CC BY
10
История
Вестник Нижегородского университета им. Н .И. Лобачевского, 2 021, № 4, с. 53-60
УДК 94(491.1)
DOI 10.52452/19931778_2021_4_53
ТЕРМИНОЛОГИЯ РОДСТВА В «САГЕ О НЬЯЛЕ» © 2021 г. Е.В. Литовских
Институт всеобщей истории Российской академии наук, Москва elitovskih@mail. т
Поступила в редакцию 20.12.2020
Круг терминов, обозначающих различные родственные отношения и отразившихся в родовых сагах (и в первую очередь в «Саге о Ньяле» как одной их самых объемных и репрезентативных из них), позволяет получить разноплановую картину их бытования в средневековом исландском обществе и употребления в тексте. Терминология родства, встречающаяся в основном повествовании «Саги о Ньяле», совпадает с терминологией генеалогических перечней в ней и дает возможность судить о круге родственников средневекового исландца и положении родственников внутри рода. Особо выделяются только близкие родичи (родители, дети, братья и сестры; реже дяди и племянники), в том числе и по женской линии. Число терминов родства, употребленных в апеллятивных предложениях, в сопоставлении с прочим повествовательным текстом сокращается. При этом нивелируются особенности различных родственных связей, и все родичи рассматриваются как единая общность вне зависимости от степени близости их родства между собой.
Ключевые слова: генеалогическая терминология, исландские родовые саги, родственные связи.
«Сага о Ньяле» (Brennu-Njáls saga, досл. «Сага о сожженном Ньяле») - одна из самых больших и репрезентативных исландских родовых саг. Она описывает события, происходившие в 980-1020-е годы преимущественно в Южной Четверти Исландии. В ней действуют около 650 персонажей и приводится свыше сотни генеалогических перечней. Большинство исследователей сходится на том, что она была написана в 1275-1290 гг. [1, р. 27; 2, s. 528; 3], хотя ее древнейшая сохранившаяся пергаментная рукопись датируется примерно 1300 годом [4, s. 116-124; 5, p. 49-79]. Сага имеет составной характер, возможно, отдельные ее части бытовали как в устной, так и в письменной форме [6, s. XXI; 7, р. 27-34; 8, р. 125-130; 9, с. 210]. В силу этого определить ее точное авторство не представляется возможным [10, р. 31; 11, р. IX-XIII], хотя в XIX в. ее не до конца обоснованно приписывали перу знаменитого средневекового исландского историка Сэмунда Сигфуссона Мудрого (1056-1133).
В средневековой Исландии существовал ряд терминов для обозначения родственных связей, которые нашли свое отражение в том числе в «Саге о Ньяле». Прежде всего необходимо оговорить, что древнескандинавской (и в том числе древнеисландской) терминологии родства исследователями уделялось большое внимание еще с начала ХХ в., и она достаточно хорошо изучена, однако в первую очередь по судебникам [12, s. 73-159; 13, с. 75-78]. Имеющиеся данные в целом совпадают со сведениями родо-
вых саг, что отмечали еще С. Барлау и У. Миллер [14; 15, р. 141]. Большинство исследователей сходится на том, что можно выделить три круга родства, самый широкий из которых охватывает всех дальних родственников, второй -непосредственно род, а третий составляет семью (обзор см. в [16; 17, р. 75-76]).
Наиболее общими были понятия wttr («род, группа родственников» [18, р. 760]; Grägäs I:2381; см. также: Nj. 2:6; Eyrb. 123:174; Landn. 255:149, 357:194 и др.) и kyn (также «род, родственники» [18, р. 366]. Подробный разбор древнеисландских терминов со значением «род» см. в [19, р. 7-23; 20, р. 48]). В значении «генеалогическая линия» использовались понятия «род отца» (fööurkyn, fööur^ttr) и «род матери» (mööurkyn, mööumttr), причем род обозначался как словом kyn, так и словом wttr, и между ними не проводилось различий (Hon var komin frä Siguröi Fäfnisbana i födurxtt' sina at langfeögartölu «C отцовской стороны она происходит от Сигурда Убийцы Фафнира»3 -Nj. 14:39; Er hann [Olafr] miklu betr borinn i mööurkyn en fööurxtt «Он [Олав] по материнской линии гораздо знатнее, чем по отцовской» - Laxd. 23:60; Hann kveöst Hrappr heita ok vera breiöfirzkr at mödurkyni... en ek er sunnlenzkr atfööurkyni «Он назвался Храппом с Широкого Фьорда по линии матери... по отцу я с юга» - Laxd. 63:181; Hann [Viga-Hrappr] var skoskr at födurxtt en mööurkyn hans var allt i Suöureyjum «Со стороны отца он [Храпп-Убийца] происходил из Шотландии, а род его
матери жил весь на Гебридских островах» -Laxd. 10:266; см. также Landn. 195:110, 337:186; Eg. 288:370; Laxd. 129:186). Более узкое значение имело понятие «предки» (langfeögr), которое принадлежит к терминологии родословий -langfeögartal (досл. «перечень, счет предков» [18, p. 372]: Frá Reyni-Birni er inn helgi Porlákr byskup kominn langfedgum at telja «От Бьёрна-Рябины произошел епископ Торлак Святой по генеалогии» - Landn. 379:201; Peir höföu allir verit kristnir langfedgar «Все его предки были христианами» - Nj. 101:235; а также: Nj. 14:39, 25:96; Eg. 321:536), бытовавшее наравне с другим обозначением родословной - attartal [18, р. 760]. Существовали и специальные термины для генеалогического поколения: kné («колено, поколение» - Nj. 55:123) и áttbogi («поколение» [18, р. 47]: er frá peim kominn mik-ill áttbogi «от них происходит длинный ряд поколений» - Laxd. 25:67; см. также: Landn. 357:194). Все эти термины использовались как в родословных, так и - значительно чаще - в обычном нарративе.
Степень родства не просто фиксировалась в генеалогической терминологии, при необходимости ее умели высчитывать. Это делалось в тех случаях, когда от степени родства зависела правомочность вынесения судебных решений (Nj. 142:353), или же в ходе мести, чтобы правильно выбрать будущую жертву. Так, один из главных героев «Саги» Ньяль дал такой совет своему другу Гуннару: «Никогда не убивай никого из другого поколения того же рода» (Veg pú aldri meir í enn sama knérum en um sinn -Nj. 55:123).
При той разветвленности родов и том значении, которое в исландском обществе придавалось родственным связям, иерархическая организация родственных отношений была существенной. При этом понятие старшего в роду (главы рода) в средневековом исландском обществе не зависело от биологического возраста, а определялось авторитетом конкретного человека в обществе. Главой рода признавали того человека, который был способен наиболее продуктивно отстаивать интересы рода и представлять род в наиболее выгодном свете (Nj. 115:261).
В генеалогических перечнях «Саги о Ньяле», как правило, употребляются лишь термины, обозначающие ближайшее поколение по отцовской и материнской линиям и детей субъекта перечня: отца faöir - Nj. 7:19, 12:30, 79:175, 99:230, 106:247, 129:299), мать {mööir - Nj. 3:10, 36:80, 38:89, 39:91, 54:121, 59:134, 77:169, 98:226, 102:240, 134:321), сына (sonr - Nj. 1:1, 12:32, 99:229, 129:300, 134:320, 135:329, 145:376, 147:384), дочь (dóttir - Nj. 1:1, 2:3, 7:19,
61:138, 117:268, 134:319, 135:325, 148:386), брата (Ьгодгг - N. 1:3, 2:3, 13:34, 17:44, 29:64, 54:120, 65:146, 66:148, 91:204, 98:225, 106:248, 116:265, 117:266, 120:279, 124:288, 129:300, 131:310, 133:317, 134:321, 141:347), сестру ^Пг - Ц'. 119:274, 129:300), жену (1опа -N/'. 36:83, 59:134, 129:300, 131:311, 132:311, 148:386). Аналогичный набор терминов присутствует во всех родовых сагах.
И если термины «отец/мать», «сын/дочь» свойственны прямой генеалогической линии, то «брат/сестра» и «жена» свидетельствуют о переходе на боковую генеалогическую линию. Наличие в родословиях терминов, характерных как для мужчин, так и для женщин, а также обозначений брата / сестры оказалось возможным вследствие того, что исландские родословия велись не только по прямой генеалогической линии, но имели множество ответвлений. Отсутствие термина «муж» было обусловлено тем, что факт заключения брака со стороны женщины характеризовался описательно, при помощи оборота «на ней / которой был женат Х» (ег аШ X - Ц;'. 1:3, 2:3, 13:34, 17:44, 29:64, 54:120, 65:146 и т.п.).
Упомянутых выше терминов родства было достаточно для составления разветвленного родословия, однако любопытен тот факт, что в генеалогических перечнях «Саги о людях из Лососьей Долины» наряду с этими терминами встречаются и описательные обозначения племянницы по отцу (ЬгддиЫдШЫг) и по матери (systurdдttir): Vigdís het 1опа кат [Ро^аг goдa]... ЪгддигйдИ1г уаг кдп Рдгдаг gellis еп systurdдttir Рдгдф rauдnefs /га Баыда/еШ («Его [Торда Годи] жену звали Вигдис... она была дочерью брата Торда Ревуна и сестры Торольва Красноносого с Овечьей Горы» - Laxd. 11:24; см. также: Laxd. 15:41). Подобные описательные обороты возникают, очевидно, из-за сокращения одного звена в генеалогической цепи: вместо полной фразы «братом/сестрой ее был(а) X, а его/ее дочерью была У» остается «дочерью его брата/сестры была У» (опускается имя брата или сестры). Такое обозначение само по себе является фрагментом генеалогического описания и, следовательно, выполняет те же функции. Поэтому его также следует рассматривать в качестве отсылки к известным генеалогическим сведениям. Функции отсылки превалируют в нем, поскольку, сохраняя из двух генеалогических звеньев одно, выбирали наиболее информативное, следовательно, тем самым подчеркивали его особое значение для характеристики респондента.
В повествовательном тексте «Саги о Ньяле» выделяется более широкий набор терминов
родства, чем в генеалогических перечнях. Для дальних родственных связей специальных терминов в тексте саги не встречается: для лиц мужского пола применяется обобщающее обозначение frandi («родственник по крови» [18, р. 176]), а для лиц женского пола - frandkona («родственница» [18, р. 177]; см. также: Nj. 31:68; Eg. 184:200). При помощи этих терминов в саге, помимо дальней и никак особо не оговариваемой в тексте саги родни (Nj. 12:30, 29:65, 33:72, 38:87, 39:90, 41:93, 45:103, 64:144, 67:150, 71:157, 88:199, 106:249, 115:263, 122:283, 123:287, 136:330, 138:334, 139:340, 145:369), обозначались троюродный брат (Nj. 154:122), сын кузины (Nj. 19:45), внучка (Nj. 34:77). Но одновременно этот термин мог употребляться и по отношению к дяде (Nj. 34:75, 82:180, 139:342), племяннику (Nj. 118:269), кузену (Nj. 7:18, 118:269) или даже брату (Nj. 124:289), несмотря на наличие специальных терминов для этих степеней родства.
Термин skyldi, также обозначающий родство, в сагах менее распространен, но равноправен и не имеет специальной семантической нагрузки, отделяющей сферу его употребления от сферы употребления термина frandi (Nj. 34:77, 82:178, 115:263). Например, в «Саге о людях из Лососьей Долины» он упоминается и для обозначения дальней родни (Vigdis kona Pöröar godda var nokkut skyld Pörölfi «Вигдис, жена Торда Годди, была какой-то родней Торольву» - Laxd. 14:31).
Вне генеалогических перечней для обозначения вместе живущих родственников обычно использовалось понятие «семья» (hjön или heimahjön), включающее в себя не только родственников. В него, помимо родичей, включали также зависимых людей и гостей, проживавших в усадьбе ([18, р. 267]; ср.: Nj. 6:18, 8:23, 12:30, 100:233, 101:234, 102:236, 127:296, 128:297, 152:398). Категорию домочадцев как зависимых людей могли обозначать также словами liöi ([18, р. 387]; Nj. 75:165), huskarlar ([18, p. 295]; Grägäs I:435, 456; см.: Nj. 15:40, 18: 51, 129:300; Laxd. 58:79; Gisl. 21:73; Eg. 4:12, 52:61, 348:565) и buar (Nj. 120:278), хотя последнее в большинстве случаев все же имело значение «соседи-землевладельцы» (Nj. 6:18, 73:162, 130:305, 142:353). Число «домочадцев» в одной усадьбе могло достигать сотни (Nj. 113:259); и, даже употребляя в отношении них термин hjön, их могли отделять от собственно родственников. Так, антагонист «Саги о Ньяле» Флоси позволяет выйти из подожженного дома «женщинам, детям и домочадцам» (konum ok börnum ok huskörlum - Nj. 129:300).
В саговом повествовании специальные обозначения родственников появляются начиная со
второго поколения: они имеются для бабушки (amma - Nj. 79:175, 129:301; fodurmodir, досл. «мать отца» - Nj. 14:39), дедушки (fodurfadir, досл. «отец отца» - Nj. 49:112, 106:248) и ближайших родственников по боковой линии - дяди по матери (modurbrodir, досл. «брат матери» - Nj. 10:26), дяди по отцу (fodurbrodir, досл. «брат отца» - Nj. 2:6, 17:43, 106:248, 131:310), племянника по отцу (brodursonr, досл. «сын брата» - Nj. 3:8, 115:262, 117:268, 124:288, 130:308, 131:309), племянницы по отцу (brodurdottir, досл. «дочь брата» - Nj. 97:218, 116:266, 159:421), кузена (bradrungr - Nj. 131:310)4. Причем все они, кроме обозначения бабушки и кузена, имеют описательную форму, следовательно, представляют собой специфическую сокращенную генеалогическую отсылку, небольшой фрагмент родословной.
Максимально близкие родственные связи выделялись особо. Так, специально оговаривали: «Скажи моим родичам и моей матери» (Seg pat frxndum minum ok modur minni -Nj. 75:165). В значении «муж» в саге используются различные слова со значением «хозяин» (bondi - Nj. 7:20, 61:138, buandi - Nj. 11:27, 41:93) и «товарищ, компаньон, супруг» (felagi -Nj. 7:19)5. Такое разнообразие было вызвано, скорее всего, стилистическими особенностями данной саги, отражающими различный экономический статус мужчины в конкретных ситуациях, поскольку для обозначения жены кроме термина kona лишь в единичных случаях используется еще и термин husfreyja («хозяйка» -Nj. 87:192, 152:397).
Специфическим для Исландии является употребление встречающегося и в исследуемой саге собирательного термина для обозначения общности «отец и сын/сыновья» - fedgar (Nj. 9:24, 65:145, 68:152, 87:192, 91:208), образованного от fadir «отец» [18, р. 342]. Его появление было вызвано, скорее всего, активной совместной деятельностью этой группы родичей, их более тесной связью между собой. В противовес этому для воспитателя, воспитанника и для побратимов как вместе воспитывавшихся имелся один общий термин fostri (Nj. 10:26, 92:210, 97:218, 99:230, 118:268; подробнее о данном понятии, сроках воспитания и т.п. см. [17, р. 98]), который характеризовал квазиродственные отношения, не оговаривая их конкретный статус.
Делать какие-либо выводы относительно терминологии, касающейся сводных и внебрачных детей, на материале «Саги о Ньяле» сложно из-за отсутствия репрезентативной выборки: в ней имеются единичные упоминания обозначе-
ний для сводных (Hann [Hrütr] var sammxdri viö Höskuldr «У них [Хрута] с Хёскульдом была общая мать» - Nj. 1:2) и внебрачных детей (broöir laungetinn «незаконнорожденный брат» -Nj. 19:47; sonr laungetinn «внебрачный сын» -Nj. 77:172, 106:247)6.
Особое употребление терминов родства выделяется в обращениях в прямой речи. В этом случае специальные термины родства вводятся при обозначении отца (Nj. 107:250, 118:268, 145:372), воспитателя (Nj. 97:218, 98:225) и родственниц женского пола: матери (Nj. 134:321), бабушки (Nj. 129:301), дочери (Nj. 7:19), жены (Nj. 59:134). Жену могут назвать также «старуха» (kerling - Nj. 152:397) и «хозяйка» (hüsjreyja -Nj. 150:391), последнее употребляется в саге еще и в значении «тёща» (Nj. 91:208). Все остальные родственники мужского пола, даже такие близкие, как сын, гораздо чаще обозначаются при помощи термина frandi «родич»: сын - sonr (Nj. 54:121) и frandi (Nj. 92:210, 145:371-372); брат - broöir (Nj. 2:3, 12:34) и frandi (Nj. 34:77, 54:123, 62:139-140, 75:165); дядя - только jrandi (Nj. 2:6, 7:18, 116:263, 144:368); племянник - только jrandi (Nj. 2:6, 116:264). При этом в саге не прослеживается строгой закономерности первого и последующих именований родичей (если они отличны), апеллятивная терминология в данном случае ситуативна и стилистически обусловлена.
В целом состав имеющихся терминов родства указывает на то, что границей исландского рода было четырехъюродное родство, что подтверждается материалами исландского судебника «Серый гусь» (Grägäs Ia:193-207, 218, 225-230, 450, II:63, 69-70, 75). К этим же выводам, опираясь исключительно на юридические источники, пришли К. Хаструп, У. Миллер и другие исследователи, занимавшиеся данной проблемой [16, р. 331-344; 21, р. 160-193; 15, р. 145]. Троюродное родство считалось еще близким, поэтому показания троюродных родственников не учитывались в суде - предполагалось, что они будут выгораживать своих родичей подобно тому, как это сделал Гуннар, который отказался характеризовать своего родственника (Nj. 34:77). Имелся и специальный термин для описания такого родства -primenningr (Nj. 142:353; см. также: Grägäs 1в:25-26; II: 140). Для обозначения же более дальних родичей не существовало особых терминов, даже описательных, они сливались в единую, неразделяемую внутри себя массу - jrandi. Следовательно, представляется возможным предположить, что граница близкого родства проходила, скорее всего, по третьему колену.
В пользу этого предположения свидетельствует и тот факт, что брак с племянницей мужа
кузины матери (родственные связи четвертой степени родства, осложненные отношениями свойствá) считался уже возможным (Nj. 33:74; допустимость такого брака по материалам судебников отмечал еще А.Я. Гуревич: [22, с. 243]). Браков, заключенных с более близкими родственниками, по родовым сагам проследить не удалось.
Терминологии родства по браку следует уделить особое внимание (о ней см. [23; 24, с. 723-726; 25, с. 72-77; 26]). Говоря об отношениях своячества (или свойствá), прежде всего восприятие исландцами этой группы людей как внутренне однородной. Все люди, связанные этими отношениями, обозначаются практически только одним термином (mágr), без внутренней дифференциации ([18, р. 415, 526]; Grágás I:33; см. также Nj. 122:283, 128:298, 134:321, 147:385, 148:386; Landn. 117:84), и их отношения приходится восстанавливать по косвенным данным. В повествовательном тексте для обозначения свойства помимо термина mágr выделяется еще термин tengdir, который синонимичен термину mágr ([18, p. 628]; Grágás I:191; ср.: Viö vant er ek um kominn fyrir tengdar sekir viö Njáll ok sonu hans «В трудном я положении, так как я свояк Ньялю и его сыновьям» - Nj. 116:266; Peir munu flestir hinir gildari menn, er í tengdum váru hundir viö hann «Многие знатные мужи были связаны с ним свойством» - Laxd. 27:70; а также: Laxd. 98:204; Eyrb. 4:13), однако в обращениях он не используется, в них употребляется только mágr.
Термином mágr в тексте саги обозначаются зять (Nj. 87:191, 92:209, 118:268, 120:279, 128:298, 129:303, 139:340, 147:385, 154:401), тесть (Nj. 59:134, 61:138, 63:142, 115:261, 122:283, 124:290, 129:302, 134:321, 135:326, 145:372), шурин (Nj. 59:134, 65:146, 66:147, 98:226, 145:374) и прочие свойственники (Nj. 41:94, 88:193, 91:204, 99:229, 116:266, 119:271, 139:342, 148:386). Сами эти отношения приравниваются к кровным по степени важно-
7
сти и упоминаются в тексте саги параллельно: En pó á ek hvartki at telja til viö pik mwgdir né frrnndsrnmi («Я не могу просить тебя, ведь ты мне не родич и не свояк» - Nj. 134:320); Munt pú pat aldri vilja gera at veröa mönnum eigi at liöi ok veita frxndum sinum ok mágum («Ты ведь не захочешь отказать людям в поддержке и не оказать помощи твоим родичам и своякам» -Nj. 139:341; см. также: Landn. 326:180).
Со свойственниками старались подерживать хорошие, дружеские отношения. Гуннар принимает в гостях не очень приятного лично ему родича своей жены, говоря «Я не прогоню прочь родича Халльгерд, если она хочет, чтобы он жил с нами» (Ekki mun ek vísa í braut frandum
Hallgeröar peim er hon vill at sé med henni -Nj. 38:87). Олав Павлин делает подарки своему шурину Гуннару (Nj. 70:156) и даже приглашает жить к себе после того, как Гуннара объявляют вне закона (Nj. 75:165). Точно так же ведет себя Флоси по отношению к своему зятю Хёскульду Годи Белого Мыса (Nj. 109:253).
К советам свояков прислушивались. Флоси так реагирует на совет своего тестя Халля: «Исполню, свояк (mágr)! Потому что ты станешь просить меня лишь о том, от чего мне будет только больше чести» (Veita vil ekpér, mágr! Pví at pú munt pess eins biöja at mín sœmd sé pá meiri en ádr - Nj. 122:283). На свояков рассчитывали и в том случае, когда возникала необходимость в оказании судебной помощи или поддержки (Nj. 65:146). Тот же Гуннар заплатил виру за убийство, совершенное Тьостольвом, родичем своей жены (Nj. 38:88). Свояки принимали активное участие в кровной мести (Nj. 11:28, 17:42, 61:138, 139:342). Флоси отомстил за убийство мужа своей племянницы (Nj. 116:264), а Скарпхедин пообещал помощь своему шурину Кари, говоря: «Отомсти за нас, и мы отомстим за тебя, если останемся живы» (Hefn pú var en vér skulum pín ef vér lifum eptir - Nj. 128:298). Вполне уместным считалось попросить: «Ты был бы мне хорошим свояком, если бы убил Торда Вольно-отпущенникова сына» (Mágr pœtta mér pú vera ef pú drœpir Pórd leysingjason - Nj. 41:94).
Иногда целью заключаемого брака было именно заручиться поддержкой со стороны будущего тестя, т.е. заключить некий политический союз (Nj. 65:145, 159:421. Договорную сторону отношений свойствá выделял также Ф.Б. Успенский [26, с. 141]). Так, Флоси, сватая дочь Мёрда за своего племянника, «думал этим обеспечить себе верность его и его людей» (Gekk pat til at hann póttiz svá ráda undir sik trúnad - Nj. 117:268). А сватовство к дочери Ги-цура Белого выглядело так: «Торгейр попросил помощи и поддержки [у Вальгарда и Мёрда], но они долго отговаривались и просили много денег. В итоге решили, что Мёрд посватается к Торкатле, дочери Гицура Белого» (Porgeirr baö pá feöga liöveizlu ok atgöngu en peir fóru lengi undan ok mœlti til fé mikit. At lyköum var pat í rádag0rdum at Mörör skyldi biöja Porkötlu, dóttur Gizurar hvíta - Nj. 65:145). Поэтому справедливыми выглядели следующие претензии: «Когда я отдавал за тебя племянницу, ты обещал мне поддерживать меня в любом деле» (Er ek gifti pér br0öurd0ttur mína at pú hétir mér pví at veita mér at hverju máli - Nj. 116:266). Однако брак мог заключаться и в результате оказания одной из сторон услуги, впоследствии перерастающей в дружеские отношения и только потом влекущей за собой свадьбу (Nj. 90:203).
Внебрачная связь, как совершенно справедливо отмечал Ф.Б. Успенский [25, с. 72-77; 26, с. 144], также давала право называться mágr (Nj. 87:191). Так, Храпп в разговоре называет брата своей любовницы «свояком»: «Я окажу тебе, моему шурину, больше почести, чем ты со своим отцом оказали мне» (Skal ek meira virda mágsemd vid pik en pér virdit vid mik -Nj. 88:193).
Кроме того, исландцы, оказавшиеся в свойств второй степени (через браки с родственниками), поддерживали между собой тесные отношения и выполняли положенные родичам обязанности, как это делали Кари и Кетиль (Nj. 93:213, 116:266). Отметим также, что все сведения «Саги о Ньяле», касающиеся свояченников, верифицируются материалом других родовых саг.
Женского аналога mágr в тексте саг не прослеживается, однако он имеется в своде законов (mág-kona - Grágás I:305). Возможно, это было связано с тем, что главными участниками саговых событий были мужчины. В источнике есть единственное обращение к теще: húsfreyja (Nj. 91:208), но в данном случае это слово, скорее всего, употреблено в своем изначальном смысле - «хозяйка». Однако отношения со свояченицами также были тесными и могли даже складываться в ущерб кровнородственным. Например, жена одного из главных героев «Саги о Ньяле» Гуннара Халльгерд «была очень расположена к Сигмунду [родичу своего мужа Гуннара. - Е.Л.], а со временем их дружба зашла так далеко, что она стала делать ему подарки и прислуживать ему не хуже, чем своему мужу» ([#allgerdr] var vel til Sigmundr ok par kom at par gerdiz svá mikill ákafi at hon bar fé á hann ok pjónadi honum eigi verr en búanda sínum - Nj. 41:93).
Тем самым свояки в представлении средневековых исландцев были достаточно однородной группой. Ф.Б. Успенский даже особо отмечает, что «древнеисландская категория свойства отчетливо противопоставлена категории кровного родства, внутренне относительно однородна и с логической последовательностью включает в себя все связи, которые мужчина может приобрести благодаря собственному или чужому браку» [26, с. 135-136].
Можно полагать, что круг терминов, употреблявшихся для обозначения древнеисланд-ских степеней родства и свойствá, был гораздо шире того, который реально отразился в родовых сагах, и в первую очередь в «Саге о Ньяле» как одной их самых объемных и репрезентативных из них, но даже она позволяет получить разноплановую картину бытования таких тер-
минов в средневековом исландском обществе и их употребления в тексте. Анализ терминологии генеалогических перечней свидетельствует, что исландцы особо выделяли только близких родичей (родителей, детей, братьев и сестер; реже дядьев и племянников), в том числе и по женской линии. Терминология родства, употребляющаяся в основном повествовании «Саги
0 Ньяле», в целом совпадает с терминологией генеалогических перечней и дает возможность судить о круге родственников средневекового исландца и положении родственников внутри рода. Число терминов родства, употребленных в апеллятивных предложениях, в сопоставлении с прочим повествовательным текстом сокращается. При этом нивелируются особенности различных родственных связей, и все родичи рассматриваются как единая общность вне зависимости от степени близости их родства между собой.
Примечания
1. Здесь и далее в источниках первая цифра соответствует номеру главы, вторая - странице по цитируемому изданию. В статье используются следующие издания источников: Brennu-Njáls saga / Finnur Jónsson. Halle, 1908 (Altnordische Saga-Bibliothek; H. 13). 348 bls.; Egils saga Skallagrimssonar / Siguröur Nordal gaf út. Reykjavik: Hiö Íslenzka fornritafélag, 1933 (Íslenzk fornrit. B. 2). 319 bls.; Eyrbyggja saga / Einar Ól. Sveinsson and Matthias &ór9arson gefur út. Reykjavik: Hiö Íslenzka fornritafélag, 1935. (Íslenzk fornrit. B. 4). 439 bls.; Gisla saga Súrssonar / Guöni Jónsson gaf út. Reykjavik: Hiö Íslenzka fornritafélag, 1943 (Íslenzk fornrit. B. 6). 394 bls.; Grágás. Islœndernes lovbog
1 fristatens tid, udg. efter det kongelige Bibliotheks Haanskrift / Ed. and trans. Vilhjálmur Finsen. Copenhagen: Berling, 1852-1883. B. I-III. 474 s.; Íslendingabók. Landnámabók / Jakob Benediktsson gаf út. Reykjavik: Hiö Íslenzka fornritafélag, 1968 (Íslenzk fornrit. Bd. 1). 526 bls.; Laxdœls saga / Einar Ólafur Sveinsson gaf út. Reykjavik: Hiö Íslenzka fornritafélag, 1934. (Íslenzk fornrit. B. 5). 318 bls.
2. Здесь и далее выделение в тексте источника сделано нами.
3. Здесь и далее перевод наш.
4. В «Книге о занятии земли» помимо этого встречается термин systrungr («кузен по матери»): Porkell farserkr systrungr Eiríks rauöa («Торкель Прекрасный был кузеном Эйрика Рыжего» -Landn. 143:81); M0öir Snœbjarnar var Kjalvör, og váru peir Tungu-Oddr systrasynir («Матерью Снэбьëрна была Кьяльвëр, так что он приходился Одду-Междуречье кузеном по матери» - Landn. 200:112).
5. Данный термин употреблен при описании раздела имущества, связанного с разводом, следовательно, его использование в этом контексте представляется вполне уместным.
6. В «Книге о занятии земли» внебрачный ребенок обозначается синонимичным термином óskilgetinn: Sámr hét sonr Porsteins surts óskilgetinn («Саумом звали внебрачного сына Торстейна
Черного» - Landn. 172:98). Оба этих термина равнозначны и одинаково пропорционально представлены в средневековых исландских письменных источниках.
7. Veita per at malum sem ek mundi broöir minum («Я помогу в твоем деле, как я бы помог своему брату» - Nj. 134:320). Соотношение и предпочтения между кровным родством и свойством подробно рассмотрел У. Миллер [15, р. 147-157].
Список литературы
1. Einar Ol. Sveinsson. Njals saga: A Literary Masterpiece. Lincoln: University of Nebraska Press, 1971. 210 p.
2. Hallberg P. Njals forfattare och hans samtid // Nordisk tidskrift for vetenskap, konst och industri. Oslo, 1959. B. 35. S. 524-535.
3. Wolf A. Zur Stellung der Njala in der isländischen Sagaliteratur // Tradition und Entwicklung. Festschrift für E. Thurnher zum 60. Geburtstag / Eds. W.M. Bauer, A. Masser, G.A. Plangg. Innsbruck: Institut für Germanistik der Universität Innsbruck, 1982. S. 61-86.
4. Einar Ol. Sveinsson. Um handrit Njals sögu // Skirnir. Vol. 26. Reykjavik: islenska bökmenntafelagiö, 1952. Bls. 116-124.
5. Lönnroth L. Structural Divisions Divisions in the Njala Manuscripts // Arkiv för nordisk folologi. Lund: Lund university, 1975. B. 90. P. 49-79.
6. Finnur Jonsson. Einleitnung // Brennu-Njals saga. Halle a.S.: M. Niemeyer, 1908. (Altnordische SagaBibliothek. H. 13). S. III-XL.
7. Maxwell I.R. Pattern in Njals saga // Saga-Book of the Viking Society. Vol. 15. London: University College, 1957-1959. P. 17-47.
8. Jonas Kristjansson. Njals saga // Gudar pa jorden: festskrift till Lars Lönnroth / Red. S. Hansson, M. Malm. Stockholm: Brutus Östlings Bokförlag Symposion, 2000. P. 125-130.
9. Cook R. The Structure of Njals Saga // Норна у источника Судьбы: Сб. ст. в честь Е.А. Мельниковой / Под ред. Т.Н. Джаксон, Г.В. Глазыриной, И.Г. Коноваловой, С.Л. Никольского, В.Я. Петрухина. М.: Индрик, 2001. С. 206-213.
10. Baröi Guömundsson. Höfundur Njalu. Reykjavik: Bokaütgafa Menningarsjoös, 1958. 322 bls.
11. Cook R. Introduction // Njals saga. N.Y., London: Penguin Classic, 2001. P. VII-XLI.
12. Klose O. Die Familienvefhältnisse auf Island vor der Bekehrung zum Christentum auf Grund der Isländin-gasögur. Dissertation. Leipzig: Universität Leipzig, 1929. 123 s.
13. Гуревич А.Я. Большая семья в северозападной Норвегии в раннее средневековье // Средние века. Вып. 8. М.: Наука, 1956. С. 75-83.
14. Barlau S. Old Icelandic Kinship Terminology: An Anomaly // Ethnology. 1981. Vol. 20. P. 191-202.
15. Miller W.J. Bloodtaking and Peacemaking. Chicago: University of Chicago Press, 1990. 415 р.
16. Hastrup K. Kinship in Mediaeval Iceland // Folk. Dansk Ethnografisk Tidsskrift. K0benhavn, 1981. Vol. 23. P. 331-344.
17. Hastrup K. Culture and History in Medieval Iceland. Oxford: Oxford University Press, 1985. 300 p.
18. Icelandic-English Dictionary by R. Cleasby and Guöbrand Vigfüsson. Oxford: Clarendon Press, 1874. 880 р.
19. Turville-Petre J. The Genealogist and History in Ari to Snorri // Saga-Book of the Viking Society. Vol. 20. London: University College, 1998. P. 7-23.
20. Quinn J. From Orality to Literacy in Medieval Iceland // Old Icelandic Literature and Society / Ed. by M. Clunies Ross. Cambridge: Cambridge University Press, 2000. P. 30-60.
21. Vestergaard T.A. The System of Kinship in Early Norwegian Law // Medieval Scandinavia. Odense: Odense University Press, 1988. Vol. 12. P. 160-193.
22. Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. М.: Искусство, 1972. 350 с.
23. Джаксон Т.Н. Magar Харальд Сигурдарсон и Свен Эстридсен (о брачных связях и политических альянсах в средневековой Скандинавии) // Восточная Европа в древности и средневековье. Вып. XIII. Ге-
неалогия как форма исторической памяти. М.: ИВИ РАН, 2001. С. 74-80.
24. Джаксон Т.Н. Зятья, шурины, тести и прочие magar (брачные связи в освещении древнескандинавских источников) // Homo Historicus. К 80-летию со дня рождения Ю.Л. Бессмертного. В двух книгах. Книга I. М.: Наука, 2003. С. 723-728.
25. Успенский Ф.Б. Имя и власть: Выбор имени как инструмент династической борьбы в средневековой Скандинавии. М.: Языки русской культуры, 2001. 160 с.
26. Успенский Ф.Б. Категория свойства (magsemS) в древнескандинавской модели родовых отношений: к постановке проблемы // Слово в перспективе литературной эволюции: к 100-летию М.И. Стеблин-Каменского / Отв. ред. О.А. Смирниц-кая; Сост. О.А. Смирницкая, Ф.Б. Успенский. М.: Языки славянской культуры, 2004. С. 130-180.
KINSHIP ТЕКМШОЬОСУ OF BRENNU-NJÁLS SAGA
E. V. Litovskikh
The range of terms denoting various kinship relationships reflected in the family sagas (and, first of all, in the Brennu-Njals saga as one of the most voluminous and representative of them), allows you to get a diverse picture of their existence in medieval Icelandic society and use in the sources. The terminology of kinship found in the main narrative of the Brennu-Njals saga coincides with the terminology of genealogical lists in it and makes it possible to judge the circle of kinship of medieval Icelanders and the position of relatives within the kin. Only close relatives (parents, children, brothers and sisters; less often, uncles and nephews), including those in the female line, stand out. The number of kinship terms used in appellative sentences is reduced in comparison with other narrative text of the Saga. At the same time, the features of various kinship ties are leveled, and all relatives are considered as a single community, regardless of the degree of closeness of their relationship with each other.
Keywords: genealogical terminology, Family sagas, kinship.
References
1. Einar Ol. Sveinsson. Njals saga: A Literary Masterpiece. Lincoln: University of Nebraska Press, 1971. 210 p.
2. Hallberg P. Njals forfattare och hans samtid // Nordisk tidskrift for vetenskap, konst och industri. Oslo, 1959. B. 35. S. 524-535.
3. Wolf A. Zur Stellung der Njala in der isländischen Sagaliteratur // Tradition und Entwicklung. Festschrift für E. Thurnher zum 60. Geburtstag / Eds. W.M. Bauer, A. Masser, G.A. Plangg. Innsbruck: Institut für Germanistik der Universität Innsbruck, 1982. S. 61-86.
4. Einar Ol. Sveinsson. Um handrit Njals sögu // Skirnir. Vol. 26. Reykjavik: islenska bökmenntafelagiö, 1952. Bls. 116-124.
5. Lönnroth L. Structural Divisions Divisions in the Njala Manuscripts // Arkiv för nordisk folologi. Lund: Lund university, 1975. B. 90. P. 49-79.
6. Finnur Jönsson. Einleitnung // Brennu-Njals saga. Halle A.S.: M. Niemeyer, 1908. (Altnordische SagaBibliothek. H. 13). S. III-XL.
7. Maxwell I.R. Pattern in Njals saga // Saga-Book of the Viking Society. Vol. 15. London: University College, 1957-1959. P. 17-47.
8. Jönas Kristjansson. Njals saga // Gudar pä jorden: festskrift till Lars Lönnroth / Red. S. Hansson, M. Malm. Stockholm: Brutus Östlings Bokförlag Symposion, 2000. P. 125-130.
9. Cook R. The Structure of Njals Saga // Norna at the Source of Destiny: Collected Articles in honor of Elena A. Melnikova / Ed. by Tatjana N. Djakson, Galina V. Glazyrina, Irina G. Konovalova, Sergey L. Nikolskij, Vladimir Ya. Petruhin. Moscow: Indrik, 2001. P. 206213.
10. Baröi Guömundsson. Höfundur Njalu. Reykjavik: Bökautgafa Menningarsjoös, 1958. 322 bls.
11. Cook R. Introduction // Njals saga. N.Y., London: Penguin Classic, 2001. P. VII-XLI.
12. Klose O. Die Familienvefhältnisse auf Island vor der Bekehrung zum Christentum auf Grund der Isländin-gasögur. Dissertation. Leipzig: Universität Leipzig, 1929.
13. Gurevich A.Ya. Large Family in northwestern Norway in the Early Middle Ages // Middle Ages. Moscow: Science, 1956. Vol. 8. P. 75-83.
14. Barlau S. Old Icelandic Kinship Terminology: An Anomaly // Ethnology. 1981. Vol. 20. P. 191-202.
15. Miller W.J. Bloodtaking and Peacemaking. Chicago: University of Chicago Press, 1990. 415 p.
16. Hastrup K. Kinship in Mediaeval Iceland // Folk. Dansk Ethnografisk Tidsskrift. K0benhavn, 1981. Vol. 23. P. 331-344.
17. Hastrup K. Culture and History in Medieval Iceland. Oxford: Oxford University Press, 1985. 300 p.
18. Icelandic-English Dictionary by R. Cleasby and Guöbrand Vigfusson. Oxford: Clarendon Press, 1874. 880 p.
19. Turville-Petre J. The Genealogist and History in Ari to Snorri // Saga-Book of the Viking Society. Vol. 20. London: University College, 1998. P. 7-23.
20. Quinn J. From Orality to Literacy in Medieval Iceland // Old Icelandic Literature and Society / Ed. by M. Clunies Ross. Cambridge: Cambridge University Press, 2000. P. 30-60.
21. Vestergaard T.A. The System of Kinship in Early Norwegian Law // Medieval Scandinavia. Odense: Odense University Press, 1988. Vol. 12. P. 160-193.
22. Gurevich A.Ya. Categories of Medieval Culture. Moscow: Art, 1972. 350 s.
23. Djakson T.N. Magar Haraldur Sigurdarson and Sven Estridsen (about Marriage and Political Alliances in Medieval Scandinavia) // Eastern Europe in Antiquity and the Middle Ages. Vol. XIII. Genealogy as a Form of Historical Memory. Moscow: IGH RAS, 2001. S. 74-80.
24. Djakson T.N. Sons-in-law, Brother-in-law, Father-in-law and others Magar (Marriage Ties in the Coverage of Old Norse Sources) // Homo Historicus. On the occasion of the 80th anniversary of the birth of Yu.L. Bessmertnyj. In 2 books. T I. Moscow: Science, 2003. S. 723-728.
25. Uspenskiy F.B. Name and Power: Choosing a Name as a Tool of Dynastic Struggle in Medieval Scandinavia. Moscow: Languages of Russian Culture, 2001. 160 s.
26. Uspenskiy F.B. Kinship-in-law category (magsemS) in the Old Scandinavian Model of Family Relations: to the Problem Statement // A Word in the Perspective of Literary Evolution: to the 100th Anniversary of Michail I. Steblin-Kamenskiy / Ed. by Olga A. Smirnitskaya, Fyodor B. Uspenskiy. Moscow: Languages of Slavic Culture, 2004. S. 130-180.
