CC BY
259
протекционизм США и нарушение торгового баланса между США и странами Северо-Восточной Азии1
С.-Ч. Пак
Пак Санг-Чул — профессор Высшей школы наукоемких технологий и энергетики Политехнического университета Республики Корея; 2121 Jeongwang-Dong, Siheung-City, Kyonggi-Do, 429—793, Korea; E-mail: scpark@kpu.ac.kr
После глобального финансового кризиса рост мировой торговли замедлился. В 2016 г. объем мировой торговли увеличился на 1,9%, что ниже показателя 2015 г. — 2,8%. Согласно прогнозам, в 2017 г. импорт развитъа стран будет умеренным, в то время как спрос на импортируемые товары в развивающихся азиатских экономиках может продолжать расти. Несмотря на растущий импорт в Азии, начиная с 2013 г. темп роста мировой торговли бът ниже темпа глобального экономического роста. В этих условиях многие страны стремились к заключению двусторонних, многосторонних, региональных и мегасоглашений о свободной торговле (ССТ), чтобы повысить объемы собственной торговли и стимулировать экономический рост. Восточноазиатские страны стремятся построить свою систему региональных ССТ и принимать участие в различных мегаССТ, таких как Всеобъемлющее региональное экономическое партнерство (ВРЭП) и Транстихоокеанское партнерство (ТТП). Все это привело к еще большему расхождению экономических интересов, в том числе в силу несовпадения взглядов в сфере политики и безопасности в Вос-точноазиатском регионе. Так, политика протекционизма, начатая администрацией президента США Дональда Трампа, стала угрозой для ТТП, хотя премьер-министр Японии Синдзо Абэ стремится к тому, чтобы соглашение продолжило действовать, несмотря на вы/ход США. В данной статье предпринята попытка исследовать политику протекционизма США под руководством президента Дональда Трампа, ответить на вопрос, почему страна перешла от свободной и открытой торговли к так называемой справедливой торговле, основанной на принципе «Америка прежде всего». Также в статье рассматриваются торговые дисбалансы между США и странами Северо-Восточной Азии, прежде всего их причины. Наконец, что не менее важно, автор рассуждает о том, как политика протекционизма США повлияет на мегаССТ, такие как ВРЭП и ТТП, а также экономическое сотрудничество восточноазиатских стран.
Работа выполнена при поддержке Национального исследовательского фонда Правительства Республики Корея (NRF2015S1A3A2046684).
Ключевые слова: протекционизм; мегаССТ; экономический рост; нарушение торгового баланса; свободная торговля; «справедливая» торговля
Для цитирования: Пак С.-Ч. (2018) Протекционизм США и нарушение торгового баланса между США и странами Северо-Восточной Азии // Вестник международных организаций. 2018. Т. 13. № 2. С. 86-114 (на русском и английском языках). DOI: 10.17323/1996-7845-2018-02-05.
1 Статья поступила в редакцию в ноябре 2017 г.
Перевод выполнен Е.А. Сафонкиной, научным сотрудником Центра исследований международных институтов Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ.
Введение
Со второй половины XX в. мировая торговля была одним из источников быстрого экономического роста. Однако с началом глобального финансового кризиса 2008 г. рост мировой торговли замедлился. В 2016 г. рост объема мировой торговли (товары и услуги) составил лишь 1,9%, хотя, по прогнозам, должен был составить 2,8%. Согласно данным Всемирной торговой организации (ВТО), в 2017 г. прирост мировой торговли составит 2,4%, хотя Международный валютный фонд (МВФ) прогнозирует прирост в объеме 3,8%. В этом году рост глобального ВВП прогнозируется на уровне 3,4%, а в прошлом году он составил 3,1%. Риск прогноза на 2017 г. усугубляет неопределенность относительно краткосрочных экономических и политических событий. Спад темпов экономического роста в странах с переходной экономикой стал основной причиной того, что рост глобальной торговли в 2016 г. был ниже прогнозируемого. Однако ожидается, что страны с переходной экономикой, прежде всего восточноазиатские, в 2017 г. восстановят свои темпы экономического роста [WTO, 2017; IMF, 2017].
Ежегодный прирост глобальной торговли товарами в период с 1981 по 2016 г. в среднем был выше темпа роста мирового ВВП в 1,5 раза. В 1990-е годы этот показатель был в 2 раза выше показателя глобального ВВП. Однако с начала глобального финансового кризиса 2008 г. показатель роста глобальной торговли более или менее приблизился к показателю темпа роста глобального ВВП. В 2016 г. рост торговли упал ниже показателя производительности в четвертый раз с 1981 г. В этих условиях многие страны стремились к заключению двусторонних, многосторонних, региональных и мегасоглашений о свободной торговле (ССТ) для повышения объемов собственной торговли и стимулирования экономического роста [WTO, 2017] (рис. 1).
Рис. 1. Соотношение роста мировой торговли товарами и роста глобального реального ВВП, 1981—2016 гг. (процентное изменение и соотношение)
Источник: [WTO, 2017b].
За последние двадцать лет структура торговли претерпела существенные изменения. Во-первых, интенсивность экономического роста сместилась с запада на восток. Цепочки поставок тесно связали между собой развитые и развивающиеся страны. Следует признать тот факт, что страны с переходной экономикой обеспечивают большую часть глобального экономического роста, особенно начиная с глобального финансового кризиса. Во-вторых,
региональные торговые соглашения, такие как соглашения о свободной торговле (ССТ), переросли в глобальные больше всего в азиатском регионе [Hearn, Myers, 2015].
По состоянию на 2016 г. всего в мире заключено 228 ССТ, причем 147 из них были подписаны и действуют в Азиатско-Тихоокеанском регионе, 68 ССТ до сих пор находятся в переговорной стадии, пять ССТ были подписаны, но не вступили в силу, действие трех ССТ прекращено. Все ССТ можно разделить на двусторонние и многосторонние. Первое место по числу заключенных ССТ занимает Сингапур (33), затем следует Индия (28). Три крупнейшие восточноазиатские страны — Республика Корея, Япония и Китай — также среди лидеров по числу заключенных ССТ (25, 24 и 23 соответственно). Вследствие масштаба их национальных экономик и стратегий экономического роста эти страны играют определяющую роль в отношении ССТ в регионе [Asia Regional Integration Center, 2017].
Однако наблюдается тенденция усложнения процесса заключения ССТ из-за отсутствия интереса со стороны органов власти или политических разногласий между странами, заключающими ССТ. Несмотря на это, число ССТ продолжает увеличиваться, но несколько меньшими темпами в сравнении с 1990-ми и 2000-ми годами. С момента глобального финансового кризиса число новых ССТ снизилось приблизительно на 10%. В то же время новые ССТ стали охватывать более широкий спектр товаров и услуг, а также вовлеченных стран. Это привело к возникновению многосторонних и мегаССТ [Genereux, 2017] (рис. 2).
50 -| 40 -30 -20 -10 -0
п.и.п,
11
0 2 4 СО ОО 0 2 4 CO OO 0 2 4 CD OO 0
оо оо оо ОО оо СП СП СП СП СП 0 0 0 0 0 1
СП СП СП СП СП СП СП СП СП СП 0 0 0 0 0 0
1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 2 2 2 2 2 2
0 2
0 2
□ Число
Рис. 2. Число новых соглашений о свободной торговле, заключенных за год, 1980—2015 гг.
Источник: [Оепегеих, 2017].
В дополнение к двусторонним и многосторонним и мегаССТ Азиатско-Тихоокеанский регион стал «колыбелью» для мегаССТ — Всеобъемлющего регионального экономического партнерства (ВРЭП), официально под лидерством АСЕАН, неофициально — КНР, и Транстихоокеанского партнерства (ТТП) — инициативы США. ВРЭП объединяет десять стран — членов АСЕАН и шесть их стран-партнеров, с которыми уже были заключены соглашения о свободной торговле. ВРЭП призвано содействовать региональной экономической интеграции в Восточной Азии. Из 16 участниц ВРЭП семь также являются членами ТТП. Целью Транстихоокеанского партнерства является ослабление КНР в регионе в политических и экономических интересах США как часть внешнеполитической стратегии страны.
Ожидалось, что переговоры по ВРЭП завершатся к концу 2016 г., однако этого не произошло. Переговоры по условиям соглашения должны завершиться в 2017 г., и Китай прилагает все усилия, чтобы процесс был завершен в русле заявления, сделанного на Всемирном экономическом форуме о защите свободной торговли на основе глобализации. Однако переговоры по ВРЭП на саммите форума «Азиатско-Тихоокеанское экономическое сотрудничество» в ноябре 2017 г. не привели к достижению консенсуса и были вновь отложены до 2018 г. С другой стороны, проверкой на прочность для ТТП стало заявление администрации Д. Трампа о выходе из Партнерства в январе 2017 г., хотя 12 других стран-участниц согласовали данную инициативу в октябре 2016 г. В результате перспективы мегаССТ в Азиатско-Тихоокеанском регионе неясны, прежде всего перспективы ТТП [ОгасеЯЪ, 2017; №ап, 2017; МаШ1е8Ъп, 2017].
Начало работы администрации Д. Трампа в январе 2017 г. ознаменовалось всплеском протекционизма США, призванного стимулировать создание новых рабочих мест и привлечение прямых иностранных инвестиций на внутренний рынок благодаря высоким тарифам на импортируемые товары и снижение налогов на экспортируемые товары. Протекционизм США, основанный на принципах меркантилизма и активном торговом балансе, рассматривает мировую торговлю как поле победителей и проигравших. Вследствие этого правительство США выступает с критикой Китая, Японии, Республики Корея и всех соглашений о свободной торговле, таких как НАФТА и ССТ между Кореей и США. Опираясь на упрощенную аналитическую рамку, президент США Д. Трамп приказал выйти из ТТП и выступил с заявлениями о пересмотре НАФТА и ССТ с Кореей, обсуждение которых ведется в настоящее время. В соответствии с новыми подходами президента правительство США обдумывает штрафные тарифы в отношении Китая и одновременно стимулирует американские компании пересмотреть свои подходы к инвестированию за рубежом. Таким образом, правительство США демонстрирует намерение переоценить роль США в глобальном экономическом и геополитическом порядке [Оепегеих, 2017; Бетшап, 2016; ШТЯ, 2017а, 2017Ь].
В статье предпринята попытка проанализировать политику протекционизма администрации Д. Трампа, понять, почему страна перешла от свободной и открытой торговли к так называемой справедливой торговле на основе принципа «Америка прежде всего», что по сути означает протекционизм. В статье также рассматриваются торговые дисбалансы между США и странами Северо-Восточной Азии и их причины. Наконец, что не менее важно, автор рассуждает о том, как политика протекционизма США повлияет на мегаССТ, такие как ВРЭП и ТТП, а также экономическое сотрудничество восточноазиатских стран. Для достижения поставленных задач в статье применяются различные исследовательские методы, в частности критический анализ литературы, стратегия логического вывода и статистический анализ.
Теоретическая основа
Большинство ведущих экономистов согласны с недавними опровержениями скептических взглядов в отношении либерального торгового порядка. Однако сложно спорить с тем, что поддержка свободной торговли со стороны интеллектуальных и политических элит в США невелика, а протекционизм начинает рассматриваться как предпочтительный подход для многих стран, прежде всего США, начиная с прихода президента Д. Трампа к власти.
Согласно экономической теории, свободная торговля дает сравнительные преимущества, и эффект масштаба создает экономические выгоды за счет эффективности
экономики. Таким образом, введение тарифов приводит к ответным мерам, а в результате — к существенному сокращению внешней торговли и более низким темпам глобального экономического роста. Экономическая теория не утверждает, что свободная торговля благоприятна для всех отраслей промышленности и всех граждан. Однако выигравшие от свободной торговли могут помочь проигравшим. В итоге каждый получает выгоды в силу всей совокупности преимуществ [O'Rourke,Williamson, 2001; Rosen, 2008].
Согласно экономической теории, либеральный порядок способствует направлению ресурсов для более эффективного использования. Однако этот принцип не работает в отсутствие качественного функционирования правительств и рынков. Здесь есть противоречие, поскольку многие восточноазиатские страны продемонстрировали спад после перехода к рыночной экономике, хотя их критикуют за то, что они получали выгоды не от свободной торговли, а от роста, основанного на экспорте, и высокого уровня протекционизма. С другой стороны, страны Африки южнее Сахары демонстрируют более низкие темпы экономического роста, поскольку экспортируют преимущественно сырьевые товары, природные ресурсы, промежуточные товары и человеческие ресурсы. Кроме того, горькие уроки латиноамериканского неолиберализма, опиравшегося на свободную торговлю и глобализацию, привели к приходу левых сил во многих странах и большему вмешательству государства в экономику. В результате в южноамериканских странах бытует мнение о том, что режим мировой свободной торговли, поддерживаемый процессами глобализации, является несправедливым и приводит к распространению бедности, а не богатства [Lawrence,Weinstein, 1999; Ocampo, 2004].
Даже в Китае с начала глобального финансового кризиса наблюдается отсутствие интереса к дальнейшей либерализации и акцент на двусторонние, учитывающие политические интересы ССТ с азиатскими странами с целью уменьшения влияния США в регионе. С 2008 г. во всем мире нарастает негативная оценка процессов глобализации, прежде всего в США [Hillebrand et al., 2010; Chicago Councilon Global Affairs, 2010a, 2010b].
Еще в 1972 г. профессор Пол Энтони Самуэльсон утверждал, что совокупные выгоды от торговли не обязательно имеют положительные результаты для всех стран. По его мнению, экономический рост в других странах может нанести урон стране, если он имеет место в секторах, в которых страна не имеет конкурентных преимуществ. В результате относительный или абсолютный показатель ВВП на душу населения снижается. Исследователи Р. Гомори и У. Баумол развили теорию П. Самуэльсона и пришли к выводу о существовании нескольких возможных состояний баланса с сильно отличающимися последствиями для стран, вовлеченных в современную систему свободной мировой торговли. Они утверждают, что чаще всего результаты торговли для страны менее ощутимы, чем от экономической замкнутости, то есть благоприятное равновесие создается, а не формируется автоматически. Соответственно, страны могут в значительной степени влиять на результаты своей торговли. Таким образом, они стимулировали торговый протекционизм США [Samuelson, 2004; Gomory, Baumol, 2009].
С другой стороны, профессор Джагдиш Бхагвати полагает, что объяснение П. Са-муэльсона не может быть использовано в качестве оправдания протекционизма США. Он также не согласен с утверждениями Р. Гомори и У. Баумола, полагая, что США не могут реализовывать эффективную промышленную политику в целях решения проблемы, одновременно с этим отмечая, что аргументация имеет право на существование. Исследователи П. Кругман и М. Обсфельд поддерживают критику Д. Бхагвати. По их
мнению, влияние развитых экономик на темпы экономического роста в восточноази-атских странах — это эмпирический вопрос, хотя теоретическая вероятность этого все же существует [Bhagwati, 2009; Krugman, Obsfeld, 2009].
Исследователи-экономисты разработали теоретические модели свободной торговли и оценили повышение благосостояния от снижения или устранения торговых барьеров. Опираясь на эти модели, исследователи П. Кругман, К. Брода и профессор Д.Е. Вайнштайн предположили, что общество получает преимущества от свободной торговли за счет качества и разнообразия получаемых товаров. Однако обычные показатели роста от свободной торговли оставляют сторонников свободной торговли в несколько уязвимом положении, поскольку статические модели роста учитывают только преимущества от частичного равновесия. В то же время статические модели показывают преимущества от торговли в интервале от 0,5 до 2% ВВП, что не слишком впечатляет [Krugman, 1979; Broda, Weinstein, 2006].
Для углубления теоретических моделей долгосрочных показателей роста эффективности и вклада свободной торговли в экономический рост экономисты разработали динамические модели, призванные оценить воздействие торговой либерализации, в которых используются кросс-страновые регрессии. Применяя данные модели, С. Брэдфорд и его соавторы приходят к выводу, что послевоенная торговая либерализация обусловила от 800 млрд до 1,4 трлн долл. ВВП США в 2005 г. С другой стороны, профессор Аджемоглу отходит от сопоставления торговли и экономического роста, поскольку модели, которые демонстрируют положительные и негативные эффекты влияния торговли на экономический рост, требуют дополнительной эмпирической оценки. Вслед за ним Д. Левер и Х. Ван ден Берг отмечают, что требуется дальнейшее развитие динамических моделей и дополнительные эмпирические исследования. Кроме того, необходимы дополнительные исследования взаимосвязей торговли и новых технологий, а также торговли и качества институтов [Bradford et al., 2006; Acemoglu, 2009; Lewer, Van den Berg, 2007; Feenstra et al., 2009].
Автор данной статьи полагает правильным использовать динамические, а не статические модели, несмотря на необходимость их дальнейшего развития, поскольку первые могут помочь более точно объяснить долгосрочные выгоды от свободной торговли. Соответственно, консервативный дуализм теории торговли объясняет, почему протекционизм США развился, начиная с глобального финансового кризиса, и нашел выражение в торговой политике правительства Д. Трампа лучше, чем какая-либо другая теория. Однако данная теория имеет ограничение в отношении описания того, как торговля вносит вклад в обеспечение устойчивого глобального экономического роста. Динамические модели с долгосрочными показателями повышения эффективности и экономического роста могут помочь отойти от политики протекционизма в пользу свободной торговли. Более того, они также дают объяснение того, почему торговый дисбаланс между США и странами Восточной Азии в целом имеет место, и в том числе почему наблюдается его увеличение в XXI в. [Dunn, 2015].
Глобализация и протекционизм США
Предпосылки
Со Второй мировой войны мировая торговля играет важную роль в обеспечении глобального экономического роста и процессах глобализации. Однако наблюдается замедление темпов ее роста, особенно после глобального финансового кризиса 2008 г. C 2003 по 2008 г. ежегодный прирост мировой торговли составлял в среднем 16% — это
достаточно высокий показатель. Однако в период с 2010 по 2015 г. темп роста мировой торговли товарами снижался на 1,5% ежегодно, в то время как мировая торговля услугами за тот же период снизилась с 15 до 4,4% [WTO, 2016].
Несколько лет с достаточно высокими темпами экономического роста до глобального финансового кризиса и быстрый рост неравенства после кризиса обусловили рост политического популизма в ЕС и США, который привел к референдуму по выходу Великобритании из ЕС («Брекзиту») и приходу Д. Трампа к власти в США. Парадоксально, но страны, выступавшие за глобализацию, в частности США и Великобритания, начали процессы деглобализации, основанные на протекционизме, поэтому в настоящее время мир сталкивается с экономическими и политическими рисками, которые могут оказать значительное негативное влияние на глобальную экономику. В результате многие страны, прежде всего в Восточной Азии, опасаются такого рода деглобали-зационных тенденций и протекционистских настроений, поскольку подобный сдвиг в политике может оказать негативное воздействие на их национальные стратегии обеспечения экономического роста.
Для измерения процессов глобализации могут быть использованы ключевые экономические индикаторы, такие как объем торговли и торговые потоки и прямые иностранные инвестиции (ПИИ). Кроме того, удобным инструментом оценки является применение тарифных и нетарифных барьеров в торговле. С другой стороны, ограничения, вводимые правительствами на перемещения трудовых ресурсов, и национальная политика, направленная на стимулирование приобретения национальных товаров, рассматриваются как источники деглобализации [Basu Das, 2017].
Глобализация и мировая экономика
Глобализация мировой экономики способствовала повышению интеграции мировых рынков трудовых ресурсов, товаров и капитала в рамках системы, основанной на правилах, демонстрировавшей высокие темпы роста торговли и потоков ПИИ на протяжении почти пятидесяти лет. Глобализация — это не новый процесс, ее первые сигналы появились еще в середине XIX в., а первая волна глобализации пришлась на начало XX в. В этот период влияние глобализации прослеживалось на различных уровнях. Наблюдался быстрый рост международной торговли, и в то же время доля ВВП, приходящаяся на торговлю, выросла во многих странах. Причиной быстрого роста мировой торговли было снижение транспортных издержек и тарифов, что привело к устранению трансграничной разницы в цене на многие основные группы товаров. В результате рынки стали действительно глобальными. Кроме того, наблюдалась мобильность трудовых ресурсов из стран европейской периферии, таких как Ирландия, Италия, Австро-Венгрия, Скандинавские страны, и России в страны Нового Света, предоставляющие большие возможности для трудоустройства и богатые ресурсами (США, Канада, Австралия, Аргентина и Бразилия) [Maddison, 2001; Feinman, 2016].
Кроме того, выросли потоки капитала из богатых европейских стран — Великобритании, Франции и Германии — в страны Нового Света, что привело к активному сальдо текущего платежного баланса, а также перемещению почти половины внутренних накоплений за рубеж. Эти потоки капитала принимали преимущественно форму портфельных инвестиций для финансирования инфраструктурных проектов, таких как строительство каналов, железных дорог, шахт в странах Нового Света, что привело к вынужденной миграции в данный регион. С учетом значительных капиталовложений в Новый Свет рынки капитала стали более глобальными. В результате разница в цене между облигациями одного типа, представленными на Лондонской и Нью-Йоркской
биржах, практически исчезла с 1866 г., когда было завершено строительство первой трансатлантической телеграфной связи [Garbade, Silber, 1978] (рис. 3).
Мощные силы глобализации объединили экономики от Атлантики до Океании в одну глобальную экономику. Свободная торговля, потоки капитала и международная миграция позволили странам пользоваться преимуществами специализации и распределять ресурсы таким образом, чтобы они поступали туда, где наиболее необходимы, и приносили тем самым наибольший доход. В действительности глобализация позволила всем странам, которые могли интегрироваться в международную систему, свободно получать выгоды. В то же время она привела к сближению доходов стран, что способствовало быстрому росту бедных стран. Тем не менее глобализация имела и негативные последствия в виде роста неравенства доходов в богатых странах и уменьшения доходов в бедных странах Атлантики [O'Rourke, Williamson, 2001].
150
100
50
-100
- тшш ■ ж ■
и W/////M
Европейская периферия
Основная Европа
Новый Свет
Щ Чистая миграция (1870-1913) (на 1000 человек)
□ Реальная заработная плата (1870) (индекс = 100 в Великобритании в 1905 г.)
Рис. 3. Чистая миграция и реальный уровень заработной платы, страны Европы и Нового Света, 1870-1913 гг.
Примечание. Европейская периферия — Ирландия, Италия, Португалия, Испания, Скандинавские страны; Основная Европа — Великобритания, Франция, Германия, Нидерланды, Бельгия), Новый Свет — США, Канада, Австралия, Аргентина, Бразилия.
Источник: [O'Rourke, Williamson, 2001].
Подобные особенности распределения благ привели к возникновению негативных оценок в отношении глобализации. В результате возросло политическое давление против глобализации, хотя ее противники не отказывались от идеи интегрированного мира, основанного на технологиях. В частности, США как представитель индустриально развитого Севера подняли тарифы, чтобы увеличить доходы в ходе Гражданской войны и поддерживали их на высоком уровне на протяжении последующих десятилетий. Даже в Великобритании в начале XX в. были введены высокие тарифы, поскольку промышленные базы страны столкнулись с конкуренцией других стран. Основным посылом для подобного политического противостояния было давление со стороны рабочего класса, набирающего политическую силу. Рабочему классу стал угрожать приток мигрантов, что явилось причиной развития антиглобализационных движений. В конце концов первый этап глобализации был прерван Первой мировой войной, начавшейся
0
в 1914 г., и Великой депрессией 1929 г. С этого момента страны подняли тарифы на автаркический уровень, стали жестко контролировать потоки капитала и ограничили миграцию [Higham, 1955; Feinman, 2016].
После окончания Второй мировой войны США выступили инициатором восстановления открытого и предполагающего интеграцию глобального экономического порядка за счет создания наднациональных организаций, таких как Международный валютный фонд (МВФ), Всемирный банк и Генеральное соглашение по тарифам и торговле (ГАТТ). Эти организации были призваны содействовать координации политик, поддерживать экономический рост и способствовать переходу от протекционизма, в то время как доллар США играл роль основной валюты в системе с твердым валютным курсом, опирающейся на золотой стандарт, а впоследствии — на систему с плавающим валютным курсом. За счет этого тарифные и нетарифные барьеры начали сокращаться, ограничения на миграцию были ослаблены, а контроль за капиталом был снят. Окончание холодной войны способствовало активизации всплеска второй волны глобализации. Многие формально «закрытые» страны — Китай, Индия и страны Восточной Европы — открыли свои экономики и провели либеральные реформы, тем самым став частью глобальной экономической системы за счет следования стандартам Всемирной торговой организации (ВТО) [Feinman, 2016].
С момента создания ВТО в 1995 г. глобальная торговля товарами значительно выросла. Совокупный объем глобальной торговли товарами в 1995 г. составлял 5 трлн долл. США, а к 2014 г. возрос до более чем 18,5 трлн долл. США, то есть практически в 4 раза. В то же время глобальная торговля вносила существенный вклад в обеспечение экономического роста. Наблюдается взаимосвязь между ростом глобальной торговли и глобального ВВП. Более быстрый рост глобальной торговли приводит к увеличению глобального ВВП. В период с 1995 по 2000 г. средний прирост глобальной торговли составлял 7%, в то время как глобального ВВП — 3,4%. В период с 2000 по 2005 г. данные показатели составляли 5 и 2,9% соответственно, а в период с 2005 по 2010 г. — 3,5 и 2,3%. Затем наблюдался еще больший спад, а в 2014 г. оба показателя сравнялись до уровня 2,5% [WTO, 2015, 2016] (рис. 4).
25 000 -|
20 000 -15 000 -10 000 -5 000
5 со 00 СП 0
о о о> СП СП 0
о о СП СП СП 0
1 1 1 1 1 2
0 0 2
2 со 5 со 00 СП
0 0 0 0 0 0 0 0
0 0 0 0 0 0 0 0
2 2 2 2 2 2 2 2
0 2
1 2 со 5
0 10 0 0 0
2 2 2 2 2
□ Млрд долл. США
0
Рис. 4. Глобальная торговля товарами, 1995—2015 гг. Источник: [WTO, 2016].
Капиталовложения демонстрируют такую же тенденцию, как и глобальная торговля в указанный период. Чистый поток ПИИ увеличился с 320 млрд долл. США в 1995 г. до 3,1 трлн долл. США в 2007 г. Затем в 2014 г. наблюдалось снижение до 1,8 трлн долл. США, а в 2015 г. небольшое увеличение до 2,2 трлн долл. США, то есть в период с 1995 по 2015 г. ПИИ выросли почти в 7 раз. В 1995 г. доля глобальных ПИИ в глобальном ВВП составляла 1,1%, а к 2007 г. выросла до 5,2%. В этом же году чистый приток глобальных ПИИ достиг максимальной точки, снизившись в 2009 г. до 2,2% из-за глобального финансового кризиса. В 2014 и 2015 гг. наблюдалось небольшое увеличение до 2,2 и 2,8% соответственно. Между капиталовложениями и глобальной торговлей также наблюдается взаимосвязь. В 2000 и 2007 гг., когда наблюдалось резкое повышение капиталовложений, глобальная торговля начала быстро расти (после 2003 и 2008 гг., за исключением 2009 г.), 2009 г. стал периодом спада вследствие серьезного негативного воздействия глобального финансового кризиса на глобальную экономику [World Bank, 2017] (рис. 5).
-Доля в глобальном ВВП
Рис. 5. Тенденции чистых притоков глобальных ПИИ, 1995—2015 гг.
Источник: [World Bank, 2017].
Рост глобальной торговли и увеличение чистого притока ПИИ позволили в значительной мере снизить тарифные ставки, действовавшие в рамках новой глобальной торговой системы, сформировавшейся с созданием ВТО в 1995 г. С этого момента средневзвешенное значение тарифной ставки для всех товаров снизилось с 33,96% в 1996 г. до 2,88% в 2012 г. В частности, наибольшее снижение тарифной ставки наблюдалось с 1996 по 1997 г. (с 33,96 до 5,34%) в силу начала работы ВТО. С этого момента тарифная ставка продолжала снижаться, но более умеренными темпами [World Bank, 2017] (рис. 6).
Несмотря на постоянное снижение тарифов, нетарифные барьеры сохранялись. Политические лидеры во всем мире стали выражать озабоченность состоянием глобальной торговой системы, особенно с момента глобального финансового кризиса, который затронул развитые и развивающиеся экономики, испытавшие значительный спад темпов экономического роста. В то же время число безработных в мире увеличилось с 14 до 38 млн в 2009 г., что привело к росту неравенства доходов и политической
нестабильности во многих странах. В этих условиях быстрыми темпами стали возникать протекционистские настроения. Лидеры стран — членов «Группы двадцати» согласились бороться с протекционизмом на саммите в Вашингтоне (США) в 2008 г. Парадоксально, однако, что такие крупные страны — участницы «двадцатки», как США, Россия, Индия, Бразилия, Япония, Великобритания и другие, по состоянию на 2015 г. ввели больше всего торговых ограничительных мер. В то же время число дискриминационных торговых мер, примененных в 2015 г., увеличилось на 50% по сравнению с 2014 г. Данная тенденция демонстрирует, что в последние годы протекционизм еще больше окреп [Park, 2016; Basu Das, 2017] (рис. 7, табл. 1).
40 -| 35 -30 25 -20 15 -10 5 0
33,96
5Г 4,79 4,65 4,39 5,°3 3,72 3,84 3,66 3,08 2,84 2,98 2,99 3,07 2 69
5
СП СП
СО СП CD
CD CD
OO CD CD
CD CD CD
0 0 0 2
0 0 2
2 0 0 2
3 0 0 2
4 0 0 2
5 0 0 2
CO
0 0 2
0 0 2
oo
0 0 2
о
0 0 2
0 2
0 2
0 2
0 2
0 2
0 2
- Тарифная ставка
Рис. 6. Изменение тарифной ставки, 1995—2015 гг., % Источник: [World Bank, 2017].
1200 -| 1000 -800 -600 -400 -200 0
2009 2010 2011 2012 2013 2014 2015 - Дискриминационные меры ---Меры по либерализации торговли -Всего
Рис. 7. Число принятых торговых мер в мире Источник: [Global Trade Alert, 2016].
Таблица 1. Ведущие страны мира, которые ввели дискриминационные торговые меры в 2015 г.
Позиция Страна Число мер, введенных в 2015 г. Доля в мировом импорте по состоянию на 2014 г.
1 США 90 13,5
2 Россия 86 1,6
3 Индия 67 2,6
4 Бразилия 42 1,3
5 Индонезия 42 1,0
6 Аргентина 36 0,4
7 Япония 36 4,5
8 Великобритания 36 3,8
9 Италия 34 2,6
10 Канада 27 2,6
Источник: [Global Trade Alert, 2016].
Протекционизм США
В 2015 г. протекционистские настроения в отношении глобальной торговли усилились, и США, будучи крупнейшей экономикой мира, стали пионером в этом направлении. Распространение протекционизма оказало негативное воздействие на экономики мира. В действительности протекционистская торговая политика существовала всегда, даже в условиях глобальной свободной торговой системы. С 1980-х годов наблюдалось поступательное снижение торговых тарифов в развитых и развивающихся странах. Однако одновременно с этим с 1990-х годов начали расширяться нетарифные барьеры. Протекционизм США также может рассматриваться в русле данного тренда. Основное отличие протекционизма США — его существенное воздействие на глобальную экономику вследствие масштаба американской экономики в сравнении с другими экономиками. Поэтому представляется целесообразным исследовать причины недавнего всплеска протекционизма США. Очевидно, можно выделить три основные причины.
Первая причина протекционизма США кроется в неравенстве доходов и распределения, которые стали усиливаться с 2000-х годов. Однако среди экономистов нет однозначной уверенности в том, привела ли свободная торговля к росту неравенства доходов. Некоторые исследователи утверждают, что в период с 1970 г. по 1980-е годы свободная торговля привела к росту неравенства на 20%, когда торговля США в основном осуществлялась с северными соседями. С 1990 г. перемещение торговых отношений с севера на юг негативно сказалось на заработках наименее квалифицированных работников в США. Какими бы ни были причины роста неравенства, нельзя отрицать тот факт, что рост средней реальной заработной платы в производственном секторе в час замедлился с 1980-х годов. В результате увеличение зарплаты в производстве не успевало за ростом реального ВВП на душу населения. Кроме того, доля дохода до уплаты налогов у 1% наиболее богатого населения выросла с 10,5% в 1980 г. до более чем 20% в 2015 г., в то время как у 50% населения с наименьшим уровнем дохода она снизилась с 20,5 до 13% за тот же период. Это привело к тому, что США стали страной с наибольшим уровнем неравенства среди развитых стран по коэффициенту Джини,
который вырос до 0,38 в 2014 г. [Krugman, 2008; ERP, 2009; Hillebrand et al., 2010; OECD, 2014; Piketty, 2014; Alvaredo et al., 2017] (рис. 8).
5 -
1980 1985 1990 1995 2000 2005 2010 2015
—♦— 1% самого богатого населения США □ 50% граждан с наиболее низкими доходами в США
Рис. 8. Доля дохода до уплаты налогов в США, 1980—2015 гг.
0
Источник: [Alvaredo et al., 2017].
В качестве второй причины можно назвать рост восточноазиатских стран, который привел к изменению торговых отношений между США и Восточной Азией. После окончания Второй мировой войны экономики Восточной Азии начали расти, несмотря на отсутствие здесь Плана Маршалла, как в Западной Европе. Причиной этого стало расширение торговли вследствие сравнительных конкурентных преимуществ товаров. Несомненно, рынок США также сыграл значительную роль в быстром развитии восточноазиатских экономик. Активное развитие экономики Японии пришлось на 1960— 1970-е годы, экономик «азиатских тигров» (Гонконга, Сингапура, Республики Корея и Китайского Тайбэя) — на 1980—1990-е годы, Китая — на 2000-е годы.
Правительство США полагало, что членство Китая в ВТО может способствовать гармоничной взаимозависимости глобальной торговой системы. Однако в действительности США рассматривают Китай как стратегического соперника. Чувство уязвимости США растет с того момента, когда КНР стала второй по величине мировой экономикой в 2010 г. Правительство США и общественность убеждены, что Китай проводит нечестную торговую политику, причем Япония и Республика Корея рассматриваются как более предпочтительные торговые партнеры в Восточной Азии. Кроме того, правительство США подчеркивает, что Китай представляет не только экономическую, но и иную разноплановую угрозу для США. Китайский меркантилизм и его сравнительные преимущества ослабляют американские производственные сектора и промышленную базу, что может нарушить внутреннее производство средств вооружения во время войны, поскольку значительный объем производства оборонных фирм США выполняется китайскими компаниями [ССОА, 2010Ь; НШеЬга^ е! а1., 2010].
Вследствие этого в период администрации Б. Обамы был введен ряд суровых торговых ограничений в отношении КНР на основе тарифов, но также касающихся регулирования. Правительство Б. Обамы ввело оговорку «Покупай американское» в своей
программе экономических стимулов в 2009 г. Это было мерой протекционистской политики, направленной на максимизацию экономических стимулов в отношении национальных производств. Данная тенденция в политике сохранилась и усилилась в период администрации Д. Трампа под лозунгом «Америка прежде всего» [Оеиегеих, 2017].
Третья причина может заключаться в меньшей зависимости экономики США от глобальной торговли. США занимают второе место после Бразилии по степени зависимости экономики от глобальной торговой системы. Доля торговли в ВВП в 2015 г. составляла лишь 28%, в то время как у КНР — 40%. Страны, чьи темпы экономического роста зависят от импорта, могут быть уязвимы перед торговыми пошлинами и иными торговыми ограничениями. В условиях протекционизма малые открытые экономики могут быть более уязвимыми, чем большие закрытые экономики. В качестве примера можно привести Республику Корея и Таиланд в Восточной Азии, а также Нидерланды в Европе и Бразилию и США. Это означает, что экономика США, как и экономика Бразилии, будет меньше затронута в условиях усиления протекционизма [Hofschire е! а1., 2017] (рис. 9).
180 160 140 120 100 80 60 40 20 0
154
127
27 28
ЯШ
35
40
42
49
57
66
73
85
86
я < я >s я я я го я я
и В и го и и и ч ш и I ч х
л I т Ч о I го и р I го
и О о и I о го I о о го л го л
« с о т го (U 2 ь^ 2 и
го р LO К Q_ и р ю о ^ го ^ и р ш го н р ш ч
л и
и л ш В ю > с о ш Q_ X
□ Доля торговли в ВВП, % Рис. 9. Открытость торговли по странам (по состоянию на 2015 г.) Источник: [World Bank, 2017].
Торговые дисбалансы между США и странами Северо-Восточной Азии
Предпосылки
Начиная с 1970-х годов, более трех десятилетий подряд, США были крупнейшей экономикой в мире с дефицитом торгового баланса. В середине 1970-х годов на короткий период США перешли к положительному торговому балансу. Однако затем дефицит торгового баланса США вновь продолжал нарастать. В 2005 г. он достиг пиковой отметки — более 5% ВВП страны. После этого ситуация начала улучшаться, и в 2015 г. он был ниже 3% [Оеиегеих, 2017] (рис. 10).
-% ВВП
Рис. 10. Баланс внешней торговли США товарами и услугами, 1970—2015 гг.
Источник: [Genereux, 2017].
Из-за возрастания совокупного дефицита торгового баланса США президент Д. Трамп в ходе своей предвыборной кампании раскритиковал крупнейших торговых партнеров — Китай, Японию, Республику Корея, Германию, Мексику и Канаду — за нечестную торговую политику, поскольку эти страны на протяжении более долгого, чем США, времени имеют положительный торговый баланс. В частности, из-за этого нарушается торговый баланс между США и странами Северо-Восточной Азии.
Торговые дисбалансы США и стран Северо-Восточной Азии
Дефицит торгового баланса США с Китаем, Японией и Республикой Корея в 2015 г. составлял 62% от общего дефицита торгового баланса страны. С учетом дефицита торгового баланса с Индией, Малайзией и Вьетнамом этот показатель составлял 72% от общего дефицита торгового баланса. В действительности дефицит торгового баланса США с Восточной Азией является «хроническим» и структурным вопросом для обеих сторон. Дефицит торгового баланса с Китаем, Японией и Республикой Корея стал особенно актуальным вопросом в период администрации Д. Трампа. Дефицит торгового баланса США с Китаем в 2015 г. составлял 49% от общего дефицита торгового баланса, то есть значительно превышал дефицит с другими странами. В связи с этим Д. Трамп в ходе своей предвыборной кампании неоднократно заявлял о том, что он введет 45%-ный тариф на китайские экспортируемые товары, хотя этого пока не произошло из-за серьезных торговых разногласий между двумя странами [Liu et al., 2016] (рис. 11).
Дефицит торгового баланса США со странами Северо-Восточной Азии в сущности был следствием дисбаланса между экспортом и импортом. США импортировали гораздо больше товаров из стран Северо-Восточной Азии, чем экспортировали в них. В 2015 г. КНР была крупнейшим экспортером в США, объем ее экспорта составлял чуть более 483 млрд долл. Япония была четвертым по величине экспортером в США (объем экспорта 131 млрд долл.), Республика Корея — шестым (объем экспорта 72 млрд долл.). И наоборот, импорт этих стран из США в 2015 г. составлял 116, 62 и 43 млрд долл. соответственно. В результате совокупный дефицит торгового баланса США
с этими странами в 2015 г. составлял 62% от общего дефицита торгового баланса США [United States Census, 2017].
Рис. 11. Структура торгового дефицита США, 2015 г., %
Источник: [UN Comtrade, 2016].
Торговый дисбаланс США со странами Северо-Восточной Азии представляет собой структурный феномен, в основе которого лежит сравнительная конкурентоспособность в торговле. В период с 2000 по 2015 г. активное сальдо торгового баланса Китая с США быстро увеличивалось. С 83,8 млрд долл. в 2000 г. оно выросло до 367,2 млрд долл. в 2015 г., то есть практически в 4,5 раза, в то время как активное сальдо торгового баланса Японии с США увеличивалось до середины 2000-х годов, а затем начало уменьшаться. В результате оно снизилось с 81,6 млрд долл. США в 2000 г. до 69 млрд долл. США в 2015 г. Активное сальдо торгового баланса Республики Корея с США демонстрирует тенденции аналогичные китайскому, однако более умеренные. В период с 2000 по 2015 г. оно выросло с 12,5 до 28,3 млрд долл. США, то есть больше чем в 2 раза. В целом начиная с 2000 г. роль страны с наибольшим активным сальдо торгового баланса перешла от Японии к КНР. Одновременно продолжало расти и активное сальдо торгового баланса Республики Корея с США. Все это обусловило рост дефицита торгового баланса США в указанный период. Также еще раз следует упомянуть, что в период с 2000 по 2015 г. дефицит торгового баланса США с тремя указанными странами увеличился с 47,8 до 62% [United States Census, 2017] (рис. 12).
Экономическая политика правительства США опирается на три ключевых элемента: снижение налогов, инвестиции в инфраструктуру и протекционизм в торговле. Если первые два блока достаточно просто могут быть имплементированы, то протекционизм в торговле имеет свои ограничения в силу значительного воздействия на глобальную экономику и наличия возможности торговой войны глобального масштаба. Если США снижает налоги и увеличивает инвестиции в инфраструктуру, текущий счет страны увеличится, поскольку доходы от налогов снизятся, а для инвестиций в инфраструктуру потребуется использование государственных облигаций. Кроме того,
Индия, 3 Малайзия, 3 ^-Другие страны, 2
Италия, 4 Ирландия, 4 Вьетнам, 4 Республика Корея, 4 /
Китай, 49
Германия, 10
существует вероятность увеличения, а не снижения объема импорта. В результате экспорт стран Северо-Восточной Азии продолжит возрастать, поскольку данный регион является глобальным производственным хабом. Хотя импорт США из КНР, Японии и Республики Корея может снизиться в силу протекционизма США, данные страны являются глобальными центрами производства, экспортирующими товары в другие страны, из которых США импортирует товары для инвестиций в инфраструктуру. Соответственно, рост спроса США на мировые производственные товары может в конечном счете благоприятно сказаться на экспорте Китая, Японии и Республики Корея [Liu et al., 2016; Genereux, 2017].
2000 2001 2002 2003 2004 2005 2006 2007 2008 2009 2010 2011 2012 2013 2014 2015 -Китай Япония ---Республика Корея
Рис. 12. Торговые дисбалансы США с Китаем, Японией и Республикой Корея, 2000—2015 гг., млрд долл. США
Источник: [United States Census, 2017].
Анализ протекционизма США и его применение к странам
Северо-Восточной Азии
Протекционизм в США имеет долгую историю, уходящую в 1920-е годы. Однако его усиление стало наблюдаться после глобального финансового кризиса 2008 г. Вслед за распоряжением правительства Б. Обамы «Покупай американское» правительство Д. Трампа объявило о политике «Америка прежде всего», основанной на снижении налогов, инвестициях в инфраструктуру и протекционизме в торговле. На самом деле протекционизм США является результатом разрыва между ростом торговли и неспособностью выработать подходящую политику в отношении социальных расходов. В других развитых экономиках, таких как Германия, Швеция и Нидерланды, за исключением Великобритании, имели место гармонизированные, сопровождаемые соответствующей политикой открытые рынки [Hendrix, 2016].
Несмотря на провал национальной политики в отношении социальных расходов и конкурентоспособности промышленности, торговая политика США, основывающаяся на нетарифных барьерах, начиная с 2009 г. усилилась, что ограничивает торговые потоки. Доказательством служит возросшее число дискриминационных мер США с 2009 г. Согласно недавним данным Global Trade Alert (GTA), США являются одной из наиболее протекционистских стран среди стран — членов «Группы двадцати»,
поскольку применяют наибольшее число нетарифных барьеров. Протекционистская политика США была начата при администрации Б. Обамы и продолжена правительством Д. Трампа. Согласно недавним эмпирическим оценкам, рост тарифных и нетарифных барьеров в развитых странах приводит к значительным потерям благосостояния. Вследствие этого возможные протекционистские меры США могут привести к негативным экономическим последствиям [Evenett, Fritz, 2017; Aichele et al., 2016; Felbermayr et al., 2017] (рис. 13).
1400 -1200 -1000 -800 -600 -400 200
0
2009 2010 2011 2012 2013 2014 2015 2016 2017 □ Число дискриминационных мер, введенных США
Рис. 13. Число дискриминационных торговых мер, введенных США начиная с 2009 г.
Источник: [Global Trade Alert, 2017].
Протекционистские меры США, основанные на высоких тарифах для импортируемых товаров и ограничениях, могут привести к повышению стоимости валюты и повлиять на цены на импорт. Кроме того, они могут увеличить цены на экспорт на иностранных рынках и вернуть торговый баланс к его предыдущему состоянию. В результате в долгосрочной перспективе неизбежен спад конкурентоспособности промышленности, что окажет на экономику даже большее воздействие, чем рост реального ВВП в краткосрочной перспективе. Если меры торгового протекционизма со стороны администрации Д. Трампа примут форму высоких тарифов на товары из Китая и Мексики, 45 и 35% соответственно, как было объявлено в ходе избирательной кампании, можно ожидать, что торговые партнеры потребуют компенсаций через ВТО или даже примут ответные меры в отношении экспорта, интеллектуальной собственности и инвестиций из США. Можно оценить воздействие предлагаемой администрацией Д. Трампа торговой политики на экономику США на основе анализа рейтингового агентства Moody's, разработанного для оценивания экономических шоков в краткосрочной перспективе. Анализ проводится на основе изменений ВВП, занятости, расходов населения и других данных на секторальном, региональном и страновом уровне [Noland et al., 2016; Hufbauer, Jung, 2016].
Данный анализ опирается на три сценария: полная торговая война, асимметричная торговая война и временная торговая война. По первому сценарию торговые партнеры примут ответные меры в отношении новых тарифов администрации Д. Трампа, введя эквивалентные тарифы на товары из США. По второму сценарию Китай примет ответные меры в отношении отдельных групп экспортируемых товаров и услуг США,
в то время как Мексика будет применять тарифы наибольшего благоприятствования ко всем экспортным группам США. По третьему сценарию тарифы США будут установлены на один год, на протяжении которого торговые партнеры введут свои ответные меры [Но1апё е! а1., 2016].
В случае сценария полной торговой войны ВВП США в период с 2017 по 2019 г. будет расти достаточно низкими темпами, однако после 2020 г. произойдет его увеличение. Наиболее тяжелый период экономика США переживет в 2019 г., когда потребление снизится на 2,9%, а инвестиции — на 9,5%. Темп роста может оказаться отрицательным и составить -0,1%, а безработица вырасти до 8,4%. В 2020 г. безработица может увеличиться до пикового показателя 8,6%, в то время как ВВП может вырасти на 1,9% в том же году. При сценарии временной торговой войны с точки зрения потребления, инвестиций и безработицы самыми тяжелыми для экономики США станут 2018 и 2019 гг., хотя ее воздействие на экономику США будет слабее, чем при сценарии полной торговой войны. Это означает, что независимо от полной или временной торговой войны темп роста экономики США существенно замедлится на десятилетие [Но1апё е! а1., 2016] (рис. 14, табл. 2).
В центре протекционистской политики США будет экспорт из стран Северо-Восточной Азии. Однако снижение налогов и инвестиции в инфраструктуру могут оказаться выгодными не только для экспорта из стран Северо-Восточной Азии, но и других глобальных экспортеров. В то же время протекционистская политика США может повысить неопределенность в глобальной торговле, хотя Китай и Япония могут играть даже более важную роль в глобальной торговле и глобальном управлении. Выход США из Транстихоокеанского партнерства открывает возможности для Китая, Японии и Республики Корея. Во-первых, Китай может стать лидером свободной торговли в Азиатско-Тихоокеанском регионе посредством завершения переговоров по Всеобъемлющему региональному экономическому партнерству.
21 1 20,5 -20 19,5 -
19 18,5 -18 17,5 -
17 16,5 -16
2015 2016 2017 2018 2019 2020 2021 2022 2023 2024 2025 2026
-Исходные параметры ^^ Полная торговая война
-----Временная торговая война
Рис. 14. Прогнозируемый ВВП США в рамках сценария полной и временной торговой войны, 2015-2026 гг., трлн долл. США
Источник: [№1апё е! а1., 2016].
Таблица 2. Прогнозируемые изменения макроэкономических переменных в результате полной и несостоявшейся торговой войны, 2017—2026 гг., %
Отклонение от базовой отметки, % Прогноз
Год Потребление Инвестиции Правительство Рост ВВП Безработица
Полная торговая война
2017 -0,2 -0,5 -0,2 2,7 4,9
2018 -1,7 -5,2 -1,6 0,3 6,4
2019 -2,9 -9,5 -2,7 -0,1 8,4
2020 -3,0 -8,7 -2,9 1,9 8,6
2021 -2,4 -5,1 -2,7 3,2 7,8
2022 -1,6 -0,8 -2,1 3,7 6,6
2023 -1,1 2,1 -1,3 3,2 5,6
2024 -1,0 2,3 -0,9 2,1 5,3
2025 -1,2 0,8 -0,8 1,4 5,5
2026 -1,5 -1,0 -1,0 1,3 5,9
Временная торговая война
2017 -0,2 -0,2 -0,1 2,9 4,8
2018 -1,3 -3,4 1,2 1,2 5,6
2019 -0,6 -3,5 -0,8 2,2 6,0
2020 0,1 -0,2 0,0 2,7 5,2
2021 0,0 0,3 -0,3 1,9 5,3
2022 0,2 2,5 0,2 2,9 4,8
2023 0,2 1,9 0,3 2,0 4,7
2024 0,0 0,0 0,2 1,4 5,1
2025 -0,2 -0,9 0,1 1,6 5,2
2026 -0,2 -0,7 0,0 2,0 5,1
Источник: [Noland et al., 2016].
Опираясь на данное соглашение, Китай имеет возможности стать более влиятельным игроком в глобальной системе свободной торговли и глобальном управлении. Япония может занять место США в ТТП и привести к успешной реализации соглашения, хотя вероятность этого сценария низка, поскольку доля США составляла почти 65% в инициативе. Республика Корея может получить больше выгод за счет участия в двух ме-гаССТ, если Японии удастся завершить формирование ТТП без участия США. Также у Кореи есть «действенное лекарство» против протекционизма США в виде двустороннего ССТ. Переговоры по обновлению данного соглашения были начаты в 2017 г., обе стороны стремятся учесть принципы свободной, справедливой и сбалансированной торговли в своих национальных интересах, что свидетельствует о стремлении модернизировать соглашение, а не отказаться от него. Можно рассчитывать на успешное завершение переговоров, поскольку администрация Д. Трампа предпочитает двусторонние ССТ многосторонним ССТ в своей торговой политике [Liu et al., 2016; Genereux, 2017].
Кроме того, срочным вопросом для стран Северо-Восточной Азии является заключение регионального трехстороннего ССТ между Китаем, Японией и Республикой Корея, которое позволит дать коллективный отпор протекционизму США. В то же время Всеобъемлющее региональное экономическое партнерство может играть важную роль в формировании платформы для защиты экономических интересов не только стран Северо-Восточной Азии, но и экономических интересов Восточной Азии в целом. Соответственно, будучи мегаССТ, ВРЭП может создать достаточный и эффективный барьер против протекционизма США, чтобы экономики Северо-Восточной Азии могли и далее расти.
Заключение
Процессы глобализации начались еще в конце XIX в. Глобальная свободная торговля успешно развивалась до начала Первой мировой войны и столкнулась с серьезным политическим противодействием из-за неравенства доходов и роста безработицы в развитых странах. В результате многие развитые экономики, такие как Великобритания и США, стали инициаторами первой волны протекционизма. Первая волна глобализации, вызванная Первой мировой войной и Великой депрессией, в конечном счете привела ко Второй мировой войне. После Второй мировой войны США вместе со своими союзниками сформировали новый экономический порядок, опирающийся на наднациональные институты, такие как Всемирный банк, Международный валютный фонд и Генеральное соглашение по тарифам и торговле (ГАТТ), чтобы перестроить мировую экономику.
Данные наднациональные институты продвигали глобальную свободную торговлю посредством снижения тарифов, стимулирования капиталовложений и поддержки развития технологий. В результате с 1950-х годов мировая экономика начала расти быстрыми темпами. В 1970-е и 1990-е годы соответственно в мировую экономическую систему влились Китай и Индия, а СССР и страны Восточной Европы участвовали в системе свободной торговли и после их распада и экономического краха. Вследствие этого процессы глобализации нарастали до глобального финансового кризиса в 2008 г. Это была вторая волна глобализации. После глобального финансового кризиса во всем мире возросли протекционистские настроения. В это время протекционизм характерен не только для развитых, но и для развивающихся стран в силу ответной реакции. Для того чтобы преодолеть подобные экономические и политические настроения, страны — члены «Группы двадцати» объявили о защите глобальной системы свободной торговли в 2010 г., хотя многие их них сами имплементировали протекционистские меры в своей торговой политике.
С этого момента деглобализационные настроения нарастали, в частности, в США и Великобритании, что кажется парадоксальным, поскольку развитие данных стран было обусловлено процессами глобализации, основанными на свободной торговой системе, хотя в их истории уже были периоды подобного противостояния. После победы на выборах в 2016 г. правительство Д. Трампа решило поменять правила игры в системе свободной торговли, стремясь заменить ее на систему «справедливой» торговли. Однако подобная «справедливая» торговая система преимущественно опирается на высокие тарифы и пересмотр соглашений о свободной торговле, таких как НАФТА или ССТ с Республикой Корея, а также выход из ТТП, что, по сути, представляет собой вторую волну протекционизма. В результате глобальная экономика вновь сталкивается с протекционизмом. Вопрос заключается в том, насколько суровой будет торговая
политика правительства США, которая напрямую и косвенно влияет на глобальную экономику. Многие экономисты предполагают, что правительство США не может установить высокие тарифы на импортируемые товары, поскольку возрастут потребительские и экспортные цены, несмотря на то, что экономика США более защищена, чем, например, малые открытые экономики. Это означает, что протекционизм имеет обратную сторону, даже для экономики США.
Протекционизм США окажет значительное влияние на страны Северо-Восточной Азии, поскольку Китай, Япония и Республика Корея являются глобальными производственными хабами и в большей степени зависят от торговли, нежели США. Кроме того, эти страны по-разному будут реагировать на торговую политику США, поскольку они не объединены в единое региональное интеграционное объединение. Вследствие этого они более уязвимы, чем другие региональные экономические зоны, такие как ЕС.
В действительности протекционизм США преимущественно направлен против стран Северо-Восточной Азии, поскольку в 2015 г. 62% дефицита торгового баланса США приходилось на Китай, Японию и Республику Корея, а для ЕС эта доля составляла всего 20% в том же году. В этой связи страны Северо-Восточной Азии должны проводить продуманную политику в отношении протекционизма США для защиты как своих экономических интересов, так и интересов Восточной Азии в целом.
Источники
Acemoglu D. (2009) Modern Economic Growth. Princeton, NJ: Princeton University Press.
Aichelle R., Felbermayr G., Heiland I. (2016) Going Deep: The Trade and Welfare Effects of TTIP Revised. IFO Working Paper. No. 19 (July).
Alvaredo F., Chancel L., Piketty T., Saez E., Zucman G. (2017) World Inequality Report 2018, Executive Summary. Режим доступа: http://wir2018.wid.world/ (дата обращения: 27.12.2017).
Asia Regional Integration Center (2017) Free Trade Agreements. Режим доступа: https://aric.adb.org/fta-all (дата обращения: 15.05.2017).
Basu Das S. (2017) De-Globalisation Sentiment Carries Risks for ASEAN Economies. YusofIshak Institute Perspective, no 15. Режим доступа: https://web5.iseas.edu.sg/images/pdf/iseas_Perspective_2017_15.pdf (дата обращения: 20.03.2018).
Bhagwati J. (2009) Does the U.S Need a New Trade Policy? // Journal of Policy Modeling. Vol. 31. No. 4. P. 509-514.
Bradford S., Greico P., Hufbauer G.C. (2006) The Payoff to America from Globalisation // The World Economy. Vol. 29. No. 7. P. 893-917.
Brasher K., Perlez J. (2018) Is Trump Serious About Trade War? China's Leaders Hunt for Answers // New York Times. 12 April.
Broda C., Weinstein D.E. (2006) Globalization and the Gains from Variety // The Quarterly Journal of Economics. Vol. 121. No. 2. P. 541-585.
Chicago Council on Global Affairs (2010a) Global Views 2010. Chicago, IL: CCFR.
Chicago Council on Global Affairs (2010b) Global Views 2010: Detailed Findings. Chicago, IL: CCFR.
Dunn B. (2015) Neither Free Trade Nor Protection: A Critical Political Economy of Trade Theory and Practice. Режим доступа: https://www.elgaronline.com/view/9781783471928.00007.xml (дата обращения: 23.11.2017).
Economic Report of the President (2009) Economic Report of the President Together with the Annual Report of the Council of Economic Advisers. Режим доступа: https://fraser.stlouisfed.org/files/docs/publications/ ERP/2009/2009_ERP.pdf (дата обращения: 20.03.2018).
Evenett S., Fritz J. (2017) Awe Trumps Rules: An Update on this Year's G20 Protectionism. 6 July. Режим доступа: https://voxeu.org/article/awe-trumps-rules-update-year-s-g20-protectionism (дата обращения: 20.03.2018).
Feenstra R.C., Mandel B.R., Reinsdorf M.B., Slaughter M. (2009) Effects of Terms of Trade Gains and Tariff Changes on the Measurement of U.S. Productivity Growth. National Bureau of Economic Research Working Paper No. 15592. December. Режим доступа: http://www.nber.org/papers/w15592.pdf (дата обращения: 20.03.2018).
Feinman J.N. (2016) A Closer Look: Backlash against Globalization: Deja vu? Deutsch Asset Management. Режим доступа: https://fundsus.deutscheam.com/EN/docs/research/A_Closer_Look_by_Josh_Fein-man2016-12.pdf (дата обращения: 20.03.2018).
Felbermayr G., Steininger M., Yalcin E. (2017) Economic Implications of a Protectionist US Trade Policy. 22 November. Режим доступа: http://voxeu.org/article/economic-implications-protectionist-us-trade-poli-cy (дата обращения: 30.11.2017).
Financial Times (2018) Trans Pacific Partnership: Pacific Countries Seek New Members for Trade Deal. 8 March.
Garbade K.D., Silber W.L. (1978) Technology, Communication and the Performance of Financial Markets // The Journal of Finance. Vol. 33. No. 3. P. 819-832.
Genereux F. (2017) Protectionism: A Brake on Economic Growth // Economic Studies. 17 February. Режим доступа: https://www.desjardins.com/ressources/pdf/pv170217-e.pdf (дата обращения: 20.03.2018).
Global Trade Alert (2016) Global Trade Alert Report 2016. Режим доступа: http://www.globaltradealert.org/ (дата обращения: 20.03.2018).
Global Trade Alert (2017) Global Trade Alert Report 2017. Режим доступа: http://www.globaltradealert.org/ (дата обращения: 20.03.2018).
Gomory R., Baumol W. (2009) Globalization: Country and Company Interests in Conflict // Journal of Policy Modeling. Vol. 31. No. 3. P. 540-555.
Graceffo A. (2017) China at Davos: US-China Relations Are the Focus of the World Economic Forum. 23 January // Foreign Policy Journal. Режим доступа: https://www.foreignpolicyjournal.com/2017/01/24/china-at-davos-us-china-relations-are-the-focus-of-the-world-economic-forum/ (дата обращения: 15.04.2017).
Hendrix C.S. (2016) Protectionism in the 2016 Election: Causes and Consequences, Truth and Frictions. Policy Brief PB 16-20. Peterson Institute for International Economics. Режим доступа: https://piie.com/system/ files/documents/pb16-20.pdf (дата обращения: 20.03.2018).
Hofschire D., Emsbo-Mattingly L., Dourney C., Wilde J. (2017) For Now, the Risks of Trade Protectionism are Offset by Global Reacceleration. Fidelity Investment Leadership Series. February. Режим доступа: https://www.fidelity.com/webcontent/ap101883-markets_sectors-content/17.02/business_cycle/history/ BCU_February_2017.pdf (дата обращения: 20.03.2018).
Hufbauer G., Jung E. (2016) Evaluating Trump's Trade Policies. 29 September. Режим доступа: http://voxeu. org/article/evaluating-trump-s-trade-policies (дата обращения: 01.12.2017).
Hearn A.H., Myers M. (2015) China and TPP: Asia Pacific Integration or Disintegration? The Dialogue: China and Latin America Report, July. Режим доступа: https://www.thedialogue.org/wp-content/uploads/2015/07/ CLA-TPP-Report-final-web.pdf (дата обращения: 20.03.2018).
Higham J. (1955) Strangers in the Land: Patterns of American Nativism, 1860-1925. Rutgers: Rutgers University Press.
Hillebrand E.E., Lewer J.J., Zagardo J.T. (2010) Backtracking from Globalization // Global Economy Journal. Vol. 10. No. 4. P. 1-17.
International Monetary Fund (IMF) (2017) World Economic Outlook Update: A Shifting Global Economic Landscape. January. Режим доступа: http://www.imf.org/external/pubs/ft/weo/2017/update/01/ (дата обращения: 20.03.2018).
Krugman P.R. (1979) Increasing Returns, Monopolistic Competition and International Trade // Journal of International Economics. Vol. 9. No. 4. P. 469-479.
Krugman P.R. (2008) Trade and Wages, Reconsidered, Proceedings. Режим доступа: http://www.princeton. edu/~pkrugman/pk-bpea-draft.pdf (дата обращения: 16.04.2018).
Krugman P.R., Obstfeld M. (2009) International Economics, Boston, MA: Pearson, Addison-Wesley.
Lawrence R.Z., Weinstein D.E. (1999) Trade and Growth: Import-Led or Export-Led? Evidence from Japan and Korea, National Bureau of Economic Research Working Paper No. 7264. Режим доступа: http://www. nber.org/papers/w7264.pdf (дата обращения: 20.03.2018).
Lewer J.J., Van den Berg H. (2007) International Trade and Economic Growth. Armonk, NY: M.E. Sharpe.
Liu L., Yi E., Liang H. (2016) What Does Donald Trump's Protectionist Policy Mean for China? China Macro Thematic Report. Beijing: CICC.
Maddison A. (2001) The World Economy: A Millennial Perspective. Paris: OECD Development Centre Studies.
Mathieson R. (2017) Agreeing on China's Favorite Trade Deal Set to Drag into 2018. 14 November. Режим доступа: https://www.bloomberg.com/news/articles/2017-11-13/agreeing-on-china-s-favorite-trade-deal-set-todrag-into-2018 (дата обращения: 22.11.2017).
Noland M., Robinson S., Moran T. (2016) Impact of Clinton's and Trump's Trade Proposals / M. Noland, G.C. Hufbauer, S. Robinson, T. Moran (eds). Assessing Trade Agendas in the US Presidential Campaign, Peterson Institute for International Economics (PIIE) Briefing 16-6. P. 17-39. Режим доступа: https://www. rexsresources.com/uploads/6/5/2/1/6521405/piieb16-6.pdf (дата обращения: 16.04.2018).
Nhan Dan (2017) RCEP Trade Deal Expected to Be Signed in 2018. 13 November. Режим доступа: http:// en.nhandan.com.vn/world/item/5640902-rcep-trade-deal-expected-to-be-signed-in-2018.htm (дата обращения: 22.11.2017).
Ocampo J. (2004) Latin America's Growth and Equity Frustrations during Structural Reform // Journal of Economic Perspectives. Vol. 18. No. 2. P. 67-88.
Organisation for Economic Co operation and Development (OECD) (2014) Factbook 2014. Режим доступа: http://www.oecd-ilibrary.org/economics/oecd-factbook-2014_factbook-2014-en (дата обращения: 20.03.2018).
O'Rourke K.H., Williamson J.G. (2001) Globalization and History: The Evolution of Nineteenth Century Atlantic Economy. Cambridge, MA: The MIT Press.
Park S.C. (2016) Korea's Trade Strategies for Mega Free Trade Agreements in Regional and Global Economic Integration // International Organizations Research Journal. Vol. 11. No. 4. P. 177-204. (In Russian and English.) DOI: 10.17323/1996-7845-2016-04-177.
Piketty T. (2014) Capital in the Twenty First Century. Cambridge, MA: Belknap Press.
Rosen H. (2008) Strengthening Trade Adjustment Assistance. Peterson Institute for International Economics Policy Brief PD 09-2. January. Режим доступа: https://piie.com/publications/pb/pb08-2.pdf (дата обращения: 20.03.2018).
Samuelson P. (2004) Where Ricardo and Mill Rebut and Confirm Arguments of Mainstream Economists Supporting Globalization // Journal of Economic Perspectives. Vol. 18. No. 3. P. 135-146.
UN Comtrade (2016) UN Comtrade Database. Режим доступа: https://comtrade.un.org/ (дата обращения: 16.04.2018).
United States Census (2017) Foreign Trade. Режим доступа: https://www.census.gov/foreign-trade/balance/ c5800.html (дата обращения: 04.06.2017).
United States Trade Representative (USTR) (2017a) USTR Releases NAFTA Negotiating Objectives. July. Режим доступа: https://ustr.gov/about-us/policy-offices/press-office/press-releases/2017/july/ustr-releas-esnaftanegotiating (дата обращения: 23.11.2017).
United States Trade Representative (USTR) (2017b) USTR Calls a Special Session Under the U.S. Korea Free Trade Agreement. July. Режим доступа: https://ustr.gov/about-us/policy-offices/press-office/press-releas-es/2017/july/ustr-calls-special-session-under-us (дата обращения: 23.11.2017).
World Bank (2017) World Bank Data Base. Режим доступа: http://data.worldbank.org/indicator/BX.KLT. DINV.WD.GD.ZS (дата обращения: 02.06.2017).
World Trade Organization (WTO) (2015) International Trade Statistics 2015. Режим доступа: https://www. wto.org/english/res_e/statis_e/its2015_e/its2015_e.pdf (дата обращения: 01.06.2017).
World Trade Organization (WTO) (2016) World Trade Statistical Review. Режим доступа: https://www.wto. org/english/res_e/statis_e/wts2016_e/wts2016_e.pdf (дата обращения: 31.05.2017).
World Trade Organization (WTO) (2017a) Trade Statistics and Outlook: Trade Recovery Expected in 2017 and 2018, Amid Policy Uncertainty. Press Release 791. 12 April. Режим доступа: https://www.wto.org/english/ news_e/pres17_e/pr791_e.htm (дата обращения: 20.03.2018).
World Trade Organization (WTO) (2017b) World Trade Statistical Review 2017. Режим доступа: https://www. wto.org/english/res_e/statis_e/wts2017_e/wts2017_e.pdf (дата обращения: 16.04.2018).
U.S. Protectionism and Trade Imbalance between the U.S. and Northeast Asian Countries1
S.-C. Park
Sang-Chul Park - Doctor, Professor, Graduate School of Knowledge Based Technology and Energy, Korea Polytechnic University; 2121, Jeongwang-Dong, Siheung-City, Gyeonggi-Do, 429-793, Korea; E-mail: scpark@ kpu.ac.kr
Abstract
Trade growth has slowed since the global financial crisis. In 2016, growth in the volume of world trade was 1.9%, down from the 2.8% increase registered in 2015. Imports to developed countries will be moderate in 2017, while demand for imported goods in developing Asian economies could continue to rise. Despite rising imports into Asia, the ratio of trade growth in the world has been lower than the ratio of global economic growth since 2013. Therefore, many countries have tried to create bilateral, multilateral, regional and mega free trade agreements (FTAs) in order to boost their trade volumes and economic growth. East Asian countries try to build regional FTAs and participate in different mega FTAs such as the Regional Comprehensive Economic Partnership (RCEP) and the Trans-Pacific Partnership (TPP). As a result, their economic interests are rather deeply divided and are related to political and security issues in the East Asian context. At the same time, the protectionism led by the Trump administration in the U.S. stands in contrast to the approach taken by East Asian countries. This paper deals with this development and explores why the U.S. has turned from free and open trade toward so-called fair trade based on a policy of "America first." It also offers an analysis of the reasons for trade imbalances between the U.S. and Northeast Asian countries. Finally, it evaluates how U.S. protectionism will affect mega FTAs as well as East Asian economic cooperation.
This work was supported by the National Research Foundation of the Korean government (NRF2015S1A3A2046684). Key words: protectionism; mega FTAs; economic growth; trade imbalance; free trade; fair trade
For citation: Park S.-C. (2018) U.S. Protectionism and Trade Imbalance between the U.S. and Northeast Asian Countries. International Organisations Research Journal, vol. 13, no 2, pp. 86-114 (in English). DOI: 10.17323/1996-7845-2018-02-05.
References
Acemoglu D. (2009) Modern Economic Growth. Princeton, NJ: Princeton University Press.
Aichelle R., Felbermayr G., Heiland I. (2016) Going Deep: The Trade and Welfare Effects of TTIP Revised. IFO Working Paper, no 219, July.
Alvaredo F., Chancel L., Piketty T., Saez E., Zucman G. (2017) World Inequality Report 2018, Executive Summary. Available at: http://wir2018.wid.world/ (accessed 27 December 2017).
Asia Regional Integration Center (2017) Free Trade Agreements. Available at: https://aric.adb.org/fta-all (accessed 15 May 2017).
Basu Das S. (2017) De-Globalisation Sentiment Carries Risks for ASEAN Economies. Yusof Ishak Institute Perspective, no 15. Available at: https://web5.iseas.edu.sg/images/pdf/ISEAS_Perspective_2017_15.pdf (accessed 20 March 2018).
Bhagwati J. (2009) Does the U.S Need a New Trade Policy? Journal of Policy Modeling, vol. 31, no 4, pp. 509-514.
1 The editorial board received the article in November 2017.
Bradford S., Greico P., Hufbauer G.C. (2006) The Payoff to America from Globalisation. The World Economy, vol. 29, no 7, pp. 893-917.
Brasher K., Perlez J. (2018) Is Trump Serious About Trade War? China's Leaders Hunt for Answers. New York Times, 12 April.
Broda C., Weinstein D.E. (2006) Globalization and the Gains from Variety. The Quarterly Journal of Economics, vol. 121, no 2, pp. 541-585.
Chicago Council on Global Affairs (2010a) Global Views 2010. Chicago, IL: CCFR.
Chicago Council on Global Affairs (2010b) Global Views 2010: Detailed Findings. Chicago, IL: CCFR.
Dunn B. (2015) Neither Free Trade Nor Protection: A Critical Political Economy of Trade Theory and Practice. Available at: https://www.elgaronline.com/view/9781783471928.00007.xml (accessed 23 November 2017).
Economic Report of the President (2009) Economic Report of the President Together with the Annual Report of the Council of Economic Advisers. Available at: https://fraser.stlouisfed.org/files/docs/publications/ ERP/2009/2009_ERP.pdf (accessed 20 March 2018).
Evenett S., Fritz J. (2017) Awe Trumps Rules: An Update on this Year's G20 Protectionism. 6 July. Available at: https://voxeu.org/article/awe-trumps-rules-update-year-s-g20-protectionism (accessed 20 March 2018).
Feenstra R.C., Mandel B.R., Reinsdorf M.B., Slaughter M. (2009) Effects of Terms of Trade Gains and Tariff Changes on the Measurement of U.S. Productivity Growth. National Bureau of Economic Research Working Paper No 15592. December. Available at http://www.nber.org/papers/w15592.pdf (accessed 20 March 2018).
Feinman J.N. (2016) A Closer Look: Backlash against Globalization: Deja vu? Deutsch Asset Management. Available at: https://fundsus.deutscheam.com/EN/docs/research/A_Closer_Look_by_Josh_Fein-man-2016-12.pdf (accessed 20 March 2018).
Felbermayr G., Steininger M., Yalcin E. (2017) Economic Implications of a Protectionist US Trade Policy. 22 November. Available at: http://voxeu.org/article/economic-implications-protectionist-us-trade-policy (accessed 30 November 2017).
Felbermayr G., Steininger M., Yalcin E. (2017) Economic Implications of a Protectionist US Trade Policy.
22 November. Available at: http://voxeu.org/article/economic-implications-protectionist-us-trade-policy (accessed 30 November 2017).
Financial Times (2018) Trans Pacific Partnership: Pacific Countries Seek New Members for Trade Deal. 8 March.
Garbade K.D., Silber W.L. (1978) Technology, Communication and the Performance of Financial Markets. The Journal of Finance, vol. 33, no 3, pp. 819-832.
Genereux F. (2017) Protectionism: A Brake on Economic Growth. Economic Studies. 17 February. Available at: https://www.desjardins.com/ressources/pdf/pv170217-e.pdf (accessed 20 March 2018).
Global Trade Alert (2016) Global Trade Alert Report 2016. Available at: http://www.globaltradealert.org/ (accessed 20 March 2018).
Global Trade Alert (2017) Global Trade Alert Report 2017. Available at: http://www.globaltradealert.org/ (accessed 20 March 2018).
Gomory R., Baumol W. (2009) Globalization: Country and Company Interests in Conflict. Journal of Policy Modeling, vol. 31, no 3, pp. 540-555.
Graceffo A. (2017) China at Davos: US-China Relations Are the Focus of the World Economic Forum.
23 January. Foreign Policy Journal. Available at: https://www.foreignpolicyjournal.com/2017/01/24/china-at-davos-us-china-relations-are-the-focus-of-the-world-economic-forum/ (accessed 15 April 2017).
Hendrix C.S. (2016) Protectionism in the 2016 Election: Causes and Consequences, Truth and Frictions. Policy Brief PB 16-20. Peterson Institute for International Economics. Available at: https://piie.com/system/files/ documents/pb16-20.pdf (accessed 20 March 2018).
Hofschire D., Emsbo-Mattingly L., Dourney C., Wilde J. (2017) For Now, the Risks of Trade Protectionism are Offset by Global Reacceleration. Fidelity Investment Leadership Series. February. Available at: https://
www.fidelity.com/webcontent/ap101883-markets_sectors-content/17.02/business_cycle/history/BCU_Feb-ruary_2017.pdf (accessed 20 March 2018).
Hufbauer G., Jung E. (2016) Evaluating Trump's Trade Policies. 29 September. Available at: http://voxeu.org/ article/evaluating-trump-s-trade-policies (accessed 1 December 2017).
Hearn A.H., Myers M. (2015) China and TPP: Asia Pacific Integration or Disintegration? The Dialogue: China and Latin America Report, July. Available at: https://www.thedialogue.org/wp-content/uploads/2015/07/ CLA-TPP-Report-final-web.pdf (accessed 20 March 2018).
Higham J. (1955) Strangers in the Land: Patterns of American Nativism, 1860-1925. Rutgers: Rutgers University Press.
Hillebrand E.E., Lewer J.J., Zagardo J.T. (2010) Backtracking from Globalization. Global Economy Journal, vol. 10, no 4, pp. 1-17.
International Monetary Fund (IMF) (2017) World Economic Outlook Update: A Shifting Global Economic Landscape. January. Available at: http://www.imf.org/external/pubs/ft/weo/2017/update/01/ (accessed 20 March 201).
Krugman P.R. (1979) Increasing Returns, Monopolistic Competition and International Trade. Journal of International Economics, vol. 9, no 4, pp. 469-479.
Krugman P.R. (2008) Trade and Wages, Reconsidered, Proceedings. Available at: http://www.princeton. edu/~pkrugman/pk-bpea-draft.pdf (accessed 16 April 2018).
Krugman P.R., Obstfeld M. (2009) International Economics, Boston, MA: Pearson, Addison-Wesley.
Lawrence R.Z., Weinstein D.E. (1999) Trade and Growth: Import-Led or Export-Led? Evidence from Japan and Korea, National Bureau of Economic Research Working Paper no 7264. Available at: http://www.nber. org/papers/w7264.pdf (accessed 20 March 2018).
Lewer J.J., Van den Berg H. (2007) International Trade and Economic Growth. Armonk, NY: M.E. Sharpe.
Liu L., Yi E., Liang H. (2016) What Does Donald Trump's Protectionist Policy Mean for China? China Macro Thematic Report. Beijing: CICC.
Maddison A. (2001) The World Economy: A Millennial Perspective. Paris: OECD Development Centre Studies.
Mathieson R. (2017) Agreeing on China's Favorite Trade Deal Set to Drag into 2018. 14 November. Available at: https://www.bloomberg.com/news/articles/2017-11-13/agreeing-on-china-s-favorite-trade-deal-set-todrag-into-2018 (accessed 22 November 2017).
Noland M., Robinson S., Moran T. (2016) Impact of Clinton's and Trump's Trade Proposals (M. Noland, G.C. Hufbauer, S. Robinson, Moran T. (eds.)). Assessing Trade Agendas in the US Presidential Campaign, Peterson Institute for International Economics (PIIE) Briefing 16-6, pp. 17-39. Available at: https://www. rexsresources.com/uploads/6/5/2/1/6521405/piieb16-6.pdf (accessed 16 April 2018).
Nhan Dan (2017) RCEP Trade Deal Expected to Be Signed in 2018. 13 November. Available at: http:// en.nhandan.com.vn/world/item/5640902-rcep-trade-deal-expected-to-be-signed-in-2018.htm (accessed 22 November 2017).
Ocampo J. (2004) Latin America's Growth and Equity Frustrations during Structural Reform. Journal of Economic Perspectives, vol. 18, no 2, pp. 67-88.
Organisation for Economic Co operation and Development (OECD) (2014) Factbook 2014. Available at: http://www.oecd-ilibrary.org/economics/oecd-factbook-2014_factbook-2014-en (accessed 20 March 2018).
O'Rourke K.H., Williamson J.G. (2001) Globalization and History: The Evolution of Nineteenth Century Atlantic Economy. Cambridge, MA: The MIT Press.
Park S.C. (2016) Korea's Trade Strategies for Mega Free Trade Agreements in Regional and Global Economic Integration. International Organisations Research Journal, vol. 11, no 4, pp. 177-204 (in Russian and English). DOI: 10.17323/1996-7845-2016-04-177.
Piketty T. (2014) Capital in the Twenty First Century. Cambridge, MA: Belknap Press.
Rosen H. (2008) Strengthening Trade Adjustment Assistance. Peterson Institute for International Economics Policy Brief PD 09-2. January. Available at: https://piie.com/publications/pb/pb08-2.pdf (accessed 20 March 2018).
Samuelson P. (2004) Where Ricardo and Mill Rebut and Confirm Arguments of Mainstream Economists Supporting Globalization. Journal of Economic Perspectives, vol. 18, no 3, pp. 135-146.
UN Comtrade (2016) UN Comtrade Database. Available at: https://comtrade.un.org/ (accessed 16 April 2018).
United States Census (2017) Foreign Trade. Available at: https://www.census.gov/foreign-trade/balance/ c5800.html (accessed 4 June 2017).
United States Trade Representative (USTR) (2017a) USTR Releases NAFTA Negotiating Objectives. July. Available at: https://ustr.gov/about-us/policy-offices/press-office/press-releases/2017/july/ustr-releases-naf-ta-negotiating (accessed 23 November 2017).
United States Trade Representative (USTR) (2017b) USTR Calls a Special Session Under the U.S. Korea Free Trade Agreement. July. Available at: https://ustr.gov/about-us/policy-offices/press-office/press-releas-es/2017/july/ustr-calls-special-session-under-us (accessed 23 November 2017).
World Bank (2017) World Bank Data Base. Available at: http://data.worldbank.org/indicator/BX.KLT.DINV. WD.GD.ZS (accessed 2 June 2017).
World Trade Organization (WTO) (2015) International Trade Statistics 2015. Available at: https://www.wto. org/english/res_e/statis_e/its2015_e/its2015_e.pdf (accessed 1 June 2017).
World Trade Organization (WTO) (2016) World Trade Statistical Review. Available at: https://www.wto.org/ english/res_e/statis_e/wts2016_e/wts2016_e.pdf (accessed 31 May 2017).
World Trade Organization (WTO) (2017a) Trade Statistics and Outlook: Trade Recovery Expected in 2017 and 2018, Amid Policy Uncertainty. Press Release 791. 12 April. Available at: https://www.wto.org/english/news_e/ pres17_e/pr791_e.htm (accessed 20 March 2018).
World Trade Organization (WTO) (2017b) World Trade Statistical Review 2017. Available at: https://www.wto. org/english/res_e/statis_e/wts2017_e/wts2017_e.pdf (accessed 16 April 2018).
