CC BY
26
мненно также, что Абачараев стремился сохранить и укрепить в себе лучшие из идей советского прошлого - уважение и симпатию к людям любой народности и культуры, если, конечно, они этого достойны. При этом, подчеркивает неоднократно автор, не следует забывать и пренебрегать и собственной культурой и родным языком. Вполне характеризует автора в записках также его глубокая благодарность и любовь к учителям, как в школе, так и в институте. Вообще, благодарная память - одна из сильных сторон автора воспоминаний. Наибольшей удачей книги Абачараева стал, пожалуй, собственный портрет Это человек не без недостатков, но соединивший в себе, много традиционно дагестанских достоинств - уважение к старшим, чувство собственного достоинства, любовь к родному языку, культуре, истокам в целом. Вместе с тем в Абачараеве соединяется и лучшее, что было в советском прошлом - интерес и уважение к людям различных народов и культур. Добросовестность, ответственность, порядочность, преданность учителям, друзьям, близким также отличает автора. Конечно, есть моменты в книге, которые вызывают недоумение, так как автор порой позволяет себе шутки дурного тона в отношении старшего по возрасту товарища, задевая его религиозные чувства или восхваляя Сталина, от политики которого пострадала, в том числе, и семья Абачараева. Но эти досадные моменты не перечеркивают в целом очень позитивного впечатления как от книги, так и от автора.
По своей сути и форме воспоминания М. Абачараева - творческая автобиография, окаймленная фактами и деталями личной и семейной жизни.
Во второй половине ХХ века в мемуарной литературе немало записок и автобиографий врачей. Среди них, например, мемуары военного врача И.-Х.М. Халилова «Записки военного врача». Ибрагим-Халил Магомедович Халилов родился в 1907 г в с. Чох Гунибского округа в крестьянской семье. Он - сын военного, служившего в Дагестанской конной милиции. В раннем детстве, до школы Халилов изучал Коран, запомнив наизусть многие его суры. В 1926 году мальчик пошел в сельскую светскую школу, среди учителей которой были и русские преподаватели. Затем Халилов поступил в ФЗУ, учеба в котором совмещалась с работой на ткацкой фабрике. В 1933 году стали набирать абитуриентов на подготовительные курсы при недавно открытом мединституте.
Таким образом, уже в шестнадцать лет Халилов становится студентом мединститута. Это был нелегкий период, ведь изучение медицины даже в то время было серьезным испытанием, а ведь речь идет о совсем юном человеке. Но упорства и ответственности Ибрагиму Халилу хватило, и благодаря, конечно, и преподавателям мединститута, о которых с благодарностью вспоминает автор, Халилов становится врачом. Он пишет о времени своего возмужания и становления человеческой и профессиональной зрелости, но нельзя не учитывать, что это было также время становления советской власти в Дагестане, характеризуемое жесточайшими репрессиями. К сожалению, об этом автор не счел нужным упомянуть.
Наиболее характерным этапом жизни автора, отраженным в книге, была его работа военным врачом. Здесь опять же возникает противоречивое чувство. Так, автор описывает любопытные эпизоды из своей врачебной практики, когда он, заведуя санитарным состоянием кухонной части, т.е. проверяя пищу солдат и офицеров на доброкачественность, сталкивался с довольно курьезными случаями. Так, например, бойцы одной из частей, когда им подали на завтрак кашу с сушеным мясом, стали роптать, опасаясь, что их хотят накормить недоброкачественным мясом. Халилов объяснил начальству обстановку, прошел в столовую, взял первую попавшуюся порцию и съел ее. Это убедило собравшихся там солдат и офицеров, и инцидент, вызванный реакцией русских солдат и офицеров на непривычный запах и вкус сушеного мяса, был исчерпан, за что его
Библиографический список
поблагодарило руководство, обрадованное быстрым и мирным решением этого вопроса. Любопытно, что примерно такой же эпизод произошел у Халилова с его земляками, которые стали возмущаться поданным им обедом, в котором они заподозрили присутствие свинины. Халилов, который стал уверять их, что мясо не свиное, опять же был вынужден сам съесть одну порцию, и те, зная, что он тоже их земляк и мусульманин, поверили ему и успокоились. Такие эпизоды, конечно, по-своему оживляют военные будни того времени. Хотя, конечно, многое в записках Халилова далеко не бесспорно. Так, описывая занятие Красной Армией тогдашней Бессарабии и Польши, Халилов ничего не пишет о репрессиях против местного населения, которые последовали вскоре после этого. Он, несомненно, руководствовался самоцензурой, отбрасывая все те факты, которые искажали бы образ той армии-освободительницы, которую он описывал. Это, конечно, свидетельствует о недостоверности записок Халилова. В них, впрочем, есть еще один любопытный, но не бесспорный эпизод. Так, он описывает, как посещал с товарищем в Бессарабии местный ресторан «Кавказ», который содержал выходец из Дагестана, эмигрировавший еще до революции, побывавший даже в Америке, позже решившийся было вернуться домой, но из-за войны осевший в Бессарабии. Этот эпизод любопытен еще и тем, что Халилов и его товарищ не побоялись неоднократно посещать ресторан эмигранта. Ведь не секрет, что в армии в то время свирепствовал и особый отдел, контрразведка СМЕРШ и другие подобные институты. То, что автор не опасался их реакции, погубившей много солдат и офицеров, вызывает ощущение недосказанности, неполноты записок Халилова.
Все же записки Халилова, даже учитывая возможные искажения и умолчания фактов, являют нам довольно яркую картину жизни того времени, дополняя тем самым дагестанскую мемуаристику военного периода. В главе о современных записках мы попытались дать представление о мемуарных изданиях последнего десятилетия. Конечно, отражают они уже ушедшую эпоху, но, видимо, по цензурным или иным аспектам были опубликованы только недавно.
Как нам представляется, мемуарные сочинения Магомеда Дандамаева, Мусы Абачараева и врача Ибрагим-Хана Халилова дополняют и обогащают дагестанскую мемуарную литературу ХХ в.
Появление такого рода литературы предугадывал еще Л.Н. Толстой. Он писал, что в будущем именно такая литература, основанная на достоверных событиях, будет интересна все большему кругу читателей и будет вытеснять собственно беллетристическую литературу. Так это или нет, покажет будущее. Пока же мемуарная литература развивается, она в процессе, появляются все новые и новые разновидности ее жанра. Характернейшая особенность дагестанской литературы - связь с фольклором, несомненно, ощущается и в современной дагестанской мемуарной литературе. Легенды, предания - органические элементы дагестанской литературы ХХ века, и мемуарная литература - не исключение. Впрочем, мемуары сами в большей или меньшей степени присутствуют в произведениях многих современных писателей, включая Расула Гамзатова, Миасат Шурпаеву, Марьям Ибрагимову и других писателей.
Таким образом, очевидно, что дагестанская мемуарная литература, прошедшая сложный путь своей эволюции и формирования, дала дагестанской литературе образцы полноценных и незаурядных произведений литературного искусства. Впрочем, дагестанская мемуаристика еще не исчерпала возможности своего жанра, что, впрочем, характерно для всей мировой тенденции этого жанра литературы, поэтому мы вправе ожидать появления не менее оригинальных и самобытных сочинений, чем те, что уже вошли в историю нашей мемуарной литературы.
1. Палиевский П.В. Роль документа в организации художественного целого. Проблемы художественной формы социалистического реализма: в 2 т. Москва, 1971.
2. Местергази Е.Г Специфика художественной образности в «документальной литературе»: в 2 т. Москва: Филологические науки. 2007; № 1: 3 - 12.
3. Аристотель. Поэтика. Риторика. Поэтика. Москва, 2000.
4. Гей Н.К. Проблема художественности литературы. Москва, 1969.
5. Дандамаев М. Ученый с мировым именем. Махачкала, 2007.
References
1. Palievskij P.V. Rol' dokumenta v organizacii hudozhestvennogo celogo. Problemy hudozhestvennoj formy socialisticheskogo realizma: v 2 t. Moskva, 1971.
2. Mestergazi E.G. Specifika hudozhestvennoj obraznosti v «dokumental'noj literature»: v 2 t. Moskva: Filologicheskie nauki. 2007; № 1: 3 - 12.
3. Aristotel'. Po'etika. Ritorika. Po'etika. Moskva, 2000.
4. Gej N.K. Problema hudozhestvennosti literatury. Moskva, 1969.
5. Dandamaev M. Uchenyj s mirovym imenem. Mahachkala, 2007.
Статья поступила в редакцию 27.11.20
УДК 81.2 (571.52)
Kara-ool L.S., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Department of Theory and Methodology of Language Education and Speech Therapy,
Tuva State University (Kyzyl, Russia), E-mail: [email protected]
TOPONYMS OF TUVA WITH ZOO COMPONENT "BIRDS". Toponyms make up a special wide and rich layer of the Tuvan language vocabulary, as in other languages. They arouse wide interest not only for linguists, but also for researchers in other areas of science, as they play an important role in the study of the history of the small homeland and the way of life of human ancestors, the material and spiritual culture of an entire people. Place names are also closely related to the peculiarities of the native land and its inhabitants: nature, fauna. This article analyzes the toponyms of Tuva with the zoo component kush "bird" and with the names
of wild birds, which reflect the diversity of the bird world of Tuva. The material is examples taken from the "Toponymie Dictionary of Tuva" by B.Ch. Ondar [1] and received confirmation during the dialectological and complex expeditions of the author, as well as for the first time the names of toponyms from Sengel (Mongolia), where ethnic Tuvans live.
Key words: zoonyms, zoocomponents, toponyms, Tuvan, wild animals, domestic animals, birds, proper Tuvan, common Turkic, Mongolisms.
Л.С. Кара-оол, канд. филол. наук, доц., Тувинский государственный университет, г. Кызыл, E-mail: [email protected]
ТОПОНИМЫ ТУВЫ С ЗООКОМПОНЕНТОМ «ПТИЦЫ»
Статья написана при финансовой поддержке гранта РФФИ «Трансформационные процессы в ономастике народов Центральной Азии: история и современность (на примере Тувы, Тофаларии, Калмыкии и Монголии» (№ 19-012-00073)
Топонимы составляют особый обширный и богатый пласт лексики тувинского языка, как и в других языках. Они вызывают широкий интерес не только лингвистов, но и исследователей других направлений науки, так как играют важную роль в изучении истории малой родины и образа жизни предков человека, материальной и духовной культуры целого народа. Топонимы тесно связаны также с особенностями родного края и его обитателей: природы, животного мира. В данной статье анализируются топонимы Тувы с зоокомпонентом куш - «птица» и с названиями диких птиц, которые отражают разнообразие мира птиц Тувы. Материалом послужили примеры, извлеченные из «Топонимического словаря Тувы» Б.Ч. Ондар [1] и получившие подтверждение во время диалектологических и комплексных экспедиций автора, а также впервые привлечены названия топонимов из Сенгеля (Монголия), где проживают этнические тувинцы.
Ключевые слова: зоонимы, зоокомпоненты, топонимы, тувинский, птица, названия птиц, собственно тувинские, общетюркские, монголизмы.
Обзор литературы по топонимии Тувы нами сделан в предыдущих статьях [2; 3]. Историю их изучения в тувиноведении условно можно разделить на следующие периоды:
1) топонимы, зафиксированные в орхоно-енисейских памятниках;
2) топонимы, зафиксированные в картах русских путешественников с середины XIX в.;
3) топонимы, зафиксированные в экспедиционных материалах исследователей Тувы в конце XIX - начале ХХ вв.;
4) топонимы, зафиксированные в отчетах археологических исследований с середины ХХ столетия;
5) топонимы, зафиксированные в исследованиях ученых-тувиноведов. Основным исследователем рассматриваемой темы остается Б.К. Ондар, которая посвятила данной проблеме не только целый ряд статей, но опубликовала монографии [4; 5] и выпустила топонимический словарь, который был издан в 2004 и 2007 гг [1; 6].
В формировании топонимов Тувы заметное место занимают собственные имена, связанные с зоонимами, которые в узком смысле обозначают собственные имена - клички животных, такие как, например, Черликпен (букв.: «бродяга»), Чолдак-Кудурук (букв.: «короткохвостый»), Сарала (букв.: «солово-пегий»), а в широком - названия млекопитающих (домашние и дикие животные), птиц, грызунов, рыб, пресмыкающихся, насекомых, кошачьих, таких как инек - 'корова', ыт - 'собака', аът - 'лошадь', адыг - 'медведь', чээрен - 'джейран', куш - 'птица', ацгырак - 'турпан', маны - 'манул', чылан - 'змея', бел - 'таймень', дииц -'белка' и т.п. [7].
Основная цель нашей работы - изучить топонимы Тувы с зоокомпонен-том «птицы» и с названиями птиц - нарицательными существительными, которые используются, в основном, как один из компонентов двусложных топонимов, уточнив мотивы их происхождения, этимологию лексем, а также определив ареал распространения некоторых странствующих тюркских топонимов.
Источниковую базу статьи с рассматриваемым компонентом составили примеры, извлеченные из «Топонимического словаря Тувы» Б.К. Ондар [1], а также полевые материалы автора, собранные во время комплексных и диалектологических экспедиций.
Языковой материал показал, что на территории Тувы есть зоотопонимы в качестве одного из компонентов, которых выступают:
1) лексема куш - 'птица';
2) названия диких птиц.
1. Двусложные зоотопонимы с лексемой куш - 'птица'
Топонимы с общетюркским куш - 'птица' [8, с. 181] с формантами бес - 'кан-дык', даш - 'камень', кежиг - 'переправа', уя - 'гнездо' и шъц - 'глубокий лог' образуют двусложные собственные имена, в которых зоокомпонент куш используется в следующих значениях:
1) 'маленький': в тувинском языке лексема куш используется в сравнениях для обозначения небольшого размера чего-либо, например, куш хырынныг кижи (букв.: «человек с желудком птицы», т.е. 'с маленьким желудком - мало есть'), куш баштыг анай (букв.: «козленок с головой птицы», т.е. 'с маленькой головой').
Куш-Бес (букв.: 'птица кандык') - местность, стоянка в Сут-Холском районе: возможно, в указанной местности или на стоянке растет кандык (луковичное растение) с небольшим плодом [1, с. 278]. Куш-Бес - собственно тувинское название из общетюркских основ: куш - 'птица' [8, с. 181; 9, с. 168; 10, с. 329], бес - 'кандык' [11, с. 217].
Куш-Даш (букв.: 'птица-камень') - местность, стоянка в Эрзинском районе: в данной местности или на стоянке много камней размером в птичку, т.е. небольшие [1, с. 279]. Куш-Даш - собственно тувинское название из общетюркских основ: куш - 'птица' (см. выше), даш - 'камень, валун' [12, с. 167];
2) наличия птиц в том или ином месте:
Куш-Хады ('букв.: 'сосна птицы') - холм у озера Хадын в Тандынском районе: на холме растет сосна, на которую слетаются птицы [1, с. 279]. Куш-Хады -собственно тувинское название из общетюркского куш - 'птица' (см. выше) и регионально-тюркского хады - 'сосна' (см. тоф. кады - 'сосна') [13, с. 254].
Кушкаш-взен (букв.: 'горная долина с речкой или таежная ложбина с птичками') - местность, долина в Дзун-Хемчикском районе: в горной долине с речкой обитают птицы [1, с. 279]. Кушкаш-Озен - собственно тувинское название из общетюркских основ: куш - 'птица' (см. выше), взен - 'ложбина, долина' [14, с. 510].
Куштуг-Кежиг (букв.: 'переправа с птицами'), местность, стоянка в Тоджинском районе: в любое время года на переправе много птиц [1, с. 279; 15]. Куштуг-Кежиг - собственно тувинское название из общетюркских основ: куштуг - 'с птицами', дериват куш - 'птица' (см. выше); кежиг - 'переправа', дериват кеш- - 'переходить', (см. кез-) - 'проходить' [16, с. 21].
Куш-Уялыг-Шыц (букв.: 'глубокий лог с птичьим гнездом') - местность, минеральный источник в Монгун-Тайгинском районе: у глубокого лога есть минеральный источник, вокруг которого много птиц и гнездовий. Куш-Уялыг-Шын - собственно тувинское название из общетюркского куш - 'птица' (см. выше), уялыг - 'с гнездом', дериват общетюркск. уя - 'гнездо' [14, с. 236]; регионально-тюркского шыц - 'глубокий лог' (см. тоф. §ыг| - 'туф') [17, с. 232]; ср. алт. Куш-Уйазы (букв.: 'птичье гнездо') - урочище в Алтае [18].
2. Простые зоотопонимы с названиями диких птиц
Следующую группу составляют топонимы с названиями диких птиц, которых можно сгруппировать следующим образом:
1) простые зоотопонимы:
Кускун ('ворон') - гора в Овюрском районе: по легенде на вершине горы жил смельчак Кара-Кускун, который спрятал свое ружье в пещере. И тот, кто найдет это ружье, будет удачливым в охоте [1, с. 276]. Кускун - регионально-тюркское слово (см. тув. кускун - 'ворон', тоф. кускун - 'ворон') [13, с. 130], сойот. Кусы -'ворон' [19, с. 117], хак. хускун - 'ворон' [20, с. 869].
Улар (улар - 'горная индейка') - река и название местности в Эрзинском районе [1, с. 404]: на данных географических объектах обитают горные индейки. Улар - монголизм (см. улар - 'горная индейка') [21, с. 322]. Улар (Улары, Улару) - странствующий топоним, зафиксирован и на Алтае как название урочища [18, с. 325], ср. Уларлы (букв.: 'гора, где водятся горные индейки (улары)') - вершины в Заилийском Алатау [22, с. 232];
2) простые зоотопонимы с аффиксом -лыг со значением 'имеющий чего-то' [23]:
Ацгырактыг (букв.: 'с турпанами') - гора, местность и название минерального источника в Овюрском районе [1, с. 116; 15]: в данных географических объектах вводятся турпаны. Ангырактыг - монголизм, дериват ацгыр - 'огорь, турпан (птица)' (см. монг. ангир - 'турпан') [24, с. 112].
Дуруяалыг ('с журавлями') - река в Пий-Хемском и Тоджинском районах: с весны до ранней осени у реки обитают журавли. Дериват дуруяа - 'журавль', общетюркское слово (см. *йиггуа - 'журавль') [9, с. 173; 12, с. 301].
Кускуннуг (букв.: 'с воронами') - местность, урочище, стоянка в Ка-а-Хемском районе [1, с. 276], местность в Сенгелском аймаке Монголии [15]: на данных географических объектах водятся вороны. Дериват кускун - 'ворон' см. выше.
Саасканныг (букв.: 'с сороками') - местность в Бай-Тайгинском районе [1, с. 341]: в местности много сорок. Дериват сааскан ('сорока') - общетюркское слово (см. саксаган - 'сорока') [25, с. 31]. Саасканныг - странствующий топоним, зафиксирован и на Алтае как название реки Сакысканду - 'с сороками' [18, с. 283].
Торгалыг (букв.: 'с дятлами') - река, населенный пункт в Овюрском районе, название минерального источника (аржаан), левый приток реки Улуг-Хем
в Улуг-Хемском районе [1, с. 42]: в данных географических объектах водятся дятлы. Дериват торга - 'дятел', общетюркское слово (см. 1ог|угЛка - 'дятел') [9, с. 175], Торгалыг - странствующий топоним (см. Торгайлы - букв.: 'жаворон-ковый') - название урочища в Актюбинской обл. [22].
3. Двусложные зоотопонимы с названиями диких птиц
1) зоотопоним кускун - 'ворон' с соматическими формантами баар - 'печень', баш - 'голова', ишти - 'желудок; внутрь, внутренность, аксы - 'рот; вход', которые метафорически являются названиями какого-либо географического ландшафта:
Кускун-Баары (букв.: 'печень вороны или склон Кускуна') - гора и местность в Улуг-Хемском районе [1, с. 276]: на склоне горы вводятся вороны. Ку-скун-Баары - кускун - 'ворон' (см. выше); общетюркский баары ('(его ее) печень', 'перед, передняя часть; метаф. (ландшафт) - склон горы, отлогость' [26, с. 18].
Кускуннуг-Аксы (букв.: 'въезд с воронами') - местность в Сенгелском аймаке Монголии [15]: при въезде в эту местность можно заметить стаи ворон. Кускуннуг-Аксы - дериват кускун - 'ворон' (см. выше) и общетюркский аксы~ аас - 'рот, пасть; устье (реки); отверстие; вход' [11, с. 41; 14, с. 81].
Кускуннуг-Бажы (букв.: 'вершина с воронами') - перевал в Сенгелском аймаке Монголии: на перевале обитают вороны [15]. Кускуннуг-Бажы - кускун -'ворон' (см. выше) и общетюркский бажы ~ баш - 'голова; вершина; макушка; начало, источник' [11, с. 199; 26, с. 5].
Кускуннуг-Ишти (букв.: 'углубленная местность с воронами') - местность в Сенгелском аймаке Монголии: на местности с углублением изобилуют вороны [15]. Кускуннуг-Ишти - кускун - 'ворон' (см. выше) и общетюркский ишти -'внутренность; местность покрытая лесом и имеющая углубление', тоф. 'долина (в горах)' [14, с. 388];
2) зоотопоним кускун - 'ворон' с формантами, выступающими как названия географических объектов: арыг - 'горный лес', каът - 'солнечная сторона отрога горного хребта', езен - 'ложбина', хем - 'река.
Кускуннуг-Арыг (букв.: 'лес с воронами') - местность в Монгун-Тайгин-ском районе [1, с. 276]: горный лес изобилует воронами. Кускун-Арыг - кускун -'ворон' (см. выше) и общетюркский арыг - 'горный лес' [11, с. 130].
Кускуннуг-Каът (букв.: 'южный склон горного хребта с воронами') - гора, хребет в Пий-Хемском районе [1, с. 276]: на солнечной стороне отрога горного хребта водятся вороны. Кускуннуг-Каът - кускун - 'ворон' (см. выше) и общетюркский каът - 'слой; этаж; солнечная сторона отрога горного хребта' [16, с. 335].
Кускуннуг-взен (букв.: 'ложбина с воронами') - местность в Барун-Хем-чикском районе [1, с. 276]: по логу весной вороны вьют гнезда. Кускуннуг-взен - кускун - 'ворон' (см. выше) и общетюркский езен - 'ложбина; долина; река' [14, с. 510].
Кускуннуг-Хем (букв.: 'река с воронами') - река в Эрзинском районе [1, с. 276]: берега реки изобилуют воронами. Кускуннуг-Хем - кускун - 'ворон' (см. выше) и хем - 'река', мнение ученых по этимологии данного слова неоднозначно [18, с. 55 - 61] (см. тоф. hем - 'река', хак. ким - 'река') [17, с. 188];
3) зоотопоним эзир - 'орел' с формантами, выступающими как названия географических объектов: арт - 'перевал', тайга - 'тайга', каът - 'солнечная сторона отрога горного хребта', чарык - 'ущелье' и оваа - 'жертвенный курган':
Эзир-Арт (букв.: 'перевал орла') - перевал и название реки в Эрзинском районе: река берет начало с перевала, похожего на орла [1, с. 528]. Эзир-Арт состоит из регионально-тюркской основы эзир - 'орел' (см. тоф. Эъср - 'орел') [13, с. 198], сойот. эъс/р - 'орел, беркут' [19, с. 227] и общетюркского арт - 'горный перевал' [11, с. 139; 14, с. 179].
Эзирлиг-Каът ('солнечная сторона отрога горного хребта с орлами') -гора в Пий-Хемском районе [1, с. 529]: Эзирлиг-Каът состоит из эзир - 'орел' (см. выше) и общетюркского каът - 'солнечная сторона отрога горного хребта '(см. выше).
Эзирлиг-Сын (букв.: 'горный хребет с орлами') - местность, хребет в Сенгелском аймаке Монголии [15]: на хребте и в местности обитают орлы. Эзир-лиг-Сын состоит из эзир - 'орел' (см. выше); сын - 'горный хребет', данное значение характерно для сибирских тюркских языков [25, с. 161].
Эзирлигниц Улуг Оваазы или Эсирлигийн оваа (букв.: 'большой жертвенный курган орла') - название жертвенного кургана на горе в Сенгелском аймаке Монголии: на гору с жертвенным курганом слетаются орлы [15]. Тюркский изафет Эзирлигниц Улуг Оваазы состоит из регионально-тюркского эзирлигниц дериват эзир - 'орел' (см. выше), общетюркского улуг - 'большой' [14, с. 593] и монголизма оваа - 'жертвенный курган' (см. монг овоо(н)) - 'куча, груда (камней)' [27, с. 454];
4) единичные зоотопонимы-названия птиц с формантами, выступающими как названия географических объектов: даг - 'гора' и чазы (диал.) - 'поляна':
Таан-Чазы (букв.: 'поляна с галками') - местность и название реки в Каа-Хемском районе [1, с. 374]: река протекает по открытой местности, где обитают галки. Таан-Чазы состоит из регионально-тюркской и общетюркской основ:
Библиографический список
1.
2.
3.
таан - 'галка' (см. тоф. таан / hаан - 'куропатка') [13, с. 172], хак. таан - 'галка' [20, с. 566], алт. таан - 'грач'; чазы (диал.) - 'лесная поляна'- общетюркское слово (см. jаz¡ - 'степь, равнина') [1, с. 374].
Хартыгалыг Даг (букв.: 'гора с ястребами') - гора в Овюрском районе [1, с. 42]: на скалистой местности горы ястребы вьют гнезда. Хартыгалыг-Даг состоит из общетюркских основ: хартыгалыг - 'с ястребами', дериват хартыга -'ястреб' (см. цартчыга - 'ястреб, сокол, коршун орел') [16, с. 317], * ка:|1у - 'орел, сокол, ястреб' [9, с. 169]; даг - 'гора' [12, с. 117];
5) зоотопонимы - названия птиц с цветовыми формантами. Кызыл-Торга (букв.: 'красный дятел') - река в Каа-Хемском районе: по берегам реки обитают дятлы [1, с. 283]. Кызыл-Торга состоит из общетюркских основ: кызыл - 'красный' [8, с. 195]; торга - 'дятел' (см. выше).
Ак-Торлаа (букв.: 'белая куропатка') - местность в Монгун-Тайгинском районе: на территории местности много белых куропаток [1, с. 96]. Ак-Торлаа состоит из общетюркского ак - 'белый' [14, с. 116]; тув. торлаа - 'белая куропатка' (см. алт. торло - 'горный рябчик', хак. торлаца - 'куропатка') [20, с. 653].
Кара-Куш (букв.: 'черная птица', т.е. 'глухарь') - река и местность в Пий-Хемском районе: места, где токуют глухари [1, с. 238]; регионально-тюркское слово (см. тоф. цара-цуш - 'глухарь') [13, с. 138], алт. кара-куш - 'орел' с общетюркскими основами: кара [16, с. 286]; куш - 'птица' (см. выше). Кара-Куш -странствующий топоним, который зафиксирован и в Алтае как название реки Кара-Куш - 'орел' [18], ср. Кара-Чай - 'черный глухарь' - гора [18].
Таким образом, топонимы с рассматриваемыми зоокомпонентами делятся на 2 большие группы:
1) двусложные топонимы с зоокомпонентом куш - 'птица', который участвует в образовании 6 топонимов;
2) топонимы с названиями диких птиц (простые - 2 подгруппы и двусложные - 5 подгрупп): в образовании зоотопонимов чаще всего используются лексемы кускун - 'ворон' (11 топонимов) и эзир - 'орел' (4 топонима). Топонимы с названиями домашних птиц не зафиксированы: это объясняется тем, что до недавнего времени тувинцы не держали в хозяйстве домашних птиц.
В зоотопонимах у некоторых общетюркских и регионально-тюркских названий птиц лексические значения не совпадают, например, торга в тувинском языке означает 'дятел', в казахском - 'жаворонок'; эзир в тувинском - 'орел', а в сойотском - 'орел' и 'беркут'; таан в тувинском - 'галка', в тофаларском - 'куропатка', в алтайском - 'грач'; торлаа в тувинском и хакасском - 'куропатка', а в алтайском - 'горный рябчик'.
В структурном и этимологическом отношениях значительную часть топонимов зоокомпонентом «птицы» составляют собственно тувинские двусложные слова, компоненты которых выражены общетюркскими (Куш-Бес, Куш-Даш, Кушкаш-езен, Куштуг-Кежиг, Хартыгалыг-Даг, Кызыл-Торга, Кара-Куш), регионально-тюркскими и общетюркскими (Куш-Хады, Кускун-Баары, Кускун-Аксы, Ку-скун-Бажы, Кускуннуг-Ишти, Кускуннуг-Арыг, Кускуннуг-Арыг, Кускуннуг-Каът, Кускуннуг-езен, Эзир-Арт, Эзирлиг-Каът, Эзирлиг-Сын, Таан-Чазы, Ак-Торлаа и т.д.) словами. Простые топонимы выражены общетюркскими словами (Дуру-яалыг, Саасканныг, Торгалыг) и монгольскими заимствованиями (Улар, Ацгы-рактыг).
Многие топонимы с зоокомпонентом являются вторичными (топонимическая метонимия), т.е. местности, стоянки именуются названиями рек, урочищ, гор, долин и т.д.
Наличие с составе зоотопонимов оронимических: арт - 'перевал', даг -'гора', сын - 'горный хребет', каът - 'южная сторона горного хребта', езен - 'таежная ложбина; горная долина'; гидронимических: кежиг - 'переправа', хем -'река'; фитонимических: бес - 'кандык (луковичное растение)', хады - 'сосна', а также соматических формантов: баар - 'печень', баш - 'голова', ишти - 'желудок; внутрь, внутренность, аксы - 'рот; вход', метафорически являющихся названиями географического ландшафта, указывают на природно-географические особенности местностей Тувы.
На территории Тувы зафиксированы несколько странствующих топонимов с зоокомпонентами улар - 'горная индейка', сааскан - 'сорока', торга - 'дятел': река Улар - на Алтае как название урочища, в Казахстане вершины в Заилийском Алатау; местность Саасканныг - на Алтае как название реки; река Торгалыг - в Казахстане как название урочища в Актюбинской области.
Список сокращений:
алт. - алтайский букв. - буквально др.-тюрк. - древнетюркский каз. - казахский монг - монгольский сойот. - сойотский тоф. - тофаларский
Ондар Б.К. Топонимический словарь Тувы. Кызыл: ТувКИ, 2007.
Кара-оол Л.С. Лексические особенности топонимов Овюрского района Тувы. Новые исследования Тувы. 2018; № 3. Available at: https://nit.tuva.asia/nit/article/view/795 DOI: 10.25178/nit.2018.3.11 224
Кара-оол Л.С. Числительные в топонимах Тувы. Oriental Studies. 2019; № 4: 691 - 706. Available at: https://cyberleninka.ru/article/n/chislitelnye-v-toponimah-tuvy/viewer
4. Ондар Б.К. Тувинская топонимия. Сопоставительный анализ топонимии Тувы с топонимией Южной Сибири и других тюркоязычных территорий. Кызыл: Тувинское книжное издательство, 2008.
5. Ондар Б.К. Тувинская топонимика: проблемы, поиски, решения. Проблемы преподавания русского языка в вузе и в школе. Кызыл: РИО ТувГУ 2008.
6. Ондар Б.К. Топонимический словарь Тувы. Абакан: Издательство ХГУ имени Н.Ф. Катанова, 2004.
7. Кара-оол Л.С. Зоокомпоненты в тувинской топонимии. Мир науки, культуры, образования. 2020; № 5 (84).
8. Этимологический словарь тюркских языков: общетюркские и межтюркские основы на букву "К". Москва: Индрик, 2000; Выпуск 2.
9. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Лексика. Москва: Наука, 2001.
10. Татаринцев Б.И. Этимологический словарь тувинского языка. Новосибирск: Наука, 2004; Т. III.
11. Татаринцев Б.И. Этимологический словарь тувинского языка. Новосибирск: Наука, 2000; Т. I.
12. Севортян Э.В. Этимологический словарь тюркских языков: общетюркские и межтюркские основы на буквы "В", 'Г', "Д". Москва: Наука, 1980.
13. Рассадин В.И. Тофаларско-русский словарь. Русско-тофаларский словарь. Иркутск: Восточно-Сибирское книжное издательство, 1995.
14. Севортян Э.В. Этимологический словарь тюркских языков: общетюркские и межтюркские основы на гласные. Редактор РМ. Залесковская. Москва: Наука, 1974.
15. ПМА. Полевые материалы автора 1999 по 2020 г
16. Этимологический словарь тюркских языков: общетюркские и межтюркские основы на букву "К", "К". Ответственный редактор Г.Ф. Благова. Москва: Языки русской культуры, 1997; Выпуск 1.
17. Рассадин В.И. Фонетика и лексика тофаларского языка. Улан-Удэ: Бурятское книжное издательство, 1971.
18. Молчанова О.Т. Топонимический словарь Горного Алтая. Горно-Алтайск: Горно-Алтайское отделение Алтайского книжного издательства, 1979.
19. Rassadin V.I. Soyotica. Ed. by B. Kempf. Szeged: Univ., Dep. of Altaic Studies. 2010.
20. Хакасско-русский словарь. Хакас-орыс сeстiк. Новосибирск: Наука, 2006.
21. Большой академический монгольско-русский словарь: в 4-х т. Москва: Academia, 2001; Т. III.
22. Койчубаев Е. Краткий толковый словарь топонимов Казахстана. Алма-Ата: Наука, 1974.
23. Исхаков Ф.Г., Пальмбах А.А. Грамматика тувинского языка. Фонетика и морфология. Москва: Восточная литература, 1961.
24. Большой академический монгольско-русский словарь: в 4-х т. Москва: Academia, 2001; Т. I.
25. Татаринцев Б.И. Этимологический словарь тувинского языка. Новосибирск: Наука, 2018; Т. V.
26. Севортян Э.В. Этимологический словарь тюркских языков: общетюркские и межтюркские основы на буквы "Б". Москва: Наука, 1978.
27. Большой академический монгольско-русский словарь: в 4-х т. Москва: Academia, 2001; Т. II.
References
1. Ondar B.K. Toponimicheskij slovar' Tuvy. Kyzyl: TuvKI, 2007.
2. Kara-ool L.S. Leksicheskie osobennosti toponimov Ovyurskogo rajona Tuvy. Novye issledovaniya Tuvy. 2018; № 3. Available at: https://nit.tuva.asia/nit/article/view/795 DOI: 10.25178/nit.2018.3.11 224
3. Kara-ool L.S. Chislitel'nye v toponimah Tuvy. Oriental Studies. 2019; № 4: 691 - 706. Available at: https://cyberleninka.ru/article/n/chislitelnye-v-toponimah-tuvy/viewer
4. Ondar B.K. Tuvinskaya toponimiya. Sopostavitel'nyj analiz toponimii Tuvy s toponimiej Yuzhnoj Sibiri i drugih tyurkoyazychnyh territorij. Kyzyl: Tuvinskoe knizhnoe izdatel'stvo, 2008.
5. Ondar B.K. Tuvinskaya toponimika: problemy, poiski, resheniya. Problemy prepodavaniya russkogoyazyka v vuze i vshkole. Kyzyl: RIO TuvGU, 2008.
6. Ondar B.K. Toponimicheskij slovar' Tuvy. Abakan: Izdatel'stvo HGU imeni N.F. Katanova, 2004.
7. Kara-ool L.S. Zookomponenty v tuvinskoj toponimii. Mir nauki, kul'tury, obrazovaniya. 2020; № 5 (84).
8. 'Etimologicheskij slovar' tyurkskih yazykov: obschetyurkskie imezhtyurkskie osnovy na bukvu "K". Moskva: Indrik, 2000; Vypusk 2.
9. Sravnitel'no-istoricheskaya grammatika tyurkskih yazykov. Leksika. Moskva: Nauka, 2001.
10. Tatarincev B.I. 'Etimologicheskijslovar'tuvinskogoyazyka. Novosibirsk: Nauka, 2004; T. III.
11. Tatarincev B.I. 'Etimologicheskij slovar' tuvinskogo yazyka. Novosibirsk: Nauka, 2000; T. I.
12. Sevortyan 'E.V. 'Etimologicheskij slovar' tyurkskih yazykov: obschetyurkskie i mezhtyurkskie osnovy na bukvy "V", "G", "D". Moskva: Nauka, 1980.
13. Rassadin V.I. Tofalarsko-russkijslovar'. Russko-tofalarskijslovar'. Irkutsk: Vostochno-Sibirskoe knizhnoe izdatel'stvo, 1995.
14. Sevortyan 'E.V. 'Etimologicheskij slovar' tyurkskih yazykov: obschetyurkskie i mezhtyurkskie osnovy na glasnye. Redaktor R.M. Zaleskovskaya. Moskva: Nauka, 1974.
15. PMA. Polevye materialy avtora 1999 po 2020 g.
16. 'Etimologicheskij slovar' tyurkskih yazykov: obschetyurkskie i mezhtyurkskie osnovy na bukvu «К», «К». Otvetstvennyj redaktor G.F. Blagova. Moskva: Yazyki russkoj kul'tury, 1997; Vypusk1.
17. Rassadin V.I. Fonetika ileksika tofalarskogo yazyka. Ulan-Ud'e: Buryatskoe knizhnoe izdatel'stvo, 1971.
18. Molchanova O.T. Toponimicheskij slovar' Gornogo Altaya. Gorno-Altajsk: Gorno-Altajskoe otdelenie Altajskogo knizhnogo izdatel'stva, 1979.
19. Rassadin V.I. Soyotica. Ed. by B. Kempf. Szeged: Univ., Dep. of Altaic Studies. 2010.
20. Hakassko-russkij slovar'. Hakas-orys sestik. Novosibirsk: Nauka, 2006.
21. Bol'shojakademicheskijmongol'sko-russkijslovar': v 4-h t. Moskva: Academia, 2001; T. III.
22. Kojchubaev E. Kratkij tolkovyj slovar' toponimov Kazahstana. Alma-Ata: Nauka, 1974.
23. Ishakov F.G., Pal'mbah A.A. Grammatika tuvinskogo yazyka. Fonetika i morfologiya. Moskva: Vostochnaya literatura, 1961.
24. Bol'shoj akademicheskij mongol'sko-russkij slovar': v 4-h t. Moskva: Academia, 2001; T. I.
25. Tatarincev B.I. 'Etimologicheskij slovar' tuvinskogo yazyka. Novosibirsk: Nauka, 2018; T. V.
26. Sevortyan 'E.V. 'Etimologicheskij slovar' tyurkskih yazykov: obschetyurkskie i mezhtyurkskie osnovy na bukvy "B". Moskva: Nauka, 1978.
27. Bol'shoj akademicheskij mongol'sko-russkij slovar': v 4-h t. Moskva: Academia, 2001; T. II.
Статья поступила в редакцию 28.11.20
УДК 8.81.2
Dorzhu K.B., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Tuva State University (Kyzyl, Russia), E-mail: [email protected] Kuzhuget Sh.Yu., Cand. of Sciences (Philology), Tuva State University (Kyzyl, Russia), E-mail: [email protected]
THE IMAGE OF WATER IN THE POETRY OF ANTON UERZHAA. The work examines the image of water in the poetry of the outstanding poet Anton Uerzhaa. The poetry of the author Anton Uerzhaa is permeated with deep love and devotion to the ancient Tuvan land, to its nature, especially transparent water sources, many-sided lakes and rivers. In the proposed work, we stopped at the analysis of the cycle of poems by Anton Uerzhaa with a pronounced image of water and water bodies. In the poems of Anton Uerzhaa, many words are used that express the varieties of water resources such as Yer 'flood', khulbek 'reservoir, pond', bulak 'stream, spring', eerem 'whirlpool'. There are many words denoting individual parts of water bodies and water transport, etc. such as chalgyg 'wave', balar 'tina, silt', heme 'boat', kevYryg 'bridge', sai 'river stones', 'pebbles', etc. These words in the poetic world of the talented author are rethought, conveying human relationships, feelings, etc.
Key words: image, water, healing source, poetry, lyrics, author, poetic language, lexeme, lyric hero.
К.Б. Доржу, канд. филол. наук, доц., Тувинский государственный университет, г. Кызыл, E-mail: [email protected] Ш.Ю. Кужугет, канд. филол. наук, доц., Тувинский государственный университет, г. Кызыл, E-mail: [email protected]
ОБРАЗ ВОДЫ В ПОЭЗИИ АНТОНА УЕРЖАА
В данной работе рассматривается образ воды в поэзии выдающегося поэта Антона Уержаа. Поэзия автора Антона Уержаа пронизана глубокой любовью к древней тувинской земле, к её природе, особенно прозрачным водным истокам, многоликим озёрам и рекам. В предлагаемой работе мы остановились на анализе цикла стихов Антона Уержаа с ярко выраженным образом воды и водных объектов. В стихотворениях Антона Уержаа использовано много слов,
