CC BY
36
-ФИЛОЛОГИЯ И КУЛЬТУРОЛОГИЯ
ББК 81.2
ТИПОЛОГИЯ ГЛАГОЛЬНОЙ ЛЕКСИКИ МОНГОЛЬСКИХ ЯЗЫКОВ В СВЕТЕ КОМПЛЕКСНОГО МОДЕЛИРОВАНИЯ ГЛАГОЛЬНОГО ПРЕДЛОЖЕНИЯ
Э. У. Омакаева
Работа подготовлена при поддержке РГНФ, проект № 08-04- 00449а
В статье представлены некоторые важные результаты модельного лексико-синтаксического описания глагольного предложения в калмыцком и монгольском языках. Обосновывается целесообразность использования комплексного системно-функционального подхода к типологии глагола монгольских языков в контексте межкомпонентного и межуровневого взаимодействия.
Ключевые слова: типология, глагол, модель, монгольские языки, синтаксис, подлежащее, лексика, предложение, конструкция.
The article presents for the first time some important results of the model lexical and syntactic description of the verbal sentence in Mongolian and Kalmyk. It is very necessary to use a complex systemic and functional approach to the typology of verb and to create a special dictionary of syntaxems in the future.
Keywords: typology, the verb, model, Mongolian languages, syntax, subject, lexicon, sentence, construction.
Настоящая статья посвящена самой малоизученной области в сфере синтаксиса монгольских и, шире, алтайских языков -соотношению лексики и грамматики, типологии глагола как ядерного структурообразующего члена предложения (далее - ЧП) в системе языка и тексте. Сформулированная задача предопределила и принципы синтаксического описания, и прежде всего - систематизацию лексического материала и синтаксических построений, осуществленную на основе лексико-семантической и валентност-ной классификации глаголов.
С сущностью и функционированием глагола в монгольских языках связан целый комплекс спорных вопросов грамматики. И это не случайно. Категория глагола находится на пересечении важнейших сфер семантики, лексики и синтаксиса, которые в монгольском языкознании лишь начинают исследоваться.
Заявленная в названии работы тема находится в сфере проблемного поля приоритетных направлений отечественного языкознания. Исследование типологии глагола выполнялось в современной научной парадигме с учетом достижений и опыта традиционной школы монголистики и русистики, новейших общелингвистических разработок в области синтаксиса, лексикологии, семантики (включая изучение языковой картины мира), коммуникативной (речедеятельност-ной) и прикладной лингвистики (прежде все-
го, лексикографии, орфографии и др.), а также лингвистики текста.
Задача системного описания членов предложения, в т. ч. глагола-сказуемого, и комплексного моделирования самого предложения актуальна не только для монгольских языков. Такого описания нет пока и для русского языка. Близкий подход мы видим в академической грамматике русского языка [1], где синтаксис представлен как набор синтаксических конструкций. Но здесь дан только перечень, системный характер недостаточно познан.
Проблематика модельного описания простого и сложного предложения в языках Сибири давно и плодотворно разрабатывается новосибирской типологической школой под руководством проф. М.И. Черемисиной, результаты многолетних исследований изложены в многочисленных монографиях, сборниках, отдельных статьях.
Актуальность использования модели предложения в синтаксическом описании монгольских языков предопределена самим ходом развития науки, потребностью совершенствования формального аппарата лингвистики, необходимостью анализа функционирования языковых единиц в речи в контексте межуровневого взаимодействия.
Модель синтаксического описания зависит от способа представления синтаксической структуры. В современной монголи-
стике представлены три основных подхода: традиционная модель ЧП, модель непосредственно составляющих (НС) и вербоцентри-ческая, глагольно-актантная модель.
Рассмотрим модель ЧП. Специфика ЧП и его природы - мало исследованная проблема в монголистике, не имеющая однозначного решения. Этому способствует и концептуальная разобщенность, характерная для современной монголистики. Типология ЧП в калмыцком и монгольском языках, тем более в сопоставительном плане, остается неизученной. Спорный характер многих узловых вопросов структуры предложения, связанных с ЧП, не позволяет считать и те, и другие исчерпанными как объект исследования.
Принимая во внимание существующие формулировки ЧП и опираясь на свои собственные наблюдения за функционированием этого явления в речи, можно предварительно предложить исходное рабочее определение этого понятия.
Дать определение тому или иному ЧП - значит указать его необходимые и достаточные признаки, которые были бы верны для всех языков или хотя бы какого-то одного языка. Несмотря на давно укрепившийся статус ЧП в монгольском и общем языкознании и самоочевидность тезиса о том, что член предложения - функциональная единица, границы этой категории трудно счесть полностью определенными.
Многочисленные попытки описания структуры предложения с использованием модели ЧП убедительных результатов не дали. Такое положение вполне объяснимо. Во-первых, не совсем ясен сам статус предложения (не случайно, некоторые ученые сомневаются в реальности данной категории), во-вторых, нет и адекватных дефиниций его компонентов - ЧП, что побуждает ставить вопрос о законности и/или целесообразности применения данного понятия в описании синтаксиса разных языков.
С одной стороны, в одну синтаксическую категорию объединяются словоупотребления с одинаковой формой, но разными значениями. С другой стороны, ЧП выделяется на основе общности передаваемого содержания, хотя словоформы могут быть разными.
Вряд ли можно безоговорочно согласиться с узкой и односторонней интерпретацией феномена ЧП, т. к. они, на наш взгляд, далеко не в полной мере отражают сущность этого полифункционального и многогранного явления, его назначение в коммуникации.
Недостаточное внимание в теоретическом отношении к категории ЧП со стороны лингвистов, видимо, можно отчасти объяснить тем, что часто это явление воспринимается как чересчур простое и чисто формальное, лишенное всякого смыслового содержания и выполняющее в речи лишь оформительскую функцию; настолько очевидное, что не требует эксплицитного описания.
На самом же деле эта категория, как это будет показано ниже, имеет специфическую семантику и играет в речи важную коммуникативно-прагматическую роль. Вот почему семантико-синтаксическая разработка категории ЧП, которая принимает непосредственное участие в формировании высказывания и текста, имеет не только теоретическое, но и прикладное значение.
В монголистике синтаксис до недавнего времени сводился к описанию поверхностной (формально-грамматической) структуры предложения. Структурная и коммуникативная организация семантики высказывания оставалась долгое время вне поля зрения исследователей. Лишь в работах последних трех десятилетий предприняты попытки выявить набор семантических ролей, существенных для монгольского синтаксиса и семантики [2], изучить тема-рематическую структуру высказывания в монгольском и калмыцком языках [3].
В общем можно сказать, что исследование ЧП в монголистике находится все еще на начальном этапе, о чем свидетельствует широкий и разнообразный круг нерешенных проблем, связанных с этой категорией. В частности, в существующих работах не содержится удовлетворительных сведений ни о самой природе, ни о функциях, ни о специфических характеристиках, ни о коммуникативном назначении этого феномена. Не выявлены особенности содержания этой категории, не определен ее лингвистический статус.
Дискуссионным является вопрос об отношении категории ЧП к таким категориям, как субъект, объект, предикат (предикатно-аргументное членение), тема/рема (актуальное членение), фокус и т. д.
Для того, чтобы объективно, точно и полно определить понятие ЧП, вскрыть его сущность и назначение в коммуникации, нужно прежде всего выявить его функции, характерные свойства и специфику значения. Для этого необходимо обратиться непосредственно к тексту, в котором в явной форме содержится как элементы высказывания. Толь-
ко учет факторов во всей их совокупности и многообразии позволит получить реальную и полную картину механизма исследуемого явления.
Уже в самом названии данной синтаксической категории заложено то, что ЧП - всегда релятивный элемент некоторого целого (синтаксического построения, традиционного называемого предложением). Поскольку члены предложения всегда выявляются по их роли в структуре предложения, должны быть рассмотрены основные типы предложенче-ских структур (как исходные, так и производные), относительно которых элементы могут получать синтаксическую определенность. Если к тому же полагать, как это обычно для традиционных теорий синтаксиса, что член предложения - синтаксическая категория, обладающая не только формально-грамматическими, но и семантическими признаками, то становится ясной необходимость изучения и семантических аспектов тех структур, относительно которых выделяются члены предложения.
Таким образом, исследование типологии ЧП есть задача многоаспектного, объемного исследования, требующего комплексной разработки принципов моделирования предложения, в частности теории и методики модельного описания синтаксической организации высказывания и его семантического устройства (предикатно-аргументной структуры, тема-рематического членения).
Один из возможных вариантов решения заявленной проблемы в языках агглютинативного типа может быть предложен в русле функционального направления в изучении синтаксиса: «функционализм как таковой -не одна из существующих школ, это скорее необходимое магистральное направление лингвистики, способное интегрировать все позитивные аспекты, которые усматриваются в ряде существующих теоретических подходов» [4].
Изложим основные результаты применения к описанию релевантного языкового материала интегрированной модели синтаксиса, совмещающей в себе принципы разных подходов, в частности, функционального синтаксиса (грамматики Теньера) и компонентного синтаксиса (грамматики непосредственно составляющих).
Исследование базировалось на материале типологически мало используемого современного калмыцкого языка в сопоставлении с монгольским (также привлекаются данные
русского языка как языка иной типологии и языка описания и, частично, бурятского языка как третьего основного языка монгольской группы). Сопоставительное описание двух близкородственных языков характеризуется в теории типологии как сравнительная типология или контрастивное описание, которое имеет дело с ограниченным количеством и чаще всего бинарным сопоставлением языков и определяет внутренние типологические различия языков на фоне сходства [5].
В настоящее время сопоставительное исследование языков все прочнее утверждается как одно из центральных направлений в лингвистике. Солидный опыт в этой области накоплен в отечественном языкознании, в том числе и в монголистике, еще в советский период, когда создавались сопоставительные грамматики русского и монгольских языков.
А постсоветский период отмечен исследованиями, посвященными контрастивному изучению морфемики калмыцкого и монгольского языков (Д. А. Сусеева), описанию отдельных языковых явлений монгольских языков (калмыцкого, бурятского и монгольского) в сопоставлении с аналогичными категориями западноевропейских языков: английского, немецкого и др. Как правило, эти исследования связаны с практикой изучения и преподавания иностранных языков.
Монгольские ученые (С. Галсан, Чой Лувсанжав, Ц. Цэдэндамба, Э. Равдан, А. Шархуу, С. Дашдаваа, Э. Дашдондог, О. Адъ-яа, Б. Чулуундорж, Г, Даваасамбуу, Д. Цэеэ-рэгзэн и др.) внесли значительный вклад в сопоставительное изучение неродственных языков (монгольского и русского, монгольского и английского).
В структурно-типологическом плане монгольские языки, как известно, относится к агглютинативным языкам, в которых также представлены аналитические элементы для выражения различных грамматических значений. Русский и английский языки относятся к языкам иной типологии. Как бы не были тесны взаимодействия монгольских, в том числе и калмыцкого языка, с русским языком, там, на наш взгляд, не обнаруживается столько типологических схождений, как в английском и калмыцком языках. Например, и в английском, и в калмыцком языках есть так называемое «настоящее продолженное» время, отсутствующее в русском языке: ср. калм. Би дегтр умшжанав; I am reading a book, рус. Я читаю книгу (в данный момент). Но вполне естественно в то же время, что между ними
существует и немало существенных различий.
Традиционно к монгольским языкам, составляющим отдельную группу алтайской семьи языков, относят несколько близкородственных языков, отличающихся крайне неравномерной изученностью и доступностью, носители которых проживают в настоящее время в Монголии, Китае, России и Афганистана. Выбор двух из них обусловлен как профессиональным интересом автора, так и социокультурными факторами определенного порядка.
Калмыцкий язык рассматривается в работе как сложный триединый (языковая система, речевая деятельность, текст) объект научного изучения, но в то же время и социально значимый. Как и любой другой естественный язык, он является прежде всего средством общения (коммуникативная функция), предметом изучения (в школах и востоковедческих вузах), средством обучения другим предметам в национальных классах школ Калмыкии и средством обучения неродным языкам (в т.ч. русскому, монгольскому, английскому, китайскому) на соответствующих отделениях Института калмыцкой и восточной филологии Калмыцкого государственного университета, инструментом познания наивной картины мира, неотъемлемой частью этнической культуры калмыцкого народа и ее синкретичным выражением.
Именно такой подход апробирован нами на разнообразном текстовом материале, в частности на текстах, принадлежащих разным стилям: художественному (проза), фольклорному (эпос, сказки, паремии и др.), газетно-публицистическому, религиозному (молитвы).
Комплексный анализ монгольской и калмыцкой глагольной лексики в свете основных проблем синтаксиса монгольских языков был направлен на выявление связи между спецификой организации синтаксиса, с одной стороны, и особенностями лексикона, с другой, т. е. в привлечении внимания к сопоставительному изучению синтаксиса и структурированной семантики (модели управления) агглютинативного глагола.
Собственно типологические разработки всегда базируются на уже выполненных грамматических описаниях сопоставляемых языков. Для успешного контрастивного анализа монгольского и калмыцкого предложения крайне важна более или менее одинаковая степень изученности соответствующих
фрагментов синтаксической системы каждого из сравниваемых языков, поскольку равномерность описания категорий по отдельности значительно облегчает их сопоставление.
Как верно заметил А. А. Холодович, «значение истории вопроса не бесполезно для того, чтобы пробудить к нему интерес и внимание и избавить от многих ошибок и реминисценций при возможном построении новых концепций» [6]. Если обратиться к соответствующей литературе, то можно констатировать, что монгольский синтаксис неплохо описан в работах известных российских (Г.Д. Санжеев, Т.А. Бертагаев, Г.Ц. Пюрбеев, Е.К. Скрибник и др.) и монгольских (Ш. Лув-санвандан, Д. Базаррагчаа, Г. Жамбалсурэн, С. Пурэв-Очир и др.) ученых. Первое специальное описание монгольского синтаксиса было выполнено Г. Д. Санжеевым [7].
Существующая синтаксическая концепция бурятского языка основана на трудах Т.А. Бертагаева. В то же время следует отметить, что в настоящее время в рамках академической грамматики учеными подготовлено новое описание бурятского синтаксиса под руководством проф. Е.К. Скрибник.
В калмыцком языкознании первое монографическое исследование калмыцкого синтаксиса (автор У У Очиров) появилось в 1964 г., а спустя почти 15 лет вышла в свет синтаксическая часть «Грамматики калмыцкого языка», в двух книгах которой известным монголоведом Г.Ц. Пюрбеевым дается детальное описание синтаксического строя калмыцкого языка. В настоящее время в КИГИ РАН готовится второй том академической грамматики, который станет, по выражению Г. Ц. Пюрбее-ва, "первым системным и самым полным научным описанием" грамматического (синтаксического) строя калмыцкого языка. Важное место в нем будет уделено и проблематике членов предложения.
Отдельным проблемам калмыцкого синтаксиса, в том числе структуре и семантике простого предложения, посвящены диссертационные исследования: кандидатская и докторская диссертации (и одноименная монография) В.Н. Мушаева, кандидатская диссертация Б.Э. Убушиевой и др.
Что касается собственно «членопред-ложенческой» проблематики, то следует отметить, что в монголистике имеются работы, посвященные либо описанию отдельных членов предложения, например, определения в бурятском языке (А. А. Дарбеева), подлежащего в современном монгольском языке (Э.
Вандуй, Э.У Омакаева), либо сопоставительному рассмотрению членов предложения в монгольском и иноструктурном языках, например, в монгольском и китайском (Г. Гэ-рэлмаа).
Как известно, вопросы типологии членов предложения традиционно были поставлены и разрабатывались преимущественно на материале европейских флективных языков. Поэтому привлечение данных восточных языков, в частности монгольских, как языков иного типа, представляется актуальным для расширения и углубления фактической базы при рассмотрении проблемы в общелингвистическом плане. Однако в настоящее время в монгольском языкознании еще недостаточно активно применяются типологические методы и достижения современной теоретической лингвистики, на что неоднократно указывалось в соответствующей литературе (Г.Ц. Пюрбеев [8] , С. А. Крылов и др.).
Современное состояние изученности вопроса в монголистике и анализ соответствующих работ обусловили необходимость разработки такой модели синтаксического описания, которая была бы в состоянии отразить степень семантизованности синтаксиса агглютинативного языка, а также достаточно гибко учитывать возможности синтаксических трансформаций базовых конструкций.
Синтаксис принято описывать как синтаксис простого и сложного предложения. Но при таком раскладе в один класс попадают фактически разнородные конструкции.
Основным объектом изучения синтаксиса в традиционном понимании, как известно, является предложение, считающееся центральной синтаксической единицей. Но языковой материал показывает, что тезис о безоговорочной центральности предложения в иерархии синтаксических единиц может быть несколько поколеблен. Существует множество определений предложения, но ни одно из них не является операциональным, рабочим, т.е. не позволяет выделить данную единицу в тексте. Такое положение вполне объяснимо. До сих пор не ясен сам статус предложения (не случайно, некоторые ученые усомнились в реальности данной категории).
На наш взгляд, проблема определения статуса составляющих (в традиционной терминологии - членов предложения) связана с вопросом об основной единице синтаксиса (ОЕС), которой предложение явно не является.
Вербальная коммуникация реализуется, как известно, при помощи высказываний.
Синтаксический компонент языка может быть представлен как система фреймов - исходных, составляющих ядро, и производных. Первые представляют собой элементарные (базовые) синтаксические конструкции, т.е. структуру типовых лексем, охарактеризованных с точки зрения класса - семантического и грамматического (часть речи), подкласса, грамматической формы и линейной позиции. Терминалы (узлы) этих фреймов заполняются не только одиночными лексемами, но и субфреймом — синтаксической группой (иначе - словосочетанием), которая не может существовать изолированно, или предикативной конструкцией, которая может существовать без опоры на контекст как изолированное высказывание, но вставляется в другую конструкциях в трансформированном виде или без изменений.
Аналогично семантический фрейм - это элементарная семантическая конструкция, т. е. структура подчиняет себе синтаксический, но этим его значение не исчерпывается: сюда включаются темпоральные, аспекту-альные характеристики, выражаемые морфологическими и лексическими средствами, а также модальная и коммуникативная рамки, в экспликации которых задействована и фонология.
Деление синтаксиса на базовый, представленный системой исходных (производящих) конструкций, и трансформационный, включающий все производные конструкции, не является простым воспроизведением, в иной терминологии, традиционного описания. Предлагаемое описание синтаксиса монгольских языков существенно отличается от уже имеющихся не только по общей направленности (принципам и методике), но и по поставленной проблематике, которая значительно расширена за счет включения в сферу синтаксиса, являвшегося ранее «монополией» предложения, более крупной языковой единицы - текста.
Репрезентация синтаксического компонента языка как сложно организованного единства, иерархической структуры будет способствовать решению проблемы унификации синтаксического описания генетически и типологически близких языков и определению границ такой унификации.
Вырабатывая методику сопоставительного анализа глагольной лексики и моделирования предложения в указанных языках, мы опирались прежде всего на вербоцентри-ческую актантную теорию Теньера [9] в не-
сколько модифицированном виде. Исходной предпосылкой вербоцентрической концепции является идея о центральной роли глагола как ядерной синтаксемы в структурировании предложений. Интерес к проблемам, связанным с валентностью глагола и способам ее реализации в тексте не случаен. Поскольку важнейшим универсальным грамматическим свойством слова является его валентность, а валентность глагола позволяет строить предложения (высказывания), то данная проблематика без всякого сомнения входит в синтаксис.
Понятие конструкции дается через понятие связи (непосредственной), которое, в свою очередь, определяется через понятие валентности: связь — это реализованная валентность. Глагольное управление — это тип подчинительной связи, при котором грамматическое оформление зависимого компонента обусловлено лексико-грамматическими свойствами глагола.
В монгольских языках выделяются следующие типы глагольного управления: 1) падежное управление как разновидность глагольного управления, при котором маркером синтаксической связи глагола и зависимого компонента является падежный показатель; 2) послеложное управление, при котором синтаксическая связь глагола и зависимого компонента осуществляется посредством служебных слов - послелогов.
Задача системного описания синтаксиса монгольских языков будет считаться выполненной, если будет дана система базовых конструкций и те трансформации, которым они подвергаются. Иначе говоря, рассматриваемая нами модель синтаксиса — это многоуровневая система, включающая в себя две основные подсистемы (два основных субкомпонента) синтаксической системы (компонента) современных монгольских языков - базового (глубинного) и трансформационного (поверхностного). Анализ уместнее начать, естественно, с описания базовых конструкций и их составляющих.
ОЕС (в качестве таковой рассматривается базовая элементарная синтаксическая конструкция — далее ЭСК) — качественно особая целостная единица, обладающая специфическими признаками. ЭСК в данной работе определяется как минимальное контекстно-свободное (автосемантичное) неэллиптичное высказывание, в котором нельзя усмотреть производный характер, т.е. такое высказывание, которое невозможно представить в
качестве трансформа какой-либо другой конструкции.
Названная категория, несмотря на свое название (элементарная), представляет собой сложную единицу описания, включающую в свой состав более элементарные единицы — обязательные синтаксемы (примером ядерной синтаксемы может служить глагол).
Синтаксемы релятивизированы относительно контекста единиц более высокого языкового уровня вплоть до самого высшего — текста. Статус синтаксем (членов предложения) как актантов и сирконстантов определяется тем, что они зависят от глагола-сказуемого (ядерной синтаксемы) и заполняют соответственно его обязательные и факультативные валентности.
Глагольно-актантная базовая модель синтаксиса, создаваемая на основе модели управления глагола, дает необходимую и достаточную информацию для построения грамматически правильного предложения [10].
Глагольно-актантная модель описания привлекла автора именно тем, что позволила выделить из множества конструкций, реально встречающихся в речи (тексте), ограниченный набор ЭСК (иначе исходных, прото-типических, ядерных, базовых конструкций), составляющий синтаксический «костяк» монгольских языков. Еще Л.В.Щерба писал: «... выведение из данных в опыте фактов "речи" ("parole") общего, т.е. "языка как системы" ("langue") является. одной из основных целей, к которой стремится . наука.. Кроме того, задача эта является самой трудной в лингвистике; если бы это было иначе, мы давно бы имели прекрасные грамматики... мы даже не знаем, как должны выглядеть в идеале эти грамматики. Поэтому-то это и является актуальнейшими лингвистическими проблемами сегодняшнего дня» [11, с. 49].
Именно валентность глагола имеет решающее значение для построения предложения (высказывания). Между тем синтагматика глагола недостаточно разработана в традиционной грамматике монгольских языков, особенно в калмыцком языкознании.
Глагол как часть речи представляет собой совокупность форм (финитных и нефинитных), комплекс определенных морфологических категорий, общую систему парадигм, дистрибутивный класс слов, выполняющих определенную ядерную синтаксическую функцию — конечного сказуемого. Общими
признаками всех глагольных форм являются значение процесса, действия в широком смысле (не случайно глагол обозначается в монгольском языке как уйл уг «действие-слово», ср. калм. уулдэгч «действующий»), переходность / непереходность и аспектуаль-ность (видовая отнесенность). Речь идет о категориальном значении процессуальности и общеглагольных категориях транзитивности и вида.
Традиционно глагол как часть речи и связанные с ним словообразовательные явления описывались в рамках морфологии. Сегодня стало совершенно очевидно, что словообразование, лежащее на пересечении грамматики и лексики, должно описываться как самостоятельный компонент языковой системы. Детальному анализу подвергались морфологические категории, в частности, наклонение, время, вид, залог, на материале калмыцкого (Р.П. Харчевникова и др.), монгольского (З.В. Шевернина, Г.С. Дугарова и др.), бурятского (Ц.Б. Цыдендамбаев, В.И. Рассадин, В.Г. Его-дурова и др.) языков. Синтаксическое поведение глагола рассматривалось на примере глагольных словосочетаний (Д.А. Сусеева, Г.Ц. Пюрбеев и др.), моно- и полипредикативных предложений монгольских языков (Е. А. Кузьменков, Е.К. Скрибник, Э.У Омакаева и др.). Привлекались и диалектные данные, например, синтаксис глагола в ордосском диалекте был описан В.Ф. Ренжигловой [12]. Активно изучался словообразовательный аспект глагола (Д.А. Сусеева, С. Л. Чареков и др.). Проводились исследования глагола в рамках изучения модальности (П.П. Дамбуева, В.Н. Мушаев и др.).
Но имеющиеся исследования глагола касаются в основном его морфологической и синтаксической характеристики. Семантические свойства глагола в рассматриваемых языках изучены гораздо хуже. В традиционной грамматике классификация глаголов не идет дальше выделения глаголов переходных и непереходных, причем статус данной категории остается неясным. Так, например, в Грамматике калмыцкого языка 1983 г. классификация глаголов ограничивается выделением переходных и непереходных глагольных лексем, причём категория переходности / непереходности рассматривается в контексте залоговости. Соответственно выделяются, с одной стороны, переходные активные, непереходные - активные и непереходные - пассивные глаголы, с другой [13]. Нередко эту оппозицию относят исключительно к син-
таксису, в то время как следует признать, что при всей релевантности переходности для синтаксиса она является все-таки лексико-грамматической, т.е. классифицирующей, категорией, поскольку речь идет о классификации глагольных лексем. Переходные глаголы выделяются прежде всего по своим грамматическим особенностям (моделям управления).
Поскольку проблемы валентностного моделирования глагольного предложения на материале современного монгольского языка к настоящему времени изучены с чуть большей степенью детализации, основное внимание было сконцентрировано на тех «белых пятнах» в изучении глагольно-актантной структуры предложения калмыцкого языка, которые могли быть с достаточной степенью эффективности рассмотрены на базе соответствующих данных монгольского языка, уже получивших интерпретацию в специальной литературе [14].
Исследование показало, что ЭСК обладает прототипическими свойствами и характеристиками. Исходные, прототипические конструкции, составляющие синтаксический «костяк» языка, демонстрируют основной набор синтаксических отношений в наиболее «чистом» виде, где синтаксис и семантика максимально параллельны.
Семантика и синтаксис рассматриваются нами как относительно независимые, но взаимодействующие уровни языковой структуры. Если ядро семантики предложения представлено системой элементарных семантических конструкций (ЭСемК), выраженных средствами данного языка, то ядро синтаксиса составляет система ЭСК. Установленная система структурных моделей ЭСК в монгольских языках включает две подсистемы: переходные модели и непереходные модели.
Для выявления состава модели, т.е. глагольно-актантной рамки - регулярного актантного окружения для каждого глагола, использовались как «лексемный», так и «текстовый» подходы.
Исходный пункт определения состава ЭСК - это лексикографическое толкование глагола. Соглашаясь с тем, что синтаксическое описание должно существенно опираться на словарь, вместе с тем приходится констатировать, что существующие словари монгольских языков не дают достаточной информации о лексико-синтаксической структуре глагола. Способность лексемы к разному употреблению отмечается в выделе-
нии у слова различных значений - лексико-семантических вариантов (ЛСВ) - или оттенков значений. Значения многозначного глагола образуют определенную семантическую структуру.
Последовательность представления значений многозначных глагольных слов в разных словарях неодинакова, отсутствует системность в подаче и описании ЛСВ глаголов. Приходится констатировать, что существующие словарные толкования в этом отношении весьма несовершенны.
В связи с этим важное значение приобретает изучение валентностных свойств глаголов. Сама постановка вопроса об отражении в словаре валентностных характеристик слова крайне актуальна. Проблема семантизации глагольных лексем в толковых словарях находится в центре внимания современной лингвистики. Толкование глагола имеет отличия от толкования слов других ЧР, что обусловлено его особым статусом. Сочетаемость позволяет отразить своеобразие семантики каждого глагола, выявить помимо словарных и контекстные значения.
Выявляемые значения, конечно, неравноправны, и они должны быть систематизированы: прежде всего выделим ядерное, прямое значение, под которым, видимо, следует понимать основное значение глагола, наименее обусловленное синтагматически, контекстом, окружением (глагол в данном значении имеет широкую сочетаемость). В качестве примера приведем калмыцкий глагол йовх (монг. явах) «идти, ехать» в главном значении «двигаться, переступая ногами» (на это указывает и наречие йовИар «пешком»). Все другие значения по отношению к базовому - производные, вторичные. Вторичные значения образуют периферию семантической структуры слова. Для их выявления нужен диагностический (опознавательный) контекст. Так, значение «идти, падать» реализуется у глагола орх только в сочетании с именами ЛСГ «осадки» (хур «дождь», цасн «снег»).
Базовое значение глагола движения йовх закреплено парадигматически по способу передвижения в среде. Приведем парадигматический ряд: гYYx (монг. ^йх) «бежать», нисх (монг. нисэх) «лететь», еемх (монг. сэлэх) «плыть», мелкх (монг. мелхех) «ползти». У глаголов имеются переносные (метафорические), фразеологически связанные, синтаксически ограниченные значения.
В процессе выявления значения глагольных лексем для доказательства право-
мерности отнесения их к тому или иному семантическому классу (СК) или лексико-семантической группе (ЛСГ) в составе парадигмы необходим лингвокультурологический комментарий, выявляющий неразрывную связь языка и культуры, семантической системы и языковой картины мира путем характеристики соответствующих фрагментов языковой картины мира, отражаемых семантикой глагола.
Семантические категории типа Агенс, Пациенс и т.п. суть семантические роли (СР): они входят в план содержания глагола, называющего ситуацию, составляя набор его семантических дифференциальных признаков. Семантика глагола не может быть лексикографически описана без СР. Категории СР относятся к лексической семантике (семантике словаря), а субъект представляет иной уровень обобщения - перехода от лексической семантики к синтаксической. Субъект как особая категория семантики синтаксиса появляется только тогда, когда совпадает грамматическое оформление двух и более СР. В таком понимании категория субъекта не является универсальной. В терминах СР (аб-солютив, агенс, экспериенцер, донор и реципиент) может быть показано реальное семантическое наполнение такой синтаксической категории, как I актант (традиционное подлежащее), в 34 основных моделях ЭСК монгольского и калмыцкого языка.
Подлежащим в монгольском языке является синтаксема, которая в ЭСК выполняет синтаксическую роль I актанта, не имеет при себе аффикса, занимает I позицию, выполняет гиперроль субъекта, которая выступает обобщением указанных 5-ти СР, и коммуникативную роль темы. В производных конструкциях, получаемых путем трансформации ЭСК, тот элемент, который обычно называется подлежащим (каузативные конструкции) или синтаксический характер которого активно дебатируется (зависимые конструкции), не может бить идентифицирован с помощью набора признаков, установленного для подлежащего ЭСК. Этот элемент определяется как пподле-жащеподобный»: набор его признаков в той или иной степени редуцирован по сравнению с признаками прототипического подлежащего.
Именно описание ЭСК и их трансформаций позволило выявить соотношение синтаксиса и семантики в сопоставляемых языках и, в частности, статус тех элементов, которые традиционно называются членами предложения, в структуре языке и в его описании.
На материале монгольских языков нами выделены ЧП четырех рангов: ядерная син-таксема (глагол-сказуемое), актант (подлежащее, прямое дополнение, некоторые виды косвенного дополнения и обстоятельства), сирконстант (обстоятельство) и определение. Подлежащим в монгольском языке является синтаксема, которая в ЭСК занимает I позицию, не имеет при себе аффикса, является I актантом, выполняет гиперроль субъекта, соответствует теме. В производных конструкциях категория субъекта «исчезает», а тем самым «исчезает» и компонент синтаксической структуры, который обладал бы всеми семантическими признаками подлежащего.
На основании полученных данных предлагается различать в монгольском языке две синтактико-семантические сущности: про-тотипическое подлежащее и «подлежащепо-добные» синтаксемы, занимающие определенное место на шкале «подлежащности».
Непосредственным объектом сопоставления нам послужили глаголы основных лексико-семантических групп в калмыцком и монгольском языках, а также образованные с помощью этих глаголов синтаксические модели конструкций. Среди последних важное место занимают модели ЭСК, которые уже выделены нами в монгольском языке.
Таким образом, в качестве новых критериев выявления и дифференциации ЧП в монгольских языках нами предложены учет валентностных свойств глагола и его трансформационных возможностей.
Полноценное описание классов слов (в первую очередь, глагола) невозможно без обращения к синтаксису. Глагол обладает определенным синтаксическим и семантическим потенциалом, выражающимся в его дистрибуции, т. е. участии в тех или иных контекстах. В рамках принятой нами синтаксической концепции глаголы-связки можно уравнять в функциональном отношении со знаменательными глаголами, придав им статус сказуемого — ядерной синтаксемы. Таким образом, принцип знаменательности / незнаменательности глагола оказывается нерелевантным для валентностной классификации синтаксических конструкций.
Полная классификация глаголов, представляющих большой лексический массив в любом языке, - дело довольно хлопотное. Систематизация лексики связана со многими трудностями, и сопоставительная классификация калмыцкой и монгольской глагольной лексики полностью подтверждает этот тезис.
На какие группы можно разделить глаголы и по каким признакам?
Близкий подход мы видим в работах Д. А. Сусеевой, Е.А. Кузьменкова и др. Д. А. Сусеева, исследуя словообразовательные возможности калмыцкого глагола, выделила 4 ЛСГ переходных и 6 ЛСГ непереходных глаголов. Е.А. Кузьменков приводит 26 подклассов глаголов монгольского языка.
В ряде работ выделены отдельные семантические группы глаголов, но, во-первых, этими традиционными рубриками охвачены далеко не все глаголы, а, во-вторых, описаний отдельных ЛСГ глаголов очень мало: больше всего «повезло» бурятским глаголам движения (В. Г. Егодурова).
В заключение подчеркнем, что введение понятия «валентность» в синтаксическое описание монгольских языков позволяет уточнить термин «сочетаемость», ранее употреблявшийся в монголистике недифференцированно для обозначения двух разных понятий - способности языковых единиц вступать в синтагматические отношения и реализации данной возможности. О сочетаемости можно говорить только в случае реализации потенциальной способности слов, т.е. в случае насыщения, заполнения соответствующих валентностей. Понятие валентности служит надежным основанием при решении узловых вопросов лексики и синтаксиса монгольских языков, в частности, при классификации глаголов и образуемых ими синтаксических конструкций.
Таким образом, нами разработаны и апробированы на сопоставительном монгольско-калмыцком материале принципы представления глагольной лексики — валентностные (актантные) классы глаголов, семантические классы и подклассы, лексико-семантические группы глаголов. Все это настоятельно требует и изменения лексикографической стратегии описания языка. Поэтому дальнейшая задача — попытка презентации результатов описания моделей управления глагола в словаре нового типа, трансформационно-дистрибутивном словаре, т.е. «ословаривание» синтаксического описания. Такой словарь должен стать по сути лексикографической интерпретацией интегративной модели описания языка, основанной прежде всего на взаимодействии лексики и синтаксиса.
Привлечение данных восточных языков, в частности монгольских, как языков иного типа, представляется актуальным для расширения и углубления фактической базы при рассмотрении проблемы в общелингвисти-
ческом плане. С другой стороны, интересно сопоставить в дальнейшем монгольский и тюркский материал.
ЛИТЕРАТУРА
1. Русская грамматика. Т. 2. М., 1980.
2. Кузьменков Е.А. Глагол в монгольском языке. Л.: Изд-во Ленинградского ун-та, 1984. 140 с.
3. Мушаев В.Н. Структура и семантика калмыцкого предложения. Элиста: Калм. кн. изд-во, 2005.
4. Касевич В.Б. Труды по языкознанию: В 2 т. Т. 1. СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2006. 664 с.
5. Касевич В.Б. Типология языков и типология культур // Типологические и сопоставительные методы в славянском языкознании. М., 1993; Он же. Типологические заметки // Исследования по языкознанию. К 70-летию чл.-корр. РАН А.В.Бондарко. СПб., 2001; Кибрик А.Е. Родственные языки как объект типологии // Типологические и сопоставительные методы в славянском языкознании. М., 1993.
6. Холодович А.А. Проблемы грамматической теории. Л., 1979.
7. Санжеев Г.Д. Синтаксис монгольских языков. М., 1934.
8. Пюрбеев Г.Ц. Об актуальности типологического изучения синтаксиса предложения монгольских языков // Вопросы языкознания. 1984. № 4.
9. Теньер Л. Основы структурного синтаксиса. М., 1988.
10. Апресян Ю. Д. Лексическая семантика. Синонимические средства языка. М., 1974; Он же. О толковом словаре управления и сочетаемости русского глагола // Словарь, грамматика, текст. М., 1996; Он же. Глагольное управление revisited // Od fonemu do tekstu. Prace dedykowane Profesorowi Romanowi Laskowskiemu. Pod redakcja I.Bobrowskiego i Krystyny Kowalik. Krakow, 2006; Мухин А.М. Валентность и сочетаемость глаголов // Вопросы языкознания. 1987. № 6. С. 52; Слово в тексте и в словаре. Сборник статей к семидесятилетию академика Ю. Д. Апресяна. М., 2000.
11. Щерба Л.В. Языковая система и речевая деятельность. Л., 1974.
12. Ренжиглова В.Ф. Синтаксическое употребление глагола в ордосском диалекте // Авто-реф. дис. ...канд. фил. наук. М., 1951. 19 с.
13. Грамматика калмыцкого языка. Элиста,
1983.
14. Омакаева Э.У. Синтаксическая структура предложения и ее компоненты в монгольских языках // Вопросы филологии. 2006. Вып. 6. М.: Изд-во "Сов. писатель". 475 с. С. 213 - 221; Она же. Элементарные синтаксические конструкции в современных монгольских языках (лексико-семантический аспект) // Научная мысль Кавказа. 2006. Спецвыпуск 5. Ростов-на-Дону: Изд-во СКНЦ ВШ, 2006. 160 с. С. 124-129.
