Торговый протекционизм как ахиллесова пята международного сотрудничества и соглашение о свободной торговле ЕС – Япония как мера по борьбе с ним Текст научной статьи по специальности «Экономика и бизнес»

Торговый протекционизм как ахиллесова пята международного сотрудничества и соглашение о свободной торговле ЕС - Япония как мера по борьбе с ним1

С.-Ч. Пак

Пак Санг-Чул — профессор Высшей школы наукоемких технологий и энергетики Политехнического университета Республики Корея; Korea, 429—793, Kyonggi-Do, Siheung-City, 2121 Jeongwang-Dong; E-mail: [email protected]

Политика торгового протекционизма, реализуемая администрацией президента Дональда Трампа в США, в последние годы усилилась. Власти США закрывают глаза на Транстихоокеанское партнерство (ТТП) — инициативу, которая была «подхвачена» премьер-министром Японии Синдзо Абэ после въаода из нее США в 2018 г. В настоящее время торговая война между Китаем и США, а также Европейским союзом (ЕС) и США продолжается. Никто не может точно оценить, каким образом она трансформирует мировую экономику. В некоторых случаях торговый протекционизм рассматривается как ахиллесова пята глобального экономического сотрудничества. Несмотря на распространенные протекционистские настроения, в глобальной экономике остаются сторонники свободной торговли. ЕС и Япония начали переговоры по вопросу заключения соглашения о свободной торговле в 2012 г. Соглашение быто финализирова-но в декабре 2017 г. после 18 раундов переговоров. После юридической верификации и перевода (на языки ЕС. — Примеч. пер.) Европейская комиссия представила Соглашение на одобрение в Европарламент и в национальные органы ЕС. Япония, страна с высокоразвитой экономикой и ключевой участник глобальной торговой и инвестиционной системы, является одним из наиболее значимых партнеров для ЕС. Соглашение о свободной торговле между ЕС и Японией может создать основу для активного экономического сотрудничества стран-участниц, на которые в 2017г. приходилось 30% глобального ВВП. Кроме того, торговое соглашение между ЕС и Японией может устранить многие барьеры и способствовать формированию правил глобальной торговли, в основу которых будут положены принципы свободы и общих ценностей. Соглашение также доказывает, что две крупнейшие экономики мира отвергают протекционизм, который развивался с момента глобального финансового кризиса в 2008 г. и достиг апогея после прихода к власти в США в 2017 г. Д. Трампа. В данной статье исследуется, как ССТЕС — Япония может способствовать экономическому росту и какие выгоды оно принесет для обеих сторон. Автор также анализирует, каким секторам экономики ССТ принесет наибольшие выгоды. Наконец, автор пытается оценить воздействие соглашения на состояние глобальной торговли.

Ключевые слова: торговый протекционизм; торговые барьеры; правила глобальной торговли; соглашение о свободной торговле (ССТ); экономический рост; ЕС; Япония; США

Для цитирования: Пак С.-Ч. (2019) Торговый протекционизм как ахиллесова пята международного сотрудничества и соглашение о свободной торговле ЕС — Япония как мера по борьбе с ним // Вестник международных организаций. Т. 14. № 2. С. 191—222 (на русском и английском языках). DOI: 10.17323/1996-7845-2019-02-08.

1 Статья поступила в редакцию в октябре 2018 г.

Перевод выполнен Е.А. Сафонкиной, н.с. Центра исследований международных институтов Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ.

Введение

Глобальный финансовый кризис 2008 г. усилил существующие антиглобализационные настроения и создал оппозицию либеральной торговле и неолибералистским подходам. В этих условиях многие страны стремились сократить импорт и ограничить торговлю другими способами. В результате на саммите лидеров, а также в ходе встреч министров иностранных дел и глав центральных банков стран — участниц «Группы двадцати» была достигнута договоренность о борьбе со всеми формами протекционизма в торговле и сохранении открытой торговой системы. Несмотря на столь четкое политическое заявление ведущих стран мира, как показывают результаты исследований Всемирной торговой организации (ВТО), углубление глобального экономического кризиса привело к усилению торгового протекционизма [WTO, 2018].

Со второй половины XX в. и до недавнего всплеска протекционизма глобальная торговля способствовала быстрому глобальному экономическому росту. Однако рост торговли в мировой экономике замедлился, особенно после мирового финансового кризиса 2008 г. и кризиса суверенного долга ЕС в 2010/2011 гг. Администрация президента США Д. Трампа установила высокие торговые тарифы в отношении Канады, Китая, ЕС, России, Республики Корея, Турции и других стран, что негативно скажется на глобальной экономике. Влияние торгового конфликта может затянуться, если будут применены модели, которые использовались во время последних торговых конфликтов в 1930-е годы. Фактически последствия растущего протекционизма в период между 1929 и 1932 г. продолжались до 1960-х годов. Кроме того, издержки новых торговых конфликтов могут составить 800 млрд долл., то есть около 4% мировой торговли и 0,4% мирового ВВП по состоянию на 2018 г. [Martin, 2018; Edwards, 2018] (рис. 1).

%

70 -,

60 50 40 30 20 10

1870

1890

1910

1930

1950

1970

1990

2010 Годы

Рис. 1. Соотношение мировой торговли и мирового ВВП, 1870—2010 гг.

0

Источник: [Ortiz-Ospina et al., 2018].

В условиях протекционизма и торговых конфликтов ЕС и Япония начали переговоры о заключении соглашения о свободной торговле в 2012 г. Соглашение было финализировано в декабре 2017 г. после 18 раундов переговоров. Обе стороны были заинтересованы в углублении экономического сотрудничества. ЕС испытал на себе воздействие двух крупных экономических кризисов и столкнулся с необходимостью укрепления экономики посредством внешней торговли с другими странами мира. Японии также было необходимо модернизировать свою экономику после длительного периода рецессии. В частности, администрация С. Абэ попыталась «перезагрузить» японскую экономику за счет участия в мегасоглашениях о свободной торговле, таких как Всеобъемлющее региональное экономическое партнерство (ВРЭП), Транстихоокеанское партнерство (ТТП) и соглашение о свободной торговле с ЕС (ССТ).

Вначале стороны договорились об основных положениях ССТ. После юридической верификации и перевода (на языки ЕС. — Примеч. пер.) Европейская комиссия представила Соглашение на одобрение в Европарламент и в национальные органы ЕС. ССТ между ЕС и Японией вступило в силу 1 февраля 2019 г. Япония, страна с высокоразвитой экономикой и ключевой участник глобальной торговой и инвестиционной системы, является одним из наиболее значимых партнеров для ЕС, и наоборот. Торговые отношения между ЕС и Японией традиционно характеризуются значительным положительным сальдо торгового баланса в пользу Японии. Тем не менее в последние годы торговые показатели стали намного более сбалансированными. ЕС достиг положительного сальдо торгового баланса в сфере услуг, однако дефицит торгового баланса в сфере товаров с Японией сохраняется.

Соглашение о свободной торговле ЕС — Япония может создать основу для активного экономического сотрудничества стран-участниц, на которые в 2017 г. приходилось 30% глобального ВВП. Кроме того, торговое соглашение между ЕС и Японией может устранить многие барьеры и способствовать формированию правил глобальной торговли, в основе которых будут лежать принципы свободы и общих ценностей. Соглашение также доказывает, что две крупнейшие экономики мира отвергают протекционизм, который развивался с момента глобального финансового кризиса в 2008 г. и достиг апогея после прихода к власти президента Д. Трампа в США в 2017 г., несмотря на сохранение торговых конфликтов между странами — участницами «двадцатки». Соответственно, ССТ между ЕС и Японией может оказать положительное влияние на глобальную торговлю и сформировать еще одну позитивную модель либерализованной торговли, в основе которой лежат принципы взаимной выгоды, по аналогии с ССТ между Республикой Корея и ЕС, заключенным в 2011 г.

В статье анализируется, каким образом торговый протекционизм влияет на глобальную торговлю, а также экономику в целом. Автор рассматривает Соглашение как меру противодействия торговому протекционизму, независимо от того, какие выгоды оно принесет для обеих сторон. Автор исследует причины, по которым страны приняли решение о заключении ССТ, а также для каких секторов экономики участниц ССТ принесет набольшие выгоды. Для того чтобы найти ответы на эти вопросы, автор исследует литературу, проводит экспертную оценку и кросс-секционный анализ на основе статистических данных.

Дискуссии

Большинство ведущих экономистов признают правильность недавних опровержений скептицизма в отношении либерального торгового порядка. Однако на деле интеллектуальная и политическая поддержка свободной торговли в США и других странах, по-

хоже, ослабевает, и протекционизм начинает рассматриваться как желаемый подход для многих стран, особенно в США после прихода к власти Д. Трампа в 2017 г.

Согласно экономической теории, сравнительные преимущества и экономия от масштаба обеспечивают экономические выгоды благодаря экономической эффективности. Таким образом, увеличение тарифов одной страной привело к ответным тарифным мерам, результатом чего стало значительное сокращение внешней торговли и снижение темпов глобального экономического роста. Апологеты экономической теории никогда не утверждали, что свободная торговля благоприятна для всех отраслей промышленности и всех граждан. Однако получателей преимуществ от свободной торговли обычно больше, чем «оставшихся за бортом», таким образом, каждый остается в плюсе в силу совокупных положительных выгод для страны [O'Rourke, Williamson, 2001; Rosen, 2008].

В экономической теории также говорится о том, что ресурсы должны использоваться наиболее эффективным образом. Однако этот подход неприменим в случае отсутствия качественного управления и регулирования рынков. Самуэльсон еще в 1972 г. отмечал, что совокупные выгоды от торговли не обязательно позитивны для всех стран. По мнению Самуэльсона, экономический рост в других странах мира может оказать негативное влияние на страну в том случае, если он имеет место в секторах, в которых у национальных экспортных позиций имеется ряд недостатков. В результате относительный и даже абсолютный ВВП страны на душу населения может снизиться. Исследователи Гомори и Баумоль расширили теорию Самуэльсона [Gomory, Baumol, 2009; Samuelson, 2004]. Они отмечают, что для всех стран, вовлеченных в современную систему свободной торговли, возможно равновесие с совершенно разными результатами. По их мнению, зачастую равновесный торговый баланс меньше независимого результата, поэтому хорошее равновесие часто создается искусственным, а не естественным образом. Соответственно, страны могут сделать многое, чтобы влиять на результаты торговли. Таким образом, они обосновывают американский протекционизм в торговле [Samuelson, 2004; Gomory, Baumol, 2009].

Однако исследователь Бхагвати выступил с критикой. С его точки зрения, объяснение Самуэльсона не может быть использовано для оправдания протекционизма США. Он также отвергает утверждение Гомори и Баумоля о том, что США не могут проводить эффективную промышленную политику, чтобы это исправить, хотя этот аргумент верен. Кругман и Обсфельд поддерживают критику Бхагвати, что это скорее практический вопрос, действительно ли рост стран с развивающейся экономикой навредил развитым странам, хотя теоретическая возможность все же существует [Bhagwati, 2009; Krugman, Obsfeld, 2009].

Экономисты разработали теоретические модели для свободной торговли и оценили выгоды для благосостояния от сокращения или устранения торговых барьеров. В соответствии с этими моделями Кругман, Брода и Вайнштейн предположили, что торговля приносит пользу обществу благодаря общему качеству и разнообразию. Однако взаимосвязь стандартного статического роста и свободной торговли является «слабым звеном» сторонников свободной торговли, потому что модели статического роста учитывают только краткосрочное повышение эффективности частичного равновесия. Также, согласно статическим моделям, вклад торговли в рост ВВП колеблется в диапазоне всего лишь 0,5-2% [Krugman, 1997; Broda, Weinstein, 2006].

Для того чтобы углубить теоретические модели, определяющие долгосрочный рост эффективности и вклад свободной торговли в экономический рост, экономисты разработали динамические модели оценки воздействия либерализации торговли, используемые в межстрановых регрессиях. Используя эти модели, Брэдфорд приходит

к выводу, что либерализация торговли после Второй мировой войны обеспечила рост экономики США на 6,1—10,7% в 2005 г. Исследователь Асемоглу оставил вопрос о взаимосвязи торговли и экономического роста нерешенным. Он обосновывает это существованием моделей, показывающих как положительное, так и отрицательное влияние торговли на рост, и необходимостью дополнительных эмпирических исследований. С точки зрения Льюера и Ван ден Берга, требуется дальнейшая разработка динамических моделей и дополнительные эмпирические исследования. Также исследователи говорят о необходимости предметного изучения связей между торговлей и технологиями, а также торговлей и качеством институтов [Bradford et al., 2006; Acemoglu, 2009; Lewer, Van den Berg, 2007; Feenstra et al., 2009].

В данной статье автор опирается на динамические, а не на статические модели, поскольку они позволяют точнее определить долгосрочные преимущества свободной торговли. Соответственно, консервативный дуализм теории международной торговли лучше любых других теоретических основ помогает объяснить, почему американский протекционизм возник после глобального финансового кризиса и стал центром торговой политики администрации Д. Трампа. Тем не менее при таком подходе невозможно обеспечить устойчивый глобальный экономический рост. Следовательно, возможно, что динамические модели, основанные на долгосрочном повышении эффективности и экономическом росте, могут скорректировать направление протекционизма в сторону свободной торговли. Кроме того, он также объясняет, почему две другие крупные и развитые экономики — ЕС и Япония — предпочли ориентировать свою торговую политику на свободную торговлю, а не на протекционизм, подписав ССТ друг с другом.

Торговые конфликты и их ожидаемые результаты

Предпосылки

Торговая политика США, реализуемая администрацией Д. Трампа, опирается на принципы односторонности и протекционизма, то есть во главу угла ставятся экономические интересы США. Подобная политика привела к торговым конфликтам с торговыми партнерами независимо от их статуса политического союзника или конкурента. Каждый конфликт имел правовое обоснование с точки зрения угрозы национальной безопасности. Администрация Д. Трампа ввела тарифы и/или квоты на иностранный импорт в качестве контрмеры. Ответные действия торговых партнеров и перспектива дальнейшего обострения риска могут значительно затруднить торговлю и инвестиции, что негативно скажется на глобальной экономике. Конфликт США с торговыми партнерами начался с импорта солнечных батарей и стиральных машин, поскольку Комиссия по международной торговле США (USITC) рекомендовала президенту Трампу ввести защитные ограничения на всю импортируемую продукцию. Тарифы на эти товары были введены в январе 2018 г. [Bown, Kolb, 2018].

Затем последовали торговые конфликты с различными странами. Они затронули продукцию сталелитейной, алюминиевой и автомобильной промышленности, импорт которой рассматривался как угроза национальной безопасности США, а также были обусловлены недобросовестными торговыми практиками в отношении американских технологий и интеллектуальной собственности. В результате с 2018 г. торговые конфликты превратились в явление глобального масштаба, а их воздействие на мировую экономику усилилось. Торговый конфликт между Китаем и США рассматривается как наиболее значимая проблема для мировой экономики из-за значительного объема их экономик и торговых потоков.

Торговые конфликты с торговыми партнерами

Торговые конфликты США затронули следующие основные сектора: солнечные панели и стиральные машины, сталь и алюминий, технологии и интеллектуальную собственность, а также автомобили и запчасти к ним. Торговые конфликты между США и другими торговыми партнерами начались после того, как USITC выступила с заявлением о том, что импорт солнечных панелей и стиральных машин нанес ущерб американской промышленности в октябре и ноябре 2017 г. соответственно. Две отрасли промышленности США подали отдельные запросы на проведение расследований в начале 2017 г. в соответствии с разделом 201 Закона о торговле 1974 г., которые стали первыми отраслевыми петициями начиная с 2001 г. В результате президент Д. Трамп утвердил глобальные защитные тарифы на импорт солнечных элементов и модулей на сумму 8,5 млрд долл. и на большие бытовые стиральные машины на сумму 1,8 млрд долл. в январе 2018 г., которые вступили в силу с 7 февраля 2018 г. В качестве контрмеры правительство Китая обратилось в Орган по разрешению споров ВТО с просьбой провести консультации с США в отношении этих импортируемых товарных позиций. Китай также попросил Республику Корея присоединиться к консультациям в феврале 2018 г. Правительство Китая объявило предварительные антидемпинговые пошлины в размере 179,6% на импорт сельскохозяйственной продукции США и сорго, которые вступили в силу в апреле 2018 г. Китайские тарифы на американское сорго были отменены в ходе переговоров в мае 2018 г. Кроме того, в то же время Республика Корея обратилась в Орган по разрешению споров ВТО с просьбой признать тарифы на солнечные батареи и стиральные машины нарушающими правила ВТО. Китай также обратился в ВТО с просьбой признать тарифы на солнечные батареи нарушающими правила Организации в августе 2018 г. [Bown, Kolb, 2018; Ng, Chung, 2018].

Президент Д. Трамп в апреле 2017 г. поручил начать два расследования в отношении того, угрожает ли импорт стали и алюминия национальной безопасности США. Эти расследования были основаны на ст. 232 Закона о расширении торговли 1962 г. В феврале 2018 г. Министерство торговли США установило, что импорт стали и алюминиевых изделий угрожает национальной безопасности страны. Основываясь на результатах расследования, Д. Трамп объявил о введении тарифов для всех торговых партнеров в размере 25% на сталь и 10% — на алюминий, общей стоимостью 48 млрд долл., что в первую очередь затронуло союзников США: Канаду, ЕС, Мексику и Республику Корея. Китайский импорт составлял лишь 6% импорта в силу ранее введенных в США антидемпинговых и компенсационных пошлин. Поэтому ответные китайские тарифы по этому сектору составили всего 3 млрд долл. Из-за резких ответных мер ЕС и других торговых партнеров Д. Трамп выпустил обновленные официальные декларации о тарифах на сталь и алюминий, освобождающие ЕС, Республику Корея, Бразилию, Аргентину и Австралию в марте 2018 г., в дополнение к Канаде и Мексике, которые были временно освобождены до мая 2018 г. В результате тарифы на сталь и алюминий вступили в силу в марте 2018 г. с исключениями для отдельных стран. Тариф 25% на сталь применялся к странам, которые экспортировали в США стальную продукцию стоимостью 10,2 млрд долл. в 2017 г., тариф 10% на алюминий — к странам, совокупный экспорт которых в США составил 7,7 млрд долл. в том же году. После прекращения «отсрочки» действия тарифов Канады и ЕС Турция ввела ответные тарифы на связанные или другие продукты США. Китай также ввел тарифы на различные виды импорта из США — всего 128 тарифных позиций. Республика Корея получила постоянные льготы на сталь, но согласилась сократить экспорт стали на рынок США. Квота на сталь в 2,68 млн тонн сократила ее отгрузку на 21,2% от объема экспорта в 2017 г. [Bown, Kolb, 2018; Jun, 2018; Ng, Chung, 2018].

Помимо стали и алюминия, торговый представитель США (USTR) инициировал расследование в отношении Китая в соответствии с разд. 301 Закона о торговле 1974 г. после поручения президента Трампа в августе 2017 г. изучить любые китайские законы, политику, практику, которые могут нанести ущерб правам интеллектуальной собственности, инновациям или развитию технологий США. USTR обнаружил, что Китай применял нечестные торговые практики, связанные с передачей технологий, интеллектуальной собственности и инноваций, в этой связи президент Д. Трамп установил 25%-е тарифы на 1333 китайских продукта в два этапа, начиная с июля 2018 г., стоимостью 50 млрд долл. В ответ Китай опубликовал обновленный список товаров из США, в отношении которых устанавливались 25%-е тарифы стоимостью 50 млрд долл., включая сельскохозяйственную продукцию и продовольствие, сырую нефть, автомобили, самолеты, химические продукты, медицинское оборудование и энергетические продукты и др. в два этапа (659 тарифных позиций). С тех пор торговая война между Китаем и США продолжилась. Президент Д. Трамп поручил USTR определить дополнительные китайские товарные позиции стоимостью 200 млрд долл. для введения дополнительных 10%-х тарифов в ответ на ответные китайские тарифы в июне 2018 г. USTR доработал список тарифов, содержащий 5745 полных или частичных из исходных 6031 тарифной строки, которые были в предлагаемом списке китайского импорта. Дополнительный тариф вступил в силу с сентября 2018 г. [Bown, Kolb, 2018; McLarty Associates, 2018; Ng, Chung, 2018; UST, 2018].

Министерство торговли США в мае 2018 г. инициировало третье расследование национальной безопасности в отношении импортированных автомобилей и их деталей после стальных и алюминиевых корпусов. Президент Трамп рассмотрел вопрос о повышении тарифов на эти продукты до 25%, что затронуло преимущественно ЕС, Японию и Республику Корея. Тарифы на автомобили еще не введены. В целом торговые конфликты охватывают четыре разные сферы и все еще продолжаются. Поэтому очень сложно оценить, какое развитие они получат в будущем (табл. 1).

Таблица 1. Категории и содержание торговых конфликтов США с торговыми партнерами

Категория Содержание

Солнечные панели и стиральные машины Введение защитных тарифов для солнечных батарей на 8,5 млрд долл. и стиральных машин на 1,8 млрд долл. Китайские предварительные тарифы на американское сорго и разбирательство в ВТО в отношении введенных тарифов США на солнечные батареи. Обращение Республики Корея в Орган по разрешению споров ВТО в отношении введения США тарифов на солнечные батареи и стиральные машины

Сталь и алюминий как угроза национальной безопасности Статья 232 Закона о расширении торговли 1962 г. Введение 25% тарифов на сталь и 10% тарифов на алюминий, охватывающих 48 млрд долл. импорта

Недобросовестные торговые практики в отношении технологий и интеллектуальной собственности Статья 301 Закона о торговле 1974 г. Введение 25% тарифов на 1333 китайских товара стоимостью 13 млрд долл. в два этапа. Определение тарифных позиций стоимостью 200 млрд долл. для обложения 10% тарифами

Автомобили как угроза национальной безопасности Повышение тарифов до 25%

Источник: [Bown, Kolb, 2018; McLarty Associates, 2018; Ng, Chung, 2018; USTR, 2018].

Результаты торговых конфликтов

Напряженность в мировой торговле значительно возросла после прихода к власти президента Д. Трампа в 2017 г. Вскоре после этого США ввели тарифы на различные виды импорта своих торговых партнеров. В ответ на действия Д. Трампа торговые партнеры США приняли контрмеры. Продолжающаяся торговая напряженность ухудшила перспективы глобального экономического роста после того, как президент Трамп объявил о введении 10%-х тарифов в отношении китайского импорта стоимостью 200 млрд долл. с 24 сентября 2018 г., а правительство Китая в ответ ввело 5—10%-е тарифы на американский импорт стоимостью 60 млрд долл. [Bown et al., 2018; IMF, 2018; Grace, 2018].

Экономические исследования торговых конфликтов показывают, что тарифы, введенные правительством Трампа и другими торговыми партнерами, не наносят ущерба макроэкономическому развитию в краткосрочной перспективе. Тариф в 25% на импорт из США стоимостью 50 млрд долл. и тариф в 10% на импорт стоимостью 200 млрд долл. вместе могут увеличить импортные расходы на 32,5 млрд долл., что крайне мало по сравнению с ВВП США (19,6 трлн долл. в год). Фактически эта сумма составляет 0,17% ВВП США (по состоянию на 2017 г.). Однако рост тарифов США и Китая может негативно повлиять на мировую торговлю. Как показывает модель общего равновесия Всемирного банка, он может сократить мировой экспорт на 3%, или 674 млрд долл., а совокупный доход — на 1,7%, или 1,4 трлн долл., для всех регионов [Freund et al., 2018; Lawrence, 2018].

Торговые конфликты между США и КНР оказывают как положительное, так и отрицательное воздействие на развивающиеся страны. Третьи страны могут получить выгоду от увеличения преференций на рынках США и Китая, когда две страны вводят тарифы на импорт друг друга. Но когда доверие инвесторов ослабевает, эти выгоды исчезают во всех регионах из-за негативного влияния на доходы. В результате потери доходов колеблются от 0,9% в Южной Азии до 1,7% в Европе и Центральной Азии. Кроме того, наибольшее снижение доходов зарегистрировано в Китае и США — 3,5% и 1,6% соответственно. Самыми пострадавшими секторами в США являются сельское хозяйство, химикаты и продукты транспортного оборудования, а в Китае основные потери приходятся на электронное оборудование, машины и промышленные товары [Freund et al., 2018].

Согласно анализу Международного валютного фонда (МВФ), эскалация торговой напряженности может ослабить заинтересованность бизнеса и финансовых инвесторов, что приведет к снижению инвестиций и торговли. Более того, распространение введенных тарифов и ответных мер усиливает неопределенность в отношении потенциального расширения торговли, что создает препятствия для инвестиций. В результате более высокие торговые барьеры делают товары и услуги менее доступными. Торговые конфликты между США и остальным миром могут стоить мировой экономике 430 млрд долл. США. МВФ предупредил, что угрозы введения тарифов, выдвинутые США и их торговыми партнерами, к 2020 г. могут снизить глобальный экономический рост на 0,5%, что эквивалентно потере в мировом ВВП около 430 млрд долл. [IMF, 2018; Partington, 2018].

Oxford Economics дает еще более негативную прогнозную оценку. По мнению специалистов этой компании, в случае введения тарифов на импорт автомобилей в США торговые меры президента Д. Трампа в отношении союзников США в Европе, Китае и других торговых партнеров могут привести к сокращению мировой торговли на 4% и потере в мировом ВВП 800 млрд долл. в 2019 г., что негативно отразится на миро-

вой экономике, поскольку цены на нефть и процентные ставки растут [Edwards, 2018] (рис. 2, табл. 2).

Помимо спада в торговле и снижения глобального экономического роста торговые конфликты могут повредить глобальные цепочки поставок и производственно-сбытовые цепочки, а также препятствовать распространению новых технологий, а следовательно, повышению производительности. В долгосрочной перспективе воздействие на глобальные производственно-сбытовые цепочки снизит доверие компаний, которые управляют этими цепочками. Компании, столкнувшись с нестабильными условиями доступа на глобальный рынок, даже в краткосрочной перспективе будут вынуждены отложить свои инвестиционные планы из-за возросшей неопределенности [Freund et al., 2018; IMF, 2018; Lawrence, 2018].

Тарифы на металлы, солнечные панели и стиральные машины

Ответные меры ЕС, Китая и стран - участниц НАФТА

Введение американских тарифов в отношении китайских товаров стоимостью 46 млрд долл .

Ответные меры Китая

Введение американских тарифов в отношении китайских товаров стоимостью 200 млрд долл .

Ответные меры Китая Тарифы на импорт автомобилей США

60

80

100

200

450

600

800

—I-1-1-1-1-1-1-1-1

0 100 200 300 400 500 600 700 800 900

■ Млрд долл. США

Рис. 2. Торговые конфликты и их стоимость

Источник: [Edwards, 2018]. Таблица 2. Прогнозируемые издержки торговых конфликтов

Анализ Предполагаемые издержки, млрд долл. США

Группа Всемирного банка 674

Международный валютный фонд 430

Oxford Economics Около 800

Источник: составлено автором с использованием [Freund et al., 2018; IMF, 2018; Edwards, 2018].

Стратегии торговой политики Европейского союза и Японии

Предпосылки

С конца 1990-х годов в практику Европейской комиссии вошла актуализация торговой стратегии через каждые несколько лет на основе прагматичных подходов. Первоначально Европейский союз был нацелен на политику управляемой глобализации, подразумевающую введение глобальных правил и укрепление международных режимов с целью смягчения протестов против глобализации. В соответствии с этой стратегией ЕС настоятельно призывал к многосторонним торговым переговорам в рамках ВТО. В 2000 г. ЕС принял Лиссабонскую стратегию, согласно которой к 2010 г. он должен был превратиться в самую конкурентоспособную и динамичную экономику, основанную на знаниях. К сожалению, эта стратегия потерпела неудачу. Согласно менее амбициозной обновленной Лиссабонской стратегии, принятой в 2005 г., ЕС рассматривал торговлю как источник экономического роста и создания новых рабочих мест. С 2006 г. в центре торговой стратегии ЕС оказалась концепция глобальной Европы. В соответствии с ней партнеры по ССТ выбирались исходя из их рыночного потенциала, уровня защиты от экспорта из ЕС и переговоров с конкурентами ЕС. С 2015 г. ЕС реализует новую торговую стратегию под названием «Торговля для всех». Она направлена преимущественно на обеспечение экономического роста и создание новых рабочих мест без ущерба для основных принципов европейского пространства [Gstohl, 2016].

Торговая политика Японии после Второй мировой войны была сосредоточена в основном на многостороннем подходе, а не на двустороннем или региональном, хотя Япония поддерживала восточноазиатскую интеграцию, поскольку японские компании имели значительное преимущество перед конкурентами. До конца 1990-х годов Япония поддерживала участие США в любом экономическом объединении, в частности в АТЭС и ТТП, несмотря на свою уверенную экономическую экспансию [Park, Pasierbiak, 2018].

Торговая политика Японии начала меняться в 2000-е годы вместе с ростом влияния Китая в восточноазиатском регионе. Китай был особенно активен в плане торговли со странами Восточной Азии. Когда Китай начал переговоры о ССТ с АСЕАН, торговая политика Японии также была переориентирована на ССТ со странами вос-точноазиатского региона. Активное развитие Японией торговли и наращивание ПИИ для своих производственных баз привело к значительному увеличению ССТ в регионе в 2002—2016 гг. С тех пор в торговой политике Японии реализуются двусторонние, многосторонние и мегасоглашения о свободной торговле [Baldwin, 2007; 2011; Park, 2016].

Торговая политика Европейского союза и Японии

Торговая политика ЕС в русле концепции глобальной Европы была сосредоточена на двусторонних соглашениях о свободной торговле и соглашениях между торговыми блоками, прежде всего с Ассоциацией государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН), Южноамериканским общим рынком (МЕРКОСУР) и Советом сотрудничества стран Залива. ЕС рассматривал возможность заключения двусторонних соглашений о свободной торговле с такими важными партнерами, как Индия, Япония, Россия и Республика Корея. Кроме того, ЕС начал переговоры о ССТ с Китаем. Фактически ЕС рассматривал Китай как единственный значимый вызов возможности Европы обеспечивать экономический рост и занятость в условиях глобализации торговой политики. В результате в 2010 г. ЕС подписал и ратифицировал важнейшее ССТ с Республикой

Корея. Соглашение о свободной торговле между Республикой Корея и ЕС стало первым ССТ с азиатской страной, ССТ нового поколения и ориентиром для дальнейших соглашений [de Prado, 2014].

Глобальный финансовый кризис и кризис суверенного долга ударили по Стратегии «Европа 2020», которая была принята вслед за обновленной Лиссабонской стратегией. Стратегия «Европа 2020» призвана обеспечить разумный, устойчивый и инклюзивный рост. С этой точки зрения Стратегия по торговле, росту и международным отношениям (TGWA) рассматривалась как обновленная стратегия глобальной Европы начиная с 2010 г. В ней подчеркивалось, что торговая и внешняя политика ЕС, особенно в отношении стран с развивающейся экономикой, должны быть взаимодополняющими и стимулировать партнеров к соблюдению прав человека, трудовых и экологических стандартов, содействию устойчивому развитию и инвестициям.

В качестве целевых партнеров для стратегии TGWA были выбраны крупные экономики, такие как США, Япония и Канада, и отдельные страны — члены АСЕАН, поскольку подход заключения соглашений между торговыми блоками потерпел неудачу. В начале 2010-х годов в глобальной торговле начали распространяться протекционистские тенденции, а темп глобального экономического роста до 2016 г. был незначительным, поэтому крупнейшие экономики устали от создания мегасоглашений, таких как Всеобъемлющее региональное экономическое партнерство (ВРЭП), Транстихоокеанское партнерство (ТТП) и др. ЕС не стал исключением. Начались переговоры о двустороннем инвестиционном соглашении (BIA) с Китаем, в то время как США вели переговоры в рамках ТТП. Чтобы укрепить межатлантическое экономическое сотрудничество, ЕС начал переговоры о Трансатлантическом соглашении о торговле и инвестициях (ТТИП) в 2013 г., которое осталось замороженным после прихода к власти президента Д. Трампа в 2017 г. Все эти меры стали стратегическими ответами на изменяющиеся условия мировой торговли [Gstohl, 2016].

По мере нарастания споров в отношении ТТИП, вызванных механизмом урегулирования споров между инвесторами и государством, и в период разработки стратегии «Европа 2020» ЕС в 2015 г. представил новую торговую стратегию «Торговля для всех». В новой стратегии ЕС сфокусировался на большей прозрачности, регулятивных вопросах и урегулировании споров в сфере инвестиций, а также внешнем влиянии ССТ. В результате была обеспечена более высокая прозрачность в стандартной практике переговоров по ТТИП и других переговоров и расширены возможности для эффективной защиты торговли. Стратегическая цель ЕС заключается в том, чтобы торговые соглашения приносили конкретные выгоды для экономики и населения, то есть обеспечивали экономический рост и занятость на европейском пространстве [European Commission, 2017] (табл. 3)

Таблица 3. Стратегии торговой политики Европейского союза (ЕС), 1990—2015 гг.

Период Торговая политика Стратегия

1990-е годы Многосторонние торговые переговоры в рамках ВТО Выработка глобальных правил и международных режимов

2000-2015 гг. Двусторонние ССТ в рамках концепции глобальной Европы Лиссабонская стратегия и обновленная Лиссабонская стратегия

С 2015 г. Торговля и внешняя политика взаимно дополняют друг друга: торговля для всех Стратегия «Европа 2020» и Стратегия ТОЩА

Источник: составлено автором.

Для выстраивания справедливого торгового порядка ЕС использовал все возможные инструменты, направленные на обеспечение выполнения обязательств, принятых партнерами по ССТ. Подобная политика призвана устранить торговые барьеры и нечестные торговые практики, чтобы обеспечить равные условия для компаний из ЕС. Более того, ЕС защищал свои права посредством обращения в Орган по разрешению споров ВТО всякий раз, когда это было необходимо. В результате ЕС подал 21 жалобу в ВТО в отношении 10 торговых партнеров в 2017 г. и стал второй по числу обращений страной наряду с США. Инструменты торговой защиты (TDI) позволили компаниям из ЕС работать в условиях честной конкуренции, обеспеченной свободной торговлей. ЕС осуществляет координацию заинтересованных сторон, таких как Европейская комиссия, Европейский парламент, а также национальные правительства стран-участниц, чтобы обеспечить максимальное использование возможностей, созданных ССТ. В действительности около 40% общего экспорта ЕС регулируется соглашениями о свободной торговле, имплементируемыми или заключенными. Следовательно, для ЕС крайне важны правильное сочетание и координация ССТ для обеспечения экономического роста и новых рабочих мест [European Commission, 2017].

Даже после создания Всемирной торговой организации в 1995 г. торговая политика Японии не адаптировалась к новым реалиям, в которых региональные и двусторонние торговые соглашения «перегрузили» многостороннюю торговую систему, основанную на правилах ВТО. Поэтому Япония отвергала любые двусторонние и региональные соглашения о свободной торговле в пользу недискриминационного экономического сотрудничества. Японская торговая политика была против соглашений о свободной торговле до 1998 г., потому что они могли иметь неблагоприятные последствия для стран, не являющихся их членами. Среди японского руководства было распространено убеждение, что подобные негативные эффекты могут контролироваться на межстрановом уровне посредством международных организаций, таких как АТЭС или ВТО. Фактически торговая политика против ССТ поддерживала политику сельскохозяйственного лобби Японии, сопротивляющегося либерализации в рамках ГАТТ. Кроме того, это также способствовало защите японских компаний, инвестирующих за рубежом, благодаря официальной помощи в целях развития (ОПР). Торговая политика Японии в последние пять десятилетий послевоенного периода была сосредоточена на доступе к мировым рынкам на основе многосторонности. Доступ к мировым рынкам давал возможность Японии приобретать недорогие средства производства, высокие технологии, сырье и продукты питания, которые могли обеспечить промышленный успех и экономическое процветание [Yamamoto, Kikuchi, 1998; Dyrsdale, Armstrong, 2014].

Однако после азиатского финансового кризиса 1997 г. торговая политика Японии перешла от многостороннего режима к двустороннему, чтобы защитить свои региональные торговые интересы. Это привело к высокой степени интеграции торговли и инвестиций в Восточной Азии. После кризиса торговая политика Японии была направлена на оживление роста торговли через стратегию ССТ, что означало значительный сдвиг в японской торговой политике. В результате с 1998 г. власти Японии стали отдавать предпочтение заключению соглашений о преференциальной торговле, а не многосторонним торговым переговорам, что отражало стремление Японии и стран Восточной Азии укреплять институциональные связи. В 1998 г. Япония начала исследование целесообразности заключения ССТ с Республикой Корея, в 2000 г. — с Сингапуром [Dyrsdale, Armstrong, 2014].

Япония и Сингапур заключили соглашение о свободной торговле в 2002 г. Однако его значение было в основном символическим в силу недостаточной либерализации тарифов и исключения сельскохозяйственного сектора, которое было призвано защи-

тить сельское хозяйство Японии даже в двусторонних ССТ. Кроме того, Япония предложила всем развивающимся странам договариваться об инвестициях и экономическом сотрудничестве в рамках ССТ, сохраняя при этом собственный сельскохозяйственный сектор в значительной степени защищенным. Аналогичные меры были предложены развитым странам, чтобы сектор услуг был исключен из переговоров о ССТ с целью его защиты. Эти стратегии не могли способствовать росту торговли, поскольку были недостаточно всеобъемлющими и не оказали реального экономического воздействия на обе стороны [Mitsuyo, Fukunari, 2008].

Фактически Япония продемонстрировала решительную поддержку многосторонней торговой системе и принципу наибольшего благоприятствования, что привело к распространению ССТ среди соседних с Японией стран, таких как Республика Корея, Китай и страны — участницы АСЕАН. Несмотря на это, Япония заключила соглашения об экономическом партнерстве в рамках переговоров с Республикой Корея, Монголией, Канадой, ЕС и др. Тем не менее влияние соглашений было ограниченным, поскольку японские ССТ фокусировались на защите национального сельскохозяйственного сектора и сектора услуг, а не на открытии их для стран-партнеров. Поэтому Япония не смогла провести какую-либо стратегическую национальную реформу и достичь цели экономического роста. Ранние соглашения о свободной торговле в Японии были ориентированы скорее политически, дипломатически и стратегически, а не сосредоточены на рассмотрении экономических издержек и выгод [Tatsushi, 2002; Dyrsdale, Armstrong, 2014].

В 2000-е годы японское правительство инвестировало в инфраструктуру в странах Юго-Восточной и Южной Азии, что способствовало созданию цепочек поставок и экономическому развитию в регионе. Основной мотивацией для инвестиций была поддержка японских многонациональных компаний в экспорте оборудования, машин и инженерных услуг в регионе. Однако эта торговая политика не была связана с внутренними реформами, которые могли бы объединить Южную и Восточную Азию в интегрированную экономическую систему.

При таких обстоятельствах две крупные экономические державы, США и Китай, начали создавать мегазоны свободной торговли, включая ВРЭП и ТТП. С 2010-х годов Япония активно участвовала в двух мегасоглашениях, чтобы построить новое глобальное торгово-экономическое управление в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Участвуя в переговорах по ВРЭП и ТТП, Япония пыталась избежать сельскохозяйственной реформы и реформы сектора услуг. Однако основные меры должны были быть реализованы внутри страны, а не в рамках ВРЭП и ТТП [Dyrsdale, Armstrong, 2014] (табл. 4).

Таблица 4. Стратегии торговой политики Японии, 1945—2018 гг.

Период Торговая политика Стратегия

До 1998 г. Участие в многосторонних торговых переговорах с целью доступа на глобальные рынки Принятие глобальных правил и международных режимов (ГАТТ/ВТО)

1999-2000 гг. Двусторонние ССТ и соглашения об экономическом партнерстве для доступа на глобальные рынки Защита сельскохозяйственного сектора от развивающихся стран и сферы услуг от развитых стран

С 2010 г. Двусторонние и мегасоглашения Обеспечение экономического роста посредством торговли (Абэномика)

Источник: составлено автором.

Торговля и прямые иностранные инвестиции (ПИИ) между Европейским союзом и Японией

Двусторонняя торговля между ЕС и Японией была усилена с 1990-х годов. ЕС стал наращивать экономические и политические отношения с Японией после серии реформ в рамках Европейского договора. В результате две экономики были уже тесно взаимосвязаны, однако степень торговых отношений с Японией у 28 стран — членов ЕС различалась. Доля Японии в общем объеме экспорта в ЕС в 2000 г. составила более 5%, в то время как доля ЕС в общем объеме экспорта в Японию в том же году — около 17%. Эти показатели снизились до 3% и около 10% соответственно в 2013 г. Затем наметилась тенденция роста: до более 3% и 11% соответственно в 2016 г., однако этот показатель ниже, чем в 2000 г. Снижение доли экспорта в двусторонних торговых отношениях в период с 2000 по 2013 г. было обусловлено быстрым расширением китайского экспорта в ЕС и Японию [ЕР8С, 2017] (рис. 3).

18 -16 -14 -12 -10 -8 6 4 2 0

0 1 2 со 4 ю 6 f- 8 <л 0 1 2 со 4 ю 6

0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 1 1 1 1 01 1 1

0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0 0

2 2 2 2 2 2 2 2 2 2 2 2 2 2 2 2 2

| | Доля Японии в экспорте ЕС ^ Доля ЕС в экспорте Японии

Рис. 3. Взаимная доля в общем объеме экспорта Европейского союза и Японии, 2000-2016 гг., %

Источник: [Eurostat, 2017; IMF, 2017].

В 2017 г. ЕС был третьим по величине торговым партнером Японии после Китая и США, а Япония — шестым. В Азии Япония была вторым по величине торговым партнером ЕС после Китая, но опередила Республику Корея и Индию. Япония была седьмым торговым партнером ЕС по импорту — доля импорта составляла 3,7%, и шестым торговым партнером ЕС по экспорту — доля экспорта составляла 3,2% в 2017 г. Тем не менее общий объем торговли ЕС с Японией значительно уступал объему торговли с Китаем. Однако торговля товарами должна была быть взаимовыгодна для ЕС и Японии [de Prado, 2014; EC, s. a.; EPSC, 2017] (табл. 5).

На протяжении длительного времени торговля товарами ЕС и Японии характеризовалась хроническим дефицитом. Дефицит постоянно уменьшался до 2013 г. и начал увеличиваться с 2014 г. Торговля ЕС с Японией товарами и услугами увеличилась с 116,3 млрд евро в 2015 г. до 129,4 млрд евро в 2017 г. и с 40,1 млрд евро в 2014 г. до 49 млрд евро

в 2016 г. соответственно. Если для ЕС был характерен дефицит торговли товарами, но при этом сальдо торгового баланса в сфере услуг было положительным, то для Японии наоборот. В целом ЕС достиг положительного сальдо торгового баланса с Японией благодаря сравнительной конкурентоспособности в сфере услуг. В последние годы становится очевидным, что дефицит ЕС в сфере торговли товарами увеличился, но сальдо торгового баланса в сфере услуг росло быстрее, чем торговый дефицит товаров [ЕС, 8. а.] (табл. 5, рис. 4, 5).

Таблица 5. Топ-10 торговых партнеров Европейского союза, 2017 г.

Импорт Экспорт Общий объем торговли

Партнер Стоимость, млн евро Вне ЕС, % Партнер Стоимость, млн евро Вне ЕС, % Партнер Стоимость, млн евро Вне ЕС, %

Мир 1,858,257 100,0 Мир 1,879,431 100,0 Мир 3,737,688 100,0

1 Китай 374,823 20,2 США 375,845 20,0 США 632,021 16,9

2 США 256,176 13,8 Китай 198,200 10,5 Китай 573,023 15,3

3 Россия 145,094 7,8 Швейцария 150,813 8,0 Швейцария 261,220 7,0

4 Швейцария 110,407 5,9 Россия 86,186 4,6 Россия 231,280 6,2

5 Норвегия 77,433 4,2 Турция 84,490 4,5 Турция 154,251 4,1

6 Турция 69,760 3,8 Япония 60,493 3,2 Япония 129,373 3,5

7 Япония 68,880 3,7 Норвегия 50,702 2,7 Норвегия 128,135 3,4

8 Южная Корея 50,017 2,7 Южная Корея 49,805 2,7 Южная Корея 99,822 2,7

9 Индия 44,184 2,4 ОАЭ 42,616 2,3 Индия 85,907 2,3

10 Вьетнам 37,018 2,0 Индия 41,723 2,2 Канада 69,182 1,9

Источник: [Eurostat, 2018].

66,7

68,9

Импорт из ЕС □ Экспорт из ЕС п Баланс

80 70 60 50 40 30 20 10 0 -10 -20

Рис. 4. Торговля товарами между Европейским союзом и Японией, 2015—2017 гг., млрд евро Источник: [ЕС, 8. а.; 2018а].

35 30 25 20 15 10 5 0

31,9

27,6

25

18

15,1

16,1

10

11,6

13

□ Импорт из ЕС

□ Экспорт из ЕС

□ Баланс

2014

2015

2016

Рис. 5. Торговля услугами между Европейским союзом и Японией, 2015—2017 гг., млрд евро

Источник: [EC, s. a.; 2018a].

В 2017 г. Япония импортировала из ЕС товаров более чем на 69,1 млрд евро и экспортировала товаров в ЕС более чем на 68,4 млрд евро. ЕС был вторым крупнейшим импортером и третьим по величине экспортным направлением для Японии. В целом ЕС был третьим по величине торговым партнером Японии (более 137,5 млрд евро). Эти показатели уступают показателям Китая и США, но превышают показатели Республики Корея. Доля ЕС в торговом балансе Японии составила 11,3% [European Commission, 2018a] (табл. 6).

Таблица 6. Топ-10 торговых партнеров Японии, 2017 г.

Импорт Экспорт Общий объем торговли

Партнер Стоимость, млн евро % по миру Партнер Стоимость, млн евро % по миру Партнер Стоимость, млн евро % по миру

Мир 594,125 100,0 Мир 617,928 100,0 Мир 1,212,053 100.0

1 Китай 145,485 24,5 США 119,568 19,4 Китай 263,053 21,7

2 ЕС 28 69,120 11,6 Китай 117,568 19,0 США 184,926 15,3

3 США 65,359 11,0 ЕС 28 68,412 11,1 ЕС 28 137,532 11,3

4 Австралия 34,509 5,8 Южная Корея 47,191 7,6 Южная Корея 72,078 5,9

5 Южная Корея 24,887 4,2 Тайвань 35,979 5,8 Тайвань 58,450 4,8

6 Саудовская Аравия 24,558 4,1 Гонконг 31,375 5,1 Австралия 48,685 4,0

7 Тайвань 22,471 3,8 Таиланд 26,058 4,2 Таиланд 46,171 3,8

8 Таиланд 20,114 3,4 Сингапур 20,049 3,2 Гонконг 32,992 2,7

9 ОАЭ 18,351 3,1 Австралия 14,176 2,3 Вьетнам 29,709 2,5

10 Индонезия 17,529 3,0 Вьетнам 13,228 2,2 Индонезия 29,386 2,4

Источник: [IMF, 2018].

Япония экспортировала в ЕС в основном машины и их составляющие, транспортное оборудование, продукцию химической или смежных отраслей промышленности, оптические и фотографические инструменты, а также пластмассы, резину и изделия, которые были в пятерке основных экспортных товаров в ЕС в 2016 г. На эти категории товаров приходилось 87% от общего экспорта. В том же году Япония импортировала из ЕС в основном продукцию химической или смежных отраслей промышленности, машины и их составляющие, транспортное оборудование, оптические и фотографические инструменты, а также продукты питания, напитки и табак. На эти пять статей импорта приходилось 74,4% от общего объема импорта [Deloitte, 2018; Government of Japan, 2017a; 2017b] (табл. 7, 8).

Наибольшую долю японского импорта из ЕС составляли медицинские изделия, на которые приходилось 19%, а наибольшая доля экспорта приходилась на другие виды оборудования — 16,2%. Кроме того, Япония импортировала сельскохозяйственную продукцию, включая напитки и табак, эти товары по объему находились на 5-м месте, несмотря на существование различных защитных мер внутреннего сельскохозяйственного сектора. Япония экспортировала сельскохозяйственную продукцию в ЕС на сумму 66561 млн евро в 2016 г., а ЕС — на сумму 10 693 млн евро. В целом Япония смогла эффективно защитить свой сельскохозяйственный сектор, хотя его объем рынка исходя из ВВП составлял примерно треть рынка ЕС. Япония в основном экспортировала в ЕС машины и оборудование, а также транспортное оборудование, на долю которых приходилось 65% от общей доли экспорта в том же году, а импортировала в ЕС главным образом химические или смежные отрасли промышленности, машины и их составляющие, а также транспортное оборудование, которое составило 60,2% от общей доли импорта. Если анализировать торговлю по товарным позициям, ее структура между двумя сторонами представляется скорее конкурентной, чем взаимодополняющей [Government of Japan, 2017b; Deloitte, 2018].

Таблица 7. Топ-5 товарных позиций, импортируемых Японией из Европейского союза, 2016 г.

Рейтинг Товарная позиция Стоимость, млн евро Доля в общем объеме торговли, %

1 Химическая или смежные отрасли 13,835 23,8

2 Машины и их составляющие 10,693 18,4

3 Транспортное оборудование 10,470 18,0

4 Оптические и фотографические инструменты и др. 5,425 9,4

5 Сельскохозяйственная продукция, напитки и табак 2,806 4,8

Источник: [Deloitte, 2018].

Кроме того, прямые иностранные инвестиции между партнерами долгое время находились в равновесии. В 2016 г. накопленные ПИИ ЕС в Японию составили 82,8 млрд евро, а накопленные ПИИ Японии в ЕС — 205,7 млрд евро. Это означает, что Япония инвестировала в ЕС примерно в 2,5 раза больше, чем ЕС инвестировал в Японию. Хотя японские инвестиции в ЕС выше, чем инвестиции ЕС в Японию, инвестиции ЕС, основанные на размере рынка, можно рассматривать как важное направление для инвестиций [ЕС, 8. а.] (рис. 6).

ЕС был вторым по величине направлением ПИИ из Японии в 2016 г. (22,5% в общей доле ПИИ). Этот показатель ниже США, но выше, чем совокупный для Китая

и АСЕАН. Инвестиции ЕС в Японию составили 39,6% в общем объеме ПИИ в том же году, что намного выше доли США (27,4%). В результате в 2016 г. ЕС стал крупнейшим инвестором в Японию [Bank of Japan, 2016; EC, 2018a] (рис. 7, 8).

Таблица 8. Топ-5 товарных позиций, экспортируемых Японией в Европейский союз, 2016 г.

Рейтинг Товарная позиция Стоимость, млн евро Доля в общем объеме торговли, %

1 Машины и их составляющие 27,025 40,6

2 Транспортное оборудование 16,234 24,4

3 Химическая или смежные отрасли 6,101 9,1

4 Оптические и фотографические инструменты и др. 5,536 8,3

5 Пластмассы, резина и изделия из них 2,988 4,5

Источник: [Deloitte, 2018].

- 205,7 82,8

Внутренние запасы Внешние запасы Баланс

-122,9

Рис. 6. Прямые иностранные инвестиции (ПИИ) Европейского союза и Японии, 2016 г., млрд евро

Источник: [ЕС, 8. а.; 2018].

□ ЕС ■ США

□ Китай

□ АСЕАН

I Каймановы острова

□ Другие

Рис. 7. Исходящие Прямые иностранные инвестиции (ПИИ) Японии, 2016 г., % Источник: [Bank of Japan, 2016].

0

9,3

0,5

5

□ ЕС

■ США

□ Китай

□ АСЕАН

I Каймановы острова □ Другие

27,4

Рис. 8. Входящие Прямые иностранные инвестиции (ПИИ) Японии, 2016 г., %

Источник: [Bank of Japan, 2016].

Анализ соглашения о свободной торговле между Европейским союзом и Японией

Цели

6 июля 2017 г. после 18 раундов переговоров в течение четырех лет ЕС и Япония объявили о заключении Соглашения о свободной торговле (ССТ). В декабре 2018 г. оно было ратифицировано Европейским парламентом, затем парламентом Японии и вступило в силу 1 февраля 2019 г. ССТ между ЕС и Японией рассматривалось как стратегически значимый и убедительный шаг в направлении либерализации торговли, призванный нарастить торговлю и инвестиции между сторонами. ВВП ЕС составлял 21,8% мирового ВВП в 2016 г., в то время как Японии — 6,5%. В совокупности в 2016 г. ВВП обеих сторон ССТ составил 28,3% мирового ВВП при населении 638 млн человек и объеме торговли 11887 млн долл. (8,6 и 37,1% в мировом объеме соответственно) [Akhtar, Williams, 2017; Government of Japan, 2017b; EC, 2018b] (рис. 9).

ЕС и Япония достигли принципиальной договоренности по трем основным аспектам ССТ. Во-первых, соглашение обеспечит обеим сторонам легкий доступ к их рынкам, что будет стимулировать взаимную торговую и инвестиционную деятельность за счет формирования обширной экономической зоны, на которую приходится примерно треть мировой экономики. Во-вторых, сотрудничество между двумя сторонами может быть усилено в процессе установления различных правил и стандартов, которые могут стать основой для решения таких глобальных вопросов, как международное регулирование, борьба с глобальным потеплением и т.д. И последнее, но не менее важное, ССТ между ЕС и Японией может стать противодействием протекционизму США и поддержать глобальную систему свободной торговли, а также пересмотреть торговые стратегии, поскольку обе стороны столкнулись с провалом торговых сделок ТТИП и ТТП [Sugawara, 2017].

Основные интересы ЕС в ССТ с Японией заключались в отмене высоких таможенных пошлин, особенно в сельскохозяйственном секторе, включая напитки. Японские тарифы в размере почти 40% на говядину и сыр, 30% — на шоколад и 15% — на вино были слишком высоки для экспортеров ЕС. Кроме того, ЕС был заинтересован в отмене нетарифных мер в отношении автомобильной промышленности, пищевых

продуктов, химических веществ и др. со стороны Японии. ЕС также планировал участие в государственных закупках Японии.

40 30 20 10 0

33,2

37,1

28,3

21,8

6,9

8,6

1,7

6,5

3,9

■ЕС ■Япония □ Всего

Население

ВВП

Торговля

Рис. 9. Доля Европейского союза и Японии в мировом населении, ВВП и торговле, 2016 г., % Источник: [World Bank, 2017; IMF, 2017].

Интересы Японии включали устранение высоких таможенных пошлин на автомобильные, химические, электронные устройства. Тарифы ЕС на эти продукты составляли 10, 5,5 и 15% соответственно. Япония также стремилась изменить регулирование ЕС в сфере нетарифных мер посредством устранения технических барьеров в торговле, гармонизации и взаимного признания стандартов и правил, прежде всего санитарных и фитосанитарных стандартов (СФС) и регулирования ГМО [Deloitte, 2018; Business Europe, Keidanren, 2016; Akhtar,Williams, 2017; EC, 2018c].

С момента вступления в силу ССТ ЕС либерализует 75% своего импорта из Японии, а в течение 15 лет этот показатель достигнет почти 100%. Для Японии эти показатели составляют 91% и 99% соответственно. Оставшийся 1% будет частично либерализован за счет квот и снижения тарифов. Несмотря на полную отмену тарифов, две товарные позиции — рис и водоросли — будут взаимно исключены из тарифной либерализации [Sugawara, 2017].

Возможное влияние ССТ между Европейским союзом и Японией

Полная имплементация соглашения о свободной торговле между ЕС и Японией, в том числе взаимное устранение высоких тарифов, окажет существенное влияние на глобальную торговлю. ССТ иногда называется сделкой по обмену «машин на сыр», поскольку обе стороны стремятся получить взаимную выгоду в чувствительных секторах своей промышленности. ЕС отменяет тариф на легковые автомобили, тогда как Япония снимает ограничения на импорт молочных продуктов, сыра и других сельскохозяйственных продуктов. Соглашение о свободной торговле между ЕС и Японией также либерализует несколько секторов услуг, таких как временное перемещение персонала предприятий, расширение доступа к государственным закупкам и др. [Akhtar, Williams, 2017].

В автомобильном секторе импорт автомобильной продукции из Японии в ЕС увеличился с 9217 млн евро в 2013 г. до 13036 млн евро в 2016 г., а импорт автомобильной продукции из ЕС в Японию за тот же период вырос с 7804 млн евро до 8 946 млн евро. Общая доля импорта ЕС в автомобильной продукции в 2016 г. составила 19,6%, а доля Японии — 15,4%. Это означает, что Япония активнее экспортирует автомобильную

продукцию на рынок ЕС, чем ЕС на японский рынок. Тариф ЕС на легковые автомобили снизится в течение восьми лет: с 10 до 8,8% спустя год, до 5% четыре года спустя и будет полностью устранен через семь лет после вступления в силу ССТ. Это означает, что Япония может получить ценовое преимущество для своей автомобильной продукции на рынке ЕС и позволит увеличить экспорт за счет отмены тарифов на импорт японских автомобилей и комплектующих (рис. 10).

Япония, в свою очередь, отменила большое количество нетарифных мер в отношении автомобильной продукции ЕС, так что европейские производители автомобилей смогут значительно сэкономить на экспорте своей продукции в Японию. При снижении тарифов и устранении неторговых барьеров спад европейского автомобильного производства может составить 0,3%. Кроме того, более 65% всех японских автомобилей, продаваемых на рынке ЕС, производится в ЕС. Японские автопроизводители поддерживают 14 производственных предприятий и 16 центров исследований и разработок в ЕС. В результате отмена тарифов на автомобильную продукцию может положительно воздействовать не только на японский экспорт на рынок ЕС, но также на производство и создание новых рабочих мест на японских автомобильных заводах в ЕС [СИоиёИгу, БаЛг, Тега, 2018; БеЫНе, 2018; ЕС, 2018с].

14 000 12 000 10 000 8 000 6 000 4 000 2 000 0

13 036

9 217

7 804

2013

■ Импорт ЕС из Японии

2016

□Экспорт ЕС в Японию

Рис. 10. Торговля автомобильной продукцией между Европейским союзом и Японией, 2013—2016 гг., млн евро

Источник: [Eurostat, 2018].

В секторе электроники снятие тарифов зависит от конкретной товарной позиции. В целом благодаря Соглашению по информационным технологиям (ITA) и его обновлению пиковые тарифы уже были снижены. В результате Япония получает преимущества ITA без реализации каких-либо эквивалентных мер. ЕС в качестве ответной меры обеспечивает 10-летний «переходный» период для продукции обувной промышленности, несмотря на низкий экспорт со стороны Японии. Это может быть полное или постепенное устранение тарифов. Тариф на японский экспорт ламп в ЕС будет отменен в течение последующих трех лет (в настоящее время он составляет 5,7%), а тариф на экспорт жидкокристаллических экранов — в течение пяти лет (сейчас — 14%). Япония экспортировала большое количество машин и оборудования в ЕС (40,6% от общей доли экспорта в 2016 г.). Доля экспорта этой продукции в Японию со стороны ЕС составила

18,4% от общей доли экспорта. Что касается объема торговли, то в период с 2013 по 2016 г. экспорт ЕС в Японию увеличился с 9430 до 10693 млн евро, а экспорт Японии в ЕС за тот же период увеличился с 26329 млн евро до 27025 млн евро. В этом секторе наблюдается наибольший торговый дефицит ЕС с Японией [EC, 2018c] (рис. 11).

После вступления в силу соглашения о свободной торговле между ЕС и Японией таможенные ограничения для экспортных поставок электроники с обеих сторон будут упрощены. Кроме того, могут быть сокращены технические барьеры в торговле за счет гармонизации промышленных стандартов, могут применяться разные подходы к правилам двойного использования. Будут снижены ввозные таможенные пошлины на электронные товары и национальные тарифные меры, что может способствовать росту экспорта между сторонами и созданию большего числа рабочих мест. Тем не менее для ЕС общие потери от устранения тарифов будут в 2 раза выше, чем для Японии по истечении 15-летнего периода, по итогам которого будет открыт доступ к несельскохозяйственным рынкам. Эти потери будут компенсированы за счет уступки Японии в отношении рыночных новинок, государственных закупок, услуг и др. [Deloitte, 2018; Hilpert, 2017; EC, 2018c].

30 000 -25 000 -20 000

26 329

27 025

15 000 -10 000 -5 000 0

9 430

10 693

2013

□ Импорт ЕС из Японии

2016

I Экспорт ЕС в Японию

Рис. 11. Торговля машинами и оборудованием между Европейским союзом и Японией, 2013—2016 гг., млн евро

Источник: [Еш^а^ 2018].

В сельскохозяйственном секторе модель отказа от тарифов основана на полном или постепенном устранении, которое аналогично сектору электроники. Полное освобождение от пошлин получат экспортируемые в Японию шоколад и вино и экспортируемый в ЕС рис. Поступательно в срок до 2021 г. будет снижен тариф на говядину для Японии с 40 до 9%. Однако тарифные квоты по-прежнему будут применяться. Соглашение о свободной торговле между ЕС и Японией укрепит сотрудничество в области стандартизации и мер сельскохозяйственной безопасности.

В последние годы экспорт сельскохозяйственной продукции ЕС в Японию постоянно увеличивался: с 5107 млн евро в 2013 г. до 5774 млн евро в 2016 г. За тот же период импорт из Японии увеличился со 173 до 331 млн евро. Рост японского сельскохозяйственного экспорта происходил быстрее, чем европейский. Япония была пятым по величине экспортным направлением для сельскохозяйственной продукции и продук-

тов питания ЕС в 2016 г., и отмена тарифов в рамках ССТ может улучшить показатели торговли в этом секторе. Хотя Япония является нетто-импортер ом продовольствия, соглашение о свободной торговле с ЕС может увеличить экспорт ЕС в Японию. Япония согласилась либерализовать 84% всех сельскохозяйственных тарифов, которые составляли около 88% стоимости торговли и около 75% доходов от пошлин в среднем в 2014—2016 гг. По оценке Немецкого института экономических исследований (Ifo), ССТ окажет положительное влияние на добавленную стоимость в агропродовольственной отрасли ЕС, повысив ее на 0,82% [Choudhry, Safir, Terzi, 2018; Hilpert, 2017; EC, 2018d] (рис. 12).

7 000 6 000 5 000 4 000 3 000 2 000 1 000 0

5 774

5 107

2013 2016

□ Импорт ЕС из Японии ■ Экспорт ЕС в Японию

Рис. 12. Торговля сельскохозяйственной продукцией между Европейским союзом и Японией, 2013—2016 гг., млн евро

Источник: [ЕС, 20Ш].

В целом влияние соглашения о свободной торговле между ЕС и Японией может быть значительным. Реализация ССТ может повысить ВВП ЕС на 0,76%, Японии — на 0,29%. Различные институты экономических исследований, такие как DG trade, CIAR, Ifo, оценивают увеличение экспорта от 13,2 до 73% для ЕС и 17,1—63% для Японии. Совокупный рост ВВП благодаря ССТ будет выше по сравнению с аналогичным с Республикой Корея, поскольку объем японской экономики в 3 раза превышает экономику Южной Кореи. Кроме того, реальная заработная плата в ЕС для низкоквалифицированной и квалифицированной рабочей силы увеличивается на 0,68 и 0,7%, как показывает прогноз на основе модели общего равновесия. Для Японии прирост составит 0,45 и 0,5% соответственно. В целом соглашение о свободной торговле между ЕС и Японией можно рассматривать как беспроигрышный подход, который создает взаимные экономические выгоды для обеих сторон, поскольку обе экономики будут тесно связаны между собой торговлей и ПИИ [Choudhry, Safir, Terzi, 2018; Deloitte, 2018; EC, 2016; Government of Japan, 2017b].

Принимая во внимание консервативную оценку, Соглашение о свободной торговле между ЕС и Японией может принести странам — членам ЕС общий доход в размере около 11 млрд евро в год, Японии — около 9 млрд евро в течение примерно десяти лет. Среди стран — членов ЕС наибольшую долю получит Германия (3,4 млрд евро).

Среди других основных бенефициаров — Великобритания (1,6 млрд евро), Франция (1,2 млрд евро) и Нидерланды (0,9 млрд евро). Однако с точки зрения относительного прироста экономики ССТ в наибольшей степени затронет Ирландию (0,19%), Нидерланды (0,14%), Люксембург (0,13%) и Германию (0,11%). ССТ будет способствовать экономическому росту (около 0,02%) даже периферийных стран ЕС: Греции, Португалии и Румынии. В результате ожидается, что все страны ЕС получат выгоду, хотя их относительные выгоды различаются в зависимости от промышленной структуры и мощностей [БеШегшауг й а1., 2017].

Заключение

Глобальная торговая система столкнулась с серьезной дилеммой, когда администрация Д. Трампа начала проводить протекционистскую политику в 2017 г. Кроме того, Брексит усилил торговый протекционизм с 2016 г. Несмотря на негативные настроения ряда стран, другие, наоборот, стали поборниками свободной торговли. Примером тому является соглашение о свободной торговле между ЕС и Японией, переговоры по которому были начаты в 2012 г. и завершились в 2017 г.

За последние два десятилетия Европейская комиссия приняла ряд стратегических документов, призванных способствовать экономическому росту и занятости. Особенно ярко эти цели прослеживаются в Лиссабонской стратегии 2000 г. и стратегии «Европа 2020». Кроме того, продолжает активно развиваться начатое в 1990-е годы торговое сотрудничество с различными регионами мира, включая Азию. Тем не менее полномочия Европейской комиссии в основном охватывали сферы торговли и помощи, но все же ограничены в других сферах. Стратегические задачи ЕС в отношении Японии с 1950-х годов состояли в том, чтобы поддержать развитие страны в рамках ее альянса с США. Однако в последние годы в связи с формированием новой глобальной структуры власти, основанной на многополярности, риски возросли. Следовательно, необходимо выработать более четкую стратегию для государственных и полугосударственных учреждений.

Кроме того, экономика ЕС серьезно пострадала от глобального финансового кризиса и кризиса суверенного долга, которые привели к снижению темпов экономического роста и высокому уровню безработицы. Для преодоления экономических проблем, восстановления экономического роста и занятости ЕС должен был увеличить объемы внешней торговли. Поэтому ЕС поставил задачу завершить создание мегасоглаше-ний, таких как ССТ ЕС — Япония и ТТИП. В Японии экономическая ситуация была во многом схожей из-за мирового финансового кризиса и продолжительной рецессии, которая привела к снижению экономического роста. Правительство Абэ, пришедшее к власти в декабре 2012 г., предложило новую экономическую политику, основанную на смелой денежно-кредитной политике, гибкой финансовой политике и политике роста, которая должна оживить экономику Японии. Как и ЕС, Япония переориентировала свою торговую политику на заключение мегасоглашений (ССТ с Японией, ВРЭП и ТТП).

С 2012 г. ЕС и Япония провели 18 раундов переговоров, завершившихся в июле 2017 г. одобрением принципиального соглашения о ССТ. Соглашение значительно повысило степень либерализации торговли. Оно охватывает 99% тарифных позиций и 100% импорта в ЕС, 97% тарифных позиций и 99% импорта в Японии. Стороны договорились отменить тарифы и рационализировать нетарифные барьеры, хотя некоторые продукты, такие как рис и морские водоросли, по просьбе Японии были исключены из

ССТ. После вступления соглашения в силу ЕС может экспортировать больше сельскохозяйственной продукции в Японию, в то время как Япония может экспортировать в ЕС больше оборудования, автомобилей и электроники.

В целом ССТ ЕС — Япония обеспечит около 0,76% роста ВВП в ЕС и около 0,29% роста ВВП в Японии дополнительно ежегодно в течение следующих десяти лет. Кроме того, оно создаст новые рабочие места. Глобальной экономике Соглашение о свободной торговле между ЕС и Японией может принести гораздо больше дивидендов, чем потерь. Соглашение даст новый импульс системе свободной торговли, поскольку оно было заключено между конкурентными, а не взаимодополняющими структурами. Тем самым ССТ подтверждает, что система свободной торговли является более конструктивной для мировой экономики, чем торговый протекционизм, и это может «расшатать» протекционизм США. Таким образом, вступление ССТ в силу выгодно не только ЕС и Японии, но и мировой экономике в целом.

Источники

Acemoglu D. (2009) Modern Economic Growth. Princeton: Princeton University Press.

Akhtar S.I., Williams B.R. (2017) The Proposed EU - Japan FTA and Implications for U.S. Trade Policy. CRS Insight IN 10738, Congressional Research Service. Режим доступа: https://fas.org/sgp/crs/row/IN10738.pdf (дата обращения: 10.05.2019).

Baldwin R. (2007) Managing the Noodle Bowl: The Fragility of East Asian Regionalism. ADB Working Paper Series on Regional Economic Integration No 7, Asian Development Bank. Режим доступа: https://www.adb. org/sites/default/files/publication/28464/wp07-baldwin.pdf (дата обращения: 18.04.2019).

Baldwin R. (2011) Sequencing Regionalism: Theory, European Practice, and Lessons for Asia. ADB Working Paper Series on Regional Economic Integration No 80, Asian Development Bank. Режим доступа: https:// www.adb.org/sites/default/files/publication/28886/wp80-baldwin-sequencing-regionalism.pdf (дата обращения: 18.04.2019).

Bank of Japan (BOJ) (2016) Japan's Balance of Payments Statistics and International Investment Position for 2016. Balance of Payments Division. Режим доступа: https://www.boj.or.jp/en/statistics/br/bop_06/ bop2016a.pdf (дата обращения: 10.05.2019).

Bhagwati J. (2009) Does the U.S Need a New Trade Policy? // Journal of Policy Modeling. Vol. 31. No. 4. P. 509-514. Режим доступа: https://www.researchgate.net/publication/319551057_IndiaTrade_Develop-ment_and_New_Trade_Theory (дата обращения: 10.05.2019).

Bown C.P., Kolb M. (2018) Trump's Trade War Timeline: An Up-to-Date Guide. Peterson Institute for International Economics. Режим доступа: https://piie.com/blogs/trade-investment-policy-watch/trump-trade-war-china-date-guide (дата обращения: 18.04.2019).

Bown C.P., Jung E.J., Lu Z. (2018) Trump and China Formalize Tariffs on $260 Billion of Imports and Look Ahead to Next Phase. Peterson Institute for International Economics. Режим доступа: https://piie.com/ blogs/trade-investment-policy-watch/trump-and-china-formalize-tariffs-260-billion-imports-and-look (дата обращения: 21.09.2018).

Bradford S., Grieco P., Hufbauer G.C. (2006) The Payoff to America From Globalisation // The World Economy. Vol. 29. No. 7. P. 893-917.

Broda C.M., Weinstein D.E. (2006) Globalization and the Gains from Variety // The Quarterly Journal of Economics. Vol. 121. No. 2. P. 541-585.

Business Europe, Keidanren Policy & Action (2016) Joint Statement for EU - Japan Regulatory Cooperation. 13 December. Режим доступа: https://www.businesseurope.eu/sites/buseur/files/media/position_pa-pers/rex/2016-12- 13_be-keidanren_statement_on_eu-jap_regulatory_cooperation.pdf (дата обращения: 11.05.2019).

Choudhry S., Safir A., Terzi A. (2018) The EU Japan Economic Partnership Agreement. Brussels: Brue-gel. Режим доступа: http://bruegel.org/2018/10/the-eu-japan-economic-partnership-agreement/ (дата обращения: 10.05.2019).

Deloitte (2018) The New EU Japan EPA: How Can Your Company Leverage Improved Trade Cooperation and Market Access? Режим доступа: https://www2.deloitte.com/content/dam/Deloitte/be/Documents/ tax/PPT/EU%20Japan%20webinar%2002%2002%202018%20final%20slide%20deck%20for%20sharing.pdf (дата обращения: 18.04.2019).

Dyrsdale P., Armstrong S. (2014) Japan's Foreign Economic Policy Strategies and Economic Performance. Working Paper Series No 340, Center on Japanese Economy and Business, Columbia University. Режим доступа: https://academiccommons.columbia.edu/doi/10.7916/D808640Q (дата обращения: 01.06.2019).

Edwards J. (2018) Trump's Trade War Could Destroy 4% of Global Trade: 'The Threat to World Growth is Significant' // Business Insider. 4 July. Режим доступа: https://www.businessinsider.com/statistics-trump-trade-war-global-trade-world-growth-gdp-2018-7 (дата обращения: 17.09.2018).

European Commission (EC) (s. a.) Countries and Regions: Japan. Режим доступа: http://ec.europa.eu/ trade/policy/countries-and-regions/countries/japan/ (дата обращения: 02.06.2019).

European Commission (EC) (2016) Trade Sustainability Impact Assessment of the Free Trade Agreement between the European Union and Japan: Final Report. Режим доступа: http://trade.ec.europa.eu/doclib/ docs/2016/may/tradoc_154522.pdf (дата обращения: 12.05.2019).

European Commission (EC) (2017) Report on the Implementation of the Trade Policy Strategy Trade for All: Delivering a Progressive Trade Policy to Harness Globalisation. C0M(2017)491 Final. Режим доступа: https://www.eumonitor.eu/9353000/1/j9vvik7m1c3gyxp/vkhlg270lpyp (дата обращения: 18.04.2019).

European Commission (EC) (2018a) European Union, Trade in Goods with Japan. Режим доступа: https:// webgate.ec.europa.eu/isdb_results/factsheets/country/details_japan_en.pdf (дата обращения: 18.04.2019).

European Commission (EC) (2018b) EU - Japan Trade Agreement on Track to Enter into Force in February 2019. 12 December. Режим доступа: http://trade.ec.europa.eu/doclib/press/index.cfm?id=1954 (дата обращения: 09.02.2019).

European Commission (EC) (2018c) The Economic Impact of the EU - Japan Economic Partnership Agreement (EPA): An Analysis Prepared by the European Commission's Directorate-General for Trade. Режим доступа: http://trade.ec.europa.eu/doclib/docs/2018/july/tradoc_157115.pdf (дата обращения: 10.02.2019).

European Commission (EC) (2018d) Agri-Food Trade Statistical Factsheet: European Union-Japan. Directorate-General for Agriculture and Rural Development. Режим доступа: https://ec.europa.eu/agriculture/sites/ agriculture/files/trade-analysis/statistics/outside-eu/countries/agrifood-japan_en.pdf (дата обращения: 18.04.2019).

European Political Strategy Centre (EPSC) (2017) EU-Japan: Advanced Economies Shaping the Next Stage of Inclusive Globalisation. EPSC Brief, European Political Strategy Centre. Режим доступа: https://ec.europa. eu/epsc/sites/epsc/files/epsc-brief-eu-japan-economic-partnership-agreement.pdf (дата обращения: 18.04. 2019).

Eurostat (2017) Annual Activity Report 2017. Brussels: Eurostat. Режим доступа: https://ec.europa.eu/info/ publications/annual-activity-report-2017-eurostat_en (дата обращения: 14.06.2019).

Eurostat (2018) Eurostat Comext Statistical Regime 4. Режим доступа: https://ec.europa.eu/eurostat/en/ web/products-statistical-books/-/KS-01-18-656 (дата обращения: 09.06.2019).

Felbermayr G., Kimura F., Okubo T., Steininger M., Yalcin E. (2017) On the Economics of an EU — Japan Free Trade Agreement. Ifo Forschungsberichte 86, Ifo Institute. Режим доступа: https://www.cesifo-group. de/DocDL/ifo_Forschungsberichte_86_2017_Felbermayr_etal_EU-JapanFreeTrade.pdf (дата обращения: 18.04.2019).

Feenstra R.C., Mandel B.R., Reinsdorf M.B., Slaughter M. (2009) Effects of Terms of Trade Gains and Tariff Changes on the Measurement of U.S. Productivity Growth. NBER Working Paper No 15592, National Bureau of Economic Research. Режим доступа: https://www.nber.org/papers/w15592 (дата обращения: 18.04.2019).

Freund C., Ferrantino M.J., Maliszewska M., Ruta M. (2018) Impacts on Global Trade and Income of Current Trade Disputes. MTI Practice Note No 2, World Bank Group. Режим доступа: http://documents.worldbank. org/curated/en/685941532023153019/Impacts-on-Global-Trade-and-Income-of-Current-Trade-Disputes (дата обращения: 18.04.2019).

Gomory R., Baumol W. (2009) Globalization: Country and Company Interests in Conflict // Journal of Policy Modeling. Vol. 31. No. 3. P. 540-555.

Government of Japan (2017) Japan - EU EPA. Ministry of Foreign Affairs. Режим доступа: http://www. mofa.go.jp/files/000013835.pdf (дата обращения: 09.05.2018).

Grace A. (2018) China and America May Be Forging a New Economic Order. The Atlantic. 20 September. Режим доступа: https://www.theatlantic.com/international/archive/2018/09/china-trade-war-trump/570880/ (дата обращения: 21.05.2018).

Gstöhl S. (2016) 'Trade for All' - All for Trade? The EU's New Strategy. College of Europe Policy Brief No 3.16. Режим доступа: http://aei.pitt.edu/93101/1/gstohl_cepob_3-16.pdf (дата обращения: 03.05.2019).

Hilpert H.G. (2017) The Japan - EU Economic Partnership Agreement. SWP Comments 49, Stifung Wissenschaft und Politik, German Institute for International and Security Affairs. Режим доступа: https://www.swp-berlin.org/en/publication/the-japan-eu-economic-partnership-agreement/ (дата обращения: 18.04.2019).

International Monetary Fund (IMF) (2017) World Economic Outlook Database Oct. Washington DC: IMF.

International Monetary Fund (IMF) (2018) World Economic Outlook Update. 16 July. Режим доступа: https://www.imf.org/en/Publications/WE0/Issues/2018/07/02/world-economic-outlook-update-july-2018 (дата обращения: 18.04.2019).

Jun K. (2018) U.S., South Korea Strike Trade Deal: Seoul Exempt from Steel Tariffs. The Wall Street Journal. 25 March. Режим доступа: https://www.wsj.com/articles/u-s-south-korea-amend-trade-deal-seoul-exempt-from-steel-tariffs-1522032055 (дата обращения: 20.09.2018).

Krugman P.R. (1979) Increasing Returns, Monopolistic Competition, and International Trade // Journal of International Economics. Vol. 9. No. 4. P. 469-479. Режим доступа: https://doi.org/10.1016/0022-1996(79)90017-5 (дата обращения: 21.05.2018).

Krugman P.R., Obstfeld M. (2009) International Economics. Boston: Pearson, Addison-Wesley.

Lawrence R.Z. (2018) How the United States Should Confront China without Threatening the Global Trading System. PIIE Policy Brief No 18-17, Peterson Institute for International Economics. Режим доступа: https:// piie.com/publications/policy-briefs/how-united-states-should-confront-china-without-threatening-global (дата обращения: 18.04.2019).

Lewer J.J., van den Berg H. (2007) International Trade and Economic Growth. Armonk: M.E. Sharpe.

Martin W. (2018) A Troubling Lesson From the 1930s Suggests Trump's Trade War Will Damage the World for Decade // Business Insider. 15 July. Режим доступа: https://www.businessinsider.com/oxford-economics-trump-trade-war-protectionism-great-depression-2018-7 (дата обращения: 15.09.2019).

McLarty Associates (2018) Trade Update: Deepening of the U.S.-China Trade War Continued. July 11. Режим доступа: https://maglobal.com/mclarty-trade-update-deepening-of-the-us-china-trade-war-continued/ (дата обращения: 17.09.2018).

Mitsuyo A., Fukunari K. (2008) Japanese FTA/EPA Strategies and Agricultural Protection // Keio Business Review. Vol. 44. P. 1-25. Режим доступа: file:///C:/Users/%EB%B0%95%EC%83%81%EC%B2%A0/ Downloads/AA00260481-20080000-0001.pdf (дата обращения: 13.06.2019).

Ng T., Chung K. (2018) Trade Conflict between China and the United States and Its Impact on Hong Kong's Economy. Hong Kong: Research Office, Legislative Council Secretariat. Режим доступа: https://www.legco. gov.hk/research-publications/english/1718in14-trade-conflict-between-china-and-the-united-states-and-its-impact-on-hong-kongs-economy-20180717-e.pdf (дата обращения: 09.02.2019).

Office of the United States Trade Representative (USTR) (2018) USTR Finalizes Tariffs on $200 Billion of Chinese Imports in Response to China's Unfair Trade Practices. Press Release. 18 September. Режим доступа: https://ustr.gov/about-us/policy-offices/press-office/press-releases/2018/september/ustr-finalizes-tar-iffs-200 (дата обращения: 20.09.2018).

O'Rourke K.H., Williamson J.G. (2001) Globalization and History: The Evolution of Nineteenth Century Atlantic Economy. Cambridge: The MIT Press.

Ortiz-Ospina E., Beltekian D., Roser M. (2018) Trade and Globalization. Режим доступа: https://our-worldindata.org/trade-and-globalization (дата обращения: 14.06.2019).

Park S.-C. (2017) Can Trade Help Overcome Economic Crisis? Implications for Northeast Asia Creating a Regional FTA between Korea, China, and Japan and Mega FTAs Such as RCEP and TPP // International Organisations Research Journal. Vol. 12. No. 2. P. 104—128.

Park S.-C., Pasierbiak P. (2018) Japan's Role in East Asian Economic Regionalism // Institutions and Economies. Vol. 10. No. 2. P. 121—145.

Partington R. (2018) IMF Warns Trump Trade War Could Cost Global Economy $430bn // The Guardian. 16 July. Режим доступа: https://www.theguardian.com/business/2018/jul/16/imf-trump-trade-war-global-economy-us-tariff-weo (дата обращения: 23.09.2018).

de Prado C. (2014) Prospects for the EU-Japan Strategic Partnership: A Global Multi-level and SWOT Analysis. European University Institute. Режим доступа: https://www.eu-japan.eu/sites/default/files/publications/ docs/eujpstrategicpartnership.pdf (дата обращения: 18.04.2019).

Rosen H.F. (2008) Strengthening Trade Adjustment Assistance. Policy Brief 08-2, Peterson Institute for International Economics. Режим доступа: https://piie.com/sites/default/files/publications/pb/pb08-2.pdf (дата обращения: 01.06.2018).

Samuelson P. (2004) Where Ricardo and Mill Rebut and Confirm Arguments of Mainstream Economists Supporting Globalization // Journal of Economic Perspectives. Vol. 18. No. 3. P. 135—146.

Sugawara J. (2017) Significance of the Japan-EU EPA: The Agreement in Principle: Restart of Japan's Trade Strategy // Mizuho Economic Outlook and Analysis. 12 July. Режим доступа: https://www.mizuho-ri.co.jp/ publication/research/pdf/eo/MEA170814.pdf (дата обращения: 11.05.2018).

Tatsushi O. (2002) An Approach towards Japan's FTA Policy. Working Paper Series 01—02 No 4, IDE APEC Study Center. Режим доступа: https://www.ide.go.jp/library/English/Publish/Download/Apec/ pdf/2001_16.pdf (дата обращения: 01.06.2019).

Yamamoto Y., Kikuchi T. (1998) Japan's Approach to APEC and Regime Creation in the Asia Pacific. Asia Pacific Crossroads: Regime Creation and the Future of APEC / V.K. Aggarwal, C.E. Morrison (eds). N.Y.: St Martin's Press.

World Bank (2017) World Development Indicators. 21 November. Washington, DC: World Bank. World Trade Organization (WTO) (2018) World Trade Statistical Review 2018, Geneva: WTO.

Trade Protectionism as the Achilles Heel

of International Cooperation and Countermeasures Focused

on the EU - Japan FTA1

S.-C. Park

Sang-Chul Park - Doctor, Professor, Graduate School of Knowledge Based Technology and Energy, Korea Polytechnic University; 2121, Jeongwang-Dong, Siheung-City, Gyeonggi-Do, 429-793, Korea; E-mail: scpark@ kpu.ac.kr

Abstract

Intensified trade protectionism led by the Trump administration in the U.S. negated the Trans-Pacific Partnership (TPP) Agreement until Japanese Prime Minister Abe restored it in 2018 without U.S. participation. At present, the trade wars between China and the U.S. and between the European Union (EU) and the U.S. are still ongoing processes and no one can predict exactly what the results will be for the global economy. Eventually, trade protectionism may be regarded as the Achilles heel of global economic cooperation. Despite the protectionist atmosphere, there is a pro free trade movement in the global economy. The EU and Japan started negotiations for a free trade agreement (FTA) in 2012 and finalized their agreement in December 2017after 18 rounds of negotiation. The two parties agreed in principle on the main elements of the EU — Japan FTA. After a legal verification and translation process, the European Commission submitted the agreement for the approval of the European Parliament and EU members. As a highly developed economy and a major global trader and investor, Japan is one of the most important partners for the EU. The EU — Japan FTA will lead to extensive economic cooperation accounting for approximately 30% of global gross domestic product (GDP) in 2017. Moreover, the EU-Japan FTA removes many barriers and establishes global trade rules in line with the high standards of free trade and shared values. In addition, it sends a powerful signal that two major economies reject the protectionism that has arisen since the global financial crisis in 2008 in general and the Trump administration in 2017 in particular. This article focuses on the EU — Japan FTA and examines whether it will boost economic growth and provide benefits for both parties. It also investigates and analyzes which industrial sectors will profit the most in the two economies. Finally, it estimates the impact of the EU — Japan FTA on the global trade environment.

Key words: trade protectionism; trade barriers; global trade rules; free trade agreement (FTA); economic growth

For citation: Park S.-C. (2019) Trade Protectionism as the Achilles Heel of International Cooperation and Countermeasures Focused on the EU — Japan FTA. International Organisations Research Journal, vol. 14, no 2, pp. 191—222 (in English). DOI: 10.17323/1996-7845-2019-02-08.

References

Acemoglu D. (2009) Modern Economic Growth. Princeton: Princeton University Press.

Akhtar S.I., Williams B.R. (2017) The Proposed EU — Japan FTA and Implications for U.S. Trade Policy. CRS Insight IN 10738, Congressional Research Service. Available at: https://fas.org/sgp/crs/row/IN10738.pdf (accessed 10 May 2018).

Baldwin R. (2007) Managing the Noodle Bowl: The Fragility of East Asian Regionalism. ADB Working Paper Series on Regional Economic Integration No 7, Asian Development Bank. Available at: https://www.adb.org/ sites/default/files/publication/28464/wp07-baldwin.pdf (accessed 18 April 2019).

Baldwin R. (2011) Sequencing Regionalism: Theory, European Practice, and Lessons for Asia. ADB Working Paper Series on Regional Economic Integration No80, Asian Development Bank. Available at: https://www.

1 The editorial board received the article in October 2018.

adb.org/sites/default/files/publication/28886/wp80-baldwin-sequencing-regionalism.pdf (accessed 18 April 2019).

Bank of Japan (BOJ) (2016) Japan's Balance of Payments Statistics and International Investment Position for 2016. Balance of Payments Division. Available at: https://www.boj.or.jp/en/statistics/br/bop_06/bop2016a. pdf (accessed 10 May 2018).

Bhagwati J. (2009) Does the U.S Need a New Trade Policy? Journal of Policy Modeling, vol. 31, no 4, pp. 509-514. Available at: https://www.researchgate.net/publication/319551057_IndiaTrade_Development_ and_New_Trade_Theory (accessed 10 May 2018).

Bown C.P., Kolb M. (2018) Trump's Trade War Timeline: An Up-to-Date Guide. Peterson Institute for International Economics. Available at: https://piie.com/blogs/trade-investment-policy-watch/trump-trade-war-china-date-guide (accessed 18 April 2019).

Bown C.P., Jung E.J., Lu Z. (2018) Trump and China Formalize Tariffs on $260 Billion of Imports and Look Ahead to Next Phase. Peterson Institute for International Economics. Available at: https://piie.com/blogs/ trade-investment-policy-watch/trump-and-china-formalize-tariffs-260-billion-imports-and-look (accessed 21 September 2018).

Bradford S., Grieco P., Hufbauer G.C. (2006) The Payoff to America From Globalisation. The World Economy, vol. 29, no 7, pp. 893-917.

Broda C.M., Weinstein D.E. (2006) Globalization and the Gains from Variety. The Quarterly Journal of Economics, vol. 121, no 2, pp. 541-585.

Business Europe, Keidanren Policy & Action (2016) Joint Statement for EU - Japan Regulatory Cooperation. 13 December. Available at: https://www.businesseurope.eu/sites/buseur/files/media/position_papers/ rex/2016-12-13_be-keidanren_statement_on_eu-jap_regulatory_cooperation.pdf (accessed 11 May 2018).

Choudhry S., Safir A., Terzi A. (2018) The EU Japan Economic Partnership Agreement. Brussels: Bruegel. Available at: http://bruegel.org/2018/10/the-eu-japan-economic-partnership-agreement/ (accessed 9 June 2019).

Deloitte (2018) The New EU Japan EPA: How Can Your Company Leverage Improved Trade Cooperation and Market Access? Available at: https://www2.deloitte.com/content/dam/Deloitte/be/Documents/tax/ PPT/EU%20Japan%20webinar%2002%2002%202018%20final%20slide%20deck%20for%20sharing.pdf (accessed 18 April 2019).

Dyrsdale P., Armstrong S. (2014) Japan's Foreign Economic Policy Strategies and Economic Performance. Working Paper Series No 340, Center on Japanese Economy and Business, Columbia University. Available at: https://academiccommons.columbia.edu/doi/10.7916/D808640Q (accessed 1 June 2019).

Edwards J. (2018) Trump's Trade War Could Destroy 4% of Global Trade: 'The Threat to World Growth is Significant.' Business Insider, 4 July. Available at: https://www.businessinsider.com/statistics-trump-trade-war-global-trade-world-growth-gdp-2018-7 (accessed 17 September 2018).

European Commission (EC) (s. a.) Countries and Regions: Japan. Available at: http://ec.europa.eu/trade/ policy/countries-and-regions/countries/japan/ (accessed 2 June 2019).

European Commission (EC) (2016) Trade Sustainability Impact Assessment of the Free Trade Agreement between the European Union and Japan: Final Report. Available at: http://trade.ec.europa.eu/doclib/docs/2016/ may/tradoc_154522.pdf (accessed 12 May 2018).

European Commission (EC) (2017) Report on the Implementation of the Trade Policy Strategy Trade for All: Delivering a Progressive Trade Policy to Harness Globalisation. C0M(2017)491 Final. Available at: https:// www.eumonitor.eu/9353000/1/j9vvik7m1c3gyxp/vkhlg270lpyp (accessed 18 April 2019).

European Commission (EC) (2018a) European Union, Trade in Goods With Japan. Available at: https://web-gate.ec.europa.eu/isdb_results/factsheets/country/details_japan_en.pdf (accessed 18 April 2019).

European Commission (EC) (2018b) EU - Japan Trade Agreement on Track to Enter Into Force in February 2019. 12 December. Available at: http://trade.ec.europa.eu/doclib/press/index.cfm?id=1954 (accessed 9 February 2019).

European Commission (EC) (2018c) The Economic Impact of the EU - Japan Economic Partnership Agreement (EPA): An Analysis Prepared by the European Commission's Directorate-General for Trade. Available at: http://trade.ec.europa.eu/doclib/docs/2018/july/tradoc_157115.pdf (accessed 10 February 2019).

European Commission (EC) (2018d) Agri-Food Trade Statistical Factsheet: European Union-Japan. Directorate-General for Agriculture and Rural Development. Available at: https://ec.europa.eu/agriculture/sites/ agriculture/files/trade-analysis/statistics/outside-eu/countries/agrifood-japan_en.pdf (accessed 12 February 2018).

European Political Strategy Centre (EPSC) (2017) EU — Japan: Advanced Economies Shaping the Next Stage of Inclusive Globalisation. EPSC Brief, European Political Strategy Centre. Available at: https://ec.europa. eu/epsc/sites/epsc/files/epsc-brief-eu-japan-economic-partnership-agreement.pdf (accessed 18 April 2019).

Eurostat (2017) Annual Activity Report 2017. Brussels: Eurostat. Available at: https://ec.europa.eu/info/publi-cations/annual-activity-report-2017-eurostat_en (accessed 18 April 2019).

Eurostat (2018) Eurostat Comext Statistical Regime 4, https://ec.europa.eu/eurostat/en/web/products-statis-tical-books/-/KS-01-18-656 (accessed 9 June 2019).

Felbermayr G., Kimura F., Okubo T., Steininger M., Yalcin E. (2017) On the Economics of an EU-Japan Free Trade Agreement. Ifo Forschungsberichte 86, Ifo Institute. Available at: https://www.cesifo-group.de/DocDL/ ifo_Forschungsberichte_86_2017_Felbermayr_etal_EU-JapanFreeTrade.pdf (accessed 18 April 2019).

Feenstra R.C., Mandel B.R., Reinsdorf M.B., Slaughter M. (2009) Effects of Terms of Trade Gains and Tariff Changes on the Measurement of U.S. Productivity Growth. NBER Working Paper No 15592, National Bureau of Economic Research. Available at: https://www.nber.org/papers/w15592 (accessed 18 April 2019).

Freund C., Ferrantino M.J., Maliszewska M., Ruta M. (2018) Impacts on Global Trade and Income of Current Trade Disputes. MTI Practice Note No 2, World Bank Group. Available at: http://documents.worldbank.org/ curated/en/685941532023153019/Impacts-on-Global-Trade-and-Income-of-Current-Trade-Disputes (accessed 18 April 2019).

Gomory R., Baumol W. (2009) Globalization: Country and Company Interests in Conflict, Journal of Policy Modeling, vol. 31, no 3, pp. 540—555.

Government of Japan (2017) Japan — EU EPA. Ministry of Foreign Affairs. Available at: http://www.mofa. go.jp/files/000013835.pdf (accessed 9 May 2018).

Grace A. (2018) China and America May Be Forging a New Economic Order. The Atlantic, 20 September. Available at: https://www.theatlantic.com/international/archive/2018/09/china-trade-war-trump/570880/ (accessed 21 September 2018).

Gstöhl S. (2016) 'Trade for All' — All for Trade? The EU's New Strategy. College of Europe Policy Brief No 3.16. Available at: http://aei.pitt.edu/93101/1/gstohl_cepob_3-16.pdf (accessed 3 May 2018).

Hilpert H.G. (2017) The Japan-EU Economic Partnership Agreement. SWP Comments 49, Stifung Wissenschaft und Politik, German Institute for International and Security Affairs. Available at: https://www.swp-berlin.org/en/publication/the-japan-eu-economic-partnership-agreement/ (accessed 18 April 2019).

International Monetary Fund (IMF) (2017) World Economic Outlook Database Oct. Washington DC: IMF.

International Monetary Fund (IMF) (2018) World Economic Outlook Update, 16 July. Available at: https:// www.imf.org/en/Publications/WEO/Issues/2018/07/02/world-economic-outlook-update-july-2018 (accessed 18 April 2019).

Jun K. (2018) U.S., South Korea Strike Trade Deal: Seoul Exempt from Steel Tariffs. The Wall Street Journal, 25 March. Available at: https://www.wsj.com/articles/u-s-south-korea-amend-trade-deal-seoul-exempt-from-steel-tariffs-1522032055 (accessed 20 September 2018).

Krugman P.R. (1979) Increasing Returns, Monopolistic Competition, and International Trade. Journal of International Economics, vol. 9, no 4, pp. 469—479.

Krugman P.R., Obstfeld M. (2009) International Economics. Boston: Pearson, Addison-Wesley.

Lawrence R.Z. (2018) How the United States Should Confront China Without Threatening the Global Trading System. PIIE Policy Brief No 18—17, Peterson Institute for International Economics. Available at: https:// piie.com/publications/policy-briefs/how-united-states-should-confront-china-without-threatening-global (accessed 18 April 2019).

Lewer J.J., van den Berg H. (2007) International Trade and Economic Growth. Armonk: M.E. Sharpe.

Martin W. (2018) A Troubling Lesson from the 1930s Suggests Trump's Trade War Will Damage the World for Decade. Business Insider, 15 July. Available at: https://www.businessinsider.com/oxford-economics-trump-trade-war-protectionism-great-depression-2018-7 (accessed 15 September 2018).

McLarty Associates (2018) Trade Update: Deepening of the U.S.-China Trade War Continued. July 11. Available at: https://maglobal.com/mclarty-trade-update-deepening-of-the-us-china-trade-war-continued/ (accessed 17 September 2018).

Mitsuyo A., Fukunari K. (2008) Japanese FTA/EPA Strategies and Agricultural Protection. Keio Business Review, vol. 44, pp. 1-25. Available at: file:///C:/Users/%EB%B0%95%EC%83%81%EC%B2%A0/Down-loads/AA00260481-20080000-0001.pdf (accessed 9 June 2019).

Ng T., Chung K. (2018) Trade Conflict between China and the United States and Its Impact on Hong Kong's Economy. Hong Kong: Research Office, Legislative Council Secretariat. Available at: https://www.legco.gov. hk/research-publications/english/1718in14-trade-conflict-between-china-and-the-united-states-and-its-im-pact-on-hong-kongs-economy-20180717-e.pdf (accessed 9 February 2019).

Office of the United States Trade Representative (USTR) (2018) USTR Finalizes Tariffs on $200 Billion of Chinese Imports in Response to China's Unfair Trade Practices. Press Release, 18 September. Available at: htt-ps://ustr.gov/about-us/policy-offices/press-office/press-releases/2018/september/ustr-finalizes-tariffs-200 (accessed 20 September 2018).

O'Rourke K.H., Williamson J.G. (2001) Globalization and History: The Evolution of Nineteenth Century Atlantic Economy. Cambridge: The MIT Press.

Ortiz-Ospina E., Beltekian D., Roser M. (2018) Trade and Globalization. Available at: https://ourworldindata. org/trade-and-globalization (accessed 8 June 2019).

Park S.-C. (2017) Can Trade Help Overcome Economic Crisis? Implications for Northeast Asia Creating a Regional FTA between Korea, China, and Japan and Mega FTAs Such as RCEP and TPP. International Organisations Research Journal, vol. 12, no 2, pp. 104-28.

Park S.-C., Pasierbiak P. (2018) Japan's Role in East Asian Economic Regionalism. Institutions and Economies, vol. 10, no 2, pp. 121-145.

Partington R. (2018) IMF Warns Trump Trade War Could Cost Global Economy $430bn. The Guardian, 16 July. Available at: https://www.theguardian.com/business/2018/jul/16/imf-trump-trade-war-global-econ-omy-us-tariff-weo (accessed 23 September 2018).

de Prado C. (2014) Prospects for the EU - Japan Strategic Partnership: A Global Multi-level and SWOT Analysis. European University Institute. Available at: https://www.eu-japan.eu/sites/default/files/publica-tions/docs/eujpstrategicpartnership.pdf (accessed 18 April 2019).

Rosen H.F. (2008) Strengthening Trade Adjustment Assistance. Policy Brief 08-2, Peterson Institute for International Economics. Available at: https://piie.com/sites/default/files/publications/pb/pb08-2.pdf (accessed 1 June 2019).

Samuelson P. (2004) Where Ricardo and Mill Rebut and Confirm Arguments of Mainstream Economists Supporting Globalization, Journal of Economic Perspectives, vol. 18, no 3, pp. 135-146.

Sugawara J. (2017) Significance of the Japan - EU EPA: The Agreement in Principle: Restart of Japan's Trade Strategy. Mizuho Economic Outlook and Analysis, 12 July. Available at: https://www.mizuho-ri.co.jp/publica-tion/research/pdf/eo/MEA170814.pdf (accessed 11 May 2018).

Tatsushi O. (2002) An Approach towards Japan's FTA Policy. Working Paper Series 01-02 No 4, IDE APEC Study Center. Available at: https://www.ide.go.jp/library/English/Publish/Download/Apec/pdf/2001_16.pdf (accessed 1 June 2019).

Yamamoto Y., Kikuchi T. (1998) Japan's Approach to APEC and Regime Creation in the Asia Pacific. Asia Pacific Crossroads: Regime Creation and the Future of APEC (V.K. Aggarwal, C.E. Morrison (eds)). New York: St Martin's Press.

World Bank (2017) World Development Indicators, 21 November. Washington, DC: World Bank. World Trade Organization (WTO) (2018) World Trade Statistical Review 2018, Geneva: WTO.