CC BY
19
ТИПОЛОГИЯ ГРУПП В СОВРЕМЕННОМ РАБОЧЕМ КЛАССЕ
С. С. Балабанов
В отечественной социологии в советское время рабочий класс занимал большое место как объект исследования. В Горьковской области, например, в 1961-1965 и в 1979 гг. были проведены комплексные исследования, в которых рассматривались проблемы социального развития рабочего класса, его сближения с производственной интеллигенцией в условиях научно-технического прогресса [1]. Действительно, Советский Союз был обществом рабочего класса, коммунистической идеологией рабочий класс определялся ведущей социальной силой в стране. Он составлял в 1939 г. треть классового состава СССР, в 1959 г. — половину, в 1975 г. — 60,9 % [2] , в 1984 г. — 61,6 % (включая неработающих членов семей) [3].
В официальной пропаганде существовало безудержное восхваление рабочего класса как ведущего класса советского общества, что, безусловно, влияло на самосознание рабочих. Сближение рабочего класса с другими слоями и группами в социальной структуре советского общества действительно имело место по ряду основных позиций. В Н. Новгороде 70-75 процентов как рабочих, так специалистов и служащих в 1988 г. относили себя к срединным слоям общества, т.е. в массовом сознании сходство в социальном положении работников физического и умственного труда было достаточно велико.
10 лет реформ существенно трансформировали положение рабочего класса в российском обществе. Экономика перестала быть идеологизированной и политизированной, у государства не стало ни возможности, ни желания искусственно поддерживать прежний статус рабочих, нестесненно заработали критерии стратификации рыночного общества, и в результате «социальной сепарации» рабочий класс в одночасье (по историческим меркам) почти в полном составе подвергся нисходящей социальной мобильности.
В последнее десятилетие минувшего века число работ социологов, посвященных изучению трансформации рабочего класса, резко уменьшилось. Ориентация на использование западного опыта и методологии исследования классовой структуры имела несколько односторонний характер: интенсивно разрабатывались и апробировались стратификационные схемы социальной структуры российского общества, а классовый анализ фактически исчез из арсенала средств изучения общества. Тем не менее, рабочий класс продолжает оставаться самым крупным классом современного российского общества и его нельзя игнорировать при изучении социальной структуры.
Западные ведущие специалисты в области исследования социальной структуры активно используют классовые концепции, иллюстрацией чего является приведенный ниже фрагмент таблицы из работы двух американских ученых о социальной мобильности мужского населения в возрасте 25-65 лет, использующих неомарксистские (Э. Райт) и неовеберианские (Голдторп) классовые модели трех западных стран [4].
По данным нашего исследования (в 1999 г. проведен опрос 1694 жителей Нижегородской области в возрасте от 18 до 75 лет по репрезентативной выборке), рабочий класс (лица преимущественно физического труда, идентифи-
кация с классом производилась по профессиям) составлял в 1999 г. 42,5 % занятого населения в регионе, из них половина трудилась в промышленности. Примерно такая же доля рабочих и в западных странах. Э. Гидденс приводит данные, что в 1986 г. в Великобритании 48 % опрошенных самоидентифици-ровали себя с рабочими [5].
Статусные характеристики рабочего класса целесообразно рассматривать в сравнении с другими слоями и группами занятого населения. Выделим из всей совокупности работающих респондентов типичные группы: предпринимателей; первых руководителей предприятий и организаций (топ-менеджеров); инженеров, специалистов в непроизводственной сфере (учителя, врачи, экономисты, юристы ...); высококвалифицированных промышленных рабочих, промышленных рабочих средней и низкой квалификации; работников физического труда в сфере обслуживания, торговли, общественного питания.
Стратификационные профили групп предпринимателей и топ-менеджеров напоминают волчки, тогда как у всех остальных групп профили имеют форму луковиц или груш. Две трети и более респондентов видят себя стоящими на трех нижних ступеньках социальной лестницы. Профили инженеров и рабочих имеют большую степень сходства. Всех их нисходящая социальная мобильность последних лет переместила в нижние страты и сблизила по равенству в бедности и низким самооценкам.
Положение индивида и группы в социальном пространстве обычно рассматривают по совокупности трех критериев: доходам, власти, престижу. (Собственность, имеющая при марксистском подходе ключевое значение, в иных концепциях не рассматривается).
Проведение сравнений позиций рабочего класса в лице его нескольких отрядов с позициями предпринимателей, руководителей, ИТР и непроизводственной интеллигенции по ряду критериев позволило сделать следующие выводы:
а) социальная дистанция между большинством работников преимущественно физического труда и большинством вышеперечисленных групп преимущественно умственного труда невелика. Причина в том, что практически все группы в ходе трансформации социальной структуры российского общества оказались на нижних ступеньках социальной лестницы по критериям доходов, власти и престижа, сконцентрировавшись в относительно небольшом объеме трехмерного социально -го пространства;
б) внутренняя дифференциация каждой из рассмотренных групп достаточно велика, что говорит об их неоднородности, различной степени адаптации к происходящим в стране переменам.
Таблица 1
Распределение респондентов по разным классовым моделям, 1980-1985 гг., %
Райт Голдторп
Страна Класс Родители респонден- тов Респонден- ты Родители респондентов Респонден- ты
Швеция I 12,1 6,3 11,9 15,1
II 9,6 18,6 5,1 13,1
III 5,0 9,6 5,8 11,7
IV 19,4 6,6 28,4 13,9
V 13,9 15,9 25,8 25,8
VI 40,1 43,1 23,3 20,5
Германия I 11,9 8,7 12,0 6,6
II 4,3 6,3 13,6 23,2
III 2,3 5,9 11,6 16,1
IV 10,0 2,1 11,5 10,1
V 21,6 28,1 32,4 30,6
VI 50,9 48,9 19,0 13,4
Райт Голдторп
I буржуазия I высококвалифицированные профессионалы, управляющие, крупные собственники
II высококвалифицированные менеджеры II среднеквалифицированные специалисты, менеджеры, супервайзеры, инженеры
III специалисты III квалифицированные рабочие
IV мелкая буржуазия IV фермеры, низкоквалифицированные рабочие
V неспециалисты V техники, мелкие предприниматели, квалифици-рованные рабочие, занятые ручным трудом
VI рабочие VI неквалиф. рабочие, занятые ручным трудом в промышленности, строительстве и с/хозяйстве
Таблица 2
Положение социально-профессиональных групп на социальной лестнице, Нижегородская область, 1999 г., %
Ступень социальной лестницы Пред- прини- матели Менедж еры ИТР Непроизв. интелл. Рабочие
Квали- фици- ров. Неква- лифи- циров. Сфе- ры об- служ.
7, 8, 9, 10 5,1 10,6 — 2,4 1,9 1,6 2,4
6 10,3 5,3 1,4 2,7 1,3 1,2 1,8
5 28,2 42,1 8,6 16,3 14,9 11,6 12,7
4 20,5 15,8 17,1 19,3 16,2 17,1 15,8
3 17,9 21,1 41,4 28,4 33,1 29,3 25,5
2 15,4 5,3 20,0 16,3 17,5 22,6 19,4
1 (соц. дно) 2,6 — 11,4 14,8 14,9 17,7 22,4
Неоднородность рабочего класса — очевидный социальный факт. Не очевидно, что стоит за социальными различиями внутри рабочего класса, что определяет в наибольшей степени его дифференциацию в настоящее время.
Таблица 3
Наименование кластеров, их объем и координаты кластерных центров
Наименование кластеров Объем кластера (чел.) Координаты кла на осях ( стерных центров акторов
¥.1 ¥.2 ¥.3 ¥.4
Неадаптированные работницы 78 -0,1 - 0, 66 - 0,92 -0,63
Продвинутые рабочие 59 0,97 - 0,77 -0,72 0,46
Низкоресурсная молодежь 75 -1,0 - 0,1 0,32 0,54
Кадровые рабочие 85 1,0 0, 77 0,55 - 0,78
Новая рабочая смена 49 0,4 0,78 - 0,85 0,95
Последовательное рассмотрение и анализ различных срезов социальной структуры по отдельно взятым критериям недостаточно информативно, поскольку кроме выдвинутых критериев положение и поведение социальных групп в обществе обусловлено совокупностью многих других одновременно действующих факторов, влияние которых мы игнорировали. Такой одномерный подход, конечно, обедняет анализ. Каждый человек, а тем более группа, являются одновременно носителями множества характеристик, свойств. Многомерная классификация реальных социальных групп и их анализ быстрее приблизит нас к пониманию внутренней структуры современного рабочего класса, его места и роли в трансформирующемся российском обществе.
Многомерная классификация рабочего класса состояла из следующих процедур. Было отобрано 39 показателей положения индивидов в социальном пространстве, характеризующих положение индивида в социальном пространстве и его личностные ресурсы. Проведена факторизация и кластеризация.
Анализ количества факторов и кластеров привел к тому, что наиболее наглядное представление о внутренней дифференциации рабочего класса дают 5 кластеров с хорошей наполненностью в четырехфакторном пространстве.
Присвоение наименований кластерам — не столько наука, сколько искусство: одним-двумя словами выразить сущностные черты скоплений лиц с близкими социальными свойствами. Это редко удается, обычно нужны пространные интерпретации и комментарии при описании полученных кластеров.
На основании положения центров кластеров на осях нового социального пространства и приведенных характеристик дадим описание внутренней дифференциации рабочего класса Нижегородской области.
Таблица 4
Показатели Номера кластеров Весь мас- сив
С1.1 С1. 2 С1. 3 С1. 4 С1. 5
Доля женщин 56 47 41 33 47 43
Возраст до 40 лет 35 59 56 35 70 48
Возраст старше 50 лет 33 22 21 27 10 24
Стратификация
Социальная самоидентификация с нижними стратами в 1999 г. 83 41 100 62 53 70
— со средними стратами в 1999 г. 17 52 — 37 47 28
— с нижними стратами в 1995 г. 49 22 93 32 27 46
— со средними стратами в 1995 г. 49 73 7 65 67 50
Идентификация
— с нижними стратами по материальному положению — 1999 г. 90 39 97 65 61 73
— с нижними стратами по властному ресурсу 99 80 100 82 88 90
— с высшими стратами по престижу 14 19 7 26 37 19
Личностные ресурсы
Высокая самооценка профессионализма 64 58 56 94 84 71
Высокая самооценка предприимчивости 24 36 21 41 45 33
Отсутствие полезных связей, знакомств 99 66 92 89 78 86
Образование высшее и среднее специальное 47 63 47 54 90 58
Хорошая и отличная оценка жилищных условий 25 34 38 53 39 39
Доходы
Личный доход свыше 1500 рублей 13 38 7 21 43 22
Доход на 1 члена семьи 1000 руб. и более 5 38 3 15 28 15
Самооценка: «Живу от зарплаты до зарплаты, денег хватает только на питание» 80 19 73 51 45 56
Социальное самочувствие: нормальное, хорошее 26 83 63 68 75 61
Рабочая ситуация
Работа соответствует спе- 49 48 54 85 48 50
циальности
Хорошо поощряют материально 18 29 13 40 27 26
Хорошо поощряют морально 14 34 24 52 27 31
Есть возможность проявления инициативы, самостоятельности 24 25 29 48 35 33
Интересная работа 27 40 47 64 38 44
Есть возможности участия в управлении 12 14 10 37 19 19
Работают свыше 50 часов в неделю 14 15 11 17 49 19
Опасаются потерять работу 40 21 27 29 31 30
Сторонники государст. регулирования экономики и планового хозяйства 58 30 48 66 35 49
Кластер 1. «Неадаптированные женщины». Первым отличием его от остальных — присутствие большой доли женщин, что не характерно для демографической структуры рабочего класса. Учитывая депривированное положение слабого пола в постсоветской России, можно смело утверждать, что данный кластер довольно проблемный. К тому же он самый старший по возрасту, тогда как молодость в транзитивном обществе — хороший ресурс ее обладателя. Половозрастные характеристики предопределяют социальное неравенство данного кластера с иными образованиями.
В данном типе 83 % опрошенных видят себя в низших стратах нижегородского общества. Это тем ощутимее, что пять лет назад половина из них относили себя к срединным слоям, и нисходящая мобильность тяжело отражается на их социальном самочувствии.
Это самая неадаптированная, депривированная группа в составе рабочего класса. В ней отражены самые негативные оценки рабочей ситуации, своего материального положения, высокий уровень тревожности, они тоскуют по социалистическому периоду жизни страны, когда этот контингент не столь сильно выделялся из общей массы трудящихся. Менталитет — социалистический, почти половина считают, что государство должно в большей степени заботиться о гарантированном обеспечении своих граждан. Оплата труда этой группы одна из самых низких, но, тем не менее, представители данного кластера больше всех опасаются потерять даже эту работу.
Здесь одна из самых высоких установок на патернализм государства. Рабочим, собранным в данном кластере, свойственна психология социального иждивенчества, они в большей степени дезадаптированы и чаще оглядываются на прошлое, нежели смотрят в будущее. Тоскуя по социалистическому прошлому, они больше всех доверяют Г. Зюганову. Личностный ресурс мал, и в рыночной экономике они неконкурентоспособны, занимают малоквалифицированные и низкооплачиваемые рабочие места.
Кластер 2. «Продвинутые рабочие». Большинство лиц, собравшихся в данном кластере, относительно молоды. Присутствие женщин (47 % при 43 % по выборке) не мешает ощущать им себя сравнительно высокостатусными индивидами. Эта часть рабочего класса в наименьшей степени идентифицируется с нижними слоями общества и, хотя испытала нисходящую мобильность в предшествующие 5 лет, однако запас прочности по каким-то причинам оказался довольно высоким. И в 1995, и в 1999 гг. в данном кластере были максимальные доли рабочих, приписывающих себя к срединным слоям. У лиц, составляющих данную группу, одна из самых скромных самооценок профессионализма, на уровне средних значений по всему массиву предприимчивость, образовательный уровень, но существенно выше ресурсы в виде полезных связей, протекции, знакомств.
Здесь заметно лучшее материальное положение по всем показателям (объективным и субъективным) и мажорное восприятие окружающей жизни: 83 % опрошенных в этом кластере в ответ на вопрос о социальном самочувствии заявляют: «ровное, хорошее, прекрасное». Интересы большей части этих людей мало связаны со своей трудовой деятельностью. Они не перерабатывают, добывая в поте лица хлеб насущный, меньше всех беспокоятся по поводу возможности увольнения, среди них минимальное число приверженцев плановой экономики. В этой группе самое высокое недоверие лидеру коммунистов Г. Зюганову (78 %), а недоверие Б. Немцову — на среднем уровне по всему массиву. Здесь одна из наиболее представительных групп, считающих, что человек сам должен нести ответственность за свое жизнеобеспечение, и минимально число уповающих на государство в вопросах жизнеобеспечения. Похоже, что эти люди сумели хорошо адаптироваться, нашли свое место в жизни («хлебное») и держатся на плаву. Роль их профессиональной деятельности в адаптации, скорее всего, невелика, но не хватает данных, чтобы пролить больше света на этот вопрос.
Кластер 3. «Низкоресурсная молодежь». Этот тип рабочих осознает себя в системе социальной стратификации ниже всех. Однако члены данной группы не ощущают в большой степени негативных последствий нисходящей мобильности, поскольку и 5 лет назад они идентифицировали себя с теми же слоями, стратами. И по материальному положению, и по отношению к власти практически 100 % находятся, с одной стороны, на дне общества, стремительно люмпенизируясь, с другой стороны, не в состоянии влиять ни на общество, ни на свою жизнедеятельность в качестве его членов. При этом часть из них не потеряла полностью самоуважение и «цепляется за последнюю соломинку», внушая себе, что есть люди, среди которых они пользуются уважением. Это, пожалуй, единственная позиция, позволяющая им интегрироваться в общество.
Третий кластер вобрал в себя большей частью молодежь с весьма ограниченными личностными ресурсами, не имеющей, как правило, хорошей специальности. У представителей этого кластера невелик опыт работы, они, естественно, отстранены от какой-либо возможности влиять на жизнедеятельность своих трудовых коллективов, искренне полагая, что рабочий класс в их лице ничего не может сделать для улучшения своего положения. Характерной чертой нравственного сознания этих молодых людей является аккумуляция социалистических ценностей.
Только треть из них работает в промышленном производстве, тогда как основная масса рассеяна по мелким предприятиям торговли, сферы обслуживания, вы-
полняя простейшие трудовые операции (разнорабочие, уборщицы, уличные продавцы, грузчики...).
Кластер 4. «Кадровые рабочие». Социальный тип, представители которого собраны в данном кластере, являет собой наиболее квалифицированную и опытную часть рабочего класса, носителей и хранителей традиций рабочего класса. 94 % рабочих этой группы высоко оценивают свою квалификацию и, думается, оценивают ее адекватно. Другая особенность — высокое соответствие работы полученной ранее (достаточно давно) специальности. У этой группы минимальная трудовая мобильность, они — олицетворение постоянства в стремительно меняющемся мире. 45 % представителей данного кластера трудятся в промышленности, около 8 % — на транспорте, 8 % — в строительстве. По-видимому, можно говорить о том, что значительная часть рабочих данного типа, сохраняя привычки и практику трудовой деятельности, сумела адаптироваться на рабочем месте (точнее, их рабочее место не ощутило рыночных преобразований, их трудовой потенциал востребован), на осях стратификации они располагаются значительно выше, чем представители всех других групп рабочего класса. С ними может конкурировать в самоидентификации только вторая группа, а в практике трудовой деятельности она будет вытеснять это старшее поколение с рабочих мест.
Это одна из самых высокоресурсных групп в составе рабочего класса. Здесь минимальная доля женщин — всего треть, а также минимум молодежи.
Чувствуется, что в сознании лиц этого типа существует гордость за причастность к рабочему классу. Оценка условий труда у них неизменно выше, чем у других групп рабочих. Они сохраняли приверженность своему предприятию, не бегали с места на место в поисках более оплачиваемой работы (за что, возможно, заслужили отеческое «спасибо» заводского начальства, но не более того).
По своим политическим убеждениям с порога отрицают рыночную экономику и все ее институты, среди них максимальное число доверяющих Г. Зюганову как символу ушедшего строя, по которому у них сильна ностальгия, но не доверяющих все равно в три раза больше. Они дружно против того, чтобы в стране было больше частных предприятий. По своим доходам опережают только депривиро-ванных женщин и низкоресурсную молодежь, но уступают второму и последнему кластеру, которые более всего усвоили правила игры в рыночной экономике и в криминальном российском обществе.
Костяк рабочего класса глубоко убежден, что государство (и предприятие) должно больше заботиться об обеспечении своих граждан, нежели сами граждане. Поэтому даже минимальное проявление патернализма со стороны начальства находит у них положительный отклик.
Действительно, представители этого социального типа рабочих присутствуют в анклавах промышленных и иных предприятиях Нижегородской области как государственных, так и акционерных, которые работают сравнительно стабильно, где на уровне первичных трудовых коллективов мало что изменилось в трудовых отношениях по сравнению с социалистическим прошлым.
Кластер 5. «Новая рабочая смена». Это численно небольшой кластер, но, по-видимому, он олицетворяет собой будущее рабочего класса. Первая особенность -молодость основной массы его представителей (70 % — до 40 лет) и очень высокий образовательный уровень — 90 % (!) имеют среднее специальное и высшее образование, причем половина — высшее. Думается, не от хорошей жизни спе-
циалисты с высшим образованием оказались на рабочей сетке, но, тем не менее, эти люди невольно привносят в рабочий класс новые практики, способствующие лучшей адаптации в изменяющемся мире, самореализации в новых условиях.
Они — носители рыночных ценностей в рабочем классе — считают, что должно быть больше частных предприятий, убеждены, что человек должен сам заботиться о своем жизнеобеспечении, а не уповать на государство и чиновников. Среди этой части рабочего класса больше всего доверяющих Б. Немцову как флагману рыночных реформ, больше доверяют предпринимателям как новому классу российского общества. Возможно, немалая часть этой группы занимается в качестве вторичной занятости предпринимательской деятельностью, поскольку продолжительность их рабочей недели самая высокая среди всех типов рабочих.
У них самые высокие личные доходы, хотя среднедушевые доходы в семье уступают представителям второй группы. Они больше, чем кто-либо, работают сверх нормы, стремясь обеспечить семье приличное существование.
Как и вторая группа, представители данного кластера критически относятся к условиям и организации своего труда, не говоря уже о его оплате. Возможно, что на подработках они зарабатывают больше, чем на основном месте работы.
Мы назвали эту группу рабочих «новой рабочей сменой» потому, что члены данного кластера мобильны, готовы переучиваться, работать не по специальности, что и доказывается их достаточно краткой трудовой биографией и охотой к перемене мест, свойственной не только рабочему классу, но всем занятым гражданам в постиндустриальном обществе.
Продолжая описание характера взаимодействия рабочего класса с другими социально-классовыми группами, мы пришли отметили низкий уровень социального конфликта между работодателями (хозяевами) и рабочим классом. Несмотря на невысокую оплату труда — главную причину недовольства работников, не удалось эмпирически зафиксировать классовый антагонизм. Рабочий класс во взаимодействии с работодателями в редких случаях противостоит хозяевам как класс, как трудовой коллектив, как организованная группа. Отсутствие «боевой» организации рабочего класса, низкий уровень солидарности приводит к тому, что в конфликтной ситуации весовые категории обеих сторон различны, и стороны изначально неравны, что позволяет работодателям говорить и действовать с позиции силы. Наиболее острые и типичные конфликты по поводу увольнения с работы рассматриваются рабочими не столько в рамках правовых установлений, сколько с позиций социальной справедливости. Современные рабочие не столько требуют, сколько просят, осознавая, что давление на работодателей не принесет ничего «борцам за свои права», кроме вреда.
Расхожим местом в рассуждениях о «богатстве бедной России» стали слова о том, что наша страна богата природными ресурсами и дешевой квалифицированной рабочей силой. Выразим сомнение по поводу последнего заключения. Известно, в промышленности, где используется наиболее квалифицированный физический труд, идет непрерывное сокращение численности занятых. Растет численность занятых в торговле, общественном питании, бытовом и коммунальном обслуживании, где требования к квалификации рабочей силы значительно ниже. В большинстве отраслей не обновляются основные фонды — не хватает инвестиций. Среди опрошенных рабочих три четверти не проходили за последние 5 лет повышения квалификации. Деквалификация значительной части рабочего класса не вызывает сомнения. По данным финского социолога Х. Мелина, в России с 1991 по 1998 гг. доля неквалифицированных рабочих возросла с 28 до 39 процентов.
«Это произошло в силу изменения характера использования рабочей силы. Сегодня фирмы предпочитают неквалифицированный труд квалифицированному по экономическим соображениям. Другими словами, Россия пролетаризировалась» [6].
В заключение отметим, что либеральные идеи слабо распространяются в рабочей среде. И не только в ней! Установки рабочих на коллективизм, на усиление роли государства в жизни общества, на патернализм государства и иные нерыночные позиции такие же, как и у чиновников (у руководства районов области). Первые ожидают опеки государства и защиты своих интересов, вторые «жаждут отечески» опекать граждан вверенных им территорий. Если рассматривать рабочий класс с точки зрения одного из авторов преобразования российского общества, то сегодня он скорее выполняет роль инертной массы, нежели преобразователя общества.
Литература
1. Рабочий класс и научно-технический прогресс / Отв. ред. проф. В.Г. Осипов. М.: Наука, 1986.
2. Социальная структура развитого социалистического общества в СССР. М.: Наука, 1976. С. 29.
3. Народное хозяйство СССР в 1984 г. М., 1985. С. 5.
4. Jiang Hong Li and Joachim Singelmann. Social Mobility among Men. A Comparison of Neo-Marxian and Weberian Class Models // Eropian Sociological Review. Vol. 15. № 1. Р. 1-23
5. Гидденс Э. Социология. М.: Эдиториал УРСС, 1999. С. 212.
6. Мелин Х. На пути к обществу рабочего класса // Мир России. 2000. № 2. С. 158.
