «оси зла», а в октябре того же года американцы обвинили северокорейцев в том, что они работают над программой обогащения урана для ядерного оружия. В январе 2GG3 года КНДР вышла из ДНЯО. С августа 2GG3 г. начал действовать механизм шестисторонних переговоров с участием США, России, КНР, Японии, Се-
