CC BY
42
5. Тамарченко Н.Д. Теоретическая поэтика: Хрестоматия-практикум. - М.: «Академия», 2004. - 400 с.
6. Лессинг Г.- Э. Избранное. Пер. с нем. - М.: Худ. лит., 1980. - 574 с.
7. Бахтин М.М. К философии поступка // Философия и социология науки и техники. - М., 1986. С. 80-160
8. Федоров В.Д. На родине моей повыпали снега... - Стихотворения и поэмы. - Новосибирск: Новосибирское книжное издательство, 1988. - 264 с.
References
1. Zholkovskij A.K. Bluzhdajushhie sny i drugie raboty. - M: Nauka - Vostochnaja literatura, 1994. - 427 s.
2. Kopteva G.G. Jepicheskie intencii v tvorchestve Nikolaja Zabolockogo. Dis. ... kand. filol. nauk - Sibirskij federal'nyj universitet, Krasnojarsk, 2011. 205 s.
3. Bahtin M.M. Jestetika slovesnogo tvorchestva. - M.: Iskusstvo, 1979. - 423 s.
4. Zabolockij N.A. Sobranie sochinenij v 3-h t. Sost. E.V. Zabo-lockoj, N.N. Zabolockogo, predisl. N.L. Stepanova, primech. E.V. Zabo-lockoj, L. Shubina. - M.: Hudozh. literatura, 1983-1984. - T. 1
5. Tamarchenko N.D. Teoreticheskaja pojetika: Hrestomatija-praktikum. - M.: «Akademija», 2004. - 400 s.
6. Lessing G.- Je. Izbrannoe. Per. s nem. - M.: Hud. lit., 1980. - 574 s.
7. Bahtin M.M. K filosofii postupka // Filosofija i sociologija nauki i tehniki. - M., 1986. S. 80-160
8. Fedorov V.D. Na rodine moej povypali snega... - Stihotvorenija i pojemy. - Novosibirsk: Novosibirskoe knizhnoe izdatel'stvo, 1988. - 264 s.
DOI: 10.18454/IRJ.2016.46.042
Мухитдинова Н.М.
Преподаватель, Самаркандский государственный университет имени Алишера Наваи ТРАДИЦИИ БОБОРАХИМА МАШРАБА В ТВОРЧЕСТВЕ ХОДЖАНАЗАРА ХУВАЙДО
Аннотация
Данная статья посвящена изучению отражения традиций Боборахима Машраба в лирике видного представителя литературной среды Коканда XVIII века Ходжаназара Хувайдо. В работе анализируется близость традиции, идей, изображения, стиля и поэтического образа в стихах Хувайдо и Машраба. Освещаются вопросы суфизма и художественного мастерства в лирике поэтов, тематика их произведений раскрывается на примере ряда стихотворений. Также, создаётся художественный образ совершенной личности.
Ключевые слова: традиция, идейность, образ, стиль, тема, суфизм, художественное мастерство.
Mukhitdinova N.M.
Teacher, Samarkand State University named after Alisher Navai
TRADITIONS OF BOBORAKHIM MASHRAB IN CREATIVE ACTIVITY OF KHOZHANAZAR KHUVAYDO
Abstract
Given article is dedicated to study the reflection of Bobarakhim Mashrab's traditions on poetry of visible representative literary ambience of Kokand in XVIII century Khodzhanazar Huvaydo. In work is analysed the closeness of traditions, ideas, scenes, styles and poetical images in verse of Khuvaydo and Mashrab. They are illuminated questions sufizm and artistic skill in lyric poets, themes of their product opens on example of the row of the poems. Also, creature the artistic image made to personalities.
Keywords: tradition, ideology, image, style, subject, sufism, an artistic skill.
Литературная преемственность, творческое вдохновение, приобщение к высокому таланту и следованию за ним являются своеобразным культурным, литературным явлением высокого уровня, присущим восточной классичекой литературе. В любой области искусства, сформированной в этой культурно -литературной среде, можно рассмотреть попытку изучения развития и "обновления" его идеи и художественного мастерства.
Ходжаназар Хувайдо считал своими идейными и духовными наставниками таких крупных мастеров и поэтов-классиков, как Ходжа Ахмад Яссави и Боборахим Машраб. Тематика, художественные образы, изящность стиля в творчестве этих поэтов послужили для Хувайдо источником вдохновения. В свою очередь, эта обновленная поэзия сформировала ряд искусных мастеров словесности, поэтов с оригинальным творчеством.
Особенное влияние на творчество Хувайдо оказала лирика Машраба. Известно, что "... Любовная лирика Машраба завораживает читателя своим жизненным содержанием и экспрессией, необычайной изысканностью и игривостью, простотой и искренностью, как народные песни. Он создал в поэзии машрабовский стиль, который отличается своей притягаельной красотой, звучной рифмовкой, динамичным слогом, умелым использованием народного живого языка ".[1. с. 53]
В поэзии Хувайдо восславляется непоколебимость в плане верности, чистой любви, духовной чистоты. Он порицает гнусность и лицемерие, выражает народнические идеи, связанные с человеческой мечтой.
По убеждению Хувайдо, чистой (небесной) любви можно достичь с чувством покорности и победой над своим "я". Если в человеке останется хоть капля гордыни, надменности, он не вступит на путь истину, даже проведя в молитвах сотни лет:
Булса гар тан мулкида жахлу такаббур заррае, Айласанг сад сол тоат курмагайсен руйи хол. [5. с. 79]
Перевод:
Если в теле будут гнев и гордыня размером хоть в песчинку, Молись хоть сто лет, не увидишь лица истины.
Для того, чтобы обрести художественное мастерство и стать великим поэтом, молодой литератор должен пройти школу знаменитых корифеев. И эта литературная традиция встречается не только в узбекской литературе, но и в истории литературы различных народов. Следовательно, начинающий поэт, сочиняя татаббуъ (следования традициям) и назире (подражание, сравнение) к произведениям известных поэтов, не пытается вступать с ним в состязание, а лишь стремится более глубоко изучить его творчество и проявить своё уважение.
Влияние творческого наследия Машраба на формирование идейной и философской составляющих лирики Хувайдо достаточно подробно освещено в узбекском литературоведении. «Один из секретов изящности и знаменитости, стихов Хувайдо состоит в том, что стилистика, эстетика и язык его произведений напоминают народность поэзии Машраба, - утверждается в академических изданиях. - За свою простоту и гладкость стихи Хувайдо стали песни» [3. с. 245].
Красивый облик возлюбленной, её стан, верность влюбленного воспеты с необычайной эстетикой. Некоторые газели свидетельствуют о том, что творчество двух поэтов гармонируют в плане художественного мастерства. Для подтверждения нашей мысли рассмотрим следующие газели.
Машраб:
Эй нигоро, ман санинг ёринг булай, Бандаи ул кадди рафторинг булай. Шамъи хуснунг айланиб парвонавор, Ман фидойи шамъи рухсоринг булай... Туну-кун ишкингда саргардон булуб, Булбули сармасти гулзоринг булай. [2. с. 56]
Перевод:
О возлюбленная, позволь стать твоим другом, Стать рабом твоего гибкого стана. Мотыльком вокруг свечи твоей красы, Я принесу себя в жертву во имя облика твоего... Днём и ночью скитаясь по любви, Стану соловьём, пьяным от твоего цветника.
Хувайдо:
Ногахон гулзор аро ёрим манинг,
Сайр айлаб кирса дилдорим манинг.
Десалар ёринг юзи монанди гул,
Ушбу суздин келгуси орим манинг.
Эмди ул мах ишки бирла булди дер,
Бул Хувайдо йигламок корим манинг. [5. с. 20]
Перевод:
Неожиданно в цветник красавица моя,
Прогуливаясь, войдет возлюбленная моя.
Если скажут лик твоей возлюбленной похож на цветок,
От этих слов меня прожигает ревность.
От любви к этой луноликой
Хувайдо льёт слёзы, эта работа моя.
Машрабовское влияние в лирике Хувайдо проявляется также в том, что поэзия обоих поэтов пронизана дидактикой, нравоучением. Хувайдо, воодушевлённый творчеством своего творческого наставника, расширяет его дидактические идеи.
Вопросы дидактики поднимаются в цикле газелей Машраба с редифами (слова, повторяющиеся вслед за рифмой)«узгинам» ("я сам"), «манам» ("и я"), «Машрабман» ("я Машраб"):
Ишк утига уртаниб девона булган узгинам, Куя-куя кул булиб бирёна булган узгинам. [2. с. 124].
Перевод:
Горя в огне любви, стал юродивым я сам, Горя, горя, став пеплом, лишился себя я сам.
Самоуничижение достигает своего апогея в газелях поэта с редифом «узум» (сам). Таких газелей в диване несколько и первые строки всех этих газелей создают предтавление об их содержании. Они являются образцами глубокой суфийской лирики, тема любви раскрывается красноречием лирического героя. Газели начинаются следующими строками:
- Базми шамъингдан замона ичра бир гирён узум; [2. с. 119]
- Гулшани боги дахр аро булбули нагмагар узум; [2. с. 120]
- Хажри фирокинг утида ошики бекарор узум; [2. с. 121]
- Дунёни пушту по уруб Адхами бенаво узум; [2. с. 122]
- Англа бу сузни, эй санам, ошики муддао узум; [2. с. 123]
Перевод:
-В пиршестве твоём плачу лишь один я сам;
- Среди сада цветов игривый соловей я сам;
- В муках разлуки с тобой несчастный возлюбленный я сам;
- Ударив мир по спине и ногам восхваляющий нищий я сам;
- Услышь мои слова, о красавица, твой влюблённый я сам.
В этой тематике Хувайдо подражает знаменитому поэту. В его газели с редифом «узум» (сам) самоуничижение усиливается ещё больше, простой народный язык проявляется ярче:
Туну кун айлабон гунох, килмагон хеч савоб узум, Парвариш айлабон бадан, килгучи хурду хоб узум. Элни кузича зухд этиб, еб-ичибон канорада, Зарра харому шубхадин килмагон ижтиноб узум. Булсанг Хувайдо одаме, фахму фаросатинг кани, Яхши-ёмонни билмагон таънаи пиру шоб узум. [ 5. с. 43]
Перевод:
Днём и ночью совершая грех, ни одного блага не сделал я сам, Растив свое тело, лишь пью и сплю я сам. На глазах у народа молился, ел-пил на стороне, Ни на йоту не отстранился от запрещённого и сомнительного я сам. Если ты человек, Хувайдо, где твое разумение, Не знающий добра и зла претенциозный старик и молодой я сам. Вдохновение Хувайдо от творчества Машраба, продолжение его традиций можно увидеть ещё в одной газели «тазмин» (внесение фрагмента другого произведения). Это газель Машраба, которая начинается словами «Арзимни айтай боди сабога» («Поведаю свою жалобу красавице»), впоследствии многие узбекские поэты написали назире к этому произведению. На газель Машраба, состоящей из семнадцати бейтов (двустиший), Хувайдо написал тазмин из десяти бейтов. При сохранении содержания произведения, его суфийской идеи, характера художественных образов Хувайдо вносит новые чувства и по иному интерпретирует жалобу на разлуку с любимой и страдания. Рассмотрим не близкие, взаимодополняющие друг друга бейты газелей, а тазмин бейты (рефренты). В данном сравнении выступают два календера - бесшабашный аскет Машраб и сдержанный отшельник Хувайдо. Машраб:
Арзимни айтай боди сабога, Биздин дуо деб ул дилрабога. [2. с. 41]
Перевод:
Поведаю свою жалобу утреннему ветру, Сказав, что это молитва от нас к возлюбленной.
Хувайдо:
Арзимни айдим боди сабога, Еткурса холим ул дилрабога. [ 5. с. 7]
Перевод:
Поведаю свою жалобу красавице,
Чтоб донесла моё душевное состояние возлюбленной.
Машраб:
Учти кузумдин ул пари янглиг, Ташлади кетти турли балога. [2. с. 41]
Перевод:
Улетела из глаз моих словно пери, Ушла, бросила на множество бед.
Хувайдо:
Ёрсиз кишининг парвоси йукдур, Суйдим санамни колдим балога. [ 5. с. 7]
Перевод:
У человека без возлюбленной, нет внимания, Полюбил красавицу, остался в беде. Также образы дервишей Машраба и Хувайдо проявляются в бейтах:
- Дилхаста Машраб килмасму фарёд, Кузлари жаллод олса арога; [2. с. 41]
Перевод:
- Несчастный Машраб не поднимет ли плач, Если его глаза возьмёт палач.
- Мискин Хувайдо сабру тахаммул, Айлаб хамиша йиглар худога.[4.с. 41]
Перевод:
Плача всегда, богу. Нищий Хувайдо терпеливо молится,
Таким образом, Ходжаназар Хувайдо следуя традициям пламенной поэзии Машраба, открыл для себя широкий и своеобразный философско-художественный мир. Он продолжил и расширил идейные воззрения и тематику своего наставника с большой ответственностью и любовью. В результате этого плодотворного влияния Хувайдо поднял свое поэтическое мастерство и народность своей лирики на высокий уровень. Прогрессивные идеи и эстетическое наследие Хувайдо стали источником вдохновения для многих последующих поэтов.
Литература
Машраб, Бабарахим. Сияние сердечной зари. - Ташкент: Творческое издание имени Гафура Гуляма. 2004. - 53 с.
Машраб. Диван. Ташкент: Творческое издание имени Гафура Гуляма "Литература и творчество". 1980. - 360 с.
История узбекской литературы. V томник, 3-том. Ташкент: Издательство «Наука». 1978. - 245 с.
Хувайда. Страдание души. Ташкент: "Meriyus", 2009. - 52 с.
Хувайда. Избранное. Ташкент: «Художественный литература», 1961 . - 100 с.
References
1. Mashrab, Babarakhim. The Glow warmhearted shine. - Tashkent: Creative publishing of the name Gafur Gulyam. 2004. - 53 p.
2. Mashrab. Divan. Tashkent: Creative publishing of the name Gafur Gulyam "Literature and creative activity". 1980. -360 p.
3. The History of the uzbek literature. V tome, 3-volume. Tashkent: the Publishers "Science". 1978. - 245 p.
4. Khuvayda. The heartache. Tashkent: "Meriyus", 2009. - 52 p.
5. Khuvayda. Elected. Tashkent: "Creative literature", 1961 . - 100 p.
DOI: 10.18454/IRJ.2016.46.154 Носова Е.П.
Аспирант, Российский государственный педагогический университет им. А. И. Герцена;
УНИВЕРСАЛЬНЫЕ ПРЕЦЕДЕНТНЫЕ ФЕНОМЕНЫ, МОТИВИРОВАННЫЕ ДЕТСКИМ ЧТЕНИЕМ,
В МЕЖКУЛЬТУРНОЙ КОММУНИКАЦИИ
Аннотация
Статья посвящена проблеме восприятия универсальных прецедентных феноменов, мотивированных детским чтением при столкновении национальных языковых картин мира в процессе межкультурной коммуникации. В статье выявляется роль детского чтения в формировании универсальных феноменов. На примере переводов романа Б. Пастернака «Доктор Живаго» на английский и испанский языки, романов Г. Мелвилла «Моби Дик» и Р. Дж. Паласио «Чудо» на русский язык рассматривается проблема перевода национально-прецедентных и универсальных прецедентных феноменов.
Ключевые слова: детское чтение, национальное лингвокультурное сообщество, национально-прецедентные феномены, универсальные прецедентные феномены.
Nosova E.P.
Postgraduate student, Herzen State Pedagogical University UNIVERSAL PRESEDENT PHENOMENA MOTIVATED BY CHAILDHOOD READING IN INTERCULTURAL COMMUNICATION
Abstract
The article dedicated to the perception of universal precedent phenomena in the process of intercultural communication. It discovered the role of childhood reading in the process of formation universal precedent phenomena. Being based on the English and Spanish translation of the B. Pasternak's novel "Doctor Zhivago", Russian translations of H. Melville's novel "Moby Dick" and R.J. Palacio's novel "Wonder" it shows the problem of translation national and universal precedent phenomena.
Keywords: childhood reading, intercultural communication, national linguo-cultural community, national precedent phenomena, universal precedent phenomena.
Текст - есть точка встречи языковых личностей, встречи языковых способностей [Караулов 2015: 15]. В межкультурной коммуникации происходит столкновение языковых картин мира, представлений и ценностей, характерных для тех лингвокультурных сообществ, к которым принадлежат коммуниканты. Языковыми проекциями таких представлений и ценностей выступают в том числе прецедентные феномены.
Среди прецедентных феноменов традиционно выделяются социумно-прецедентные, национально-прецедентные и универсальные прецедентные феномены [Красных 2002: 50-51]. К универсально-прецедентным относятся «ценностные феномены, известные широкому кругу людей разных культур и воспроизводимые неоднократно в устных и письменных текстах» [Кулакова 2010: 106]. Целесообразно разграничивать термины универсально-прецедентные и транснациональные прецедентные феномены. Под последними понимаются «феномены, известные представителям разных национальных культур. Иными словами, когда представители разных национальных культур обладают знаниями о других лингвокультурах, то такие феномены несут в себе общий для нескольких лингвокультурных общностей инвариант восприятия» [Латышева 2010: 115]. Таким образом, транснациональные прецедентные феномены, созданные в рамках одной культуры, понятны носителю другого языка и культуры, могут использоваться им, однако в его сознании они неразрывно связаны с иностранной культурой. К примеру, прецедентное имя Дядя Том понятен представителю русской лингвокультуры, однако осознается им как «чужой», принадлежащий другой культуре. Универсальные прецедентные феномены обычно не связываются в сознании человека с определенной лингвокультурой. Так, мы не осознаем, что Золушка, является персонажем сказки, созданной
64
