CC BY
170
УДК 340.13(410.1)"04/14
Ю. В. Недилько
Толкование обычаев как один из факторов формирования средневекового английского позитивного права
В статье говорится об обычае как основном источнике, оказавшем огромное влияние на формирование норм английского позитивного права. Показана немаловажная роль результатов интерпретации обычаев в данном процессе. Отмечается, что особое значение имело систематическое толкование древних обычаев в совокупности с иными источниками права. Интерпретация обычаев осуществлялась не только королевской властью и правоприменителями, но и авторами первых английских правовых трактатов, что тоже оказало существенное влияние на развитие английского средневекового права.
The article is about the custom as the Main source for the formation of the English Positive law. The important role of the interpretation of the customs in this process is shown. The author notes that the systematic interpretation of ancient customs in conjunction with other sources of law was particular importance. The interpretation of customs was carried out not only by the Royal government and law enforcement officials, but the authors of the first English legal treatises too, which also had an impact on the development of medieval English law.
Ключевые слова: обычай, трактат, прецедент, систематическое толкование, общее право.
Key words: custom, treatise, precedent, systematic interpretation, common law.
Значение обычая как древнейшего источника права в формировании системы законодательства каждого государства трудно переоценить. Появление позитивного права как результата государственно-властной деятельности не повлекло за собой исчезновение обычая как регулятора общественных отношений. Напротив, он стал приобретать различные формы, а иногда и иное содержание, чему во многом способствовало систематическое толкование обычаев, позитивного права и канонических норм. При этом в различных гос-
© Недилько Ю. В., 2017
ударствах, да и в отдельных местностях, влияние обычая на формирование отдельных правовых норм и системы законодательства в целом могло существенно отличаться.
В средневековой Англии обычай оказал огромное влияние на формирование ее общего права. При этом до его появления обычай в Англии представлял собой нормы, которые разнились «от региона к региону, от графства к графству, от городка к городку», за исключением ограниченного королевского вмешательства [2]. Таким образом, неписанное право средневековой Англии представляло собой не только обычаи, входящие в так называемое «общее право», но и специфические обычаи, характерные для отдельных частей королевства, так же, как и частное право, которое соблюдалось в некоторых судах или юрисдикциях (т.е. касающиеся канонического или гражданского права) [11].
Здесь считаем необходимым пояснить, что термин «общее право» исторически употреблялся в нескольких значениях. Наряду с классическим определением, где под общим правом понимается право, развитое судьями посредством решений в судах и трибуналах, которые разрешают отдельные случаи (т.е. по сути право прецедентное), существует и более древнее. В архаичном понимании данный термин имеет отношение к дохристианской системе права, привнесенной саксами в Англию в период до норманнского завоевания и имевшей применение до появления иных источников права. Вывод о таком понимании термина можно сделать, изучив не только средневековые английские трактаты и работы современных британских и американских правоведов, но и письма некоторых официальных лиц (например, «Письмо к Доктору Томасу Куперу» 1814 г. [14] и «Письмо майору Джона Картрайта» 1824 г. [10], принадлежащие перу Томаса Джефферсона). Это понимание обычного права встречается у известного английского юриста сэра Уильяма Блэкстона [12]. Такая же сущность данного понятия раскрывается в «The Lectric Law Dictionary», где путем анализа нескольких версий, определяется общее право как «то, что берет свою силу и авторитет из всеобщего согласия и древней практики людей» [13].
Большинство британских исследователей утверждают, что в основном английские законы формировались на основе тевтонских обычаев, дополняемых либо модифицированных под воздействием римского права [11]. Кроме этого, формирование норм «общего права» часто происходило в результате систематического толкования различных существующих в конкретный исторический момент источников: обычного права, норманнского, римского и
канонического. Таким образом, обычаи, интерпретируемые при помощи систематического способа толкования, стали базой для создания позитивного права в Англии.
Прежде всего возведение обычаев в ранг норм позитивного права совершалось монархами. При этом можно предположить, что первоначальный смысл обычаев монархам часто был неизвестен по причине существования их на протяжении веков в устной форме. Поэтому первые письменные источники позитивного права, содержащие нормы обычаев в интерпретации монарха, фактически закрепляли результат их официального толкования.
Одним из таких источников, позволяющих почерпнуть сведения о письменном закреплении и толковании обычаев, является «Правда Инэ», датированная концом VII в. Одной из причин принятия данного документа, как следует из его содержания, можно назвать отсутствие единообразного толкования и, следовательно, применения существующих обычаев. Именно поэтому, как нам представляется, «Правда Инэ» содержит запрет подданным «извращать» эти веления и обычаи. Это требование, вкупе со ст. 1 данного источника, содержащей повеление короля о том, «чтобы все служители Бога правильно соблюдали свои каноны», позволяет заключить, что в конце VII в. королевская власть была заинтересована в буквальном и единообразном толковании и применении правовых предписаний [4].
Поскольку к моменту появления «Правды Инэ» далеко не все обычаи получили свое письменное закрепление в источниках позитивного права и существовали в основном в устной форме, проследить, действительно ли их толкование являлось буквальным, было практически невозможно. Видимо, поэтому монарх официально решил закрепить существующие обычаи в собственной трактовке (ст. 1.1. «Правды Инэ»): «Затем Мы повелеваем, чтобы все народные обычаи так соблюдались...» Далее следовало изложение соответствующих норм.
Кроме этого, в «Правде Инэ» король также реализовал свою функцию по конкретизации и разъяснению закрепленных в ней обычаев. Так, в ст. 12 говорится о ворах, а в ст. 13.1 конкретизируется, что ворами, в интерпретации короля, могут быть похитители в количестве до 7 человек. От 7 до 35 - это уже толпа или шайка, а свыше 35 - войско. Данное разъяснение, вероятно, должно было помочь правоприменителю правильно определиться с составом преступления, а следовательно, и с назначением наказания.
Практика закрепления обычая в трактовке монарха в источниках позитивного права существовала в Англии и в более поздний период. К примеру,
она отражена в так называемых «королевских письмах», получивших свое распространение со времен короля Генриха II. Наряду с указаниями принять дело к рассмотрению, данные письма также содержали исходные пункты, необходимые для рассмотрения дела, т. е. королевскую юридическую интерпретацию конкретного случая.
Издавая такие письма, король часто ссылался на обычаи. Так, одно из писем содержит приказ короля своим бейлифам, действующим в маноре (феодальном поместье), согласно существующим в этой местности обычаям полностью восстановить лицо в правах на владение усадьбой (которая была насильно отнята другим лицом) со всем, к ней относящимся.
В другом случае король реагирует на действия аббата старинного домена английской короны, требовавшего с вилланов больших повинностей и служб, чем ранее (т. е. когда этот манор находился в руках короля или его предков) имели обыкновение выполнять их предки. Поскольку это шло вразрез с существовавшими в конкретной местности обычаями, король запретил аббату требовать больших повинностей [6, с. 52-53].
Оба эти примера говорят о том, что король настаивал на неукоснительном соблюдении местного обычая в буквальном его понимании.
Вскоре такие письма превратились в формуляры для разных юридических споров. Истец мог сам выбирать их и получать (за плату) подтверждение в королевской канцелярии. Данные письма получили название первоначальных.
Первое из них трансформировалось в формуляр малого приказа о праве. Другой пример получил наименование МошйауегиП - приказа, с помощью которого вилланам старинного королевского домена предоставлялось право возбуждения исков против своих лордов в королевском суде в случаях требования ими исполнения больших повинностей, чем допускал обычай, существующий в маноре.
Проникновению обычаев и результатов их интерпретации в нормы позитивного права способствовала Великая хартия вольностей 1215 г. Ст. 13 Хартии официально подтвердила право Лондона, других английских городов и местностей на применение собственных обычаев [8]. Далее «Ордонанс, принятый для процветания королевских купцов из герцогства Аквитания» Эдуардом I, датированный 1302 г., стал одним из документов, развивающих свободу применения местных обычаев. Он содержит положение, предусматривающее, что в случае возникновения споров по договорам, по которым был получен задаток, виноторговцев с любым человеком, обязывает проводить судебное
разбирательство в соответствии с обычаями и порядками тех мест, где эти договоры были заключены и зарегистрированы [3].
Казалось бы, официальное разрешение на применение местных обычаев мало способствует формированию единообразных норм позитивного права и развитию систематического толкования. Но именно оно и стало фактором, подтолкнувшим к этому, поскольку спровоцировало такую ситуацию, когда использование в границах одного государства различных, подчас противоречащих друг другу обычаев, внесло разнобой в осуществление правосудия. Если еще учесть различное понимание одного и того же обычая правоприменителями, ситуация с формированием единой правовой системы, необходимой для нормального функционирования каждого государства, и вовсе в средневековой Англии выглядела неутешительно. Поэтому большинство судей старались «примирить» обычаи различных местностей друг с другом и с уже существующими нормами позитивного права. А для этого широкие возможности предоставляло использование систематического способа толкования.
Специфический характер английского права и его особенность, выражающаяся в построении норм на основе «неписанного права и обычая, получившего всеобщее одобрение в результате применения», подчеркивалась § 2 гл. I трактата «О законах и обычаях Англии», авторство которого многие исследователи предписывают Генри де Брэктону.
Отметим, что данный трактат считается первым профессиональным систематическим комментарием Англии. Авторы данного текста работали над ним в рамках существующих в период Средневековья традиций прецедентного права. При помощи сформулированных трактатом принципов английские судьи мотивировали свои решения. Результаты толкования, закрепленные в трактате «О законах и обычаях Англии», использовались в судебном процессе для мотивации решений наряду с другими источниками английского права: статутами, прецедентами и обычаями. Таким образом, он является образцом средневекового систематического толкования различных источников английского права, среди которых обычай играл далеко не последнюю роль.
Положение § 2 гл. I трактата «О законах и обычаях Англии» подчеркивало специфический характер английского права, особенность которого выражалась в его построении на основе «неписанного права и обычая, получившего всеобщее одобрение в результате применения». При этом отмечалось, что многие права англичан выражены именно в обычаях, а не в нормах позитивного права. Для каждой отдельной местности были характерны расследования о содержании обычая и о практике его применения сторонами, ссылающимися на
конкретный обычай [6, с. 23]. Представляется, что толкование обычаев и практики их применения, производимое при данных «расследованиях», позволяло определить конкретное их содержание и реальность действия. На протяжении всего содержания трактата (напр., § 2 гл. 3, § 5 гл. 5) Брэктон подчеркивал необходимость интерпретации обычая как источника, по силе равного закону. По его мнению, такой статус ему придавала длительность существования и применения.
Исследователи, исходя из содержания трактата, утверждают, что обычай в Англии сам по себе имел силу закона, поскольку официальные британские власти в период Средневековья считали естественным то обстоятельство, что даже папским декреталиям было не под силу изменение местных обычаев, если они являются ясными и недвусмысленными.
Однако это обстоятельство не касалось зарождающихся обычаев. Обычай только тогда получал юридическую силу, когда он был одобрен верховной властью. Вынесение судебного решения на основе обычая подтверждало тот факт, что обычай действительно существовал и был одобрен королевской властью или папой, представленными в лице судей [7, с. 362, 379-380].
Первый Вестминстерский статут 1275 г. установил правило, согласно которому обычай в Англии рассматривается как источник права, если доказано непрерывное его существование с незапамятных времен, т. е. с 1189 г. Эта дата была определена статутом как «конец незапамятных времен». Данное правило является результатом отношения к правовому обычаю в Англии как к твердому и неизменному порядку вещей, что дает основание английским судьям черпать в установленных древних правилах юридическую силу принимаемых ими решений.
Однако в качестве источника права не могли применяться так называемые «дурные обычаи». Ст. 48 Великой хартии вольностей предписывала выявление и уничтожение всех «дурных обычаев, касающихся заповедных королевских лесов и выделенных в них для охоты заповедных мест». Правом интерпретировать обычай как «дурной», либо как подлежащий применению в качестве источника права наделялись 12 присяжных рыцарей соответствующего графства, избираемые «честными людьми того же графства». На основе же обычаев и вольностей, одобренных присяжными и королем, впоследствии формировались нормы английского права, поскольку королевской властью они толковались как общеобязательные правила поведения (ст. 60 Хартии) [8].
Поскольку обычное право раннего английского Средневековья характеризовалось как пробельное, часть судей предпочитали расширительное толкование имеющихся обычаев, распространяя их на сходные общественные отношения и создавая таким образом прецедент на основе обычаев. Правовой обычай можно с уверенностью назвать основой самых ранних прецедентов, поскольку для юстициариев Генриха I и «путешествующих судей» Генриха II местные обычаи стали вполне удобным материалом для правотворчества, возводимым в прецедентную норму посредством логического и историко-поли-тического толкования.
О признании огромного влияния обычая и практики его толкования на формирование и развитие английского права говорит то обстоятельство, что он стал предметом исследования авторов английских средневековых правовых трактатов. При этом исследователи по-разному относятся к обычаю и оценивают его роль в развитии английского права в сравнении с другими источниками.
Так, трактат «О законах и обычаях Англии» признавал обычай менее важным источником права, чем судебная практика [7, с. 272]. Подобная ситуация была обусловлена тем, что под регулирование обычаями подпадали далеко не все общественные отношения, и это было естественно для развивающегося государства. Если же судьям подходящий обычай не был известен, они предпочитали формулировать прецедент, руководствуясь моральными, политическими, религиозными и другими убеждениями. Такая ситуация была типичной при стремлении судьи разрешить спор при конкуренции обычаев разных народностей (напр., англосаксонских и норманнских) и местностей и одновременно с этим избежать обвинения в пособничестве представителю какой-либо народности или местности.
Вплоть до XIV в. в Англии наблюдалось преобладание обычая над всеми остальными источниками права. В суде общих тяжб обвиняемый мог заявить о том, что общее право к нему не применяется, поскольку дело основывается на обычае какой-либо деревни. Только к концу XIV в. обычай стал вытесняться судебным прецедентом [1, с. 13], чему во многом способствовало расширительное толкование обычаев судьями, а также применение их по аналогии.
Ряд таких случаев был описан в так называемой «Записной книжке (или "Тетради") Брэктона». В ней были зафиксированы судебные записи по сложным и запутанным делам, часто связанные с несколькими формами исков. Данные дела представляли интерес для Брэктона, как для исследователя английского права, в том числе и с точки зрения толкования правовых норм, поскольку их исследование и сопоставление позволяло логически вывести
определенные правила и принципы толкования и судопроизводства. Исследуя прецеденты, собранные в «Записной книжке Брэктона», можно прийти к выводу, что в необходимых случаях и, видимо, с целью унификации права, британские средневековые судьи использовали расширительное толкование правовых обычаев и их аналогию.
Суть одного из них таких случаев сводится к следующему.
Между графом Честерским и Геттингтонским, с одной стороны, и Гуго Абиниако Вильямом, графом Феррерс, Агнессой и Гавизой, графиней Лин-кольской - с другой, в 1236 г. возник спор. Граф Честерский, обвиняемый в незаконном отказе от передачи наследства, решил, по-видимому, уйти от правосудия, используя одну из своих иммунитетных привилегий. Он был вызван в суд графства Нортгемптон по поводу земель, находившихся в графстве Че-стерском. Граф заявил, что не явится в суд, иначе как по специальному решению королевской курии с участием его пэров. На самом деле это было возможно, поскольку спор, повторимся, был о землях на территории графства Честерского, и иммунитет графа выражался в том, что, в случае спора о них, суд должен был проходить на территории этого графства. Кроме этого, у графа Честерского была еще и привилегия, согласно которой королевские приказы на его землях не имели силы.
Чтобы не допустить уклонения графа от правосудия, суд сослался на сложившийся обычай, согласно которому в отношении иных лиц, обладающих подобными привилегиями (например, графа Маршалла и епископа Дарем-ского), правосудие о землях, находившихся на территории их иммунитетов, свершалось за их пределами [6, с. 40-41].
Поэтому суд решил, что граф Честерский может быть призван к суду за пределами своего графства, распространив, таким образом, посредством аналогии существовавший для некоторых лиц и территорий обычай еще на одну местность. Судья, применив в данном случае обычай по аналогии, фактически способствовал унификации права в Англии.
Таким образом, в своем формировании английское право прежде всего опиралось на правовые обычаи и результаты их толкования. Обычаи санкционировались монархами, но не всегда в первоначальном их смысле, поскольку в условиях существования устной формы обычая это было практически нереальным.
Обычаи, а позже и результаты их интерпретации, легли в основу английского прецедентного общего права. Конечно, нельзя отрицать, что время от времени судьи создавали прецеденты без учета существовавших обычаев. Но в то же время, допустить полное отвержение обычно-правовых норм было бы неверным.
Обычай, как самый ранний источник права, приспосабливался правоприменителями к изменяющимся реалиям посредством расширительного толкования, а также аналогии. Кроме этого, нередко его интерпретировали во взаимосвязи с зарождающимися нормами позитивного права, применяя, таким образом, систематический способ толкования.
Список литературы
1. Гук П.А. Судебный прецедент как источник права. - Пенза, 2003. - С. 13.
2. Кракнелл Д.Дж. Английская правовая система [Электронный ресурс]. -URL:http://blog.pravo.ru/blog/theory/7028.html8
3. Ордонанс, принятый для процветания королевских купцов из герцогства Аквитания. 1302 г. [Электрон. ресурс]. - URL: www. osh. ru.
4. Правда Инэ [Электрон. ресурс]. - URL: www. osh. ru.
5. Рулан Н. Историческое введение в право: учеб. пособие. - М., 2005.
6. Тесля А.А. История государства и права Средневековой Англии VI - XII вв.: хрестоматия. - Хабаровск, 2006.
7. Cheyette F. L. Custom, Case Law and Medieval «Constitutionalism»: A-re-exam-ination // Political Science Quarterly. - Vol. 78. - Issue 3. - 1963.
8. Magna Carta - Великая Хартия Вольностей 1215 г. [Электрон. ресурс]. -URL: www. osh. ru.
9. Maitland F.W. Preface to Brackton s Note Book. - Ed. 1887. - Photo.reprint.
1999.
10. Selected letters of Thomas Jefferson. To John Cartwright 1824, June 5. [Электрон. ресурс]. - URL: http://www.yamaguchy.com/library/jefferson/cartwright.html.
11. Sir Frederick Pollock and Frederick William Maitland. The History of English Law before the Time of Edward I. - Vol. I. - 1898. [Электрон. ресурс]. -URL: http://oll.libertyfund.org/titles/2313.
12. Sir William Blackstone. Commentaries of the Law of England (1765-1769). -Oxford, 2003. [Электрон. ресурс]. - URL: https:/www.lonang.com.
13. The Lectric Law Dictionary [Электрон. ресурс]. - URL: http://www.lectlaw.com/def/c070.htm
14. The Writings of Thomas Jefferson /editor H.A. Washington. - New York: H.W. Derby, 1861. [Электрон. ресурс]. - URL: http://www.yamaguchy.com/library/jeffer-son/cooper1.html.
КОНСТИТУЦИОННОЕ ПРАВО
УДК 342.565.2(470+571)
А. Э. Святогорова
О содержании понятия «режим конституционной
законности» в правовых позициях Конституционного суда РФ в современной России
В представленной публикации исследуются правовые позиции Конституционного суда Российской Федерации и доктринальные представления о содержании понятия «режим конституционной законности». Правовые позиции Конституционного суда РФ способствуют реализации принципа единообразия в правоприменительной деятельности иных судов, тем самым играя ведущую роль в развитии режима конституционной законности, обогащая современную отечественную конституционно-правовую доктрину.
The represented publication is devoted to the study of the legal positions of the Constitutional court of the Russian Federation and doctrinal ideas about the concept of "regime of constitutional legality". Legal position of the Constitutional court of the Russian Federation contributes to the implementation of the principle of uniformity in the enforcement activities of the other courts, thereby playing a key role in the development of the regime of constitutional legality; the enrichment of modern constitutional law doctrine.
Ключевые слова: режим конституционной законности, Конституционный суд РФ, правовая позиция.
Key words: regime of constitutional legality, Constitutional court of the Russian Federation, legal position.
С принятием Конституции РФ 1993 г. законодатель взял курс на становление России как подлинно правового демократического государства, ориентированного, по сути, на обеспечение реализации режима конституционной законности. Избранным путем и сегодня продолжает следовать в своем единстве и разделении властей вся система органов государственного управления,
© Святогорова А. Э., 2017
