CC BY
254
Любачевская Е.А.
ТОЛЕРАНТНОСТЬ К НЕОПРЕДЕЛЕННОСТИ КАК ЛИЧНОСТНЫЙ ФЕНОМЕН
Большая часть исследований, касающихся отношений человека с неопределенностью, связана с так называемой толерантностью к неопределенности. Одновременно с этим, в современном мире, принято рассматривать «неопределенность» в негативном ракурсе, во взаимосвязи с такими явлениями, как нестабильная экономическая и политическая ситуация, неизвестность будущего. В данном контексте, «неопределенность», исследуемая во взаимосвязи со стрессо-устойчивостью, ситуацией риска, не только опасна, но и губительна для организма. В данной работе, мы попытаемся рассмотреть понятие «неопределенность» и феномен «толерантность к неопределенности» в контексте перспективы, дающей возможность для вариативности поведения, активности, направленной в неизвестное.
Мы предполагаем, что «неопределенность» - это пространство для творческого отношения личности к миру, характеристика системы, являющаяся стимулом для ее развития и насыщения. Так, обустраивая жесткую структуру внешней среды, предполагающей знание обо всех возможных вариантах течения событий, человек как бы «останавливается» в движении. В данном случае, взору предстает лишь система, не предполагающая каких-либо альтернатив. Личность оказывается в «тисках» ею созданного иллюзорного мира, не предполагающего взаимосвязи с другими, лежащими вне опыта системами. Данное предположение находит свое отражение у И.Р. Пригожина, считающего, что «в равновесии молекула «видит» только своих непосредственных соседей и «общается» только с ними. Вдали же от равновесия каждая часть системы «видит» всю систему целиком» [9, с. 48]. Таким образом, так называемое «видимое» равновесие, ограничивает получение человеком всего многообразия опыта, делает непродуктивным его взаимодействие с окружающим миром.
Однако, нам не хотелось бы пренебрегать ролью равновесия и стабильности в жизни человека, противопоставляя их неопределенности. Наша цель не противопоставить эти понятия, а раскрыть потенциал для более глубокого понимания и осмысления этих феноменов. Ведь невозможно помыслить эти категории, не обращаясь к их альтернативе.
Можно сказать, что неопределенность как неотъемлемая составляющая жизни человека, требующая вариативности поведения, является основанием для его свободы и творчества, а лучшим способом преодоления неопределенности является признание ее существования. То есть, «неопределенность дает потенциал, как для развития вперед, так и для возможности увидеть пространство впереди» [10, с. 121].
Кроме того, стоит отметить, что неопределенность необходимо рассматривать с двух сторон - объективной, как характеристики внешнего окружения, которой свойственна та или иная доля непредсказуемости, хаотичности и неопределенности; и субъективной, обусловленной восприятием человеком той или иной ситуации. Неопределенность как объективная характеристика внешнего окружения неустранима, она большой частью содержится в будущем, но существует и на его границе с настоящим. Более того, как считает И.Р. Пригожин, «принимая, что будущее не определено, мы тем самым подходим к концу определенности» [8, с. 159]. Субъективная сторона неопределенности может выступать как временная (ситуативная) и личностная (устойчивая) характеристика.
Таким образом, мир существует за счет перемен, сама его суть - постоянный процесс изменений. И именно в этой изменчивости и неопределенности человек способен реализовывать свою экзистенцию как открытую возможность для жизнетворчества. Человек представляет собой бытие, находящееся в постоянном развитии и становлении. Что бы он ни переживал, он переживает переход одного состояния в другое. Не существует застывших идентичностей. Как пишет Бюдженталь Д., «быть по-настоящему живым значит быть приговоренным к постоянному развитию, бесконечному изменению» [1, с. 301]. Стремление же к неизменной, фиксированной идентичности ведет к непроизвольному разрушению себя.
Процесс экзистенциальной индивидуализации связан с постоянными изменениями, и его нельзя назвать эмоционально приятным, потому что он несет с собой онтологическую или экзистенциальную тревогу из-за непредсказуемости и неопределенности, в которую вступает человек.
Тревога - это своего рода эмоциональное сопровождение неустранимой неопределенности будущего. Леонтьев Д.А. считает, что тревога в каком-то смысле конструктивна. Она делает человека готовым к неожиданностям. Тревога является инструментом взаимодействия с нашим будущим. Мадди С.Р. предполагает, что для того, чтобы минимизировать онтологическую тревогу необходимо развивать в себе экзистенциальную отвагу (или «мужество быть» по Тиллиху). При этом под отвагой он понимает «верность человека самому себе и опору на собственные силы в тяжелые моменты» [7, с. 90].
Другим способом совладания с экзистенциальной тревогой относительно неизвестности будущего, по мнению Леонтьева Д.А., является развитая толерантность к неопределенности, понимаемая как способность выносить тревогу и неопределенность относительно негарантированного и непредсказуемого будущего [4].
Несколько иное толкование «толерантность к неопределенности» обнаруживается в работах в русле теории принятия решений. Здесь важный упор делается на осуществлении выбора человека в ситуации принятия решения, когда личностный выбор, по сути, является способом разрешения неопределенности, а сама «толерантность к неопределенности» понимается как гибкое и специфическое отношение личности к неопределенности и риску. В этой связи она рассматривается во взаимосвязи с интеллектом и креативностью (Корнилова Т.В., Непряхо Т.Л. и др.), с особенностями принятия решения в ситуации морального (Чигринова И.А.), профессионального (Дубенцов М.И.) и личностного выбора (Леонтьев Д.А., Мадрикова Е.Ю.) и соответствующих психических состояний (Льдокова Г.М.).
В рамках изучения стрессоустойчивости и копинг-стратегий отмечается тенденция связывать поведение или реакцию на неопределенность с когнитивными оценками субъекта, а толерантность к неопределенности - с возможностью контролировать свое психо-эмоциональное состояние и поведение. Так, например, Е.А. Лустина, рассматривая неопределенность как своеобразную детерминанту человеческого бытия, способствующую непрерывному совершенствованию практического опыта, процесс преодоления неопределенности связывает с активизацией мышления и воображения [5, с. 123]. Для нее способом совладания с неопределенностью является построение на основе прошлого опыта некоторой специфической перспективы, которая при помощи интеллектуальных процессов обобщения и абстрагирования соотносится с текущей ситуацией, которая может быть названа неопределенной.
Кроме того, в психологической и философской литературе можно встретить понятия, так или иначе соотносимые с термином «толерантность к неопределенности». Так британский экзистенциальный психиатр Р.Д. Лэнг [6], изучая в своей клинике шизоидных пациентов, вводит понятия «онтологическая уверенность» - «онтологическая неуверенность». Уверенность как онтологическое чувство включает переживание неоспоримой самообосновывающей определенности, т.е. твердое ощущение реальности и индивидуальности себя и других людей. Это ощущение цельности и непрерывности. Характерной чертой такой личности является устойчивость при встрече с жизненными опасностями.
Развивая идеи Р.Д. Лэнга, Н.В. Коптева уточняет понятие «онтологическая уверенность» и подразумевает под ней «переживание человеком уверенности в своем бытии» [3, с. 690]. Это переживание уверенности в своем бытии определяет возможность личности быть толерантной к неопределенности. Переживание же онтологической неуверенности сопровождается ощущением ненадежности мира, страхом и тревогой перед его разрушающей нестабильностью. Для онтологически неуверенной личности характерна интолерантность к неопределенности.
Идеи о феномене «толерантность к неопределенности» можно встретить у Ст. Грофа, однако в его трактовке он обозначается как «страх неведомого» [2]. «Страх неведомого» является показателем неопределенности и неизведанности нового жизненного направления. При этом автором выделяется два способа реагирования - относительное бесстрашие и интерес к незнакомому или же страх и тревога, иногда выражающиеся в полном отказе от нового.
Многообразие существующих подходов к определению «толерантности к неопределенности» по-разному истолковывающих это понятие, приводит к необходимости уточнения данного термина. Развивая идеи Д.А. Леонтьева, мы понимаем под толерантностью к неопределенности личностную характеристику человека, выражающуюся в способности выносить неопределенность и тревогу относительно негарантированного и непредсказуемого будущего и в готовности принимать неопределенность как норму жизни, творчески преобразовывая окружающую действительность в субъективную определенность. Эта личностная характеристика помогает человеку оставаться сохранным в настоящем и дает возможность двигаться к будущему, определенному его истинными потребностями и мотивами.
Речь идет о творческом отношении к жизни. В данном случае, мы имеем в виду не творчество, как акт создания принципиально чего-то нового или какого-либо продукта творческого процесса, а как способ существования в мире, как жизненная позиция личности. При этом человек - автор своей судьбы, он проживает жизнь, выбирая будущее и принимая всю ответственность за этот выбор. И в этом процессе, как предполагает Мадди С.Р., «человек все сильнее вовлекается в свою развертывающуюся, развивающуюся жизнь; у него возникает склонность к преодолению стадного мышления, которое заключается в наиболее упрощенных и неизменных аспектах культурных ценностей и социальных норм» [7, с. 89]. Такие люди демонстрируют высокий уровень творчества, как с собственной жизнью, так и с социальной реальностью.
Жизнь как творчество - это субъектное отношение к миру. Ключевая особенность человека как субъекта - это способность реорганизовывать свое бытие. Он является вершителем сво-
его жизненного пути, источником саморазвития, целенаправленно изменяет действительность, тем самым изменяя и самого себя.
Следовательно, толерантность к неопределенности - это не просто принятие существующей неизвестности, но и качество личности, определяющее ее становление, творческую активность и приспособление к постоянно изменяющейся действительности.
Литература
[1]. Бюдженталь Д. Наука быть живым: Диалоги между терапевтом и пациентами в гуманистической терапии / Пер. с англ. А.Б. Фенько. - М.: Независима фирма «Класс», 1998.
[2]. Гроф C., Гроф К. Неистовый поиск себя. — М.: ТПИ, 1996.
[3]. Коптева Н.В. Онтологическая уверенность как переживание и ее психологическая диагностика // Известия Самарского научного центра Российской академии наук, т. 12, №5(3), 2010. С. 690 - 697.
[4]. Леонтьев Д.А. Экзистенциальная тревога и как с ней бороться. Московский Психотерапевтический Журнал, №2, 2003. С. 107 - 119.
[5]. Лустина Е.А. Преодоление ситуации неопределенности в процессах мышления и воображения // Вопросы психологии, № 2, 1981. С. 122 - 125.
[6]. ЛэнгР.Д. Расколотое «Я». - СПб.: Белый Кролик, 1995.
[7]. Мадди С.Р. Смыслообразование в процессе принятия решений // Психологический журнал, Т.26, №6, 2005. С. 87 - 101.
[8]. Пригожин И. Конец определенности. Время, хаос и новые законы природы. - Ижевск: НИЦ «Регулярная и хаотическая динамика», 2000.
[9]. Пригожин И.Р. Философия нестабильности // Вопросы философии, № 6, 1991. С. 46 - 52.
[10]. ТиллихП. Мужество быть // Избранное. Теология культуры. - М.: Юрист, 1995.
[11]. Чиксентмихайи М. Поток: Психология оптимального переживания / Пер. с англ. - М.: Смысл: Альпина нон-фикшн, 2011.
Тюрин К.Г.
СУЩНОСТНЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЭКСПЕРТА
Универсальными особенностями в проведении любой экспертизы являются следующие требования к процедурам экспертной деятельности и личности эксперта: исследовательский характер экспертных работ; воспроизводимость экспертных процедур независимо от личности эксперта, что обеспечивается наличием унифицируемого набора средств и методов экспертной оценки; комплексный характер экспертных работ - как взаимосвязанность, координированность и поэтапное выполнение экспертных процедур, направленных на достижение искомого результата; высокая мера ответственности за результаты работы.
С.Л.Мельник дала определение понятия «экспертная инициатива», как уголовно-процессуальной категории, согласно которой, эксперт, при исследовании конкретных объектов убеждается в наличии возможности выйти за рамки сформулированного следователем (судом) задания и реализует данную возможность путем формулирования дополнительных сведений, относящихся к предмету доказывания. То есть в судебно-психологической экспертизе исследовательская инициатива получает статус вновь полученного в ходе экспертизы знания, претендующего на объективность и вносящего существенные изменения в ход расследования.
Проведенный нами анализ методов и средств экспертных оценок в различных сферах показал, что в качестве специфических понятий, описывающих особенности профессиональной деятельности эксперта, авторами выделяются: оценочная деятельность (В.В.Бушуев), внутреннее убеждение эксперта (А.А. Аубакирова, В.В.Бушуев), экспертная ошибка (А.А. Аубакирова, В.В.Бушуев), экспертная инициатива (С.Л.Мельник), экспертное знание (О.К.Подлипский).
Первое, что необходимо отметить при анализе различных методик экспертных оценок, аналогичных рассматриваемой в данном методическом материале проблематик, это то, что сама предметная область экспертизы является неопределенной и неустойчивой категорией. Иначе говоря, понятие «научной экспертизы» не является сформированным, устойчивым и общепринятым научным понятием. Скорее, его можно рассматривать как интуитивно осознаваемое определение в рамках конъюнктурного запроса.
