CC BY
0ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ/ GENERAL HISTORY
УДК: 94(460).013
DOI: 10.24412/2070-9773-2024-6-24-32
Дата поступления (Submitted) 22.05.2024
Дата принятия к печати (Accepted) 05.06.2024
Толедские соборы и Вестготская монархия в 630-е годы: ограничение или гарантия власти короля?
СЕРГЕЙ ВЛАДИМИРОВИЧ ЩУКИН
аспирант 7 курса кафедры истории Средних веков института истории Санкт-Петербургского государственного университета, 799034, линия Менделеевская, д. 5, Санкт-Петербург e-mail: st067790@student.spbu.ru
Аннотация. В статье рассматривается период 621-639 годов в Вестготском королевстве и делается попытка объяснить роль Толедских соборов в политической жизни страны. Автор рассматривает правление Свинтилы, Сисенанда, Хинтилы и их взаимоотношения с церковью на основании текстов хроник и постановлений Толедских соборов. Королевская власть в Вестготской Испании описывается как изначально сильная, что позволило королевству пережить кризис династии в начале VII века. Отмечается, что Свинтила имел плохие взаимоотношения со знатью, что привело к его свержению. Церковь вынуждена была поддержать Сисенанда, что всерьёз ослабило авторитет королей. Во избежание новых мятежей Сисенанд и его наследник Хинтила вынуждены были трижды за 6 лет созывать Толедские соборы, на которых церковь давала многократные гарантии власти короля. Однако при этом многие полномочия также были переданы церкви, а также были введены выборы короля, данная реформа описана как разрушительная для династической власти в Испании. Автор делает предположение, что Толедские соборы не смогли обеспечить королевскую власть и постепенно передали все инструменты контроля над королевством в руки церкви. Работа опирается на широкий круг источников, в том числе на постановления Толедских соборов и различные испанские хроники.
Ключевые слова: Вестготское королевство, Толедские соборы, Свинтила, Сисенанд, Хинтила, раннее средневековье, Испанская церковь
The Councils of Toledo and the Visigothic monarchy in the 630s: limitation or guarantee of the king's power?
SERGEY VLADIMIROVICH SHCHUKIN
1st year graduate student, Department of History of the Middle Ages, Institute of History, St. Petersburg State University 798095, Metrostroevtsev st., 4, St. Petersburg e-mail: st067790@student.spbu.ru
Abstract. The article focuses on the period 621-639 in the Visigothic Kingdom and attempts to explain the role of the Councils of Toledo in the political life of the country. The author examines the reigns of Suintila, Sisenand, and Chintila and their relationship with the church on the base of the texts of the early-medieval chronicles and the decisions of the Councils of Toledo. Royal power in Visigothic Spain is described by author as initially strong, which allowed the kingdom to survive the crisis of the dynasty in the early 7th century. The author notes that Suintila had a poor relationship with the nobility, which led to his overthrow. The church was forced to support Sisenand, which seriously weakened the kings authority. In order to avoid new rebellions, Sisenand and his successor Chintila had to convene the Councils of Toledo three times in 6 years, where the church gave repeated guarantees of the king's authority. However, in doing so, many powers also were transferred to the church and the election of a king was introduced, this reform is described as damaging to dynastic power in Spain. The author suggests that the Councils of Toledo failed to secure royal authority and gradually transferred all instruments of control over the kingdom into the hands of the church. The article is based on a wide range of sources, including the decrees of the Councils of Toledo and various Spanish chronicles.
Keywords: Visigothic Kingdom, Councils of Toledo, Suintila, Sisenand, Chintila, Early Middle Ages, Spanish Church
На момент начала VII века Вестготское королевство являлось по сути наиболее стабильным государством среди постримских варварских королевств. Огромную роль в этом сыграла стабилизация власти в эпоху Леовигильда (568-586) и Реккареда (586-601), главными достижениями которых стало закрепление династического правления согласно кодексу первого, и установление ортодоксального христианства в качестве главной религии в государстве в эпоху правления второго в 589 году [1, с. 125] на третьем Толедском соборе. С этого момента начинается новый этап в истории Вестготской Испании: в этот период церковь, ранее слабо вмешивавшаяся в политику государства, фактически стала опорой короля, на местах действуя даже в качестве местного руководства [2; с. 23], а также выступая в качестве надзорного за судами и сбором налогов [3; с. 57].
Установленная двумя королями система власти, тем не менее, после смерти Реккареда пережила краткий период кризиса: в 603 году сын Реккареда Лиува был свергнут аристократом Виттерихом, который, по мнению таких исследователей, как Гарсия Морено, опирался на старых арианских епископов [4; с. 86]. В 610 году он также был свергнут в результате переворота со стороны Гундемара, которого российский исследователь Ю. Циркин [5, с. 271] считал сторонником католической церкви: автором приводится возможно существовавший декрет, согласно которому Толедо на провинциальном церковном соборе 610 года было провозглашено центром Карфагенской митрополии [5, с. 159-169], что окончательно утверждало католицизм как государственную религию. Таким образом, недавно утвердившаяся церковь пережила период попыток реставраций арианства и вернула себе статус государственной. После смерти Гундемара к власти вернулись потомки Леовигильда и Реккареда, правившие до 631 года согласно «Хронике Вестготских королей» - Сисебут, Реккаред II и Свинтила [7, с. 253], каждый из которых в целом продолжал курс предшественника и предков на сохранение дружественных отношений с католической церковью, а власть королей оставалась крепкой. Таким образом, на момент начала VII века главным противником королей оставалась вестготская знать, часть которой также исповедовала арианство, при этом официальная церковь, укрепляя свои позиции, также оставалась и сторонницей короля. Всё изменилось лишь под конец правления Свинтилы.
Свинтила взошёл на престол в 621 году с неясным статусом, к примеру, О.В. Ауров предполагает, что он сверг своего родственника юного Реккареда [6, с. 157], тем не менее, отношение к нему со стороны церкви было позитивным, а главным выразителем этих мыслей был Исидор Севиль-ский: «<...> много иных было в нем похвальных доблестей королевского величия: вера, благо-
разумие, усердие, тщательное рассмотрение дел в судах, исключительная забота в управлении королевством, щедрость по отношению ко всем, щедрый по отношению к нуждающимся и неимущим, достаточно готовый к милосердию, что достоин называться не только государем народов, но и отцом бедняков» [1, с. 282]. В схожем ключе выдержан и последний отрывок слов Исидора о правлении Свинтилы, относящийся к 625 году: «Своего сына Рикимира он сделал своим соправителем, так что можно вместе с отцом радоваться, что он в детстве блещет талантами, а кроме того и умениями, и внешностью воплощает отцовскую благодетель. Поэтому надо умолять Владыку неба и человеческого рода, чтобы он был соучастником отца и после долголетнего отцовского правления стал достойнейшим наследником королевства» [1, с. 285]. С этим резко контрастирует описание франкского хрониста, Фредегара, упоминавшего, что Свинтила был тираном, ненавидимым всей знатью.
Если сопоставить описания, мы можем выделить факт, который позволяет предположить причины дальнейшего свержения Свинтилы -он пытался укрепить своих наследников на троне, а также был нелюбим знатью, из чего можно сделать предположение, что готская аристократия была недовольна укреплением династии, схожую версию поддерживает и Ю.Б. Циркин [5, с. 276]. Об обстоятельствах, из-за которых Свинтила был лишён власти, сложно сказать конкретно, но по этому поводу можно обратиться к протоколам четвёртого Толедского собора, созванного уже в 633 году. Вот что говорит последний пункт протокола: «Что касается Свинтилы, который, опасаясь своих собственных преступлений, лишил себя королевства и лишил себя уз власти, то мы решили, посоветовавшись с народом, что ни он, ни его жена из-за зла, которое они совершено, ни их дети никогда не нарушат более наше единство. Не будут они также возвышены до почестей, которых они иногда были лишены за беззаконие». Также в протоколах в вину Свинтиле вменяется то, что тот якобы накапливал состояние за счёт бедняков. Также интересно, что в данном эпизоде также протокол собора называет Свинтилу «тираном». Данный термин, к примеру, рассматривался Исидором в «Сентенциях» и противопоставлялся термину Rex, о чём подробно рассказано в упомянутой статье за авторством М.Ю. Биркина [9, с. 274], а этот термин Исидор использовал по отношению к королю ранее. Данный момент также может говорить о том, что риторика церкви по отношению к Свинтиле претерпела изменения под давлением знати.
Таким образом, мы видим, что изначально Исидор восхвалял добродетели Свинтилы, пока тот был на престоле, восхваляя его сына. Но в 633 г. он был первым епископом, подписавшим протокол Четвертого Толедского собора; и в
этих протоколах говорилось о «преступлениях» Свинтилы, его «беззакониях» и накоплении им имущества за счет бедняков. При этом, как уже было сказано, Фредегар говорит, что он был чрезмерно жесток со своими подданными и навлек на себя ненависть магнатов своего королевства, но при этом ничего не говорится о каких-либо репрессиях против бедняков, помимо этого, в правлении Свинтилы нет и намека на репрессии против церкви, о чём пишет Гарсия Морено [4, с. 247]. Тем не менее, намёк на давление на церковь найти всё же можно - в постановлениях IV Толедского собора можно найти следующие слова: «В ожидании владыки нашего и достопочтеннейшего короля Сисенанда святой совет постановил, чтобы все искренние клирики были освобождены от всякого публичного обвинения и труда по долгу религии, чтобы они могли свободно служить Богу, и чтобы вышеназванные не были отозваны от церковных должностей ни при какой необходимости» [10, с. 75]. Из этих слов можно предположить, что Свинтила каким-либо образом пытался воздействовать на церковь и заставить их служить ему. Таким образом мы видим, что главной недовольной правлением Свинтилы группой была не только светская знать, но и церковь, которая в конце концов задумала свергнуть его, для чего был избран Сисенанд, о прежней жизни которого, как и в случае с предыдущими королями, известно в целом очень мало, но Ю.Б. Циркин предполагает, что его родословная включала в себя родство с высшим епископатом Септимании, а сам он, возможно, был даже герцогом этой провинции [5, с. 276].
Согласно хронике Фредегара, описавшего конец правления Свинтилы, Сисенанд обратился к франкским королям, которые вторглись в Испанию и заставили Свинтилу капитулировать, отречься от престола Ю.Б. Циркин упоминает также тот факт, что даже брат Свинтилы Гейл бросил его и перешел на сторону врага [5, с. 276]., после этого «все вестготы» провозгласили Сисе-нанда королем 26 марта 631 г. но Свинтила был еще жив в декабре 633 года, когда Четвертый Собор изгнал его, его жену и детей, обязался никогда не допускать их на должности, которые они прежде занимали, и конфисковал их имущество. Такой же приговор был вынесен Гейле, который уже замышлял против Сисенанда. Окончательная судьба Свинтилы остаётся неизвестной, О.В. Ауров предполагает, что Свинтила оказался в заключении [11, с. 43].
Если подводить итоги правления Свинтилы, то здесь можно выделить несколько противоположный правлению Сисебута момент - его правление практически не было отмечено какими-либо репрессиями, напротив, большую часть занимали внешние победы, что вызывает ассоциации скорее с правлением Гундемара. Главной же причиной конфликта со знатью можно
считать лишь назначение сына своим соправителем, тогда как о репрессиях в адрес церкви и простого народа говорить не приходится. Здесь имеет смысл верить более ранним источникам от Исидора Севильского, чем от франка и защитника Сисенанда Фредегара - Свинтила по-прежнему стремился укрепить королевскую власть, а назначение сына соправителем было ударом по знати. Здесь также можно провести и параллель с событиями начала века и свержением Лиувы II, тем не менее, знать не стала дожидаться смерти Свинтилы, а решила воспользоваться союзом с франками, дабы сделать главой государства лояльного ей человека.
Таким образом, начался главный описываемый в статье этап - эра трёх Толедских церковных соборов 630-х годов. Последний Толедский собор до этого созывался лишь в 589 году, когда католицизм и был утверждён в качестве основной религии Испании, в целом Толедские соборы ранее собирались трижды за 200 лет, тогда как в 630-е годы данные собрания созывались также трижды уже за 5 лет - в 633, 636 и 638 годах. Нарративные источники по первому кризису VII века, к сожалению, представляют собой малое количество информации, поэтому основным источником выступают именно подробные и информативные протоколы Толедских соборов. Они и будут служить основным источником при характеристике данного периода времени.
Первые постановления созванного в 633 году IV собора касались в основном установления единообразия в испанской церкви, да и в целом церковных вопросов, но последние перемещаются к государственным делам. Аналогичная ситуация происходила и во время предыдущего Толедского собора. К слову, в Мосарабской хронике [12, с.145] сбор королём Сисенандом Четвёртого Толедского собора сравнивается именно с эпохой правления Реккареда, что говорит о том, что король стремился закрепить за собой власть, полученную, в отличие от Реккареда, незаконным путём. Постановления собора же записал сам Исидор, который ранее поддерживал Свинтилу, а теперь в открытую выступил в сторону узурпатора, поскольку это был наиболее удобный момент, чтобы оказать узурпатору значимую поддержку и оформить 75 канон, который был фактически религиозным подкреплением власти Сисенанда [13, с. 10]. Заранее стоит сказать, что поддержка церковью свержения законного короля Свинтилы создавала крайне опасный прецедент для будущей власти, открывая дорогу для потенциальных узурпаторов, что и обуславливало такое количество практически одинаковых по своему назначению декретов, об этом подробнее будет сказано позже.
Вот как начинается данный канон: «После определенных установлений церковного сословия или декретов, относящихся к определенным дисциплинам, окончательное решение для всех
нас, священников, состоит в том, что для силы наших королей и стабильности народа готов последний папский декрет должен быть предстать перед судом Божьим. Ибо многие народы, как известно, имеют такое предательство в сердце своем, что пренебрегают соблюдением веры, обещанной в таинстве их царям, и притворно исповедуют клятву своими устами, сохраняя при этом в их умах нечестие предательства. Ибо они клянутся своим королям и нарушают обещание, которое обещают. Не боятся они и того указа Божьего суда, посредством которого проклятия и угрозы многих наказаний навлекаются на тех, кто ложно клянется именем Божьим» [10, с. 75]. Данный отрывок выглядит достаточно иронично на фоне того, что сам Сисенанд был по сути именно таким узурпатором, а клирики собора точно так же нарушили постановления предыдущих же соборов на фоне принятия Сисенанда. О том, чем вызваны были такие слова, будет сказано далее.
Далее в церковном каноне содержатся важнейшие постановления по поводу государственной власти. «Но, если мы хотим избежать божественного гнева и не вызвать его суровость и ярость, сохраним религиозное поклонение и страх Божий, сохраним обещанную веру и клятву нашим правителям. Пусть не будет в нас, как в некоторых народах, нечестивой хитрости неверия, ни коварства предательского ума, ни злого клятвопреступления, ни злого заговора. Никто из нас самонадеянно не захватывает королевство, никто не возбуждает взаимных смут между гражданами, никто не планирует уничтожения королей» [10, с. 75]. Таким образом, мы видим, что по данному критерию безусловным правителем королевства провозглашался собравший Собор Сисенанд, а постановления были направлены в первую очередь в защиту узурпатора, которого постановления были призваны защитить от дальнейших узурпаций. О таком противоречии упоминается, к примеру, у Мелладо Родриге-са [14, с.103].
Следующее же положение не менее важно и касается следующего правителя. «Но когда король умрет мирно, пусть вожди народа вместе со священниками по общему совету назначат преемника царства. Так что, пока мы сохраняем гармонию единства, никакое единство страны и народа не может быть поколеблено силой честолюбия» [10, с.75]. Из этого отрывка можно говорить об полной ликвидации в королевстве наследственной власти, которая существовала на тот момент с примерно десятилетним перерывом на протяжении полувека. Важным же здесь является то, что теперь в выборах участвовала не только знать, но и духовенство. О выводах по данному декрету собора будет сказано позже. Пока что необходимо разобрать и последний отрывок. «Но если это увещевание не исправит наших умов и никоим образом не приведет на-
ших сердец к общему спасению, выслушайте наше мнение: Кто, следовательно, через нас или народ всей Испании, посредством какого-либо заговора или усилия, подверг сомнению догмат веры и заявил, что состояние страны и нации готов, или защита короля, несправедливо, или он решился убить короля, или отстранил от власти короля, или тиранической самонадеянностью узурпировал вершину царства, да будет анафема в очах Бога-Отца и ангелов» [10, с. 75]. Таким образом, устанавливалось как минимум церковное наказание за преступление против монарха. Дальнейшие постановления собора были уже посвящены уже упомянутой ранее критике Свинтилы и просьбе Сисенанду править милостиво по отношению к подданным [10, 75].
Если проводить общий анализ постановлений Четвёртого Собора образом, мы видим, что сперва восстание Сисенанда, а затем и епископы окончательно уничтожили принцип наследственной преемственности. Это был первый шаг к ослаблению королевской власти, поскольку по данному декрету всё избрание короля окончательно превращалось в инструмент руководства для знати и церкви. Однако, как считает О.В. Ауров, данное действие было единственным путём сохранения стабильности в королевстве за отсутствием династии [11, с. 43]. О прочей нестабильности власти короля также говорит тот факт, что королевская власть не нуждалась в таковых закреплениях до данного момента, а противодействие королю со стороны знати не носило такого серьёзного характера, поскольку, после смерти узурпатора Виттериха, вся остальная династия Леовигильда наследовала престол вполне спокойно и без каких-либо проблем. Если изучить историю первой трети VII века, то можно, помимо восстаний басков, выделить лишь два момента нестабильности - два мятежа Виттериха и затем Гундемара, но даже в период правления Виттериха королевская власть оставалась очень сильной и носила тенденцию укрепления вплоть до Сисенанда.
О причинах, с которыми король так стремился защитить своё состояние, пишет Циркин, упомянувший, что власть Сисенанда не была при-зана Гейлой, братом Свинтилы [5, с. 278], также упоминается тот факт, что часть вестготской знати провозгласила королём Юдилу, о чём пишет Гарсия Морено [4, с.157]. Первое выступление можно трактовать как движения в поддержку наследственной монархии, поскольку Гейла, будучи братом Свинтилы, принадлежал и к роду Леовигильда. Что касается второго выступления, то известен также тот факт, что Юдила стал чеканить свои собственные монеты с титулом Rex [15, с. 170], которые, как упоминает Томпсон, производились в основном на юге Испании, в районе Гранады. Юг Испании, как покажет и дальнейшая, и предыдущая история Вестготского государства, был относительно покорной ко-
ролевской династии территорией, в отличие от севера. Можно ли предположить, что восстание Юдилы также являлось восстанием в поддержку старой династии? Данный вопрос является спорным, но имеет право на существование. Как предполагает Томпсон, восстание Юдилы произошло уже позже проведения собора [15, с.171], поскольку в постановлениях собора не содержится осуждение непосредственно Юдилы, а лишь в адрес свергнутых им Свинтилы и Гейлы. Тем не менее, можно предположить, что осуждение в адрес Гейлы содержалось лишь по той причине, что Гейла без каких-либо сомнений принадлежал к старому роду Леовигильда, которого собор стремился лишить власти, тогда как принадлежность Юдилы к королевской династии всё ещё вызывает сомнения. Томпсон также считает, что все из этих восстаний финансировались из-за рубежа [15, с.170], но такое предположение верно главным образом касательно лишь восстаний на севере, где находилась Галлия.
Кратко можно сказать и о постановлениях собора, касающихся евреев: Четвертый Собор теперь запрещал под страхом публичной порки евреям и лицам, рожденным от еврейских родителей, занимать какие-либо государственные должности, поскольку, как утверждалось, они использовали такие должности для причинения вреда христианам. Второй канон, принятый по указанию короля, подтверждал законы Реккареда и Сисебута: евреи не могли законно владеть, покупать или получать в дар любого христианского раба [10, с.75]. Но наказание Сисе-бута за нарушение этого закона было изменено: раб должен был быть возвращен на свободу, но ничего не было сказано о конфискации имущества еврейского рабовладельца. Таким образом, в данном отношении никаких изменений по сравнению с политикой Сисебута не произошло, а конкретизация произошла лишь после правления Свинтилы. Касательно же духовенства было принято множество постановлений, большинство из которых было признано лишь установить наказания за нарушения веры, но одно из постановлений фактически давало духовенству и контроль за судебной властью, вплоть до необходимости доносить королю о неправедном суде [10, с. 75]. Согласно источникам, в королевстве практически не упоминается каких-либо полноценных судебных органов, что также говорит о закреплении за церковью судебной власти.
Другой же вывод, который можно сделать, исходя из всех постановлений собора - правление Сисенанда было достаточно кризисным и с большим числом потенциальных сторонников наследственности королевским родом Леови-гильда. Упоминания о возможных узурпаторах, за исключением Юдилы, отсутствуют, но ярые декреты церкви в защиту института выборности короля позволяют предположить, что потенциальных узурпаторов было большое количество,
Томпсон, к примеру, упоминает о восстаниях против Сисенанда и в Сарагосе [15, с. 172]. Ещё одно любопытное постановление собора гласит: «Священнослужители, в каком бы мятеже они добровольно ни взялись за оружие, или взяли в руки оружие, когда они уличены в утрате своего сана, должны быть отправлены в монастырь для покаяния» [10, с. 75]. Таким образом, видно, что в восстаниях против Сисенанда участвовало и духовенство. Причина участия духовенства в мятежах вполне понятна - до мятежа Сисенанда, в Испании существовала приверженность роду Леовигильда, если вспомнить предположение о том, что Виттерих провозгласил себя королём, ссылаясь на незаконнорожденность Лиувы, потому узурпаторы, тем более не принадлежащие к официальной династии и воспринимались как грешники, а данный момент лишь характеризует большое их количество в рядах мятежников-сторонников королевского рода.
Таким образом, если подводить итоги основным тенденциям в правление Сисенанда, то можно сказать, что королевская власть, остававшаяся сильной в правление старой династии, действительно достаточно сильно пошатнулась с мятежом упомянутого короля, который так активно стремился защитить своё положение. Большое количество слов в защиту узурпатора, как и упоминание мятежей, лишь подтверждает этот факт, при этом церковь в данном вопросе выступила на позиции главного дестабилизато-ра королевской власти.
Таким образом, Сисенанд являлся марионеткой церкви и отчасти знати, будучи готовым на любые уступки ради сохранения за собой престола. О слабости королевской власти перед церковью говорит ещё один фрагмент, приведённый Томпсоном: «в 632 году Исидор получил письмо от Браулио Сарагосского, в котором сообщалось, что митрополит Тарраконский Евсе-вий Таррагонский умер. Браулио убеждал Исидора предложить королю назначить на вакантную кафедру человека, чья святость и ученость были бы образцом для других. Исидор ответил, что король еще не решился [15, с.171]. Таким образом, мы видим, из вышеописанных фактов, как и из того, что Браулио не обращался к королю, что на момент уже 632 года королевская власть окончательно ослабла перед лицом церкви, а влияние Исидора Севильского после установления формальной власти выросло до высших масштабов, что тот являлся главным советником королю и по вопросам назначения епископов. Можно сказать, что церковная власть в стране достаточно серьёзно укрепилась и о прежнем вестготском доминате уже практически не шло речи. В декретах церкви практически не говорилось о сущности власти короля, королю лишь предписывалось править милостиво, что уже говорит о том, что королевскую власть достаточно сильно ослабил мятеж Сисенанда. Одной
из немногих «лазеек» в сохранении королевской власти можно увидеть лишь в отсутствии упоминаний о назначении соправителя, чем позднее воспользовался уже Хинтила, назначивший соправителем Тульгу.
Сисенанд умер в 636 г. после пяти лет правления, согласно «Хронике Вестготских королей» [7, с. 253], его наследником стал король Хинтила, правивший до своей смерти в 639 году. Сведения о данном короле, как и о его предшественнике, вновь крайне обрывочны, в частности, единственное значимое упоминание Хинтилы в Мосарабской хронике гласит следующее: «<...> Хинтила был поставлен над готами и правил шесть лет. Он созвал Толедский собор из девятнадцати епископов, чтобы просветить тех, кто не был сведущ в важных мирских и божественных вопросах», далее же идёт упоминание деятельности Браулио [1, с. 134]. Таким образом, мы видим, что даже Мосарабская хроника практически никак не характеризует правление Хинти-лы, который практически ничем не отметился, за исключением очередного созыва Толедских соборов, первый из которых был созван уже в тот же год после избрания и спустя три года после предыдущего, что уже говорит о том, что королевская власть заметно ослабла, в противовес почти полувеку без созывов соборов. Тем не менее, уже в хронике можно увидеть тенденцию к укреплению власти церкви - в три раза увеличивается число присутствующих на соборе принимающих решения лиц, с 6 до 19.
Сам факт выборности подвергается тем же Томпсоном сомнениям [15, с. 175], поскольку, как упоминает автор, единственным королём, который полностью прошёл процедуру, был лишь Вамба, процесс выборов которого был описан. Тем не менее, по дальнейшим постановлениям собора было понятно, что Хинтила стал королём в соответствии с законной процедурой избрания. О Хинтиле в целом во всех произведениях говорится крайне мало, как упомянутые авторы, так и Дитрих Клауде [16, с.143] или Хосе Орландис [17, с. 250], уделяют ему лишь несколько слов, заявляя о слабости короля и необходимости через церковные соборы подтверждать собственную легитимность, точно так же и Ауров отмечает, что основная цель соборов была в легитимации власти короля [11, с. 43].
Итак, для характеристики продолжения влияния церкви на власть необходимо вновь обратиться к постановлениям двух соборов. Пятый собор содержит лишь восемь постановлений в противовес 75 постановлениям предыдущего собора, и большинство из них касаются уже личности короля. Вот что гласит уже второе постановление: «Да будет видно, что со всей добротой и со всей твердостью любовь нашего правителя, короля Хинтилы, должна храниться в отношении всей его власти, и что должна быть обеспечена разумная поддержка защиты, чтобы
вещи, справедливо подаренные <...>, не должны быть несправедливо отобраны. <...> Ибо эта распущенность делает как государей подозрительными к своим подданным, так и подданных в их любви. А потому, дабы не случались предпосылки (мятежей) и чтобы была устранена алчность, корень всех зол, бросим вызов всем присутствующим и отсутствующим или даже тем, кто последует в грядущие времена, перед Богом и ангелами Его, что если кто должно стоять дерзко и пренебрежительно к нашему спору, и всяким доводом ненавистно приставать к ним, или, если кто покушался обидеть кого, да будет анафема в обществе всех христиан и осужден на небесном суде» [18, с. 3]. Таким образом, уже один из первых канонов вновь призван укрепить королевскую власть, дабы оградить королей от узурпации, подтверждая решения предыдущего собора, а также подтверждается право собственности, что, по мнению, некоторых исследователей, говорит о постепенном закреплении за знатью частной собственности [19, с. 131]. Тем не менее, здесь содержится и намёк на осуждение тирании короля уже со стороны церкви - слова, касающиеся «подозрительности» государя при состоянии распущенности законов, можно трактовать как то, что король уже не является абсолютным носителем справедливости в случае подозрительности, а, следовательно, репрессивном поведении в адрес подданных даже в случае открытых мятежей против него. Мы видим, что церковь в стране постепенно превращалась в аналог Римского Сената, выступая своего рода гарантом власти короля, но в то же время несколько ограничивая его.
Следующие постановления собора выглядят так: «Для неискушенных в новых законах уместно найти новое средство, потому что, так как умы некоторых невнимательны, и совсем не постигают себя те, кого не украшает ни происхождение, ни добродетель, кто здесь и там думает, что они могут свободно достичь вершин королевского величия, наш разум для этого дается всем с божественным призывом. Так что, если кто-нибудь помышлял о таких вещах, кого не чтит ни избрание всех, ни знатность готской расы, не привлекающую к этой вершине, да будет лишен общения с католиками и осужден божественной анафемой» [18, с. 3], «Но мы также считаем это здоровым решением для чумного поведения людей, чтобы никто не осыпал проклятиями князя. Ибо написано законодателем: не злословь князя в народе твоем. Если кто сделает это, он подлежит церковному отлучению. Ибо если проклятые не наследуют Царства Божия, то тем более необходимо изгнать из церкви такого человека, который окажется нарушителем божественного приговора» [18, с. 3]. Таким образом, одновременно с некоторым ограничением власти короля формально устанавливалось и наказание за нарушения принципа избрания короля,
причём акцент пока что делался исключительно на отлучении от церкви. Из этих слов мы видим, что именно церковь провозглашалась главным гарантом законности власти короля, но выборы, проводимые главным образом под влиянием церкви, также говорят о резком ослаблении власти короля на данном этапе. Слова о пренебрежении к королевским выборам по-прежнему говорят о том, что церковь вновь делала акцент на нежелании установить или возродить королевскую династию. О рекомендациях, которые всё более настойчиво давались королю, говорит и предпоследний пункт деятельности собора: «Во всех делах, прежде всего оставляем за королём власть снисхождения к грехам обидчиков, дабы, по надзору его благости и благочестия, где он увидит очищение умов, он мог даровать прощение грехов» [19, с. 8]. Так, несмотря на, казалось бы, твёрдую гарантию наказания в сторону узурпаторов, король всё же имел рекомендацию от церкви стараться прощать своих обидчиков.
Ещё одно постановление собора касалось даже предсказаний. Вот как оно звучит: «Потому что и вера, и народ убеждены, что пытаться предвидеть будущее незаконно, и предсказывать беды королей <...>. По сему постановлению полагаем, что всякий, уличенный в стремлении к таким вещам, и, пока государь жив, рассчитывающий на будущий переход королевства к другому, или по этой причине привлекший к себе других, да будет изгнан из католической веры с приговором к отлучению от церкви» [19, с. 8]. Столь суровые законы ко всем, кто пытался хоть каким-либо образом подвергнуть власть короля сомнениям, говорят о большом страхе Хинтилы перед узурпаторами.
Таким образом, если анализировать решения Пятого Толедского собора, то можно увидеть две тенденции. Первая - практически полное повторение решений ещё Четвёртого собора, вновь говорящего о священности и доброте королевской власти с установлением наказаний за преступления против фигуры короны. Вторая - всё большее усиление власти церкви. О. Ауров вводит в данном вопросе термин «симфония» [8, с. 111] применительно к вестготским королям, делая акцент на том, что королевская власть сделала церковь своей опорой. Но накануне середины VII века всё более отчётливо прослеживается тенденция к всё большему влиянию церкви на короля, когда уже король становится гарантом решений церкви, а, следовательно, и веры. Также в этот период не было принято никаких законов от имени короля, никаких нововведений в Вестготскую правду также не было внесено - разница между персональными законами Сисебута и Реккесвинта составила примерно 40 лет, а все основные нововведения законов в государстве были прерогативой церкви.
Также для характеристики правления Хин-тилы можно обратиться и к постановлениям
Шестого собора. Данный собор был созван в 638 году, опять же, спустя два года после предыдущего. О необходимости созыва соборов в столь короткие сроки будет сказано чуть позже. Стоит также сказать, что на сей раз на соборе присутствовало уже 52 епископа [15, с.186], что уже говорит о всё более укрепляющейся власти церкви. Пока что необходимо вновь обратиться к постановлениям собора. На сей раз, собором было выпушено 18 постановлений, часть из которых вновь, как и в случае с собором Сисенан-да, касались вопросов веры и евреев. Одно из них, касавшихся уже прав духовенства, гласило о запрете отчуждения у духовенства какого-либо имущества, что вновь говорит об усилении церкви. Касательно короля, было вновь принято несколько догматов. Вот один из них: «Уже в предыдущем всеобщем Синоде было решено, что спасение наших князей было преднамеренным, но я хотел бы повторить, что оно было хорошо санкционировано и благоразумно укреплено достойным авторитетом. И посему свидетельствуем пред Богом <...>, что никто не замышляет погубить царя, никто отнимает жизнь князя, никто не лишает его руля царства, никто тиранически не присваивает себе вершину царства, никто не узурпирует, никто не примкнет к рукам тех, кто замышляет против него заговор каким-либо образом» [20, с. 3]. Уже из первых слов можно сделать вывод, что королевская власть на момент правления Хинтилы была в высшей степени слаба, что даже решение церкви было вынуждено вновь отмечать необходимость столь скорого подтверждения своего же закона. Дальнейшее постановление вносит очередные нововведения: «Но если бы кто-либо из них был безрассудно самонадеян, он был бы осужден божественной анафемой без какого-либо средства правовой защиты, чтобы быть осужденным на вечный суд. Но тот, кто унаследовал его место, если он хочет искупить такое большое благочестие, как если бы он должен был отомстить за гибель своего собственного отца, в защите которого должна объединиться сила всего королевства готов. Но если они по лености и меньшему усердию отказываются оправдать столь гибельное преступление, то пусть все они, по нашему мнению, будут порицаемы перед прочими народами» [20, с.18]. Опять же, мы видим тенденцию, что церковь формально защищает власть короля, при этом делая в своих постановлениях акцент исключительно на церковных наказаниях. Требования от наследника короля, который был свергнут, непременно наказать цареубийцу, дают предположить, что попытки цареубийства в правление Хинтилы были, из-за чего собор был вынужден срочно гарантировать королевскую защиту.
О причинах созыва двух соборов в течение трёх лет пишет также и Томпсон, отмечая тот факт, что на пятом соборе отсутствовали епи-
скопы из Септимании, предполагая, что Септи-мания на момент проведения пятого собора была в мятеже [15, с.189]. Также благодаря исследователю монет Вестготского государства Джорджу Майлсу известно, что в период правления Хинтилы в Септимании не чеканились монеты с изображением упомянутого короля [21, с. 76], что также подтверждает факт мятежности данной провинции. По крайней мере одно восстание также произошло и в Галисии, которое упоминает Томпсон [15, с. 189].
Таким образом, если подводить итоги статьи, то признанное церковью свержение Свинтилы, законного наследника Леовигильда и Реккаре-да, объявление опального короля узурпатором, поставили институт монархии в Испании под серьёзный риск новых незаконных узурпаций, что и вынуждало Сисенанда и Хинтилу созывать церковные соборы всё чаще - 3 раза за 5 лет. Постановления на данных соборах касались
Литература и источники
по большей части защиты института монархии, где церковь, формально выступая гарантом его власти, всё больше укрепляла свою власть, постепенно превращая Вестготское королевство в подобие теократической монархии, доказательством тому стоит выросшее за три года фактически в 9 раз число епископов-участников соборов. Формальность гарантий была подтверждена в дальнейшем, когда от узурпаций не были защищены уже следующие короли - назначенный Хинтилой соправителем и фактически унаследовавший престол Тульга после трёх лет относительно спокойного правления был свергнут, а церковь поддержала очередного узурпатора Хиндасвинта [5, с. 282]. В результате, по сути, церковные соборы в Толедо, поддержавшие узурпатора, заметно ослабили королевскую власть и под видом гарантий по сути отдали надзор за государством и, как следствие, и саму власть в руки церкви.
1. Циркин Ю. Б. Античные и раннесредневековые источники по истории Испании. СПб.: Издательство Санкт-Петербургского университета., 2006. 360 с.
2. Diarte-Blasco P., Christie N.: Interpreting transformations of people and landscapes in late Antiquity and the early Middle ages: Archaeological approaches and issues. Havertown: Oxbow Books, 2018. 218 p.
3. Биркин М.Ю. Епископ и светская власть в вестготском королевстве // Вестник РГГУ, 13, 2013, с. 51-65.
4. Garcia Moreno L. A. La historia de España visigoda. Madrid: Ediciones Cátedra, 1998, 392 p.
5. Циркин Ю. Б. Испания от античности к
6. средневековью. СПб: Нестор-История, 2010. 462 с.
7. González Blanco, A. 'El decreto de Gundemaro y la historia del siglo VII // Antiqüedad y Christianismo, 1985, no. 3, pp. 159-69.
8. Тимофеев М. А. Опыт тысячелетия. Средние века и эпоха возрождения. М.: Юрист, 1996. 574 с.
9. Ауров О.В. Испания в эпоху вестготов. СПб: Евразия, 2019. 224 с.
10. Биркин М.Ю. Дурной епископ как тиран в «Сентенциях» Исидора Севильского / Шаги, Т. 6. №2, 2020, с. 259291.
11. Concilium Toletanum quartum // benedictus.mgh [Электронный ресурс]. URL: https://www.benedictus.mgh.de/ quellen/chga/chga_046t.htm (дата обращения 28.02.2023)
12. Ауров О.В., Марей А.В. Вестготская правда (Книга приговоров). Латинский текст. Перевод. Исследование // М: Русский Фонд Содействия Образованию и Науке, 2012. 708 с.
13. Wolf K. Conquerors and Chroniclers of Early Medieval Spain. Liverpool: Liverpool Univ. Press, 1999. 205 p.
14. Crouch T. Isidore of Seville and the Evolution of Kingship in Visigothic Spain Jace // Mediterranean Studies, Vol. 4 (1994), pp. 9-26.
15. Mellado Rodriguez J. Lexico de los concilios visigoticos de Toledo. Córdoba: Servicio de publicaciones de la Universidad de Cordoba, 1990. 606 p.
16. Thompson, E. A. The Goths in Spain. Oxford: Clarendon Press, 1969. 373 р.
17. Клауде Д. История вестготов. / пер. с нем. Иванова С.В. СПб.: Издательская группа «Евразия», 2002. 257 с.
18. Orlandis, J. Historia Reino Visigodo Español. Los acontecimientos, las instituciones, la sociedad, los protagonistas. Madrid: Ediciones RIALP, 2003. 464 p.
19. Concilium Toletanum quintum // benedictus.mgh [Электронный ресурс]. URL: https://www.benedictus.mgh.de/ quellen/chga/chga_048t.htm
20. Barbero A., Vigil M. Sobre los orígenes sociales de la Reconquista. Esplugues de Llobregat: Editorial Ariel, 1974. 195 p.
21. Concilium Toletanum sextum // benedictus.mgh [Электронный ресурс]. URL: https://www.benedictus.mgh.de/ quellen/chga/chga_049t.htm
22. Miles G. The Coinage of the Visigoths of Spain. Leovigild to Achila II. New York: American Numismatic Society, 1952, 519 p.
References
1. Tsirkin Y. B. Antichnye i rannesrednevekovye istochniki po istorii Ispanii [Antique and Early Medieval Sources on the History of Spain]. St. Petersburg: Izdatel'stvo Sankt-Peterburgskogo universiteta Publ., 2006. 360 p.
2. Diarte-Blasco P., Christie N.: Interpreting transformations of people and landscapes in late Antiquity and the early Middle ages: Archaeological approaches and issues. Havertown: Oxbow Books, 2018. 218 p.
3. Birkin M.Y. Episkop i svetskaya vlast' v vestgotskom korolevstve [Bishop and secular power in the Visigothic kingdom]. Vestnik RGGU [Bulletin of the Russian State University for the Humanities], 2013, no. 13, pp. 51-65.
4. Garcia Moreno L. A. La historia de España visigoda. Madrid: Ediciones Cátedra, 1998, 392 p.
5. Tsirkin Y. B. Ispaniya ot antichnosti k srednevekov'yu [Spain from Antiquity to the Middle Ages]. St. Petersburg: Nestor-Istoriya publ., 2010. 462 p.
6. González Blanco, A. 'El decreto de Gundemaro y la historia del siglo VII. Antiqüedad y Christianismo, 1985, no. 3, pp. 159-69.
7. Timofeev M. A. Opyt tysyacheletiya. Srednie veka i epoha vozrozhdeniya. [Experience of the Millennium. The Middle Ages and the Age of Renaissance]. Moscow: Yurist publ., 1996. 574 p.
8. Aurov O.V. Ispaniya v epohu vestgotov [Spain in the Age of the Visigoths]. St. Petersburg: Evraziya publ., 2019. 224 p.
9. Birkin, M.Y. Durnoj episkop kak tiran v «Sentenciyah» Isidora Sevil'skogo [The bad bishop as a tyrant in the of Isidore's "Sentences"]. Shagi [Steps], Vol. 6. No. 2, 2020, pp. 259-291.
10. Concilium Toletanum quartum // Benedictus Levita. Available at: https://www.benedictus.mgh.de/quellen/chga/chga_046t.htm (accessed: 03.05.2024)
11. Aurov O.V., Marey A.V. Vestgotskaya pravda (Kniga prigovorov). Latinskij tekst. Perevod. Issledovanie [The Visigothic Code (Book of Sentences)]. Latin text. Translation. Research]. Moscow: Russkij Fond Sodejstviya Obrazovaniyu i Nauke publ., 2012. 708 p.
12. Wolf K. Conquerors and Chroniclers of Early Medieval Spain. Liverpool: Liverpool Univ. Press, 1999. 205 p.
13. Crouch T. Isidore of Seville and the Evolution of Kingship in Visigothic Spain Jace. Mediterranean Studies, Vol. 4 (1994), pp. 9-26.
14. Mellado Rodriguez J. Lexico de los concilios visigoticos de Toledo. Córdoba: Servicio de publicaciones de la Universidad de Cordoba, 1990. 606 p.
15. Thompson, E. A. The Goths in Spain. Oxford: Clarendon Press, 1969. 373 р.
16. Claude D. Geschichte der Westgoten. Stuttgart: Stuttgart Kohlhammer, 1970. 154 s. (rus. ed.: Klaude D. Istoriya vestgotov. St. Petersburg: Evraziya publ., 2002. 257 p.
17. Orlandis, J. Historia Reino Visigodo Español. Los acontecimientos, las instituciones, la sociedad, los protagonistas. Madrid: Ediciones RIALP, 2003. 464 p.
18. Sinodus Toletana Quintum // Benedictus Levita. Available at: https://www.benedictus.mgh.de/quellen/chga/chga_048t.htm (accessed: 03.05.2024)
19. Barbero A., Vigil M. Sobre los orígenes sociales de la Reconquista. Esplugues de Llobregat: Editorial Ariel, 1974. 195 p.
20. Sinodus Toletana Sextum // Benedictus Levita. Available at: https://www.benedictus.mgh.de/quellen/chga/chga_049t.htm (accessed: 03.05.2024)
21. Miles G. The Coinage of the Visigoths of Spain. Leovigild to Achila II. New York: American Numismatic Society, 1952, 519 p.
© «Клио», 2024 © Щукин С.В., 2024
