CC BY
33
3. Лосев А. Ф. Самое само // Лосев А. Ф. Миф - Число - Сущность. - М.: Мысль, 1994. - С. 299-526.
4. Лосев А. Ф. Философия имени // Лосев А. Ф. Бытие - Имя - Космос. -М.: Мысль, 1993. - С. 613-801.
5. Лосский В. Н. Боговидение // Лосский В. Н. Богословие и боговидение. -М.: Изд. Свято-Владимирского братства, 2000. - С. 112-272.
6. Метод священной молитвы и внимания Симеона Нового Богослова // Путь к священному безмолвию. Малоизвестные творения святых Отцов-исихастов / общ. ред. А. Г. Дунаева. - М.: Изд. Православного Братства Свт. Филарета Митрополита Московского, 1999. - С. 15-27.
7. Флоровский Г. К метафизике суждения // Флоровский Г. Из прошлого русской мысли. - М.: Аграф, 1998. - С. 236-245.
8. Флоровский Г. Хитрость разума // Флоровский Г. Из прошлого русской мысли. - М.: Аграф, 1998. - С. 57-67.
9. Хоружий С. С. Исихазм как пространство философии // Вопросы философии. - 1995. - № 9. - С. 80-94.
10. Хоружий С. С. Неопатристический синтез и русская философия // Вопросы философии. - 1994. - № 5. - С. 75-88.
УДК 291.1 (091) (47 + 430) "19"
М. А. Арефьев, А. Г. Давыденкова
Типология религиозной ментальности глазами отечественных неокантианцев
В статье рассмотрены взгляды главы петербургской школы неокантианства Александра Введенского на проблему взаимоотношения религиозных представлений с этической сферой жизнедеятельности людей. Особое внимание уделено философско-этическому обоснованию психологии религии. Психология религии представлена как междисциплинарная наука, базирующаяся на изысканиях в области философии, психологии, этики, социологии и религиоведения.
The article considers the views of the head of St. Petersburg school of neo-Kantianism Alexander Vvedensky on the issue of the relationship of religious beliefs with the ethical sphere of human activity. Special attention is paid to philosophical and ethical study of psychology of religion. Psychology of religion is presented as an interdisciplinary science, based on research in the field of philosophy, psychology, ethics, sociology and religious studies.
Ключевые слова: типология религиозной ментальности, неокантианство, психология и философия религии.
Key words: typology of religious mentality, neo-Kantianism, psychology and philosophy of religion.
В 2016 г. практически незамеченным философской общественностью прошел 160-летний юбилей со дня рождения выдающегося петербургского философа-неокантианца Александра Ивановича Введенского (1856-1925). Александр Иванович - профессор Императорского Санкт-Петербургского университета с 1890 г. по 1925 г. (профессор Петроградского университета). В отечественной философии неокантианская традиция была представлена также именами таких исследователей как Иван Иванович Лапшин (докторскую диссертацию на тему «Законы мышления и формы познания» защитил в 1906 году), Сергей Иосифович Гессен (докторская диссертация «Об индивидуальной причинности» защищена в 1909 г.), Павел Иванович Новгородцев (докторская диссертация «Кант и Гегель в их учениях о праве и государстве» защищена в 1903 г.). Введенским в русле неокантианства была выполнена диссертация на степень магистра философии по теме «Опыт построения теории материи на принципах критической философии», которую он защитил в 1888 г. Будучи про-
© Арефьев М. А., Давыденкова А. Г., 2017
фессором университета с 1890 г., он не имел докторской степени, но с лихвой восполнил этот пробел многочисленными работами в области логики, физики, социальной психологии и смежных с ними дисциплин. Введенский категорически отрицал общенаучный статус метафизики, понимая под философией логику и гносеологию, однако в то же время видел в метафизике естественный элемент мировоззрения. Саму метафизику он трактовал как «морально обоснованную веру», соединяя в ней ценности духовно-нравственные и религиозные.
В области этики Введенский был последователем Канта, но не в смысле критического неокантианства, а как популяризатор кантов-ской философии в образовательной и научной среде России. Введенский полагал, что человек, признающий приоритет нравственного закона (в кантовском понятии «категорического императива»), согласно практическому разуму, проникается верой в существование Абсолюта, Бога, бессмертность души и свободной воли [5]. Для понимания соответствия поведения нравственному долгу, по Введенскому, недостаточно тех постулатов практического разума, которые установил Кант. В своем трактате «О пределах и признаках одушевления» Введенский доказывает, что наблюдение телесных процессов не может удостоверить факт чужого одушевления. Поэтому он считает, что нет особого мистического чувства или интуиции.
Обдумывая сегодня кантовский категорический императив, невольно поражаешься, сколь актуален он. Несколько десятилетий тому назад в рассуждениях о призыве «назад к Канту» мы однозначно рассматривали его как один из символов ретроградства, как попытку вернуть прошлое. А вот ныне, как нам кажется, многие подписались бы под лозунгом «назад к Канту» - столь бесчеловечна сегодняшняя политика, особенно политиканство в делах международных. Столь же антигуманна и безнравственна современная экономика, оставляющая многих без средств существования ради экономической выгоды [9]. Нравственное, по Канту, т. е. глубоко человеческое, гуманистичное, отошло далеко назад в реалиях наступившего XXI в.
В своих рассуждениях А. И. Введенский приходит к выводу, что три кантовских постулата практического разума следует дополнить четвертым - убеждением в существовании других «Я». С моральной точки зрения это обосновано верой. Он пишет, что за последние десятилетия «возникало немало попыток и методов для решения метафизических вопросов... Кантовский критицизм выяснил, что они и не могут дать ничего прочного неоспоримого. Ясно поэтому, что в метафизике надо держаться Кантовского метода. изучения явлений нравственной жизни» [2, с. 119].
Введенский стремился избавить точные науки от метафизических построений. Под точными науками он понимал философию как гносеологию и онтологию в своём единстве, психологию как науку по преимуществу экспериментальную, логику как науку о законах непротиворечивого мышления. В работах 90-х гг. позапрошлого столетия, включая сюда и магистерскую диссертацию, мы находим его негативную оценку научной метафизики. В статьях «О Канте действительном и воображаемом» и «Учение Канта о смене душевных явлений» это распространялось им и на краеугольный камень философских построений - гносеологию. Такая позиция была сфокусирована им в следующих выводах:
- в современной науке налицо полный разрыв между знанием и верой, наукой и религией;
- для техницизма характерна аксиома о том, что вера не только не может обладать научной истинностью, но не может даже иметь большую или меньшую степень вероятности;
- наука может быть лишь в виде опытных знаний с дополнением логикой и математикой;
- необходимо расширение области веры за счёт нравственно-этических норм и приятия «чужого одушевления».
Введенский решительно выступает против современной ему склонности философов в области научного знания противопоставлять знание научное и ненаучное. Он называет это научной метафизикой. Мы бы это определили как технократизм в теории познания. Выводы Введенского основаны на допущении, что практическое сознание не является условием возможности сознания теоретического. Иначе условия, делающие возможным сознание практическое, стали бы обязательными и для сознания теоретического. Исследование этих условий потребовало бы определения характера научности не меньшее, чем исследование условий возможного опыта.
Из кантовского категорического императива Введенский выводит в качестве главного - требование свободы воли. По его мнению, свобода воли обусловливает возможность нравственного долга. Это также даёт возможность поверить в бессмертие души, чужое одушевление и существование Бога. Поэтому, следуя Канту, Введенский предлагает строить метафизику на признании обязательности нравственного долга.
Идеи, намеченные им в трактате «О пределах и признаках одушевления», развиваются затем в работах «О видах веры в ее отношениях к знанию», «Условия допустимости веры в смысле жизни», «Спор о свободе воли перед судом критической философии». Эта
сторона философии Введенского стала наиболее дискуссионной, поскольку затрагивала существенную проблему - роль и место религии в культуре, взаимоотношения науки и религии, веры и знания.
Религиозные вопросы рассматривались Введенским по преимуществу в рамках психологии религии - научной дисциплины, которая складывалась в конце XIX - начале ХХ в. Следует отметить, что интерес к религии с точки зрения философа и психолога Введенский впервые проявил в 1892 г., когда им была опубликована работа «О пределах и признаках одушевления. Новый психо-физиологический закон в связи с вопросом о возможности метафизики». В этой работе Введенский, анализируя исторические формы философии, особо подчеркивал значение учения И. Канта о нравственном законе и общественной значимости культурной роли религиозной морали. Опираясь на кантовскую «Критику чистого разума», Введенский разработал специфическую форму неокантианства, которую назвал логизмом. В своих философских сочинениях, соединяющих логику и психологию, он развивал идеи, которые потом стали разделяться в психологии религии.
Психология религии реализует в себе как общепсихологический, так и социально-психологический и культурологический подходы к изучению религии. Особое место занимает изучение культурных оснований веры индивида и социальной группы. Психологию религии можно определить как науку, исследующую психологические закономерности возникновения, развития и функционирования религиозных явлений индивидуальной, групповой и общественной психологии (потребностей, чувств, настроений, традиций и т. д.). Современное энциклопедическое издание [8] определяет психологию религии как отрасль психологии, исследующую духовные предпосылки и процессы, связанные с переживаниями при обращении в другую веру, раскаянии, грехе, заповедях и т. п. Содержанием психологии религии является изучение структуры и направленности потребностного ряда, чувств и настроений, определение их места и роли в религиозно-культурном комплексе и влияния на внерелигиозные сферы жизнедеятельности индивида, групп и общества в целом [7]. Психологические процессы, состояния, личностные свойства анализируются в связи с принадлежностью индивидов к определенным общественным системам и культурам: классам и слоям, этносам, демографическим и профессиональным группам, религиозным общностям и общинам.
Т Т ^ С
У истоков научной аналитики психологических оснований религии и выявления типов религиозной ментальности были труды американского психолога и философа У. Джеймса и американского
психолога Э. Старбека. Об этом писал А. И. Введенский в статье «Судьба веры в Бога в борьбе с атеизмом», которая была опубликована им в Петрограде в 1922 г. в журнале Петроградского философского общества «Мысль».
С точки зрения Введенского, наиболее привлекательной является методология гештальтпсихологии, утверждавшей, что целое не складывается из суммы «элементов», которые могут быть из него получены изоляцией. Следовательно, те «первоэлементы», к которым сводилось в «аналитической интроспекции» наблюдаемое переживание, вообще не есть его реальные «части» как целого. Поэтому возникла необходимость заменить расчленяющую «аналитическую» установку наблюдателя на естественную, «феноменологическую», по мнению Введенского, предполагающую свободное и непредвзятое описание характера переживаемого во всей полноте и конкретности способов, которыми оно обнаруживает себя наблюдателю.
Рассматривая проблемы взаимоотношения науки и религии, Введенский указывает, что при решении этого вопроса особое значение имеет психологический фактор. Религиозная жизнь, по его мнению, как любое духовное явление не подлежит редукции, т. е. сведению к простейшим элементарным формам. Контакт человека с потусторонним миром, как считал Введенский, радикально обогащает человеческий опыт. Религиозная деятельность в целом расширяет сферу понимаемого и воспринимаемого человеком. Религия, таким образом, провозглашается русским философом-неоконтианцем как постулат практического действия, результат свободного выбора, опора человека в борьбе против засилия техницизма и бездуховности.
В своем докладе на заседании Петроградского философского общества «Судьба веры в Бога», и затем в публикации этого доклада под названием «Судьба веры в Бога в борьбе с атеизмом» он пишет:
«Научность миросозерцания, во имя которой стараются навязать нам атеизм, еще не требует отречения от веры в Бога. Напротив, нам здесь предоставлена полная свобода, и наше миросозерцание может при надлежащей осторожности оказаться одинаково научным, веруем ли мы в атеизм или в существование Бога. Именно: надо твердо помнить, что и в том, и в другом случаях мы имеем дело не со знанием, а с такой верой, которую нельзя превратить в знание, и что поэтому ни в том, ни в другом случае мы не имеем права навязывать свои взгляды от имени науки. А наряду со всем этим есть такие неискоренимые, правда, ненаучные, а чисто психологические (выделено нами - авт.) причины, которые всегда поддерживают веру в Бога. Надеяться на ее прекращение, это значит пренебрегать всей современной психологией» [3, с. 4].
По Введенскому, с точки зрения психологических особенностей человека, значимую роль в сохранении религии и поддержании религиозной веры играет религиозная ментальность. Как известно, мен-тальность в современном понимании - это относительно целостная совокупность мыслей, верований и навыков духа, закладывающая единство культурной традиции. Ментальность отражает специфику различных типов культур в их объяснении картины мира, в понимании целей общественного и индивидуального развития. Ментальность находит свое воплощение в основных ценностных ориентациях личности. Как пишет современный культуролог, ментальность выражается не только в особенностях образа мыслей, но и в эмоционально-психической оценке тех или иных событий [1, с. 125].
Современный социальный психолог А. В. Петровский подчеркивает, что ментальность отражает специфические особенности определенного типа культуры, особенный образ мыслей, который складывается у тех, кто к данной культуре принадлежит. По его мнению, если вычесть из общественного сознания то, что составляет общечеловеческое начало, то в остатке мы найдем ментальность того или иного общества [6. с. 380]. Ментальность народа или менталитет конкретного индивида в значительной мере зависит также от этнической принадлежности, от особенностей этнокультурного характера
[4].
Введенский вводит в научный оборот понятие психологических типов религиозной веры или в современных терминах - что одно и то же - типов религиозной ментальности. По его мнению, каждый из этих типов поддерживается своеобразными и социально детерминированными причинами. Среди всех этих причин на первое место он ставит «психологию веры в Бога». Введенский пишет:
«Причины, поддерживающие эту веру, конечно, довольно разнообразны, но не все они важны для нас. Так многие верят в Бога в силу подражания другим, из-за того, что верующие оказываются в большинстве; другие же из-за любви и уважения к своим верующим родителям; третьи, из-за национального чувства, из-за желания сохранить духовную связь со своей национальностью и т. д. ... Но есть и другие, более прочные причины. Одна из них состоит в том, что немало людей чувствуют или ощущают Бога прямо, непосредственно, т. е. без всяких доводов и рассуждений» [3, с. 10].
Отталкиваясь от приведенного выше суждения, Введенский выделяет первый религиозно-психологический тип верующих и определяет таких людей «интуитивно-верующими, потому что их вера основана на интуиции, т. е. на прямом созерцании того, во что они веруют» [3, с. 14]. Второй тип религиозной ментальности, по Вве-
