CC BY
73
Территориальные епархии и этнические епископии
в структуре церковной организации Первого Болгарского царства (канонический аспект)
Territorial Dioceses and Ethnic Episcopies in the Structure of the Church Organization of the First Bulgarian Kingdom (Canonical Aspects)
протоиерей АлександрЗадорнов
Московская духовная академия, Сергиев Посад, Россия
Archpriest Alexander Zadornov
Moscow Theological Academy, SergiyevPosad,Russia
Резюме
При исследовании перехода от автономного к автокефальному устройству церковной организации Первого Болгарского царства следует учитывать известный в истории Церкви параллелизм этнического и территориального принципов церковной юрисдикции, каждый из которых является канонически легитимным. Изучение устройства церковных структур на территориях, населенных славянами, свидетельствует о сосуществовании этнического и территориального принципов, в том числе в Первом Болгарском царстве в конце IX - первой половине X в. При отсутствии прямых исторических свидетельств в пользу такой структуры церковной организации на территории Первого Болгарского царства в указанный период особое значение приобретает применение теории канонического права.
Ключевые слова
князь Борис Болгарский, князь Симеон Болгарский, свт. Климент Охридский, Первое Болгарское царство, епископия, епархия, епископат, каноническое
This is an open access article distributed under the Creative Commons Attribution-NoDerivatives 4.0 International
право, церковные правила, богослужебный язык, русская каноническая наука
Abstract
The coexistence of ethnic and territorial principles in the structure of ecclesiastical organizations is a well known fact in church history. Both principles are equally legitimate from the point of view of canonical law. The "ethnic principle" was based on legal norms of the so-called 34th Apostolic Rule, and contrary to the opinion of scholars of the 19th century, it was still in use after the era of the Ecumenical Councils. This fact must be considered by students of the history of Church organizations in the First Bulgarian Kingdom, too. The observations regarding the structure of church organizations in Simeonic Bulgaria make it possible to assume the coexistence of ethnic and territorial principles of church organizations in his kingdom. As is known, Slavonic church schools were established in the southwestern part of the First Bulgarian Kingdom after 886. They were aimed at training the Slavonic clergy for the Slavonic church organization. In 893, the Bulgarian King Simeon was elevated to the throne, and a Slavonic eparchy headed by St. Clement of Ohrid was established in the southwestern territories of the First Bulgarian Kingdom. As a result, heterogeneous church organizations were established in the region, and church structures of ethnic and territorial types appeared. They differ from each other by the language of their church services. Old Church Slavonic must have been used as a liturgical language in the ethnic Slavonic eparchy. Since direct historical evidence for such heterogeneous church structure in the First Bulgarian Kingdom is absent, new interpretations of sources made on the basis of canonical law can be of importance for Slavonic studies.
Keywords
Boris I of Bulgaria, Simeon I of Bulgaria, St. Clement of Ohrid, First Bulgarian Empire, diocese, eparchy, canon law, commandments of the Church, liturgical language, Russian canonical studies
1. Имеющиеся в настоящее время сведения об устроении церковной организации Первого Болгарского царства в кон. IX — пер. пол. X вв. указывают на сосуществование на его территории как обычных епархий, в которых богослужение совершалось на греческом языке, так и особых церковных структур, находившихся под управлением славянских епископов, в которых богослужение совершалось на славянском языке [Пент-ковский 2015: 126-137]. Отмеченная исследователями [KocEV 1978: 6566] терминологическая разница в обозначении канонического статуса церковных структур (¿парх^а, гvoрíа или гтсюкотсг^) ставит вопрос о канонической модели при устроении церковной территории, которая была избрана государственными и церковными деятелями Первого Болгарского царства. Такая модель должна была быть легитимной с цер-ковноправовой точки зрения и способствовать укреплению Болгарской
архиепископии в рассматриваемый период и ее переходу к церковной независимости.
В средневековой канонической традиции доминировал территориальный принцип церковного устройства, при котором граница каждой канонической единицы (епархия — митрополия) по возможности совпадала с административным делением и власть главы такой канонической единицы распространялась строго на ее территорию, а выходы за территориальные границы приводили к дисциплинарным взысканиям. Однако церковноправовые акты оставляли возможность и для следования иному, этническому, принципу церковной организации, при котором определяющим был этнический критерий и использовались такие принципы канонической самоидентификации, как наличие самостоятельного епископа, возглавлявшего христиан одной этнической группы, имевшей особый язык богослужения (откуда, в свою очередь, вытекает необходимость наличия и переводов богослужебных книг и Священного Писания на этот язык).
2. Юридическое обоснование указанных принципов содержится в двух канонических памятниках 40-х гг. IV столетия. Территориальный принцип зафиксирован в 9 правиле Антиохийского собора:
Тоос кай' ¿каат^ ¿пархíаv ¿шакопоос еЕ8^а1 хр^ т^ ¿V т^ [птропоЛе! проеатйта ¿пíакопоv, ка1 т^ cpроvтí8а (Ъа8г.х£айа(, паа^с т^с ¿пархЕас;, 81а то ¿V т^ [птропоЛе! л^тахой^ а!^трех^ потта? той? та прау^ата ëхоvта [оА^ои 1962: 110-111]1.
В продолжении текста упоминается "древнее правило" ("ката тбу архаТ-оv крат^ааvта ¿к т&у Патёрш каv6vа"), регулировавшее совещательные права епископата митрополии при сохранении автономии их власти на собственной территории (^ ¿аотоо пароша), что являлось основанием для территориального принципа церковного устройства:
"Eкаатоv уар ¿пíакопоv ¿^оuаíаv т^с ¿аотоо паро^кЕас, 8^о^к£Tv те ката т^ ¿каатш ¿п^ваXXоuааv гоЛа^е^, ка1 пр6vо^аv по^гТайа! т^с х^рас т^с бпо т^ ¿аотоо пбЛ^ шс ка1 хг^ротоv£Ív преавотёроос ка1 81а^оос, ка1 [ета крЕаешс ёкаата [[оАППои 1962: 110-111]2.
1 В русском переводе, основанном на греческом тексте из Афинской синтагмы: "В каждой области епископам должно знать епископа, в Митрополии начальствующего и имеющего попечение о всей области, так как в Митрополию отовсюду стекаются все, имеющие дела" [Правила Поместных соворов 2000: 163].
2 "Ибо каждый епископ имеет власть в своей епархии, и да управляет ею, с приличествующею каждому осмотрительностью, и да имеет попечение о всей стране, состоящей в зависимости от его града, и да поставляет пресвитеров
и диаконов, и да разбирает все дела с рассуждением" [Правила Поместных соворов 2000: 163].
Этим "древним правилом", судя по всему, было 34-е правило из канонического сборника, известного под названием "Правила святых Апостолов" ("Ot Kavovsç tôv Ayîœv âtcootgAwv"). В тексте этого правила говорится о сходной норме, регулирующей отношения первого епископа и остального епископата:
Toùç èniaKonouç ¿каатои l^vouç siSévai XPÎ tov èv aÙToïç npwTov, Kai ^Y£ïa-&ai aùràv wç Ks^aX^v, Kai ^Sèv Ti npaTTsiv aveu T^ç èKsivou yvw^Ç^ èKsïva Sè ^ova npaTTsiv ÊKaoTov, oaa т^ aÙToQ napoiKÎa ènipàXXei, Kai Taïç un' aÙT^v x^paiç. 'AXXà ^^Sè èKsïvoç aveu T^ç nâvTwv yvw^Ç noisÎTW Ti. Oôtw yàp o^ovoia laTai, Kai So^aa^^asTai o Ssôç, Sià Kupiou, èv àyiw nvsû^aTr o naT^p, Kai o ïioç, Kai то ayiov nveu^a [JOANNOU 1962: 24]3.
Принципиальная разница между этими правовыми источниками заключается в используемой канонической терминологии. В тексте правила Антиохийского собора для обозначения области действующего правового субъекта — главы "церковной области" — употребляется термин ènapxia, тогда как в "апостольском правиле" тот же носитель епископской власти назван епископом народа (¿каатои sftvooç).
21. Указанное терминологическое различие фиксирует и отражает различие церковного устройства, описанное выше. Однако существует мнение, что территориальный принцип устройства является нормативным, отражающим церковно-административное деление эпохи первых четырех Вселенских соборов и сохранившимся в дальнейшей церковной практике, а этнический — архаичным, существовавшим в первые три века христианства и ушедшим в прошлое после 325 г. [Гидулянов 1905; Павлов 1902].
Тем не менее и после торжества территориального принципа наблюдается несоответствие ему в отдельных регионах империи и в церковных областях. Так, имеются свидетельства о выходе власти отдельных митрополитов за границы гражданских диоцезов. Речь идет о епископах Антиохии, Кесарии и Эфеса, границы канонических полномочий которых превышали государственные, либо, напротив, были меньшими по своему территориальному действию [Суворов 1907: 28].
Кроме того, указанное выше мнение игнорирует главный принцип функционирования церковноправовой нормы — она может быть отменена лишь соответствующим по уровню компетенции законодательным органом, и ее самовольное исключение из действующего корпуса
3 "Епископам всякого народа подобает знать первого в них, и признавать его как главу, и ничего превышающего их власть не творить без его рассуждения: творить же каждому только то, что касается до его епархии, и до мест к ней принадлежащих. Но и первый епископ ничего да не совершает без рассуждения всех епископов" [Правила Апостол 2000: 74].
церковного законодательства не представляется возможным. При этом понимание действия канонической нормы, существовавшее как в дони-кейскую эпоху, так и во времена Вселенских соборов и далее, не предполагает исключения недействующей на какой-то момент нормы из числа церковноправовых источников. Иными словами, сосуществование канонов Антиохийского собора и Апостольских правил с различной терминологией возможно в едином правовом пространстве в силу того, что источники церковного права объединены по принципу правового корпуса, а не кодекса; последний возможен лишь в рамках законодательства отдельной Поместной Церкви (подробнее в: [Павлов 1902; Троицки 2011]).
Формирование законодательной базы Православной Церкви в том виде, который она приобрела в составе Номоканона патриарха Фотия, проходило традиционным для подобного законодательства способом — через инкорпорацию или консолидацию правового материала. При этом разделение гражданского законодательства о Церкви и собственно церковных канонов происходит уже в первом Номоканоне в XIV титулах [Бенешевич 1905]. К этому материалу группа церковных юристов под руководством константинопольского патриарха Фотия добавила в 883 г. правила Трулльского и Седьмого Вселенского собора, послание патриарха Тарасия о симонии, а также постановления поместных константинопольских соборов 879 и 881 гг. Именно так был сформирован канонический корпус Православной Церкви, являющийся до настоящего времени основой законодательства для каждой Поместной Церкви и ее структур. При этом последние не имеют правовых полномочий изменять текст данного корпуса, однако могут выбирать ту или иную формулировку канонической нормы, содержащейся в этом правовом источнике, чем и воспользовался церковный законодатель в Первом Болгарском царстве.
2.2. Следует отметить, что ещё профессор Московской духовной академии Н. А. Заозерский указывал в посвящённой 34-му Апостольскому правилу статье, что отождествление современной ему канонической наукой "этноса" Ап. 34 и "области" Антиох. 9 (и последующих) правил, а также "первого митрополита" народа с "митрополитом" области этих источников позволяло не вполне добросовестным интерпретаторам выдвигать в качестве канонически нормативной лишь митрополичью (территориальную) систему церковного устройства, игнорируя каноническое закрепление такой системы лишь I Вселенским собором [Заозерский 1907: 10].
При этом из классических канонических комментаторов поздневи-зантийской эпохи, чей авторитет в церковном праве равен "мнению
мудрых" римского права, только Иоанн Зонара проводил такое отождествление, справедливое для XII в., но выглядевшее анахронизмом для русского исследователя. В действительности же ориентация церковного устройства в рассматриваемом правиле на этническое, а соборных правил — на административно-территориальное деление Римской (Византийской) империи отображает не только последовательное изменение принципов организации этого устройства, но и сосуществование двух таких принципов (например в Египте). Несоответствие административно-территориального деления и этнических границ Римской империи не было абсолютным, однако и не давало основания для стирания терминологического различия, имеющегося в указанных правилах. Неслучайно Н. Глубоковский отказался от дальнейшей полемики с Н. За-озерским после предоставления последним обширного исторического и канонического материала, основанного на исследовании П. Гидуля-новА [1905] о митрополитах первых трех веков христианства.
2.3. Следовательно, является канонически легитимной ситуация, при которой церковная структура могла быть построена на принципах, описанных в 34-м апостольском правиле. Во главе такой структуры должен был стоять епископ ("примас" в терминологии Н. Заозерского), имеющий статус главы особой церковной организации, построенной по этническому принципу. Характеристиками этой организации были, прежде всего, используемый богослужебный язык, а также определение границ власти её главы через канонические пределы церковно-иерар-хических полномочий, а не через территориальные границы.
Вытекающие из канонической нормы церковноюридические полномочия такого примаса — право старшего и непременного участника при совершении епископской хиротонии и право председателя собора — осуществлялись в ситуации этнической епископии с известными оговорками, обусловленными запретом параллельных иерархий для одной и той же церковной структуры, неоднократно зафиксированным в церковноправовых документах (правила I Вс. 8, IV Вс. 10, 12 и др., см.: [Joannou 1961]).
2.4. Следует при этом отметить, что наличие этнонимов, а не топонимов в наименовании церковной структуры не всегда свидетельствует о ее устроении по этническому, а не по территориальному принципу. Так, в X нотиции константинопольских епархий4 перечислены кафедры Фесса-лоникийской митрополии, среди которых встречается о ApouyouPneiav
4 Под номером 16, аналогично в VII нотиции (также под номером 16) и XIII нотиции (appendix 2). Согласно публикатору, время составления X нотиции приходится на конец X века, но не позднее 1082 г.
[DARROUZfes 1981: 316-317], что указывает на параллелизм гражданского и церковного администрирования территории компактного проживания славянского племени другувитов, так как архонтии (склавинии) другувитов, подчинявшейся стратигу Фессалоникийской фемы, фактически соответствовала епархия с этнонимом в титулатуре, но без указания кафедрального города.
Последнее обстоятельство тем интереснее, что территория расселения другувитов локализуется достаточно точно на основании тех же списков епископских кафедр и позднейших документов эпохи IV Крестового похода — равнина реки Быстрица к западу от Фессалоник вплоть до Вер-рои [Наследова 1956: 84]. Несмотря на это, церковный законодатель отказался от обозначения кафедральной резиденции в пользу этнонима в титулатуре данной епископии. Следует также отметить, что наличие славянского этнонима не свидетельствует об использовании славянского языка в богослужении, так как он не использовался в качестве литургического в Фессалоникийской митрополии Константинопольского патриархата.
"Эллинизация" этих территорий, заселенных славянами, византийским императором Львом Мудрым заключалась в одновременном устройстве церковных и гражданских управленческих структур на этих землях. Параллельно вводился приоритет общеимперского римского права над местными правовыми обычаями и подготавливалась трансформация автономного архонтного управления в общую для империи фемную административную систему. При этом, как отмечают исследователи этого процесса, в последнем случае "сохраняется наименование господствовавшего здесьпрежде славянского племенного объединения" [Науменко 2008: 188].
Аналогичную ситуацию можно наблюдать и вне балканского региона: так, Готская митрополия в Крыму существовала наряду с территориальными епархиями Херсонской, Боспорской, Сугдейской и Фулль-ской, хотя и отличалась от них наличием этнонима в своем именовании. Известно место главной кафедры этой митрополии — крепость Дорос, упоминаемая византийскими историками и епископальными списка-ми5, однако территория епархии была весьма обширной и включала в себя не только Горный и Восточный Крым, но и области Нижнего Поволжья, Северного Прикаспия и Таманского полуострова. Причина отмеченной особенности епископальной титулатуры заключается в возможном задействовании Готской митрополии в проекте христианизации территории Хазарского каганата, что, в свою очередь, определяло использование этнонима в названии этой церковной структуры [НауМЕНКО 2003: 137-138].
5 Под номером 37 в нотиции III [Darrouzes 1981: 241].
2016 №2 Slovene
Указанные примеры позволяют сделать предварительный вывод об особом функциональном назначении этнонимов в названии церковных организаций, находившихся на границе или вне Византийской империи, но при этом входивших в структуру Константинопольского патриархата, что отличало эти структуры как от территориальных епархий (по используемой титулатуре), так и от этнических епископий (по используемому языку богослужения, остававшемуся греческим для всех епархиальных единиц).
3. В полной мере этнический принцип, зафиксированный в 34-м Апостольском правиле, был использован в церковной организации I Болгарского царства. Изначально здесь существовала гомогенная структура церковного управления, организованная строго по территориальному принципу, а в богослужении использовался греческий язык. Однако после 886 г. ситуация начала изменяться, так как в юго-западной части I Болгарского царства начала работу славянская церковная школа, деятельность которой обеспечивала подготовку славянских священнослужителей. Затем в год утверждения Симеона на болгарском престоле в юго-западной части Болгарского царства была создана славянская епи-скопия, во главе которой был поставлен свт. Климент Охридский (893 г.), таким образом, появилась гетерогенная структура церковной юрисдикции, в которой сосуществовали этнический (епископии с примасом — епископом словенским во главе) и территориальный (диоцезы с греческим клиром) принципы устроения церковных организаций.
3.1. Каноническая теория предполагает, что территориально такие этнические епископии должны были ограничиваться резиденцией славянского епископа, но юрисдикционно распространяться на славянское население. При единстве обряда в епископии и диоцезе различие их характеристик заключалось в используемом богослужебном языке, что позволяло избежать канонически запрещённого параллелизма иерархий на одной территории. Прецедентом для такого разграничения служил принцип формирования Паннонской архиепископии св. Мефодия при папе Адриане II (подробнее см. [Пентковский 2014]).
Полномочия епископа, возглавлявшего этническую епископию, должны были отличаться от полномочий главы территориальной епархии. Это касается прежде всего образа управления им своей епископии, в частности, вопросов брачного права.
Относительно рукоположений клириков в этнической епископии следует допустить не только возможность, но и необходимость их осуществления. Законодательная власть епископа в данном случае не выходила
за рамки статуарного права, в пределах которого действовал и обычный глава епархии. Судебная его власть распространялась на подчиненных ему клириков и, возможно, часть мирян. Принадлежность клириков к этнической епископии, а не к епархии предполагала наличие отдельных храмов, в которых богослужение совершалось на славянском языке, поскольку византийское церковное право не знало так называемого абсолютного рукоположения (без назначения клирика к определенному месту служения). То же касалось и епископской власти над славянскими монастырями.
Канонические предписания относительно богослужебного порядка предполагали санкционирование епископом литургических норм совершения священнодействий, а также ответственность клира за исполнение этих норм. Так, 116-е правило Карфагенского собора классифицирует как противоправное действие нарушение санкционированного епископом устава богослужения; правило 15-е Лаодикийского собора регламентирует богослужебные обязанности церковнослужителей; правило 80-е Трулль-ского собора — равную ответственность епископа, клира и мирян за неучастие в богослужении и т. д. На уровне статуарного права вполне возможным было и решение епископа относительно языка богослужения, что и являлось основанием для появления этнических епископий в случае Первого Болгарского царства Тем самым каноническими обязанностями епископа — главы этнической епископии, — несомненно, были обязанности, относившиеся к области учения и священнодействия, но не к собственно власти правительственной (ср.: [Пашков 2008]).
Принципиальным вопросом являлся способ выполнения канонического требования о ежегодном созыве соборов. В случае митрополичьей территориальной системы соборы включали в себя (по возможности) всех епископов церковной области (митрополии или диоцеза), равно имевших право голоса и представлявших свои кафедры в кафедральном городе митрополита.
При этническом принципе такой собор должен был проходить в таком церковном центре, который не являлся кафедрой какого-либо епископа и не был подчинен епархиальному архиерею митрополии. В случае Болгарской архиепископии примером такого центра может служить административный центр епископии, вероятно, находившийся около селения Вельча в Южной Албании [Мучай ет аь. 2014: 2528], или же славянский монастырь на Плаошнике в Охриде, ктитором которого выступал князь Борис. Согласно византийскому гражданскому и церковному законодательству основатели или возобновители монастырей имели привилегии в отношении управления монастырем.6
6 Подробнее о ктиторском праве см.: [Троицкщ 1935].
130 I
И хотя чаще всего эти привилегии касались имущественных вопросов, распространялись они и на подбор штата обители (не менее трех монахов), а в случае, если ктитором выступал верховный законодатель, т. е. император, — и на поставление игумена монастыря в статусе представителя василевса [Морозов 2005: 112, 115]. Весьма вероятно, что болгарский князь в рамках ктиторского права влиял на особенности совершения богослужения (выбор устава) в обители и на выбор языка богослужения.
Особые (законодательно регламентированные) функции христианского правителя наделяли его возможностью в отдельных случаях как учреждать новые церковные образования, так и фактически назначать глав таких образований. Византийское законодательство, на которое ориентировались правители Болгарии в означенный период, позволяло императору как верховному законодателю самым непосредственным образом участвовать в выборе и назначении епископата любого уровня, а также
перемещать клириков из одного прихода в другой, давать им разные
преимущества или отнимать у них, возводить епископию на степень архиепископии или митрополии, а наоборот — митрополию низводить на
степень епископии [Курганов 1880: 79-80].
Тем самым, становится очевидным источник инициативы по учреждению этнических епископий со славянским языком богослужения. Вопрос же о способах осуществления этой инициативы связан с общим вопросом о формах и степени автономии Болгарской Церкви в посл. четв. IX в., поскольку по византийской практике избрание епископата для епархий с негреческим населением совершалось синодом с последующим утверждением патриархом (а не митрополитом, как в обычной ситуации) [Соколов 2004: 54].
3.2. Об актуальности 34-го Апостольского правила для церковной жизни I Болгарского царства в конце IX — первой половине X вв. свидетельствует внесение изменений в текст его славянского перевода. Так, текст 34-го Апостольского правила, который находится в славянском переводе Синтагмы 50 титулов, вероятно, происходящем из школы свят. Климента Охридского [Пентковский 2014: 54-56] и сохранившемся в составе так наз. Устюжской кормчей, точно передает греческое выражение ¿каатои sftvooç [MMFH IV: 264]. Этот перевод соответствует более ранней славянской глоссе "isiku komusdo" над словами "gentium singularum" из 34-го апостольского правила в латинской канонической рукописи IX века, происходящей из Санкт-Эммерамского монастыря
[ММБИ IV: 234]. Однако в Ефремовской кормчей (славянском переводе Синтагмы XIV титулов) отсутствуют ключевые слова 34-го апостольского правила о "епископах каждого народа" [Бенешевич 1906: 68], причем лексические данные и отражение нескольких орфографических школ в рукописи Ефремовской кормчей "указывает на Болгарию первой половины X века как место перевода византийской Синтагмы XIV титулов" [Максимович 2005: 110]. Следовательно, после восстановления единственности территориального принципа церковной юрисдикции в середине X века (и после признания автокефалии Болгарской Церкви при царе Петре I) была произведена частичная фальсификация правовых источников, легитимирующих этнический принцип церковного управления.
Причины такой фальсификации не могли быть случайными, вопреки [Щапов 1978: 95], и не были обусловлены византийской имперской идеологией, вопреки [Троицкий 1958]. Наличие весьма характерной лакуны в тексте принципиально важного для церковного устройства канона следует объяснять иными причинами: прежде всего, стремлением не допустить существования этнических епископий, ставших анахронизмом при установлении в середине X столетия славяноязычной структуры Болгарской архиепископии с обычным территориальным устройством.
3.3. Итак, в первой половине X в. при переходе от автономного к автокефальному устройству церковной организации Первого Болгарского царства существовал параллелизм этнического и территориального принципов юрисдикции, каждый из которых имел равную каноническую легитимность.
На этапе сосуществования этнических епископий (славянских по составу населения и славянским богослужебным языком) и территориальных диоцезов/епархий (с преимущественно славянским населением, но греческим богослужебным языком) при единстве обряда в епи-скопии и диоцезе различие между ними проходило по используемому языку богослужения. Такая ситуация была бы невозможной без поддержки верховного законодателя государства, каковым, по византийскому образцу, выступал сам болгарский правитель. Недаром начало удаления греческого языка из богослужения Первого Болгарского царства при князе Симеоне современные исследователи оценивают как
явление не менее революционное, чем отказ от язычества и принятие христианства [. . .] И глава государства поступал в данном вопросе столь же самовластно, как и при крещении Болгарии и при определении статуса и судеб болгарской церкви [Койчева, Кочев 1991: 66].
Любопытно отметить, что параллельно славянизации церковного управления происходил процесс смены болгарских правителей на местах славянскими по происхождению наместниками. Особенно нагляден этот параллелизм в преимущественно славянской по составу населения Кут-мичевице, куда одновременно прибыли новый славянский наместник Домета и свт. Климент [ТыпковА-ЗлимовА 1991: 145]. В Житии св. Климента подчеркивается синхронный характер действий гражданской и церковной власти, когда князь Борис "придал Домету блаженного Климента, вернее же Домета Клименту, или, чтобы сказать ещё точнее, их обоих друг другу" [Флоря ет al. 2000: 196]. В том же источнике подчеркивается важность передачи княжеской собственности свт. Клименту в Деволе, Главинице и Охриде.
После восстановления территориального принципа церковной юрисдикции в середине X в. языковой признак становится унитарным вслед за обрядовым; трансформация же этнического и территориального параллелизма приводила к этнотерриториальному синтезу, который был одним из факторов, способствовавших (при соблюдении иных условий) достижению автокефалии Болгарской Церкви в Х столетии.
Библиография
ВЕНЕШЕБИЧ 1905
Бенешевич В. Н., Канонический сборник XIV титулов со второй четверти VII в. до 883 г, С.-Петербург, 1905 (репринт: Leipzig, 1974).
--1906
Бенешевич В. Н., Древнеславянская кормчая XIVтитулов без толкований, 1, С.-Петербург, 1906. Гидулянов 1905
Гидулянов П. В., Митрополиты в первые три века христианства (= Ученые записки юридического факультета Имп. Моск. ун-та, 25), Москва, 1905. Заозерский 1907
Заозерский Н., "Точный смысл и значение Апостольского 34-го правила (По поводу ст.: Глубоковский Н. Н. «Смысл 34-го Апостольского правила». ВВ. Июль-август 1907 г.) [Окончание]", Богословский вестник, 3/12, 1907, 770-784; 1/1, 1908, 81-89.
КойЧЕБА, КоЧЕБ 1991
Койчеба Е., Кочеб Н., "Болгарское государство с середины VIII до конца IX в.", в: Раннефеодальные государства и народности, Москва, 1991, 51-68. Курганов 1880
Курганов А. Ф., Отношения между церковною и гражданскою властью в Византийской империи. Обзор эпохи образования и окончательного установления характера взаимоотношений между церковной и гражданской властью в Византии (325-565), Казань, 1880.
Максимович 2005
Максимович К. А., "Древнерусская Ефремовская кормчая XII в.: локализация перевода в связи с историей текста", в: Лингвистическое источниковедение и история русского языка. 2004-2005, Москва, 2006, 102-113.
Морозов 2005
Морозов М. А., Монастыри средневековой Византии: Хозяйство, социальный и правовой статусы, С.-Петербург, 2005. мучай ет al. 2014
Мучай С., Джуери С., Пентковский А., Ристани И., "Средневековые церкви в долине Шушицы (Южная Албания) и славянская епископия свт Климента Охридского", Slovene, 3/1, 2014, 5-42. Наследова 1956
Наследова Р. Л., "Македонские славяне конца IX - начала X в. по данным Иоанна Камениаты", Византийский Временник, 11, 1956, 82-97. Науменко 2003
Науменко В. Е., "К вопросу о церковно-административном устройстве Таврики в VIII-IX вв. (по данным Notitiae episcopatuum)", в: Античная древность и средние века, 34, Екатеринбург, 2003, 123-145.
-2008
Науменко В. Е., "К вопросу о статусе славянских «архонтий» Македонии и Греции в «темные века»", в: Россия и мир: сборник научных статей, посвященный 70-летию исторического факультета Уральского государственного университета, Екатеринбург, 2008, 179-189.
Павлов 1902
Павлов А. С., Курс церковного права, Св.-Троицкая Сергиева Лавра, 1902 (репринт: С.Петербург, 2002).
Пашков 2008
Пашков Д., свящ., "Епископия", в: Православная энциклопедия, 18, Москва, 2008, 527-528. ПЕнтковский 2014
ПЕнтковский А. М., "Славянское богослужение в архиепископии святителя Мефодия", у: Радиъ J., Савиъ В., уред., Свети Ъирило и Методике и словенско писано наслеге: 8632013 (= Старословенско и српско наслеге, 1), Београд, 2014, 25-102. -2015
ПЕнтковский А. М., "К истории славянского богослужения византийского обряда в начальный период (кон. IX - нач. X в.): Addenda et corrigenda", Богословские труды, 46, Москва, 2015, 117-146.
Правила Апостол 2000
Правила святых апостол и святых отец с толкованиями, Москва, 2000.
Правила Поместных соборов 2000
Правила святых Поместных соборов с толкованиями, Москва, 2000. Снегаров 1932
Снегаров И., "Учредяването на Българската православна църква", Македонски преглед, 8/1, 1932, 1-40.
Соколов 2004
Соколов И. И., Избрание архиереев в Византии IX-XVвв. Избрание патриархов в Александрийской церкви в XVIII и XIX столетиях, С.-Петербург, 2004. Суворов 1907
Суворов Н. С., Из истории развития церковно-правительственной власти, Москва, 1907. Троицки 2011
Троицки С. В., Црквено право, Д. М. Митровиъ, прир. и ред. (= Библиотека Светска правна баштина, 15), Београд, 2011.
Троицкий 1958
Троицкий С. В., "Апостол славянства св. Мефодий как канонист", Журнал Московской Патриархии, 3, 1958, 38-51. Троицки; 1935
Троицки; С., "Ктиторско право у Византщ'и и немааиЬюэ]' Србщ'и", Глас Српске Кралевске академике, 168, 1935, 79-135.
ТыпковА-ЗлимовА 1991
ТыпковА-ЗАимовА В., "Структура Болгарского государства (конец IX - начало XI в.) и проблема гегемонии на Балканах", в: Раннефеодальные государства и народности, Москва, 1991, 137-149. Флоря ET AL. 2000
Флоря Б. Н., Турилов А. А., Иванов С. А., Судьбы кирилло-мефодиевской традиции после Кирилла и Мефодия, С.-Петербург, 2000. Щапов 1978
Щапов Я. Н., Византийское и южнославянское правовое наследие на Руси в XI-XIII вв., Л. В. Черепнин, отв. ред., Москва, 1978.
Darrouzès 1981
Darrouzès J., Notitiae episcopatuum Ecclesiae Constantinopolitanae, Paris, 1981. Joannou 1961
Joannou P.-P., Discipline générale antique (IVe - IXe s.), 1/1: Les canons des Conciles Oecuméniques, Grottaferrata, 1961.
--1962
Joannou P.-P., Discipline générale antique (IVe - IXe s.), 1/2: Les canons des Synodes Particuliers, Grottaferrata, 1962. Kocev 1978
Kocev N., "Zur Frage der Bischofinstitution in der bulgarischen und serbischen Kirche während des 9. bis zum 14. Jh.," Études Balkaniques, 14/4, 1978, 62-69. MMFH 4
Bartonkova D., Haderka K., Havlik L., LuDvfKovsKY J., Va sica J., Vecerka R., Magnae Moraviaefontes historici, 4: Leges, textus iuridici, supplementa, Brno, 1971.
References
Bartonkova D., Haderka K., Havlik L., Lud-vikovsky J., Vasica J., Vecerka R., Magnae Moraviae fontes historici, 4, Brno, 1971.
Darrouzès J., Notitiae episcopatuum Ecclesiae Constantinopolitanae, Paris, 1981.
Floria B. N., Turilov A. A., Ivanov S. A., Sud'by kirillo-mefodievskoi traditsii posle Kirilla i Mefodiia, St. Petersburg, 2000.
Joannou P.-P., Discipline générale antique (IVe -IXe s.), 1/1, Grottaferrata, 1961.
Joannou P.-P., Discipline générale antique (IVe -IXe s.), 1/2, Grottaferrata, 1962.
Kocev N., "Zur Frage der Bischofinstitution in der bulgarischen und serbischen Kirche während des 9. bis zum 14. Jh.," Études Balkaniques, 14/4, 1978, 62-69.
Koycheva E., Kochev N., "Bolgarskoe gosudar-stvo s serediny VIII do kontsa IX v.," in: Ranne-feodal'nye gosudarstva i narodnosti, Moscow, 1991, 51-68.
Maksimovich K. A., "Drevnerusskaia Efremov-skaia kormchaia XII v.: lokalizatsiia perevoda v sviazi s istoriei teksta," in: Lingvisticheskoe istochnikovedenie i istoriia russkogo iazyka. 2004-2005, Moscow, 2006, 102-113.
Morozov M. A., Monastyri srednevekovoi Vizan-tii: Khoziaistvo, sotsial'nyi i pravovoi statusy, St. Petersburg, 2005.
Mugaj S., Xhyheri S., Ristani I., Pentkov-skiy A. M., "Medieval Churches in Shushica Valley (South Albania) and the Slavonic Bishopric of St. Clement of Ohrid," Slovene, 3/1, 2014, 5-42.
Nasledova R. L., "Makedonskie slaviane kontsa IX - nachala X v. po dannym Ioanna Kameniaty," Vizantiyskiy Vremennik, 11, 1956, 82-97.
Naumenko V. E., "K voprosu o tserkovno-admini-strativnom ustroistve Tavriki v VIII-IX vv. (po dannym Notitiae episcopatuum)," in: Antichnaia drevnost' i srednie veka, 34, Yekaterinburg, 2003, 123-145.
Naumenko V. E., "K voprosu o statuse slavianskikh 'arkhontii' Makedonii i Gretsii v 'temnye veka'," in: Rossiia i mir: sbornik nauchnykh statei, posviashchennyi 70-letiiu istoricheskogo fakul'teta Ural'skogo gosudarst-vennogo universiteta, Yekaterinburg, 2008, 179-189.
Pashkov D., "Episkopiia," in: Pravoslavnaia entsi-klopediia, 18, Moscow, 2008, 527-528.
Pentkovskiy A. M., "Slavonic Liturgy in the Archdiocese of Archbishop Methodius," in: Sveti Cirilo i Metodije i slovenskopisano nasleâe (863-2013), Beograd, 2014, 25-102.
Pentkovskiy A. M., "On the History of the Slavonic Worship of the Byzantine Rite in the Initial Period (Late 9th-Early 10th c.): Addenda et corrigenda," Bogoslovskie trudy, 46, 2015, 117-146.
Shchapov Ya. N., Vizantiiskoe i iuzhnoslavianskoe pravovoe nasledie na Rusi v XI-XIII vv., Moscow, 1978.
Snegarov I., "Uchrediavaneto na Bülgarskata pravoslavna tsürkva," Makedonski pregled, 8/1, 1932, 1-40.
Sokolov I. I., Izbranie arkhiereev v Vizantii IX-XV vv. Izbraniepatriarkhov v Aleksandriiskoi tserkvi v XVIII i XIX stoletiiakh, St. Petersburg, 2004.
Tapkova-Zaimova V., "Struktura Bolgarskogo gosudarstva (konets IX - nachalo XI v.) i problema gegemonii na Balkanakh," in: Rannefeodal'nye go-sudarstva i narodnosti, Moscow, 1991, 137-149.
Troickij S., "Ktitorsko pravo u Vizantiji i nema-njickoj Srbiji," Glas Srpske Kraljevske akademije, 168, 1935, 79-135.
Troickij S. V., "Apostol slavianstva sv. Mefodii kak kanonist," Zhurnal Moskovskoi Patriarkhii, 3, 1958, 38-51.
Troickij S. V., Crkveno pravo, D. M. Mitrovic, transl., ed., Beograd, 2011.
протоиерей Александр Задорнов, канд. богословия
Московская духовная академия, проректор по научно-богословской работе 141300, г. Сергиев Посад Московской области, Троице-Сергиева Лавра Россия/Russia [email protected]
Received August 19, 2016
