CC BY
79
Типологизация личности в наследии Д.И. Писарева
0.П. Морозова
Гуманитарный факультет МГТУ, кафедра философии
Аннотация. В статье анализируются взгляды Д.И. Писарева на проблему типологизации личности. В частности, рассматривается, по каким критериям и основаниям выделял Писарев типы личности, логика и методология выделения типов личности, связь типологии с общественно-политической обстановкой и с особенностями развития русской философии данного периода.
Abstract. In the paper the views of D. I. Pisarev on the problem of the person typology have been considered. In particular, the author analyses the criteria and bases of the person types' classification, logic and methodology of the person types' definition, connection of the typology with the political situation and peculiarities of the Russian philosophy development of that period of time.
1. Введение
Шестидесятые годы XIX века в истории России можно охарактеризовать как отдаленный аналог переживаемого нами исторического периода. Этот вывод базируется на следующем основании: обе эпохи представляют собой смену социокультурных парадигм, что имеет своим естественным последствием ускоренную динамику общественного развития, интенсивную социальную дифференциацию и плюрализацию типов личности. Обращение к эпохе великих реформ Александра II способно помочь нам глубже понять особенности современной общественно-политической ситуации.
Проблема типологизации личности, т.е. разделения людей на более характерные типы, была одной из ключевых проблем в антропологии философов XIX века. К данной проблеме впервые обратился В.Г. Белинский в тридцатые годы XIX столетия. В пореформенный период интерес к ней еще более возрос. Как писал Н.В. Шелгунов, "каждый народ в каждый момент своей исторической жизни выражает свои господствующие представления в известных идеалах и типах. Но по мере развития народов исчезает пора героев, является между людьми больше равенства, и то, что прежде составляло достояние только немногих, распределяется равномерно между всеми. Вместо силы единоличной является сила коллективная" (Шелгунов, 1940). В своем творчестве наиболее значительное место проблеме типологизации личности уделил Д.И. Писарев.
2. Специфика типологизации в наследии Д.И. Писарева
Проблема типологии личности стала одной из центральных в философии Д.И. Писарева. Писарев ориентировался на уже сформировавшуюся в русской философской мысли антропологическую традицию, что позволило ему предпринять попытку системного подхода к проблеме личности вообще и ее типологизации в частности. Он первым стремился рассмотреть данную проблему через изучение ее генезиса, структуры, функционирования, эволюции в их диалектическом единстве.
Раскрывая процесс формирования типов личности, мыслитель выделял его социальные, исторические, экономические, биографические составляющие. В частности, анализируя личность Платона, он видел в ней обусловленность социально-историческими обстоятельствами, его положением философа, а также влиянием жизненных факторов и особенностей мышления, при этом подчеркивая роль биографического компонента.
Прием типологизации был в центре внимания Писарева, начиная с самого раннего этапа его творчества. Писарев прибегает к типологическим обобщениям как применительно к художественным образам-персонажам (например, в суждениях о "рудинствующих молодых людях" или вообще, "главных разрядов мужских характеров в произведениях Тургенева"), так и в отношении жизненных, реальных характеров. Писарев стремился постичь типические характеры не только в их "внутренних связях", но и в многообразии испытанных ими воздействий - жизненных, нравственных, идейных. Но при этом мыслитель прекрасно понимал, что каждый человек - это неповторимый индивидуум. В статье "Идеализм Платона" публицист говорит об этом так: "... Трудно найти двух людей, совершенно сходных лицом, полное же нравственное сходство двух самостоятельно развившихся личностей составляет редкое явление, какого, кажется, и не встретить во всей истории человечества; есть много бесцветных и безличных субъектов, задавленных какими-нибудь внешними обстоятельствами, пригнанных на одну колодку общественного развития или отшлифованных на один образец тираническими законами моды
или этикета, посмотришь на них, - они покажутся похожими между собою и лицом, и голосом, и манерами..." (Писарев, 1955а). По мнению В.О. Гошевского (1993), в таком выравнивании есть то положительное, что оно позволяет узреть среди многих внешне похожих людей повторение черт, выработанных условиями жизни. Характер имеет в представлении Писарева и историко-литературное измерение. Сопоставление литературных характеров выливается у мыслителя в серию очерков, в которых связаны воедино жизнь, социальная психология, их литературное отражение и преломление.
Типологизация Писарева строится на системе литературных и критических образов. Так, в своих работах публицист неоднократно упоминает пришедшие из литературы нарицательные имена как определители социально-психологических типов человека. В статье "Мыслящий пролетариат" он говорит, например, о "Молчалиных и Полониях" журналистики и общества (Писарев, 1956в). В статье "Образованная толпа" образы Онегина, Чацкого, Рудина, Бельтова поставлены в один ряд и рассматриваются как воплощение конкретных общественных явлений. Все эти герои, по его словам, "размышляют, сомневаются, волнуются, ищут себе в жизни какой-нибудь цели и смысла". В "Русском Дон Кихоте" Писарев противопоставляет Гамлета и Дон Кихота как образцы людей противоположного психологического склада, по-разному относящихся к жизни. Таким образом, типология личности Писарева во многом имела культурологическую основу.
2.1. Историзм типологизации Писарева
Однако обращение к вечным вопросам соединяются у Писарева с глубоким интересом к конкретному человеку переломной эпохи. Так, в статье "Мыслящий пролетариат" он прибегает к понятию "тип" для характеристики ряда лиц той эпохи. Первоначальное название этой статьи - "Новый тип", под которым Писарев понимал людей, изображенных в романе "Что делать". В статье "Генрих Гейне" Писарев предпринял попытку выделить основные типы исторических деятелей, одним из критериев оценки которых он считал понимание задач, выдвигаемых эпохой, соответствие их деятельности этим задачам. Важной чертой творчества Д.И. Писарева было рассмотрение типов личности в их тесной связи со всей совокупностью социально-политических, экономических и культурных условий эпохи и страны. Таким образом, перед публицистом открывалась возможность исторического подхода к типологии, хотя самого принципа историзма Писарев не обосновал.
В таких статьях, как "Идеализм Платона" и "Аполлоний Тианский", рассматриваются учения античных философов, при этом эти учения проецируются на историческую ситуацию, которая послужила условиями формирования их взглядов. В статье "Аполлоний Тианский" он начинает с характеристики эпохи, переходя от общих условий к факторам, непосредственно связанным с личностью Аполлония, и показывает, как формировались его убеждения. Для Писарева сознание - не механическое отражение действительности, существует ряд индивидуальных особенностей человека -наследственность, темперамент, задатки и пр. Это позволяло увидеть в историческом деятеле и сугубо личные качества, и черты, порожденные эпохой, отделить вторые от первых, а затем проследить, как по-особому они проявляются в других людях того же времени. Без такого подхода Писарев не смог бы осуществить ни типологизации, ни индивидуализации исторических деятелей.
В статьях Писарева показана масса исторических деятелей: политиков, философов, ученых-естествоиспытателей, художников-творцов. К ним мыслитель предъявляет очень высокие требования. Они должны быть не только умны, талантливы, преданны идее, но их убеждениям должна соответствовать деятельность по претворению их идеалов в жизнь. Мыслителей Писарев именовал "титанами", понимая их как своеобразные типы личности, выделяемые с точки зрения взаимоотношения мыслителя и массы.
В статье "Генрих Гейне" Писарев (19566) отмечает, что "титаны бывают разных сортов". "Одни из них живут и творят в высших областях чистого и бесстрастного мышления. Они ищут только истины. Им некогда и некого любить, они живут в вечном одиночестве". Другой тип именуется Писаревым "титанами любви". Они стоят во главе всех великих народных движений, религиозных и социальных. Третью категорию мыслитель называет "титанами воображения". "Эти люди не делают ни открытий, ни переворотов. Они только схватывают и облекают в поразительно яркие формы те идеи и страсти, которые воодушевляют и волнуют современников". К первым он относил некоторых ученых, ко вторым - проповедников, руководителей народных движений, к третьим - писателей, деятелей искусства. В реальности дело обстояло значительно сложнее, Писарев, по-видимому, понимал это, и при повествовании о тех или иных деятелях избегал упрощенного схематизирования.
В статье "Идеализм Платона" Писарев анализирует содержание воззрений Платона, подчеркивает его оторванность от жизни, мистицизм. Но, несмотря на в общем критическую оценку философских взглядов Платона, Писарев отмечает: "Есть такие гениальнейшие ошибки, которые
оказывают возбудительное влияние на умы целых поколений; сначала увлекаются ими, потом к ним становятся в критические отношения" (Писарев, 1955а). Писарев отмечает, что многие мыслители древности, включая и Аристотеля, не считали раба, ремесленника, женщину равными по природе свободному греку. Но Платон предлагает обществу такое устройство, которое самым фактом своего существования делает невозможным не только осуществление идеала, но даже стремление к нему. Писарев подчеркивает, что эта теория Платона проецируется на многовековую политическую практику в более поздние эпохи. Анализируя теорию Платона и Аристотеля, Писарев обращает внимание на связь между общественным статусом и мировоззрением. "Аристотель - грек, мужчина, свободный человек и философ. Такой именно личности по всем правам отводится первое место в том идеальном государстве, которое он изображает. Платон прямо говорит, что философы должны управлять государством. Все тяготы. падут, конечно, не на тот класс, к которому принадлежат авторы утопий. Аристотелю или Платону ни разу не придет в голову подумать: что, если бы я родился ремесленником, или рабом, или женщиною, или варваром". Но в разработанном Аристотелем методе опытного изучения природы содержалось непреходящее общечеловеческое начало.
Писарев противопоставляет два типа философов - материалистов и идеалистов. Философу-материалисту присущ трезвый взгляд на мир, умение анализировать подлинные факты, преданность науке, способность отметать мифы и призраки, проверять все с помощью анализа, ненависть к любым формам угнетения человека, любовь к жизни, оптимизм, нравственная чистота. Главной задачей Писарева при этом было преодоление иллюзорных представлений, выработка трезвого и научного взгляда на мир. Идеалистам, по мнению Писарева, присущи умозрительность, абстрактность мышления, оторванность от реальной действительности. "Идеализм тяготеет над обществом, - отмечал Писарев, -сковывая индивидуальные силы, препятствует разумному и всестороннему развитию".
Писарев прекрасно понимал, что философская мысль не исчерпывается лишь материализмом и идеализмом, он рассматривает и переходные типы на примере Вольтера, Руссо.
Говоря о требованиях к художникам-творцам, Писарев подчеркивал, что истинные художники в каждом явлении жизни должны видеть общечеловеческий смысл, которые затронет каждого человека, прикоснувшегося к его творчеству и будет понятен всякому времени. Художник смотрит с общечеловеческой точки зрения и на "различные стороны своей национальности". Но, - подчеркивает мыслитель, - прошла пора, когда поэт мог быть только созерцателем, теперь читатель ждет от него осмысления изображаемого им; он "должен быть мыслителем и развитым человеком".
Но в ту историческую эпоху, в которую жил Писарев, каждый образованный человек вставал перед жестким выбором между "эстетиками" и "реалистами": либо за Пушкина, "чистое искусство", абсолютный эгоизм принятие действительности status quo, "умственное идолопоклонство", авторитаризм и пр., либо за Чернышевского, реализм и утилитаризм, критическое и скептическое отношение к действительности, ниспровержение любых бездумных авторитетов и кумиров, самостоятельность и независимость оценок, разрушение эстетики. За обоими ценностно-смысловыми рядами у Писарева стояла еще более жесткая оппозиция: рабство или свобода, царство иллюзий или трезвый анализ, застой или обновление. Любая "промежуточность", попытки сохранить нейтралитет казались синонимами беспринципности, политического компромисса или общественной индифферентности. "А возможна ли эта середина? - вопрошал Писарев в своей "Схоластике XIX века". - Попробуйте стать посередине между негром и плантатором, между самодуром-отцом и дочерью, которую насильно выдают замуж, между мистицизмом и рационализмом" (Писарев, 19556). В одной из своих рецензий Писарев высказывает суждение об особенностях так называемых "переходных эпох". "Когда обостряется борьба идей: отживающий принцип перед окончательным своим падением развертывает все свои силы и высылает последних своих представителей, в которых воплощается вся его энергия". Накаляются страсти, противоборствующие стороны непримиримы: "Настоящее не имеет тогда определенного характера и не имеет представителей; есть только прошедшее, упорно отстаивающее свои права на существование, и будущее, сначала гонимое, но потом мало-помалу оттесняющее прежнюю жизнь и водворяющееся с полной силой". Писарев и сам жил в такую эпоху.
Анализируя социальную среду античного общества в период его деградации и разложения, Писарев приходит к выводу об отсутствии в нем каких-либо внутренних реальных возможностей к возрождению, так как рабство настолько разложило все без исключения социальные слои, что неоткуда было ждать коренного изменения строя. Так, представителей господствующего сословия - патрициев -рабство лишило нормального человеческого облика. Наиболее типичными чертами тогдашнего патриция были безграничное властолюбие, обожествление своего "я", не ограниченное ничем господство, нежелание считаться с реальностью, полное пренебрежение интересами общества, моральная деградация и т.д., хотя среди патрициев той эпохи, как отмечает Писарев, были люди высокой морали и
незапятнанной честн, люди совести и высокого долга. Но такими могли быть лишь те, кто порвал с традициями рабовладельческого общества. Рабство также способствовало разложению плебеев. Писарев полагал, что черты патрициев и плебеев взаимообусловливали друг друга. "Деспотизм развращал римских граждан, но и граждане, в свою очередь, развращали своих деспотов, давая одному человеку право презирать все человечество. Плебеи своей пассивностью способствовали сохранению тирании. Характерными чертами плебея были полная политическая инертность, умственная ограниченность, нравственная неразборчивость, готовность служить любому, кто обеспечит возможность "хлеба и зрелищ". Здесь же анализируется тип раба в античном обществе. Как известно, за рабами не признавалось право даже именоваться людьми; они вообще были обезличены. Не удивительно, что само понятие раба стало нарицательным для обозначения существа подневольного, безответственного, не знающего элементарных человеческих чувств, существа, которое лишено даже семьи, и которое воспринимает все это как должное. В статье "Идеализм Платона" мыслитель проводил аналогии между рабством в античном мире и крепостничеством в России. Взгляды Писарева в этом, как и во многих других вопросах, были аналогичны точке зрения Чернышевского. Но Писарев не считал эти черты рабов извечными. Он подчеркивал, что рабы в античном обществе была материальной силой, громадной, но слепой.
Мыслитель рассматривает также типы личности, характерные для средневекового общества и современной ему России. Типичные черты людей он связывает с социально-экономическим и политическим строем, состоянием общественной морали.
Следует заметить, что на ранних этапах своего творчества Писарев возлагает надежды на "среднее сословие" как на наиболее динамичный и предприимчивый общественный слой, выдвигающий из своей среды "руководителей народного труда", т.е. капиталистов, действующих разумно и эффективно в сфере экономики. Он считает, что "переворотов в истории было очень много., но господство капитала над трудом вышло из всех переворотов в полнейшей неприкосновенности... Умные и сильные люди всегда будут одерживать верх над слабыми и тупыми. У капиталиста есть ум и богатство. Эти два преимущества упрочивают за ним господство над трудом. Но господство это, смотря по обстоятельствам, может быть вредно или полезно для народа. Если вы дадите этому капиталисту кое-какое смутное полуобразование, он сделается пиявкой. А дайте ему полное, прочное, чисто человеческое образование - и тот же самый капиталист сделается не благодетельным филантропом, а мыслящим и расчетливым руководителем, который во сто раз полезнее всякого филантропа" (Писарев, 1956а).
Но впоследствии Писарев, как и Чернышевский, надежды на преобразование общественных отношений в России стал связывать с разночинцами. В других общественных классах он не видит революционного потенциала. Так, о пролетариях он пишет: "При теперешнем устройстве материального труда, при теперешнем положении чернорабочего класса во всем образованном мире, эти люди ни что иное, как машины, отличающиеся от деревянных и железных машин невыгодными способностями чувствовать утомление, голод и боль". Люди так называемого "чернорабочего класса", по мысли Писарева, "составляют пассивный материал, над которым друзьям человечества приходится много работать, но который сам помогает им очень мало и не принимает до сих пор никакой определенной формы". Но при этом Писарев внес существенные поправки в проблему "голодных и раздетых людей". В своей статье "Исторические идеи Огюста Конта" он говорит о невозможности ее решения чисто просветительским путем: ".Для решения задачи о голодных людях, - отмечает мыслитель, -необходимо соблюдение двух условий. Во-первых, задачу эту должны решать непременно те люди, которые в ее разумном решении находят свои личные выгоды, то есть ее должны решать сами голодные люди, сами пролетарии. Кто берется ее решать для работников, но не через работников, тот, наверное, кого-нибудь обманывает, самого себя или свою публику. Во-вторых, решение задачи заключается не в возделывании личных добродетелей, а в перестройке общественных учреждений" (Писарев, 1989).
Но пока сам народ еще не способен преобразовать общество, во главе движения должны стать "реалисты", разночинцы, придерживающиеся демократических убеждений. Положение разночинца в русском обществе 60-х годов XIX столетия обозначается словами Писарева "мыслящий пролетариат". От прочей бедноты, мастеровых, чернорабочих, "вольной" господской прислуги они отличаются только одним: образованием. Но, в отличие от своих сверстников с университетскими дипломами, делающих успешную карьеру в департаментах и канцеляриях, они ищут для себя иной путь: путь свободного интеллектуального труда. В отличие от купца, мещанина или государственного крестьянина разночинец не принадлежал к "податному состоянию", и, следовательно, имел такую степень личной независимости, какой не имели ни купец, ни мещанин, ни тем более крестьянин. В своих статьях "Реалисты", "Мыслящий пролетариат" Писарев отмечает характерные черты мировоззрения, психологии и ближайшие цели деятельности, которые отличают "новых людей" от "людей ветхих". Этот тип
представлен, с точки зрения Писарева, в героях романа "Что делать". Но, восхищаясь личностью Рахметова, Писарев не решается поставить этого человека в пример читателю, ибо, по его словам, это равносильно тому, чтобы "советовать читателю связать железную кочергу в узел" или "открыть какой-нибудь мировой закон вроде ньютоновского тяготения".
В качестве примера для подражания для рядовых представителей разночинной интеллигенции публицист предлагает "новых людей", в числе которых он называет также Евгения Базарова из романа Тургенева "Отцы и дети". Писарев взял на себя задачу наиболее полного и глубокого раскрытия образа Базарова в органической связи с направлением реализма. Для него очень важно было отстоять этот образ, так как он увидел в Базарове наиболее полное воплощение принципов реализма, наглядный пример их практического претворения. В воображении Писарева образ Базарова представился как превосходное художественное воплощение его собственных убеждений, всех симпатий и стремлений молодого поколения, к которому он принадлежал. Из статьи в статью Писарев постепенно дополнял его черты, делая его обобщающим образом "мыслящего реалиста". Можно согласиться с Шелгуновым в том, что "писаревский Базаров не похож на Базарова тургеневского. Базаров Писарева есть его собственная мысль, очищенная и профильтрованная сквозь мировоззрение Писарева" (Шелгунов, 1938). Писаревская защита "реализма" оказала влияние даже на самого Тургенева. Из Баден-Бадена он писал: "Мелькнула мысль нового романа. Вот она: есть романтика реализма. Они тоскуют о реальном и стремятся к нему, как прежние романтики к идеалу. Они ищут в реальном не поэзию - эта мысль им смешна, но нечто великое и значительное. Эти люди выступают в роли "проповедников" и "пророков", и их влияние в России полезно и необходимо. От этого я и в Базарова внес частичку романтизма, что заметил один Писарев" (Тургенев, 1962).
Важное место в характеристике людей "базаровского типа" занимает их отношение к труду: это мыслящие работники, любящие свою работу. "Прежние люди" служили по необходимости и смотрели на службу как на средство "составить себе карьеру и состояние". Для "«новых людей» труд действительно необходим, более необходим, чем наслаждение, для них труд и наслаждение сливаются в одно общее понятие, называющееся удовлетворением потребностей организма". Здесь следует заметить, что культ труда, свойственный буржуазному обществу вообще, в России приобрел особый оттенок. Для российского интеллигента-разночинца труд был не столько его личным делом, сколько общественным служением.
"Теория, разрабатывающаяся Писаревым, была одной из своеобразных попыток создания на русской почве цельного научного миросозерцания, объясняющего с единой (антропологической) точки зрения жизнь природы, общества и человека в единстве его телесной и духовной сущности. Попытка эта оказалась неудачной, в частности, и потому, что в объяснении явлений общественной жизни автор "теории реализма" не вышел за пределы естественнонаучных представлений, свойственных все русским просветителям, как и их собратьям на Западе" (Конкин, 1995). "...Я, и теперь, и прежде, и всегда, был глубоко убежден, - писал он в "Реалистах", - что мысль, и только мысль может переделать и обновить весь строй человеческой жизни" (Писарев, 1956а). Но в то же время Писарев был убежден и в том, что человек - продукт среды, прежде всего - социально-исторической. Он верил, что именно обстоятельства делают людей хорошими и дурными. И потому, чтобы сделать людей людьми в самом высоком смысле слова, надо сделать человеческими условия их жизни. Так замыкался тот самый круг, в который с неизбежностью попадали все просветители.
В 60-е годы XIX в. новая, разночинная идеология, со всеми ее крайностями, просчетами, и даже нелепостями - такими как отрицание эстетики и проповедь вульгарного материализма - сыграла значительную роль в развитии русской философии. Идеология и стиль поведения новой интеллигенции стали заметным явлением в жизни общества. "Новая социальная группа - разночинная интеллигенция, состоявшая из образованных молодых людей разного социального происхождения, объединенных чувством оторванности от своих социальных корней, стремилась отказаться от философского идеализма в пользу позитивизма, отвергая все, что не было основано на разуме и данных непосредственного чувственного опыта" (Паперно, 1996).
4. Заключение
Характерной чертой философского наследия Писарева является стремление вывести особенности исторических типов из характера эпохи, из связи с конкретными политическими целями, из взаимодействия неповторимых индивидуальных качеств с типическими качествами определенных социальных групп. При этом Писаревым не всегда соблюдался исторический принцип при анализе роли выдающихся людей. Важной особенностью русских мыслителей разных мировоззренческих ориентаций было стремление к идеалу цельного человека, в котором гармонически соотносится как внутренняя,
субъективная составляющая, так и общественная. В творчестве Писарева, как и других революционных
демократов, такой идеал воплотился в образах "новых" людей, который для многих стал в тот период
времени ориентиром и примером для подражания.
Литература
Гошевский В.О. Проблема человека в русской философии первой половины XIX века. Мурманск, Мурманский областной научно-методический центр системы образования, 320 е., 1993.
Конкин С.С. У истоков писаревской "теории реализма". В кн.: Мир Писарева: исследования и материалы. М., Наследие, с.59-72, 1995.
Паперно И. Семиотика поведения: Н. Чернышевский - человек эпохи реализма. М., Новое литературное обозрение, 207 е., 1996.
Писарев Д.И. Генрих Гейне. Собр. соч., в 4 т. М., Гослитиздат, т.4, с.195-243, 19566.
Писарев Д.И. Идеализм Платона. Там же, т.1, с.75-97, 1955а.
Писарев Д.И. Исторические идеи Огюста Конта. В сб.: Исторические эскизы. М., Правда, с.340-504, 1989.
Писарев Д.И. Мыслящий пролетариат. Собр. соч., в 4 т. М., Гослитиздат, т.4, с.7-49, 1956в.
Писарев Д.И. Реалисты. Там же, т.3, с.7-138, 1956а.
Писарев Д.И. Схоластика XIX века. Там же, т.1, с.97-160, 19556.
Тургенев И.С. Письмо к К.К. Случевскому. 14\16 апреля 1862 г. Полн. собр. соч. и писем. М.-Л., Изд-во АН СССР, с.379, 382, 1962.
Шелгунов Н.В. Неизданная статья о добролюбовцах и писаревцах. Литературное наследство, № 25, с.25-26, 1938.
Шелгунов Н.В. Русские идеалы, герои и типы. В сб.: Шестидесятые годы. М.-Л., АН СССР, с.173, 1940.
