и после приезда из Испании. Всегда готовый к рискованным поступкам, Михаил Ефимович изменил своим принципам, опасаясь негативных последствий.
В начале августа 1938 г. он послал на отзыв Ворошилову свою статью, посвященную Красной Армии. Ознакомившись с ней, тот 4 августа переправил материал Сталину вместе с небольшой запиской: "Посылаю статью тов. Кольцова, которую он так давно обещал. Прошу посмотреть и сказать, можно ли и нужно ли печатать. Мне статья не нравится" (Цит. по: Фрадкин В.А, Дело Кольцова. М., 2002. С. 312). Ответа на записку не последовало, а статья так и не вышла в печать. Это объясняется постоянно пополнявшимся компроматом на журналиста.
Осенью 1938 г. было ликвидировано Журнально-газетное объединение. В этот день, вспоминала Н. Гордон, Кольцов приехал замкнутый, суровый и тут же все руководство издательства собрал у себя дома: «Михаил Ефимович усадил всех в кабинете, сел сам и, чуть усмехнувшись, спокойно сказал: — Так вот, "Жургаз" ликвидируют. <...> Все словно бы оцепенели. Так замирают люди, видя мгновенную смерть совершенно здорового человека» (Михаил Кольцов, каким он был. М., 1989. С. 399).
К концу 1938 г. стало очевидно, что установление в Испании просоветского режима невозможно: республиканцы потерпели поражение. В этой обстановке генсек принял окончательное решение по поводу судьбы известного советского журналиста. 13 декабря 1938 г. Кольцов был арестован по обвинению в антисоветской деятельности.
Поступила в редакцию 14.09.2006
ВЕСТИ. МОСК. УН-ТА. СЕР. 10. ЖУРНАЛИСТИКА. 2006. № 6 £.А. Багдасаров
ТОЛСТЫЕ ЖУРНАЛЫ РУССКИХ ФУТУРИСТОВ
Русские футуристы, принадлежавшие к коллективистскому направлению, предпринимали неоднократные попытки издания толстого журнала. Толстый журнал был традиционным типом литературно-художественного издания.
С момента своего возникновения русский футуризм развивался по двум магистральным, обособленным направлениям, которые с большой долей условности можно назвать индивидуалистским и коллективистским. Представителями первого направления были эго-футуристы (имажинисты, биокосмисты), второго — кубо-футуристы-будетляне (комфуты, производственники, конструктивисты, лефы). Сразу оговоримся, что русский футуризм индивидуалистичен в своей основе, как и предшествующий ему символизм.
Индивидуалистское направление было менее радикальным и во многом продолжало декадентские традиции. Индивидуалисты ставили во главу угла обособленную Личность, творческую волю и интуицию личности. Новое искусство создавал новый человек — гений, эго-футурист. Он мыслился как сверхличность, противоречивая и свободная от уз религии, морали, логики, а потому отличающаяся беспредельностью творческих и духовных поисков. Индивидуализм в эго-футуризме проявился и в предпочтении индивидуальных поэтических сборников коллективным, а также в постоянно вспыхивающих внутригрупповых конфликтах.
Коллективисты изначально были представлены группой кубо-футуристов "Гилея". В их случае можно говорить о "коллективном" индивидуализме. Отрицая весь предшествующий культурный опыт и призывая в знаменитом манифесте
"сбросить Пушкина, Достоевского, Толстого и проч. и проч. с Парохода современности"1, они утверждали себя в качестве единственных представителей нового искусства.
Кроме собственно футуризма на теорию коллективистов повлиял импрессионизм, а также синтез кубизма и философии П. Успенского о "четвертом измерении". Последний был близок кубо-футуристам своими взглядами на искусство как средство психической эволюции и на эволюцию форм сознания. Кубо-футуристы создали синтез "четвертого измерения" П. Успенского и кубизма. Таким образом, коллективисты видели в искусстве средство создания нового мира и человека, наделенного верным, "четырехмерным" восприятием этого мира. Новое искусство было направлено вовне и преображало и художника, и зрителя.
Претендуя на лидерство, участники кубо-футуристской "Гилеи" (Д. и Н. Бурлюки, В. Маяковский, В. Каменский, А. Крученых) объявили себя в 1913 г. "единственными футуристами мира", о чем сообщили на обложке непериодического альманаха "Дохлая Луна". На основе замкнутой "Гилеи" они хотели создать более открытое объединение, способное сплотить передовые силы русского футуризма, привлекают к сотрудничеству И. Северянина. Бывший вождь эго-фу-туристов и "гилейцы" подписывают совместный манифест "Идите к черту!", где провозглашают об отмене приставок эго- и кубо- и создании единой литературной компании футуристов.
Визит в Россию лидера итальянских футуристов Ф. Маринетти в январе 1914 г. стал толчком к объединению русских в единое футуристическое течение. Д. Бур-люк задумывает периодический печатный орган, способный стать трибуной для выступлений русских футуристов. Для этих целей он создает "Издательство Первого Журнала Русских Футуристов".
В редакционную пятерку "Первого журнала..." кроме "гилейцев" Д. Бурлюка (живопись, литература), В. Каменского (проза), В. Маяковского (поэзия) вошли представители эго-футуристов "Мезонина поэзии": К. Большаков и В. Шершене-вич (библиография, критика). А в проспекте, извещающем о скором выходе "Первого Журнала", среди участников числились иностранцы: Ф. Маринетти и Ф. Леже. Предполагалось, что журнал будет выходить шесть раз в год "книгами в 160—200 стр., с оригинальными рисунками" тиражом 1000—1500 экз. и состоять из пяти разделов: Поэзия, Проза, Теория и Полемика, Библиография и Художественная хроника.
На страницах журнала удалось представить богатый и разнообразный материал. Стихи Д. Бурлюка и В. Каменского, помещенные в журнале, выглядели наиболее авангардно. Д. Бурлюк в своих стихах широко использует шрифтовые выделения, разработанные им в предыдущих книгах, выделяет отдельные литеры, слова, фразы. В "железнодорожных" стихах Д. Бурлюк обозначает движение поезда змеевидной кривой текста. В. Каменский поместил шесть своих "Железобетонных поэм" из одноименной книги, вышедшей ранее. На разбитой на сегменты странице различными шрифтами были напечатаны столбики слов и фраз, построенные на фонетических и смысловых ассоциациях. В разделе "Теория и полемика" помещена статья Н. Бурлюка (при участии Д. Бурлюка) "Поэтические начала", своеобразный манифест, объясняющий типографские эксперименты футуристов.
Непреодолимые разногласия в ходе печатания "Первого журнала..." и начавшаяся Первая мировая война привели к тому, что первый сдвоенный номер журнала оказался и последним.
Еще одну попытку издания футуристического толстого журнала предпринял московский эстет и театрал С. Вермелъ. В 1915 г. он сближается с Д. Бурлюком и
1 Манифест к альманаху "Пощечина общественному вкусу" (цит. по: Поэзия русского футуризма. СПб., 1999. С. 617-618).
издает альманах "Весеннее контрагентство муз". В нем была напечатана программная статья-манифест Д. Бурлюка "Отныне я отказываюсь говорить дурно даже о творчестве дураков" с подзаголовком "Единая эстетическая Россия".
На практике этот манифест означал стремление объединить наличествующие левые силы вне зависимости от их принадлежности к определенным направлениям и течениям. Д. Бурлюк совместно с С. Вермелем также задумал создать студию, отвечающую принципам "Единой эстетической России", вокруг которой сплотились бы значительные художественные силы. Студия искусства Театра "Башня", цель которой — "построить театр на принципах исключительной ^ театральности", начала работать в 1915 г. В ней изучали "эротику в искусстве жеста", гротеск, пантомиму, танец, читали лекции В. Хлебников и В. Каменский.
Весной 1916 г. С. Вермель приступает к изданию толстого "журнала искусств" "Московские мастера". Первый и единственный номер вышел в апреле тиражом 1000 экз. По формату этот журнал практически идентичен альманаху "Весеннее контрагентство муз" (27x20). Журнал объемом 100 с. был напечатан на бумаге верже, а цветные цинкографии наклеены каждая на отдельной странице. Рисунок обложки, оттиснутый на ярко-красном картоне черной и золотой краской, а также шрифт названия и заставки выполнил А. Лентулов.
По мнению В. Маркова, журнал "уже своим внешним видом наносит сильнейший удар по идеалам раннего футуризма"2. Это было самое роскошное футуристическое издание. На 20 страницах представлены произведения бывших участников основных футуристических группировок "Гилеи", "Мезонина поэзии", "Центрифуги": Д. и Н. Бурлюков, В. Хлебникова, В. Каменского, Б. Лившица, Р. Ивнева, К. Большакова, Н. Асеева, а также Т. Чурилина. Более 30 страниц отведены под футуристическую прозу: "Белую Пыль" Р. Ивнева, "Зиму и май" В. Каменского, "Ка" В. Хлебникова.
Художники, проиллюстрировавшие журнал, в последний раз встречались вместе на выставке "Золотое Руно" еще в 1909 г. Это, за исключением бр. Бурлюков, умеренные новаторы — А.Мильман, А. Лентулов, А. Куприн, П. Кузнецов, И. Машков, П. Кончаловский, И. Уткин. Примечательно, что к 1916 г. многие из них сблизились с "Миром Искусства".
Первый номер "Московских мастеров", как это часто случалось, оказался и последним. Выяснилось, что С. Вермель способен заплатить только за 200 экз. "Московских мастеров". Остальные в продажу до революции, по всей видимости, не поступили.
Коллективисты поддержали приход большевиков к власти. С победой Октябрьской революции они связывали воплощение своих жизнестроительных, утопических проектов. На этом этапе деэстетизация искусства, характерная для раннего периода футуризма, трансформируется в демократизацию искусства ("Искусство на улицы"). Коллективисты выдвинули лозунг "Футуризм — пролетарское искусство".
При московском отделе ИЗО левые создают Международное художественное 9 бюро (МХБ). В преддверии мировой революции оно налаживает связи с зарубежными художниками и готовит к выпуску международный художественный толстый журнал "Интернационал искусства" (не издан).
В ходе широкомасштабной антифутуристической кампании, начавшейся в * 1919 г., практически все футуристы были сняты с государственных постов, а все их периодические издания закрыты.
К 1922 г. возникла необходимость в объединении футуристов-коллективистов и конструктивистов в единую ассоциацию. Причем художественным лидером этого объединения должен был стать наиболее популярный из них — В. Маяковский. Единый левый фронт сулил определенные выгоды, в том числе и для
2 Марков В.Ф. История русского футуризма. СПб., 2000. С. 245.
издания журнала. В феврале 1922 г. оргбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление "О борьбе с мелкобуржуазной идеологией в области литературно-издательской", предусматривавшее государственное финансирование наиболее лояльных из существующих издательских структур и объединений. Лояльным предоставлялись льготные условия регистрации, повышения гонораров и т.п. Футуристы отлично понимали, что не смогут самостоятельно реализовать в полном объеме замысел своего журнала, так как не располагают достаточными финансовыми средствами. Поэтому они надеялись на помощь государства, но для этого нужно было создать серьезное объединение.
Первая попытка была предпринята В. Маяковским и О. Бриком в 1921 г. Они организовали издательство МАФ — Московская (в будущем международная) ассоциация футуристов. Помимо сборников, монографий, собраний сочинений, учебников и пр., "посвященных пропаганде основ грядущего коммунистического искусства и демонстрации сделанного на этом пути , в планах издательства стоял иллюстрированный журнал МАФ с В. Маяковским и О. Бриком во главе. Редколлегию журнала должны были составить поэты Н. Асеев и Б. Пастернак и теоретики-производственники Б. Кушнер, Н. Чужак, Б. Арватов. Хотя планы В. Маяковского и О. Брика были одобрены наркомом А. Луначарским и книгоиздательская деятельность МАФ началась, ограниченность средств не позволила организовать выпуск журнала.
Наследником МАФ стал Левый фронт искусств (ЛЕФ), созданный в конце 1922 г. В начале января он обратился в Агитотдел ЦК партии с просьбой разрешить издание журнала "ЛЕФ". В этом документе обосновывалась необходимость издания периодического органа объединенного левого фронта, основная задача которого — "способствовать нахождению коммунистического пути для всех родов искусства".
В черновом варианте издательского плана В. Маяковский указал иностранных сотрудников журнала: Г. Гросса, К. Эйнштейна, Т. Тцару, Ф. Леже, В. Делоне.
Разрешение было получено, и первый номер журнала "ЛЕФ" вышел в конце марта 1923 г. Он представлял собой небольшого формата (14x20) толстый журнал объемом 253 с. В редколлегию журнала вошли В. Маяковский, Б, Арватов, Н. Асеев, О. Брик, Б. Кушнер, С. Третьяков, Н. Чужак. В. Маяковский и О. Брик представляли себе Левый фронт как "федеративное объединение при абсолютной свободе корпорации" и стремились "механически", а не "химически" объединить под своим крылом все близкие наличествующие левые силы, так или иначе разделяющие продекларированные лефовские идеи. Они стремились привлечь к участию в "ЛЕФе" С. Есенина, группу поэтов-конструктивистов (ЛЦК), заключили соглашение с одними из своих главных оппонентов — пролетарскими писателями (МАПП).
Редакция "ЛЕФа" старалась освещать достижения во всех областях левого искусства: в театре (В. Мейерхольд), в кино (С. Эйзенштейн), в рекламе и дизайне (А. Родченко, А. Лавинский), архитектуре (А. и В. Веснины). В частности, в журнале был опубликован утопический проект "Города на рессорах" архитектора-конструктивиста А. Лавинского. Все это позволяет нам определить "ЛЕФ" как журнал смешанного литературно-художественного, литературно-критического и научно-кассового типа.
Первый номер "ЛЕФа" вышел тиражом 5 ООО экз. и обошелся Госиздату в 75 ООО руб., или 1105 руб. золотом, немного превысив ранее установленную смету. Более половины этой суммы ушло на оплату гонораров. Однако за первые две недели без предварительной рекламы было продано более 1000 экз., главным образом в Москве. Поэтому второй номер был издан тем же тиражом. Но к лету сбыт обоих номеров снизился. В. Маяковский жаловался на слишком высокую
3 Маяковский В. Полн. собр. соч. Т. 13. М., 1961. С. 203.
цену журнала, установленную ГИЗом, — 1 руб. 25 коп. золотом4. Низкие продажи вынудили Госиздат сократить тираж № 3 почти вдвое — до 3000 экз.
Тем не менее лефы не испытывали с изданием журнала особых проблем до № 4, в котором была обнаружена порнография. Речь шла о статье В. Шкловского "Техника романа тайн" (с. 125—155), которую автор проиллюстрировал русскими пословицами непристойного, эротического характера. Вопрос обсуждался в ЦК, а дальнейшую судьбу "ЛЕФа" решала специальная комиссия. Таким образом, печатание № 4 задержалось до середины декабря 1924 г. Он вышел в начале января 1925 г. в количестве 3 ООО экз., будучи помечен августом—декабрем 1924 г. Кроме того, сложности с изданием журнала усилились после принятой в мае 1924 г. резолюции XIII съезда РКП(б) "О печати", в которой выражалось сочувственное отношение к попутчикам и отрицательное — к левым направлениям.
Тем не менее за 1924 год удалось издать два номера "ЛЕФа", в количестве 3000 и 2000 экз. соответственно. Седьмой номер журнала вышел в январе 1925 г. мизерным тиражом — 1500 экз. Объем снизился до 144 с. Был подготовлен следующий, восьмой, номер, и до осени сохранялась надежда на его издание. В июне 1925 г. появилась новая резолюция ЦК РКП(б) "О политике партии в области художественной литературы". В ней указывалось, что партия не отдает особого предпочтения ни одной из враждующих литературных группировок. С этой резолюцией ЛЕФы связывали надежды на оздоровление ситуации. Однако в сентябре выяснилось, что Госиздат отказывается от своих прежних обязательств. Под угрозой оказалось не только издание журнала, но и вообще издательские планы ЛЕФа. По словам Н. Асеева, один из высокопоставленных работников издательства говорил ему и В. Маяковскому, чтобы "они со своими произведениями в Гиз являться не беспокоились"5.
Кроме того, к 1925 г. утратила актуальность идея межотраслевого, универсального издания. Например, начав издавать журнал "Современная архитектура", группа архитекторов-конструктивистов ОСА (А. и В. Веснины, М. Гинзбург, И. Леонидов и др.) отказлась приглашать в него футуристов.
Поэтому коллективисты сделали выбор в пользу тонкого журнала — "Новый ЛЕФ". '
Толстым литературным журналам вроде "Красной Нови" или "Нового мира" с их тематическим и стилистическим однообразием лефы противопоставляли тонкий, тенденциозный, иллюстрированный (фото) журнал. Однако этот тип периодики не имел традиционной солидности, на что указывали эпигоны толстого журнала. М. Ольшевец, В. Полонский и вторивший им А. Лежнев нелестным образом упоминали об объеме "Нового ЛЕФа" ("тощий журнальчик", "тощая книжечка", "общипанный ЛЕФ").
Футуристы стремились сделать толстый журнал единым органом для российских футуристических объединений, а в перспективе — и для международных. Однако этот тип периодики плохо подходил русским новаторам. Толстый журнал был дорог в издании, что предопределило малую продолжительность и нерегулярность его выхода. Попытка представить его как единый для всех футуристических групп орган наталкивалась на межгрупповые конфликты. Кроме того, футуристы представляли собой малочисленную группу и ориентировались на малые жанры. Поэтому регулярное заполнение номера материалами представляло большую трудность.
Поступила в редакцию 14.09.2006
4 Там же. С. 205, 206.
5 РГАЛИ. Ф. 1604. On. 1. Ед. хр. 1312.