CC BY
1НАУЧНАЯ СТАТЬЯ / ORIGINAL ARTICLE ОБЛАСТЬ ИССЛЕДОВАНИЯ: ФИЛОСОФСКАЯ АНТРОПОЛОГИЯ, ФИЛОСОФИЯ КУЛЬТУРЫ УДК 82.091
DOI 10.25257/KB.2024.1.14-24
Томас Вулф как писатель и гражданин в книге П. Х. Джонсон «Голодный Гулливер»
Thomas Wolfe as a writer and citizen in "Hungry Gulliver" by P.H. Johnson
А. С. МУЗЫЧЕНКО1
1Академия ГПС МЧС России, Москва, Россия
A.S. MUZYCHENKO1
'State Fire Academy of EMERCOM of Russia, Moscow, Russia
В данной статье рассматриваются особенности художественной публицистики как литературного жанра, ее предмет и объект, причины интереса беллетристов к публицистике. Дается анализ публицистической книги П. Х. Джонсон «Голодный Гулливер», посвященной выдающемуся американскому писателю Томасу Вулфу. В центре внимания писательницы -внутреннее противоречие между писательским даром Томаса Вулфа и его пониманием гражданской позиции, между художественностью и социальностью его романов. Исследуется отношение самой П. Х. Джонсон к миссии писателя, силе воздействия художника на окружающих через произведения, и как следствие, ответственности перед обществом, которую налагает талант.
Ключевые слова: художественная публицистика, беллетристика, фактичность, гражданская позиция, социальные проблемы, панорамное изображение, специфика жанра, постановка проблемы
Abstract: The given article examines the features of artistic journalism as a literary genre, its subject and object, and the reasons for the interest of fiction writers in journalism. An analysis of the journalistic book by P.H. Johnson "Hungry Gulliver", is dedicated to the outstanding American writer Thomas Wolfe. The writer focuses on the internal contradiction between Thomas Wolfe's gift for writing and his understanding of civic position, between the artistry and sociality of his novels. The attitude of P.H. Johnson herself to the mission of the writer, the power of the artist's influence on others through his works, and, as a consequence, the responsibility to society that talent imposes are is explored.
Key words: artistic journalism, fiction, factuality, civic position, social problems, panoramic image, genre specifics, problem gormulation
ВВЕДЕНИЕ
Специфика художественной публицистики как особого вида познавательной, творческой деятельности состоит в том, что в ней не только содержится уникальный фактический материал о различных событиях и явлениях, но авторы дают свою интерпретацию и оценку этим фактам и явлениям. Рассматривая публицистику как самостоятельный литературный жанр, прежде всего,
необходимо определить, в чем заключается сходство и различие художественной литературы и публицистической, и это объект и предмет. «Объект литературы - действительность: природы, человека, сознания. Отражение писателем действительности -очень широкий, содержательный и противоречивый процесс. ...Что касается публицистического произведения, то здесь объект
и предмет совершенно конкретны. Объект публицистики - отрасль жизни, деятельность министерства, предприятия или учреждения, жизненный эпизод или факт, которые бытуют в обществе и стали сферой изучения публициста. Предмет - социальные проблемы, которые беспокоят большие группы людей, общественные причины, ставшие поводом для того, чтобы состоялось данное событие и отражающая его публицистика» [1]. В данной статье автора интересует, главным образом, предмет публицистики, а именно: социальные проблемы, к которым не может остаться равнодушным писатель-гражданин. Многие талантливые беллетристы отдавали должное публицистике, поскольку через этот жанр они имели возможность высказать свою точку зрения на ту или иную проблему, не преломляя ее через систему образов, а непосредственно от своего имени. Критические исследования, эссе, статьи по различном вопросам литературной и общественной жизни позволяют писателю продемонстрировать свою гражданскую позицию, откликнуться на актуальные события современности. «Тексты, созданные в рамках художественно-публицистических жанров, совмещают фактичность со злободневностью» [2]. Это особенно справедливо для писателей философско-психологического плана, стремящихся осмыслить глобальные проблемы бытия, ощущающих свою причастность ходу истории, переживающих за судьбы современников. «Сегодня, в условиях повышенной социальной динамики и активной разработки российским обществом системы ценностей, публицистика как важнейший механизм формирования общественного сознания приобретает особую актуальность. Публицистика оказывает качественное воздействие на культуру и образ мыслей общества, определяет динамику его развития, характер доминирующих нравственных ценностей и эстетических установок» [3].
В художественной публицистике успешно и плодотворно работали многие классики английской литературы, среди них Дж. Гол-суорси, Б. Шоу, Г. Уэллс, Д. Лоуренс, О. Хаксли,
Дж. Б. Пристли, Гр. Грин, Дж. Олдридж, С. Моэм и другие. Конец 20 и начало 21 в. открыли миру имена интересных английских прозаиков, среди которых П. Акройд, Г. Свифт, М. Брэдберри, А. С. Байет, Дж. Барнс, снискавшие любовь читателей и признание критики не только художественными произведениями, но и работами в жанре публицистики. В контексте интересующей нас темы хотелось бы выделить Малколма Стэнли Брэд-берри, проявившего себя в самых разных творческих и интеллектуальных амплуа -писателя, литературоведа, сценариста и публициста. Брэдерри М. - Кавалер ордена Британской империи за заслуги перед национальной культурой и лауреат Букеровской премии, а его ученик Кадзуо Исигуро, английский писатель японского происхождения, стал лауреатом Нобелевской премии в 2017 г.
«В произведениях М. Брэдбери нашли отражение кризисные явления современной жизни во всех ее аспектах - от духовно-творческих до социально-политических. Ведущие темы писателя - человек и история, испытание мировоззренческих позиций, например таких, как либерализм, рационализм, вера в прогресс, взаимодействие творчества и реальности. Герой Бредбери - современный интеллектуал, часто представитель академической среды, человек мыслящий, ищущий и пишущий, но глубоко зависимый от социальных стандартов и стандартов, предъявляемых временем» [4]. Роман «В Эрмитаж!» (То the Hermitage!, 2000) - последняя книга М. Бредбери - подводит итоги его творческих и интеллектуальных исканий. Роман представляет собой метапрозаичес-кую структуру «роман о романе», действие которого развивается в двух временных пластах: «прошлое» и «наши дни». Герои обоих сюжетных уровней - писатели, пребывающие в состоянии активного творческого процесса, а их размышления о природе творчества и творческой личности пронизывают все повествование.
Литературное наследие признанного реалиста английской литературы П. X. Джонсон (1912-1981 гг.) велико и многообразно.
За сорок пять лет творческой деятельности она написала около тридцати романов, пьесу, критические исследования, и ряд статей и рецензий в литературных обозрениях и публицистические работы "Important to me"(i974), "On Iniquity" (О беззаконии) (1967), "Hungry Gulliver" (1948).
Определяя значение П. Х. Джонсон для развития английской прозы, критики всегда оценивали ее работу в целом, так как она никогда не считалась «автором одной книги». Джонсон П. Х. - писательница, получила заслуженное признание у читателей и критики не только за свои художественные произведения, но также благодаря интересным публицистическим работам; недаром она, параллельно писательской деятельности, в течение ряда лет работала на радио, была известна как литературный критик, сотрудничала с периодическими изданиями. Острый, цепкий ум, природная наблюдательность, непредвзятость в оценке событий и фактов, гуманистическая направленность -все эти грани таланта П. Х. Джонсон нашли отражение в публицистических работах, одна из которых - «Голодный Гулливер» ("Hungry Gulliver", 1948).
В своей публицистической деятельности П. Х. Джонсон продолжила исследование ключевых для всего ее творчества проблем, особенно остро поднимаемых ею в романах пятидесятых-шестидесятых годов, а именно: проблемы взаимоотношений творческой личности и общества; проблемы гражданского долга художника; проблемы вседозволенности в жизни и в искусстве; проблемы ответственности общества за каждого отдельного человека, гражданская позиция художника. «Искусство публицистики не ограничивается умением дать читателю картину жизни, панораму современной действительности. От публициста требуется нечто большее -понять происходящее. Определить свое отношение и передать свое суждение, приговор, мнение читателю. А это доступно только тогда, когда есть ясная, четкая позиция» [5]. Именно такая четкая, ответственная и неизменная позиция, присущая П. Х. Джонсон,
нашла свое отражение в публицистической монографии «Голодный Гулливер».
В процессе проведения настоящего исследования использовались культурно-исторический и интертекстуальный методы. Применение культурно-исторического подхода к исследованию обусловлено тем фактом, что тема характера и духа американского народа была лейтмотивом всего творчества Томаса Вулфа, что, в свою очередь, наряду с гражданской позицией писателя стало объектом изучения П. Х. Джонсон. Интертекстуальный анализ правомерен в связи с наличием «текста в тексте», то есть отсылка к романам Вулфа, в которых раскрывается, помимо прочего, его отношение к первостепенной задаче писателя и сомнение в необходимости активного вовлечения в политическую жизнь общества. Также присутствует аллюзия на образ Гулливера как прототип самого Вулфа.
Практическая значимость, равно как и новизна исследования, на наш взгляд, следует из недостаточной изученности творчества П. Х. Джонсон в целом и ее публицистических работ в частности, а также из актуальности поднимаемой тематики. В работе «Голодный Гулливер» писательница поднимает весьма важный вопрос непреходящего значения: должен ли писатель быть активным гражданином и насколько оправдана его отстраненность от социальных явлений. Позиция самой Джонсон здесь однозначна: в ее понимании писатель и гражданин, по сути, синонимы.
РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ
Монография «Голодный Гулливер» посвящена творчеству Томаса Вулфа (19001939 гг.), одного из самых противоречивых американских писателей послевоенного периода. Яркий, самобытный, с неуемной жаждой жизни и познания, Вулф стремился объединить свои романы в единую Книгу, в которой хотел отобразить всю полноту американской жизни того времени. «Следуя традиции Уитмена. Вулф создает своего
рода субъективную эпопею, пропуская социальное бытие страны, ее существенные конфликты через сознание главного героя, в биографии и духовном облике которого легко угадывается жизненный опыт автора» [6].
Все произведения Вулфа автобиографичны, можно сказать, что это один мозаичный портрет художника на фоне большой страны и портрет страны, как ее видит художник. В авторском предисловии к роману «Взгляни на дом свой, ангел» Томас Вулф пишет: «...все сколько-нибудь серьезные литературные произведения всегда автобиографичны, и трудно вообразить более автобиографичную книгу, чем «Путешествия Гулливера» [7]. Одной из главных тем творчества Вулфа была тема острого конфликта между духовным миром личности и меркантильными устремлениями буржуазной Америки, и эта же тема была ключевой для Памелы Хэнсфорд Джонсон.
В своей книге «Голодный Гулливер» П. Х. Джонсон делает попытку осмысления философии Томаса Вулфа, ее корней и истоков, того своеобразного преломления, которое эта философия получает на страницах его произведений. Писательница прослеживает генезис творческого мировоззрения Вулфа, полемически подходит к его концепции долга художника, демонстрирует единогласие с его антивоенной, гуманистической настроенностью.
В названии монографии содержится не только литературная аллюзия на один из эпизодов знаменитой книги Дж. Свифта «Путешествие Гулливера». Томас Вулф сам испытывает духовный голод, возникший от непонимания современников, от духовного одиночества интеллектуального гиганта среди воинствующих обывателей-лилипутов. Писатель ощущал некое родство с этим литературным персонажем; у него даже есть рассказ «Гулливер» - грустное, ироничное размышление о судьбе великана среди заурядных, «стандартных» людей. «Когда-нибудь кто-нибудь напишет книгу о человеке, который был слишком высок и всю свою жизнь томился среди величин, ему неподходящих; для которого размеры всего на
свете - стульев, кроватей, дверей и комнат, ботинок, пиджаков, рубашек, носков, полок в пульмановских вагонах и коек в трансатлантических лайнерах, порций еды, питья, любви.., - были малы» [8]. За этими, казалось бы, чисто житейскими неудобствами, которые переживает человек слишком высокого роста среди стандартных вещей просматриваются мучения человека, слишком высокого в нравственном отношении: «Странное это испытание - быть чересчур высоким, однако в самой своей сути оно несет заряд своеобразной неосознанной человечности. Самым удивительным образом высокий приходит к познанию мира в том его виде, о котором другие не знают, и узнать не способны» [8]. Тяга к знаменитому персонажу объясняется еще и стремлением взглянуть на свою Страну и соотечественников как бы извне, вобрать в себя «всю жизнь, всю Америку целиком», узнать ее «как собственную ладонь». Для Вулфа действительно было характерно видение жизни крупным планом. Каждая деталь, каждая коллизия предстает на страницах его книг в телескопически увеличенных масштабах. Хотя он постоянно ощущал себя Гулливером в стране лилипутов, иногда, в целях достижения масштабности изображения, он мог перевоплощаться в Гулливера среди великанов.
В книге «Голодный Гулливер» П. Х. Джонсон анализирует одну из особенно волнующих ее проблем взаимоотношений личности и общества в аспекте взаимоотношений общества и художника. По восприятию социальной действительности, Томас Вулф - бунтарь, осознающий пороки общества, его несовершенство, и страдающий от этого. "Wolfe recognized the evils of society and was filled with noble rage and disgust by the inhumanity of man to man; but his essential idealism prevented him from perceiving the causes of social disease or from accepting any positive theory as to a means by which the cure might be sought'. (Вулф осознавал пороки общества и исполнялся благородного гнева и негодования при виде бесчеловечного отношения человека к человеку; но его глубинный идеализм
не позволял ему осознать причины социальных пороков, как не позволял принять никакой реальной теории в качестве их основы их излечения) [9], пишет П. Х. Джонсон.
"He could never, by his nature, be a politician; his view of men is too nearsighted for that. He sees a character as if he stood breast to breast with him, their faces almost touching; men are to him so huge, so oppressive in their closeness to himself that he is never able to comprehend the forces which move them and which they themselves move. It is because of his inability to understand anything related to the structure, social and economic, of society that at the end he railed against a world which appeared to be none the better for his brief lifetime of railings:.. the world's fool-bigotry, fool-ignorance, fool-cowardice, fool-faddism, fool-mockery, fool-stylism, and fool-hatred for anyone who was not corrupted, beaten and a fool." (По своей природе он никогда не смог бы стать политиком, для этого он глядел на людей со слишком близкого расстояния. Он воспринимал человека так, как если бы стоял с ним грудь в грудь, как если бы их лица почти соприкасались. Люди в его глазах вырастали до таких гигантских размеров, столь мощно подавляли его своей близостью, что совершенно не удавалось осознать силы, движущие их и движимые ими. Эта неспособность понять все, что относится к социально-экономической структуре общества и заставила его, в конце концов, взбунтоваться против внешнего мира, не обнаружившего никаких признаков совершенствования на протяжении его короткого жизненного пути; мира, обезумевшего в своем слепом фанатизме, невежестве; мира, свихнувшегося в своих предрассудках, издевательстве, ненависти ко всем, кто не сдался и не стал безумцем) [9].
Мерзость, богатство, убожество, дикость и застойный воздух Америки рвут ему сердце. Он ищет какой - то способ противостояния, ищет ответ и в то же время страшится его: "I believe that we are lost here in America, but I believe that we shall be found...I think that the true discovery of America is before us."
(Я думаю, что все мы, американцы, заблудились, но я думаю, что нас найдут... Я думаю, подлинное открытие Америки еще впереди) [9]. В то же время, страдая от несовершенства мира, искренне ратуя за его изменение, Томас Вулф отнюдь не уверен, что писатель должен принимать непосредственное участие в политической борьбе. В «Голодном Гулливере» Джонсон приводит выдержку из его письма Маргарет Робертс (преподавателю литературы в частной школе, где учился Вулф, сумевшей разглядеть в мальчике настоящий талант; привязанность к ней писатель сохранил до самой смерти). В этом письме он пишет о мучающей его дилемме: принимать ли активное участие в общественной жизни или же оставаться только художником: "What to do? Like you, I have become in the last few years tremendously involved with the state of the world - as my consciousness of life has enlarged, my consciousness of self has dwindled; there are things now that so afflict me that I think I would take up arms against them, or give up my life to stop them -but what to do?" (Что мне делать? Как и Вы, в последние годы я чувствую чрезвычайную вовлеченность в то, что происходит в мире -так как мое осознание жизни увеличилось, уменьшался мой интерес к внутренним переживаниям; в мире сейчас так много всего, что поистине ранит меня, что я думаю, не должен ли я взяться за оружие, или вообще отдать жизнь в борьбе с этим - но что мне делать?) [9].
Объяснение размышлениям Вулфа П. Х. Джонсон ищет в самой природе писателя, которая, по ее мнению, не позволяла ему внести более значительный вклад в бесконечную борьбу человеческого сознания, поглощенного поисками достойного образа жизни. Писательница считает, что именно неспособность мыслить в терминах практической политики вызывала у Вулфа страх вовлечения в непосредственную борьбу. Но, пожалуй, основная причина была в том, что Вулф опасался за свою свободу, так необходимую художнику, поскольку принадлежность к какому-либо политическому
движению связала бы его долгом политической дисциплины. Восхищаясь энергией других писателей, вовлеченных в этот вид деятельности и не подвергая сомнению их искренность, он, тем не менее, недоумевал, каким образом они находят время заниматься своей собственной работой. "One does not write books be carrying placards in front of the French Consulate, or having interviews with President Roosevelt". (Участвуя в демонстрации перед французским посольством или интервьюируя президента Рузвельта, не напишешь книг) [9].
Джонсон П. X. не во всем разделяет точку зрения Вулфа. По ее мнению, в этих высказываниях художника звучат ноты самооправдания. Не обязательно пикетировать консульство или беседовать с президентом, но всегда можно найти "one second in which to append a signature.." «секунду, чтобы поставить подпись» [7], иными словами, чтобы ясно заявить о своей четкой гражданской позиции, можно найти всегда, для этого нужно только желание. Кроме того, в арсенале художника достаточно средств, чтобы выразить свое отношение к социальной структуре современного ему общества, к существующему порядку вещей, не принимая непосредственного участия в политической борьбе. Но, с другой стороны, продолжает размышлять П. X. Джонсон, может быть, для писателя уровня Вулфа такая социальная (а точнее сказать, политическая, поскольку нельзя упрекнуть его произведения в отсутствии социальной направленности) пассивность оправдана? Смог ли бы Вулф стать «первым писателем поколения по творческой дерзости», как определил его Фолкнер, если бы распылял всю силу своей недюжинной натуры, а не концентрировал ее, подчиняя одной страсти - объять необъятное, ввести в свои книги всю вселенную? Вселенная Вулфа, его мир, не просто широк, а неисчерпаем. По мнению П. Х. Джонсон, "he would have hated the shy, sly, delicate novels in today's fashion, in which the action may lie in any country one cares to fancy, of which the people bear careful, middling names that might belong
to the nomenclature of any race, and express thoughts that summarize the common mea" (... он испытал бы отвращение, читая робкие, хитроумные романы, вошедшие в моду сегодня: их действие может происходить там, где читателю будет угодно себе это вообразить, их персонажи носят тщательно продуманные, стандартные, вполне стершиеся имена, а их мысли отражают всеобщую сре-динность) [9]. Вулф же всегда имеет в виду определенную страну, определенного человека; с его страниц встают не символы, не типы, но гигантские, устрашающие и внушающие восхищение человеческие существа. В этой концепции человека писательница усматривает проявление вулфовского гуманизма. Действительно, Вулф испытывал по отношению к своей стране чувство редкостной по силе и трогательности любви, но что касается ее сложных экономических и социальных проблем, он имел о них самые смутные представления, хотя проявлял интерес к различным явлениям жизни социума.
Томас Вулф был художником необычайной раскрытости, обнаженной восприимчивости ко всему, что происходит вокруг. В лучшем, что он создал, всегда возникает особый сплав интенсивного мятущегося лиризма, поэтического пафоса и суровой эпичности зоркого реалиста. Анализируя творчество Вулфа, П. Х. Джонсон пришла к заключению, что причина его столь яркой индивидуальности, неповторимости, отсутствия аналогов заключалась в следующем: "He had never acquired "professionalism". He never learned to trim his work, polish it, or play safe with it...He wrote because he wished to communicate something that seemed to him inexpressibly urgent; nothing else mattered. That is why his books carry so powerful a sense of his personality." (Он никогда не приобрел «профессионализма» (в значении технических навыков и приемов литературы как ремесла). Он так и не научился отделывать работу, полировать ее, отшлифовывать, играть наверняка... Он писал потому, что хотел найти контакт с чем-то, что казалось ему чрезвычайно важным, все остальное не имело
значения. Вот почему его книги несут такое мощное ощущение его личности) [9].
Если что и беспокоило Вулфа, так это то, что ему не хватит сил воплотить в себе, а затем в слове бессмертное величие Америки, всего человечества. Причины его мучительного и яростного поиска, считает П. Х. Джонсон, коренятся не в страхе близкого конца мира, и не в том, что ему не хватит времени постичь мир до того, как он растечется в бесформенности; они коренятся в его убежденности, что великолепие и культура целой нации пребывают еще в младенчестве, и что ему может не хватить жизни на то, чтобы увидеть народ в полном расцвете юности.
Важное место в работе «Голодный Гулливер» П. Х. Джонсон уделяет пацифистским, антивоенным воззрениям Томаса Вулфа, поскольку эта тема перекликается с идеями самой писательницы. Многие как художественные, так и публицистические произведения П. Х. Джонсон проникнуты мыслью о неправомерности войн и насилия,
0 той противоестественности, которая кроется в уничтожении и унижении человеком себе подобных.
В автобиографической книге «Важно для меня» (Important to Me) в главе «Освенцим» писательница поднимает один из важнейших вопросов современности об ответственности каждого живущего за все, что происходит на земле. Побывав вместе с семьей в лагере смерти, как бы прикоснувшись к незаживающим ранам на теле человечества, П. Х. Джонсон вместе с гневом, ненавистью, отвращением испытывает чувство вины и стыда за людей, за ту степень бесчеловечности, до которой они могли дойти, но также и за своих современников: "Standing looking out across the Polish fields, now glossed by a sun beginning to set, like a landscape by Samuel Palmer, I thought about our own war crimes.
1 have heard the atom bombing of Hiroshima defended often enough: I say that it was indefensible... I have never felt more sick, or more ashamed. And of course, the subsequent bombing of Nagasaki was damnable, and beyond all reason...It will not be forgiven those
who were responsible." (Глядя на польские поля, сейчас залитые заходящим солнцем как на пейзаже Самюэля Палмера, я думала о наших собственных военных преступлениях. Я слышала, что довольно часто оправдывают бомбардировку Хиросимы. Заявляю, что ей не может быть оправдания!.. Слушая выступления в защиту бомбардировки, я никогда не испытывала большего стыда. И конечно, так же разрушительна и совершенно бессмысленна была бомбардировка Нагасаки... Нет прощения тем, кто ответственен за это!) [10].
Потому так близки и понятны Памеле Хэнсфорд Джонсон настроения Томаса Вулфа, побывавшего в Германии накануне второй мировой войны. В 1936 году ему открылось, что любимая им романтическая Германия стала при Гитлере страной страха. Увиденное отразилось в повести "The Story of a Novel" («История романа»), и это было сильное обвинение фашизму. Антифашистские воззрения писателя вложены также в уста Джорджа Уэббера, героя романа "Fou can't Go Home again" («Домой возврата нет»). По мнению Джонсон, описание второго путешествия Уэббера в Германию позволяет проникнуть в существо политических идей Вулфа, довольно отчетливо им сформулированных. Анализируя героя Вулфа, писательница приходит к выводу, что его политические воззрения основываются скорее на эмоциях, нежели на экономике, они имеют более чувственный, чем научный характер, но, по ее мнению, политические взгляды в отрыве от науки также опасны, как и в отрыве от сердца. Вулф, гуманист до мозга костей, скорее ощущал, нежели анализировал пути будущего. Вместе со своим героем Томас Вулф считает, что, лишь полностью перестроив нынешнюю структуру общества, можно победить и уничтожить «врагов» - страх, ненависть, рабство, нищету, нужду - хотя каким именно образом должна происходить эта перестройка, какого плана изменения в структуре общества должны произойти, об этом он не говорит. У Вулфа все сводится к противопоставлению абстрактных понятий:
Злу может бросить вызов только Правда, а кому, как не писателю, провозгласить ее?
Здесь идеи самой П. Х. Джонсон созвучны воззрениям Вулфа: писатель, как Гулливер, возвышаясь над толпой, обязан возвестить эту правду мирным обывателям - бедным лилипутам, показать им какой катастрофой может обернуться равнодушие, привычка закрывать глаза на все непривлекательные стороны жизни. Но возможно ли залечить язвы, делая вид, что их не существует? "With the courage of the truth within us, we shall meet the enemy as they come to us, and they shall be ours. And if, once having conquered them, new enemies approach, we shall meet them from that point, from there proceed. In that affirmation of that fact, the continuance of that unceasing war, is man's religion and his living faith." (Вооруженные мужеством правды, мы встретим идущих на нас врагов и непременно их одолеем. И, если, победив их, мы увидим, что приближаются новые враги, мы встретим их на рубеже, где победили прежних, и оттуда снова пойдем вперед. В этом утверждении, в продолжении этой непрестанной войны -религия человека, его живая вера) [9]. По мнению П. X. Джонсон, это философия человека доброй воли, мужественного сердца и неразвитого политического чувства, человека, который говорит: "I want to be good! And I can be, if I try. And you can. And so, together, we must be." (Я хочу быть добрым! И я смогу им быть, если попытаюсь. И вы сможете. И потому, мы все должны быть добрыми) [9].
Особенность публицистики П. Х. Джонсон заключается, на наш взгляд, в объективности и непредвзятости. Говоря о крупной фигуре, человеке выдающемся, трудно не впадать в умиление, в идеализацию, но писательнице это вполне удается. Отдавая должное мощному таланту Вулфа, П. Х. Джонсон не считает нужным возвышать социальность его книг до уровня их художественности. Гражданская платформа Вулфа, неясные, смутные политические убеждения позволяли ему быть бунтарем-одиночкой, а не сознательным борцом за светлое будущее, за права
человека. Обладая более четкими политическими убеждениями и ярко выраженной гражданской позицией, П. Х. Джонсон очень правдиво и, вместе с тем, деликатно, вскрывает причины отсутствия таковых у Томаса Вулфа. Чрезвычайно выразителен и колоритен язык писательницы; для него характерна образность, эмоциональная насыщенность, метафоричность.
В целом, работа П. Х. Джонсон «Голодный Гулливер» представляет собой попытку проникновения в творческий механизм литературного труда собрата по перу, определение его концепции долга художника и сопоставление с собственным пониманием вопроса. От образа Томаса Вулфа в «Голодном Гулливере» веет светом, силой, талантом, настоящим величием: "Man was born to live, to suffer, and to die, and what befalls him is a tragic lot. There is no denying this in the final end. But we must...deny it all along the way." (Человек рожден, чтобы жить, страдать и умирать, ему уготован трагический удел. В конечном счете, это отвергнуть нельзя. Но мы должны... опровергать это всю жизнь) [9].
ВЫВОДЫ
Многие писатели-беллетристы проявляли интерес к художественной публицистике, поскольку именно в этом жанре они имели возможность высказать свою жизненную и гражданскую позицию, дать личную оценку актуальным событиям, беспокоящим общество на определенном отрезке времени. Зачастую это требовало гражданского мужества, если их оценка происходящего шла вразрез с общепринятым официальным суждением или устоявшимися нормами. Джонсон П. Х. своими публицистическими работами продемонстрировала недюжинную смелость и нежелание замалчивать пороки общества. В какой-то момент ей стало тесно в рамках описания нравственных проблем отдельных героев, поскольку по мере развития ее писательского дарования и личного взросления к ней пришло понимание того, в чем кроются
причины моральных терзаний ее персонажей, и причина эта - в несовершенном общественном порядке. Сама писательница утверждала, что с годами ее «интерес к внутренним делам и политическому устройству и политическому механизму сильно обострился» [11]. В результате за свою активную гражданскую позицию писательница неоднократно подергалась злобным нападкам со стороны критиков, но всегда оставалась верна гуманистическим убеждениям. "Hers was a rich, courageous and politically committed writing life..." (Она прожила насыщенную, отважную жизнь писателя с твердыми политическими убеждениями) [12], пишет Диедре Дэвид в монографии, посвященной Джонсон.
Будучи талантливым прозаиком, не закрывающим глаза на пороки общества, но проникающим в суть проблемы, П. Х. Джонсон сумела убедительно показать противоречивый образ Томаса Вулфа, талантливого бунтаря, метавшегося в поисках истины, но не сумевшего прийти к четкой гражданской
позиции. «Вулф видел пороки общества и исполнялся благородного гнева и негодования при виде бесчеловечного отношения человека к человеку; но его глубинный идеализм не позволял ему осознать причины социальных пороков» [13]. В его мятежной натуре писатель и гражданин жили отдельной жизнью, иногда готовые соединиться в одно целое, но зачастую вступающие в противоречие. В то же время Джонсон отмечает, что неспособность прийти к четкой и осознанной гражданской позиции не умаляет его поразительный дар писателя, показавшего панораму современной ему Америки. Сама П. Х. Джонсон, будучи не профессиональным политиком, а литератором, не боялась плыть против течения и отстаивать идеалы добра и справедливости, выступать против насилия, вседозволенности и беззакония. «Тем большее восхищение вызывает ее прозорливость, смелость в суждениях, умение посмотреть в глаза горькой правде о своей стране, обо всем западном мире» [14].
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ
1. Маршарипова Т. Ж. Публицистика и литература: общие и отличительные особенности // Вестник Московского университета, сер. 10, Журналистика. 2014. № 2. С. 130-148.
2. Прохоров Г. С. Что такое «художественная публицистика»? // Новый филологический вестник. 2012. № 3. C. 44-52.
3. Осипова Е. А. Публицистика: ее сущность и роль в обществе. Белгород, БелГУ: Вопросы журналистики, педагогики, языкознания. 2022. Т. 41. № 2. С. 205-213. DOI:10.52575/2712-7451-2022-41-2-205-213
4. История зарубежной литературы. Современная английская литература: учеб. пособие / под общ. ред. В. А. Бячковой; Пермский государственный национальный исследовательский университет. Пермь, 2018. 138 с.
5. Прохоров Е. П. Искусство публицистики: Размышления и разборы. М.: Советский писатель, 1984. 359 с.
6. Писатели США. Краткие творческие биографии. Сост. и общ. редакция Я. Н. Засурского, Г. П. Злобина, Ю.В. Ковалева. М.: Радуга, 1990. 624 с.
7. Вулф Т. К. Взгляни на дом свой, ангел: роман
[пер. с англ. И. Гуровой и Т. Ивановой]. М.: Эксмо, 2010. 768 с.
8. Вулф Т. К. Портрет Баскома Хока / Сост. и предисл. М. Ландора. М.: Известия, 1987. 254 с.
9. Johnson P. H. Hungry Gulliver. Lnd., NY, Lnd., 1948. 170 p.
10. Johnson P. H. The Unspeakable Skipton. London: Macmillan and Co Ltd.:
1959. 245 p.
11. Ивашева В. И. Эпистолярные диалоги. М.: Советский писатель, 1983. 368 с.
12. Diedre David. Pamela Hansford Johnson: A Writing Life // Oxford University Press, 2017. 352 p.
13. Свобода угнетать. (Писатели Англии о США): Худож. публицистика. Составитель: М. П. Тугушева. М.: Прогресс, 1986. 336 с.
14. Музыченко А. С. «Кто виноват?» и «Что делать» (проблема вседозволенности в работе Памелы Хэнсфорд Джонсон «О беззаконии») // Вестник Университета Российской академии образования. 2015. № 4. С. 67-74.
15. Коновалова Ж. Г. Молодежные субкультуры США в 60-х гг. ХХ века // Сборник статей и материалов четвертой республиканской научно-практической конференции. Казань: РИЦ «Школа», 2007. Вып. 4. С. 107-111.
REFERENCES
1. Masharipova T.J. Publicism and journalism: common and distinctive. Vestnik Moskovskogo universiteta. Seriya 10. Zhurnalistika - Bulletin
of the Moscow University, ser. 10, Journalism. 2014, no. 2, pp. 130-148 (in Russ.).
2. Prokhorov G.S. Fictionalized journalism: clarifying the term.
Novyj filologicheskij vestnik - The New Philological Bulletin. 2012, no. 3, pp. 44-52 (in Russ.).
3. Osipova E.A. Publicism: it's essence and role in society. Voprosy zhurnalistiki, pedagogiki, jazykoznanija - Issues of Journalism, Pedagogy, Linguistics. 2022, vol. 41, no. 2. pp. 205-213 (in Russ.). DOI:10.52575/2712-7451-2022-41-2-205-213
4. Istorija zarubezhnoj literatury. Sovremennaja anglijskaja literature.
Pod obshh. red. V. A. Bjachkovoj [The history of foreign literature. Modern English literature. Under the general editorship of V.A. Bychkova]. Perm State National Research University. Perm, 2018. 138 p. (in Russ.).
5. Prokhorov E.P. Iskusstvopublicistiki: Razmyshlenija i razbory
[The art of journalism: Reflections and analysis]. Moscow, Soviet writer. Publ, 1984. 359 p. (in Russ.).
6. Pisateli SShA. Kratkie tvorcheskie biografii. Sost. i obshh. redakcija Ja. N. Zasurskogo, G. P. Zlobina, Ju.V. Kovaleva [Writers of the USA. Brief creative biographies. Comp. and total. edited by Ya.N. Zasursky, G.P. Zlobin, Yu.V. Kovalev]. Moscow, Raduga Puvl.,1990. 624 p. (in Russ.).
7. Wolfe T. Look Homeward, Angel. USA, 1929. 544 p. (in Eng.).
8. Wolfe T. A Portrait of Bascom Hawke. Moscow, Izvestija Publ., 1987. 254 p. (in Russ.).
9. Johnson P.H. Hungry Gulliver. Lnd., NY, Lnd., 1948. 170 p. (in Eng.).
10. Johnson P.H. The Unspeakable Skipton. London: Macmillan and Co Ltd.: 1959. 245 p. (in Eng.).
11. Ivasheva V.I. Jepistoljarnye dialogi [Epistolary dialogues]. Moscow, Soviet writer Publ., 1983. 368 p. (in Russ.).
12. Diedre David. Pamela Hansford Johnson: A Writing Life. Oxford University Press, 2017. 352 p. (in Eng.).
13. Svoboda ugnetat'. (Pisateli Anglii o SShA): Hudozh. publicistika. Sostavitel': M.P. Tugusheva [Freedom to oppress. (Writers of England about the USA): Artist. journalism. Compiled by M.P. Tugusheva]. Moscow, Progress Publ., 1986. 336 p. (in Russ.).
14. Muzychenko A.S. "Who's to blame?" and "What to Do" (the problem of permissiveness in Pamela Hansford Johnson's work "On Lawlessness") Vestnik Universiteta Rossijskoj akademii obrazovanija - Herald of the university of the Russian academy of education. 2015, no. 4, pp. 67-74 (in Russ.).
15. Konovalova J.G. Youth subcultures of the USA in the 60s of the twentieth century. In: Sbornik statej i materialov chetvertoj respublikanskoj nauchno-prakticheskoj konferencii [Collection of articles and materials of the fourth republican scientific and practical conference]. Kazan: RIC "School" Publ., 2007, iss. 4, pp. 107-111 (in Russ.).
ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРЕ
Анна Сергеевна МУЗЫЧЕНКОИ
Кандидат филологических наук,
профессор кафедры иностранных и русского языков,
Академия ГПС МЧС России,
Москва, Российская Федерация
БР!Ч-код: 6463-5346
ОРСЮ: 0000-0002-2263-9900
И anna-muzychenko@yandex.ru
Поступила в редакцию 31.01.2024 Принята к публикации 02.02.2024
Для цитирования:
Музыченко А. С. Томас Вулф как писатель и гражданин в книге П. Х. Джонсон «Голодный Гулливер» // Культура и безопасность. 2024. № 1. С. 14-24. 00!:10.25257/КБ.2024.1.14-24
INFORMATION ABOUT THE AUTHOR
Anna S. MUZYCHENO
PhD in Philology,
Professor of the Department of Foreign and Russian Languages,
State Fire Academy of EMERCOM of Russia, Moscow, Russian Federation SPIN-Kog: 6463-5346 ORCID: 0000-0002-2263-9900 H anna-muzychenko@yandex.ru
Received 31.01.2024 Accepted 02.02.2024
For citation:
Muzychenko A.S. Thomas Wolfe as writer and citizen in "Hungry Gulliver" by P.H. Johnson. Kultura i bezopasnost -Culture and safety. 2024, no. 1, pp. 14-24 (in Russ.). D0I:10.25257/KB.2024.1.14-24
