CC BY
96
ТРАДИЦИИ ГОСТЕПРИИМСТВА И КУНАЧЕСТВА У НОГАЙЦЕВ (северокавказские и тюркские параллели)
М.Б. Гимбатова
Одним из самых стойких и строго соблюдаемых обычаев у ногайцев, как и у других северокавказских народов вообще, является обычай гостеприимства и куначества.
Гостеприимство - сложное явление. Институт гостеприимства существовал у самых разных народов мира: у древних германцев и евреев, у австралийцев и арабов, индейцев и народов Севера. Поразительные совпадения в ритуале приема гостя у народов, удаленных друг от друга во времени и пространстве, конечно, не могут быть случайными, они свидетельствуют об устойчивости неких глубинных структур ритуала, его семантических мотиваций [1].
Обычай приема гостей имеет давние традиции. Прием гостя представляет собой типичную этикетную ситуацию. Развитые формы гостеприимства ориентированы на человека, прибывшего издалека, незнакомого или малознакомого [2], а наиболее простые, зачаточные формы наблюдаются при приеме хорошо знакомого гостя, возможно, соседа или родственника. У народов Севера, например, хорошо сохранились наиболее простые формы гостеприимства, тогда как у народов Кавказа оно приобрело характер высокоразвитого правового института, а прием гостя развертывается как многодневный детализированный ритуал [2]. Таким образом, ногайцы, как и другие народы Кавказа, имеют довольно развитые формы гостеприимства.
Гостеприимство - одна из черт национального характера ногайцев. Ногайцы говорят: "Гость - от Аллаха". Хорошо принять гостя не только обязанность, но и святой долг кочевника. Поэтому данный обычай, зародившийся в среде кочевников, укоренился в сознании всех ногайцев весьма прочно. Обычай основан на принципе взаимопомощи и взаимовыручки. Путника, странствующего по степи, подстерегало много опасностей и не-
Гимбатова Мадина Багавутдиновна - кандидат исторических наук, научный сотрудник Института истории, археологии и этнографии Дагестанского научного центра РАН.
ожиданностей, и без поддержки чужих людей приходилось трудно. Вот почему у ногайцев каждый путник имел право войти в первую встретившуюся кибитку и рассчитывать на гостеприимство.
"Человеколюбие, приязнь и дружеское расположение оказывает своему знакомому, приятелю, другу, страннику в собственной отчизне. Приезжаете вы к нему в аул, как незнакомец, он принимает вас с приветливостью, дает место, расспрашивает о вашей нужде", - сообщает А. Павлов о ногайцах [3]. Различий в приеме гостей разного вероисповедания или национальности не было, что не раз отмечали путешественники. Г. Малявкин также отмечал, что "гостеприимство - основная черта их кочевого быта. Путешествуя по степи на далекие расстояния, караногаец никогда не берет с собой запаса пищи; он вполне уверен, что в каждой кибитке ему дадут и чаю, и чурека, а иной раз и барана зарежут. Хозяин отводит гостю лучший угол в кибитке для отдохновения, отдает ему единственную свою подушку" [4].
Кстати, у многих народов скотоводы не брали с собой запаса провизии, отправляясь в дальний путь: они знали, что в любой юрте их накормят, а если понадобится, то и дадут лошадь или верблюда. Предложение принять деньги за ночлег и пищу воспринималось (а кое-где и сейчас воспринимается) как оскорбление [1, с. 115].
Завидев далеко в степи путника, хозяин отправлял к нему навстречу младшего сына. Подойдя поближе, встречающий обязательно первым подавал две руки для рукопожатия, пожав руку гостя, целовал и прикладывал ее ко лбу, произнося слова приветствия: "Хош кельдинъыз!" (Добро пожаловать!). Вот что писал о гостеприимстве ногайцев А. Павлов: «...выбежал лет 12-ти мальчик, живой, резвый, проворный. Он взял под узцы наших коней и, указывая на свое переездное жилище, сказал нам учтиво: "Милости просим, добрые гости! Войдите, мы рады Вам!". Потом отвел он наших лошадей сажень на десять, разнуздал их, стреножил и пустил пастись» [3, с. 31].
Гостя принимали за порогом дома. У ногайцев бытует поговорка: "Алты ясындагы келсе, алпыс ясындагы алдына шыгар" ("Если даже шестилетний придет (в гости), шестидесятилетний встречать выходит").
Прием гостя - важное событие в любой семье. Достойно принять гостя - священный долг ногайца, хозяина дома (конакбая). Соблюдение законов гостеприимства считалось одной из наиболее важных обязанностей человека и строго контролировалось обществом. "По отношению к гостеприимству они (ногайцы. - М.Г.) довольно щепетильны и презирают тех, кто не соблюдает этого патриархального обычая; упрек в негостеприимстве - одно из тяжких оскорблений для караногайцев", - сообщал Г. Малявкин [4, с. 170].
Встреча гостей начиналась с традиционной приветственной фразы: "Хош кель-динъ!" (Добро пожаловать!). Гость на приветствие отвечал: "Аьруьвсизбе?!" (Здорово ли живете?!). Одновременно с приветствием шел обмен рукопожатиями. Если хозяин желает оказать особое внимание гостю моложе его летами, он при встрече подает ему руку; гость должен ее пожать двумя своими руками. Только почетным и уважаемым лицам караногайцы пожимают руку двумя своими руками [4, с. 170]. Если среди гостей были женщины, то мужчины здоровались с ними и передавали под покровительство женщин, которые "обнимаются, целуют у гостей руки и прикладывают их ко лбу" [5].
После обмена приветствиями хозяин приглашал гостей в юрту. В богатых семьях имелась специальная юрта для гостей - кунацкая (конак уьй), она обставлялась лучше других.
Первым в юрту входил хозяин, вслед за ним гость, а затем все остальные. Чтобы снять обувь, войти в юрту и поджать под себя ноги, надо пользоваться особым уважением хозяина [4, с. 169]. Порог юрты переступали правой ногой. Усаживали гостя на почетное место (тоьр) напротив входа. Если гость был моложе хозяина, то на почетном месте сидел хозяин, а гостю предлагали сесть слева от хозяина. Тут же женщинам подавали незаметные знаки приготовить чай. Для гостя всегда готовили свежий чай, даже в том случае, если в казане оставался запас чая от предыдущих посетителей. Для особенно почетного гостя чай готовили с верблюжьим
молоком ("туье сут") [6], которое ценилось за высокую жирность и отличные вкусовые качества. Взрослым сыновьям хозяин поручал зарезать барана. Резать в честь гостя птицу было не принято, так же как и подать на стол дичь, добытую на охоте.
У ногайцев существует следующая поговорка: "Конак келсе конар, кой семизи сойылар" ("Придет гость - жирного барана зарежут"). Пока готовили еду, хозяин и гость беседовали. Беседа заключалась в расспросах о делах, погоде, скоте, ценах на него, о здоровье и т. д. Существовали особые правила ведения разговора. Так, верхом неприличия считалось интересоваться здоровьем жены, дочерей и делами, как-то связанными с ними. Не принято было задавать гостю двусмысленных вопросов, касаться тем, не приятных гостю. Во время беседы старались не перебивать друг друга, не спорить, даже если кто-то был не прав, не задавать уточняющих вопросов. Слушать гостя надо было внимательно и заинтересованно. При госте не принято было переговариваться на непонятном языке, перешептываться. Этих правил придерживались все народы Северного Кавказа [7].
Вообще хозяин старался создать максимально доброжелательную обстановку для гостя. Ногайские пословицы по этому поводу гласят: "Конак келсе, эт писер, эт писпесе, бет писер" ("Гость придет - мясо будет вариться, если мясо не будет вариться - то твое лицо сварится"). "Конак кел демек бар, кет демек йок" («Гостю говорят только "приходи", но не говорят "уходи"»).
Действительно, в семье старались создать комфортные условия для гостя. По правилам этикета, хозяин в течение трех дней не спрашивал гостя, кто он таков, куда едет и на какое время задержится, и даже по истечении трех дней гость при желании мог оставаться инкогнито. В юрте, где останавливался гость, царил порядок: в присутствии гостей не прибирались, не подметали, не суетились. В доме старались говорить спокойно, не шуметь. Эти правила распространялись не только на взрослых, но и на детей. Им запрещалось шалить и озорничать. В присутствии гостей на детей не кричали, их не наказывали, потому что это могло быть воспринято как отказ в гостеприимстве. У ногайцев есть такие пословицы: "Суьймесинъ
келсе, уьй сыпыр" ("В доме подметают, когда гостей не желают"), "Конак суьймеген баласын йылатар" ("Кто не любит гостей, тот при госте ребенка наказывает").
Оставлять гостя одного в юрте было не принято. Гость для ногайца - лицо святое, независимо от возраста, пола, положения. Отказать в гостеприимстве означало уронить честь, достоинство в глазах общества. После непродолжительной беседы гостю предлагали помыть руки. "Хозяин дома берет рукомойник с теплой водой, который всегда стоит около огня и дает мыть руки каждому из гостей. По окончании этой обязательной церемонии хозяйка раздаст чай в ковшах, на деревянном подносе (сыпра) вроде скамейки, раскрашенном в разные цвета, и разломанный в куски хлеб-пышку" [8]. До начала любой трапезы (основной еды) ногайцы подавали чай. У всех тюркоязычных народов считалось, что до еды нужно обязательно "смочить" желудок, освежить дыхание [9].
Вообще ритуал гостеприимства - строго регламентированный порядок приема человека, не входящего в данную семейную группу родственников. Его сердцевиной и средоточием является совместная трапеза. Это испытанное веками средство приобщить пришельца к дому, сделать его "своим" [1, с. 121]. Процесс угощения приезжего завтраком ли, обедом или ужином был не только удовлетворением потребностей гостя, но и целой системой ритуализированных предписаний, а также ограничений и запретов, представлявших в совокупности детализированный церимониал [10].
Начинали трапезу с произнесения фразы: "Во имя Аллаха, милостивого, милосердного!". Только после этого присутствующие приступали к еде. "Первым прикасался и пробовал еду старший из сидящих за столом. Если среди присутствующих гостей находится старик, то он в первую очередь получает чашку чая. Взяв в руку чашку чая, старик начинает его пить. Выпив половину, он передает его своему соседу, тот пьет немного и передает другому. Чашка чая старика обходит всех гостей до хозяина включительно. Если же подается только мясо, то начатый первый кусок стариком, обходит также всех гостей. По понятиям ногайцев, это делается для того, чтобы те, кто помоложе старика, дожили до его лет, т. е. сделались бы такими, как он, и
восприняли бы мудрость его седых волос. Отказаться выпить хоть один глоток чая из чашки старика считается неприличным и неуважением к старику", - писал И.Т. Мутенин [11]. У многих народов традиция, когда хозяин первым пробовал пищу и питье, приготовленные для гостей, служила доказательством того, что угощение не отравлено и с ним не насылается порча [1, с. 149].
После калмыцкого чая на стол подавали вареное мясо. "В отличие от обычной трапезы, при которой мясо между членами семьи распределяла старшая хозяйка, во время приема высокого гостя обслуживал стол сам хозяин - вынимая из котла вареное мясо, разрезал его на куски, распределяя его между сотрапезниками" [12]. В знак особого уважения почетному гостю предлагалась всегда баранья голова, печенка и курдюк [4, с. 154], кусочек мяса с берцовой костью - йимекли уьли. В знатных семьях важному гостю, судя по источникам, подавалась голова лошади. "Лошадиные головы, - отмечает С. Гербер-штейн, - считаются лакомством и подаются только знатным" [13]. Остальное мясо передавалось хозяйке для распределения среди других членов семьи.
Женщины и дети за один стол с гостями не садились, кроме старшей женщины. Они садились за стол после того, как поедят гости, либо устраивались поближе к выходу. Молодые снохи обычно садились, подложив под себя куски кизяка, спиной к мужчинам, около двери [14]. Согласно ногайскому этикету женщинам не разрешалось приветствовать гостей и сидеть с ними за одним столом, участвовать в их разговорах, даже в том случае, когда речь шла о ее семье, о муже [14].
Как говорилось выше, по нормам этикета старший или почетный гость, отведав от "каждой из этих частей понемногу" [11], передавал их следующему, а тот другому и т. д.
Большой интерес в этом отношении представляет сообщение Г. Рубрука, который, в частности, пишет: "Прежде чем поставить мясо барана (гостям. - М.Г.), господин сам берет, что ему нравится, а также если он дает кому-нибудь особую часть, то получающему надлежит съесть ее одному, и нельзя давать никому" [15]. По сообщениям некоторых авторов XIX в., хозяин дома, оказывая
гостю уважение, подавал ему лакомые куски прямо в рот. Р. Эркерт, свидетельствуя о существовании в прошлом данного обряда, отмечает: "Хозяин своими пальцами всовывает в рот гостю жирные куски баранины, так называемое блюдо бешбармак" [16]. Это блюдо у ногайцев считается первым питательным кушаньем [8, с. 12].
Сообщение Г. Рубрука и Р. Эркерта Б.М. Алимова объясняет следующим образом. В первом случае, по ее мнению, речь идет о специфической ситуации, когда у знатного хозяина останавливаются рядовые члены общества, прибывшие к нему по какому-либо спешному делу [9, с. 83]. По поводу второго сообщения Б.М. Алимова рассуждает так: "По традиционным нормам культуры поведения многих народов, приезжий, находясь в гостях, не насыщался угощением, а лишь слегка пробовал несколько кушаний или какое-нибудь одно из них. Отсюда и справедливое оправдание, с точки зрения народного этикета, поведения хозяина, подкладывающего в посуду перед гостем лучшие куски непосредственно в руку гостя, а иногда подносящего их прямо ко рту приезжего, и даже запихивающего то или иное лакомство ему в рот" [4, с. 154-155].
Здесь следует учесть и такой момент: гости не насыщались угощением не только потому, что это не принято по традиционным нормам культуры поведения и предписаниями ислама, по которым насыщение считается грехом, но и потому, что оставшееся угощение передавали женщинам и детям.
Обычно после мяса подавали бульон (сорпа), в общей для всех чаше, из которой все пили по очереди. Грудинку как лакомство обычно обжаривал каждый сам для себя на открытом огне очага, насадив ее на палку. Подобный способ приготовления грудины знаком и казахам [17]. По всей видимости, это древняя традиция кочевников. Как известно, грудина у монголов входила в число продуктов, которые приносились в жертву огню. Наиболее любимым и, соответственно, почетным кочевники считали конину. Закалывали обычно лошадь. Как известно, верховой конь у кочевников не предназначался в пищу. Более того, съесть верхового коня у кочевников считалось предосудительным, "позорящим, в высшей степени неэтичным" [18]. Верблюжатину ели редко, полагая, что она хороша для ритуальных событий вроде Уразы-байрама,
поминок и т. п. Козлятину гостям обычно не подавали, ибо они могли счесть это обидным для себя [19].
Твердую пищу ели руками, беря ее из общего блюда обязательно правой рукой, жидкую пили из деревянных чашек. Г. Маляв-кин указывал, что "за столом караногайцами соблюдается некоторый порядок: сначала обыкновенно едят мужчины постарше, потом молодежь, остатки передают женщинам, и те уже делятся с детьми" [4, с. 154-155]. Ели за столом не торопливо. Если трапезу начинал хозяин, то завершал ее почетный гость, так как согласно традиционному этикету ногайцев хозяин дома должен быть уверен, что гость насытился.
После завершения трапезы все присутствующие благодарили Всевышнего за ниспосланную пищу. «Проводят руками по лицу и говорят хозяину: "Аллах берекет берсин", т. е. "Бог да вознаградит взамен", а хозяин отвечает: "Аш болсун", т. е. "Пусть будет пищей". Эти выражения, со стороны как гостей, так и хозяина, высказывались после еды. После еды и благодарственной молитвы хозяин подает гостям воду из того же рукомойника для умывания рук. Все эти церемонии проделываются с замечательно важным и "чинным видом"», - писал о гостевой трапезе ногайцев С.В. Фарфоровский [8, с. 12].
Если гость был издалека, то он оставался с ночевкой. Односельчанам, людям, живущим в соседнем ауле, оставаться с ночевкой, без крайней нужды, было не принято. На ужин приглашались соседи, родственники. Готовили сытный ужин. Обычно гостям подавали шашлык из баранины, халпаму (хинкал из кукурузной муки) с мясом, бешбармак. Непременным атрибутом застолья у тюрко-язычных народов были кумыс, буза, арака (молочная водка).
Прием гостя без кумыса у кочевников был немыслим. Ногайцы кроме кумыса могли еще подать бузу (напиток из проса). У казахов же подавать важному гостю иной напиток, не кумыс, значило оскорбить гостя. До середины XIX в. их потребление носило исключительно ритуальный характер, осуществлялось только старшими мужчинами круговой чашей и опьянение в торжественной трапезе везде считалось не просто нарушением этикета, но и признаком непристойной мужчины слабости [19]. Налить в чарку кумыс было привилегией
хозяина дома. Он наливал кумыс в большую чарку и подносил почетному гостю. Гость, отпив глоток, передавал ее дальше по кругу, таким образом чаша вновь возвращалась обратно в руки почетного гостя. После произнесения очередной заздравной речи чаша с крепким напитком вновь обходила круг. Молодые мужчины во время произнесения тоста старшим стояли.
Обычай пить спиртные напитки вкруговую, известный у многих народов, по-видимому, имеет архаические истоки. Необходимость равного причащения к спиртному напитку ученые объясняют как потребность делиться пищей и угощать гостей - представлением о том, что пища и питье исходят от родовых богов и принадлежат всему роду в целом [1, с. 149].
Пили за столом в меру. Пьянство у ногайцев осуждалось, как, впрочем, и у других северокавказских народов. Например, у адыгов считалось большим позором и для самого человека, и для его семьи напиться в гостях [20].
Осуждение пьянства нашло отражение в ряде ногайских пословиц: "Биринши тостакай -аракы, экинши - ийт акы, уьшинши - боьри акы, доьртинши - донъыз акы, бесинши -коныз акы" ("Первая чарка - водка, вторая -ты собака, третья - ты волк, четвертая -свинья, пятая - жук навозный"), "Бийдайдан -боза, бозадан - каза" ("Из пшеницы - буза, от бузы - беда"), "Аракы ишкен сыйын йояр" ("Кто пьет водку, тот теряет авторитет"), "Шагыр акылды эки боьлер" ("Вино разум делит надвое").
За столом завязывалась беседа. Сотрапезники шутили, веселились. Обычно рассказывали смешные истории, анекдоты. Шутки, веселье продолжались до глубокой ночи.
Богатые ногайцы прием гостя обставляли более торжественно и пышно: резали много скота, готовили разнообразные блюда, приглашали музыкантов.
Присутствующие следили за своей речью, чтобы ни в коем случае не обидеть кого-нибудь из сидящих за столом. Ссориться за столом, выяснять отношения, сводить старые счеты считалось грубейшим нарушением этикета. Руководил и следил за столом почетный гость. С его разрешения за столом говорили, шутили. Он и завершал вечер. Право первым выйти из-за стола, что означало -
вечер окончен, принадлежало почетному гостю. Сыновья хозяина провожали гостя в кунацкую, где его ожидала постель. Соседей, родственников провожал хозяин дома, с благодарностью за приятный вечер.
На следующий день, если гость изъявлял желание отправиться дальше в путь, хозяин дома его не задерживал, но для приличия предлагал без излишней настойчивости остаться еще хотя бы на ночь. "Конак келсе капы ашык, кетсе йол ашык" ("Придет гость - ворота открыты, уходит - дорога открыта"), - говорят ногайцы. Проводить гостя выходили мужчины. На прощанье хозяин преподносил гостю подарок.
Дары вообще занимают особое место в этикете гостеприимства. Каждый из гостей обязательно являлся с подарком хозяину и его семье. Это были сладости, игрушки детям. Хозяину дома - кийиз (войлочный ковер), сбрую, кинжал. В свою очередь хозяин дарил гостям что-нибудь сообразно их званию. В качестве подарка он мог подарить на-мазлык (коврик для совершения намаза -молитвы), пояс (бельбаув), кнут (шыбырткы), домбру, ложку (шомака), барана, папаху. В подарок преподносился только новый головной убор. Ношеную папаху не дарили и даже не давали носить, так как это означало, что человек добровольно отрекается от собственного счастья и оголяет голову для бед и несчастий.
Прекрасным подарком для мужчины были камча, лук, стрелы и другое оружие и снаряжение. Богатые ногайцы дарили своим знатным гостям оружие из серебра и золота, украшенное драгоценными камнями. Согласно ногайскому этикету оружие не вручали, а бросали на землю, чтобы жизненные силы, грехи и добродетели дарителя, а также возможные попутные заклятия подарка не перешли вместе с предметом.
Самым дорогим подарком для ногайца считался конь. В этих взаимных дарениях всегда присутствовал принцип эквивалентности - нельзя было дарить вещь менее ценную, чем получил сам; в случае, если это происходило, давший меньше оказывался в зависимом положении и делал все возможное, чтобы при случае одарить партнера более ценной вещью [19, с. 80]. Прощаясь, гость и хозяин пожимали друг другу руки и при этом произносили традиционные фразы: "Аман
турынъыз" ("Счастливо оставаться"), "Яхшы йол" ("Доброго пути"). Благодарить хозяина за хлеб, соль было не принято, радушный прием гостя было нормой для ногайцев. Непременным условием при прощании была просьба гостя к хозяину, чтобы последний обязательно посетил его дом.
Уехать, не попрощавшись, считалось верхом неприличия. Если гость приехал верхом, то сыновья хозяина поддерживали стремя, чтобы он сел на лошадь. Если гость был молодым или средних лет, то быстро садился в седло, тем самым лишая возможности помочь ему. Садиться на лошадь следовало, обернувшись лицом к дому. Такие же правила существовали и в абхазском этикете [21].
Не оказать должного приема гостям считалось позором для ногайца. Семья, оказавшаяся неспособной должным образом исполнить долг гостеприимства, подвергались упрекам аксакалов, насмешкам со стороны соседей, знакомых. Подобные случаи нашли отражение и в фольклоре в виде преданий. Вот одно из них: "Пришел как-то к одному жадному человеку гость. Как и подобает по ногайскому обычаю, гостя завели в дом, накрыли на стол, пригласили к столу и принесли вареную баранью голову. Взял гость голову в руки, крутит-вертит ее, а есть-то нечего. Что же делать? Как пристыдить хозяина? Гость оказался находчивым человеком. Взял он в руки баранью голову и стал с ней вести такой разговор:
- Эй, обглоданная голова, обглоданная голова! - начал гость. - Посмотрела бы ты на меня - да глаз нет, заговорила бы со мной - да языка нет, подумала бы - да мозгов нет, послушала бы - да ушей нет, что же мне с тобой делать?
После этих слов положил гость голову обратно. Услышал эти слова хозяин, от стыда чуть сквозь землю не провалился, не простой это человек, подумал он и, чтобы сгладить свою вину, зарезал барана" [22]. Одна мысль о том, что скажут о семье гости по возвращении к себе, подгоняла хозяина.
Испытание на гостеприимность хозяин проходил еще в молодости. Проводили его умудренные опытом старики, жившие по соседству. Они приходили в гости к молодому хозяину и начинали беседовать, вдруг один из них в виде загадки задает хозяину непо-
нятный вопрос: "Слушай, ты спутал или заковал?". Хозяин в недоумении не мог понять, в чем дело. Видя реакцию, старики начинали весело хохотать. Потом хозяин начинает догадываться. Быстро выходит из дома, дает указание жене быстро приготовить угощение и накрыть на стол. Затем хозяин приглашает гостей к столу. Выражение: "Ты спутал или заковал?" означало: если есть чай и что покушать, то покушаем, поговорим, если нет, то нам у тебя делать нечего и мы уйдем [11]. Уроки гостеприимства молодежь получала еще в родительском доме, поскольку ухаживание за гостями лежало в значительной мере на их плечах.
Вообще обычай гостеприимства подчинен одному сценарию, где строго прописаны
а ??
правила поведения каждого "персонажа". С одной стороны, это хозяин и его семья, которые ведут себя активно и задают тон всей процедуре приема гостя, а с другой - гость, лицо пассивное, принимающее все знаки внимания, оказанные хозяином и членами семьи.
Так, хозяин строго следует правилам гостеприимства, выработанным обществом. Он должен создать максимально комфортные условия для гостя. Хозяин дома должен выполнять все желания гостя, оказывать знаки почтения и прощать незначительные проступки, за которые в иной обстановке последовал бы упрек или же наказание.
В обязанность хозяина входило не только создание максимально благоприятных условий для отдыха гостя, но и содействие в решении проблем гостя, в охране его чести, достоинства, жизни и имущества. Причинение гостю какого-либо вреда, а тем более здоровью и жизни считалось позором для семьи, принимавшей гостя, и ложилось пятном на весь аул.
По завершении визита гостя обязательно снабжали в дорогу провизией. Сам хозяин, его братья или сыновья провожали до околицы аула.
В кодексе гостеприимства существовали и правила поведения гостя. Например, подъезжая к дому, он не мог подъехать прямо к входу в жилище - нужно было объехать его вокруг по солнцу. Переступать порог юрты надо было с правой ноги (ни в коем случае нельзя наступать на порог, согласно ногайским поверьям, на пороге живет шайтан, наступивший на порог мог заболеть). Входить в дом и садиться за достархан
без приглашения хозяина было нельзя, как нельзя заглядывать за занавес женской половины, шутить или заигрывать с женщинами и даже случайно прикасаться к ним. Гость не должен оставаться более трех дней в чужом доме, не должен вмешиваться в дела семьи. Недопустимым считалось оскорбление достоинства кого-либо из членов семьи со стороны гостя. В гостях не следовало много есть и пить. Так же считалось недопустимым, даже будучи голодным, есть с жадностью, принюхиваться к пище, чавкать, облизывать пальцы, вытирать после еды рот рукавом и т. д.
Нарушение этих правил воспринималось как оскорбление хозяина. Подобные правила поведения в гостях соблюдались и другими тюркоязычными народами, в частности татарами, башкирами, казахами [19, с. 81].
Наряду с гостеприимством у ногайцев существовал и обычай куначества. Гостеприимство "исторически предшествовало куначеству, которое представляло собой следующий этап в развитии межродовых и межплеменных отношений". «Между понятиями "кунак" и "гость" нельзя ставить знак равенства», - отмечает В.К. Гарданов [23]. На разницу между кунаком (хъунахъ, лиман, хион, уазаг) и гостем указывает Б.А. Калоев [24].
Отношения куначества устанавливались в основном между соседними народами. Так, ногайский поэт Шал-Кийиз Тиленши улы, чье творчество относится к XV в., писал:
Тот, кто танцует в моем доме,
Это красавец-кабардинец.
Эй, друзья мои!
То, что кипит в моем котле,
То большая голова
Ногайского барана.
... Я сегодня не пожалею
Ни скота, ни головы
Ради друга - кабардинца [25].
Кунаками кубанских ногайцев были абазины из с. Дударк-Кавак (Псыж), черкесы из с. Кош-Хабль, осетины, балкарцы, карачаевцы. Много кунаков было у ногайцев и среди казаков близлежащих станиц [25, с. 153]. К примеру, в с. Эркин-Халк приезжали кунаки из казачьей станицы Беломечетка, а в с. Канглы из станиц Нагутское, Крым-Гереево, Султановка.
Кунаками степных ногайцев были в основном засулакские кумыки, терские казаки. Были кунаки и в среде самих ногайцев, живших в разных аулах. Кунаки были на правах членов семьи. Они принимали участие во всех семейных мероприятиях и торжествах. Отношения кунаков напоминали отношения близких родственников. Они взаимно принимали участие в строительстве дома, помогали в сельскохозяйственных работах, несли наравне с родственниками расходы в случае свадеб, похорон, сборов средств для "выкупа крови" и т. п. Исключение составляли лишь религиозные обряды (обряд бракосочетания "никах", обрезания, обмывание покойника), когда присутствие представителя иного вероисповедания было нежелательным.
Подобные отношения между кунаками складывались у большинства народов Северного Кавказа. Длительное совместное проживание ногайцев и северокавказских народов на одной территории способствовало развитию дружеских межнациональных отношений между разными по мировоззрению, языку, культуре народами. Можно с уверенностью сказать, что обычай гостеприимства и куначества способствовал экономическому, политическому и духовному сближению народов Северного Кавказа.
ЛИТЕРАТУРА
1. Байбурин А.К., Топорков А.Л. У истоков этикета. Л., 1990. С. 113.
2. Бгажноков Б.Х. Прием почетного гостя в традиционной культуре адыгейских (черкесских) народов // Этнические стереотипы поведения. Л., 1985. С. 179.
3. Павлов А. О ногайцах, кочующих по Кизлярской степи. СПб., 1842. С. 31.
4. Малявкин Г. Караногайцы. Этнографический очерк // Терский сборник. Приложение к Терскому календарю на 1894 г. Вып. 3. Кн. 2. Владикавказ. 1893. С. 168.
5. Schlatter D. Bruhstucke aus einigt Reisen nach det sudlichen Russland in den Yahren 1822 bis 1828. St.-Gallen; Bern, 1836. S. 301.
6. Фарфоровский C.B. Народное образование у ногайцев Северного Кавказа в связи с их современным бытом // Журнал Министерства народного просвещения. 1909. № 12. С. 199-201.
7. См.: Бгажноков БХ. Адыгский этикет. Нальчик, 1978. С. 38; Инал-Ипа Ш. Д. Очерки об абхазском этикете. Сухуми, 1984. С. 103; Мамхегова Р.Г. Очерки об адыгском этикете. Нальчик, 1993. С. 123; Лугуев СА. Традиционные нормы поведения и этикет народов Дагестана (XIX-начало XX в.). Махачкала, 2001. С. 81.
8. Фарфоровский C.B. Ногайцы Ставропольской губернии. Историко-этнографический очерк // Записки Кавказского отдела Императорского Русского Географического общества. Кн. 26. Вып. 7. Тифлис. 1909. С. 11.
9. Алимова Б.М. Пища и культура питания тюрко-язычных народов Дагестана в XIX-начале XX вв.: Общее и особенное в свете генетических истоков и этнокультурных взаимодействий. Махачкала, 2003. С. 86.
10. Лугуев С.А. Указ. соч. С. 81.
11. Мутенин И. Т. Ачикулакские ногайцы // Рук. фонд Института истории, археологии и этнографии ДНЦ РАН. Ф. 5. Оп. 1. Д. 67. Л. 50.
12. Рудановский А. О Караногайской степи и кочующих на ней племенах // Кавказ. 1862. № 37.
13. Герберштейн С. Записки о Московии. СПб., 1866. С. 134.
14. Гаджиева С.Ш. Очерки истории семьи и брака у ногайцев в XIX-начале XX в. М., 1976. С. 39.
15. Путешествия в восточные страны Плано Карти-ни и Гильома Рубрука. М., 1957. С. 96.
16. Ercker R.Yon. Der Kaukasus und sein volker. Leipzig, 1887. S. 40.
17. Шаханова Н.Ж. Символические аспекты традиционной свадебной трапезы казахов // Этнографическое изучение знаковых средств культуры. Л., 1989. С. 178.
18. Липец P.C. Образ батыра и его коня в тюрко-монгольском эпосе. М., 1984. С. 63.
19. Никишенков A.A. Традиционный этикет народов России (XIX-начало XX вв.) / Под ред. Ю.И. Семенова. М., 1999. С. 82.
20. Бгажноков Б.Х. Традиционное и новое в застольном этикете адыгских народов // Советская этнография. 1987. № 2. С. 94.
21. Инал-Ипа Ш.Д. Указ. соч. С. 16.
22. Капаев СИ. Ногайский дом. Черкесск, 1995. С. 21.
23. Гарданов В.К. Гостеприимство, куначество и патронат у адыгов // Советская энциклопедия. 1964. № 1. С. 46-47.
24. Калоев Б.А. Осетины (Историко-этнографиче-ское исследование). 2-е изд. М., 1971. С. 198.
25. Цит. по: Калмыков И.Х., Кереитов P.X., Сикалиев А.И. Ногайцы. Историко-этнографический очерк. Черкесск, 1988. С. 216.
29 июня 2006 г.
