CC BY
19
публицистические статьи, которые автор посвятил интеллигенции, друзьям, оставившим глубокий след в его памяти.К ним можно отнести такие статьи как, «Воспоминания о профессоре Акрам Джафаре» [16, Пс.с.219], «Вспоминая Мушвига» [16, с.226], «Народный поэт Самед Вургун»[16, с.219], «Вспоминая Вагифа Гусейнова» [16, с.287], «Незабываемый актер Али Салахлы»[16, с.303], «Он был моим учеником»[16, с.306], «Следы на камне» [16, с.310].
Публицистические произведения в литературной среде региона, с которыми мы сталкивались во время исследования, богаты и красочны как по тематике, так и по особенностям этого жанра. Наряду с публицистическими произведениями, посвященным и развитию спорта, образования и др. сфер в регионе встречаются публицистические статьи, посвященные творчеству и жизни известных поэтов, ученых, религиозных деятелей, интервью и беседы с ними, что свидетельствует о всестороннем развитии региона. Это богатство и разнообразие является, прежде всего, одним из основных факторов развития литературной средырегиона. Потому что, чем богаче литературная среда, тем больше о ней пишут, а в прессе записываются и публикуются различные интервью о жизни и творчестве известных поэтов и писателей, которые сказали свое слово в литературной среде. В результате исследования было выявлено, что публицистика в литературной среде Лянкярана сильно развита. Поэтому, мы пришли к выводу, что целесообразно посвятить ей отдельную исследовательскую работу.
ЛИТЕРАТУРА
1. Агамир Джавад .Здравоохранение Лянкярана в надежных руках. Журнал «Сёз» .Баку , 200 N4 с. 29
2. Агамир Джавад.«Целитель души».Журнал «Сёз», Баку 2009, N 2 с. 36.
3. Агамир Джавад. «Интеллигент, живущий в сердцах». Журнал «Сёз», 2007 N 2 с.36.
4. Аллахвердиев Дж. «Отец Лянкяранской школы бокса». Журнал «Сёз», 1.2007 N38 с.32.
5. Азад Зюлалоглу«Доктор Солтанага». Журнал «Мешел» 3/2014, с. 23/
6. Идрис Шюкюрлю«Подарить жизнь».Журнал «Мешел» 3/2016, с. 8.
7. Идрис Шюкюрлю «Подарить жизнь». Журнал «Мешел» 3/2016, с. 8.
8.Керимов Б. "Эйюб муеллим" Журнал «Яшил чай» , ноябрь 2013 07(09), с.65 9.Мехралиев М.«Сострадательные сердца». Газета «Лянкяран» 15 июня 1991.
10. Мехралиев М. «Давайте восстановим нашу работу».Газета «Лянкяран» 17 февраля 1991.
11. Мехралиев М. «Здравоохранение -всенародное дело». Газета «Лянкяран» 17 июня1993
12. Мамедали А. «Мудрый руководитель храма науки». Журнал «Мешел» 2/2017 с. 4.
13. Гаджи Сардар Гусейнов «Нур Магомед А.С.»Журнал «Мешел» 1-2/2011,с.18.
14.Гамзагызы Ш.«Кроме слова ничего не осталось». Баку: Нурлан, 2007,143 с.
15. Тагиров Э.Совершенные люди на пике медицины .Журнал «Мешел» 2015, N 2 с. 6
16. Талышлы Г.М. Произведения II том. Баку : Адилоглу, 2007, 388 с.
17. Талышлы М. Учитель математики-влюбленный в поэзию, искусство. Журнал «Сёз», 2006, N3 с. 30.
18. Талышлы М. «Профессор Тарыверди Азизов». Журнал «Сёз», N3 2007 (40) с. 13.
19.Талышлы М. «Письмо слову»Журнал «Сёз», 1. 2018(75) с. 16.4
_ТИПЫ БЕССОЮЗНЫХ КОНСТРУКЦИЙ В ИНГУШСКОМ ЯЗЫКЕ_
DOI: 10.31618/ESU.2413-9335.2020.7.74.772 Тариева Лилия Увайсовна
Доктор. филол. наук, профессор кафедры русского языка,
г. Магас
TYPES OF UNIONAL STRUCTURES IN THE INGUSH LANGUAGE
АННОТАЦИЯ
В статье рассматриваются виды бессоюзного предложения, части которого могут кумулировать различного рода маркеры, свидетельствующие о взаимодействии ядерных предикаций в составе сложного бессоюзного предложения. Структурные компоненты частей сложной конструкции, наряду с соответствующей интонацией, обусловливает значение сопоставления, противопоставления, пояснения, обусловленности, присоединения, уступки и др., обеспечивая когезию частей в сложном бессоюзном предложении, демонстрирующем гипотаксическую, и / или паратаксическую связь. В статье впервые сложные бессоюзные конструкции рассматриваются в соответствии с компонентами парадигмы лица, прототипически обусловливающими ядерные предикации ингушского элементарного предложения.
ABSTRACT
The article considers various types of unionless sentences, the parts of which can cumulate markers of different types testifying the interaction of nucleus predications in the composition of complex unionless sentences. The function of structural components of complex constructural parts, together with the intonation, determines the
meaning of comparisons, contradictions, explanations, affiliations, consessions and etc., providing the cohesion of complex constructural parts in hypotactic and paratactic text.
Ключевые слова: сложное бессоюзное предложение, ядерные предикации, лица парадигмы, пояснительные, перечислительные, присоединительные, интонация.
Key words: complex unionless sentences, nucleus predications, explanatory, enumerative, connecting, intonation, person, paradigm
Вводная часть.
Сложные бессоюзные предложения ингушского языка предназначены для четкого и лаконичного выражения мысли, согласно закону экономии языковых средств. Онтогенетически сложные бессоюзные предложения первообразны: возникают путем сложения мыслей. На их базе, в процессе формирования морфологизированных средств когезии, возникают другие типы сложных предложений.
В отечественной грамматике различаются несколько интерпретаций, дифференцирующих типы сложного предложения, в основном связанные с выделением линейных компонентов номинативного предложения.
Актуальность исследуемой проблемы заключается в том, что в эргативных языках структурно-семантическая константа - предикация - в корне отличная от представления грамматического ядра номинативного
предложения, прототипически связана с компонентами парадигмы лица [9, с. 4-5, 8], по «опыту» которых осуществляется переход по аналогии с субъектных свойств лиц на свойства предметов объективного мира. Номинативные языки индифферентны парадигме лица. Однако другие маркеры, кроме лиц парадигмы, линейные и нелинейные (слова-скрепы порядок слов, интонация, пауза) могут совпадать в языках различных стратегий, в нашем случае -номинативной и эргативной.
В.А. Белошапкова, точка зрения которой отразилась в Грамматике 1970, предложила деление сложных конструкций на предложения типизированной и нетипизированной структуры [1; 8, с. 767]. А.М. Пешковский выдвинул концепцию бессоюзных предложений
недифференцированной структуры [4, с. 465-471].
Основная часть. Для нас важна концепция Н.С. Валгиной, согласно точке зрения которой бессоюзными считаются сложные конструкции со структурно-обусловленными частями,
обладающими показателями объединенности частей и со структурно-необусловленными частями, т.е. не имеющими специальных структурных показателей когезии частей [2, с. 338340].
Основным методом исследования типов сложных бессоюзных конструкций является сравнительно-сопоставительный. Применяется также метод наблюдения и компонентного анализа, когда важным является составляющие предикации эргативных языков (лица парадигмы), объединяемые в сложном предложении.
Для нас также важно, что Н.С. Поспелов, наряду с А.М. Пешковским, указал в качестве
релевантного на просодемический аспект толкования частей бессоюзных сложных предложений, придав интонации особое значение в их выделении [4; 5]. Интонация как просодемический маркер представления сложного бессоюзного предложения одинаково важна в разграничении частей сложной конструкции как для языков номинативной, так и для языков эргативной стратегии.
В ингушском нахском языке линейным компонентом выделения бессоюзной конструкции является, прежде всего, форма и содержание ядерной предикации (номинативной, эргативной, аффективной), сильно отличающейся от языков другого строя, в котором в качестве морфологизированной выделяется только номинативная предикация. Функционирование сложной бессоюзной конструкции в языках различных стратегий может демонстрировать и схожие структурно-семантические показатели, наряду с просодемическими составляющими. Постановка проблемы такого характера связана с одной из основных задач статьи, заключающейся в том, чтобы показать, что отсутствие союзов есть, на наш взгляд, основной антимаркер в структуре сложного ингушского предложения,
обусловливающий не просто его квалификацию в качестве бессоюзного, но и выдвигающий другие показатели - маркеры, линейного и нелинейного характера (слова-скрепы, интонацию, паузу) в качестве квалификаторов когезии частей. Другой важной задачей, поставленной в статье, является обоснование типов бессоюзных конструкций ингушского языка.
Сложное бессоюзная конструкция ингушского нахского языка может быть первообразной, т.е. автономно сложившейся как бессоюзное синтаксическое явление:
\.Малх (NOM) хьалбоал, йовхал (NOM) отт цу сахьте 'Встает солнце, тотчас устанавливается жара'.
2.1а (NOM) хьат1адоаг1а, ди (NOM) лоацлу 'Настает зима, день укорачивается'.
3.Лоа (NOM) меллашха доаг1а, цунца цхьан дог1а (NOM) делх 'Снег медленно падает, одновременно с ним идет дождь'.
Сложные предложения подобного рода, грамматическая основа которых состоит из однотипных предикаций (в нашем случае -номинативных), демонстрируют
последовательность событий, вытекающих одно из другого как следствие (пример 1, 2), либо указывают на одновременность действий (пример
3).
К такого рода конструкциям в ингушском языке подключаются союзы, по мере их генерации
в языке, преобразуя бессоюзные конструкции в сложносочиненные предложения:
Малх (NOM) хьалбоал, йовхал (NOM) а отт цу сахьте 'Встает солнце, и тотчас устанавливается жара'.
1а (NOM) хьат1а а доаг1а, ди (NOM) лоац а лу 'И зима настает, и день укорачивается'.
Лоа (NOM) меллашха доаг1а, т1аккха цунца цхьан дог1а (NOM) делх 'Снег медленно падает, и с ним одновременно идет дождь'.
Первый из сочинительных союзов (а 'и') первообразный, второй составной (а...а 'и...и'), может примыкать к одному из компонентов предикативного центра сложносочиненного предложения (подлежащему и / или сказуемому). Производный союз (т1аккха 'и'), омонимичный наречному т1аккха 'потом', обозначен еще И.А. Оздоевым в качестве сочинительного [3]. Сочинительный союз т1аккха 'и' возник на основе трансформации наречия с темпоральной семантикой (т1аккха 'потом') в служебную часть речи. Практика десемантизации наречных слов и их экстрадиция в союзное слово - исторически последовательное явление для ингушского нахского языка (например, наречие массаза 'всегда' и союзное слово массаза 'когда', возникшее на его основе, и др.).
Употребление и дифференциация синонимичных сочинительных союзов (а 'и', т1аккха 'и') предстает как линейный и просодемический (интонация или пауза) маркеры когезии частей сложной конструкции.
Значение последовательности и / или одновременности может возникнуть и в бессоюзной конструкции с разнотипными (разнородными) предикациями:
Дас (ERG) доккха ц1а эц, тхо (NOM) цу чу даха 1оховш 'Отец покупает большой дом, мы начинаем в нем жить'.
Сравните с союзной конструкцией (Дас (ERG) доккха ц1а эц, тхо (NOM) цу чу даха 1о а ховш), возникающей на основе первообразной бессоюзной.
4. Сона (AFF) укхаза саг а вовзац, д1адахача бакъахьа да вай (NOM) 'Я здесь никого и не знаю, лучше мы уйдем'.
5.Беро (ERG) нана хьаехар, цунна (AFF) цу сахьте бера оаз хозар 'Ребенок звал мать, она тотчас слышала его голос'.
Бессоюзное предложение с разнотипными предикациями: эргативной и номинативной (пример 7), аффективной и номинативной (пример 8), эргативной и аффективной (пример 9) также могут выражать значение последовательности (примеры 7-8) и одновременности (пример 9), экспонированное с соответствующей интонацией.
На месте производного союза (т1аккха 'и') с позицией между двумя частями сложного предложения (или в позиции рядом с предикативными компонентами) в ингушском языке возможен одиночный сочинительный союз (а 'и'). Союзное средство и 'и' не может соединять подобного рода конструкции (пример 9), так как в
таком случае генерируются совершенно иной тип сложной конструкции с комплетивными отношениями (подчинение: Беро нана хьаехари, цунна бера оаз хазари, гора сона 'Я видел, что (как) ребенок звал мать и что (как) она его слышала ').
При интерпретации смысловых отношений, возникающих в составе бессоюзных предложений, большую значимость приобретает интонация, которая начинает выступать как средство, обеспечивающие единство частей сложной конструкции, в пределах которой наблюдается интонация начала и конца.
Различного рода предикации
(постулированной семантики: номинативные, эргативные, аффективные и приобретенной: локативные, п осессивные), объединяются в ингушском языке в сложное бессоюзное предложение посредством разнообразного интонационного оформления и других показателей-маркеров в широком смысле этого слова. Маркеры когезии: конкретные (союзы, союзные слова), отодвигая просодемический компонент связи (различного рода интонацию) на второй план разрушают область бессоюзия, экстрадируя бессоюзие в гипотаксическую или паратаксическую (сочинительную) плоскость.
Наряду с интонацией и аспектно-временной представленностью предикаций в определении типа бессоюзного предложения эргативного языка важную роль играют также и слова-скрепы, т.е. структурно-семантические регуляторы
интеракциональности частей в составе сложного.
Сложное бессоюзное предложение гомогенного состава в ингушском языке может представлять эргативные части, объединенные, например, интонацией противопоставления и демонстрирующие синхронно отношения (сочинения и подчинения):
6. Селхан хийжача малхо (ERG) деррига дуне д1оахдир (Vf), отара к1ал-м ша (ERG) башанзар (Vf) 'Вчера светившее солнце прогрело весь мир, под навесом лед-то не растаял'.
Частица (-м) сродни союзу с частицей (х1аьта -м 'а вот'), как слово-скрепа она придает предложению и оттенок сопоставления.
При соответствующей форме глагола (д1оахьдаь дале а 'несмотря на прогрев') данное предложение может быть квалифицировано и как экспонирующее подчинение (значение условности при наличии союза дале а 'хотя и' ).
Соотносительные слова, наряду с интонацией противопоставления, участвует в связывании частей сложной конструкции в единое структурно -семантическое целое:
Дешархочо (ERG) йиъ пхиъ яккхаяр (Vf) цу дийнахьа, ц1аг1арчар (ERG) в1алла теркалдинзар (Vf) цун толамаш 'Ученик четыре пятерки получил в тот день, домашние никак не отреагировали на его достижения'.
Обе части бессоюзной конструкции эргативные, производные с общим модально -временным планом (претерит), она может быть квалифицирована и как экспонирующее
подчинение (значение уступки) и как сочинение (противопоставление). Каузативный глагол (теркалданзар 'не отреагировал') состоит из двух частей: теркал 'реакция' и ду 'делать'.
Части сложного предложения могут состоять из различного типа предикаций, демонстрирующих неоднозначные отношения:
Хозал (NOM) - делкъелца, дикал (NOM) -валлалца 'Красота - до обеда, доброта - до смерти'.
Сона-м (AFF) цига х1ама дайнзар, наха -м (AFF) деррига гу 'Я то там ничего не увидел, люди то видят все'.
Двенадцатое предложение состоит из номинативных предикаций, тринадцатое - из аффективных со значением сопоставления. Предложения данного типа со словами скрепами (м, -м, дайнзар-гу) квалифицируются в качестве конструкций с однотипными частями, между которыми складываются отношения
сопоставления. При инкорпорации
сопоставительного союза (а 'а': Хозал (NOM) -делкъелца, а дикал (NOM) - валлалца 'Красота - до обеда, а доброта - до смерти'. Сона-м (AFF) цига х1ама дайнзар, а наха-м (AFF) деррига гу 'Я то там ничего не увидел, а вот люди-то видят все'.) структурно-семантически они соотносятся с одноименными сложносочиненными
предложениями, поэтому их часто называют сочинительными предложениями.
Союз а 'а' со значением сопоставления, который возник на основе функции союза а...а 'ни...ни', в ингушском языке омонимичен сочинительному союзу а 'и'. Не последнюю роль в его генерации в качестве сопоставительного сыграл универсальный закон экономии языковых средств.
Бессоюзные предложения с интонацией перечисления, также относящиеся к сочинительным, дифференцируются на основе комплекса признаков, равно как и бессоюзные предложения с сопоставительными отношениями:
Х1ара шера къонгаш (NOM) ц1абоаг1а (Vf), бетта цкъа мехкарий (NOM) ух (Vf), юхе гаргара нах (NOM) бах (Vf), са сагот де дезаш х1ама дац (NOMVf) Бронкарга 'Каждый год приезжают сыновья, раз в месяц приходят дочери, рядом живут родственники, у Бронки мне не за что переживать'.
Баь тийша болх (NOM) т1ехье мара гучабаланзар (Vf), Магасе адам (NOM) г1еттар, цу дийнахьа г1алг1ай лоамаш (NOM) сийрдадаьлар (Vf), эзарле хьалха санна сабаре, сайтина латтар (Vf) уж (NOM), цхьаннахьа г1оргдац (Vf) лоамаш (NOM), гявараш (NOM) дукха леларгбац (Vf) вай лаьтта г1олла, лоамаш а, г1алаш а (NOM), массаза санна, г1алг1ашца хургда (Vf ) уж (NOM), Дала мукъалахь 'Совершенная подлость обнаружилась позже, в Магасе собрался народ, в тот день ингушские горы посветлели, как много тысячелетий назад спокойно, безмятежно стояли они, никуда ни горы, ни башни не денутся, враг недолго будет топтать нашу землю, горы, как и прежде, пребудут с ингушами, Бог даст'.
Значение следственности (пример 14) возникает между заключительной и всеми
предшествующими предикациями,
демонстрирующими интонацию перечисления (перечисляются события, которые в целом дают общую картину описываемой ситуации). Части сложной конструкции относятся к предложениям открытой структуры, демонстрируя события, происходящие синхронно. Аспектно-временные формы глаголов-предикатов представляют четыре номинативные конструкции и одну заключительную посессивную (кореллирующую с эргативной: са саготде дезаш и / или аз саготде дезаш). Корелляция двух лиц (Произносящего эргативного и Посессива) обусловлена, на наш взгляд, семантическим сдвигом в значении составного сказуемого, образованного эргативным и аффективным глаголами, при котором эргативный компонент парадигмы лица коррелирует с посессивной функцией лица [10], указывая на одну из форм понижения деривации, связанную с каузативными процессами ингушского языка [ 9, с. 253-254].
Пятнадцатая иллюстрация состоит из семи номинативных конструкций, которые возможно квалифицировать, если применить терминологию Н.С. Валгиной [2, с. 336-337], как предложение с не строго дифференцированными отношениями, с неоднотипными частями.
Между двумя ситуациями предложения с неоднотипными частями могут сложиться значение условности внутри разьяснительной части:
Цкъаза со (NOM) кхетаде волалу (INFVf): иха ма валара (ДЕЕУр Руслан (NOM) наьха шахьаре, массанена (AFF) вицвенна хургвар (Vf) из х1анззе 'Иногда я начинаю осознавать, не ходи Руслан в чужой город, давно бы все его забыли'.
Первая и вторая части бессоюзного предложения ингушского языка (пример 16) по структурным компонентам и по содержанию демонстрируют подчинительную связь с изъяснительным значением. Значение ирреальной ситуации в приведенной конструкции создается модальностью предположительности (ср. Цкъаза со кхетаде волалу, нагахьа санна Руслан иха вецаре наьха шахьаре, массанена вицвенна хургвар из х1анз Иногда я начинаю осознавать, что, если бы Руслан не ходил в чужой город, давно бы все его забыли').
Бессоюзное предложение, демонстрирующее подчинительную связь, в препозитивной части может указывать на время совершения действия:
Ахка (NOM) хьат1адоаг1а (Vf) -д1амелхьежача оалхазарий б1енаш (NOM) дада (Vf) 1ам т1а 'Наступает лето - куда ни глянь на озере лежат птичьи гнезда'.
Соотношение аспектно-временных форм глаголов-предикаций указывает на тот факт, что время действия первой части обусловливает темпоральность события во втором предложении. Бессоюзная конструкция соотносится, с одной стороны, со сложноподчиненным предложением с временным придаточным, с другой - со сложносочиненным соединительным
предложением, т.е. квалифицируется как
конструкция с недифференцированной структурой. Дифференциация определяется синхронно с инкорпорацией соответствующего союза, и тогда просодемический компонент определения, или маркирование когезии между частями сложного уступает место другой «марке».
Недифференцированность (нетипизированность) подобного рода бессоюзных конструкций может проявляться в соотносительности их частей со сложноподчиненными предложениями:
Х1ама яа безам бий - болх бе сарралца 'Хочешь есть - работай до вечера'.
Бессоюзная конструкция, состоящая из посессивной и эргативной предикаций, семантически соотносится со сложноподчиненным предложением с придаточным условия в препозиции (ср. Х1ама яа безам бале, или: Нагахьа санна х1ама яа безам бале 'Если есть желание кушать, ...'). Формант -ий (бий) привносит в предложение также и вопросительную интонацию.
Между частями сложного бессоюзного предложения недифференцированной структуры может возникать пучок отношений:
Беро (ERG) мухаш а яьй, дийлха а дийлхад, когаш 1о а бийттаб (Vf) - кхетаче из теркал деш цхьа саг (NOM) вацар (Д.EEVf 'Ребенок и капризничал, и плакал, и топал ногами - на собрании никто не обращал на него внимания'.
Отношения противопоставления получают дифференцированную оценку (сочинение или подчинение) при инкорпорации соответствующего союза.
В зависимости от суффиксально-суффиксоидных, точнее, морфемно-союзных средств, участвующих в организации ингушского сложного предложения, между частями сложной конструкции могут возникать различного рода отношения, например темпоральные:
Беро (ERG) мухаш мел ю, мел делха, когаш 1о мел бетт, из теркал деш саг вацар 'Пока ребенок капризничал, пока плакал, пока топал ногами, никто не обращал на него внимания'.
Если глагольная форма маркирована сочетанием сегмента -ча со словом хана, то такие части теряют статуса автономного предложения и квалифицируются как развернутый член осложненного предложения:
Беро (ERG) мухаш еча хана, делхача хана, когаш 1обеттача хана, из теркал деш саг вацар 'Ребенок капризничая время, плача время, топая ногами, время, никто не обращал на него внимания'.
Синкретизм в толковании отношений проявляется в том, что они могут быть квалифицированы и как уступительно-следственные:
Беро (ERG) мухаш яь яле, дийлха дале, когаш 1обийтта бале, из теркал деш саг вацар (NOM) 'Хотя ребенок капризничал, плакал, топал ногами, никто не обращал на него внимания.
Отношения между частями сложной конструкции также могут соотноситься по смыслу
со сложносочиненным предложением с противопоставительным значением:
Беро (ERG) мухаш а яьй, дийлха а дийлхад, когаш 1о а бийттаб (Vf), амма (или: х1аьта а 'но все же, тем не менее', бакъда 'но') кхетаче из теркал деш цхьа саг (NOM) вацар (ДEEVf) 'Ребенок и капризничал, и плакал, и топал ногами, однако на собрании никто не обращал на него внимания'.
Предложения подобного рода соотносятся с подчинительными и сочинительными
конструкциями. При соотношении с подчинительными предложениями они произносятся с интонацией обусловленности, обладают, как правило, фиксированным порядком частей в конструкции и демонстрируют закрытость структуры, равно как и предложения пояснительные.
Среди бессоюзных предложений
неоднородного состава различаются также и внутритиповые виды бессоюзных образований, выделяемые на основе специфических смысловых отношений, возникающих между частями сложного предложения.
Бессоюзные конструкции ингушского языка гетерогенного состава могут включать части, объединенные не только значением изъяснительности, причинности и следствия, но и со значением присоединительности:
Да (NOM) Мадаьрцига вахав, ди (NOM) тахан, хетаргахьа, д1айха доаг1а вайна 'Отец уехал к Мади, день сегодня, по-видимому, обещает быть жарким'.
Подобного рода синкретичность в толковании отношений между частями сложного бессоюзного предложения обусловлена не только отсутствием союзов, но и структурно-семантическим своеобразием предикаций бессоюзной конструкции, а также и интонацией прерывистости.
Отношения присоединения возникают обычно в сложном двухкомпонентном предложении, когда к первоначальной информации добавляется другая («сторонняя») информация, не обязательно по теме первой части сложной конструкции:
Наха (AFF) х1ама хацар (Vf) г1алг1ай лаьтташ д1аозарах лаьца, тахан адамо (ERG) хаттар лов 'Люди ничего не знали по поводу «отжатия» земель, сегодня народ выдерживает стресс'.
Ц1ера кема (NOM) меллашха меттахдаьлар (Vf) - ди (NOM) ц1аьхха тамашийна дера (ADCVf 'Паровоз медленно тронулся с места - день выдался неожиданно удивительным.
Даим болча маьлха з1анарашта к1ал Даьг1асте (NOM) сийрдаяьлар (Vf) - нах (NOM) Сибрег1ара ц1ааха болабеллар (INFVf) 'Под лучами вечного солнца засиял Северный Кавказ -люди стали возвращаться из Сибири'.
Присоединительные конструкции всегда постпозитивны, следуют за первой, основной информацией главной части конструкции. В грамматике - 80 такие конструкции квалифицируют как сложносочиненные [7, с. 630-
631]. Просодемический маркер - интонация в предложениях подобного рода характеризуется квантом прерывистости, превышение которой обусловливает в ингушском языке отношения парцелляции. Вторая часть сложного предложения относительно самостоятельна, формально не связана с первой частью, в силу представления ею добавленной информации, возникающей в мышлении, за основным высказыванием как цепь событий.
В составе ингушской бессоюзной конструкции встречаются высказывания с коррелятивными отношениями, прямо зависящими от характера компонента парадигмы лица [9, с. 49], встроенного в семантическую структуру глагола: присоединительная конструкция организована эргативной предикацией (пример 24), которая без ущерба для смысла может быть заменена на дативную (- ... адама хатар хиннад '- ... у народа (народу) случился стресс'). Подобного рода корреляция субъектно-объектных отношений зависит от компонента парадигмы лица ингушского языка, связанной с одной из базовых понятийных категорий (постулированности / приобретенности), свойственной, на наш взгляд, всем эргативным языкам [9, с. 55, 62].
Предикации бессоюзной конструкции формально могут соотноситься со сложноподчиненным изъяснительным
предложением с семантикой пояснения:
Воккхача сага (AFF) деррига хайра (Vf): цун дезал (NOM) из лехаш бар (ДЕЕcopf) 'Старик все узнал: его семья искала его'.
Укх шера х1аман саготде дезац (INFVf) Фуртана (POSS): дезал (NOM) цхьан ба (NOMcop) 'В этом году Фуртану переживать не надо: семья вместе'.
Пояснительные отношения между частями сложного предложения, возникают в конструкции, состоящей, как правило, из двух частей, в главной из которых обычно присутствуют слова с информативной недостаточностью:
Къаьнарча г1алг1ай лаьттара, Цхьорера, дика гора (Vf) гонахье: лоамаш тахан цхьатара малхо (ERG) лувчадора (Vf) 'Из древней ингушской земли, из Цхьори, хорошо видна окружность, солнце сегодня подряд (одинаково) охватило горы'.
Во1а (AFF) хоз, да (NOM) ч1оаг1а лув 'Сын слышит: отец громко говорит'.
Бессоюзные предложения с семантикой и интонацией пояснения, обладающие
комплетивным компонентом в первой конструкции, могут присоединять вторую часть, обычно выражающую следствие препозитивной части, в которой раскрывается содержание первой. Такие предложения отличаются закрытостью структуры, как правило, фиксированным порядком частей. Аспектно-временная соотнесенность предикаций в них может быть неоднородной: аффективной и эргативной (пример 24), аффективной и номинативной (пример 26). Функция взаимодействующих ядерных типов предикаций в их соотношении с категорией
парадигмы лица и понятийной категорией постулированности / приобретенное™ относится к актуальной проблеме эргативного языкознания.
Обоснование типизированности в эргативном языке связано, как нам представляется, с процессом преобразования ядерных предикаций
(постулированной семантики: номинативные, эргативные, аффективные и приобретеннной: локативные, посессивные) в номинативные. Процесс этот связан не только с каузативными процессами, но и с возникновением составных и / или сложных глагольных сказуемых. Объединение в одном высказывание глаголов, кодирующих различные лица парадигмы, обусловливает в нахском языке корелляцию именного компонента предикации [10, с. 226]. Сравните конструкции:
Сона (AFF) дукха х1ама ла деза цу балха 'Я должен многое выдержать на этой работе' (или: 'Мне многое надо выдерживать на этой работе') и:
Аз (ERG) дукха х1ама ла деза цу балха 'Я многое должен выдержать на этой работе' с:
Са (POS) дукха х1ама ла деза цу балха 'Я многое должен выдержать на этой работе' ('Мне многое надо выдержать на этой работе').
Корреляция аффективного и эргативного имени предикативной части ингушского предложения обусловлена объединением в составном глагольном сказуемом глаголов двух различных корпусов, прототипически кодирующих различные лица парадигмы. Модальный глагол деза 'надо, должен' кодирует магистральной валентностью аффективное имя. Эргативный глагол ла 'терпеть, выдерживать' кодирует главной валентностью эргативный компонент парадигмы лица (лицо Произносящее).
Бессоюзные сложные предложения в эргативном ингушском языке интерпретируются, прежде всего, не как предложения со снятыми союзами, а как бессоюзные конструкции, выступающие базой для генерации сложных предложений других типов при инкорпорации соответствующих союзов.
Таким образом: Сложное бессоюзное предложение интерпретируется нами как автономное синтаксическое явление (с точки зрения примарности или производности), которое (со всеми маркерами в широком смысле этого слова), служит необходимым условием для возникновения морфосинтаксических показателей, т.е. визуально воспринимаемых маркеров: союзов и различного рода аффиксов, или аффиксов в сочетании с союзными словами (-ча хана, мел -ча хана, массаза -ча хана, мел -ча метте, массаза -ча метте и др.).
Сложные бессоюзные предложения ингушского языка типизированной структуры отличаются наличием таких маркеров в широком смысле этого слова, которые указывают на наличие интеракциональности между частями сложной конструкции (слов-скреп в первой части: дейктиков, указательных компонентов, слов с незамещенной синтаксической позицией, объединяющих их со второй конструкцией,
порядком следования частей, закрытостью структуры предложения, координацией компонентов предикативного центра):
• наличием в первой части слов, значение которых поясняется во второй конструкции (примеры 28-29);
• наличием во второй части анафорических компонентов, объединяющих их с первой (примеры 3, 6, 11-12, 20);;
• наличием слов комплетивной семантики в первой части, обычно восполняемой в последующей (примеры 31);
• наличием различного рода ядерных предикаций (эргативной, номинативной, аффективной), являющихся базовыми для генерации предикаций приобретенной семантики (локативной и посессивной) и составных (сложных) сказуемых (примеры 16, 19, 25 и др.).
Сложное бессоюзное предложение ингушского языка объединяет, с одной стороны, гомогенные части: только номинативные и / или эргативные конструкции, или только аффективные конструкции. Части предложения подобного рода могут выражать синхронное значение (одновременности) времени, экспонируя перечислительные, результативные,
противительные или сопоставительные и др. отношения между частями сложного предложения (см. примеры текста).
С другой стороны, бессоюзные предложения неоднородного состава могут представлять в одном предложении сочетание различного рода ядерных конструкций (номинативную и эргативную или аффективную, эргативную и аффективную, аффективную и номинативную с эргативной).
Специфика гетерогенных предикаций заключается в создании целостной ситуативной картины, в которой участвуют различные лица парадигмы, запускающие механизм глагольного действия (процесса, состояния).
Связь между частями такого рода бессоюзного предложения с однотипными частями осуществляется интонационно и по смысловому соотношению функций речевых и аффективных лиц, участвующих в структуре предложения.
Предложения с нетипизированнми частями демонстрируют (сочинительную или
подчинительную связь) отношения
взаимозависимости со значением уступки, условия, сравнения, причины и следствия, значение пояснения, а также предложения с семантикой присоединения (прибавленного сообщения) во второй части. Предикативные центры таких
конструкций объединяет, прежде всего, специфическая интонация и различного рода сочетания ядерных структур ингушского языка, акциональность которых связана с речевыми и аффективными компонентами парадигмы лица. Специфическая интонация прерывистости в сфере сложного бессоюзного предложения с присоединительным значением может
экстрагировать в паузу, обусловливая в ингушском языке отношения парцелляции.
Принятые сокращения
POS - посессив (генитив)
INF - инфинитив
Vf - спрягаемая форма глагола
AEEVf - деепричастие с глаголом-связкой
- номинатив
NOM - аффектив
AFF - эргатив
ERG
Список литературы
1.Белошапкова В. А Грамматика современного русского литературного языка. - М.: 1970. - С. 650738.
2.Валгина Н.С. Современный русский язык: Синтаксис. 4-ое изд., испр. - М.: «Высшая школа». 2003. - 416 с.
З.Оздоев И.А. Сложное предложение ингушского литературного языка В кн.: Вопросы вайнахского синтаксиса. - Грозный. 1962. - С. 5-24.
4.Пешковский А.М. Русский синтаксис в научном освещении. - 8-е изд., доп. - М.: Языки славянской культуры, 2001. - 544 с.
5.Поспелов Н. С. О грамматической природе и принципах классификации бессоюзных сложных предложений/Вопросы синтаксиса современного русского языка. М., 1950.
6.Потебня А. А. Из записок по русской грамматике. М.; Л., 1941. Т. 4. С. 116.
7.Русская грамматика. М. 1980. Т.2. С. 630, 650655.
8.Современный русский язык: Учеб. для филол. спец. ун-тов / В. А. Белошапкова, Е. А. Брызгунова, Е. А. Земская и др.; Под ред. В. А. Белошапковой. -2-е изд., испр. и доп. - М.: «Высшая школа». 1989. - 800 с.
9.Тариева Л.У. Речевые компоненты парадигмы лица в языках эргативного строя. Назрань. ООО «Кеп», 2017. 376 с.
10.Тариева Л.У. Смысловой и просодемический аспекты интерпретации сложного бессоюзного предложения в ингушском языке. - Магас. 2019. - С. 220-230.
