CC BY
19
ОДИН ИЗ ПОКАЗАТЕЛЕЙ ЗРЕЛОСТИ ВЕНЧУРНОЙ ИНДУСТРИИ — ОБЩАЯ ТЕРПИМОСТЬ К НЕУДАЧЕ, ВЕРОЯТНОСТЬ КОТОРОЙ ПО ЗАКОНАМ ЖАНРА ВЕСЬМА ВЕЛИКА КАК У ИНВЕСТОРА, ТАК И У ТЕХНОЛОГИЧЕСКОГО СТАРТАПЕРА. ДАЛЕКО НЕ ВСЕ ИНВЕСТИЦИИ УДАЧНЫ, И НЕ ВСЕ СТАРТАПЫ «ВЫСТРЕЛИВАЮТ»; ГЛАВНОЕ -ПРАВИЛЬНО ТРАНСФОРМИРОВАТЬ НЕУДАЧУ В ПОЛЕЗНЫЙ ОПЫТ.
Толерантность к фиаско
Готово ли российское общественное мнение прощать ^ неуспех стартапера или венчурного инвестора •
АЛЕКСЕЙ СОЛОВЬЕВ
управляющий партнер венчурного фонда Prostor Capital
Российская венчурная индустрия находится в начале своего пути, и это проявляется в том числе в нашей низкой готовности к ошибкам и высокому риску. Общественное мнение порицает тех, кто истратил много денег на неудачный технологический проект, — в первую очередь потому, что люди в России не понимают, как работает венчурный бизнес. На деле провал одного портфельного проекта из десяти-двадца-ти — вовсе не показатель неэффективности для венчурного фонда. Об успешности политики управляющих фондом можно судить, лишь исходя из общей оценки портфеля. А учитывая то, что массового выхода инвесторов из компаний мы пока только ждем, делать выводы рано. Топ-20 американских венчурных фондов за последние пять лет показали в среднем 28% доходности своих портфелей. Это хороший показатель. Но при этом у каждого из них было довольно много неудачных историй. На Западе все относятся к этой ситуации как вполне допустимой — у нас бы уже давно подняли панику.
К неуспешным (в прошлом) предпринимателям инвесторы относятся двойственно. Возникает конфликт «рационального» и «эмоционального». С одной стороны, руководители венчурных фондов понимают, что предыдущий провал для стартапера — это курсы повышения квалификации, которые тот прошел за счет другого инвестора. (Разумеется, если проект все-таки чего-то добился, но не смог взять высокую планку.) С другой стороны, они
не могут чисто субъективно не принимать во внимание подпорченную репутацию стартапера. Думаю, дело здесь в ментальности: все сегодняшние венчурные инвесторы — люди старшего поколения, пережившие нелегкие для российской экономики 1990-е годы и склонные даже сегодня относиться ко всему с недоверием. Думаю, с ростом зрелости венчурной индустрии рациональность в отборе проектов все чаще будет брать верх над эмоциональностью.
АРТУР БАГАНОВ
генеральный директор GTI Labs, сооснователь Alliance of Angels
В России прозвище «неудачник» прилипает очень легко — в силу национального менталитета. В США, например, предпринимателя с неудачными проектами за плечами называют «опытным». Не то чтобы провалы приветствуются — нет, но чем больше шишек набил предприниматель, тем больше вероятность, что тех же ошибок в будущем он уже не повторит.
Общественное мнение в нашей стране часто очень критично. И здесь важно понимать, что если мы хотим, чтобы оно было к чему бы то ни было готово, то должны его воспитывать. А в этом вопросе важная роль отводится СМИ. Рассказ о предпринимателях, стартаперах и инвесторах, уже добившихся высот в бизнесе, стоит начинать с неудач на пути построения компании. Тогда удастся заложить в менталитет, что и в венчурной индустрии, как в любой другой сфере, «первый блин» бывает комом — и это нормально. Вот если и третий блин выйдет таким же, тогда это можно назвать неудачей и, наверное, стоит задуматься о смене вида деятельности.
Лщ -V- ГЛ
Участники венчурной индустрии должны давать новый шанс авторам неудавшихся проектов. Готовы ли они к этому — зависит от уровня их профессионализма. Чем дольше инвесторы работают в индустрии, тем более они толерантны к неудачам. Когда у инвестора появляется шанс поддержать человека, в карьере которого есть закрывшиеся проекты, — он должен на секунду задуматься: а все ли проекты, в которые он инвестировал, были удачны? В большинстве случаев, учитывая то, что венчурный бизнес априори рискованный, ответ будет отрицательным.
ДЕНИС АНДРЕЮК
исполнительный вице-президент Нанотехнологического общества России
Отношение к ошибкам в венчурной индустрии имеет два аспекта. Первый касается самих предпринимателей и их инвесторов. В этой части Россия ничем от остального мира не отличается. В любом бизнесе предприниматель делает ошибки и зачастую теряет на этом деньги. Поэтому опыт неудачных бизнесов — это опыт. Если человек склонен создавать бизнес, он готов к тому, что будут потери, будут препятствия, — и он готов через эти препятствия «пробиваться с боем». Инвестор обычно тоже вкладывает деньги не в идею, а в команду. В этом смысле опыт неудачных попыток у стартапера — это хорошо, но только в случае, если человек сделал правильные выводы. Если не сделал, то ситуация тоже предельно понятна. Как в анекдоте: «Кто страшнее дурака? — Дурак с инициативой!» Небольшой процент таких «энергичных идиотов» встречается среди стартаперов во всех странах, и отношение к ним везде одинаковое.
Второй аспект — это отношение широкой общественности. О частных инвестициях она узнает очень редко (такие деньги любят тишину). А вот за проектами с государственным участием общественное мнение следит довольно пристально. И когда потери списываются на «венчурный риск», общественное мнение начинает протестовать. Но это уже другая история.
ГРИГОРИЙ УЛЬКИН
инвестиционный директор венчурного фонда FPI
К ошибкам стартапера в России относятся очень плохо. Один неудавшийся бизнес фактически лишает человека возможности дальше работать на венчурном рынке, где все друг друга хорошо знают. Западные инвесторы смотрят на такого человека совсем по-другому — как на получившего большой опыт. Но у нас в стране такой взгляд пока не прижился.
Признаться, я сам не верю, что эта теория применима в России. Дело в том, что отечественный венчурный рынок сейчас предоставляет предпринимателям огромные воз-
можности — и если стартапер не может прийти к успеху быстро, это говорит о наличии системной ошибки в его действиях. Зачастую эта ошибка всего одна — неготовность стартапера уделять внимание ключевым бизнес-процессам, в частности формированию входящего потока клиентов. Российские стартаперы довольно пассивны и не привыкли работать с клиентскими заявками, вероятность сделки по которым меньше стопроцентной. В этом смысле инвесторы, не прощая ошибок, которые не ведут ни к каким выводам со стороны предпринимателей, действуют правильно.
КОНСТАНТИН ФОКИН
генеральный директор центра инновационного развития Москвы, президент Национальной ассоциации бизнес-ангелов
Неудачи тех, кто запускает высокорисковые технологические стартапы, сообщество инвесторов оценивает по-разному. Венчурный бизнес строится во многом на человеческих отношениях, а потому то, дадут ли деньги стартаперу, который уже «угробил» несколько миллионов долларов, зависит от конкретной ситуации. Вполне возможно, что предприниматель с негативным опытом сможет лучше управлять бизнесом в будущем — а потому завоюет доверие инвестора. Сообщество инвесторов отлично понимает: чем больше риск, тем больше потенциальный выигрыш — а значит, риск предпринимателя, на который он шел и проиграл, стоил того, чтобы попробовать.
То, что российские инвесторы не всегда терпимы к ошибкам, связано и с политикой государства, которое тоже еще не научилось признавать свои собственные промахи. У нас пока почти нет прецедентов, когда кто-то из чиновников публично заявляет, что какие-то его решения оказались неудачными. Всем нам еще есть чему учиться, в том числе в части отношения к риску.
АЛЕКСАНДР ЖУРБА
управляющий директор венчурного фонда Genezis Capital
О неудачах на венчурном рынке говорить не принято. Но если проанализировать изменения, произошедшие в портфелях венчурных фондов за последние несколько лет, то станет понятно, что очень многие из них закрылись. Просто об этом не «шумели». На этом рынке выстреливает лишь один из десяти родившихся проектов, так что венчурные капиталисты не питают лишних иллюзий. Отсюда и лояльное отношение к предпринимателям, совершившим одну или несколько ошибок в работе с прошлыми проектами. Если в арсенале стартапера есть не только «падения», но и «взлеты», он вполне может доказать инвестору свою компетентность как руководителя и при наличии действительно перспективной идеи ■■■ получить финансирование. ■■
.«2 ИI
