Научная статья на тему 'Топонимическая политика советского государства в контексте культуры сталинского времени (на примере переименования Московского проспекта в Ленинграде в 1950-е годы)'

Топонимическая политика советского государства в контексте культуры сталинского времени (на примере переименования Московского проспекта в Ленинграде в 1950-е годы) Текст научной статьи по специальности «Искусствоведение»

CC BY
222
47
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
ТОПОНИМИКА / И.В. СТАЛИН / ГРАДОСТРОИТЕЛЬНАЯ ПОЛИТИКА / ГОРОДСКОЕ ПЛАНИРОВАНИЕ / АРХИТЕКТУРА / МЕЖДУНАРОДНЫЙ ПРОСПЕКТ / МОСКОВСКОЕ ШОССЕ / ЛЕНИНГРАД / ИСТОРИЯ СССР / СОВЕТСКАЯ КУЛЬТУРА / ЛЕНИНГРАДСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ СОЮЗА АРХИТЕКТОРОВ СССР / АРХИТЕКТУРНЫЕ ПРОЕКТЫ / THE LENINGRAD BRANCH OF THE SOVIET ARCHITECTS' UNION / 1950 / TOPONYMICS / STALIN / URBAN POLICY / URBAN-PLANNING / ARCHITECTURE / MEZHDUNARODNIY AVENUE / MOSKOVSKOYE SHOSSE / LENINGRAD / SOVIET HISTORY / SOVIET CULTURE / ARCHITECTURAL PROJECTS

Аннотация научной статьи по искусствоведению, автор научной работы — Прудникова Татьяна Юрьевна

Топонимическая идеологическая пропаганда определяла приоритет застройки в пространстве города. В настоящей статье на примере переименования Международного проспекта-Московского шоссе в проспект имени И. В. Сталина в 1950-е годы рассматривается взаимосвязь государственной топонимической программы и предполагаемых градостроительных преобразований. Автор предпринимает попытку выявить механизмы взаимодействия вербального (название) и визуального (архитектурные проекты) материала в идеологическом контексте и показать изначальную несостоятельность данного начинания. Статья написана на основе материалов ЛОССА из фондов ЦГАЛИ СПб.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Похожие темы научных работ по искусствоведению , автор научной работы — Прудникова Татьяна Юрьевна

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Th e toponymic policy of the Soviet state as an urbanistic factor (based on an example of renaming Moskovsky Avenue in Leningrad in the 1950s

Toponymic propaganda was subject to ideological pragmatism and identifi ed priorities concerning construction works in the urban space. Th e article considers the interrelation of the governments toponymic program and expected urban-planning transformation based on the example of renaming Mezhdunarodniy Avenue/Moskovskoye Shosse to I.V.Stalin Avenue in the 1950s. On the one hand, the author makes an attempt to reveal mechanisms of interaction of the verbal (the streets name) and visual (the architectural projects) materials in the ideological context; on the other hand, she shows initial inconsistency of this undertaking. Th e article is based on the documents of the Leningrad Branch of the Soviet Architects Union from the funds of the Central State Archives of Literature and Art in St. Petersburg.

Текст научной работы на тему «Топонимическая политика советского государства в контексте культуры сталинского времени (на примере переименования Московского проспекта в Ленинграде в 1950-е годы)»

УДК 72.2

Вестник СПбГУ. Сер. 6. 2012. Вып. 3

Т. Прудникова

ТОПОНИМИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА СОВЕТСКОГО ГОСУДАРСТВА В КОНТЕКСТЕ КУЛЬТУРЫ СТАЛИНСКОГО ВРЕМЕНИ (НА ПРИМЕРЕ ПЕРЕИМЕНОВАНИЯ МОСКОВСКОГО ПРОСПЕКТА В ЛЕНИНГРАДЕ В 1950-Е ГОДЫ)

Объектом рассмотрения настоящей статьи стал Московский проспект Санкт-Петербурга, один из самых известных ансамблей, формировавшихся в советское время. Материалом для исследования послужил стенографический отчет с заседания Союза Архитекторов Ленинграда (ЛОССА), проходившего 14 апреля 1952 г., на котором решался вопрос о реконструкции проспекта в связи с переименованием его в честь И. В. Сталина1 [1]. Как следует из документа, акцент в обсуждении был сделан на «высокой миссии переименования» Международного проспекта — Московского шоссе в честь «гениального вождя нашей страны И. В. Сталина». Данный аспект определил основные тенденции как в символической, так и в эстетической программе. Предметом исследования статьи стала взаимосвязь между топонимической и градостроительной программой в контексте культуры позднесталинского времени.

Преобразования, включающие в себя введение новой топонимики, можно считать частью культурной политики государства, направленной на формирования у жителей целостного образа новой, социалистической, среды, встроенной в контекст определенных ценностей. На рассматриваемом заседании ЛОССА отмечалось, что инициатива переименования проспекта исходила исключительно от «Ленинградских трудящихся». Данное положение можно рассматривать и как пример партийной пропаганды и диктата, и как реальный принцип мышления большей части людей того времени, независимо от их согласия-несогласия с существующим режимом и степени их вовлеченности в него. Культ Сталина — «отца народов» к началу 1950-х годов приобрел канонические формы. К этому же времени сформировался определенный набор представлений о вожде, т. е «тематический диапазон его изображений». Образ Сталина, закрепленный в художественной среде, по мнению Яна Плампера [2, с 300], складывался из определенного набора визуальных характеристик. Этот эквивалент иконописного «подлинника» выражал культурные ценности народа через «репрезентативные знаки». Основная проблема, которая вставала перед художниками (и градостроителями), заключалась в невозможности трансформации и развития «жанра» в связи с неукоснительным требованием следования узнаваемому канону. «Коллективная визуальная память» ограничивала интерпретацию, стремилась к однозначному восприятию стойких репрезентативных знаков в градостроительном деле. Не случайно в качестве отправной точки для реконструкции проспекта И. В. Сталина был выбран Невский проспект, который

1 Действительное переименование проспекта произошло в декабре 1950 г., но окончательное решение о проведении серьезных реконструктивно-восстановительных работ было принято позднее. Переименование было приурочено ко дню рождения И.В.Сталина. После войны проспекты, названные в честь Сталина, появились в Вильнюсе, Жданов, Минске и других городах. Как правило, переименование улицы сопровождалось ее качественной реконструкцией.

© Т. Прудникова, 2012

139

(по словам Б. Журавлева) «подчинялся закономерному архитектурному закону». Градостроительная наука следовала традиционным принципам городского планирования (для Ленинграда это ансамбли, доминанты, силуэты, площади и т. д.). Задача градостроителей заключалась в комбинации средств репрезентации через аллюзии на историческое прошлое и идеологию, которая определяла настоящий момент через образ «героя», увековеченного прижизненно для будущих поколений.

Расшифровка текста стенографического отчета 1952 г. дает возможность увидеть метод и предполагаемые этапы воплощения этого сложного градостроительного замысла, по выражению одного из присутствующих на заседании, «рассчитанного на десятки, а может быть и на сотни лет» [3, л. 45]. Документ позволяет почувствовать степень напряжения и увлеченности идеей наделить новым статусом ленинградскую улицу, которая, благодаря новой топонимике, из «рядовой» градостроительной единицы в один миг превратилась в сакральный центр «пролетарского» города. Несомненно, переименование выстраивало иерархию в градостроительной политике и налагало определенные обязательства на качество и скорость работ. Благодаря введению новой топонимики («проспект Сталина») и связанной с этим перестройкой проспект превращался в прижизненный памятник советскому вождю. К проблеме формирования и «консервации» культурных ценностей в «сталинский» период истории советологи обращались не раз, прослеживая взаимосвязь этих процессов с внутренней политикой и проведением местных социальных программ.

К 1952 г. реконструируемый проспект по плотности, качеству и хронологии застройки делился на три отрезка: от Сенной площади до Обводного канала (преимущественно застройка XIX в.), от Обводного канала до завода «Электросила», до Путепровода (бывшая рабочая окраина города с промышленными предприятиями) и от виадука до Средней рогатки (часть, которая начала застраиваться согласно Генеральному плану развития Ленинграда с середины 1930-х годов). Задача градостроителей состояла в поиске основания для полноценного объединения разрозненных частей. В результате переименования начала 50-х годов проспект превратился в единое топонимическое пространство.

«...Предварительная подготовка решения почетной задачи <проектного задания по реконструкции проспекта> была поручена коллективу архитекторов и инженеров мастерской ЛЕНПРОЕКТа во главе с Б. Н. Журавлевым и Управлению по делам архитектуры» [3, л. 8]. Новый проект предварительно рассматривался в Городском архитектурном Совете, а 14 апреля 1952 г. обсуждался в Ленинградском отделении Союза Советских архитекторов. В начале доклада, названного «По основным принципам развития и реконструкции проспекта им. Сталина», Б. Журавлев наметил основную программу будущего преобразования, которая заключалась в желании «превратить путем реконструкции и застройки проспект имени Сталина в единый грандиозный архитектурный ансамбль, вложив глубокое идейное содержание во все элементы этого ансамбля-проспекта, посвященного вождю трудящихся всего мира.» [3, л. 87]. По мнению докладчика, «все звенья должны <были> средствами архитектуры, скульптуры говорить о жизни, беззаветной преданности народу и Родине, многогранной деятельности в дни войны и мира нашего гениального вождя, ведущего человечество к коммунизму» [3, л. 8].

По плану для предполагаемой реконструкции было намечено восемь ключевых точек: 1) въезд на проспект со стороны Москвы; 2) площадь у бывшего Дома Советов; 3) парк Победы; 4) район Путепровода; 5) площадь у Московских ворот; 6) пересечение

140

с Обводным каналом; 7) площадь перед Технологическим институтом; 8) Сенная площадь. Каждому узловому элементу предлагалось идеологическое обоснование, а именно: въезд в город был подчинен теме «великого содружества Ленина и Сталина, создателям первого в мире социалистического государства»; площадь у Дома Советов была посвящена теме «дружбы народов Советского государства»; Московский Парк Победы посвящен теме «товарищ Сталин — вождь и полководец, под мудрым, гениальным водительством которого советский народ одержал победу над фашистами в Великой Отечественной войне»; район путепровода — следующее «крупное звено» с заводом «Электросила», предлагалось рассматривать как «рассказ об успехах индустриализации нашей страны». Далее шел «центральный ансамбль проспекта, его кульминационный пункт, его главная доминанта». Это площадь И. В. Сталина у вновь восстановленных Московских ворот. Так как на этом месте планировался ансамбль из множества площадей, то в Южном звене ансамбля, сформированном на месте пересечения Московского проспекта с Лиговской улицей, разрабатывалась тема «славы русского оружия», тогда как на другой площади этого ансамбля планировалось установление монумента Сталину, создателю Конституции СССР.

Следующее место реконструкции проспекта им. И. В. Сталина — его пересечение с Обводным каналом, где к тому времени уже был построен Фрунзенский универмаг. Затем следует площадь у Технологического института, которую предполагалось посвятить «корифею марксистско-ленинской науки Сталину» с монументом «сталинской науке» в центре. И завершением ансамбля проспекта являлась Сенная площадь, подчиненная теме «Сталин — знаменосец мира или борьба советского народа за мир» с монументом Мира, посвященным Сталину.

В планы строителей 50-х годов входило превращение площади пред Домом Советов, которая к тому времени потеряла свое потенциальное значение «главной площади города», в озелененный сквер с монументом в центре. Основным мемориальным элементом Парка Победы становилась Аллея Героев. В конце Аллеи планировалось возвести «монумент тов. Сталину, как полководцу, а на оси Аллеи героев соорудить высотное здание. Цветочный партер должны были обрамлять бюсты героев, а главное место занимать монумент тов. Сталина на фоне высотного здания» [3, л. 16]. В районе Путепровода было запроектировано самое крупное тематическое «звено»: «...Путем <...> декоративных скульптур или другого вида изобразительных искусств» требовалось отразить технический прогресс страны. Варшавскую железную дорогу и трамвайный парк требовалось упразднить, Новодевичий монастырь предполагался к сносу. На месте бывшего монастыря планировалось разбить зеленый массив, по типу Парка Победы, с ансамблем площадей. Центральная площадь им. И. В. Сталина была запланирована на месте Новодевичьего монастыря с его монастырским кладбищем, на котором сохранились захоронения середины XIX в. Для реализации замыслов кладбище требовалось «перенести за пределы города», т. е сравнять с землей, а на этом месте разбить парковую зону для народных гуляний. Музей Революции, который в 30-е годы планировалось реализовать на площади перед домом Советов, в 50-е рассматривался как часть ансамбля площади Сталина с монументом Сталину «как создателю Конституции <...> государства» в центре. Журавлев предполагал, что «с проспекта на площадь им. Сталина откроется вид на богато озелененный парк, с отдельными монументами, фонтанами, с монументом товарища Сталина на фоне колоннады или декоративного ограждения» [3, л. 21]. В результате участок около Московских ворот превращался в апофеоз символической программы всего ансамбля.

141

Судя по представленному эскизу, проспект представлял собой множество «клейм», или эпизодов, отражающих этапы жизни советского народа и фиксирующих ценностные приоритеты культуры. Во главе стоял Сталин, как эпический герой, который полагался одновременно и создателем Конституции, и корифеем науки, и знаменосцем мира и пр. С помощью идеологической консервации, несмотря на заявленное в докладе «развитие», происходило замыкание как в реальном пространстве города, ограниченного жесткими рамками конечных площадей (нынешних Мира и Победы), так и в символическом — через топонимику, дающую устойчивый ориентир достижений, неопровержимо признанных «выдающимися» и не допускавших экстенсивного развития.

Строго обозначенные узловые элементы, сложившиеся исторически и послужившие концептуальным ориентиром, не давали возможности рассматривать эту «градостроительную идеологическую экранизацию» как потенциально жизнеспособную. На основании представленных проектов можно утверждать, что намеченные работы напоминали утопическую картину, далекую от возможной реализации в реальном пространстве. Это были «мечты и намерения», навеянные тридцатилетним тоталитарным опьянением, атрофировавшим разумные основания, обострив творческую интуицию, дающую возможность «почувствовать» конъюнктуру художественной среды и соответственным образом приспособить к ее насущным задачам. Но прижизненная канонизация, желание «создать проспект, посвященный величайшему гению всех времен и народов товарищу Сталину» привели к появлению модели, нежизнеспособной в своей основе, ограниченной в возможности саморазвития и органической динамики. Доживающий последние месяцы политический режим попытался зафиксировать достижения своего времени. Предлагаемое смысловое наполнение каждого участка проспекта, объединяясь, предстает в виде хроники «достижений» сталинизма, как символическая черта, подводящая общий итог сталинского правления. Стоит отметить, что подобные панегирические экзерсисы практиковались при погребении. Поэтому можно заключить, что в воздухе к тому моменту витало напряжение, ожидание развязки, которая, как показала история, наступила менее, чем через год после настоящего обсуждения, в марте 1953 г. Данное предположение подтверждает факт, что рассмотрение проспекта началось с его конца, т. е. со Средней Рогатки, хотя исторически именно северная часть (Сенная площадь) рассматривалась как начало Московского проспекта: нумерация домов и сейчас начинается от центра города.

«Градостроительная канонизация» происходила с опорой на существующие в реальном пространстве объекты. Идея «дружбы народов» рождалась через осмысление архитектурного сооружения (Дома Советов), построенного в 1930-х годах как символ объединенных «Советов». Образ «славы русского оружия и индустриализации» логично вписывался в контекст существующего на этом месте завода и памятника (снесенных Московских ворот). В обсуждении 1952 г. новому осмыслению подверглись только площади, которые аккумулировали в себе новую главную тему. Эти узловые точки добавлялись в требуемый идеологический контекст при помощи «находчивости» градостроителей. Вопрос об архитектурных (стилистических) особенностях сооружений проспекта не затрагивался, так как акцент делался на градостроительных задачах и принципах воплощения общей идеи.

Таким образом, рассмотрение материалов с заседания ЛОССА 14 апреля 1952 г. позволило в общих чертах представить образ Московского проспекта, каким он складывался в умах градостроителей и архитекторов «позднесталинского» времени, и проследить

142

закономерности взаимоотношений градостроительной практики и социально-политического курса государства, которые формировали общекультурную ситуацию в стране. Политическая линия директивно контролировала направление градостроительных преобразований, в том числе и методом внедрения в пространство города новой топонимики. Топонимические преобразования подобного рода должны были, по мнению преобразователей, насыщать и обновлять среду, приводить к качественной реконструкции, но, как можно увидеть на примере планировавшейся перестройки Московского проспекта, вели к ее полному «умерщвлению».

Литература

1. О переименовании Международного проспекта и ул. Московское шоссе в пр. им. И. В. Сталина. 20 декабря 1950г.// Бюллетень. 1951. № 1.

2. Плампер Я. Алхимия власти. Культ Сталина в изобразительном искусстве. М., 2010.

3. ЦГАЛИ СПб. Ф. 341. Оп. 1. Д. 325.

Статья поступила в редакцию 15 марта 2012 г.

143

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.