CC BY
63
ТЕРМИНЫ РОДСТВА «PADRE», «MADRE»
В МЕКСИКАНСКОМ НАЦИОНАЛЬНОМ ВАРИАНТЕ ИСПАНСКОГО ЯЗЫКА: СЕМАНТИЧЕСКИЙ, КОГНИТИВНЫЙ И ДИСКУРСИВНЫЙ АСПЕКТЫ
О.С. ЧЕСНОКОВА
Кафедра иностранных языков филологического факультета Российский университет дружбы народов Ул. Миклухо-Маклая, 6, 117198 Москва, Россия
В статье анализируется семантическая эволюция терминов родства «padre», «madre» в мексиканском национальном варианте испанского языка и интерпретируются когнитивные факторы, повлиявшие на участие этих терминов родства в различных языковых процессах.
Обращение к семантической эволюции слов основного словарного фонда может выявить поразительные и весьма неожиданные, с точки зрения носителей иных культур, языковые факты, которые оказываются исключительно ценными для понимания и реконструкции присущей данному социуму языковой картины мира (ЯКМ). Пример тому - судьба терминов родства padre (отец) и madre (мать) в национальном варианте испанского языка крупнейшей испаноязычной страны - Мексики.
Существительные padre и madre ведут происхождение из латыни, что типично для большинства романских терминов родства, которые оказались, по образному выражению В.Г. Гака, «выкроены из готового - латинского -материала» [Гак, 2003, с. 34]. Существительные padre и madre являются терминами родства sensu stricto [1]. Они обозначают прямых родителей и обладают дифференциальными семантическими элементами «родитель мужского пола» / «родитель женского пола», соответственно, и дифференциальным семантическим элементом «кровный родитель» (см.: [Ломтев, 1976, с. 274]). Напомним, что, начиная с работ Л.Г. Моргана, обосновавших подход к номенклатуре родственных обозначений как к источнику изучения истории общества, историко-этнологическая и лингвистическая литература по терминам родства исключительно богата и разнообразна. Актуальной задачей представляется рассмотрение функционирования терминов родства в дискурсах разных типов, поскольку одновременная обращенность дискурса
к ментальной и речевой деятельности [Красина, 2004] значительно расширяет исследовательскую методологию и, в частности, приводит к обсуждению языковых фактов через призму ЯКМ. Несмотря на то, что вопрос о составляющих ЯКМ не получил до сих пор окончательного теоретического решения [Кубрякова, 2004], выявление устойчивых семантических ассоциаций слов и стоящих за ними культурных представлений отвечает познанию ЯКМ как «процесса реконструкции образа мира по данным языка» [Кубрякова, 2004, с. 36]. Учитывая, в свою очередь, что «и языковая картина мира, и менталитет - феномены когнитивного, т. е. не чисто языкового, а мыслительного или речемыслительного плана» [Караулов, 2004, с. 16], особой задачей статьи является обсуждение когнитивных факторов, повлиявших на переносное значение и идиоматизацию терминов родства padre и madre в мексиканском национальном варианте испанского языка. Вполне очевидно, что говорить о собственной специфике мексиканского узуса с достоверностью можно будет только с опорой на широкий круг семантических, когнитивных и дискурсивных исследований разных национальных вариантов испанского языка, проведенных на единых теоретических основаниях. Поэтому в рамках данной статьи мы говорим о характерных чертах того, что обнаруживается в испанском языке Мексики и менталитете мексиканцев. Основным материалом стал личностно-ориентированный дискурс в его бытовой (ориентированной на разговорно-обиходную речь и устный диалог) и бытийной (ориентированной на монолог) разновидностях (см.: [Карасик, 2004, с. 289-304]).
Многозначность лексем padre и madre и основанная на них общеиспанская символика и идиоматика нашли органичное применение в мексиканском национальном варианте испанского языка. Лексемы padre и madre связаны с эмоционально-образным восприятием родины. «Padres de la Patna» («Отцы Родины») в языковой картине мире мексиканцев - это национальные герои освободительной и революционной борьбы. «Е1 Padre de la Patria» - «Отец Родины» - это Мигель Идальго-и-Костилья (Miguel Hidalgo у Costilla; 1753-1811) - священник, национальный герой Мексики, руководитель борьбы мексиканского народа за независимость в 1810-1811 г. Стили-стически-возвышенные фрагменты художественных текстов органично встраивают лексемы padre и madre в целостный образ родины. Наглядный пример - следующий фрагмент из предисловия к сборнику «Мексиканская патриотическая поэзия»: La pasion del hombre рог la patria esta formada por todas las demas pasiones nobles у desinteresadas de que Dios ha llenado el cora-zon humano: del amor de si mismo у del derecho sagrado que gozamos al ocupar nuestro sitio sobre el globo; del amor de la familia, el cual no es mas que la patria reducida у agrupada en el corazon de los hijos; el amor al padre, a la madre, a los abuelos... [Poesfas Patrioticas Mexicanas, p. 5]; («Любовь к родине образуют другие проявления благородной и бескорыстной любви, которыми Господь наделил сердце человека: любовь к себе, к занимаемому нами на земле месту, любовь к семье, что есть не более чем родина в миниатюре, воплощенная в сердце детей. Это любовь к отцу, к матери, к деду и бабушке...»).
Поэтические тексты патриотической тематики также легко принимают предметно-логическое значение терминов родства padre и madre и развивают на нем метафорические и эмоциональные символы родины. Так, в стихотворении Фернандо Кальдерона «Возвращение изгнанника» (La vuelta del desterra-do) перечислением терминов родства (в структуре отрицательного высказывания) передается острое чувство обездоленности лирического героя на родине:
Nadie escucha mis plegarias:
;Han muerto, descansan todos En su tumba solitaria! i Hijos.. .esposa.. .no existen!
Ni padre, ni esposo.. .nada,
Nada hay sino un mendigo,
Un extranjero en mi patria.
[Calderon, p. 24.]
А в стихотворении «Солдат!» Франсиско Медина Мена термин родства madre в сочетании с существительным tierra «земля» создает классический поэтический образ «родная земля»:
Manana, cuando caigas A1 golpe del del destino,
Y guarde tus despojos La madre tierra ya,
Por heroe asf mas valgas
Y habra quien tu camino,
Do quedan los recuerdos
Vivientes de tu sino, con paso firme у recto La senda cruzara.
[Medina Mena, p. 150-151.]
Что касается общеиспанской идиоматики с терминами родства padre и madre, то современные мексиканцы легко опознают такие фразеологические выражения, содержащиеся, например, в статьях «padre» и «madre» «Учебного иллюстрированного Словаря испанского языка», как esa es, о no es, la madre del cordero «являться (не являться) причиной чего-л.» [DMILE, 1981, р. 953]; hablar uno padre у madre «разговаривать покровительственным тоном» [DMILE, 1981, р. 1105]. Также узнаваемы фразеологические выражения Mi padre es Dios «За работу!»; No ahorrarse uno con nadie, ni con su padre «учитывать только свои интересы»; Sin padre ni madre, ni perro que me ladre «один-одинешенек»; «в полной независимости»; tener el padre alcalde «рассчитывать на под держку» [DMILE, 1981, p. 1105]. Эти факты подтверждают, что мексиканский национальный вариант испанского языка - неотъемлемая часть общеиспанского языкового пространства. Одновременно испанский язык Мексики - это часть и латиноамериканского языкового континуума.
Так, характерные для бытового дискурса мексиканцев значения «великолепный», «прекрасный», «замечательный» (т. е. соответствующие лексическому прототипу «хороший», в модели А. Вежбицкой [Вежбицкая, 1999, с. 148]), которые обнаруживаются у транспозитивного термина родства padre - прилагательного padre (как мы покажем далее, ассоциативно связанного с термином родства) не ограничиваются пределами Мексики. «Испанско-русский словарь. Латинская Америка» сопровождает эти значения пометой «Ам.» -американизм [ИРСЛА, 2004, с. 460]. «Словарь испаноамериканизмов, не вошедших в Словарь Испанской Королевской Академии», приводя для прилагательного padre значение tremendo «потрясающий», «невероятный», называет зонами его распространения Мексику, Перу, Аргентину, США и Кубу [DH, 2000, р. 370]. Автор словаря мексиканизмов «Так говорит мексиканец» («Asf habla el mexicano») Хорхе Мехия Прието, указывая для прилагательного padre значения estupendo «изумительный», grato «приятный», hermoso «прекрасный», magmfico «великолепный», особо подчеркивает широкую употребительность этого прилагательного в Мексике, в том числе в суперлативной форме: «La acepci6n es usualfsima en Mexico, asf сото su aumentativo: padrisimo» [Mejia Prieto, 1984, p. 117].
В мексиканском национальном варианте испанского языка прилагательное padre сочетается с существительными лексических прототипов «люди» и «вещь», в модели А. Вежбицкой [Вежбицкая, 1999, с. 143], например, una persona (muy) padre «прекрасный человек», una fiesta (muy) padre «замечательный праздник». Это употребление характерно для устного диалога и для стилизованных под разговорную речь фрагментов художественного текста: Ya sabia que la blusita me iba a quedar padrisima. Lastima de la falda [Loaeza, p. 20] («Я знала, что блузка подойдет мне идеально. Жалко, что не юбка»); Acapulco era padrisima hace veinte anos...[Fuentes, 1969, p. 309] («Акапулько был просто чудесный город двадцать лет назад»).
Прилагательное padre появляется в жанре краткой рекламы, использующей ресурсы разговорно-обиходного стиля, как в следующих примерах: El Dfa del padre. jQue padre! «День (Праздник) отца. Как замечательно!»; Para papa. Padrfsimos «Отличная мужская обувь» (дословно - «Для папы. Великолепные»; реклама в отделе мужской обуви). Отметим, что стилистический эффект приведенных примеров усилен контактным расположением наименования родства в прямом значении и восходящего к нему прилагательного padre.
По данным автора фундаментального словаря мексиканизмов Франсиско Сантамарии, прилагательное padre может иметь количественное значение («muy grande, descomunal») [Santamarfa, 1992, р.781], т. e. соответствовать лексическому прототипу «большой», по А. Вежбицкой [Вежбицкая, 1999, с. 148]. Процитируем пример Ф. Сантамарии: Me lleve un susto padre [Santamarfa, 1992, p. 781] - «Ну и страху я натерпелся», дословно «Я испытал огромный страх».
Прилагательное padre может развивать адвербиальное значение наречного концепта «так», по А. Вежбицкой [Вежбицкая, 1999, с. 150]: bailar padre «красиво танцевать»; vivir padre «хорошо жить». Таким образом, языко-
вой материал свидетельствует об общей мелиоративной стилистической окраске транспозиций термина родства padre.
Судьба существительного madre в мексиканском национальном варианте испанского языка более сложная и противоречивая. В бытовом диалоге существительное madre развило значения «чепуха», «ерунда», «ничто», «пустяк» с отрицательной оценочностью: Me pidieron bolillos, teleras, pan dulce у no se que madres»; пример из [DEUM, 1996, p. 578]. Для контраста отметим, что в чилийском национальном варианте испанского языка транспозитивное существительное madre получает значения estupendo «великолепный», fabuloso «прекрасный» [www.hispanicus.com/part.DRLE].
Мексиканскими словообразовательными производными существительного madre являются глагол madrear «бить, избивать; лупцевать» (толкование по: [ИРСЛА, 2004, с. 410]) и отглагольное существительное madriza «лупка» «порка» [ИРСЛА, 2004, с. 411]. Приведем примечательный пример контактного расположения в тексте синонимичных глаголов с доминантным значением «бить»: общеиспанского golpear и разговорно-обиходного мекси-канизма madrear из романа современной мексиканской писательницы Лауры Эскивель «Закон любви»:
Unos fuertes toquidos en la puerta hicieron que Azucena se levantara de la cama. A1 abrir, se encontro con Cuquita, la abuelita de Cuquita, las maletas de Cuquita у el perico de Cuquita. Cuquita у su abuelita venian todas madreadas. El perico, no. Azucena no supo que decir, lo linico que se le ocunio fue invitarlas a pasar. Cuquita le confio sus problemas. Su esposo cada di'a la golpeaba mas. Ya no lo soportaba. Pero ahora, el colmo era que habia madreado a su abuelita, у eso si que no lo iba a permitir [Esquivel, p. 124];(«Стук в дверь поднял Асусену с кровати. Перед ней предстали Кукита, бабушка Кукиты, чемоданы Кукиты и попугай Кукиты. Кукита и бабушка были напрочь избитыми. Попугай -нет. Асусена не находилась, что сказать. В итоге она пригласила их в дом, и Кукита поведала ей обо всем. С каждым днем муж бил ее больше и больше. Выносить это стало невозможно. Терпение ее окончательно лопнуло, когда муж избил бабушку, а этого она допустить не могла»).
Помимо существительного madriza, на сайте регионализмов [www.his-panicus.com/part.DRLE], с пометой «Мексика» для существительного madre запечатлены суффиксальные дериваты madritos «тестикулы быка» и madrola «вещь, название которой не известно или не оглашается» («objeto cuyo nombre no se conoce, no se recuerda о no se quiere decir»).
Префиксальный дериват существительного madre - существительное мужского рода desmadre «беспорядок», «бардак», не кодифицировано ни одним из приводимых в статье словарей, но часто встречается в неформальном общении мексиканцев. В следующем примере из художественного текста префикс des- усиливает общую отрицательную оценку переносного значения термина родства madre и привносит дополнительные коннотации неупорядоченности и деструкции: Pareciera que a los Dioses сото que les gusta el desmadre, pues al no haber creado un lugar especffico para poner el odio, han provocado el caos etemo. [Esquivel, p. 31]; («Поскольку богам нравится
беспорядок, а специального места для ненависти не нашлось, вот они и решили создать всеобщий хаос»).
Важная характеристика термина родства madre в языковой картине мира мексиканцев - его полифразеологичность. Высокая идиоматическая активность существительного madre свойственна латиноамериканским вариантам испанского языка в целом. По данным «Испанско-русского словаря. Латинская Америка» [ИРСЛА, 2004, с. 410] и словаря Рено Ришара [DH, 2000, р. 310], фразеологические обороты с данным существительным имеются в испанском языке Кубы, Мексики, Пуэрто-Рико, Аргентины, Эквадора, Чили, Гватемалы, при этом диапазон передаваемых смыслов очень широк и разнообразен. Фразеологические единицы, кодифицируемые как мек-сиканизмы, - это: tener (no tener) madre - «иметь (не иметь) совесть (стыд)»; darle a alguien еп la madre - «ударить»; ni madre(s) - «ничего»; valer algo madre (s) - «гроша ломаного не стоить»; caerle de madre a alguien - «ругать кого-л.»; a toda madre - «отлично». Фразеологические выражения междометного характера: jQue роса madre!; jEn la madre! (выражения неудовольствия). Как видно из значений приведенных фразеологических единиц, в большинстве своем они осложнены пейоративной коннотацией. Однако, если в составе фразеологических единиц междометного характера jQue роса madre! или jQue роса madre tienes!, являющихся восклицательными предложениями, ядерный компонент madre аккумулирует отрицательную коннотацию, то в предикативной функции выражение de роса madre выявляет положительную коннотацию. Так, в следующем примере из записи устной речи оборот de роса madre, по объяснениям информантов, эквивалентен оценке «тиу Ьиепа»: Esta pelicula esta de роса madre «Фильм (был) очень хороший» (ср. синонимичное: Esta pelicula esta тиу padre). С семантической точки зрения интересна возможность сочетания с существительным madre количественного прилагательного роса «немного», «мало», «нейтрализующего» отрицательную оценочность семантической основы фразеологизма -переносного значения термина родства madre.
Положительную оценочность имеет выражение a toda madre. Оно означает «отлично», «великолепно», «здорово», как в следующей ответной реплике в ситуации приветствия:
- ^Como te esta yendo?
- A toda madre. Помимо Мексики, подобное значение отмечается в речи гватемальцев [ECMLRD, 2001, р. 4].
В плане межвариантной национально-культурной специфики отдельного комментария заслуживают фразеологические выражения valer (impor-tar) madre(s) - «ничего не стоить (не значить)». Сначала - текстовый пример: - Me importan madre esa punta de apretados, - le dijo Laura a su hijo [Fuentes, 1999, p. 496]. Переходные глаголы importar «быть важным», «иметь значение» и valer «стоить» образуют в испанском языке множество фразеологических оборотов [ИРФС, 1985, с. 889-890; 1060; Фирсова, 2000, с. 29; Ramos, Seradilla, 2000, p. 291], выражающих оценку ситуации. Мексиканские фразеологизмы valer (importar) madre(s) с эталоном оценки, восхо-
дящим к термину родства madre, вступают в отношения межвариантной синонимии [2] с фразеологическими выражениями, выражающими обесценивание ситуации.
Очень интересен фразеоматериал с существительным madre в языковой структуре художественного текста. Так, в романе выдающегося мексиканского писателя Карлоса Фуэнтеса «Смерть Артемио Круса» отметим следующий контекст из монолога главного героя: ...^conocen mi albur? <До entienden?: todo о nada, todo al negro о todo al rojo, con giievos ^eh?, jugandosela, rompiendose la madre, exponiendose a ser fusilado por los de aniba о рог los de abajo; eso es ser hombre, сото yo lo he sido... [Fuentes, 1985, p. 120]. («Знаете правила моей игры? Понимаете их? Все или ничего, все на черное или все на красное, все - с потрохами! Играть напропалую, идти напролом, без страха, что тебя расстреляют те, наверху, или те, внизу. Это и значит быть человеком, каким я был...» [Фуэнтес, с. 217; пер. М. Былинкиной].
Разнообразный фразеоматериал обнаруживается в уже упомянутом романе Лауры Эскивель «Закон любви». Стилю Лауры Эскивель в целом свойственно обращение к ресурсам мексиканской разговорно-обиходной речи. Приведем яркие примеры использования фразеологии с существительным madre из текста романа «Закон любви».
Cuquita se puso furiosa, le habi'an dado en la madre a su sufrimiento. [Esquivel, p. 131]; («Кукита разозлилась; она была задета за живое в своих страданиях»); Agapito tomo entre sus brazos a Ex Azucena у lo saco de la sala de juntas. Isabel se quedo mentando madres [Esquivel, p. 182] («Агапито взял на руки Бывшего Асусену и вынес его из зала. Исабель была в бешенстве»); Е1 juicio de Isabel era una rompedera impresionante de la Ley del Amor. Anacreonte asesoraba a Azucena. Mammon a Isabel. Nergal, el jefe de la policia secreta del Infiemo, a la defensa. San Miguel Arcangel a la fiscalfa. Los Demonios у Queru-bines se encargaban por igual de los jurados. Mammon rezaba. Anacreonte maldecfa. Y todos trataban de romperse la madre а сото diera lugar [Esquivel, p. 259] («Сознание Исабель по существу нарушало Закон Любви. Анакреонте давал советы Асусене. Маммон - Исабель. Нергаль, шеф секретных служб Ада, - охране. Архангел Михаил - прокуратуре. Анакреонте проклинал все и вся. И все при этом старались отстоять свои интересы»). Непременно учитывая то, что «слово в художественном тексте, наделенное особой эстетической функцией, часто неповторимо по своему употреблению, индивидуально» [Новиков, 1988, с. 22], примечателен факт устойчи-вости переносного значения и идиоматизации существительного madre в ЯКМ мексиканцев и его роли амбивалентного эталона в постижении и отображении действительности в бытовом диалоге и в структуре художественного текста.
Возникает закономерный вопрос о причинах, повлиявших на поляризацию оценочных коннотаций у переносных значений терминов родства padre (отец) и madre (мать) (при известной амбивалентности последнего) в мексиканском национальном варианте испанского языка. Какие черты менталитета мексиканцев послужили ассоциативной основой уже рассмотренных процессов частеречной транспозиции, метафоризации и идиоматизации?
Поиск ответа на этот вопрос приводит к размышлениям о складывании мексиканской нации, о формировании языкового сознания мексиканцев и о становлении латиноамериканского мира в целом. Считаем нужным привести следующее рассуждение Е.С. Кубряковой: «Сознание детерминируется «наличным бытием», экологией, условиями существования носителей языка, реальной практикой людей, релевантностью и значимостью определенных природных характеристик для их жизнедеятельности, способами взаимодействия человека с миром в данной среде и складывающейся здесь культурой. Не язык и не языковая картина мира как таковые предопределяют наше мировоззрение, а внеязыковая реальность» [Кубрякова, 2003, с. 33].
«Характерная черта мексиканца», - полагает знаменитый мексиканский поэт, писатель и философ, лауреат Нобелевской премии по литературе Октавио Пас, - «резкое, саркастическое унижение матери и не менее резкое возвеличивание отца» («Mas lo caracterfstico del mexicano reside, a mi juicio, en la violenta, sarcastica humiliation de la Madre у en la no menos violenta afirmacion del Padre») [Paz, 1999, p. 88]. Корни этого явления восходят к эпохе завоевания испанцами американского континента, а противопоставление мужских и женских образов захватывает орбиту взаимоотношений Латинской Америки и Испании и образование латиноамериканского мира. Приведем цитату из эссе Карлоса Фуэнтеса «Потаенное зеркало»: Varios traumas marcan la relation entre Espana у la America espanola. El primero, desde luego, fue la conquista del Nuevo mundo, origen de un conocimiento terrible, el que nace de estar presentes en el momento mismo de nuestra creation. Obser-vadores de nuestra propia violation, pero tambien testigos de las cueldades у temuras contradictorias que formaron parte de nuestra conception. Los hispano-americanos no podemos ser entendidos sin esta conciencia intensa del momento en que fuimos concebidos, hijos de una madre anonima, nosotros mismos desprovistos de nombre, pero totalmente concientes del nombre de nuestros padres. («Ряд травм характеризует отношения Испании и Латинской Америки. Первая травма - завоевание Нового Света, исток ужасного знания о своем присутствии в момент зарождения. Мы стали свидетелями нашего собственного изнасилования, свидетелями противоречий жестокости и нежности, ставших частью нашего зачатия. Нельзя понять нас, латиноамериканцев, без осознания того момента, когда мы были зачаты. Мы, дети безвестной матери, сами лишенные имени, но полностью осознающие имя наших отцов» [Fuentes, 1997, р. 23]. По мнению О. Паса, в сознании мексиканцев оказались поляризованными образы стоически и мужественно сопротивлявшихся испанским конкистадорам индейцев-мужчин и уступивших натиску испанских конкистадоров индейских женщин. Символичная фигура покоренных испанцами индеанок - Малинче (донья Марина). Донья Марина - обращенная в христианство индейская переводчица, сопровождавшая завоевателя Мексики, испанского конкистадора Эрнана Кортеса, в 1521 г. с невероятной жестокостью разрушившего государство ацтеков и их столицу Теночтитлан. Сын Эрнана Кортеса и Малинче символически считается первым метисом Мексики. Вновь обратимся к размышлениям О. Паса: Dona Marina se ha con-
vertido en una figura que representa a las indias, fascinadas, violadas о seducidas por los espanoles. Y del mismo modo que el nino no perdona a su madre que lo abandone para ir en busca de su padre, el pueblo mexicano no perdona su traicion a la Malinche. Ella encama lo abierto, lo chingado, frente a nuestros indios, estoi-cos, impasibles у cerrados («Донья Марина стала образом, символизирующим индеанок, зачарованных, изнасилованных и соблазненных испанцами. И так же, как ребенок не может простить мать, бросающую его и отправляющуюся на поиски его отца, так и мексиканцы не могут простить предательство Малинче. Малинче воплощает «открытое» и попранное, в противовес стойким, бесстрастным и «закрытым» индейцам-мужчинам») [Paz, 1999, р. 94]. Примечательно, что в современном мексиканском национальном варианте испанского языка происходящее от имени собственного Malinche существительное malinchismo означает увлечение всем иностранным и, в первую очередь, тем, что относится к США (ср. словарную дефиницию: «admiration exagerada hacia lo extranjero у muy especialmente lo norteamericano - que suele ir acompanada de desprecio por lo nacional»[DH, 2000, p. 313]).
Противопоставление мужского и женского начал оказалось наделенным в мексиканском и - шире - латиноамериканском менталитете сложными оценочными символами и нашло проявление в самых разных сферах лингвокреативной деятельности. Как показано в блестящей работе А.Ф. Коф-мана [1997], воплощение в латиноамериканской литературе таких устойчивых мотивов, как мачизм и виоленсия, также связано с условиями возникновения латиноамериканского мира и его мужским началом. Особенности речевого поведения латиноамериканцев и, в частности, мексиканцев и семантическая основа целого ряда коммуникативных стратегий, от комплимента до инвективы [3], также во многом служат отражением «мужской» организации латиноамериканского мира.
Итак, когнитивная сущность менталитета и его языковое воплощение находятся в отношениях изосемичности, что и наблюдается в сложной системе ассоциаций и символов, присущих семантическим производным терминов родства padre (отец) и madre (мать) и их идиоматизации в мексиканском национальном варианте испанского языка.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Термин родства sensu stricto, т. е. лексема, однозначно обозначающая родство в пределах терминологии родства, выступает доминантой в парадигме стилистических синонимов - наименований родства. Еще в 1960-е гг. А. Вэллэс и Дж. Эткинс подметили, что последовательность английских слов father, dad, daddy, pop, old man не является «простым» обозначением отца [Wallace, Atkins, 1960, p. 68]. Изучение русских и испанских наименований родства в функции обращения [Чеснокова, 1985] выявило их значительное структурное и семантико-стилистическое многообразие. См. также: [Чеснокова, 1986].
2. О межвариантной синонимии см.: [Фирсова, 2003, с. 67-73].
3. Об испанском комплименте см. статью: [Зверева, 1996]; об инвективных стратегиях мексиканцев см.: [Чеснокова, 2004, с. 58-61].
ЛИТЕРАТУРА
1. Вежбицкая А. Семантические универсалии и описание языков: Пер.с англ. А.Д. Шмелева / Под ред. Т.В. Булыгиной. - М., 1999.
2. Гак В.Г. Соотношение форм и значений в развитии родственных языков (на примере терминов родства в романских языках) // Романские языки и культуры: история и современность: Тезисы докладов российской научной конференции. - М., 2003, с. 33-34.
3. Зверева Е. Мужчина и женщина, или От испанского идальго к латиноамериканскому мачо // Новое время. -1996. - № 50/96, с. 33-35.
4. Испанско-русский словарь. Латинская Америка (ИРСЛА) / Под. ред. Н.М. Фирсовой. -М., 2004.
5. Испанско-русский фразеологический словарь: 30 000 фразеологических единиц (ИРФС) / Э.И. Левштова, Е.М. Вольф, Н.А. Мовшович, И.А. Будницкая. - М., 1985.
6. Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. - М., 2004.
7. Караулов Ю.Н. Горячие точки развития русистики: русский язык, русский мир и российский менталитет (К обоснованию исследовательсткой программы Научного центра русского языка в Московском государственном лингвистическом университете) // Русское слово в русском мире: Сб. статей. - М., 2004, с. 5-28.
8. Красина Е.А. К интерпретации понятия дискурс II Вестник РУДН. Сер. Лингвистика. -2004. - № 6, с. 59.
9. Кофман А.Ф. Латиноамериканский художественный образ мира. - М., 1997.
10. Кубрякова Е.С. Сознание человека и его связь с языком и языковой картиной мира// Филология и культура: Мат-лы IV Международной научной конференции, 16-18 апреля 2003 г. - Тамбов, 2003, с. 32-34.
11. Кубрякова Е.С. Языковая картина мира и особенности ее влияния на сознание человека// Русское слово в русском мире: Сб. статей. - М., 2004, с. 29-39.
12. Ломтев Т.П. Принципы выделения дифференциальных семантических элементов // Общее и русское языкознание. Избранные работы. - М., 1976, с. 272-289.
13. Новиков Л.А. Художественный текст и его анализ. - М., 1988.
14. Фирсова Н.М. Языковая вариативность и национально-культурная специфика речевого общения в испанском языке: Учеб. пособ. - М., 2000.
15. Фирсова Н.М. Испанский язык в аспекте межвариантной национально-культурной специфики: Учеб. пособ. - М., 2003.
16. Чеснокова О.С. Русские и испанские формы обращения - наименования родства: Автореф. дис. ... к.филол.н. - М., 1985.
17. Чеснокова О С. Прагматика и семантика обращений - вторичных имен родства (на материале современного испанского языка // Современные проблемы романистики:
Функциональная семантика: Тез. V Всесоюзн. Конф. по романск. языкознанию. Т. Ш. - Калинин, 1986, с. 101-103.
18. Чеснокова О.С. Испанский язык в странах Латинской Америки. Мексика: Учеб. по-соб. - М., 2004.
19. Diccionario del espanol usual en Mexico (DEUM) // Dirigido por Luis Fernando Lara. -Mexico, 1996.
20. Diccionario Manual e Ilustrado de la Lengua Espanola (DMTLE). - Madrid: Espasa-Calpe, S.A., 1981.
21. Esta сото me lo receto el doctor. Mas de 2000 refranes, dichos у expresiones que usamos los chapines(ECMLRD). - Guatemala, 2001.
22. Fuentes C. El espejo enterrado. - Mexico, 1997.
23. Mejia Prieto, Jorge. Asf habla el mexicano: Diccionario basico de mexicanismos. - Mexico, 1984.
24. Paz O. El laberinto de soledad. - Mexico, 1999.
25. Ramos A., Serradilla A. Diccionario AKAL del espanol coloquial. 1492 expresiones у
mas. - Madrid, 2000.
26. Richard R. Diccionario de hispanoamericanismos no recogidos por la Real Academia. -Madrid, 2000 (DH).
27. Santamaria F.J. Diccionario de mejicanismos. Quinta edicion. Mejico, 1992.
28. Wallace A., Atkins J. Meaning of Kinship Terms // American Anthropologist. - 1960. -Vol. 62. - Pt. I, p. 58-80.
ИСТОЧНИКИ ПРИМЕРОВ
1. Calderon F. La vuelta del desterrado // Poesias Patrioticas Mexicanas / Seleccionador A. Rodriguez- - Mexico, 1998, p. 23-25.
2. Esquivel L. La ley del amor. - Mexico, 2004.
3. Fuentes C. La region mas transparente. - Mexico, 1969.
4. Fuentes C. La muerte de Artemio Cruz: Novena reimpresion. - Mexico, 1985.
5. Fuentes C. Los afios con Laura Dfaz. - Mexico, 1999.
6. Loaeza G. Compro, luego existo. - Mexico, 1993 (1 la. edicion).
7. Medina Mena Fr. jSoldado! I I Poesfas Patrioticas Mexicanas / Seleccionador A. Rodriguez. -Mexico, 1998, p. 150-151.
8. Poesias Patrioticas Mexicanas / Seleccionador A. Rodriguez.- Mexico, 1998.
9. Фуэнтес К. Смерть Артемио Круса / Пер. М. Былинкиной II Замаскированные дни: Рассказы; Аура: Повесть; Кукла-королева: Рассказ; Смерть Артемио Круса: Роман. -М., 2001.
THE KINSHIP TERMS «PADRE», «MADRE»
IN THE MEXICAN SPANISH:
SEMANTIC, COGNITION AND DISCURSIVE PROFILES
O.S. CHESNOKOVA
Department of Foreign Languages Peoples’ Friendship University of Russia Mikluho-Maklaya str., 6, 117198 Moscow, Russia
The article focuses on the verbal manifestations and cognitive presuppositions of the Kinship Terms «padre», «madre» in the Mexican Spanish.
