CC BY
7
ИСТОРИЯ И ТЕОРИЯ ИСКУССТВА
И. Н. Захарова
Ценности и смыслы. 2022. № 5 (81). С. 24-43 Values and Meanings/Tsennosti I Smysly. 2022. No. 5 (81). P. 24-43 (In Rus)
Научная статья УДК 008
https://doi.org/10.24412/2071-6427-2022-5-24-44
Тесей и афинская сокровищница в Дельфах: создание визуального образа героя
Ирина Николаевна Захарова
ФГБОУ ВО «Российский государственный гуманитарный университет», Москва, Россия E-mail: i.n.zakharova@mail.ru http://orcid.org/0000-0003-3570-3788
Аннотация. Афинская сокровищница в Дельфах являлась не только ценным даром Аполлону, но также служила целям самопрезентации афинского полиса в знаменитом панэллинском святилище. Важная роль вместе с тем была отведена богатому художественному убранству сокровищницы. Поскольку скульптуры фронтонов утрачены (сохранились лишь некоторые фрагменты), особое значение для изучения орнаментальной программы этого памятника отводится покрытым рельефами метопам. Их мифологическими темами были подвиги двух важных для афинского самосознания героев — панэ-ллинского героя Геракла и главного локального героя Афин — Тесея. В настоящей статье выдвигается тезис о том, что одной из первостепенных задач декорирования сокровищницы являлось создание монументализированного визуального образа Тесея, который прежде не был представлен в афинской архитектурной скульптуре. Изучая данную проблему, необходимо рассмотреть ряд важных вопросов,
© Захарова И. Н., 2022
а именно: какими ценностными характеристиками, отличительными чертами и достоинствами афиняне стремились наделить своего героя и какими средствами решалась поставленная ими задача. Создателями сокровищницы были хорошо учтены условия зрительного восприятия скульптурного изображения Тесея: метопы с поединками именно этого героя прежде всего видели посетители святилища, которые, шествуя от главных ворот, приближались к афинской сокровищнице. На метопах был представлен ставший популярным в росписи аттической симпо-сиальной посуды цикл подвигов Тесея, а также были изображены новые сюжеты и введен ряд иконографических новшеств. Кроме того, получила дальнейшее развитие отмечаемая в вазописи тенденция сопоставления Тесея и Геракла. В результате впервые в общественном пространстве (вне Афин) был создан монументализированный визуальный образ Тесея, который предстал как герой-эталон — идеальный юный афинянин, грозный воин-победитель, защитник людей и аттической земли, равный мощью и деяниями знаменитому панэллинскому герою Гераклу.
Ключевые слова: Тесей, Дельфы, афинская сокровищница, Геракл, метопы, визуальный образ героя.
Для цитирования: Захарова И. Н. Тесей и афинская сокровищница в Дельфах: создание визуального образа героя // Ценности и смыслы. 2022. № .5(81). С. 24-43. https://doi.org/10.24412/2071-6427-2022-5-24-44
Original article
THESEUS AND THE ATHENIAN TREASURY AT DELPHI: CREATING THE VISUAL IMAGE OF THE HERO
Irina N. Zakharova
Russian State University for the Humanities, Moscow, Russia E-mail: i.n.zakharova@mail.ru; http://orcid.org/0000-0003-3570-3788
Abstract. The Athenian treasury at Delphi was not only a precious dedication to Apollo, but it also served for self-presentation of the Athenian polis in the famous panhellenic sanctuary, and at the same time a rich sculptural decoration of the treasury played an important role. Since the pedimental sculpture is no longer extant (some minor fragments have remained), the relief metopes are essential for studying the ornamental program of this marvelous monument. The mythological themes of these reliefs were the deeds of two heroes who were of great importance for the Athenian self-consciousness. They were Hercules, the panhellenic hero, and Athens' main local hero Theseus. It is argued in the article, that one of the paramount tasks of the treasury decoration was to create
a monumentalized visual image of Theseus who had not appeared in Athenian architectural sculpture before. Researching this problem one has to investigate some important questions, namely: what value characteristics, qualities and distinctive features the Athenians wanted their local hero to be endowed with and by what means they attained their aims. Those who set up the treasury took into account the conditions of visual perception of the sculptural depiction of Theseus, as they were this hero's deeds presented on the metopes that all visitors of the sanctuary going from the main entrance and approaching the Athenian monument could see first. The deeds they saw were the cycle of Theseus' exploits which became very popular in the paintings of the Attic Symposion vessels, while some new feats of the hero were depicted on the sculpted metopes and some new iconographic schemes were introduced. In addition, a tendency to comparing and juxtaposing two heroes, Theseus and Hercules, which can be noticed in the Attic vase-painting, was developed further in the treasury decoration. As a result a monumentalized visual image of Theseus was created for the first time in the public space (outside Athens). The hero was presented as a young ideal Athenian, formidable and victorious warrior, defender of the people and Attic soil, equal in his strengths and deeds to the renownedpanhellenic hero Hercules.
Keywords: Theseus, the Athenian treasury, Delphi, metopes, Hercules, visual image of the hero.
For citation: Zakharova I. N. Theseus and the Athenian treasury at Delphi: Creating a visual image of the hero // Values and Meanings/Tsennosti I Smysly. 2022. No. 5 (81). P. 24-43 (In Rus). https://doi.org/10.24412/2071-6427-2022-5-24-44
1. Афинская сокровищница в пространстве святилища Аполлона в Дельфах
Во многих святилищах Древней Греции строились сокровищницы — небольшие похожие на храмы здания, которые предназначались для хранения приносимых богам даров. Особую группу этих памятников составляли сокровищницы, возведенные полисами в знаменитых панэл-линских святилищах в Дельфах и Олимпии. Специальное изучение указанных сооружений (их архитектурного стиля, строительного материала, декора) позволяет полагать, что они не только служили вместилищем для сделанных приношений, но и сами представляли собой ценные посвящения богам [26, р. 159]. Кроме того, их возведение, выполняя важную религиозную функцию, являлось также своеобразным средством самопрезентации полисов: создатели сокровищниц, очевидно, учитывали, какое
впечатление эти сооружения будут производить на посетителей святилища,— ведь каждый, кто приходил сюда, мог рассмотреть то или иное здание и сравнить его с другими стоящими вокруг строениями [26; 35, р. 78; 15, р. 5-6].
На территории одного из важнейших центров религиозной и общественно-политической жизни Древней Греции — святилища Аполлона в Дельфах, начиная с архаического времени, появилось значительное число сокровищниц. К их числу относилась и знаменитая сокровищница афинян (Илл. 1). Вопрос о датировке этого известного памятника давно стал предметом оживленной дискуссии. Согласно одной точке зрения, сокровищница была построена после 490 г. (Комментарий 1) — после блистательной победы афинян в Марафонской битве. Согласно другому мнению, сокровищница была возведена раньше — около 500 г., то есть в контексте событий, которые произошли в течение короткого периода времени и глубоко изменили жизнь афинского полиса: изгнание тиранов, великие реформы Клисфена, первые после этого военные кампании и победы афинян (Комментарий 2). Не имея возможности подробно рассмотреть вопрос о времени создания интересующего нас памятника, отметим, что мы принимаем вариант более ранней его датировки — до Марафонской битвы.
Илл. 1. Афинская сокровищница. Дельфы. Фотография из свободного доступа сети Интернет.
Есть все основания полагать, что афиняне, возводя свою сокровищницу, стремились создать своего рода «послание в камне» [15, р. 6], которое, не уступая своей роскошью и богатством художественного убранства остальным сооружениям данного типа, могло свидетельствовать о величии Афин и способствовало бы их прославлению среди других полисов Эллады. Говоря об этом памятнике, можно неоднократно употребить слово «впервые» (Комментарий 3). Афинская сокровищница, возведенная в виде небольшого дорического храма, была создана из высококачественного прочного белоснежного паросского мрамора и стала, таким образом, одним из первых зданий дорического ордера, полностью построенных из указанного материала. Это была первая сокровищница, секции мраморных колонн которой имели форму барабана. Она явилась первым дорическим зданием, каждую стену которого украшали покрытые рельефами метопы [32, р. 124, 128; 27, р. 64; 35, р. 78; 15, р. 6, 9]. И, кроме того, это был первый возведенный афинянами архитектурный памятник, в скульптурном декоре которого был представлен главный герой их полиса — Тесей [19, р. 96].
При строительстве данного сооружения, очевидно, оказались хорошо учтенными возможности его визуального восприятия. Афинская сокровищница была очень удачно расположена: она стояла на крутом горном скате, образованном естественным рельефом местности, на специально построенной для нее террасе, благодаря чему была хорошо видна издали и возвышалась над другими, возведенными ниже, строениями, в то время как над ней, на верхней террасе, находился только храм Аполлона. Кроме того, сокровищница афинян размещалась в непосредственной близости к Священной дороге, которая вела от главных, юго-восточных, ворот к храму Аполлона. В определенном месте дорога делала резкий поворот вправо, и впереди на возвышении взору посетителей святилища открывалась афинская сокровищница. Она была обращена южной стороной к ведущему к ней отрезку пути. Именно эту, южную, стену здания прежде всего видели и могли хорошо рассмотреть гости святилища [27, р. 63-64; 19, р. 96; 35, р. 78; 15, р. 6], которые, сделав еще один поворот непосредственно возле сокровищницы, проходили рядом с ней, продвигаясь далее по Священной дороге.
2. Скульптурный декор сокровищницы афинян
Очевидно, важная роль в создании афинянами своего «послания
в камне», была отведена богатому художественному убранству сокровищницы. Его составляли скульптуры фронтонов, акротерии и покрытые рельефами метопы. Скульптуры фронтонов не сохранились — до наших дней дошли лишь незначительные фрагменты [23, р. 167-181], поэтому сложно судить об их тематике (Комментарий 4). Обнаруженные во время археологических раскопок частично сохранившиеся скульптуры всадников идентифицированы как латеральные акротерии, представлявшие амазонок [23, р. 182-187]. Ввиду отсутствия скульптур фронтонов особое значение для изучения орнаментальной программы сокровищницы отводится ее метопам.
Стены сокровищницы украшали тридцать метоп. Из них девять были расположены на южной стене, девять — на северной, и по шесть метоп находилось на западной и восточной стенах. Размер всех метоп одинаков: их высота почти всегда 0,67 м, ширина — 0,62-0,63 м. Изображенные на них фигуры весьма выпуклые, т.к. были исполнены в высоком рельефе и представляли собой почти круглую скульптуру. Некогда метопы были ярко раскрашены: их фон был покрыт синей (возможно, светло-синей) краской, полочки — красной. Фигуры рельефов также были окрашены в синий и красный цвета, но открытые части тел изображенных персонажей не были тронуты краской, сохраняя естественную мерцающую белизну паросского мрамора. Отдельные детали (оружие, украшения и т.п.) были выполнены из бронзы [23, р. 12-153; 21, S. 77-78; 8, p. 7 № 1703; 30, р. 928 № 54; 32, р. 128] (Комментарий 5). Благодаря такой технике изготовления метоп оптический эффект, который они производили, очевидно, был велик: они ярко выделялись на фоне беломраморных стен сокровищницы, были хорошо видны издали, их выпуклые рельефы можно было хорошо рассмотреть, особенно с близкого расстояния.
Степень сохранности метоп разная, но в результате кропотливой работы исследователей, установлено, что на них были изображены подвиги Тесея [23, p. 37-81], подвиги Геракла [23, p. 104-140 (отдельные поединки), р. 141-153 (похищение коров Гериона)] и амазономахия [23, p. 82-103]. Такой выбор мифологических тем, очевидно, не был случаен. Геракл, главный герой архаической эпохи, всеобщая модель человеческой доблести, парадигматический общегреческий герой par exellance [3, с. 17] был весьма любим и почитаем в Афинах VI в. Ему была посвящена значительная часть изображений в вазописи [10, p. 221-225; 9, p. 226-227], его подвиги были представлены также в афинском монументальном
искусстве того времени [7, p. 154-155]. Тесей — главный локальный герой Афин. В вазовой живописи, судя по количеству посвященных ему росписей, он занимал следующую после Геракла позицию [5, p. 1-2; 9, p. 228], но в то же время являлся наиболее значимым героем афинской мифологии [17, S. 331]. Обычно на стенках сосудов зритель мог видеть сцену единоборства Тесея с Минотавром [28, p. 24-28; 18, S. 17]. Но в последние десятилетия VI в. в работах вазописцев появились новые сюжеты, что свидетельствует о том, что внимание и интерес афинян к своему локальному герою существенно возросли. Своеобразной кульминацией изменений в представлениях о Тесее этого времени стало создание около 510 г. цикла подвигов юного героя (Комментарий 6). Возможно, таким образом в вазовой живописи отразилось начало процесса, который стал весьма значимым после реформ Клисфена и приобрел особую актуальность в классическую эпоху V в., когда весь греческий мир пронизывал новый интерес к политической идентичности, стимулировавший обращение к мифам локального значения [3, 20]. Вероятно, по мере изменения самосознания афинян ими ощущалась, уже в последние декады VI в., все большая необходимость в своем локальном герое, который являлся бы воплощением значимых для них качеств и ценностей и мог служить символом афинской идентичности.
3. Тесей на метопах афинской сокровищницы
Одной из первостепенных задач программы декорирования сокровищницы, на наш взгляд, было создание образа главного афинского героя Тесея средствами монументальной скульптуры, одного из важнейших видов визуальных медиа древности. Подобная задача приобретала особое значение, поскольку Тесей был еще мало представлен в афинском монументальном искусстве (Комментарий 7).
Метопы сокровищницы не были обнаружены in situ, и за время ее изучения было предложено несколько вариантов реконструкции их первоначальной композиции (Комментарий 8). Однако все исследователи согласны с тем, что южная стена была украшена метопами со сценами поединков Тесея, которые составляли цикл его подвигов. Появление этого цикла ранее в аттической вазописи означало, что мастера стали изображать на предназначенных для симпосия сосудах одновременно несколько (три и более) деяний афинского героя (Илл. 2). Примечательно, что такой художественный прием стал новшеством в работах аттических
Илл. 2. Килик. Около 510 г. Кахрилион (гончар). Прорисовка из: Hoppin J.C. F Handbook of Attic Red-Figure Vases. - Cambridge: Harvard University Press, 1919. P. 153.
вазописцев и, кроме того, был введен и в дальнейшем использовался только для изображения подвигов Тесея [13, 8. 65; 28, р. 147; 18, 8. 17] (Комментарий 9). Это были те деяния, которые юный герой совершил на Крите (поединок с Минотавром), в Марафоне (охота на быка) и на пути из Трезена в Афины (поединки с Перифетом, Синисом, кроммион-ской свиньей, Скироном, Керкионом, Прокрустом). В этих сценах Тесей выступает мужественным защитником людей, прежде всего афинян, от нависшей над ними беды. Победа над жутким Минотавром и опасным марафонским быком несет спасение афинянам от гибели, схватка со страшными разбойниками и диким животным в землях Саронического залива позволяет ему расчистить и обезопасить путь в Афины. Подвиги, совершенные во время этого путешествия, «являются не только общими проявлениями юношеской арет^ в борьбе против нецивилизованных злодеев, но и образцовыми поступками ради утверждения актуальной высокой греческой культуры... Побеждая этих противников, Тесей показывает себя поборником высших социальных ценностей» [3, с. 22]. Он — тот, кто противостоит дикости и хаосу, кто защищает и утверждает нормы и ценности цивилизации [33, р. 54]. Таким образом, изображенный на вазах цикл подвигов Тесея приобретает значение парадигмы: способности героя-атлета, героя-воина, который совершает свои деяния на пользу людям, служат образцом для подражания и в то же время свидетельствуют о том, что эти умения и качества очень высоко ценились в юноше и мужчине. Идеальный юный герой Тесей предстает эталоном для афинян, а также их подрастающего поколения — для тех, кому предстоит быть в ответе за дальнейшую судьбу своей родины.
Впервые цикл подвигов Тесея появился в монументальной скульптуре афинян с возведением ими сокровищницы в Дельфах (Комментарий 10) и, таким образом, стал доступен для визуального восприятия не только в пространстве частного симпосия, но и в религиозно-общественном пространстве одного из важнейших панэллинских святилищ. Очевидно, это была еще одна афинская инновация: в качестве одного из средств самопрезентации и самопрославления афиняне, создавая художественное убранство сокровищницы, избрали своего местного героя [26, р. 176], чей монументализированный визуальный образ стал частью ее скульптурного декора.
Типология изображений поединков Тесея на метопах не всегда совпадает с той, которая была обычна для росписей ваз того времени. Таковы,
например, метопы 2 и 4 [23, p. 39-43, fig. 9, 10, p. 46-50, fig. 12-14; 21, S. 78-80, Abb. 2, S. 82-83, Abb. 4; 30, p. 928 № 54]. Хотя изображения Тесея на них сохранились фрагментарно, характер движения героя понятен, и можно предположить, что он был представлен в тот момент борьбы, когда держал над головой оружие и/или наносил решающий удар. Подобная атака возможна только тогда, когда нападающий, оставаясь незащищенным, не испытывает страха перед противником. Эта «поза финального удара» всегда рискованна, и в то же время она знак высокой степени уверенности в себе. Позже такая поза была характерна для установленной на агоре в Афинах статуи Гармодия, одного из тираноубийц. Около 500-490 гг. подобное изображение Тесея встречалось очень редко, в качестве примера можно привести только три вазы [30, р. 929 № 63, р. 931 № 100, р. 933 № 132] из числа более чем двадцати других. Выбор такой иконографической схемы для метоп 2 и 4 позволил более ярко, чем в вазописи того времени подчеркнуть превосходство героя. Вероятно, такую задачу — выразить в Дельфах афинское превосходство — считал для себя приоритетной афинский полис, посвятивший богу свою сокровищницу [20, р. 169-170; 35, p. 80].
Создавая пояс южных метоп с циклом подвигов Тесея, афиняне не ограничились воспроизведением сюжетов, уже известных в вазописи, но внесли ряд важных новшеств. Центральное место среди указанных метоп занимала метопа 5, на которой представлены богиня Афина и Тесей [23, p. 51-58, fig. 15-18; 21, S. 83, Abb. 5; 30, p. 928 № 54]. Фигура Афины занимает левую (для зрителя) часть плиты, фигура Тесея — правую. Богиня изображена вооруженной: на ней шлем, эгида, левая рука приподнята для приветствия, в правой руке она держала копье. Афина смотрит на стоящего пред ней Тесея. Он поднял правую руку, приветствуя богиню (или в знак мольбы), левой рукой придерживал накинутый плащ. В этой спокойной сцене представлена встреча Тесея с богиней, возможно после того, как он завершил свой поход из Трезена, одержав победу над опасными противниками, и прибыл в Афины [28, p. 49, 146; 15, p. 30]. Подобное изображение прежде не появлялось в аттической вазописи, оно не зафиксировано и в более позднем монументальном искусстве Афин. Его можно сравнить с выполненным около 480 г. рисунком на килике (мастер Брисеиды) [30, p. 947-948 № 309; 19, р. 100]. В изображенной на этом сосуде сцене Афина (слева) и Тесей (справа) стоят напротив друг друга. Богиня (на ней шлем, в левой руке она держит копье) протянула
правую руку навстречу Тесею. Он также поднял правую руку в знак приветствия, в отведенной назад левой руке держит обнаженный меч, на его голову возложен венец. Очевидно, и в этой сцене представлена встреча богини и юного героя, после того как он проделал свое путешествие и достиг Афин. Однако указанный килик был изготовлен позже того времени, когда афиняне возвели свою сокровищницу в Дельфах. (Комментарий 11). Поэтому есть все основания полагать, что изображение Афины и Тесея, которое занимало центральное место среди других рельефов южной стены сокровищницы, впервые появилось в декоре именно этого здания и было создано специально для него. Данная сцена подчеркивала существование особой символической связи между главной богиней афинского полиса и Тесеем, служа свидетельством афинской идентичности этого героя [13, S. 69; 27, р. 76; 26, р. 172; 19, р. 100; 15, p. 30 note 163] (Комментарий 12).
Еще одним новшеством стало появление в декоре сокровищницы, и в целом в афинском искусстве, Тесеевой амазономахии. На метопе 8 представлена сцена битвы афинского героя с амазонкой [23, p. 70-81, fig. 27-30; 21, S. 86-87, Abb. 8; 30, p. 928 № 54]. Опасная воительница, изображенная фронтально в правой части плиты, уже повержена Тесеем. Она опустилась на землю, опираясь на левое колено; ее правая нога отведена в сторону; щит выскользнул из державшей его левой руки; правая рука с мечом поднята над головой для нанесения удара. Однако очевидно, что бой уже проигран. Тесей (изображен фронтально) возвышается над амазонкой; левой ногой он опирается на отведенную правую ногу соперницы, левой рукой обхватил ее голову и, держа в правой руке меч, занес его высоко над головой для нанесения решающего удара. Сцены, персонажами которых выступали Тесей и амазонка/амазонки, впервые появились в аттической вазописи около 520-510 гг. до н.э. Однако это не были батальные сюжеты: мастера изображали похищение героем амазонки Антиопы. Данная тема была популярна в течение сравнительно небольшого промежутка времени — до начала V в. [22, р. 858-859, №№ 4-11, 13] (Комментарий 13). Гораздо большее внимание мастеров привлекала амазономахия Геракла, которая, начиная со второй четверти VI в., была неоднократно представлена в росписи аттических сосудов [10, p. 223; 9, p. 227]. Теперь же на метопе 8 Тесей, как и Геракл в вазописи, а также на метопе 22 сокровищницы [23, p. 135-137, fig. 65; 21, S. 97, Abb. 22; 8, p. 7 № 1703], был изображен в схватке с амазонкой (Комментарий
14). Это значит, что в представлениях афинян о Тесее появилась новая грань: он предстает победоносным героем, который одолевает не только диких животных, жутких чудовищ и страшных разбойников, но и опаснейших воительниц амазонок. Рельефы еще нескольких метоп посвящены мифу об амазономахии. Таким образом, здесь была представлена коллективная битва греков с женщинами-воительницами (Комментарий
15). Возможно, на метопах была изображена битва Тесея в Аттике, когда он, согласно мифу, отражал атаку амазонок, вторгшихся в его землю (Комментарий 16). Такой вариант сказания, включенный в ту часть орнаментальной программы, которая была посвящена Тесею, оказался бы хорошо согласованным с остальными ее темами. Ведь повествование, которое зритель «читал», глядя на метопы, устанавливало глубокую связь героя с аттической землей. Это достигалось не только благодаря метопе, на которой Тесей был изображен вместе с Афиной, главной богиней полиса, но и благодаря тому, что рассказ фокусировался на тех его подвигах, которые он совершал в Аттике или недалеко от Афин. Но, даже оказываясь на большом расстоянии от них, Тесей служил афинянам. Так, совершая путешествие из Трезена, он делал безопасной дорогу в Афины, одолевая марафонского быка, избавлял жителей Аттики от большой беды и, отправляясь на далекий о. Крит и одерживая победу над Минотавром, он спасал афинских юношей и девушек от неминуемой гибели. Рассматривая подвиги героя в такой перспективе, можно полагать, что кульминацией его деяний становилась защита Афин от атакующих амазонок [26, р. 174].
Соединение в декоре сокровищницы сцен подвигов главного локального героя Афин, Тесея, и панэллинского героя Геракла, очевидно, входило в задачи тех, кто создавал ее художественное убранство. Символическое сближение этих героев позволяло афинянам заявить о своем особом к ним отношении [27, р. 74-77]. Геракл воплощал общегреческие традиционные идеалы [19, р. 101], Тесей служил воплощением идеального афинянина. В панэллинском контексте Афины предстали и как «очень греческие», и как «очень афинские», афиняне были равны всем грекам, которые собирались в Дельфах, и в то же время отличались от всех остальных [19, р. 101]. Такое визуальное сближение двух важных для афинского самосознания героев прошлого можно расценить как продолжение тенденции, заметной в афинской вазописи. Высказывалось мнение, согласно которому появление в последние десятилетия VI в. в росписях
сосудов новых вариантов мифов об афинском герое происходило под влиянием мифов о Геракле. Так, ряд поединков Тесея, включенных в состав цикла его подвигов, имеет немало сходств с поединками великого панэллинского героя. Схватка Тесея с кроммионской свиньей напоминает охоту Геракла на эриманфского вепря, борьба с Керкионом — борьбу Геракла с Антеем. Поединки с Синисом, Скироном и Прокрустом более оригинальны и вряд ли были созданы по образцу подвигов Геракла, но тем не менее они схожи с поединками, в которых противниками этого героя выступают Кикн и Алкионей. Особенное внимание обращает на себя сходство многочисленных сцен, в которых Тесей одолевает марафонского быка, а Геракл — критского. Нередко иконографии этих сцен так похожи, что невозможно с точностью сказать, кто именно из героев является участником опасной схватки с диким животным. Включение афинского героя в круг мифов об амазонках, очевидно, тоже произошло под влиянием мифов о Геракле [13, 8. 132; 28, р. 31, 144-147; 33, р. 184; 15, р. 27] (Комментарий 17). Это означает, что Тесей постоянно сравнивался, сопоставлялся, уравнивался с великим панэллинским героем (мастера создавали двойника Геракла) [28, р. 31]. Такое сопоставление Тесея с Гераклом можно расценить как одно из средств создания нового визуального образа афинского героя (Комментарий 18). Возможно, хотя бы отчасти этим целям были посвящены те росписи, в композиции которых мастера объединяли сцены подвигов Геракла и Тесея. В Афинах было создано немало подобных ваз [6, р. 2-3]. К ним относится, например, стамнос, расписанный мастером Клеофрада [30, р. 937 № 188] (Комментарий 19). На одной стороне сосуда представлена схватка Геракла с немейским львом, на другой — укрощение Тесеем марафонского быка. Синонимия этих изображений, созданная посредством визуальных параллелей и надписей, очевидна: оба героя показаны обнаженными; тот и другой атакует дикое животное; возле каждого героя значится надпись КАЛОХ Е1 («Ты прекрасен»). Несмотря на некоторое различие между изображениями, в росписи данной вазы, в сущности, показана равнозначность Геракла и Тесея: каждый из них назван ка1о$, и каждый совершает подвиг, превосходящий силы обычного человека [15, р. 27-28].
Сопоставление двух героев в монументальном искусстве афинян впервые было осуществлено при создании художественного убранства возведенной ими в Дельфах сокровищницы (Комментарий 20). И весьма вероятно, что задача создателей декора этого сооружения
заключалась в том, чтобы, проводя сопоставление Тесея и Геракла, установить визуальный паритет между ними, указать на их равенство [15, р. 29-30, 37]. Неоднократно сцены подвигов этих героев на метопах сокровищницы оказываются очень схожими. Таковы метопы 6 (Тесей и марафонский бык) и 19 (Геракл и керинейская лань), метопы 3 (Тесей и Керикион) и 15 (Геракл и немейский лев), а также некоторые другие. Эта сознательно выстроенная визуальная синонимия весьма примечательна: хотя в афинском искусстве уже был разработан гораздо больший репертуар иконографических схем для изображения деяний Геракла, тем не менее выбранные для декорирования сокровищницы схемы его поединков очень похожи на те, которые были использованы для изображения подвигов Тесея. В то же время сцены единоборств афинского героя приобретали подчас совершенно новую иконографию [15, p. 30-31, 34, 37]. Например, на метопе 3 [23, p. 44-46, fig. 11; 21, S. 80, Abb. 3; 30, p. 928 № 54], где представлен поединок Тесея с Керкионом, оба противника изображены атлетами — это борцы, которые сошлись в смертельной схватке. Фигура Тесея находится в левой (для зрителя) части плиты. Герой стоит, широко поставив ноги для хорошего упора. Левой рукой он обхватил стоящего почти вплотную к нему противника. Однако на вазах, созданных в период примерно с 510 г. до середины V в. [30, р. 926-927 №№ 33-34, 36-41, 44; р. 932-933 №№ 123-124; 25, р. 477 № 38], эта сцена изображена совершенно иначе: Керкион, согнувшись и обхватив рукой/руками Тесея, упирается головой в его живот/грудь. Тесей совершает захват руками поверх спины/головы или под руками противника (Комментарий 21).
Сцена борьбы Геракла с немейским львом (метопа 15) [23, p. 104-108, fig. 44, 45; 21, S. 92, Abb. 15; 8, p. 7 № 1703] имеет определенное сходство с метопой 3 [15, р. 31, 34]. Фигура Геракла, так же, как и фигура Тесея, находится в левой части плиты, у него та же устойчивая поза, левой рукой он обхватил и сжимает стоящего почти вплотную к нему на задних лапах льва. Такая схема схватки Геракла с немейским львом была хорошо известна в аттической чернофигурной вазописи, но она не являлась единственной. Мастера использовали несколько стандартных схем для изображения этого подвига героя, причем каждая из них напоминала обычные приемы атлетической борьбы [10, р. 221-222]. В таком случае, очевидно, далеко не случайно, что именно с метопой 15 визуально соотносится метопа 3, на которой представлен поединок двух
атлетов — Тесея и Керикона. Принимая во внимание сказанное выше, можно прийти к мысли о том, что мастера, создававшие метопы сокровищницы, стремились наглядно сопоставить деяния двух героев, провести визуальную аналогию между ними, представить их равнозначными, для чего по крайней мере несколько раз осуществляли сознательный выбор иконографических схем и вводили иконографические новшества.
Итак, возведя сокровищницу, афиняне создали великолепный памятник, который мог произвести глубокое впечатление на каждого, кто пришел в святилище Аполлона и шествовал по Священной дороге к храму бога. Это был памятник, свидетельствовавший о существенном росте самосознания афинян, гордо заявивших о своем обновленном полисе и его первых победах. Частью декора сокровищницы явился созданный средствами монументальной скульптуры образ Тесея, который предстал как идеальный юный афинянин, победоносный воин, защитник людей и своей земли, равный силами и деяниями великому общегреческому герою Гераклу.
Комментарии
1. Все указанные даты — до н.э.
2. Из работ последних лет, авторы которых поддерживают более позднюю датировку сокровищницы: [27; 35; 15], более раннюю: [19]. По мнению Э. Б. Харрисон, сокровищница была воздвигнута в 490-х гг. [16, р. 9-11]. Выдвигалась также гипотеза, согласно которой создание сокровищницы растянулось во времени — началось в конце VI в. и завершилось после Марафонской битвы [31, р. 386-387; 11, p. 135; 2, с. 287]. Обзоры различных аспектов дискуссии о датировке сокровищницы содержатся в работах: [14;13, S. 68 Anm. 8; 32, p. 128, 132-137; 19, p. 96, 98, 102 notes 4-9; 15, p. 1-3].
3. "The Athenian Treasury was a building of many firsts" [19, 96].
4. О дискуссии, касающейся тематики скульптурных композиций фронтонов см: [32, p. 129; 11, p. 134; 15, p. 7-8].
5. В нашей работе мы опираемся на научно обоснованную реконструкцию изображенных на метопах сцен, впервые предложенную К. Хоффельнером [21].
6. Подробнее об этом см.: [1, 2018].
7. Известна найденная на акрополе сохранившаяся фрагментар-
но статуя Тесея (около 510 г.), которая могла быть частью вотивной мраморной композиции. Юный герой был изображен в момент борьбы; предположительно, его противником являлся Прокруст [30, р. 934 № 155; 28, р. 45-46; 29, р. 156]. Возможно, в конце VI — начале V вв. на акрополе было сделано еще одно связанное с Тесеем посвящение. По мнению Г. А. Шапиро, в это время в память о герое марафонцы посвятили отдельно стоящую бронзовую статую быка, позже замененную на мраморную, фрагменты которой дошли до наших дней [34]. Согласно другой гипотезе, обнаруженные фрагменты некогда были частью двух-фигурной мраморной композиции, представлявшей Тесея и пойманного им быка [30, р. 939 № 218] (датировка не указана).
8. Долгое время общепризнанной являлась реконструкция, которую предложил П. Ля Кост-Мессельер: западная сторона — миф о Геракле и коровах Гериона, северная — отдельные поединки Геракла, восточная — амазономахия, южная — поединки Тесея [23, р. 37-153]. Повторное внимательное изучение метоп позволило К. Хоффельнеру выдвинуть новую гипотезу об их композиции: западная сторона — Геракл и коровы Гериона, северная — амазономахия Тесея, восточная — поединки Геракла, южная — поединки Тесея (цикл подвигов) [21, 8. 108-117]. Учитывая результаты работы К. Хоффельнера, К. Маркони предложил свое решение данного вопроса: западная сторона — амазономахия Геракла, северная — подвиги Геракла (включая похищение коров Гериона), восточная — амазономахия Тесея, южная — цикл подвигов Тесея [26, р. 169-172]. Обзор более ранних вариантов реконструкции композиции метоп (их авторы согласны с тем, что темой декора южной стены были подвиги Тесея) см.: [21, 8. 102-108].
9. Известны только два кратера с циклом подвигов Геракла, расписанные мастером Клеофрада. Но эти сосуды были изготовлены несколько позже первых ваз с циклом деяний Тесея, и скорее являются имитацией последних [17, 8. 334; 20, р. 171].
10. На метопах южной стены были изображены: поединок с Синисом (1), Керкионом (3), марафонским быком (6), Минотавром (7). На метопе 5 был представлен новый сюжет (Афина и Тесей). Вопрос об идентификации противников Тесея на метопах 2 и 4 вызвал дискуссию: предполагается, что ими могли быть Прокруст, Скирон, Перифет. Вопрос о сюжетах еще двух метоп южной стены также дискутируется. Нумерация метоп приводится по: [23].
11. Единственная ваза более раннего времени, в росписи которой присутствует схожая с метопой 5 сцена, это чернофигурный скифос (около 500-490 гг.). Но здесь богиня встречает героя, возможно, после его победы над Минотавром [30, р. 947 № 308; 28, р. 74-75; 19, р. 103 Anm. 34].
12. Мотив «богиня и герой» был воспринят из аттической вазописи, где в подобных сценах вместе с Афиной изображался Геракл.
13. Исключение составляет единственная ваза, созданная около 450 г. [22, р. 859 № 12]. Миф о похищении Тесеем амазонки Антиопы нашел отражение в неафинском монументальном искусстве: скульптурная группа фронтона храма в Эретрии (ок. 515 г.) и, возможно, акротерий храма на о. Кеос (начало V в.) [22, р. 858 №№ 2-3].
14. На метопе 8 изображена сцена сражения, но не похищения, поэтому амазонка не может именоваться Антиопой [12, p. 118; 13, S. 116-117].
15. Мы оставляем за рамками нашей работы рассмотрение вопроса об идентификации главного героя этого сражения. Предлагались варианты: совместная битва Тесея и Геракла с амазонками [23, p. 181, note 2]; амазономахия Тесея [21, S. 116]; две амазономахии — Гераклова и Тесеева [26, р. 171].
16. Согласно мифу, амазонки, желая освободить свою предводительницу, напали на Афины.
17. Отметим, однако, что в аттической вазописи подвиги Геракла не изображались в виде цикла. См. также комментарий 9.
18. Создание цикла подвигов Тесея можно расценить как еще одно средство конструирования визуального образа афинского героя.
19. Согласно Дж. Нейлз, сосуд был создан около 480 г. Существует вариант более ранней его датировки — около 500-490 гг. [15, р. 27].
20. Позже подобное визуальное сопоставление Тесея и Геракла было проведено при сооружении Гефестейона в Афинах, на метопах которого были изображены подвиги двух героев [4, p. 105-106]. Их деяния были также представлены в декоре храма Посейдона в Сунии [24, p. 121-130].
21. Исключение составляет роспись скифоса (около 470-460 гг.): Тесей стоит напротив своего противника (им является, возможно, не Керкион, а Прокруст) [30, p. 932-933 № 125]. Иначе, чем на метопе 3 сокровищницы представлен этот поединок и на одной из метоп Гефестейона в Афинах [30, p. 928 № 55]. Здесь изображен момент броска: Тесей, умелый борец, обхватив и подняв противника, вот-вот опрокинет его на землю.
Сокращения
AJA — American Journal of Archaeology
AM — Mitteilungen des Deutschen Archäologischen Instituts, Athenische Abteilung
ClAnt — Classical Antiquity
JHS — Journal of Hellenic Studies
LIMC — Lexicon iconographicum mythologiae classicae
Литература
1. Захарова И. Н. Цикл юношеских подвигов Тесея в аттической вазописи VI-V вв. до н.э. // Вестник РГГУ 2018. № 8 (41). Часть 2. Серия «История. Филология. Культурология. Востоковедение». С. 196-214.
2. Кулишова О. В. Дельфийский оракул в системе межгосударственных отношений (VII-V вв. до н.э.). СПб.: Издательский центр «Гуманитарная академия», 2001. 431 с.
3. Хельшер Т. Актуальность мифов в Древней Греции и Риме: опыт категоризации / пер.с англ. Б. М. Никольского // Шаги/Steps, 2020. Т. 6. № 2. С. 11-32. https://doi. org/10.22394/2412-9410-2020-6-2-11-32.
4. Barringer J. M. A New Approach to the Hephaisteion: Heroic Models on the Athenian Agora // Structure, Image, Ornament: Architectural Sculpture in the Greek World. Proceedings of an international conference held at the American School of Classical Studies, 27-28 November 2004 / Ed.: Schulz P., Hoff, R. von den. Oxford and Oakville: Oxbow Books, 2009. P. 105-120.
5. Boardman J. Herakles, Peisistratos and Eleusis // JHS. 1975. Vol. 95. P. 1-12.
6. Boardman J. Herakles, Theseus and Amazones // The Eye of Greece: Studies in the Art of Athens / Ed. Kurtz D., Sparkes B. Cambridge: Cambridge University Press, 1982. P. 1-28.
7. Boardman J. Greek Sculpture: The Archaic Period. A Handbook. London: Thames and Hudson, 1985. 252 p.
8. Boardman J. Herakles // LIMC V.1. Zürich und München: Artemis Verlag. 1990, P. 1-92.
9. Boardman J. Athenian Red Figure Vases. The Archaic Period. A Handbook.— London: Thames and Hudson. 1996. 252 p.
10. Boardman J. Athenian Black Figure Vases. A Handbook.— London: Thames and Hudson. 1997. 252 p.
11. Bommelaer J-F. Guide de Delphes. Le Site.— Paris: De Boccard. 1991. 278 p.
12. Bothmer, D. von. Amazons in Greek Art. Oxford: Clarendon Press, 1957. 246 p.
13. Brommer F. Theseus. Die Taten des griechischen Helden in der antiken Kunst und Literatur. Darmstadt: Wissenschaftliche Buchgesellschaft, 1982. 162 S.
14. Dinsmoor W. B. The Athenian Treasury as Dated by Its Ornament // AJA. Vol. 50. 1946. P. 86-121.
15. Genscheimer M. B. Metaphors for Marathon in the Sculptural Program of the Athenian Treasury at Delphi // Hesperia. 2017. Vol. 86. P. 1-42.
16. Harrison E. B. Archaic and Archaistic Sculpture. The Athenian Agora. Vol. 11. Princeton: American School of Classical Studies at Athens, 1965. 191 p.
17. Hoff R., von den. Die Pracht der Schalen und die Tatkraft des Heros. Theseuszyklen
auf Symposiongeschirr in Athen // Die griechische Klassik. Idee oder Wirklichkeit / Hrsg. Zimmer F. Mainz: Verlag Philipp von Zabern, 2002. S. 331-337.
18. Hoff R., von den. Der Tatenzyklus // Theseus, der Held der Athener / Hrsg. Flashar M., Hoff R., von den, Kreuzer B. München: Bierig & Brinkman, 2003. S. 17-21.
19. Hoff, R. von den. Herakles, Theseus and the Athenian Treasury at Delphi // Structure, Image, Ornament: Architectural Sculpture of the Greek World / Ed. Hoff R., von den, Schulz P. Oxford: Oxbow Books, 2009. P. 96-104.
20. Hoff, R. von den. Media for Theseus, or: The Different Images of the Athenian Polis-Hero // Intentional History — Spinning Time in Ancient Greece / Hrsg. Foxhall L., Gehrke H-J., Luraghi N. Stuttgart: Franz Steiner Verlag, 2010. P. 161-188.
21. Hoffelner K. Die Metopen des Athener-Schatzhauses. Ein neuer Rekonstruktionsversuch // AM. Bd. 103. 1988. S. 77-117.
22. Kauffmann-Samaras A. Antiope II // LIMC I.1. Zürich und München: Artemis Verlag, 1981. P. 857-859.
23. La Coste-Messelière P., de. Sculptures du Trésor des Athéniens. Fouilles de Delphes: Monuments figurés, sculpture. T. IV. Fasc. 4. Paris: De Boccard, 1957. 267 p.
24. Leventi. I. Interpretations of the Ionic Frieze of the Temple of Poseidon at Sounion // Structure, Image, Ornament: Architectural Sculpture in the Greek World. Proceedings of an international conference held at the American School of Classical Studies, 27-28 November 2004 / Ed. Schulz P., Hoff, R. von den. Oxford and Oakville: Oxbow Books, 2009. P. 121-132.
25. Maffre J-J. Theseus // LIMC. Supplementum 1. Düsseldorf: Artemis Verlag, 2009. P. 476-481.
26. Marconi C. Mito e autorappresentazione nella decorazione figurate dei thesauroi di eta arcaica // Stranieri e non cittadini nei santuari greci. Atti del convegno internationale / Ed. Naso A. Firenze: Le Monnier Université, 2006. P. 158-186.
27. Neer R. The Athenian Tresuary at Delphi and the Matirial of Politics // ClAnt. Vol. 23. № 1. 2004. P. 63-93.
28. Neils J. The Youthful Deeds of Theseus. Roma: Bretschneider, 1987. 190 p.
29. Neils J. The Quest for Theseus in Classical Sculpture // nPAKTIKA TOY AIE0NOYZ ZYNEAPIOY KAAZIKHZ APXAIOAOriAZ. T. B'.— A0HNA. 1988. P. 155-158.
30. Neils J. Theseus // LIMC. VII. 1. Zürich und München: Artemis Verlag, 1994. P. 921-940, 943-951.
31. Richter G. M. A. Review of Picard Ch. Manuel d'archéologie grecque. La sculpture II. Periode classique. V-e siècle. Paris: Auguste Picard. 1939 // AJA. 49. 1945. P. 386-387.
32. Rups M. Thesauros: A Study of the Treasury Building as Found in Greek Sanctuaries. Ph D. Dissertation / The Johns Hopkins University. Baltimore, 1986. 276 p.
33. Servadei S. La figura di Theseus nella ceramica attica: iconografia e iconologia del mito nellAtene arcaica e classica. Bologna: Ante quem, 2005. 286 p.
34. Shapiro H. A. The Marathonian Bull on the Athenian Akropolis // AJA. Vol. 92. 1988. P. 373-382.
35. Scott M. C. Delphi and Olympia: The Spatial Politics of Panhellenism in the Archaic and Classical Periods. Cambridge: Cambridge University Press, 2010. 356 p.
References
♦ Zakharova I. N. Cikl junosheskikh podvigov Teseya v atticheskvoj vazopisi VI-V vv. do n.e. // Vestnik RGGU. 2018. 2018. № 8 (41). Chast' 2. Seriya «Istoriya. Filologiya. Kul'turologiya.
Vostokovedenie». S. 196-214. [In Rus.]
• Kulishova O. V. Del'fijskij orakul v sisteme antichnykh mezhgosudarstvennykh otnoshenij (VII-V vv. do n.e). SPb: Izdatel'skij centr «Gumanitarnaya Akademiya», 2001. 431 s. [In Rus.]
• Khel'sher T. Aktual'nost' mifov v Drevnej Grecii i Rime: opyt kategorizacii / Per. s angl. B. M. Nikol'skogo // Shagi/ Steps, 2020. T. 6. № 2. C. 11-32. https://doi.org/10.22394/2412-9410-2020-6-2-11-32. [In Rus.]
• Barringer J. M. A New Approach to the Hephaisteion: Heroic Models on the Athenian Agora // Structure, Image, Ornament: Architectural Sculpture in the Greek World. Proceedings of an international conference held at the American School of Classical Studies, 27-28 November 2004 / Ed.: Schulz P., Hoff, R. von den. Oxford and Oakville: Oxbow Books, 2009. P. 105-120.
• Boardman J. Herakles, Peisistratos and Eleusis // JHS. 1975. Vol. 95. P. 1-12.
• Boardman J. Herakles, Theseus and Amazones / The Eye of Greece: Studies in the Art of Athens. Ed. Kurtz D., Sparkes B. Cambridge: Cambridge University Press. 1982, P. 1-28.
• Boardman J. Greek Sculpture: The Archaic Period. A Handbook. London: Thames and Hudson, 1985. 252 p.
• Boardman J. Herakles // LIMC V.1. Zürich und München: Artemis Verlag, 1990. P. 1-92.
• Boardman J. Athenian Red Figure Vases. The Archaic Period. A Handbook. London: Thames and Hudson, 1996. 252 p.
• Boardman J. Athenian Black Figure Vases. A Handbook. London: Thames and Hudson, 1997. 252 p.
• Bommelaer J-F. Guide de Delphes. Le Site. Paris: De Boccard, 1991. 278 p.
• Bothmer, D. von. Amazons in Greek Art. Oxford: Clarendon Press, 1957. 246 p.
• Brommer F. Theseus. Die Taten des griechischen Helden in der antiken Kunst und Literatur. Darmstadt: Wissenschaftliche Buchgesellschaft, 1982. 162p.
• Dinsmoor W. B. The Athenian Treasury as Dated by Its Ornament // AJA. Vol. 50. 1946. P. 86-121.
• Genscheimer M. B. Metaphors for Marathon in the Sculptural Program of the Athenian Treasury at Delphi // Hesperia. 2017. Vol. 86. P. 1-42.
• Harrison E. B. Archaic and Archaistic Sculpture. The Athenian Agora. Vol. 11. Princeton: American School of Classical Studies at Athens, 1965. 191 p.
• Hoff R., von den. Die Pracht der Schalen und die Tatkraft des Heros. Theseuszyklen auf Symposiongeschirr in Athen // Die griechische Klassik. Idee oder Wirklichkeit / Hrsg. Zimmer F. Mainz: Verlag Philipp von Zabern, 2002. S. 331-337.
• Hoff R., von den. Der Tatenzyklus // Theseus, der Held der Athener / Hrsg. Flashar M., Hoff R., von den, Kreuzer B. München: Bierig & Brinkman, 2003. S. 17-21.
• Hoff, R. von den. Herakles, Theseus and the Athenian Treasury at Delphi // Structure, Image, Ornament: Architectural Sculpture of the Greek World / Ed. Hoff R., von den, Schulz P. Oxford: Oxbow Books, 2009. P. 96-104.
• Hoff, R. von den. Media for Theseus, or: The Different Images of the Athenian Polis-Hero // Intentional History — Spinning Time in Ancient Greece / Hrsg. Foxhall L., Gehrke H-J., Luraghi N. Stuttgart: Franz Steiner Verlag, 2010. P. 161-188.
• Hoffelner K. Die Metopen des Athener-Schatzhauses. Ein neuer Rekonstruktionsversuch. AM. Bd. 103. 1988. S. 77-117.
• Kauffmann-Samaras A. Antiope II // LIMC I.1.— Zürich und München: Artemis Verlag, 1981. P. 857-859.
• La Coste-Messelière P., de. Sculptures du Trésor des Athéniens. Fouilles de Delphes: Monuments figurés, sculpture. T. IV. Fasc. 4. Paris: De Boccard, 1957. 267 p.
